BootSect

Если что, это не железная дорога на кровяном ходу, а всего лишь «демонстрация биоточного управления» времён СССР.

Дежурная пояснительная бригада сообщает, что отсылка — к этому мему.

Если бы дети развивались с той же скоростью, что и нейронки, то в год они бы агукали и пускали слюни, в два — научились читать и поступили в школу, а в три — защитили кандидатскую по математике, выпустили свой альбом и открыли персональную выставку. Тем интереснее посмотреть, каким путём нейросети к этому пришли и какие интересные особенности «творческого стиля» проявлялись у них на разных этапах развития.

Самую первую тройку изображений я создал с помощью CLIP Guided Diffusion HQ. Сейчас это кажется абсурдным, но на мутную картинку шириной 256 пикселей уходило больше получаса!

Иной по стилю результат получался при использовании VQGAN+CLIP. Эта сеть всегда работала по одному шаблону: в центре фигура учёного, рядом один или несколько флажков соответствующей страны, а вокруг — много мелкой фигни, похожей на пробирки и формулы.

С трудом, но угадываются характерные атрибуты, которые мы потом встретим ещё не раз: у француза это изящные усики, у немца — тяжёлая челюсть, а у русского — особо пышная седая шевелюра и суровое выражение лица.

Более разнообразные картинки выдавала Stable Diffusion. При этом она, как ребёнок, всегда старалась подписать свои шедевры.

Midjourney на фоне всего этого оказался большим шагом вперёд. Конечно, его ранние генерации (до версии 3 включительно) сейчас тоже смотрятся наивно, но в них была своя прелесть. Композиция максимально простая — просто лицо учёного крупным планом в анфас. Явно заметно, что обучающая выборка была небольшой: про учёных нейронка знала только то, что они должны быть в очках и в белом халате, а про безумие — то, что его сопровождает шухер на голове.

С национальными особенностями было ещё забавнее: сеть не столько пыталась выявить характерные черты внешности каждой нации, сколько просто делала персонажа похожим на одного из наиболее медийно известных её представителей. Поэтому часть «безумных русских учёных» была похожа на Путина, часть — на Ленина, а часть — на Николая Второго.

А откуда у «безумных немецких учёных» задорные усы щёткой, каждый может попытаться угадать самостоятельно.

Начиная с версии 5 стало интереснее. По умолчанию модель чаще генерировала картинки в рисованном стиле — получались неплохие арты для оформления пивного бара или эскизы татуировок. Национальные особенности, мне кажется, нейронка усвоила очень даже неплохо — как и национальные стереотипы.

Сами разработчики Midjourney писали, что эта версия внимательнее относится к указаниям насчёт стиля, так что я решил сделать небольшое отступление, и к стандартному запросу «mad [nation] scientist» стал добавлять в конце «photorealistic».

Разница действительно оказалась огромной:

Национальные особенности сохранились: француз всё такой же носатый и бровастый, немец расщепляет атомное ядро за счёт квадратуры челюсти, а русский похож на тихого выпивоху с явными вайбами Инженера Лапенко.

Версия 6.0 перестала стесняться крови, мертвечины и прочего гуро, и у неё получались крайне детализированные, но довольно неприятные картинки.

При этом сильно возросла вариативность — настолько, что на рисунке вместо француза могла оказаться лягушка)

Картинки с уточнением «photorealistic» стали ещё более детальными и анатомически корректными, но, на мой взгляд, более скучными. Национальные различия сильно сгладились, а учёные из безумных превратились скорее в растерянно-печальных.

Правда, иногда проскальзывали и интересные образы, но скорее в порядке исключения.

В седьмой версии тенденция продолжилась. Внимание к деталям на высшем уровне, и даже на заднем плане всё очень прилично, но... как-то нет «души». Пятая версия в этом смысле была намного креативнее — там учёного с каждой картинки хотелось сразу же сделать персонажем игры или рассказа.

Правда, «семёрке» хорошо удаются многофигурные композиции, что для нейросетей старых поколений было непосильной задачей. Скажем, заглавная картинка к этому посту сделана с её помощью.

Может быть, отечественные разработки внесут свежую струю? Как ни странно, да! Kandinsky от Сбера нарисовал троицу весьма задорных учёных.

«Шедеврум» от Яндекса тоже справился неплохо, хотя у него учёные скорее не безумные, а просто жизнерадостные.

Ну и завершим подборку великим и могучим ChatGPT, который настолько хорошо научился генерировать мемы с подписями, что, кажется, сможет обеспечить дальнейшую деградацию эволюцию человечества уже без участия кожаных мешков.

Результат прекрасный — единый стиль, все учёные в нужной степени безумны, а наш соотечественник ещё и получился не просто русским, а конкретно советским)

Предлагаю пока на этом остановиться. Разумеется, я охватил далеко не все доступные сегодня нейронки, но вы можете исправить это в комментариях. Ну, за науку и межкультурный обмен!

Удивительно, но несмотря на распад СССР, невзгоды 90-х, моральное и физическое устаревание, до наших дней полностью сохранилась вычислительная машина семейства ЕС ЭВМ! Та самая, занимающая целый зал, с накопителями на магнитной ленте, дисковыми пакетами и километрами распечаток на АЦПУ. И не где-нибудь в глубинке, а в Москве, в считанных километрах от моего дома!

Что ещё более радостно, узнал я об этом не постфактум от работников пункта металлоприёмки (увы, это случается чаще, чем хотелось бы), а от коллег по музею. Теперь уже можно сказать уверенно: один из последних советских «динозавров» не канет в Лету, а будет сохранён для истории и передан в Политехнический музей.

Последние сорок лет машина стояла в ЦЭМИ — Центральном экономико-математическом институте, также известном москвичам как «дом с ухом» по форме скульптурной композиции на фасаде. Сейчас вид на здание загораживает жилая высотка, но когда-то на её месте был бассейн с фонтанами, вода в котором не остывала даже ночью. Дело в том, что бассейн был устроен не для красоты, а для охлаждения вычислительных машин института.

Бассейна больше нет, а габариты компьютеров уменьшились настолько, что теперь мощь нескольких тысяч советских ЭВМ каждый носит у себя в кармане. Подавляющее большинство из них давным-давно утилизированы или разграблены, и всё же эта участь миновала нашу сегодняшнюю героиню — ЕС 1055М.

Гость из Германии

ЕС 1055М называют самой «несоветской» из советских ЭВМ. Основные узлы машины были разработаны в ГДР отделением фирмы Robotron из г. Карл-Маркс-Штадта (ныне Хемниц), накопители и другая периферия производились в Болгарии. Но общая архитектура системы была спроектирована с участием советских специалистов.

Производительность центрального процессора ЭВМ составляла 450–600 тыс. операций в секунду, ёмкость оперативной памяти — 1–2 Мб, а общая пропускная способность системы ввода-вывода — до 5 Мб/с. По меркам своего времени машина считалась достаточно быстрой, а главное — более надёжной, чем её предшественница ЕС 1060. По воспоминаниям сотрудников, хотя предыдущая машина считала быстро и могла за пару часов перещёлкать все накопившиеся задачки, потом она нередко вставала на недельный ремонт, а ЕС 1055М работала без сбоев.

Управление машиной велось с пульта ЕС 7069, оснащённого двумя электронно-лучевыми дисплеями. Интересно, что в пульт был встроен дисковод для дискет — не привычных нам 3,5-дюймовых, конечно, а 8-дюймовых, размером с грампластинку.

В ЕС 1055М использовалось самое современное для середины 1980-х периферийное оборудование — ленточные накопители ЕС 5612М1 и сдвоенные жёсткие диски ЕС 5067.02 на 200 мегабайт (типичным объёмом дискового пакета для ЕС ЭВМ тогда скорее было 29 Мб).

Машины и люди

ЕС 1055М проработала до начала XXI века, когда моральное устаревание и небезызвестная «ошибка 2000 года», сильно затронувшая системное ПО, сделали её дальнейшую эксплуатацию и модернизацию нецелесообразной. ЭВМ легко могла постигнуть судьба тысяч её сестёр, которые были списаны и утилизированы — не в последнюю очередь потому, что содержали в себе большое количество цветных и драгоценных металлов.

Как ни парадоксально, но безденежье девяностых, которое могло погубить машину, в каком-то смысле её же и спасло. Огромный компьютер стоял на девятом этаже здания, и при монтаже некоторые его узлы загружали через окна при помощи подъёмного крана.

На то, чтобы аккуратно демонтировать и вывезти ЭВМ, не повредив современные компьютерные системы ЦЭМИ (а он продолжал оставаться одним из опорных узлов межинститутской сети и вести экономические расчёты), потребовались бы значительные средства, которых не было. В итоге машину решили оставить как есть, просто отключив от питания, а современное оборудование разместили рядом с историческими шкафами и стойками.

Естественно, огромную роль сыграло и неравнодушие сотрудников. Главное сокровище ЦЭМИ — не сама раритетная ЭВМ, а люди, которые с ней работали. С середины 1960-х и по настоящее время отдел экономической информатики ЦЭМИ возглавляет кандидат технических наук, бывший зам. директора по научной работе Михаил Дмитриевич Ильменский. В ходе общения он рассказал нам с коллегами огромное количество интересных фактов о деятельности института в советское время — думаю, об этом стоит сделать отдельный пост.

Непосредственно функционирование компьютеров и сетевых систем института ещё с советских времён поддерживают сотрудники отдела — Нина Григорьевна Ляпичева, Людмила Ивановна Герасимова и Людмила Вячеславовна Степанова.

Вещь с историей

ЕС 1055М из ЦЭМИ не только использовалась для решения математических и планово-экономических задач, но и сыграла большую роль в развитии российских компьютерных сетей и в конечном счёте — интернета. В 1991 году ЭВМ была оснащена дополнительным блоком — процессором телеобработки данных ЕС 8375, разработанным в Казани. Это был первый в нашей стране промышленный образец телекоммуникационного оборудования.

На основе ЕС 1055М с процессором ЕС 8375 был поднят узел сети SUEARN — советского сегмента Европейской сети академических исследований. Через модемы и выделенные телефонные линии было установлено сетевое соединение ЦЭМИ с Институтом органической химии (ИОХ). В дальнейшем на базе ЦЭМИ, ИОХ и Института космических исследований (ИКИ) была создана сеть из трёх постоянно функционирующих узлов интернета, которая в числе первых вошла в состав Рунета (доменная зона .ru).

В середине 90-х поддержка доступа в интернет была переведена на мейнфрейм IBM 9370, но ЕС 1055М оставалась в качестве резервной. И только в 2000 году ЭВМ была окончательно заменена более современным оборудованием фирмы Sun Microsystems.

Не потерять и не сломать

Передача столь крупной и сложной техники требует тщательной подготовки. Прежде всего необходимо зафиксировать, как именно были размещены блоки ЭВМ и как они соединялись друг с другом. Затем нужно их правильно отключить — сделать это не так просто, поскольку основные кабельные соединения выполнены под фальшполом. Это был стандартный приём для машинных залов ЭВМ: на монолитный бетонный пол устанавливалась система стоек, а уже на них укладывался второй уровень пола из дюралюминиевых плиток размером 50×50 см.

Подготовку к перевозке блоков ЕС 1055М мы начали вдвоём с реставратором Максимом Тулузаковым. Он — прекрасный профессионал своего дела, ну а мне пригодился опыт восстановления исторической техники.

Даже такая вроде бы простая операция, как отключение и частичная разборка пульта управления ЭВМ, потребовала более пяти часов. Ещё столько же ушло на процессор телеобработки ЕС 8375.

Старые компьютеры не были рассчитаны на быструю сборку и разборку: как правило, после поставки ЭВМ бригада специалистов с завода-изготовителя выполняла монтаж и пусконаладочные работы в течение нескольких недель, а то и месяцев. Теперь нам нужно было выполнить обратную операцию, попутно помечая все отсоединяемые провода и кабели и фиксируя процесс разборки на фото. Это позволит сохранить блоки ЭВМ в максимально аутентичном виде и не исключает, что когда-то их вновь можно будет запустить в работу.

Если бы меня попросили подобрать одно слово, чтобы охарактеризовать компьютеры «доперсональной» эпохи, это было бы слово «громоздкий». В годы разработки ЕС ЭВМ идея о том, что компьютер можно будет убрать в рюкзак или спрятать в карман, казалась научной фантастикой. Один только накопитель на магнитной ленте ЕС 5612М1 крупнее, чем средний холодильник, а таких в машине четыре. Жёсткие диски ЭВМ весят под 400 кг каждый — суммарно их восемь, плюс на каждые четыре приходится стойка контроллера аналогичного размера.

А как перевезти всё это в фондохранилище? Подъёмный кран к окнам ЦЭМИ уже никто не подгонит — нужно действовать аккуратнее, чтобы не мешать работе института. Эту задачу музей будет решать совместно с инженерной службой ЦЭМИ.

Перевозка будет осуществляться в несколько этапов. Ожидайте новой информации о судьбе ЕС 1055М и других интереснейших образцов вычислительной техники!