А началось всё месяц назад, когда Николай, директор небольшой строительной фирмы «НовоСтрой», решил, что пора расширяться. Тридцать человек штата, десяток объектов и миллион рублей чистой прибыли в месяц — разве это предел для амбициозного бизнесмена? Конечно нет! И когда подвернулся «выгодный госконтракт» на ремонт районной администрации, Николай ринулся в бой.
— Колян, всё схвачено, — убеждал его Толик Кривой, местный решала с явно криминальным прошлым и сомнительным настоящим. — Три лимона мне, и контракт твой. Отобьёшь за месяц, там бюджет — песня.
Три миллиона. Всего три миллиона! Николай занял их у «инвестора», которого привёл все тот же Толик. Проценты кусались, но риск, как думал Николай, стоил того.
А потом всё пошло по классическому российскому сценарию: контракт достался племяннику какого-то чиновника, Толик растворился в воздухе вместе с деньгами, а «инвестор» начал требовать возврата долга. С процентами.
И вот теперь Николай лежал в багажнике, мысленно прощаясь с женой, двумя детьми и собакой Мухой.
Машина резко затормозила, подбросив Николая так, что он стукнулся головой о крышку багажника. Послышались голоса.
— Здесь выгружаем? — спросил хриплый бас.
— Давай глубже в лес заедем, — ответил другой голос, помоложе. — Чтоб наверняка никто не нашёл.
— Да кому он на хер нужен искать-то? — хмыкнул бас. — Мелкий бизнесмен, который решил, что он хитрее всех. Таких сейчас — как грязи.
В тот момент Николай ощутил, как по его щеке пробежала горячая слеза. «Мелкий бизнесмен» — это всё, чем он теперь был. Просто ещё одна статистика, ещё один неудачник, решивший поиграть не по правилам и проигравший.
Машина снова тронулась, углубляясь в лес. Николай чувствовал, как каждый метр приближает его к концу. Почему-то всплыло воспоминание: вчера его десятилетняя дочь Маша попросила помочь ей с математикой на выходных. «Пап, ты обещаешь?» — спросила она серьёзно. «Обещаю, малыш,» — ответил он, даже не отрываясь от телефона.
Теперь это обещание останется невыполненным. Как и многие другие.
Машина остановилась. Хлопнули дверцы. Николай напрягся, пытаясь успокоить бешено колотящееся сердце. Сейчас. Сейчас всё закончится.
Багажник открылся, и яркий свет фонариков ударил Николаю в глаза даже сквозь скотч на голове.
— Вытаскивай его, — скомандовал молодой.
Сильные руки схватили Николая за плечи и вытащили наружу. Ноги подкосились — часы проведённые в багажнике сделали своё дело. Он упал на влажную от вечерней росы траву, чувствуя, как прохладный воздух ласкает его разгорячённое лицо.
— Вставай, бизнесмен, — сказал бас, и Николай почувствовал тычок в бок. — У нас тут небольшая прогулка намечается.
С трудом поднявшись на ноги, Николай понял, что его ведут куда-то вглубь леса. В голове пронеслись десятки сюжетов из криминальных фильмов: сейчас его приведут к заранее вырытой яме, поставят на колени…
— Стой, — сказал молодой, и Николая толкнули к дереву. Он прислонился к шероховатому стволу, чувствуя, как колени предательски дрожат.
Кто-то сорвал скотч с его головы, и перед ним предстали два человека: высокий плечистый мужчина лет пятидесяти и молодой парень в спортивном костюме.
— Ну здравствуй, Николай Степанович, — сказал молодой, улыбаясь. — Узнаёшь меня?
Николай смотрел на него, пытаясь понять, где мог видеть это лицо.
— Ты… ты племянник того чиновника? Который получил контракт?
Молодой рассмеялся, запрокинув голову.
— Близко, но нет. Я — сын «инвестора», у которого ты занял деньги. А ещё я — жених Анечки, дочери того самого чиновника. Мир тесен, правда?
Николай почувствовал, как земля уходит из-под ног. Это была не просто неудача в бизнесе. Это была тщательно продуманная западня.
— Послушай, я верну деньги, — начал Николай. — Мне нужно немного времени…
— Время — это именно то, чего у тебя нет, — перебил его молодой. — Видишь ли, в чём дело… Мой папа не особо волнуется из-за трёх миллионов. Это мелочь. Но он очень не любит, когда кто-то пытается влезть на его территорию. А ты, Николай Степанович, именно это и сделал. И теперь придётся преподать тебе урок.
Старший достал из куртки пистолет и, не торопясь, начал накручивать на него глушитель.
— Подожди! — закричал Николай, чувствуя, как паника охватывает его с головой. — У меня дети! Жена! Кредиты! Блядь, у меня даже собака больная, её лечить надо!
— Все так говорят, Коля. Все. И знаешь что? Всем похуй. Миром правит не справедливость, а деньги и связи. А у тебя, к сожалению, ни того, ни другого.
Старший поднял пистолет, направив его на Николая.
— Стой, стой! — Николай поднял руки, словно это могло защитить его от пули. — Я могу быть полезен! Я знаю много о строительном бизнесе! Я могу работать на вас!
— Нам не нужны работники, которые считают себя умнее босса, — спокойно ответил молодой. — Прощай, Николай Степанович. В следующей жизни не лезь, куда не следует.
Николай закрыл глаза, готовясь к выстрелу. Вся жизнь промелькнула перед глазами — детство в Саратове, институт, первая любовь, свадьба, рождение детей, первый офис размером с кладовку, первый миллион… И всё это должно было закончиться здесь, в темном подмосковном лесу.
Выстрел так и не прозвучал. Вместо этого Николай услышал странный звук — что-то среднее между хрипом и бульканьем. Открыв глаза, он увидел, как старший держится за горло, из которого торчала рукоятка ножа. Кровь хлестала между его пальцев, а глаза были широко распахнуты от удивления.
Молодой стоял рядом с ним с выражением крайнего изумления на лице.
— Какого?.. — начал было он, но в тот момент из темноты леса выступил силуэт, и приклад охотничьего ружья врезался молодому в голову. Он рухнул, как подкошенный.
Старший тем временем опустился на колени, всё ещё пытаясь остановить кровотечение. Но через несколько секунд его тело обмякло и завалилось набок.
Николай смотрел на это, не в силах поверить своим глазам. Из темноты на свет фонарика вышла невысокая коренастая женщина лет шестидесяти в камуфляжном костюме и с охотничьим ружьём в руках. Её седые волосы были собраны в тугой пучок, а морщинистое лицо выражало крайнее недовольство.
— Говорила я Васильичу забор поставить нормальный, — проворчала она, подходя к телу молодого и проверяя его пульс. — А то повадились всякие уроды приезжать и мусор в лесу оставлять. Теперь вот трупы закапывать.
Николай смотрел на неё, не в силах произнести ни слова. Женщина повернулась к нему, оценивающе глядя с ног до головы.
— Чего стоишь, как пень? Помогай давай. Этих в багажник надо затолкать и от моего участка подальше увезти. Не хочу, чтоб менты вокруг моего дома шастали.
— Вы… вы их убили, — пролепетал Николай, всё еще не понимая, что происходит.
— Нет, блядь, я их спать уложила, — огрызнулась женщина. — Конечно, убила! А что мне было делать? Смотреть, как они тебя застрелят, а потом и до моего дома доберутся? Я, может, и старая, но не дура. Эти ребята не из тех, кто свидетелей оставляет.
— Но как… почему… — Николай чувствовал, что его мозг отказывается работать.
Женщина тяжело вздохнула.
— Меня Раисой Петровной зовут. Я тут рядом живу, в лесу. Дом у меня там, — она махнула рукой куда-то в темноту. — А ты, видать, бизнесмен какой-то, которого решили закопать. Повезло тебе, что я сегодня на ночную охоту вышла. В моём возрасте бессонница — частый гость. Вот и брожу по лесу с ружьём, чтоб не скучно было.
Николай моргнул, пытаясь осознать абсурдность ситуации. Его спасла пожилая женщина с ружьём, которая говорила о двойном убийстве с таким же спокойствием, с каким другие обсуждают погоду.
— Вы их… так легко убили, — пробормотал он, глядя на тела.
— Сынок, я тридцать лет в колонии строгого режима медсестрой проработала. Я таких, как эти двое, насмотрелась. И поверь, лучше они, чем ты. У тебя небось семья есть?
— Жена, двое детей… собака.
— Вот видишь. А у этих что? Деньги да понты. Человеческая жизнь для них — пыль. — Она сплюнула на землю. — Ладно, хватит философствовать. Помогай давай, пока кто-нибудь ещё не приехал.
Следующие два часа слились для Николая в какой-то сюрреалистический кошмар. Они с Раисой Петровной погрузили тела в багажник «девятки», она села за руль и отвезла машину к заброшенному карьеру в десяти километрах от её дома. Там они столкнули машину вниз, наблюдая, как тела тех двух вываливаются из багажника, в то время как она врезается в уступ карьера и переворачивается несколько раз, прежде чем застыть на дне.
— Должно хватить на какое-то время, — сказала Раиса Петровна, закуривая. — Потом, конечно, найдут. Но к тому времени ты должен быть уже далеко отсюда.
Они вернулись к её дому — небольшой, но крепкой избе на окраине леса, рядом с почти высохшим ручьём. Внутри было удивительно чисто и уютно: старинная мебель, вязаные салфетки, горшки с геранью на подоконниках. На стенах — фотографии в рамках: молодая Раиса в форме медсестры, какой-то мужчина в военной форме, дети, внуки.
— Мой муж, — сказала она, заметив взгляд Николая на фотографии. — Умер десять лет назад. Рак лёгких — всю жизнь курил как паровоз.
Она поставила на стол бутылку самогона и две рюмки.
— Выпей. Тебе сейчас нужно.
Николай, всё ещё находясь в состоянии шока, послушно выпил.
— Что мне теперь делать? — спросил он, вытирая рукой подбородок.
Раиса Петровна села напротив него, наполняя свою рюмку.
— Зависит от того, кто эти люди были и насколько быстро их хватятся.
Николай рассказал ей всю историю — о неудачной попытке получить контракт, о долге, о Толике Кривом. Раиса слушала внимательно, время от времени кивая.
— Ну что ж, — сказала она, когда он закончил. — Ситуация у тебя, конечно, жопа полная. Но не безвыходная.
— Как не безвыходная? — воскликнул Николай. — Я только что стал соучастником убийства сына какого-то мафиози! Думаете, они не догадаются, что это я?
Раиса Петровна усмехнулась.
— А ты что, сам его убил? Нет. Ты просто оказался не в том месте не в то время. И вообще, всё выглядит как разборки между своими. Может, этот старший решил молодого кинуть, тот его пырнул ножом, а потом сам не удержался на ногах у обрыва. Бывает.
— Но… но они всё равно будут меня искать!
— Будут, — согласилась она. — Поэтому тебе нужно исчезнуть.
— Куда? — простонал Николай. — У меня семья, бизнес…
— А ты думаешь, твою семью в покое оставят, если тебя найдут? — Раиса посмотрела на него тяжелым взглядом. — Сейчас нужно всё бросить и бежать. Всем: тебе, жене, детям. И желательно — за границу.
Николай закрыл лицо руками.
— У меня даже денег нет на билеты. Всё в бизнес вложено.
Раиса Петровна встала и подошла к старому буфету. Открыв один из ящиков, она достала оттуда объёмистую пачку денег.
— Здесь пятьсот тысяч. Пенсию коплю, хотела внукам на учёбу отдать. Но им и так муж дочки поможет, он у неё бизнесмен успешный. А тебе сейчас нужнее.
Николай уставился на деньги, потом на Раису.
— Вы… вы отдаёте мне свои сбережения? Но почему?
Раиса снова села за стол.
— Потому что я всю жизнь наблюдала, как одни люди уничтожают других. И никогда ничего не могла с этим поделать — работа такая. Но сегодня я спасла тебе жизнь. И хочу, чтобы это имело смысл. Чтобы ты жил дальше, а не сдох через неделю от руки какого-нибудь другого отморозка.
— К тому же, я не такая дура, чтобы убивать двух человек просто так. Я знаю, что теперь мы с тобой повязаны. И если тебя поймают — ты можешь и меня сдать. Поэтому в моих интересах, чтобы ты успешно свалил из страны.
— Это безумие какое-то. Я не могу просто так всё бросить…
— Можешь, — отрезала Раиса. — И должен. Иначе всё, что случилось сегодня, было напрасно. А я не люблю, когда мои усилия идут прахом.
Она достала из кармана старенький кнопочный телефон.
— Звони жене. Пусть собирает детей и самое необходимое. Скажи, что случилось что-то серьёзное и вам нужно срочно уехать.
Разговор с женой был коротким и напряжённым. Ольга, чувствуя по голосу мужа, что произошло что-то действительно страшное, не стала задавать лишних вопросов. Она пообещала собрать детей и документы и ждать его звонка.
— Мне нужно как-то добраться до Москвы, — сказал Николай, возвращая телефон Раисе.
— Я отвезу тебя на станцию к первой электричке, — кивнула она. — А потом — сам. Я в город не поеду, меня там легко запомнят.
— У нас ещё часа четыре до рассвета. Ложись, поспи. Тебе силы понадобятся.
Николай хотел возразить, что не сможет уснуть после всего случившегося, но стоило ему прилечь на старый диван, как усталость и пережитый стресс взяли своё. Он провалился в тяжёлый, беспокойный сон.
Его разбудил запах свежесваренного кофе. Раиса Петровна уже была на ногах, полностью одетая и собранная.
— Вставай, сынок, — сказала она. — Скоро твоя электричка.
Она поставила перед ним кружку с кофе и тарелку с бутербродами.
— Ешь. Не знаю, когда ты сможешь нормально поесть в следующий раз.
Николай с удивлением обнаружил, что голоден. Он быстро проглотил бутерброды и выпил кофе, чувствуя, как возвращаются силы.
— Что мне делать дальше? — спросил он, ставя пустую кружку на стол.
Раиса протянула ему листок бумаги.
— Здесь адрес моего племянника в Калининграде. Он… скажем так, знает людей, которые могут помочь перейти границу. Скажешь, что от тёти Раи. Он поможет.
Николай взял листок, чувствуя, как к горлу подкатывает ком.
— Я не знаю, как вас благодарить…
— Брось. Просто не попадись, вот и вся благодарность. А теперь пойдём, время дорого.
Они вышли из дома. Утренний воздух был свежим и прохладным. У крыльца стоял старенький «Москвич» болотно-зелёного цвета.
— Это ещё мужа машина, — пояснила Раиса, открывая дверцу. — Раз в месяц завожу, чтоб не застаивалась. Сейчас как раз пригодится.
Дорога до станции заняла около получаса. Они почти не разговаривали, каждый погружённый в свои мысли. Наконец, Раиса остановила машину в сотне метров от небольшого здания станции.
— Дальше не поеду, — сказала она. — Там наверняка камеры.
Николай кивнул и повернулся к ней.
— Не надо, — перебила она. — Просто иди и спасай свою семью. И помни: ты никогда меня не встречал и ничего не видел. Я для тебя не существую, ясно?
Николай снова кивнул, чувствуя, как на глаза наворачиваются слёзы. Эта странная женщина, убившая двух человек с хладнокровием профессионала, только что дала ему второй шанс.
— Спасибо, — прошептал он и, не дожидаясь ответа, вышел из машины.
Два часа спустя Николай обнимал жену и детей в их квартире в спальном районе Москвы. Ольга плакала, маленькая Маша смотрела на отца широко раскрытыми глазами, а четырнадцатилетний Дима стоял с мрачным, недоумевающим видом.
— Нам нужно уехать, — сказал Николай. — И как можно скорее. Поедем к морю, начнём новую жизнь.
— Но как же школа? — спросила Маша. — А как же Муха?
Николай присел перед дочерью, глядя в её серьёзные глаза.
— Мухе придётся остаться с тётей Наташей. Мы не можем взять её с собой. А школу ты закончишь в другом городе. В более красивом месте, чем здесь.
— Что случилось, Коля? — спросила Ольга, вытирая слёзы. — Ты в какие-то неприятности влип?
Николай выпрямился, обводя взглядом свою семью, которую он чуть не потерял из-за своей глупости и жадности.
— Да, — твёрдо сказал он. — Но теперь у нас есть шанс всё исправить. Я обещаю, что больше никогда не подведу вас.
Спустя пару дней семья Курочкиных переехала в Калининград. Ещё через месяц они оказались в Польше, а спустя полгода — в маленьком прибрежном городке в Испании. Николай устроился помощником на строительную фирму, принадлежащую русскому эмигранту. Дети пошли в школу и быстро выучили испанский.
Каждый вечер, глядя на закат над Средиземным морем, Николай думал о той ночи в подмосковном лесу и о странной женщине, которая спасла ему жизнь. Он никогда не рассказывал жене полной правды о том, что произошло, но иногда, когда они сидели на берегу, держась за руки, он говорил:
— Знаешь, я ведь получил второй шанс. И я благодарен за него каждый день.
А где-то в Подмосковье, в маленьком домике на краю леса, Раиса Петровна заваривала чай, смотря на фотографии своих внуков и слушая новости по старенькому радиоприёмнику. Иногда, особенно тёмными ночами, она выходила на крыльцо с ружьём и вглядывалась в темноту леса. Но никто больше не приезжал хоронить тела на её территории. И это было хорошо.
В конце концов, не каждый день пожилой медсестре на пенсии выпадает шанс спасти целую семью и заодно немного восстановить справедливость в этом несправедливом мире.
