Атом И Ева

Белая смерть преследовала человечество, как никакая другая болезнь, сопровождая нас на протяжении тысячелетий, а возможно, и миллионов лет. Она была рядом, когда мы укротили огонь, создали культуру и отважились покинуть Африку, чтобы завоевать мир. В 1815 году она стала причиной каждой четвертой смерти в Великобритании. За последние 200 лет от нее погиб миллиард человек, что значительно больше, чем от всех войн и стихийных бедствий вместе взятых. Даже сегодня это инфекционное заболевание с самым высоким числом жертв. Но... вы вообще знаете, о чем идет речь?

Mycobacterium tuberculosis, или туберкулёзная палочка, — наш исконный заклятый враг. В настоящее время каждый четвертый живущий человек инфицирован этой бактерией — возможно, и вы один из них. Так как же возможно, что мы почти никогда не слышим о туберкулезе? Что ж, Белая смерть — идеальный хищник для человека: очень заразный, но большую часть времени очень тихий, старающийся не убивать безрассудно. Он идеально приспособлен к вашей иммунной системе и физически невероятно живуч. Что же именно делает его таким могущественным? Обычно эта бактерия проникает в организм через дыхательные пути и обосновывается в легких — гигантской живой системе пещер, защищенной миллиардами макрофагов, мощных клеток-стражей, которые выслеживают и уничтожают незваных гостей. Возбудитель туберкулеза быстро подвергается атаке и оказывается съеденным заживо. К сожалению, именно в этом и заключается его план. Белая смерть — худший вид паразита, — паразит иммунной системы. Макрофаги захватывают своих жертв, заключают их внутрь фагосомы (вакуоль, образующаяся в процессе фагоцитоза, внутри которой находятся субстраты, подлежащие перевариванию) и заливают кислотой, которая разрывает их на части. Но туберкулезная палочка обзавелась толстой восковой оболочкой, которая делает ее полностью невосприимчивой к этим кислотам. Хуже того, она захватывает и видоизменяет макрофаг, превращая его в идеального носителя. Подобно крошечному вампиру, паразит медленно поглощает клетку. Затем туберкулезная палочка размножается, но крайне медленно. Другие микробы, вызывающие заболевания, размножаются в 60 раз быстрее, взрывообразно увеличивая свою численность, прежде чем иммунная система сможет их уничтожить. Но белая смерть настолько хорошо к вам приспособлена, что уже победила, просто оказавшись здесь. Нет нужды торопиться. Когда клетка-хозяин высыхает и умирает, бактерии заражают новых макрофагов. Хотя эти бактерии действуют скрытно, оставляемые ими разлагающиеся «трупы» все же вызывают адекватный иммунный ответ — ваше тело понимает, что что-то не так, и мобилизует свои силы. Но, опять же, это часть плана. Макрофаги и многие другие иммунные клетки пытаются уничтожить бактерии, но их толстая клеточная стенка делает их грозной крепостью, устойчивой ко многим атакам. И в процессе они заражает своих нападающих. Поэтому, когда ваши клетки не могут их убить, они делают лучшее, что могут: не дают паразитам вырваться. Образуется гранулема, своего рода белый комок. В центре находится ядро из инфицированных и мертвых макрофагов — приятный дом и пища для паразита. Другие иммунные клетки окружают эту сферу смерти, чтобы сдержать ее, создавая безопасное пространство, где туберкулезная палочка может находиться годами. Хуже того, она прекрасно защищена от лекарств и выделяет химические вещества, которые затрудняют активацию вашего тяжелого иммунного оружия. Это патовая форма туберкулеза. Инфекция дремлет, а бактерия делает свое дело. Прямо сейчас это происходит почти у двух миллиардов человек! Но у одного из десяти из них болезнь перейдет в активную стадию.

Активный туберкулез — это чрезвычайная ситуация. Но, опять же, медленная. Если ваша иммунная система больше не может сдерживать инфекцию, гранулемы разрываются. Внезапно ваши легкие наполняются остатками макрофагов и свежими бактериями. Ваша иммунная система впадает в панику и реагирует слишком остро. Полчища солдат покидают вашу кровь и устремляются в зараженные участки. Они вызывают воспаление, и ваши легкие наполняются жидкостью. Но, к сожалению, ваши легкие не предназначены для того, чтобы быть полем боя. В панике ваши иммунные клетки не обращают на это внимания — они как-будто носятся с огнеметами, пытаясь уничтожить инфекцию, но нанося ужасный урон. По мере скопления жидкости и мертвых тканей становится трудно дышать, и вы начинаете сильно кашлять, иногда даже с кровью. И снова это часть плана, потому что теперь вы распространяете миллионы бактерий, которые перемещаются в крошечных капельках. У вас поднимается высокая температура, и вы теряете массу тела, так как ваш организм испытывает сильный стресс. Вы превращаетесь в призрачную версию самого себя. Даже при лечении эта фаза может длиться от нескольких недель до нескольких месяцев и является очень серьезной. При недостаточном лечении туберкулез в течение месяцев, лет или даже десятилетий будет медленно захватывать ваш организм. Особенно для детей или уже ослабленных людей это может оказаться слишком тяжелым испытанием, и болезнь выигрывает войну. Бактерия распространяется на другие органы, функция легких нарушается, и пациент умирает. Только в 2023 году таким образом умерло 1,3 миллиона человек.

Туберкулез — это худший вид проблемы: медленная. Вместо того чтобы быстро убивать миллионы, как Covid, пугая паникующее человечество и заставляя его предпринимать лихорадочные действия, туберкулёз — это тлеющий огонь. Он убивает слишком медленно для нашего короткого периода концентрации внимания. Симптомы часто бывают легкими в течение многих месяцев, поэтому вы не чувствуете опасности. Болезнь, конечно, не хочет вас убивать, она хочет остаться в живых и распространяться. И для этого она использует человеческое поведение: люди, которых вы, скорее всего, заразите, — это ваша семья и друзья, коллеги или соседи, люди, с которыми вы проводите больше всего времени. Когда Covid остановил мир, средний пациент заражал 2-3 человека. Пациент с активной формой туберкулеза заражает 5-15 человек в год. Большинство людей заражаются при вдыхании крошечных капелек при кашле или чихании больного. Это особенно распространено в переполненных, плохо проветриваемых жилых или рабочих помещениях. Вот почему туберкулез вспыхнул во время промышленной революции. И действительно, везде, где мы наблюдаем новую незапланированную и перенаселенную урбанизацию, от Лагоса (портовый город на юго-западе Нигерии; население более 13 миллионов человек и около 21 млн в агломерации) до Санкт-Петербурга, мы, как правило, наблюдаем рост Белой смерти.

Сегодня большинство случаев активного туберкулеза — формы, которая распространяет болезнь дальше, — можно вылечить четырехмесячным курсом из четырех различных антибиотиков. Но если это так... Как же это до сих пор самое смертоносное инфекционное заболевание на земле? В период с 1940 по 1965 год человечество разработало несколько препаратов для борьбы с туберкулезом, что наконец-то сделало его излечимым. Это было настоящее достижение человеческой изобретательности. Но мы не очень хорошо справились с распространением лекарства. В то время как туберкулез почти исчез в большей части Европы, США и на Ближнем Востоке, он по-прежнему представляет собой вполне реальную угрозу в большинстве стран мира. Болезнь убивает людей в основном в Африке, Южной Америке и Азии. В 2022 году две трети всех случаев туберкулеза были зарегистрированы всего в шести странах: Индии, Китае, Индонезии, на Филиппинах, в Пакистане и Нигерии. Почти половина всех смертей от туберкулеза произошла в Юго-Восточной Азии. Но поскольку это медленная проблема, подобная изменению климата, ее игнорировали, вместо того чтобы агрессивно с ней бороться, что позволило все большему числу штаммов палочки Коха развить устойчивость к антибиотикам. И это проблема, потому что мы как бы перестали создавать новые лекарства. За первые двадцать пять лет эры антибиотиков мы разработали восемь различных классов препаратов для лечения туберкулеза. А затем, за 47 лет между 1965 и 2012 годами, мы не разработали ни одного. Разработка новых лекарств чрезвычайно дорога, и не было никаких целенаправленных усилий по искоренению туберкулеза, а стимулов для получения прибыли было просто недостаточно. Существует вакцина, но ей уже более 100 лет, и она не особенно эффективна. Но начиная с 2012 года мы наконец-то разработали два новых класса препаратов для лечения туберкулеза, и мы, возможно, снова находимся на переломном этапе, поскольку на горизонте появляются более совершенные вакцины. Компании, которые производили тесты на Covid, также разработали экспресс-тест на туберкулёз. Итак, у нас теперь есть реальная возможность оттеснить эту болезнь, пока она не исчезнет навсегда. Но только если мы сможем донести информацию о туберкулезе до достаточного количества людей — как до вас сейчас — и заставить их заботиться об этом. Столетие назад в Соединенных Штатах было почти столько же больничных коек для больных туберкулезом, сколько для лечения всех других болезней и травм вместе взятых. Белая смерть была ведущей причиной смерти в США, а затем однажды ею перестала быть. И мы можем сделать это снова. Вчера от туберкулеза умерло 4000 человек, и мы не должны мириться с миром, в котором многие из нас все ещё умирают от болезни, которую мы умеем лечить. Белая смерть была с нами миллионы лет. Пора продолжить наш путь без неё.

Это из видео с Youtube. Первоисточники (а так же литература для изучения) на иностранных языках.

Прямо сейчас над джунглями Панамы проливается дождь из ста миллионов облучённых радиацией плотоядных мух — чтобы совершать геноцид, которому не суждено закончиться. Их крошечные тела заново возводят стену из плоти, защищающую целый континент. Это одна из самых успешных войн человечества, которая идёт уже более 50 лет. Её фронты тянутся от Центральной Америки до пустынь Ливии.

Нам нужно на минуту поговорить об одном из самых пугающих паразитов на Земле. Не волнуйтесь, мы не будем делать это слишком мерзко.

Cochliomyia hominivorax — что буквально означает «поедатель человека». Винтовая муха Нового Света, родом из Америк. Каждая из этих металлически сине-зелёных мух с ярко-красными глазами существует в природе потому, что её личинки питались плотью теплокровного животного.

Cochliomyia способна обнаруживать раны и чувствовать запах крови на огромных расстояниях. Если у человека, оленя или белки есть малейшая царапина, самки винтовой мухи попытаются отложить яйца прямо в рану. Когда они вылупляются, черви начинают есть здоровые ткани острыми челюстями. Это вызывает страшные повреждения и привлекает ещё больше мух. В тяжёлых случаях животное погибает или, по крайней мере, оказывается сильно ослабленным. Cochliomyia не приносит миру ничего положительного и является нашим естественным врагом. На протяжении большей части истории этот паразит был просто ужасающим фактом жизни в Америках. А потом мы случайно создали для него рай. Когда фермеры завезли миллионы и миллионы коров на просторы юга США, винтовая муха стала катастрофической проблемой и источником бесконечных страданий для беззащитного скота. Одна вспышка могла уничтожить целые стада и привести к мучительной, затяжной смерти бесчисленных диких животных. Обычные пестициды оказались бесполезны против Cochliomyia, потому что вы не можете отравить то, что живёт внутри плоти живого животного. Нельзя предотвратить все травмы у животных или помешать мухам находить раны. Ситуация казалась безнадёжной, и Cochliomyia побеждала. Фермерам приходилось проводить бесчисленные часы, осматривая стада, обрабатывая раны, пытаясь защитить новорождённых и бессильно наблюдая, как их животные страдают.

И тогда в 1950-е два учёных предложили идею, которая поначалу казалась слишком сумасшедшей, чтобы воспринимать её всерьёз: а что, если мы, по сути, «ядерно ударим» по винтовой мухе? У этой мухи есть серьёзная уязвимость: самки Cochliomyia могут откладывать до 400 яиц и делать это многократно, но спариваются они всего один раз — прежде чем умереть в «преклонном» возрасте трёх недель. Так что если удастся каким-то образом нарушить процесс спаривания… Что если наводнить среду обитания стерильными самцами? Самки потратят свой единственный шанс на размножение с самцами, которые не способны дать потомство. Теоретически целый вид мог бы «выспариваться» до собственного исчезновения. Но как стерилизовать миллионы мух, не убив их и не сделав слишком слабыми для конкуренции за самок? Случай оказался удачным по времени: учёные, изучавшие эффекты радиации, обнаружили, что определённые дозы могут повреждать половые клетки, оставляя остальную часть организма невредимой. Значит, нужно лишь подобрать дозу для Cochliomyia, вывести миллионы мух, облучить их и выпустить над тысячами квадратных километров. Представьте, что вы объясняете это кому-то в 1950 году. Вообразив масштаб ущерба и страданий, которые причиняла Cochliomyia, люди сказали: «Ладно, давайте попробуем. Почему бы и нет?» Чтобы доказать работоспособность идеи, учёные создали «рай» для винтовой мухи во Флориде и отправили миллионы насекомых на удалённый остров Кюрасао.

Длинные лотки наполняли говядиной и кониной, кровью, молоком и яйцами. Тысячи мух разводили, облучали и выпускали в природу с регулярными интервалами. С течением недель и месяцев всё большая доля Cochliomyia на острове становилась бесплодной и спаривалась с обычными мухами. Сначала медленно, а затем внезапно их не осталось вовсе. Пора было мыслить гораздо масштабнее. В последующие десятилетия была объявлена война, и появились профессиональные «червефабрики», разводившие мух миллиардами. Одна только установка в Техасе требовала 70 тонн мяса и 45000 литров крови, чтобы производить 150 миллионов мух в неделю. Этот отвратительный «корм» нужно было держать тёплым, чтобы личинки «верили», будто они внутри живого животного. Процесс источал такой смрад, что авиакомпании сначала отказывались перевозить мух. Транспортные контейнеры приходилось опрыскивать одеколоном, чтобы их допустили на борт. Шаг за шагом, в медленно движущейся волне биологической войны, программа искореняла винтовую муху: сначала во Флориде, затем по Техасу, через Мексику и в Центральную Америку. Каждый участок требовал миллиардов стерильных мух, колоссальной координации и непоколебимой преданности тысяч работников. Это была невероятная победа человечества над ужасами природы.

В 1988 году война вдруг стала глобальной: впервые винтовая муха вырвалась в Африку. Ставки были астрономическими — если её немедленно не остановить, плотоядная Cochliomyia могла пройти вниз по долине Нила, вдоль североафриканского побережья и завоевать регионы, где медицинская помощь скудна или вовсе отсутствует. Потенциальные страдания были неисчислимы. Чтобы остановить вторжение, немедленно развернули титаническую операцию. Сотни миллионов стерильных мух доставляли самолётами. Наземные бригады осматривали миллионы животных на предмет ран. Информационные кампании объясняли местным жителям, почему самолёты сбрасывают коробки, полные миллионов плотоядных американских мух. И это сработало: всего за четыре месяца вторжение остановили. Но Cochliomyia всё ещё прочно удерживала Амазонские леса и значительную часть Южной Америки — территорию слишком большую, политически сложную и затратную, чтобы продолжать войну дальше. Тогда заключили соглашение с Панамой, самым узким местом континента: США и Мексика будут оплачивать «стену из плоти» в этой небольшой стране. Она навсегда не даст винтовой мухе прорваться на север. Сегодня, в глубине Панамы, «ядерная» червефабрика работает круглосуточно, семь дней в неделю, производя бесконечный поток стерильных мух. Технологии ушли далеко вперёд с ранних дней: вместо фарша используется коричневая белковая масса из порошкообразной крови, молока и яиц, которую закачивают в лотки, уложенные в помещениях с температурой, точно соответствующей температуре живой ткани. Затем тысячи мух аккуратно облучают строго выверенными дозами, получая Cochliomyia, которые ведут себя нормально, но «мертвы» внутри. Каждую неделю 100 миллионов мух загружают во вращающиеся рассеиватели и сбрасывают с самолётов при тонко настроенном сочетании скорости, высоты и темпа выброса. Воздушные маршруты разведены строго на 1,6 километра — это срежиссированный воздушный балет, создающий невидимую стену стерильных мух. Группы наблюдения обследуют животных в одних из самых удалённых и труднопроходимых мест, отслеживая любые признаки активности винтовой мухи.

К сожалению, прямо сейчас эта стена даёт трещину, и война с Cochliomyia далека от завершения. В 2016 году Cochliomyia каким-то образом вернулась на Флорида-Кис, превратив райские острова в кошмар: у карликовых оленей появились зияющие раны. Миллионы стерильных мух срочно перебросили из Панамы, создали фронт вокруг очага и начали новое искоренение. Уже через несколько месяцев вторжение удалось по крайней мере локализовать. А в конце 2023 года стена в Панаме не выдержала, и Cochliomyia нанесла немедленный удар. Как паразитарный пожар на форсаже, она снова распространилась по Панаме и Коста-Рике, пройдясь по Центральной Америке и даже добравшись до Мексики. Фабрика личинок теперь работает на пределе мощности; это реальная биологическая чрезвычайная ситуация, и неясно, когда она закончится.

Однажды мы, возможно, сможем выиграть войну против этого чудовищного паразита — мы уже делали это раньше, а другие паразиты были искоренены в значительной части мира или даже полностью. Так что если вы окажетесь в Центральной Америке и увидите низколетящий самолёт, возможно, вы станете свидетелем ещё одного дня одной из самых необычных войн человечества — войны, которую мы не можем перестать вести и не можем позволить себе проиграть.

Основано на видео с Youtube. Иностранные первоисточники о борьбе с мухой.

Алкоголь — наиболее вредное вещество на Земле. Каждый год он убивает больше людей, чем терроризм, войны, убийства и автомобильные аварии вместе взятые. Он калечит десятки миллионов в результате несчастных случаев, насилия и преступлений; при этом сотни миллионов остаются в плену болезней. Если бы его не существовало, придумать его сегодня было бы немыслимо.

И всё же более 2 миллиардов людей пьют. Большинство из нас не представляет шашлыки без пива, свадьбу без вина или изысканный вечерний раут без шампанского. Мы выпиваем на выходных — потому что выходные. Но также и после работы. Когда мы в стрессе и когда расслаблены. В печали и в радости. Дома и вне дома. Алкоголь — своего рода парадокс. Почему мы так цепляемся за то, что причиняет нам наибольший вред?

Алкоголь — это биологическое оружие, которое дрожжи вырабатывают во время ферментации, чтобы уничтожить конкурентов. В алкогольных напитках его смешивают с водой и ароматизируют всем — от фруктов до карамели. Всего один глоток — и тысяча квинтиллионов молекул алкоголя устремляются в ваш желудок и тонкую кишку. Оттуда они направляются в печень — ваш главный детокс-центр, — а также в другие органы, например мозг. Но ваша печень способна переработать примерно один глоток пива за каждые 5 минут. Так что, если вы не пьёте крайне медленно, она будет перегружена, в то время как всё растущая армия молекул наводнит ваш мозг. Здесь и начинается хаос.

Легион чужаков заполняет мозг и начинает вмешиваться в работу нейромедиаторов и рецепторов. Их саботаж настолько сложен, что учёные до конца ещё не понимают все механизмы. Но мы знаем, что алкоголь «оглушает» нейроны, замедляя их и нарушая их коммуникацию. Это имеет несколько эффектов. Он усыпляет вас, растворяя напряжение и стресс. Он оглушает вашу префронтальную кору — центр принятия решений и самоконтроля, — делая вас более расторможенным и склонным говорить или делать то, чего вы обычно не делали бы. И он высвобождает эндорфины — «молекулы хорошего самочувствия», тесно связанные с человеческими взаимоотношениями. Именно те химические вещества, которые мы вырабатываем, когда смеёмся, поём или танцуем вместе с другими, и которые помогают превращать мимолётные моменты в общие воспоминания. Поэтому после одного-двух-трёх напитков мир кажется не только легче. Он кажется легче вместе с другими. Невидимые стены неуверенности вокруг нас начинают таять, и вы обнаруживаете, что становитесь чуточку более… собой. Менее боязливым говорить, смеяться, петь или делиться радостями и печалями. Беседы текут свободнее, улыбки длятся чуть дольше, а незнакомцы легче становятся друзьями или возлюбленными. На время кажется, что тяжесть человеческого существования — это не только ваша ноша. Алкоголь занимает сладкую точку между мягкой релаксацией, лёгкой смелостью и дружелюбностью, что делает его идеальной «социальной смазкой». Смазкой, которая имеет немало издержек. Для миллиардов людей эти случаи со временем становятся всё чаще. Случайный напиток превращается в еженедельную привычку, затем — в ритуал через день: встретиться с друзьями или «расслабиться». И всегда найдётся приятель, который пьёт гораздо больше и вроде бы живёт нормально. Но по мере того как случаи накапливаются годами, накапливается и ущерб.

Молекула алкоголя растворима и в воде, и в жирах, что позволяет ей проникать практически в каждую клетку и ткань. А когда организм её расщепляет, она превращается в ацетальдегид — вещество, ещё более токсичное, чем сам алкоголь, которое творит погром в ваших тканях, клетках и ДНК. В мозге это «усыхает» нейроны и разрывает их связи, затрудняя коммуникацию между различными областями. По мере того как мозг увядает, воспоминания тускнеют, мышление замедляется, а риск деменции растёт. Значение имеют и возраст, и паттерн употребления: чем вы моложе, тем шире масштаб повреждений; чем больше пьёте за один раз, тем хуже последствия. Мозг человека окончательно «стабилизируется» лишь к 25 годам, так что пить до этого возраста — всё равно что разбивать сырой цемент до того, как он застыл. У 20-летних эпизоды опьянения с «отключками» способны вызывать умственные проблемы на срок до года — вы можете забывать, зачем вошли в комнату, или испытывать трудности с освоением нового. Запойное употребление в позднем подростковом возрасте — один из сильнейших факторов риска ранней деменции. Далее — рак. Подобно тому, как курение бьёт по лёгким, алкоголь вызывает 8 типов рака — фактически везде: от полости рта до кишечника, плюс рак груди у женщин. Здесь риски начинаются уже при среднем потреблении менее одного бокала вина в день. Дальше риски растут. Во всём мире алкоголь ежегодно вызывает около 740 000 новых случаев рака, приводя к 400 000 смертей.

Ещё одна жертва — ваша печень. Алкоголь нарушает жировой обмен, вызывая накопление жира в клетках печени. Часто это протекает бессимптомно, так что вы можете продолжать пить, пока печень медленно жиреет, разбухает от воспаления и начинает отказывать. Финальная стадия — цирроз: печень покрыта рубцами и едва функционирует. Это может занять более 10 лет, но, как только цирроз развивается, он в значительной мере необратим. Каждый год 600 000 человек умирают из-за разрушенной алкоголем печени. Пьянство также ослабляет сердце, повышает кровяное давление и увеличивает риск инсульта и тромбозов — ещё примерно 500 000 смертей от сердечно-сосудистых заболеваний ежегодно. И внешне тоже: алкоголь повреждает клетки по всему телу, включая кожу, которая начинает стареть раньше.

Сам по себе алкоголь калориен, так он ещё и разжигает аппетит у многих людей. Употребление — мощный источник набора веса и роста риска ожирения, открывающий дверь целому каскаду других проблем со здоровьем.

Когда учёные сводят эти числа, они видят, что проблемы со здоровьем могут начинаться уже примерно с одной бутылки пива в день, а шансы на преждевременную смерть заметно возрастают примерно с 2-3 бутылок пива в день у мужчин и менее чем с двух — у женщин. В ЕС средний мужчина потребляет эквивалент почти 2 бутылок пива в день. Средняя женщина — одну. Похожие числа характерны для значительной части мира, особенно для Запада. Ни одно другое наркотическое вещество, которое мы потребляем, не подходит так близко к грани вреда.

Алкоголь уникален ещё и по другой причине: его несравненной способности разрушать жизни других. Алкоголь вызывает ошеломляющее количество несчастных случаев. Онемение и расторможенность после нескольких напитков могут превратить вас в неуклюжее существо, готовое идти на по-настоящему глупые риски — на балконе, на воде или на дороге. Каждый год несчастные случаи, обусловленные алкоголем, убивают 500 000 человек; 300 000 из них — в автомобильных авариях. Но более половины людей, погибших в этих столкновениях, сами не пили. Они умерли лишь потому, что пил кто-то другой. Алкоголь — также одна из главных причин насилия: от драк в клубе до домашнего насилия, иных жестоких нападений и убийств. Числа различаются по странам, но в целом порядка 50% всех насильственных преступлений и сексуальных нападений совершается пьяными правонарушителями. Ежегодно преступления на почве алкоголя убивают около 100 000 человек. Это всё равно что город размером с Пизу каждый год уничтожается пьяной толпой. Каждый год десятки миллионов физически страдают из-за того, что кто-то другой пил. Самые невинные жертвы — 600 000 младенцев, ежегодно рождённых с расстройствами фетального алкогольного спектра — тяжёлым пожизненным состоянием, вызванным употреблением алкоголя во время беременности. Алкоголь — не что иное, как глобальная катастрофа.

Когда ваше употребление алкоголя усиливается до точки, в которой оно причиняет реальный вред вам или другим, вы пересекли невидимую черту к алкоголизму. По оценкам, 400 миллионов человек — каждый четырнадцатый взрослый — уже в этой зоне. Черта очень размыта и варьирует от человека к человеку. Но если вы последовательно выпиваете 5 бутылок пива в неделю как женщина, 12 — как мужчина, или 3 в один и тот же день, вы либо пересекли черту, либо опасно приближаетесь к ней. Из этих 400 миллионов более половины попали в ещё более глубокую ловушку — зависимость. Когда алкоголь стал тем, что вам физически или психически необходимо. В Европе и Америках каждый двадцатый взрослый пойман в эту сеть. Стереотип алкоголизма — бездомный с бутылкой или вечно пьяный отец, орущий на детей, — это крайности. Но он может быть гораздо более тихим. Одно исследование в США показало, что до 50% алкоголиков могут оставаться незамеченными. Они делятся в основном на две группы: в целом благополучные молодые взрослые и люди среднего возраста — профессионалы с успешной карьерой и семьями. Будучи одним из них, вы не будете проявлять асоциального поведения. Вы будете исполнять обязанности. Вероятно, у вас не будет диагностированных проблем со здоровьем. Но в среднем вы будете выпивать литр пива в день и напиваться каждую неделю. И ни вы, ни ваша семья можете этого не заметить. Никого не смущает бутылочка за ужином, после работы или на вечеринке. Но именно это и делает алкоголь таким опасным. Ни одно другое наркотическое вещество настолько широко не принимается, повседневно употребляется и легко игнорируется.

Мы заключили пакт с алкоголем, чтобы помочь себе решить одну из величайших задач человеческого существования. Человеческое взаимодействие — штука сложная. Мы стремимся к близости. Но мы также тревожны, неловки и настороженны по отношению друг к другу. «Я слишком много говорю?» «Я им вообще нравлюсь?» «А что если я скажу глупость?» Способов ориентироваться в этом много; алкоголь — не единственное решение, но, безусловно, одно из них. Это реальное и почти не требующее усилий решение проблемы установления связи с другими. Исследования подтверждают то, что мы знали тысячелетиями: умеренные количества алкоголя помогают незнакомцам сближаться. А люди, которые пьют умеренно и в компании, как правило, имеют больше друзей, более близкие взаимоотношения и более высокий уровень доверия к другим. Так что если мы хотим отступить от алкоголя, нужно честно признать, что он нам даёт. Тысячелетиями мы отдавали ему здоровье и годы жизни. Взамен алкоголь дарил нам уверенность, связи и праздник.

Но сейчас всё стремительно меняется. Молодые поколения, особенно поколение Z (на Западе), пьют значительно меньше, чем их родители. В США доля 18-летних, когда-либо пробовавших алкоголь, за последние десятилетия снизилась на 25%. Запойное употребление среди подростков обрушилось на 50%. И даже в странах вроде Германии или Франции, где пиво и вино всегда были частью «культурной ДНК», потребление алкоголя падает. И это победа. Меньше несчастных случаев. Меньше занятых больничных коек. Меньше жизней, тихо сходящих с рельс. Но одновременно падает и другое. Доля молодых людей, которые видятся с друзьями почти каждый день, снизилась на 50%. Посещение вечеринок сократилось на 30%. Знакомства и случайный секс упали примерно на столько же. И всё это — на фоне взрывного роста одиночества и проблем с психическим здоровьем. Причин много — от ковида до социальных сетей. Но и сдвиг в том, какие наркотики мы употребляем, вероятно, тоже имеет отношение к этому вопросу. Такие вещества, как марихуана, сильно укрепили позиции, и в отличие от алкоголя курение марихуаны делает многих людей менее энергичными и менее склонными что-то делать, более социально неловкими и — особенно при частом употреблении — более одинокими.

Алкоголь был мощным и влиятельным инструментом для совместного общения, празднования и наслаждения жизнью на протяжении тысяч лет. Если Запад идёт по пути уменьшения потребления, мы, возможно, идём и к чему-то совершенно новому — будущему, в котором мы будем сближаться и радоваться без ядовитого химического костыля, а по крайней мере — без этого конкретного. Нам предстоит понять, что будет дальше.

Основано на видео с Youtube. Много источников на английском.

Время от времени каждый человек ощущает себя одиноким: когда за обедом не оказывается никого, рядом с кем можно сесть; когда мы переезжаем в новый город; когда на выходных у окружающих не находится для нас времени. Но за последние несколько десятилетий это эпизодическое чувство стало хроническим для миллионов.

В Великобритании 60% людей в возрасте от 18 до 34 лет говорят, что часто чувствуют себя одинокими. В США 46% всего населения регулярно испытывают одиночество. Мы живём в самый связанный период в истории человечества, и всё же беспрецедентное число людей ощущают изоляцию.

Быть одиноким и быть одному — не одно и то же. Можно испытывать блаженство в уединении и ненавидеть каждую секунду, находясь среди друзей. Одиночество — исключительно субъективный, индивидуальный опыт. Если вы чувствуете себя одиноким, значит, вы одиноки.

Распространённый стереотип гласит, что одиночество случается лишь с теми, кто не умеет общаться или вести себя среди людей. Но популяционные исследования показывают: у взрослых уровень социальных навыков практически не влияет на наличие социальных связей. Одиночество может затронуть каждого. Деньги, слава, власть, красота, коммуникативные способности, «отличный характер» — ничто не защищает от одиночества, потому что это часть нашей биологии.

Одиночество — это телесная функция, подобная голоду. Голод заставляет обращать внимание на физические потребности; одиночество заставляет обращать внимание на социальные. Телу небезразличны ваши социальные нужды, потому что миллионы лет назад они были важнейшим индикатором шансов выжить. Естественный отбор вознаграждал наших предков за сотрудничество и формирование связей друг с другом. Наш мозг рос и всё тоньше настраивался на распознавание мыслей и чувств других людей, на установление и поддержание социальных связей. Социальность стала частью нашей биологии.

Вы рождались в группах из 50–150 человек и обычно оставались в них на всю жизнь. Добывать достаточное количество калорий, сохранять безопасность и тепло или заботиться о потомстве в одиночку было практически невозможно. Быть вместе означало выживание, быть одному — смерть. Поэтому было критически важно ладить с окружающими.

Для ваших предков самая опасная угроза выживанию заключалась не в том, чтобы быть съеденным львом, а в том, чтобы не уловить социальные сигналы своей группы и быть из неё исключённым. Во избежание этого тело «придумало» социальную боль — эволюционную адаптацию к отвержению, своеобразную систему раннего предупреждения, заставляющую прекратить поведение, ведущее к изоляции. Предки, которые переживали отвержение более болезненно, чаще меняли поведение и оставались в племени; те, кто не реагировал, выбывали и, скорее всего, погибали. Поэтому отказ так ранит — и поэтому само одиночество столь болезненно.

Эти механизмы поддерживали нашу связанность на протяжении большей части истории — вплоть до того момента, когда люди начали строить для себя новый мир. Эпидемия одиночества, которую мы наблюдаем сегодня, по-настоящему началась лишь в позднее Возрождение. Западная культура стала фокусироваться на индивидууме. Интеллектуалы отходили от коллективизма Средневековья, а молодая протестантская теология подчёркивала личную ответственность.

Эта тенденция ускорилась во время промышленной революции. Люди покидали деревни и поля и шли работать на фабрики. Сообщества, существовавшие сотни лет, начинали распадаться, а города — расти. По мере стремительного модернизационного рывка эта динамика лишь усиливалась. Сегодня мы переезжаем на огромные расстояния ради работы, любви и образования, оставляя позади свою социальную сеть. Мы реже встречаемся с людьми лично и делаем это не так часто, как раньше. В США среднее число близких друзей уменьшилось с трёх в 1985 году до двух в 2011-м.

Большинство людей «вваливается» в хроническое одиночество как бы случайно. Вы становитесь взрослым и погружаетесь в работу, учёбу, романтические отношения, детей и Netflix. Времени просто не хватает. Самое удобное и лёгкое, чем можно пожертвовать, — это встречи с друзьями. А затем однажды вы просыпаетесь и понимаете, что чувствуете изоляцию и тоскуете по близким отношениям. Но взрослому человеку их непросто найти, и одиночество может стать хроническим.

Да, люди гордятся iPhone и космическими кораблями, но наши тела и умы по сути те же, что и 50 000 лет назад. Биологически мы всё ещё «настроены» быть вместе. Крупномасштабные исследования показали, что стресс, вызываемый хроническим одиночеством, — один из самых вредных факторов для человека. Он ускоряет старение; делает рак более смертоносным; ускоряет прогресс болезни Альцгеймера; ослабляет иммунную систему. Одиночество вдвое опаснее ожирения и столь же смертельно, как выкуривание пачки сигарет в день. Самое опасное в нём то, что, став хроническим, оно может поддерживать само себя.

Физическая и социальная боль используют в мозге общие механизмы: обе воспринимаются как угроза. Поэтому социальная боль, когда она нанесена, вызывает немедленное и оборонительное поведение. Когда одиночество становится хроническим, мозг переходит в режим самосохранения: он начинает видеть повсюду опасность и враждебность.

И это ещё не всё. Некоторые исследования показывают: когда вы одиноки, мозг становится гораздо более восприимчивым и настороженным к социальным сигналам, но одновременно всё хуже интерпретирует их корректно. Вы уделяете больше внимания другим, но понимаете их хуже. Участки мозга, распознающие лица, «расстраиваются» и чаще классифицируют нейтральные лица как враждебные, что порождает недоверие к окружающим. Одиночество заставляет предполагать худшее относительно намерений других.

Из-за этой кажущейся враждебности мира вы можете стать более самоуглублённым в целях защиты, и тогда выглядите более холодным, неприветливым и социально неуклюжим, чем являетесь на самом деле. Если одиночество заняло прочное место в вашей жизни, первое, что можно сделать, — попытаться распознать порочный круг, в который вы, возможно, попали.

Обычно он разворачивается так: начальное чувство изоляции приводит к напряжению и грусти, что заставляет избирательно фокусироваться на негативных взаимодействиях. Мысли о себе и других становятся более мрачными — меняется поведение. Вы начинаете избегать общения, что ещё сильнее усиливает чувство изоляции. С каждым витком этот цикл усугубляется и из него всё труднее вырваться.

Одиночество заставляет садиться подальше от других на занятиях, не брать трубку, когда звонят друзья, отклонять приглашения — до тех пор, пока приглашения не перестают поступать. У каждого из нас есть история о себе, и если ваша история становится историей об исключении, окружающие считывают это; внешний мир начинает отражать то, как вы его ощущаете. Часто это медленный, подкрадывающийся процесс, который длится годами и может закончиться депрессией и таким состоянием, при котором связи не возникают, даже если вы их жаждете.

Первое, что вы можете сделать, чтобы выбраться, — признать: одиночество — совершенно нормальное чувство и не повод для стыда. Буквально каждый человек в какой-то момент жизни чувствует себя одиноким — это универсальный человеческий опыт. Невозможно «выключить» или игнорировать чувство, чтобы оно магически исчезло, но можно признать, что вы его испытываете, и работать с его причинами.

Можно провести самоанализ того, на чём фокусируется ваше внимание: не сосредотачиваетесь ли вы избирательно на негативе? Было ли взаимодействие с коллегой действительно отрицательным или оно оказалось взаимным, а может, даже положительным? Каково было фактическое содержание разговора? Что именно сказал другой человек? Произнес ли он что-то дурное — или это вы добавили к его словам лишний смысл? Возможно, другой человек реагировал не отрицательно, а просто торопился.

Далее — мысли о мире. Предполагаете ли вы худшее о намерениях других? Входите ли вы в ситуацию общения уже с готовым приговором, как всё пройдёт? Считаете ли, что вас не хотят видеть рядом? Пытаетесь ли вы избежать боли и потому не рискуете открываться? А если так, сможете ли вы попробовать дать окружающим презумпцию добрых намерений — просто исходить из того, что они не против вас? Сможете ли рискнуть снова быть открытым и уязвимым?

И, наконец, поведение. Избегаете ли вы возможностей бывать среди людей? Ищете ли поводы отклонить приглашения — или на опережение отталкиваете других, чтобы защититься? Действуете ли вы так, будто на вас нападают? Действительно ли вы ищете новые связи — или смирились со своей ситуацией?

Разумеется, каждый человек и каждая ситуация уникальны, и одной лишь интроспекции может быть недостаточно.

И будь мы склонны рассматривать одиночество как сугубо индивидуальную проблему, мешающую счастью, или как кризис общественного здравоохранения, — это явление заслуживает большего внимания. Человечество построило мир, который поистине впечатляет, но ни одно из блестящих творений не способно удовлетворить или заменить нашу фундаментальную, биологическую потребность в связи с другими. Большинство животных получает необходимое из физической среды, мы же получаем необходимое друг от друга — и нам нужно строить наш искусственный человеческий мир, исходя из этого.

Основано на англоязычном видео Youtube. Иностранные первоисточники.