Сообщество - CreepyStory

CreepyStory

16 468 постов 38 895 подписчиков

Популярные теги в сообществе:

158

Итоги конкурса "Черная книга" от сообщества Крипистори

Дорогие наши авторы, и подписчики сообщества CreepyStory ! Мы рады объявить призеров конкурса “Черная книга"! Теперь подписчикам сообщества есть почитать осенними темными вечерами.)

Выбор был нелегким, на конкурс прислали много достойных работ, и определиться было сложно. В этот раз большое количество замечательных историй было. Интересных, захватывающих, будоражащих фантазию и нервы. Короче, все, как мы любим.
Авторы наши просто замечательные, талантливые, создающие свои миры, радующие читателей нашего сообщества, за что им большое спасибо! Такие вы молодцы! Интересно читать было всех, но, прошу учесть, что отбор делался именно для озвучки.


1 место  12500 рублей от
канала  ПРИЗРАЧНЫЙ АВТОБУС и сайта КНИГА В УХЕ - @G.Ila Время Ххуртама (1)

2 место  9500 рублей от канала  ПРИЗРАЧНЫЙ АВТОБУС и сайта КНИГА В УХЕ - @Drood666 Архивы КГБ: "Вековик" (неофициальное расследование В.Н. Лаврова), ч.1

3 место  7500  рублей от канала  ПРИЗРАЧНЫЙ АВТОБУС и сайта КНИГА В УХЕ - @KatrinAp В надёжных руках. Часть 1

4 место 6500  рублей от канала  ПРИЗРАЧНЫЙ АВТОБУС и сайта КНИГА В УХЕ - @Koroed69 Адай помещённый в бездну (часть первая из трёх)

5 место 5500 рублей от канала  ПРИЗРАЧНЫЙ АВТОБУС и сайта КНИГА В УХЕ - @ZippyMurrr Дождливый сезон

6 место 3500 рублей от канала  ПРИЗРАЧНЫЙ АВТОБУС и сайта КНИГА В УХЕ - @Skufasofsky Точка замерзания (Часть 1/4)

7 место, дополнительно, от Моран Джурич, 1000 рублей @HelenaCh Жертва на крови

Арт дизайнер Николай Геллер @nllrgt

https://t.me/gellermasterskya

сделает обложку или арт для истории @ZippyMurrr Дождливый сезон

Так же озвучку текстов на канале Призрачный автобус получают :

@NikkiToxic Заповедник счастья. Часть первая

@levstep Четвертый лишний или последняя исповедь. Часть 1

@Polar.fox Операция "Белая сова". Часть 1

@Aleksandr.T Жальник. Часть 1

@SenchurovaV Особые места 1 часть

@YaLynx Мать - волчица (1/3)

@Scary.stories Дом священника
Очень лесные байки

@Anita.K Белый волк. Часть 1

@Philauthor Рассказ «Матушка»
Рассказ «Осиновый Крест»

@lokans995 Конкурс крипистори. Автор lokans995

@Erase.t Фольклорные зоологи. Первая экспедиция. Часть 1

@botw Зона кошмаров (Часть 1)

@DTK.35 ПЕРЕСМЕШНИК

@user11245104 Архив «Янтарь» (часть первая)

@SugizoEdogava Элеватор (1 часть)
@NiceViole Хозяин

@Oralcle Тихий бор (1/2)

@Nelloy Растерянный ч.1

@Skufasofsky Голодный мыс (Часть 1)
М р а з ь (Часть 1/2)

@VampiRUS Проводник

@YourFearExists Исследователь аномальных мест

Гул бездны

@elkin1988 Вычислительный центр (часть 1)

@mve83 Бренное время. (1/2)

Если кто-то из авторов отредактировал свой текст, хочет чтобы на канале озвучки дали ссылки на ваши ресурсы, указали ваше настоящее имя , а не ник на Пикабу, пожалуйста, по ссылке ниже, добавьте ссылку на свой гугл док с текстом, или файл ворд и напишите - имя автора и куда давать ссылки ( На АТ, ЛИТрес, Пикабу и проч.)

Этот гугл док открыт для всех.
https://docs.google.com/document/d/1Kem25qWHbIXEnQmtudKbSxKZ...

Выбор для меня был не легким, учитывалось все. Подача, яркость, запоминаемость образов, сюжет, креативность, грамотность, умение донести до читателя образы и характеры персонажей, так описать атмосферу, место действия, чтобы каждый там, в этом месте, себя ощутил. Насколько сюжет зацепит. И много других нюансов, так как текст идет для озвучки.

В который раз убеждаюсь, что авторы Крипистори - это практически профессиональные , сложившиеся писатели, лучше чем у нас, контента на конкурсы нет, а опыт в вычитке конкурсных работ на других ресурсах у меня есть. Вы - интересно, грамотно пишущие, создающие сложные миры. Люди, радующие своих читателей годнотой. Люблю вас. Вы- лучшие!

Большое спасибо подписчикам Крипистори, админам Пикабу за поддержку наших авторов и нашего конкурса. Надеюсь, это вас немного развлекло. Кто еще не прочел наших финалистов - добро пожаловать по ссылкам!)

Итоги конкурса "Черная книга" от сообщества Крипистори
Показать полностью 1
32

Ругенбрамс

Вы когда-нибудь слышали о городе Ругенбрамс?

Официально такого места не существует. Но стоит вбить его название в навигатор, и вы найдёте дорогу. Правда, двигатель вашего автомобиля заглохнет, как только вы увидите в тумане огни города. С этого момента ваша прежняя жизнь останется позади.

Первая глава здесь: Глашатай

Вторая глава здесь: Болтун

Третья глава здесь: Румия

Четвёртая глава здесь: Хелле

Пятая глава здесь: Уважаемый Герман Штраус

Шестая глава здесь: Вести Ругенбрамса

Седьмая глава здесь: Странные похороны

Восьмая глава здесь: Стук в дверь

Девятая глава здесь: Реальный мир

Десятая глава здесь: Житель Ругенбрамса

Одиннадцатая глава здесь: Большая рыба

Двенадцатая глава здесь: Разговор

Тринадцатая глава здесь: День перед выборами

Четырнадцатая глава здесь: Ответы

Пятнадцатая глава здесь: Побег из Ругенбрамса

Глава 16. На дне колодца

Я висел в тёмной пустоте, которая постепенно наполнялась светом. Сначала свет лишь переливался, вспыхивая смутными силуэтами, но вскоре образы стали приобретать отчётливость и ясность.

Вокруг меня выросла лаборатория. За несколько секунд, словно из темноты, возникли глянцевые стены, металлические столы и шкафы, уставленные приборами. Резким белым светом загорелись лампы на потолке. Одна за другой вспыхнули и начали тревожно мигать светодиоды на десятках разных аппаратов, от громоздких панелей с кнопками и экранами до странных приборов, собранных будто из старых радиодеталей. Я не знал, для чего они нужны, но их ритмичные вспышки и негромкое потрескивание навеяли тревожное предчувствие.

В центре этого безупречно стерильного мира словно из ниоткуда появился человек в белоснежном халате. Он стоял ко мне спиной, и я не мог разглядеть, чем он занят, но в его движениях ощущались сосредоточенность и усталость. Локти энергично работали, а его голова опускалась всё ниже.

Он обернулся, и по седым вискам, глубоким морщинам и поразительному сходству с Андреасом я решил, что передо мной, вероятно, его отец. Когда первое удивление прошло, я смог разглядеть то, над чем он работал. На столе лежало небольшое устройство, которое своей сферической формой и короткими, изогнутыми «рогами», торчащими в разные стороны, отдалённо напоминало подводную мину. Его поверхность переливалась голубоватым сиянием, словно оно состояло из сгустков света и энергии.

Вдруг я почувствовал под ногами твёрдую поверхность. Несколько секунд я стоял в нерешительности, привыкая к ощущению устойчивости, а затем сделал несколько шагов вперёд.

Андреас, кажется, меня вовсе не замечал. Он был полностью поглощён своим занятием, и я вдруг поймал себя на настойчивом желании проверить, насколько реально всё происходящее вокруг.

Я нерешительно вытянул руку вперёд. Медленно подошёл ближе и, затаив дыхание, осторожно коснулся ладонью его плеча. К моему удивлению, пальцы ощутили плотность ткани, я отчётливо почувствовал его плечо, тёплое, живое. Внутри что-то ёкнуло: всё происходящее становилось всё более реальным. Я сжал плечо сильнее, а затем решительно толкнул вперёд.

Он дёрнулся, будто действительно почувствовал мой толчок, но даже не обернулся и продолжил работать. Вся эта сцена была настолько странной и нелогичной, что сбивала меня с толку даже сильнее, чем само падение в этот загадочный колодец.

— Что это такое, Олаф? — спросил я, чувствуя, как раздражение от этой бесконечной неопределённости нарастает с каждой минутой. — В чём смысл всего этого спектакля?

Олаф ухмыльнулся, я уловил это даже по его голосу, хотя самого собеседника не видел

— Это Андреас Шмитт, — неторопливо произнёс он, словно наслаждаясь каждым словом. — Да, сейчас он выглядит моложе, но это именно он. Перед тобой восстановленные образы прошлого. В этом конкретном образе Андреас изобретает бомбу, способную спутывать всё сущее.

Слова прозвучали уж слишком обыденно для такого абсурдного содержания. Мне опять показалось, что Олаф нарочно поддразнивает меня, словно проверяет, сколько я ещё смогу выдержать.

— Спутывать всё сущее? — я невольно усмехнулся и покачал головой. — Это как?

Он промолчал, возможно, решил, что отвечать не стоит, а может быть, просто счёл мой вопрос недостаточно умным или достойным внимания. Я почувствовал себя беспомощным и разозлился ещё больше.

В это время Андреас взял планшет, лежавший на столе. Его пальцы забегали по экрану, уверенно и быстро. Я смотрел, как на дисплее вспыхивают строки, странный, непонятный код. Внезапно сверху раздался металлический голос:

— До запуска бомбы осталось десять секунд.

Слова повисли в воздухе, и всё вокруг будто стало ещё тише. Начался отсчёт и мне вдруг стало неожиданно тяжело дышать. В груди сжалось так, будто воздух внезапно загустел. Из глубин памяти всплыла сцена из детства. Похожий безразличный голос, только в этот раз в операционной. Тогда я был совсем ребёнком, испуганным, беспомощным. Никто толком ничего мне не объяснял. Вокруг были чужие лица в масках, короткие обрывки фраз, а главное, этот отсчёт.

Позже, уже взрослым, я узнал от родителей, что врачи их предупреждали, шансы на успех были всего лишь двадцать процентов.

Сейчас, в странной лаборатории, под этот неумолимый механический голос, во мне неожиданно закипело желание заорать: «Стой! Прекрати!» Я не был уверен, крикнул ли это вслух, но Андреас вдруг резко остановился. Он обернулся и посмотрел мне прямо в глаза. В его взгляде была угроза.

— Ты правда думаешь, что сможешь это остановить? — спросил он.

Раздалось резкое: «Запуск!» — и мне не осталось ничего, кроме как зажмурить глаза.

В лаборатории стало странно тихо. Даже тревожно потрескивающие лампочки теперь мигали в полной беззвучности, словно всё вокруг затаило дыхание.

Сквозь закрытые веки проступали размытые пятна. Затем произошло нечто необычное, будто кто-то плеснул воду на только что завершённую картину, и весь мир вокруг меня растёкся разноцветными струями, теряя границы, формы и линии. Пространство лаборатории расслоилось, исчезло, и я вдруг отчётливо осознал: её там больше нет.

Я распахнул глаза. Передо мной зависла Земля, одинокая и прекрасная, в бескрайнем космосе.

Несколько мгновений она оставалась цельной, но затем всё вокруг начало искажаться, планета начала двоиться, троиться, словно отражаясь в бесконечных невидимых зеркалах. Вся эта череда копий снова и снова то сливалась в одну, то распадалась на множество.

Затем с её поверхности сорвалась вода и на месте привычных морей и океанов повисла россыпь гигантских прозрачных колец. Они пересекались между собой под невозможными углами, переливались всеми оттенками синевы и серебра, создавая вокруг извилистый, фантастический лабиринт.

Внутри этих колец плыли и кружились люди. Казалось, их было бесчисленное множество. Их лица и фигуры постоянно менялись, словно каждый из них был слеплен из множества версий самого себя, прошлого, настоящего и, может быть, ещё не наступившего будущего.

Я отчаянно пытался найти в этом какой-то смысл, ухватиться за что-то знакомое, но хаос продолжал нарастать, становился всё безумнее. Мне почти нестерпимо захотелось снова оказаться в издательстве, где я перебирал рукописи, читал сюжеты настолько предсказуемые, что после первого абзаца уже понимал, чем всё закончится.

И тут издалека я услышал неясный голос Олафа. Он кричал, пробиваясь сквозь рушащийся мир. Этот зов казался единственной нитью, соединяющей меня с реальностью, я мысленно зацепился за него.

Поток безумных видений начал стихать. Тысячи разрозненных планет слились в одну, в Землю, которая теперь стремительно удалялась, быстро уменьшаясь до крошечной голубой точки. И вот я вновь оказался один в чёрной пустоте.

Несколько секунд я просто висел в вакууме, прислушиваясь к себе: пальцы дрожали, сердце всё ещё билось слишком часто. Я хотел спросить: «Что это было?» — но ком в горле не давал выговорить ни слова.

Я смотрел на свои ладони, пытаясь заставить их не трястись, а внутри звучал один и тот же вопрос: было ли это на самом деле, или я уже сошёл с ума?

— Ты понимаешь… если бы всё сгорело к чёрту, покрылось ядерным пеплом, — неожиданно вздохнул Олаф. — Тогда можно было бы начать всё заново: собрать уцелевших, построить новую цивилизацию с нуля, попытаться отыскать подходящую планету где-нибудь на другом конце галактики. Но здесь теперь… Всё перемешалось: время, пространство, причины, следствия, другие вселенные. Саму суть бытия разорвало, и всё стало совершенно непредсказуемым. Снаружи, в реальном мире, ты можешь сделать один шаг, и внезапно оказаться болтающимся в космосе среди чужих звёзд. Оглянуться, а город позади тебя уже обратился в лавовое озеро, небо трескается, словно стекло.

Олаф замолчал. Сначала показалось, будто его голос окончательно растворился в темноте, но затем тишину вновь прорезало его тяжёлое дыхание. Мне так хотелось ему не верить, отгородиться от этой чертовщины, стереть из памяти все последние дни, проведённые здесь. Но чем больше я размышлял об услышанном, тем больше всё приобретало неожиданный смысл.

— Иногда мне кажется, что мир сломался настолько, что его не только невозможно починить, но даже понять, — продолжил Олаф и вдруг закашлялся. На мгновение его речь прервалась, но вскоре он овладел голосом. — А ведь Свен знал. Он нашёл выход. Создал карманную вселенную, новую, компактную реальность, отделённую от всего этого хаоса... Ещё до взрыва. В ней он построил Ругенбрамс. И здесь, под городом, собрал сотни тысяч копий человеческих сознаний.

Внутри всё сжалось. В голове возникла глупая мысль: а что, если нас здесь и нет вовсе, если на самом деле мы сейчас лежим в капсулах, погружённые в искусственный сон, и только воображаем, будто переживаем всё это?

— Карманная вселенная? — спросил я, но мой голос утонул в грохоте очередного воспоминания: оно внезапно нахлынуло с шумом, криками, ярким светом, унося меня прочь от слов Олафа.

Передо мной возник памятник в центре Ругенбрамса. На вставшем на дыбы коне сидел Свен, в белом халате, с электронным планшетом в руках и мотоциклетным шлемом на голове.

Я не успел толком разглядеть детали, как монумент вдруг ожил: конь опустился на четыре ноги, скрежетнув копытами о камень, а Свен ловко спрыгнул на землю.

Сняв с головы шлем, он задержался на миг, как будто позируя перед невидимым фотографом. Его лицо, холодное, строгое, упрямое, вдруг показалось мне странно знакомым. Хелле действительно была очень похожа на отца.

Он направился через пустынную площадь, шаг за шагом, неспешно, но уверенно, словно был здесь хозяином. Я пошёл следом, не испытывая ни малейшего сомнения. Мы подошли к одной из башен, тени от которой падали на вытертые временем плиты тротуара.

Мы молча подошли к лифту, и кабина беззвучно повезла нас вниз, в самое сердце башни. Когда двери открылись, я увидел перед собой лабораторию, почти неотличимую от той, что была у Андреаса. Всё было до странности похоже: столы, приборы, стены, характерные запахи озона и металла.

Но на центральном столе вместо «мины» лежали три странных круга. Они были настолько темны, что казалось, поглощают весь свет вокруг, абсолютно ровные, матовые, диаметром не больше полуметра. Их поверхность притягивала взгляд, и мне почему-то сразу стало не по себе.

— Имплозивные гармонизаторы Свена, — пояснил Олаф, и я впервые услышал в его голосе нотки зависти, даже благоговения. — Наше единственное средство вернуть мир к нормальности. Они собирают и втягивают в себя всё неправильное, весь беспорядок, что возник после катастрофы.

Последние слова Олафа прозвучали почти шёпотом:

— Если получится запустить хотя бы один из них в нашей сломанной реальности... мы снова сможем жить почти как прежде…

— А если нет? — спросил я тихо.

Олаф не ответил, а воспоминание тем временем продолжилось…

Продолжение следует: семнадцатая глава "Солнце зашло" появится здесь в пятницу, 7 ноября.

Автор: Вадим Березин

Спасибо, что прочитали. Подписывайтесь!

Ругенбрамс

ТГ: https://t.me/vadimberezinwriter

UPD:

Следующая глава здесь: Солнце зашло

Показать полностью 1
40

Идеальный дом для неидеальных людей

Если вы читаете это — не покупайте дом на Холмистом проспекте, 7. Не из-за призраков. Из-за правды. Он не выносит лжи. Особенно той, что ты говоришь самому себе.

Мне его продали за бесценок. Цена была на уровне хорошей квартиры в центре, а не особняка на холме. Такой актив на рынке не висел бы и дня, если бы не одно «но». Все знали. Все боялись. «Проклятый дом для богатых» — это был уже не миф, а устойчивый бренд, который отпугивал всех, кроме самых отчаянных или самонадеянных. Я отнёс себя ко вторым. Я видел не проклятие, а панику слабаков и недооценённый актив.

А это был особняк. Стекло, бетон, три этажа, лифт, комната для сигар, свой винный погреб. Риелтор, женщина с глазами, как у бухгалтера на аудите, произнесла заученное:

— Объект с историей. Четверо владельцев за два года. Все... прекратили предпринимательскую деятельность.
— Прекратили — это как?
— Разорились. Стремительно. Но вы же не из суеверных?
— Нет, — я усмехнулся. — Я из тех, кто создает правила.

Я был успешным вирусом в системе. Три ресторана, тендеры с «гибкой» документацией, тёплые отношения в мэрии. Я думал, что покупаю недвижимость. Я не знал, что покупаю курс принудительной терапии.

Первая ночь. Не было скрипов, теней, шёпотов. Была... ясность.
Тихая, навязчивая, как ровный гул в ушах. Она выедала изнутри ложь, как кислота.

Я ходил по гостиной с дорогим виски и вдруг осознал, что не могу поднести бокал к губам. Рука не поднималась. Не потому что кто-то запрещал. Потому что внутри что-то говорило: «Ты не заслужил это. Ты его украл». Я выпил. Но вкус был... как у подделки. Как будто дом знал истинную цену каждой вещи внутри себя.

На следующий день был Артур. Дело на семь нулей. Всё было решено: бумаги, откат, распределение. Мы сидели в кабинете с видом на сад. Солнце падало на лицо Артура, и я впервые разглядел сеть лопнувших капилляров на его носу и дрожь в пальцах, когда он крутил ручку.

— Слушай, — сказал я, и голос прозвучал чужим. — А они... эти люди... они действительно получат свои грузы?
Артур замер.
— Ты о чём?
— О том, что мы их обкрадываем. Систематически.
Он отодвинулся, будто от прокажённого.
— Это из-за дома? Говорили, он... меняет людей.
— Не меняет. Он просто включает свет.

Артур ушёл. Сделка сорвана. А у меня внутри была не ярость, а странная, леденящая пустота. Как после того, как перестаёт действовать наркоз.

Каскад начался на следующее утро.

Я позвонил бухгалтеру:
— Всё серое — в белое. Все схемы — свёрнуты.
— Вы понимаете, что это конец?
— Понимаю, — сказал я, глядя в окно на идеальный газон. — Это и есть начало.

Потом пришло сообщение от нашего человека в администрации: «Где мой бонус? Или ты хочешь проблем?»
Я ответил: «Проблем не хочу. Бонусов не будет.»
Отправил.
И в этот момент дом... выдохнул.

Воздух стал плотнее, теплее. Он не обволакивал — он проникал внутрь, вытесняя что-то чёрное, застарелое. Я стоял посреди зала и чувствовал, как во мне что-то ломается. Не бизнес. Личность. Та, что годами строила карьеру на вранье.

Я начал платить по старым долгам. Бывшим работникам, партнёрам, которых кинул. Каждый платёж был похож на хирургическую операцию без анестезии — больно, унизительно, но после — чисто.

Мой партнёр по ресторанам приехал с инспекцией:
— Ты решил стать святым? В 45 лет?
— Нет. Я просто больше не могу быть прежним.
— Это дом?
— Дом — лишь катализатор. Он ускоряет реакцию распада.
Он посмотрел на меня с настоящим страхом.
— Продай. Пока он не стёр тебя полностью.
— А что я о себе оставлю? Только то, что было настоящим. А этого, как выяснилось, до обидного мало.

Через три месяца от моей империи остался каркас. Чистый, прозрачный, бедный. Я жил в особняке для олигарха, а по факту был его смотрителем. Монахом в стеклянной тюрьме.

Банк вежливо намекнул: денежный поток не соответствует стоимости актива. Нужно продавать.
Я согласился.

Новый покупатель был моей копией. Дорогой костюм, уверенный взгляд, лёгкая ухмылка.
— Слышал, у вас тут мистика какая-то. Деньги не любит.
— Он не деньги не любит. Он не любит враньё, — сказал я.
— Враньё — это инструмент. Как молоток.
— А этот дом заставляет тебя бить этим молотком по своим же пальцам. Снова и снова. Пока не научишься держать его правильно.

Он рассмеялся, но смех был нервным. Я протянул ему ключи. Тяжёлая связка с гравировкой первого владельца.

— Я — пятый? — спросил он.
— Смотря как считать. Риелтор скажет — пятый. Но если смотреть на тех, кого дом признал... то я первый. Остальных он будто стёр. От первых троих не осталось даже записей в налоговой. Они просто... перестали существовать. Не физически — социально. Стали пустым местом.

Он снова засмеялся, но смех оборвался, не дойдя до глаз.

Я вышел за ворота пешком. Без чемоданов. Всё, что у меня было — на мне. В груди была не лёгкость, а холодная, вымороженная тишина. Как после бури.

Я обернулся. В окне гостиной зажёгся свет. Мягкий, тёплый, неумолимый.
Новый пациент входил в кабинет.

Я пошёл вниз, в город, к своей скромной квартире. И с каждым шагом во мне звучал один и тот же вопрос, от которого стынет кровь:

А что, если это не дом был проклят? Что если прокляты были мы? И он — не палач, а единственное, что пыталось нас исцелить?

Легенды будут говорить, что особняк на холме забирает деньги.
Правда страшнее: он забирает ложь. А без неё большинство из нас — просто нищие.
И следующий в очереди уже уверен, что он сильнее.
А дом молча ждёт.
Он всегда ждёт.

Показать полностью
5

Не включай громко: я случайно создал аудиовирус

Эта шутка зашла слишком далеко. Я думал, что просто сделал трек «Троянская киса» — по приколу, чтобы мурчание ощущалось физически. Но когда я выключил звук, громкость стала почти нулевой, но никогда не равной нулю. Едва заметная вибрация осталась — под кожей, в груди, и даже в воздухе вокруг. Теперь, когда всё стихает, я слышу её мурчание на грани восприятия. Не знаю, как это возможно. Кажется, она просто научилась звучать без колонок.

Если не хочешь заразиться — не включай на высокой громкости.
Если хочешь понять, о чём я, — включи.

Ну как вам?
Всего голосов:
Показать полностью 1
59

Голод

Впервые эта кукла заговорила во время завтрака. Сидела себе на стульчике рядом с моей дочкой Полиной, молчала, как и подобает приличной игрушке. А затем вдруг спросила, почему Полине налили чай без сахара.

Реакцию моей семьи, думаю, рассказывать не стоит. Я, насмотревшись фильмов ужасов про проклятых кукол, вообще хотел ее выкинуть. Но дочка схватила ее и наотрез отказалась отдавать.

Голод

Кукла назвала себя Катей. Прелестное, мать его, имя. Именно так мы с Ликой хотели назвать вторую дочку.

Полина в кукле души не чаяла. Носилась повсюду, даже в садик брала. Только в садике Катя прикидывалась обычной игрушкой, чтобы не испугать других детей и воспитателей.

Дома же кукла снова оживала. Бегала вместе с дочкой по квартире, играла. Даже напоминала о завтраке и ужине. Чуть ли не кормила с ложечки. Твердила о сбалансированном питании, как важно кормить пятилетнего ребенка полноценными приемами пищи.

Все это было мило, даже Лика прониклась. Но у меня на душе, что называется, кошки скребли. Поймите, не может быть нормальным то, что кукла, обычная детская кукла, ожила. Ну и, если честно, в один момент я заметил, что ее внешность начинает меняться. Голова, вроде бы, увеличилась, на лице начало проступать что-то, напоминающие стежки нитей. Я начал находить на полу выпадающие волосы. Не синтетические, настоящие. Не Лики, не мои. И не Полечки.

В один момент я решился и обратился к специалистам. Сотрудники Центра исследований паранормального "Парадокс", насколько мне было известно, как раз занимались подобными вещами.

Из нижегородского отделения спецы приехали быстро. В тот день Лика забрала Полину и уехала к матери с ночевкой. Двое мужчин все осмотрели, поставили какие-то аппараты, начали делать замеры во всей квартире. Будто я им сообщил, что у меня в стене припрятан сто тридцать седьмой цезий.

На Катю, молча наблюдавшую за происходящим, они обратили внимание в последнюю очередь. Кукла покорно дала себя осмотреть, провести какое-то сканирование.

Спецы рассказали, что подобное оживающие игрушки — частое явление перед 31 октября. Начали объяснять мне про какие-то аномалии, активизирующиеся перед Хэллоуином, но мне, если честно, это было не особо интересно. В конце концов сотрудники Центра сказали, что заберут с собой игрушку для дальнейшего обследования. Что-то им там из результатов анализов не понравилось. Я был этому несказанно рад, но продлилось мое счастье совсем недолго.

Услышав, что ее хотят увезти, Катя внезапно начала издавать какие-то нечленораздельные, но одновременно мелодичные звуки. Что-то вроде странной, кривой но песни. На неизвестном мне языке. Пока я пытался понять, что происходит, двое спецов обмякли и упали на пол. Произошло это быстро, словно их моментально выключило, как роботов. Из ушей, глаз и приоткрытых ртов немедленно полилась кровь.

Катя прекратила петь. Сказала мне затащить тела в кладовую, которая у нас была встроена в коридоре. Тогда я схватил со стола ножик и всадил игрушке в глаз. Она оскалилась и снова начала петь...

Очнулся я уже ближе к вечеру. В своем гараже. Машину забрала Лика, поэтому он пустовал. На стульчике сидела кукла и весело болтала ногами. Рядом с ней лежало два трупа из "Парадокса". Объяснила, что пощадила меня, хотя могла поступить точно также, как и с этими, показала она вниз. Убить одним лишь пением. Разрез на глазу, кстати, у нее уже зарос.

Я сразу же кинулся к выходу. Меня сильно мотало, но в целом идти я был способен. Катя преградила путь. Сказала, что убегать бесполезно, мол ее песня найдет меня даже на другом конце земного шара. Проверять не хотелось, если честно.

Монстр объяснил, что услышавший раз песню, даже несмертельную, со временем превратится в куклу. Только уже не ожившую. И единственный способ избежать этого — есть. Человечину.

Побочный эффект, сказала она.

Естественно слушать сошедшую с ума игрушку я не собирался. Впрочем, она не настаивала. Но указала на волосы, растущие на моей голове. Я тогда посмотрел в зеркало и увидел что-то похожее на седину. Потрогал и ужаснулся. Несколько волос оказались искусственными, жесткими, чужеродными. И я никак не мог вырвать их из головы, сколько бы не тянул сквозь слезы.

Процесс пошел, довольно объяснила тварь.

Я сжег ее. Катя отвлеклась на трупы и мне удалось наброситься на чудовище. Я сжал ей челюсть и начал избивать гвоздодером, который так любезно валялся рядом. Когда у твари почти оторвалась голова, я, держа ее одной рукой, другой нашарил на одной из металлических полок газовую горелку, отбросил ее в угол, где ничего не было, и поджег.

Вспыхнула моментально. Даже пепла не осталось. Только витал в воздухе противный визг, с которым эта поганая игрушка сдохла.

А потом пришел голод.

Желудок будто кричал от боли, заставляя меня съесть что-нибудь. Баллон с водой, стоявший рядом, был выпит полностью. Но это не помогло. Тогда я нашарил в кармане висящей запасной куртки какую-то шоколадку и проглотил ее, не жуя.

Стало хуже. Перед глазами появилась какая-то кровая пелена, живот выкручивало так, что хотелось его вырезать.

А затем резко все прекратилось, будто ничего и не было. Я лежал на бетонном полу гаража и пытался отдышаться. Кое-как собравшись с силами, встал. Подошел к зеркалу, чтобы взглянуть на свое лицо и привести себя в порядок.

На меня с той стороны смотрел человек с неестественными волосами из гнутого серого тонкого пластика.

"Процесс пошел".

***

Мои волосы из тончайшего пластика я прятал под шапкой. Лика списала то, что я ношу шапку на голове, на очередную мою придурь. Так продолжалось два дня. А затем приступ повторился.

Жена вызвала скорую, но голод прошел еще до их приезда. В этот раз я пытался погасить его, доедая сквозь мучительную боль вчерашнее мясо на гриле. Повторилась история с шоколадкой: стало только хуже.

Приехавшие врачи разорались, что нечего их вызывать на обычный приступ гастрита и уехали дальше по вызовам. Их можно понять, хоть Лика и пыталась гневно жаловаться во все инстанции.

В этот раз у меня появился кусок ткани на икре левой ноги. Приличный такой кусок, сантиметров десять длиной. Я не показывал его ни супруге ни дочери. Пытался оторвать ночью в ванной, терпел боль, но попытки оказались тщетны.

После третьего приступа, который настиг меня посреди ночи, я решил, что сойду с ума. Ткань на ноге выросла, дойдя до щиколоток.

Я не хочу этого говорить. Но через еще два дня во время четвертого приступа я съел кусочек. Всего один кусочек. Этот бедолага вместе со своим товарищем лежал в моем гараже уже почти неделю. Чудесным образом не разлагаясь.

Я отрезал от ноги. Малюсенький кусочек плоти. Даже не почувствовал вкуса, но приступ сразу же утих.

И новых кусков ткани или пластика на моем теле не появилось.

Так продолжалось несколько месяцев. "Законсервированные" трупы не разлагались, обеспечивая меня свежим мясом. Ткань на ноги пропала, волосы стали прежними. Все вернулось на круги своя.

Кроме того, что мне приходилось есть человечину. Запасы которой, кстати, стремительно сокращались. Нужно было с этим что-то делать, иначе голод превратил бы меня в куклу за несколько недель.

И тогда я устроился работать в похоронное агентство.

Готовить покойников к погребению было не так уж и сложно. Бонусом мне удавалось отрезать куски их тел, которые были скрыты костюмами.

Так прошел целый год. Я исправно питался плотью и голод не мучил меня. Процесс не шел, я оставался человеком. Внешне.

Однако в один момент мне пришлось ненадолго уехать. Скончался мой отец, живущий в другом регионе. Как назло запасов мяса я с собой не взял, поэтому пришлось уповать на то, что голод не успеет меня измучить. Пару приступов переживу, а ткань, которая успеет образоваться, рассосется.

Так я себя успокаивал.

Но моя поездка затянулась. Очередной приступ накрыл меня в СВ-вагоне скорого поезда. Скрутило меня сильнее прежнего. Я попытался отвлечься хоть как-то, но все мысли мои сводились к одному.

Молодой девушке, что спала на соседней полке.

Внешне я остался человеком. Внешне.


Хей-хей, а вот и второй рассказ к Хэллоуину. Без лишних слов, читайте, скоро будет еще один. Всем отлично доработать оставшиеся дни длинной недели. Проще это будет сделать (нет) со ссылочками:

https://author.today/u/nikkitoxic

https://t.me/anomalkontrol

https://vk.com/anomalkontrol

Новостной проект https://t.me/angnk13

Вот, кстати, новость, которая предшествовала этому рассказу.

Показать полностью 1
CreepyStory
Серия Ликвидаторы

Охота на чудовище

Шокирующая переписка о похищении младенцев из роддома

Кошмары роддома

В погоне за существом

Чудовище вырвалось из подвала, словно огромная стая змей, сплетённых в один кошмарный клубок. Гнилая тварь. Падаль. Плоть. Щупальцами оно запустило в небо кучу мусора. Дрон-камикадзе взорвался, не долетев до цели, а чудовище хлынуло в просторный двор между четырьмя заброшенными зданиями и понеслось вдоль стен, сметая всё на своём пути, словно бульдозер.

-- Оно меня сбило! – Пашу крайне уязвила неудача. – Я промахнулся!

-- Какая хитрая дрянь! -- удивился Данилыч, приготовившись к стрельбе.

Паша сдвинул FPV-очки на лоб и принялся готовить к вылету второй дрон-камикадзе.

-- Гоним за ней! -- приказал Константин, и Тормоз утопил педаль газа, заставив бойцов в десантном отделении схватиться за поручни. Паша едва не выронил свою опасную птичку.

Дядя Ваня схватил ручной огнемёт, быстро выдвинул тумбу, открыл люк и высунулся в него, приготовившись встречать опасную тварь.

Бойцы прильнули к бойницам. Фургончик и «Коготь» разъехались чуть в стороны, чтобы точно не пропустить Плоть, если та ломанётся в их направлении и попытается обойти по флангу.

Но чудовище неслось в совершенно противоположном направлении.

-- План работает. Оно прёт в сторону трассы! – сообщил Нойманн. Бойцы и сами видели с «мавика», куда неслась тварь, а неслась она в ловушку, какую ей уготовили.

-- Оно же нихуя не маленькое! – забеспокоился Юра. – Громадное, сука, как автобус!

-- Как оно умудрилось прятаться в коридорах больницы? – хмыкнул Дядя Ваня.

-- Скорее, как оно сумело так быстро нарастить размеры!! – удивился Паша. Он всё ловил момент, когда сможет выпустить свой дрон и нанести удар, отыгравшись за бесславный промах.

-- Да хрен знает! – сказал Федя. – Надо дать ей пизды! Не промахивайся, Пашок, от тебя многое зависит, нахуй!

-- Не промахнусь! – пообещал Паша.

Тварь вырвалась за пределы НИИ. Подняла пыль с песочной дороги и устремилась через поле – к тракту, забитому автомобильным потоком.

Но затрещали выстрелы.

Зажигательные и разрывные пули полетели через открытую местность и обрушились на чудовище сразу с трёх сторон.

Тварь оказалась под перекрёстным огнём.

Плоть взревела – так мощно, что даже бойцы в лесу услыхали рёв десятка пастей. Чудовище продолжило движение через поле, но вскоре осознало, что стреляли и спереди – посреди поля расположились бойцы спецназа, прятавшиеся в высокой траве. Тварь увидела синие фургончики и поняла, что её окружили.

Громыхнули АГСы. Снаряды прокатились по полю земляными фонтанчиками, ударили в Плоть. Вырвали из чудовища клочки мяса.

Разразились очередные вопли, полные боли и ярости.

Бойцы вели плотный обстрел. Пули вонзались в падаль, и монстр был вынужден отторгать кусочки с поражёнными и негодными клетками.

И всё же даже этого шквала было мало. Чудовище слишком крупное, чтобы  быстро ликвидировать его обычными пулями и малыми снарядами.

Тогда в небе прожужжали три дрона-камикадзе.

-- Сейчас ей точно пизда! – хохотал Юра.

Чудовище резко развернулось. Даже оно не могло себе позволить прорываться через засаду, несясь прямо на штурмгруппу в половине километра от неё.

Следом за ней неслись дроны. И как бы быстро оно не перемещалось, но от дронов убежать очень сложно…

«Пташка» Грача подлетела быстрей остальных. Дрон завизжал лопастями, пикируя на паникующую загнанную в угол тварь.

Стремительный удар хлыстом рассёк пташку на достаточном расстоянии от массивного тела.

Взрыв оторвал атакующий отросток. Однако не причинил серьёзного вреда остальному телу, если не считать мелких осколков.

Чудовище быстро скрылось за стенами НИИ, а пилоты не вписались в поворот, и поэтому им пришлось снова заходить на атаку, догоняя убегающую Плоть.

-- К нам бежит!! – взволновался Юра.

-- Дай свою выпущу! – сказал Паша. Фургончик и «Коготь» чуть притормозили, ожидая, когда чудовище вырвется к лесу. Паша запустил свой дрон.

-- Преследуйте тварь! -- приказал Нойманн остальным группам. – Оно не пойдёт к трассе! Заблокируйте его в НИИ плотным обстрелом и замочите «фипами»! У вас же дохрена пташек!

Тем временем со стороны НИИ послышался очередной взрыв. Плоть врезалась в стену. Кладка треснула и обрушилась, рассыпавшись и подняв пыль. Плоть запустила получившиеся обломки в полёт по широкой дуге.

Дрон Ефремова взорвался в воздухе, а дрон Хапугина, было, сблизился с тварью, но чудовище в мгновение ока перехватило его одним из щупальцев. И зашвырнуло в одно из разбитых окон. Дрон взорвался, выплюнув из окна тучу старой пыли, но не причинив твари вовсе никакого вреда.

-- Дроны против этой твари бесполезны, нахуй! – хватался за голову Юра.

-- Что там такое происходит?! – взволновался Паша – он ничего не видел, кроме изображения в своих очках.

-- Ни один не долетел до цели!

-- Да не может быть такого! – удивился Паша.

-- Чёрт возьми, -- говорил Нойманн. – Это поразительно!

-- Вот бы нам такую херовину в окопы года три назад! -- замечтался Данилыч.

Чудовище неслось по территории НИИ всё ближе к лесу, и у Данилыча, несмотря на шутки, с каждой секундой холодело на сердце.

Снова.

Чувство безнадёги.

Всё складывалось хуже некуда.

Обстрел сразу четырёх штурмгрупп не смог сокрушить тварь, а теперь ОНО мчало прямо на них. Есть ли у них шансы?

«Коготь» расположился далеко от фургончика, дальше, чем мог стрелять огнемёт. Они не пропустят тварь в лес так просто, без боя, однако теперь они не могли прикрыть друг друга…

Паша пролетел вдоль здания со стороны леса.

-- Куда?! – спросил он.

-- По левую сторону! – коротко ответил Данилыч.

Когда чудовище вырвалось из-за угла, то у него не оказалось времени, чтобы вовремя среагировать на внезапную атаку – дрон выскочил прямо из-за угла и врезался в самую середину кошмарной биомассы.

Взрыв взметнул в воздух фарш из гнилой плоти, а тварь яростно завизжала.

В ту же секунду на неё обрушилась вся мощь огня из бойниц фургончика Константина. Бойцы не жалели патронов.

-- Работаем! Никому не выходить! В фургончике – безопаснее всего! – сказал командир.

Плоть замешкалась лишь на пару мгновений. Взрыв выдрал из неё целую четверть биомассы, и некоторое время тварь перестраивала своё бесформенное тело, равномерно перераспределяя вьющуюся падаль.

Если бы все пять дронов достигли цели, то вряд ли от Плоти осталось бы хоть что-нибудь серьёзное. Но теперь чудовище, извиваясь огромной змеёй, неслось прямо на штурмгруппу Константина, игнорируя пулемётный шквал, сыплющийся почти в упор.

Мощные щупальца со свистом пронзали воздух и хватались за трещащие деревья.

-- Сдавай назад! – приказал Константин, и Тормоз начал отъезжать от твари, хоть и вряд ли это позволит выиграть много времени.

Вспыхнул огнемёт в руках Дяди Вани.

Чудовище снова завизжало от боли. Струя полыхающего напалма налипала к телу и причиняла куда больше вреда, чем разрывные пули – от существа отваливались большие куски отторгаемой пульсирующей плоти.

Паша не успел запустить третью «пташку».

Свист щупальцев. Бойцы своими шеями почувствовали кровавый дождь, льющийся сверху.

Дядя Ваня кричал от боли – он слетел с тумбы и упал на спину, а огнемёт его сполз с крыши фургончика и упал в траву. Данилыч был слишком занят стрельбой, чтобы разглядеть, что произошло с Дядей Ваней – тварь была уже совсем рядом…

Чудовище протаранило фургончик.

Острые щупальца обрели твёрдость, превратившись в остроконечные пики. Но броня выдержала удар. Стекло же в кабине водителя треснуло. Острые пики пронзили Тормоза насквозь, пригвоздив к сиденьям, и так же быстро ушли обратно в тварь.

От удара фургончик перевернулся на бок, и бойцы свалились друг на друга, матерясь от злобы.

Кровь из обрубков Дяди Вани заливала салон – Данилыч с ужасом увидел, как тому отсекло обе руки по локти, ударом хлыста, и как поцарапало броник – удар не рассёк бойца надвое, но сделал того тяжело раненным.

Бойцы невольно придавили орущего от боли Дядю Ваню.

-- Первая помощь! – приказал Константин, каким-то чудом сохранивший равновесие и стреляющий в бойницу с пулемёта.

Фургончик снова тряхнуло, но затем раздался знакомый свист пламени – на помощь прибыл «Коготь».

Рёв твари едва не оглушил бойцов. Чудовище слетело с перевёрнутого фургончика, так и не сумев вытащить из него остальных бойцов – и теперь неслось через полыхающий лес.

«Коготь» умудрился облить огнём всю округу, в том числе и сам фургончик; и теперь мчался за Плотью по лесным кочкам.

-- Валите из фургончика, вас поджёг «Коготь»! – вещал Нойманн. – Покиньте фургончик, пока напалм не прожёг броню! Тварь убегает, вы в безопасности! Чёрт возьми, что за дерьмовый день?…Ефремов, Хапугин, срезайте через лес!! У НИИ никого нет, тварь пробилась через оцепление!

Раздались крики ужаса и странный треск. «Плоть» напала на телохранителей и теперь перемалывала их в своих многочисленных пастях.

Константин первым распахнул дверцу. Он встал, покрепче упершись ногами, вскинул пулемёт и высадил всю коробку длинной, но меткой очередью в направлении чудовища.

-- Займитесь трёхсотыми! – сказал он, вскинул на плечи «Шмель», поднял огнемёт из травы и бросился бежать следом за существом.

-- Ты куда, ёп твою?… -- рыкнул пришибленный Юра. – Рэмбо комнатный…

Федя вытащил Дядю Ваню из полыхающего фургончика – весь салон был залит кровью старого бойца.

Данилыч оббежал жарко полыхающую машину. Двери были вне доступа, но лобовое стекло оказалось напрочь выбито, а в сиденьях захлёбывался кровью Тормоз – раны его были очень тяжелы.

Данилыч вцепился в водилу, потянул на себя.

-- Терпи! Терпи! Мы тебя вытащим! Главное не паникуй, братан! Всё зашьём…

Тормоз ничего не отвечал – его глотка была забита кровью. Он лишь жалобно заклокотал, когда Данилыч вытащил того на траву – он даже дышать не мог.

-- Только не подыхай, слышишь!

Юра и Федя перематывали слабеющего Дядю Ваню, а Паша вытащил из фургончика все свои дроны и запустил в небо очередную заряженную пташку, следом за тварью – возможно, он всё делал правильно, но Данилыч разозлился на него.

-- Чего сел, блять со своими игрушками?! – крикнул он. – Тут два трёхсотых, нахуй!

-- Им уже не поможешь, -- сухо ответил тот. – За них можно только отомстить.

-- Не мели херню! – сказал Данилыч, но вдруг обнаружил, что Тормоз без сознания. И вправду – раны его были не совместимы с жизнью. Чего же сам Данилыч хотел добиться? Хотел спасти очередного погибающего товарища, коим уже нет счёта? А ведь всё так долго было без потерь! Он уже подумал, что его новая группа «Ликвидаторы» -- бессмертна…

-- Константин, не лезь на рожон! – раздалось по рации. Нойманн пытался отговорить командира от некоего безрассудства. – Это слишком опасно!

Голос Нойманна вернул Данилыча на землю. Он схватил брошенный Константином пулемёт, перезарядил его и стал ждать.

Фургончики Ефремова и Хапугина свернули в лес далеко от НИИ. Напрямую через НИИ ехал только фургончик Калуева – с ними Данилыч и напросился, пока его соратники возились с Дядей Ваней.

-- Давай реще, а то не успеем! – нервничал Калуев, пропуская Данилыча в и без того забитое десантное отделение. Пропускать бой Данилычу не хотелось.

Плоть передвигалась по лесистой местности очень быстро, используя деревья, как рогатку, однако дрон Паши оказался ещё быстрее.

-- Не уйдёшь!

Шрапнель из веток и клочьев взрытой земли то и дело летела в направлении визга лопастей, но Паша вёл дрон на удалении, прячась за деревьями и густым кустарником. «Птичка» лавировала меж ветвей и стволов, иногда совершая попытки нагнать чудовище; но каждый раз Плоть встречала дрон в полной готовности, и Паша отступал, не рискуя нарваться и потерять пташку попусту.

-- Ничего! Моей батки ещё надолго хватит! Ты далеко не уйдёшь, мразь!

Чуть позади вилял «Коготь», однако броневик не мог дотянуться струёй напалма до чудовища, и вяз на кочках, замедлялся в кустарнике.

Константин быстро обогнал броневик – он сел на один из квадроциклов убитых телохранителей.

-- Ёбнутый самоубийца… -- только и сказал командир экипажа, наблюдая за смелым соратником.

-- Нихуя он гоняет! – удивился водитель.

-- Пизже тебя! – командир пнул водилу в спину. -- Хули так медленно? Давай быстрей ебашь, кляча криворукая! Нойманн засмеёт, что нас обгоревшие инвалиды обгоняют!

-- Не могу быстрей! Это не мазератти, нахуй!!

-- Не матерись! Уши вянут, блять!

Дрон затерялся где-то глубоко в лесу и скрылся из виду твари, но он определённо не выбыл из дела, а ждал лучшего момента для атаки.

Чудовище вырвалось к пруду и понеслось вдоль берега – прямо к дому олигарха.

Нойманн доложил бойцам об этом.

-- Видим, знаем, -- коротко ответил ему Федя, выверяя градусы согласно расчётам. – И сейчас ему пизда!

-- НЕ ВЗДУМАЙТЕ! – ахнул Нойманн, едва увидел, что делают, как он думал, выведенные из боя бойцы Константина. – ЭТО ДОМ ОЧЕНЬ ВЛИЯТЕЛЬНОГО ЧЕЛОВЕКА!

Снаряды обрушились на территорию дома, настигая несущуюся через неё тварь. Снаряды падали на крыши, разбивая черепицу на осколки, изрывая дорогущий газон, разбивая клумбы и плитку в бассейне и разламывая шезлонги.

Плоть нагребла кучу камней с садовых дорожек и швырнула их в небо, едва услышала позади себя визг – дрон едва вылетел из леса, но камни повредили пропеллеры и аппарат шлёпнулся в пруд.

-- Вот блять!… -- сетовал Юра, глядящий с «мавика». Он корректировал стрельбу из спешно вытащенного из полыхающего фургончика АГСа. Снаряды летели над дымящимся лесом по навесной траектории и приземлялись на территорию олигарха, на радость Феде. – Походу Пашин дрон сбили!

-- Не сбили, -- возразил Паша. Он и вправду активно водил пальцами на стиках. – Это был дрон кого-то из ребят. Не мой.

Стёкла в окнах бились и осыпались. Телохранители отстреливались из окон, но не высовывались наружу, обескураженные происходящим.

-- Ха-ха! – засмеялся Юра, когда увидел, как вереница снарядов задела тварюгу.

В это же мгновение дрон-камикадзе Паши вылетел из-за ближайшего забора и обрушился на замешкавшееся посреди двора чудовище. Мощный взрыв окрасил гранитные дорожки в цвет падали.

– Красава, Паша! Молодец, блять!!

-- Чё там?! – спросил Федя, выпуская из автоматического гранатомёта очередь за очередью.

-- Пизда твари, вот чё!

Дядя Ваня вился не то от боли, не то в предсмертной агонии. Он потерял слишком много крови, прежде чем бойцы успели оказать ему первую помощь.

-- Держись, Дядь Вань, ща скорая приедет! – обещал Федя. Но все понимали, что старый воин не протянет и пяти минут. Он прошёл через многое, но сыщет свою смерть здесь; смерть, которую он уже давно искал на службе в Организации – и умрёт он не от болезней и старости, чего боялся больше всего.

И всё же глаза тяжело раненного слезились. Желание жить особенно обострялось перед самой смертью, но вряд ли Дядя Ваня боялся смерти – его терзали мысли о родных. Он не успел попрощаться с ними или хотя бы напомнить, как сильно он их любит…

Серия внезапных взрывов застала чудовище врасплох. Мощный взрыв дрона-камикадзе расшвырял «клубок змей». Чудовище сделалось ещё меньше и слабее. И если в начале стычки оно было размером с локомотив, то сейчас – лишь с его половину…

Паша быстро запустил следующий дрон. Он и вправду являлся асом своего дела, одним из лучших пилотов, каких только встречали Юра и Федя.

Квадроцикл Константина вылетел к пруду, пронёсся по берегу и быстро добрался до проломленного забора. Командир слышал и взрывы и рёв твари.

Плоть бесилась и металась, в спешке перестраивая своё тело – это был наилучший момент для нападения.

Ребята, видя, как командир вошёл в зону поражения АГСа, прекратили стрельбу – к тому же улитка была израсходована полностью.

Нойманн матерился по каналу связи, обвиняя бойцов в нарушении всевозможных правил, но теперь не приказывал отступать – он видел, что отчаянная погоня стала давать результаты. Он с ужасом наблюдал, что же сейчас будет делать командир «Ликвидаторов».

И тот вскинул гранатомёт.

Выстрел «шмеля» разорвал тварь ещё сильнее.

Константин ринулся через участок прямо на Плоть. Струя напалма из его ручного огнемёта обрушилась на вьющуюся тварь. Пришлось подойти слишком близко, чтобы достать.

Свист.

Константин умудрился увернуться от удара, кажется, невидимому для глаза обычного человека. Он ушёл от первой атаки, однако щупалец было слишком много. И все они рассекали воздух.

Мощным ударом хлыста чудовище разрубило руки странному человеку, и, по инерции, попало в железную маску. Человек был отброшен сильным ударом, и впечатался в цветочную клумбу с пышными гортензиями. Больше он не поднимался.

Прибывший «Коготь» не позволил чудовищу схватить этого человека – сильно уменьшившееся в размерах существо взбежало по крышам и скрылось за заборами.

Плоть устремилась по улицам элитного посёлка.

-- Оно удирает! – матерился командир экипажа «Когтя». – Костян походу трёхсотый, если не двухсотый! Не шевелится! Бля-я-я, мы походу серьёзно влетели… Продолжаем преследование!

Броневик снёс железные ворота и устремился по улицам посёлка.

Константин, едва придя в себя, кряхтел от боли. Подняться не получалось. Голова кружилась. Оставалось только глядеть разъезжающимися глазами на густой чёрный дым, постепенно заволакивающий разрушенный участок. Пламя разгоралось, перекидываясь на постройки, но уже были слышны сирены  пожарных машин, спешащих на вызов.

В небе прожужжал очередной дрон Паши. Константин опустил голову в цветы. Сегодня с него хватит.

Фургончики подъехали к участку слишком поздно. Они устремились по тесным улочкам, но так и не смогли увидеть тварь.

Плоть обрела твёрдую форму, о чём сообщил Нойманн – оно сделалось похожим на насекомое, и в этой экзотически галопирующей форме оно передвигалось гораздо быстрее, словно блоха. И даже дрон-камикадзе не смог её нагнать – Паше пришлось взрывать дрон на пустыре, когда батарейка подошла к концу.

Чудовище победило и в этот раз. Оно ушло от погони, затерявшись в многочисленных переулках. Ни квадрокоптеры, ни самолётные беспилотники не смогли уследить за юркой Плотью, снова растерявшей большую часть своей падали.

Штурмгруппы понесли потери, нарушили правило тишины, допустили смерти гражданских, и при этом снова упустили тварь.

-- Нам пиздец, -- только и сказал Нойманн, когда исход был предрешён.

**

А спонсорам сегодняшней главы выражаю благодарность!)

Алексей Владимирович 500р "Рассказ огонь! Вот бы ещё wiki по ЛОРу" Ответ: да, былоб неплох как нибудь организовать, пусть даже статьёй в телеграфе

Сергей Лукьянчиков 500р

Алексей Сергеевич 333,33р "Плоть похожа на монстра из Carrion?" Ответ: да! Рекомендую игру, кстати, любителям лавкрафтовщины зайдёт, ибо это по сути шоггот, с некоторыми нюансами

Зачисление ВТБ 200р

Кирилл А. 196,02

Артур Вячеславович 100р

Мой телеграм канал: https://t.me/emir_radrigez

Ликвидаторы на АТ: https://author.today/work/433407

Показать полностью
41

Ткачиха памяти

Ткачиха памяти

Лика с детства видела нити. Они струились в воздухе, невесомые и зыбкие, словно цветная паутинка, сотканная из самого света. Одни были яркими и прочными, как шёлк, другие — тусклыми и рваными. Они тянулись от одних людей к другим, и даже предметам, создавая призрачные, невидимые для других причудливые узоры.

В детстве она думала, что это просто игра света, такая же естественная, как радуга. Пока не попыталась объяснить это маме.

— Мам, а почему от тебя ко мне тянется такая золотая ниточка? — спросила она, ловя её пальцами в солнечном луче.

— Отстань, Лика, не выдумывай, — отмахнулась та, завязывая ей бант. И Лика увидела, как от материнских пальцев к ее собственной груди тянется толстая, теплая нить, полная смеха и радости. А к шкафу с фотографиями — другая нить, тонкая и серая, от которой на глаза наворачивались слезы. Тогда она поняла, что это не просто нити, это — память.

К тридцати годам наивное детское видение сменилось глубоким, почти четким пониманием. Она не просто видела нити — она чувствовала их напряжение, видела сияние. Радость была яркой и чистой, обида тусклая а тоска тянулась темной, грязной нитью.

Лика научилась их распутывать.

Сначала по наитию а потом — осознанно. Её пальцы скользили по воздуху, находя незримые нити, сплетённые из обид, ссор, досадных провалов. Она находила слабое место, чувствовала под подушечками пальцев лёгкое сопротивление, едва заметную вибрацию — и... щелчок.

Тихий, беззвучный разрыв прошлого.

Человек, не понимал почему, внезапно забыл тот самый унизительный провал, колкое слово или боль разлуки. Воспоминание просто исчезало, как вырванная страница из дневника, оставляя после себя лишь чистое, безмятежное поле. Лика чувствовала себя доброй феей, дарящей покой. Она ещё не знала, что за чистое поле в душе рано или поздно потребуют плату. И счет предъявят именно ей.

Время шло, и её дар требовал выхода. Вскоре в городе появился ничем не примечательный кабинет с простой табличкой: «Психолог-интуит».

Клиенты приходили с грузом, который не могли нести. Мужчины с поседевшими висками — несущие груз стыда за давнюю ошибку. Женщины с потухшими глазами и болью от нелепой, последней ссоры с умершим родственником. Подростки, под невидимым весом травли.

Лика принимала их в полумраке, где переливающаяся всеми цветами радуги паутина её видений проявлялась ярче. Она находила самую тёмную, колючую нить — ту, что вибрировала от боли, — и начинала свою работу. Её пальцы скользили в воздухе, распутывая узлы вины и горя, разматывая клубки старой ненависти к самим себе.

Она дарила им спасение. И с каждой разорванной нитью, с каждым исчезнувшим кошмаром её клиентов, в её собственной голове что-то едва слышно щёлкало... и стиралось.

Впервые она заметила это пять лет назад.

Тот сеанс выдался особенно тяжёлым. Она распутала густой, чёрный клубок лжи и предательства для женщины, чьи глаза были пусты, как выгоревшее поле. Когда клиентка ушла, неся в себе лёгкость, Лика почувствовала странную, сосущую пустоту под ложечкой. Она подошла к зеркалу, чтобы смахнуть со лба капельки пота, и замерла.

На виске, лежала ослепительно белая прядь.

Сердце ёкнуло. Лика машинально отвернулась от зеркала, и её взгляд упал на полку с фотографиями. На ту, что была сделана в день её выпускного. Она помнила этот снимок до мельчайших деталей: блик на объективе, криво сидящую шапочку, ощущение безграничной свободы.

Но сейчас снимок... потускнел. Краски стали блёклыми. Она подошла ближе, вглядываясь в смеющиеся лица. И с холодной волной поднимающимся от желудка к горлу ужаса, осознала: она не помнила имён. Ни того рыжего парня, что стоял с гитарой, ни девчонки, с которой они всю ночь просидели на подоконнике, болтая о будущем.

Платой за чужое забвение стала её собственная память. Распутывая тёмные нити  в прошлом других, она необратимо стирала собственное. Исчезали не только плохие, но и самые светлые воспоминания, связанные с тем же временным периодом, будто стирали целый сегмент жизни, не разбирая, где боль, а где радость. Она отдавала людям их будущее, расплачиваясь своим единственным и неповторимым прошлым.

Однажды к ней пришел мужчина. Его звали Марк.

Он вошел  с робкой надеждой и гробовой тишиной отчаяния. Марк был сер, как туча, и нес в себе такую тяжесть, что воздух в кабинете стал густым. Его впалые глаза обжигали пустотой, а тонкие, изящные руки, — руки пианиста, — дрожали, бессильно лежа на коленях.

— Я не могу, — его голос был не громче шелеста сухих листьев, но от него застывала душа. — Я не могу больше так жить. Мы расстались с Аней... это была моя вина.

Он замолчал, сглотнув ком боли в горле.

— Я выплеснул на нее всю свою злость. Наговорил таких вещей... — его пальцы судорожно сжались. — А через неделю ее не стало. ДТП. И теперь... теперь я не помню, как она смеялась. Я не помню, как мы вместе завтракали. Я ничего не помню, кроме ее обиженных глаз и моих... моих ужасных слов. Эта ссора заслонила всё. Она отравила каждое светлое воспоминание о ней.

Лика смотрела на него и видела не просто человека. От Марка тянулась не нить, а черный, пульсирующий канат. Прикоснуться к нему было бы равноценно прикосновению к раскаленному металлу. Она инстинктивно поняла, что распутать это — будет стоить ей невероятно дорого.

— Я… Я не могу, — прошептала она, и её собственный голос прозвучал чужим и слабым, словно он тоже уже начал стираться.

— Я вас умоляю... — его голос сорвался, в нём было столько первобытной мольбы, что по коже побежали мурашки. — Любая цена. Я заплачу любую цену.

«Он не понимает, что говорит», — промелькнуло у неё в голове. Он думал о деньгах, о долге, о чём-то осязаемом. Он не знал, что настоящая валюта в этой сделке — это запах дождя после летней грозы, вкус первого в году мороженого, звук материнской колыбельной. Всё то, из чего соткана жизнь.

И всё же, глядя в его глаза, в эту бездну страдания, она нашла в себе силы кивнуть.

— Хорошо, — сказала она, и в её собственном прошлом что-то дрогнуло и пошатнулось, будто под ударом тарана. — Я помогу.

Работа с нитью Марка была мучительной. Каждое прикосновение к этому чёрному канату — обжигало ее изнутри. Она пропускала через себя их ссору.

И по мере того как тяжёлый клубок воспоминаний Марка начинал распутываться и светлеть, в её сознании одно за другим исчезали её собственные воспоминания.

...щёлк — и пропал запах бабушкиного варенья, которое она варила из одуванчиков...

...щёлк — и стёрлось из памяти лицо её первой учительницы, которая подарила ей набор цветных карандашей ...

...щёлк — и она забыла, как звучала колыбельная, которую пела мама...

Она ощущала, как пустеет её прошлое.

Она старела на глазах. В зеркале напротив она видела, как серебро проступает в ее волосах, а кожа теряет упругость. Она чувствовала, как из нее вытягивают жизнь.

И вот, нить была разорвана.

Марк вздохнул полной грудью. Его лицо прояснилось, а плечи распрямились, скинув невидимый груз, давивший на него всё это время.

— Спасибо, — его голос был чист и ясен, в нём не осталось и тени той хриплой муки. — Я... я не помню, зачем пришел. Но мне так легко. Словно я только что проснулся.

Он ушел, не оглядываясь, унося с собой облегченное забвение. Он не помнил ссоры, он стал свободен

Оставшись в глухой тишине кабинета, Лика подошла к старой фотографии на столе. Снимок, на котором ей шесть лет: мама держит её за руку и смотрит на неё с улыбкой, полной безграничной нежности. Лика прикоснулась пальцами к холодному стеклу, пытаясь прорваться сквозь время.

Но ничего.

Она не могла вспомнить запаха ее духов, не могла вспомнить её смех. Но все еще знала, что это её мама, Лика не чувствовала больше той всепоглощающей детской любви, того тепла и защищённости, что жили на этом снимке. Эмоции, того дня, были безвозвратно утеряны, оставив после себя лишь фотографию на столе.

Она дарила другим шанс начать с чистого листа. И платила за это самой дорогой валютой — историей своей собственной жизни.

Лика смотрела в окно на удаляющуюся фигуру Марка. Он уносил с собой новообретённую лёгкость, купленную ценой её собственного прошлого. Марк теперь будет жить с благодатной тишиной там, где раньше была боль. А она — с оглушающим гулом пустоты.

Медленно, будто двигаясь под водой, Лика подошла к зеркалу. И вздрогнула. Из него на неё смотрела незнакомая старая женщина с седыми висками и пустыми глазами, в которых не осталось ни одного воспоминания.

Показать полностью
42

Красный Яр. Финал

За окном стояло несколько человек. Выглядели они точно так же, как и те самые пассажиры, похитившие девушку. Но самое примечательное было то, что их число увеличивалось. С каждой секундой он замечал всё больше этих тварей.

Забежав в соседнюю комнату, Карпов посмотрел в окно. Там была точно такая же картина. Несколько человек стояли неподалёку от здания и просто наблюдали за водителем.

«Ещё и связь не ловит! Короче, надо выбираться! Не думаю, что эти твари и дальше будут просто наблюдать за мной!» - пронеслось у него в голове.

Собравшись с духом, Карпов выбежал на улицу. В этот момент произошло то, чего он опасался больше всего. Медленным шагом эти люди начали двигаться в сторону водителя. Заметив это, Карпов с ещё большим ускорением бросился к автобусу. Благо, что перед тем, как уходить, он догадался закрыть двери. Внутри точно должно быть безопасно.

Добежав до дверей автобуса, он с лёгкостью открыл их и запрыгнул внутрь. Боковым зрением Карпов заметил, что твари также продолжают медленно двигаться в его сторону.

«Ну всё, к чёрту, пора валить отсюда!» - заводя автобус, подумал водитель.

Но спокойно выехать уже не представлялось возможности. Существа окружили транспорт со всех сторон. Сигналить и моргать фарами оказалось бесполезно, они и не собирались никуда расходиться. Сделав над собой усилие, водитель нажал на педаль газа, сбивая при этом нескольких тварей. В тот момент ему уже было плевать на всё и на всех. Он просто хотел оказаться, наконец, дома.

«К чёрту эту работу, банкротство объявлю, но хер я ещё хоть раз на этот маршрут выйду!» — выезжая на асфальтированную дорогу, думал Карпов.

В этот момент на его телефон пришло сообщение, а это означало, что ему удалось поймать связь.

«Так, надо позвонить Мише, он должен принять меры, немедленно!»

Несколько протяжных гудков показались Карпову бесконечно долгими.

— Слушаю, — с тяжелым вздохом сказал полицейский.

— Короче, я сейчас был в этой деревне! Они сейчас там! Приезжайте быстрее, пока они опять не разбежались!

— Подожди, ты поехал ночью один в Красный Яр?!

— Да, а что такого?

— Боже, какой ты дурак! Они тебя видели?

— Да, я еле смылся оттуда!

— Поздравляю, можешь менять место жительства, если, конечно, хочешь жить!

— Думаешь, они будут за мной охотиться?

— Можешь поверить мне на слово. Завтра в восемь утра подходи в участок, мы тебя во Владивосток отправим, там пока схоронишься.

— Хорошо, договорились. Завтра утром подойду, но сейчас вы что будете делать?!

— А что сделаешь? Думаешь, мы там по ночам не дежурили? Хер мы их сейчас поймаем!

— Вы просто не там искали! Там дом на сопке стоит, там свет горел, а внутри находилась какая-то аппаратура, похожая на передатчики.

— Ну ты тип конкретный, как ты оттуда живым-то выбрался! — с удивлением сказал Яковлев, — но скажу тебе то, чего не говорил ещё никому. Это дело попахивает мистикой. Даже взять твой случай!

— А что в нём мистического?

— А то, друг мой дорогой, что совсем недавно эту деревню полностью обесточили!

Карпову не нашлось, что ответить на это.

— Короче, едь сейчас домой, можешь прям на автобусе, я этот вопрос решу с твоим начальством, не беспокойся. Собирай вещи и чтоб завтра утром был у меня, добро?!

- Добро, - сказав это, Карпов повесил трубку.

Переезжать у него желания не было совершенно. Всё-таки это его дом. А что может предложить ему Миша, он не знал. Но спорить смысла не было. Тем более после всего произошедшего, возвращаться на работу Карпов точно не планировал.

Припарковав автобус недалеко от дома, он с опаской вышел на улицу. Было тупо полагать, что они успеют прийти сюда раньше него, но страх, поселившийся в его душе, уже давал свои плоды. Добежав до дома маленькими перебежками, он сразу же бросился доставать свой чемодан. Непонятный, иррациональный страх полностью завладел им.

Судорожно собирая вещи, он и не заметил, как тихо скрипнула входная дверь, которую он в спешке забыл закрыть на замок. Несколько глухих шагов прозвучало в коридоре. Лишь когда гости оказались на пороге комнаты, Карпов опомнился и перевёл на них взгляд.

В следующую секунду водитель бросился на балкон. Незнакомцы последовали за ним...

*

- Съездили к нему?

- Да, в общем, мы не успели...

- Как...? - спросил Яковлев.

- Вчера ночью он с балкона спрыгнул, насмерть разбился.

Злость, поглотившая Мишу в тот момент, была настолько сильной, что он был готов порвать любого на части.

- Всё, надоело! Мить, звони пацанам, говори, что я жду их в деревне!

- Чего? Ты один туда поедешь что ли?! Это же безумие!

- Слишком много народа пропало за последнее время. Пора закрывать эту лавочку! - вставая со своего места, сказал полицейский.

Взяв немногочисленные пожитки, он отправился в деревню. Смерть Карпова очень сильно задела его. Нет, он не считал его своим другом или товарищем, так, давний знакомый, но именно этот случай стал той самой последней каплей.

Дорога была практически пуста, пробок на удивление не было. Ещё никогда в своей жизни он не совершал настолько необдуманных и рисковых поступков, но сейчас им руководил не здравый рассудок, а ненависть.

«А может, действительно, есть шанс найти какие-то передатчики, о которых говорил Карпов, тогда это будет ключ к разгадке! Блин, почему я вчера не послушал его, надо было сразу ехать в эту деревню...» - думал Миша.

Вокруг было как обычно тихо. Странное место, здесь почему-то даже птицы не пели. Теория о том, что в деревне Красный Яр происходит что-то мистическое, уже плотно укоренилась в голове у полицейского.

- Что-то от этих мыслей голова болеть начинает. Ладно, Карпов говорил мне про дом на холме. Поеду к нему, вероятно, там ещё остались следы вчерашней стычки, - сказал вслух Яковлев, отгоняя накатившую на него панику.

Странно было и то, что, несмотря на близость к городу, связь здесь отсутствовала полностью. Пока он ехал по трассе, его радио ещё старалось сопротивляться, но стоило ему углубиться в деревню, и его приёмник погрузился в молчание. Даже белого шума не было.

- Вроде он... - сказал полицейский, останавливаясь возле самого целого дома в округе.

Выйдя из автомобиля, он прислушался. Но вместо мёртвой тишины до его ушей донеслись какие-то звуки, исходящие со стороны дома. То ли треск, то ли шуршание...

Достав пистолет, Яковлев медленными шагами направился внутрь. А внутри у него всё бурлило, каждый следующий шаг давался ему в разы сложнее, чем предыдущий. Казалось, ещё немного, и он бросится из этой деревни прочь. Но он продолжал идти. Голова начала раскалываться ещё сильнее. В глазах появились странные тёмные точки.

В дом он зашёл в полубредовом состоянии. И без того больная голова начала немного кружиться, появилась тошнота.

- Мать твою! Ты кто такой? - до ушей Миши донёсся старческий голос.

- Стоять, не двигаться, руки вверх!

Окинув взглядом человека, Яковлев немного обомлел. Он был готов увидеть кого угодно, но точно не обычного старика. Его образ был настолько типичным, что Мише стало не по себе.

Из-под густых бровей на него смотрели уставшие от жизни глаза. Отсутствие волос на голове компенсировалось густой бородой, свисающей лохмотьями. Бесформенная клетчатая рубашка сидела на нём на удивление хорошо, как минимум, она полностью дополняла его образ отшельника.

- Мужик, ты кто?

- Ты бы ствол опустил, а то делов тут натворить можешь…

- Я тебя спрашиваю, что ты здесь делаешь?!

- Всё это большая случайность, давай сделаем вид, что ты меня здесь не видел, и мы разойдемся по-добру, по-здорову…?

Не выдержав такой наглости, Яковлев пнул стоящий неподалеку от него металлический ящик, отчего тот немного помялся.

- Дурак! Что же ты делаешь?! Ты хоть представляешь, что там лежит?

Эти слова сильно заинтересовали Мишу, и он, несмотря на нестерпимую головную боль, решил разобраться в ситуации.

- У тебя есть пять минут, говори, что за чертовщина здесь происходит!

- Послушайте, я не вижу смысла объяснять, вы всё равно не поверите, никто не верил… - понижая голос, сказал дед.

- Не хотите по-хорошему? Ладно, тогда я вынужден изъять этот ящик, а вас арестовать!

- А вот этого делать точно не надо! Если это устройство попадет в город, будет случиться беда.

Яковлев устал спорить с этим загадочным дедом. Ему хотелось как можно скорее покинуть это место, ведь он все еще помнил о тварях, убивших Карпова.

- Так уж и быть, расскажу, но после пообещайте отпустить меня! Обещаете?

- Если ничего криминального не услышу — обещаю.

- Славно, это устройство, которое вы только что пнули, возможно, самое опасное изобретение человека на планете Земля.

- А что это вообще такое?

- Передатчик. Но не совсем обычный. Его влияния хватило, чтобы опустошить деревню. Именно по его вине здесь больше никто не живет.
Удивление, которое испытал Михаил в тот момент, невозможно передать словами.

- В молодости я увлекался радиоаппаратурой. Это была моя страсть! Я готов был сутки напролет изучать все эти механизмы вместе со своими товарищами-радиолюбителями. Но в один день все изменилось. Вместе со своим другом мы решили создать очень мощный передатчик, с помощью которого можно было бы ловить сигналы из любой точки планеты в хорошем качестве. Не поверите, но у нас это получилось. Целый год мы потратили на то, чтобы создать это устройство.

- Всё это очень интересно, но можете говорить быстрее, а то мне что-то нехорошо.

- Значит, оно и на вас действует! Вам надо быстрее убираться отсюда, иначе вы станете таким же, как эти белые ходоки.

- О чем вы говорите? - потирая виски, спросил Яковлев.

- Мы с моим товарищем создали эту машину. Она работала просто идеально, мы могли без помех прослушивать сигналы из других стран, да что там стран, из других континентов. Но в один момент всё изменилось. Нам удалось поймать какой-то странный сигнал, происхождение которого мы так и не смогли объяснить. Через короткое время мой друг начал чувствовать себя не очень. Думали поначалу, что просто простудился - осень на дворе была. Но нет, с каждым днем он менялся всё сильнее. И не только он, соседи тоже начали вести себя странно. Потом начали пропадать люди, мой друг тоже пропал. А потом появились они… Я поначалу не связал их появление с тем, что нам удалось поймать этот сигнал. Но потом всё встало на свои места. Видимо, передатчик поймал волну, которая сводит людей с ума, превращает их в безжизненных ходоков.

- И что, ты даже ничего не сделал с этим?

- Я пытался! Но сигнал никуда не пропадал! Отключение питания результатов также не дало, скорее наоборот, стало только хуже. Эти ходоки как будто взбесились, начали громить и поджигать дома. Вели себя они как наркоманы на ломке. Те из них, кто оказался послабее, просто умирали прямо на улице. В общем, уже много лет я поддерживаю в рабочем состоянии этот передатчик.

- Откуда сигнал поступает, не знаете? - борясь с приступом рвоты, спросил Яковлев.

- Знаю, но вы мне не поверите.

- Говори быстрее!

- Из космоса. Сигнал поступает прямо оттуда. Скажу больше, в последнее время он усилился настолько, что мне пришлось покупать и собирать вспомогательную аппаратуру, которая бы могла в полной мере поглотить передачу. Но моих усилий оказалось недостаточно! Ходоки начали появляться в городе, люди стали пропадать далеко за пределами этой деревни.

- Что ты собрался делать? Думал уйти отсюда?

- Решил покинуть Красный Яр. Увезу этот передатчик как можно дальше от населенных пунктов, а потом будь что будет.

Яковлев почувствовал сильную боль сначала в правом, а потом и в левом виске. Стоять ровно больше не было никаких сил, и он облокотился на подоконник.

- Почему я чувствую себя плохо, а ты нет…

- Сигнал действует на всех людей по-разному. Небольшой процент людей вроде меня вообще не ощущают его влияния. А вот вам, господин, я советую уходить отсюда, иначе в ближайший час вы пополните ряды ходоков.

- Ты можешь их контролировать?

- Нет, они действуют по своим законам, но меня они не трогают, видимо, понимают, что я им еще нужен.

- Сейчас сюда приедут мои коллеги, вас повезут на допрос, что делать с этим ящиком, решим позже!

- Подождите, вы же обещали, что отпустите меня!

- Я гонялся за этими тварями много лет. На их счету не один десяток преступлений… Его речь прервал сильный приступ боли, от которого он согнулся пополам.

- Не хотите по-хорошему? Ну ничего, осталось потерпеть еще немного, и вы примкнете к их рядам, - сказал дед, усаживаясь на стул позади себя.

Отпустить преступника Яковлев никак не мог. Но и терпеть нестерпимую боль у него больше не было сил. В этот момент в его раздираемой от боли голове появилась мысль, которая показалась ему единственно верной и правильной на тот момент.

Подняв пистолет, он направил его на металлический ящик, стоящий перед ним. Всё его внимание сейчас было сосредоточено только на том, чтобы уничтожить это адское устройство. Он не заметил, как дед вскочил со своего места, не видел, как тот заметался по избушке в поисках чего-то потяжелее.

Прозвучал выстрел, потом еще один. Встав в полный рост, он направил оружие на остальные ящики, которые стояли по углам комнаты.

Продолжалось это недолго, буквально через минуту всё закончилось. Искрящиеся по углам ящики издавали неприятный писк, дед в это время носился туда-сюда, не находя себе места.

- Ты просто идиот! Ты даже не представляешь, что ты натворил!

- Ничего страшного, уж лучше пусть эти твари перебесятся, зато потом наступит спокойствие!

- Нет, ничего не наступит! Ты еще не понял, что это был необычный сигнал?! Как бы тебе объяснить, чтобы ты понял… В нем было что-то живое! А теперь, когда ты уничтожил передатчик, мы не знаем, куда он направится дальше. Мы не знаем, каких масштабов излучение достигнет на этот раз! Вполне возможно, что эта чума поглотит всё человечество! Идиот! Я ведь столько лет пытался сдерживать его… - на глазах деда выступили слезы.

Головная боль начала отступать. Темные круги и пятна, маячившие последние полчаса перед лицом Яковлева, исчезли. Состояние потихоньку начало приходить в норму.

Через несколько часов, ближе к обеду, к дому подъехал белый минивэн с тонированными стеклами. Это были коллеги Яковлева.

- Где вы так долго ездите? Я устал тут уже сидеть, про апокалипсис слушать…

- Мих, да дичь какая-то в городе творится, люди как с ума посходили! У нас за неделю столько вызовов не было, сколько за последние несколько часов.

- И вы туда же! Ладно, поехали отсюда, а то у меня уже голова опять начинает от всего этого бреда раскалываться. И да, там внутри ящики металлические стоят, их тоже необходимо с собой забрать.

Загрузившись в минивэн, они направились обратно в город. Слова коллег не пугали его, он был готов к тому, что некоторые ходоки и вправду могут взбеситься. Но когда они заехали в город, то он понял, что коллеги не врут.

Людей на улице практически не было, а те, что удалось встретить, вели себя максимально подозрительно.

Беспокойства добавил и тот факт, что головная боль Яковлева вновь начала возвращаться.

— Парни, остановите меня здесь, я домой пойду отсыпаться. Просьба сегодня меня не беспокоить!

За несколько десятков метров, что Миша преодолел до подъезда, ему не удалось встретить ни единой живой души, что было очень подозрительно.

Зайдя домой, он первым делом выпил таблетку от головы, а после направился в душ. Обычно именно эта связка помогала ему взбодриться и прийти в себя. Но в этот раз такой трюк не сработал.

Лежа в постели, он думал обо всем произошедшем. По-хорошему, он должен был бы сейчас допросить этого старика, отправить его аппаратуру на изучение, но сил, чтобы провернуть это, у него совсем не осталось.

Закрыв глаза, Яковлев провалился в глубокий сон. Ему уже не суждено было узнать, что буквально через час его телефон начнет разрываться от звонков коллег. Он не знал, что город, в котором он прожил всю свою жизнь, охватил хаос.

А его коллеги, в свою очередь, не догадывались, что в прежнем виде Яковлеву было уже не суждено проснуться.

Красный Яр. Часть 1

Красный Яр. Часть 2

Показать полностью
28

Первый зверь глава 3

 3. Цифровой призрак


Вернувшись в квартиру, Илья молча прошел в душ, пытаясь смыть с себя не только уличную грязь, но и липкое, тошнотворное эхо того места. Он стоял под почти кипятком, но ледяная дрожь внутри не проходила.


Романыч не отвлекался. Его мир сузился до шести мониторов. На центральном — медицинская карта Петра Семенова. Явно подделанная. Слишком гладкая, слишком стерильная. Все по протоколу, но не было живых деталей, маленьких врачебных помарок, которые всегда есть в реальных историях болезней.


«Смотри», — сказал он, не оборачиваясь на звук шагов Ильи. Тот вышел из ванной, натягивая сухую футболку, и встал за спиной брата. «Лечащий врач — некий доктор Арсений Волков. Диплом с отличием, ординатура в престижной клинике...»


На экране появилось официальное фото улыбающегося мужчины лет сорока в очках.


«...и полное отсутствие цифрового следа до поступления в медунивер. Ни школьных фото, ни аккаунтов в соцсетях, ни записей в спортивных секциях. Ничего. Как будто его создали в лаборатории пять лет назад».


«Подставная личность?» — предположил Илья, протирая волосы полотенцем.


«Глубже», — Романыч переключил экран. Теперь на нем были сканы старых, пожелтевших газетных вырезок из цифрового архива. Речь шла о скандале в научном сообществе лет десять назад. «Профессор Аркадий Вершинский. Талантливый нейрофизиолог. Занимался исследованиями природы сознания. Его обвинили в проведении неэтичных экспериментов на пациентах в состоянии комы. Лицензию отобрали, карьера уничтожена. Пропал с радаров».


Романыч повернулся к Илье. Его лицо было бледным и серьезным в мерцании мониторов.

«А теперь смотри сюда».Он вывел рядом фото профессора Вершинского и «доктора Волкова». Разные прически, разная форма очков, разное выражение лица. Но... костяк черепа. Разрез глаз. Геометрия лица.


Программа для сравнения лиц выдала вероятность совпадения 96.3%.


«Вершинский... Аристарх...» — прошептал Илья.


«Он не скрывается. Он просто сменил кожу. И использует свои старые наработки, свой доступ к пациентам... но теперь не для науки. Для чего-то другого».


«Для чего?» — спросил Илья, хотя боялся услышать ответ.


Романыч откинулся в кресле. «Данных пока недостаточно. Но гипотеза? Он не просто вселяет души. Он их... достает. Из какого-то небытия. И ему нужны «чистые» сосуды — тела, чья собственная душа ослаблена или отсутствует. Тела в коме — идеальный вариант».


Он снова застучал по клавиатуре. «И это значит... что у него есть список. И Петр Семенов был лишь первым пунктом в этом списке».


Новые окна стали всплывать на экранах. Базы данных частных клиник, хосписов, даже скорой помощи. Романыч искал аномалии. Необъяснимые «выздоровления» безнадежных пациентов. Странные переводы. Пропажу медицинских карт.


«Илья», — голос Романыча стал резким. — «Смотри».


Он вывел на экран новое дело. Молодая женщина, Елена Коршунова. Автокатастрофа, тяжелая черепно-мозговая травма, кома. Лежала в той же частной клинике, что и Петр. Ее перевели в неизвестное учреждение по запросу того же «доктора Волкова» три недели назад. Официально — для «специализированного ухода». Неофициально... ее следы теряются.


«Он подготовил следующего носителя», — тихо сказал Илья.


«Да. И нам нужно выяснить, для кого. Кто будет следующим?» Романыч запустил свой алгоритм, сравнивая профиль Коршуновой с базой данных известных маньяков. Машина искала совпадения по полу жертв, методу, географии первоначальных преступлений.


Илья смотрел на экран, на лицо ничего не подозревающей женщины, чье тело, возможно, уже стало тюрьмой для чудовища. Он сжал кулаки.


Они больше не просто охотились за призраком. Они вышли на след создателя этих призраков. И следующая жертва была уже выбрана.


«Найди ее», — сказал Илья, и в его голосе не было просьбы. Это был приказ. — «Пока не стало слишком поздно».


Романыч кивнул, его пальцы уже летали по клавиатуре, отдаваясь быстрым, сухим стуком — барабанной дробью новой, еще не начавшейся охоты.

Показать полностью
Отличная работа, все прочитано!