Внутри святилища царила гнетущая тишина, нарушаемая лишь редким треском угасающих свечей, чьи слабые огоньки дрожали в бронзовых подсвечниках вдоль стен. Высокий свод потолка терялся в полумраке, расписанные золотыми звездами фрески, изображавшие триумф Люминора, теперь казались тусклыми, словно их свет угасал вместе с верой тех, кто искал здесь убежища. Воздух был пропитан запахом воска, сырости и чего-то еще — тонкого, едкого аромата тлена, пробиравшегося сквозь каменные щели, как дыхание самой смерти.
Король Всеволод стоял у алтаря, его высокая фигура в бордовом плаще отбрасывала длинную тень на мраморный пол. Его седые волосы, собранные в тугой хвост, блестели в слабом свете, а глубокие глаза цвета морской бездны были полны напряжения. Он сжимал рукоять меча, висящего на поясе, пальцы побелели от силы, с которой он стискивал холодный металл. Каждый момент в этом месте казался вечностью, каждый звук — предвестием новой угрозы. Рядом с ним священник Андрей держал в руках символ Люминора — деревянный диск с вырезанным солнцем, чьи лучи слабо мерцали, как угасающая надежда. Его лицо, обычно спокойное и мудрое, теперь было напряженным, глаза выдавали внутреннюю борьбу между верой и отчаянием. Он знал, что даже свет Люминора, который он так отчаянно пытался призвать, был здесь слаб, почти бессилен против сгущающейся за стенами тьмы.
— Что делать дальше, Андрей? — голос Всеволода прозвучал сухо, но в нем чувствовалась решимость, закалённая годами правления и войн. Он не мог позволить себе слабость — не здесь, не сейчас, когда его люди смотрели на него, ожидая спасения.
Андрей поднял взгляд к алтарю, его пальцы невольно сжали символ сильнее. Каменный стол, высеченный из цельного куска мрамора, был покрыт тонким слоем пыли, а золотые узоры на его краях потускнели, как будто само время отвернулось от этого места.
— Мы должны найти способ выбраться отсюда, — ответил он, его голос был тихим, но твердым. — Выход есть, я уверен. Но он скрыт. Эти темные силы… они предугадывают каждый наш шаг, словно знают нас лучше, чем мы сами.
У дверей святилища стояли верные воины короля — Валрик, Гримар и молодой Ярослав. Закалённые в боях, Гримар и Валрик не выказывали страха, их лица были словно высечены из камня, но в глазах мелькала тень тревоги. Их доспехи, покрытые вмятинами от недавнего боя, слабо поблескивали в свете свечей, а руки крепко сжимали оружие — мечи, булаву и топор. Они стояли настороже, прислушиваясь к звукам за стенами: глухому скрежету, шороху, который напоминал шаги сотен ног, и низкому гулу, поднимающемуся из глубин земли. Их задача была ясна — защищать короля любой ценой, но даже они начинали понимать, что враг, с которым они столкнулись, не подчиняется законам привычного мира.
— Мы не можем оставаться здесь, — прошептал Гримар, шагнув ближе к Андрею. Его голос был хриплым, а в глазах горела тревога, редкая для этого сурового воина. — Еще одна ночь — и мы станем частью этого кошмара. Эти твари… они не остановятся.
В тени, у стены, сидела Марта, крепко прижимая к себе сына Томаса. Ее темные волосы выбились из-под платка, а лицо, бледное и измождённое, было искажено страхом. Она была простой жительницей Моргенхейма, женой кузнеца, чья жизнь до недавнего времени сводилась к заботам о доме и детях. Теперь ее мир рухнул, и все, что у нее осталось, — это мальчик, дрожащий в ее объятиях. Она не могла скрыть ужаса, проникающего в ее голос каждый раз, когда она пыталась заговорить.
— Мы не можем остаться здесь, — ее голос дрожал. — Мы умрем, как все те, кого они забрали. Я знаю, вы воины, но даже вам, возможно, не сдержать этих тварей.
Ее голос разнесся по святилищу, и на миг все замолчали, поглощенные ее страхом, отражающим их собственные сомнения. Рядом с ней стояли трое других выживших — Лора, Эдгар и Финн. Лора с жестким лицом сжимала в руках деревянный круг, отчего пальцы побелели от напряжения. Ее глаза горели надеждой — единственным, что еще держало ее на ногах. Эдгар, старик с длинной седой бородой, опирался на кривой посох, его взгляд был мутным, но внимательным. Финн, молодой парень с растрепанными светлыми волосами, нервно теребил край своей рваной рубахи, его лицо было покрыто грязью и сажей.
— В старой части деревни есть несколько скрытых переходов, — заговорила Лора, ее голос был твердым, несмотря на усталость. — Но сейчас они, вероятно, ведут прямо во тьму. Мы не можем идти туда… Однако я уверена: в самой церкви есть что-то, что поможет нам выбраться.
Все обернулись к ней, и Марта кивнула, соглашаясь. Она тоже цеплялась за эту мысль, как за последнюю соломинку. Ее рука сжала плечо Томаса, и мальчик поднял голову, его глаза, красные от слез, отразили ее страх.
— А если это ловушка? — спросил Эдгар, его голос был низким и хриплым. Он обвел взглядом темные углы святилища, словно ожидая, что тени вот-вот оживут.
— Мы не знаем, — ответила Лора, шагнув к стене у алтаря. — Но другого выбора у нас нет.
Она остановилась, внимательно осматривая каменную кладку. Ее пальцы скользнули по неровной поверхности, и она нахмурилась.
— Я заметила это, когда мы только пришли сюда, — продолжила она. — За местом, где священник читал проповеди, есть что-то странное. Оно не вписывается в остальную архитектуру. Может, это выход.
Внезапно тишину разорвал резкий звук — возле двери Ярослав ткнул пальцем в сторону массивной колонны, стоящей у стены. Его жест был быстрым, напряженным, как будто он что-то заметил.
— Смотрите! — крикнул он, шагнув ближе.
Все обернулись. На старой каменной колонне, частично скрытой за тяжелой занавесью из выцветшей ткани, виднелась трещина. При ближайшем рассмотрении стало ясно, что это не просто повреждение — это был искусно замаскированный механизм. Тонкая линия в камне вела к небольшому углублению, где едва заметно проступали очертания рычага.
— Что это? — спросил Всеволод, подойдя к колонне. Его голос был тверд, но в нем мелькнула искра надежды.
— Похоже на проход, — ответил Валрик, наклоняясь и ощупывая камень. Его пальцы скользнули по холодной поверхности, и он нахмурился. — Но как его открыть?
— Попробуй повернуть, — предложил Гримар, внимательно вглядываясь в детали. Он шагнул вперед, его широкая ладонь легла на выступ в камне, и он с силой нажал.
Раздался низкий скрежет, от которого по телу пробежали мурашки. Каменная плита дрогнула, и часть стены начала медленно отходить в сторону. Крики удивления вырвались из уст выживших, когда перед ними открылась узкая дверца, ведущая в темные глубины храма. Из прохода повеяло сыростью и холодом, а слабый свет факелов осветил лишь первые несколько метров, за которыми начиналась непроглядная тьма.
— Это наш шанс, — тихо сказал Андрей, бросив взгляд на короля, в его голосе послышалась надежда. — Но мы должны быть осторожными. Если этот путь куда-то ведет, он может оказаться опаснее, чем то, что снаружи.
Всеволод кивнул, его лицо стало суровее.
— Мы не можем оставаться здесь, — произнес он не колеблясь. — Все за мной.
Воины быстро заняли оборонительные позиции, выстраиваясь полукругом у входа в проход. Марта прижала Томаса ближе, ее сердце колотилось от страха, но она знала, что выбора нет. Лора, Эдгар и Финн встали позади, их взгляды были полны тревоги, но в них теплилась слабая надежда. Андрей поднял символ Люминора, его свет стал чуть ярче, как маяк в этом море мрака.
Проход был узким, стены из грубого камня сжимали его с обеих сторон, а потолок нависал так низко, что высоким воинам вроде Гримара приходилось слегка сутулиться. Внутри пахло сыростью и плесенью, воздух был тяжелым, застоявшимся, как в давно заброшенной гробнице. Тени от факелов в руках солдат плясали на стенах, создавая иллюзию движения, как будто за ними следили невидимые глаза.
— Будьте наготове, — прошептал Валрик, возглавляя группу. Его меч был поднят, глаза внимательно изучали каждый изгиб туннеля.
Шаги отдавались эхом в каменных стенах, скрежет оружия и прерывистое дыхание сливались в тревожную симфонию. Небольшой отряд из семнадцати человек двигался вперед, и каждый понимал: они идут на риск, ставя на кон всё. Но обратного пути не было — только тьма впереди и слабая надежда на спасение.
Марта, шедшая позади воинов, внезапно замерла, ее взгляд метнулся к стене. Ей показалось, что тень, отбрасываемая факелом, двигалась не в такт их шагам — она извивалась, как живое существо, следуя за ними.
— Что это? — прошептала она, ее голос дрогнул.
— Не останавливайтесь, — резко бросил Гримар, подтолкнув ее вперед. — Мы должны двигаться дальше.
Но через несколько шагов путь преградил массивный каменный блок, который полностью перекрывал туннель. Его поверхность была гладкой, но испещренной тонкими трещинами, как будто он выдержал столетия давления. Он казался нерушимым, как сама земля.
— Проход закрыт? — спросил Всеволод, его голос стал жестче. Он сжал меч сильнее, словно готовясь к бою. — Или это ловушка?
— Похоже, мы в тупике, — произнес Андрей, подняв взгляд к потолку, где слабый свет проникал через узкие щели, едва заметные в камне.
Тишина повисла в воздухе, тяжелая и гнетущая, как предвестие конца. Воины стояли настороже, их взгляды метались между стенами и блоком. Марта прижала Томаса к себе, чувствуя, как его маленькое тело дрожит. Она огляделась, ее глаза искали хоть малейший намек на спасение, но тьма сжималась вокруг них, как невидимые тиски.
Гримар шагнул к блоку и внимательно осмотрел его. Его пальцы скользнули по поверхности, и он нахмурился.
— Это не просто препятствие, — сказал он, водя рукой вдоль трещин. — Здесь есть следы механизмов. Это скрытая дверь, я уверен. Она открывается.
— И как ее открыть? — спросил Ярослав, его голос был полон напряжения. Он покрутил булаву в руках, словно готовясь разбить камень силой.
Гримар еще несколько секунд изучал плиту и наконец заметил маленький рычаг, почти сливающийся с камнем. Его рука легла на него, и он с силой потянул. Механизм поддался, раздался гул, от которого стены задрожали, и каменный блок начал двигаться и медленно отходить в сторону. Проем в стене расширился, открывая узкий коридор, уходящий в еще более глубокую тьму. Оттуда повеяло странным запахом — смесью сырости, гнили и чего-то металлического, вызывавшего тревогу.
— Там что-то есть, — произнес Андрей с тревогой, его голос стал тише. — Мы должны быть готовы ко всему.
Всеволод кивнул, его взгляд стал острым, как лезвие.
— Вперед, — приказал он, шагнув в темноту первым.
Проход был еще уже, чем предыдущий, стены сжимали плечи, а воздух стал густым, липким, как будто они спускались в чрево земли. Факелы едва разгоняли мрак, их свет отражался на влажных камнях, создавая иллюзию движения. Король шел впереди, его меч был поднят, каждый шаг отдавался эхом в тишине. За ним следовал Андрей, чей символ Люминора излучал слабое сияние, освещая путь. Остальные двигались следом, их шаги были осторожными, но решительными.
— Осторожнее, пол неровный, — предупредил Валрик, касаясь стены рукой, чтобы не потерять равновесие.
Туннель вел вниз, извиваясь, как змеиная нора. Ощущение замкнутости давило на грудь, дыхание становилось тяжелее с каждым шагом. Через несколько минут они вышли в более широкий зал, его стены терялись в темноте. Потолок был высоким, но невидимым, растворенным в тенях, а пол усеян мелкими камнями и пылью.
Как только последний воин ступил внутрь, позади раздался глухой гул — каменная дверь захлопнулась сама собой. Плита сдвинулась с места, отрезав их от обратного пути.
— Черт возьми… — прошипел Гримар, развернувшись и ударив кулаком по стене. Камень отозвался глухим звуком, но не дрогнул.
— Назад дороги нет, — спокойно сказал Андрей, его взгляд был устремлен вперед.
В центре зала возвышался странный алтарь, вырезанный из черного камня. Его поверхность была испещрена символами — древними, изогнутыми линиями, которые напоминали письмена давно забытых магов. На стенах висели ржавые железные цепи, их звенья покрывала корка времени, а пол был усеян костями — мелкими, хрупкими, словно остатками жертвоприношений.
— Мне это не нравится, — пробормотал Ярослав, сжимая рукоять меча сильнее. Его голос дрогнул, выдавая страх, который он пытался скрыть.
— Это место… служило темным богам, — тихо произнес Андрей, проводя рукой по холодному камню алтаря. Его пальцы замерли над одним из символов, и он нахмурился. — Мы не должны здесь задерживаться.
Неожиданно воздух в зале задрожал, и из глубины коридоров донесся зловещий шепот. Это был не ветер — в нем звучали голоса, низкие, искаженные, словно из иного мира. Они не принадлежали людям. Стены затряслись, камни заскрипели, как будто что-то огромное пыталось вырваться из-под земли. Из темных углов начали проступать силуэты — размытые, искаженные фигуры, чьи очертания невозможно было разобрать. Они двигались медленно, как призраки, выныривая из теней.
— Готовьтесь! — крикнул Валрик, поднимая меч. Его голос прогремел в зале, заставив воинов встрепенуться.
Но прежде чем кто-либо успел нанести удар, фигуры растворились, оставив за собой лишь холодный шепот, и он эхом отдавался от стен.
— Они… наблюдают, — произнес Андрей дрожащим от напряжения голосом.
— Кто? — спросил Всеволод, его взгляд метнулся к священнику.
Ответ пришел мгновенно. Из глубины ведущего дальше прохода раздался тяжелый топот — медленный, уверенный, как шаги судьбы. Это не было эхом их собственных движений. Кто-то приближался.
Факелы затрещали, их пламя дрогнуло, едва не угаснув. А затем он появился.
Высокий силуэт, облаченный в рваные черные лохмотья, скользнул из тьмы. Его лицо скрывал капюшон, но под ним не было ничего — лишь зияющая пустота, как бездонная пропасть. От фигуры исходил холод, пробирающий до костей, и воздух вокруг нее дрожал, как от жара.
— Посланник… — прошептал Андрей, его голос был едва слышен.
— Некрос послал меня, — произнес тот, его голос был безжизненным, как сама смерть. — Вы вошли в мои владения. Я — последнее, что вы увидите перед своим концом.
Всеволод шагнул вперед, выставив меч перед собой. Его взгляд был твердым, но сердце сжалось от ледяного ужаса, исходящего от существа.
— Ты не заберешь нас, — произнес он, его голос резал тишину, как сталь.
Посланник не ответил. Он поднял руку, и из его капюшона вырвался леденящий поток воздуха. Факелы мигнули и погасли, погрузив зал во мрак.
— Держитесь вместе! — крикнул Валрик, его голос прорезал тьму, но ответом была лишь тяжелая тишина.
Один из воинов, стиснув зубы, торопливо высек искры возле своего факела. На миг дрожащий свет отразился в его глазах, надежда вспыхнула в темноте. Но пламя не успело разгореться — воздух содрогнулся от зловещего шепота, и мгновение спустя огонь погас, будто его задушила невидимая рука.
Тень в углу зала зашевелилась. Посланник ринулся вперед, и первым ударом его когти, черные и острые, как обсидиан, вонзились в грудь именно того воина с факелом. Он успел лишь выронить древко и схватиться за доспехи, издав сдавленный хрип, прежде чем его тело рассыпалось в пыль.
Разгорающийся факел глухо ударился о каменный пол, и эхо этого звука прокатилось по залу, словно колокол, возвестивший начало резни, воины отшатнулись, ощупывая тьму, но их глаза не различали ничего, кроме зыбких теней.
Оранжевый свет пролил жизнь на лица оставшихся воинов, и на миг тьма отпрянула, зашипела, словно зверь, получивший удар. Шепоты стихли, и в воздухе повисла напряженная тишина.И тогда вперед шагнул Всеволод. Его силуэт вырвался из темноты, и он подобрал готовый затухнуть факел рассыпавшегося в прах воина и властно поднял его над головой. Едва теплившиеся в нем искры сверкнули ярче, и пламя стало разгораться, ярко, не дрожа и не угасая, как будто признавая лишь волю короля.
— Пока я жив, — произнес Всеволод, держа факел высоко, — свет не угаснет.
Свет факела, хоть и разогнал мрак, не смог изгнать его окончательно — лишь оттеснил на шаг. Вскоре тьма пришла в движение, заколыхалась, словно живая, и вновь рванулась вперед.
— Чудовище! — взревел Гримар, его топор с силой обрушился вниз, но лезвие прошло сквозь воздух, не задев врага.
Посланник двигался с ужасающей грацией. Его когти вонзились во второго воина, разрывая броню, как бумагу. Тот рухнул, не успев закричать, его тело иссохло за мгновение. Еще один из воинов, пылая яростью, бросился вперед с боевым кличем, его булава сверкнула в тусклом свете факела, но тени сомкнулись вокруг него. Черные руки, извивающиеся, как змеи, сдавили его горло, и он захрипел, пытаясь вырваться. Через секунду его тело исчезло, поглощенное тьмой.
— Марта! — крикнул Гримар, обернувшись к женщине, вместе с сыном та бросилась в сторону.
Марта рванулась в глубь зала, ее глаза искали спасения, но тьма настигла ее. Хриплый крик и плач Томаса оборвались, когда холодная тень окутала их, утащив во тьму. Наступившая тишина была оглушительной.
Всеволод, стиснув зубы, рубанул мечом в сторону посланника. Клинок с яростным звоном рассек воздух, но прошел сквозь существо, не причинив вреда. Сколько бы силы он ни вкладывал, металл был бессилен.
— Уходим! — крикнул Валрик, но его голос утонул в хаосе.
Андрей, отступив в сторону, поднял руки к небу, его губы шептали священные слова. Свет Люминора вспыхнул, ослепительный и чистый, заливая зал. Посланник отшатнулся, его тело скрутилось от боли, но через миг он восстановился, тени вокруг него сгустились, как щит.
— Он неуязвим! — крикнул Андрей, его лицо исказилось от ужаса.
Оставшиеся воины окружили короля, их мечи дрожали в руках. Тьма сжималась вокруг, холод проникал под доспехи, и казалось, что надежда угасла. И вдруг раздался голос:
Глубокий, проникающий в душу, он был женским, но звучал с мощью, которая заглушила все звуки. Зал наполнился его эхом, как будто сама тьма заговорила.
Из глубин теней начали вырываться волны мрака, но теперь они не подчинялись посланнику. Они закружились, как вихрь, связывая его невидимыми путами. Посланник рванулся, но тени сжали его, как сотни рук, лишая движения. Его силуэт задрожал, каждый жест становился медленным, беспомощным.
Из этой бездны выступила фигура — женщина в длинном черном одеянии, ее волосы струились, как сама ночь, а глаза были провалами тьмы. Ее присутствие наполнило зал тяжестью, воздух стал ледяным.
— Ты переступил черту дозволенного, — произнесла она, ее голос был приказом, не терпящим возражений.
Посланник замер, его облик исказился.
— Тенебрис… — прошептал Андрей прерывистым голосом.
— Уходи в бездну, откуда пришел, — сказала Тенебрис, и ее слова стали разрушением.
Посланник взвыл, его тело начало распадаться в вихрь теней и исчезло в темноте. Зал погрузился в тишину.
Тенебрис повернулась к выжившим, ее взгляд был холоден и пуст.
— Вы пока нужны этому миру, — произнесла она, ее голос словно забрал тепло из пространства.
Всеволод смотрел на нее, не скрывая удивления. Он понимал: эта встреча не случайна.
— Тенебрис, — сказал он, сдерживая волнение. — Зачем ты здесь? Каков твой план?
Она не шелохнулась, ее глаза встретились с его взглядом.
— Мой план неважен, — ответила она. — Ваше выживание — вот что имеет значение. Свет и тьма существуют в равновесии. Иногда моя помощь нужна, чтобы хаос не поглотил все.
Андрей сжал символ Люминора, его голос был тверд, но полон настороженности.
— Ты предлагаешь спасение, — сказал он. — Но что ты возьмешь взамен?
Тенебрис склонила голову, ее губы дрогнули в легкой усмешке.
— Цена — ваше существование в мире, где свету нужна тьма, а тьме — свет, — прошептала она. — Моя помощь временна. Но чтобы встретить свою судьбу, вы должны пережить эту ночь.
Она подняла руку, и тени вокруг нее ожили, превращаясь в зловещие фигуры. Они двинулись вперед, расчищая путь.
— Следуйте за ними, — сказала она спокойно. — Я открою вам дорогу.
Всеволод кивнул, и отряд двинулся за тенями. Проход расширялся, впереди забрезжил свет. Тенебрис исчезла, оставив их с ее словами и тяжелой тишиной.
Тьма расступилась перед отрядом Всеволода, как занавес, открывая узкий каменный коридор, ведущий прочь из зловещего зала. Тени Тенебрис, извивающиеся и бесформенные, двигались впереди, их очертания дрожали в слабом свете факелов, которые несли оставшиеся воины. Король шел первым, его шаги были тяжелыми, но уверенными, меч в руке отражал тусклые отблески пламени. За ним следовал Андрей, чья ряса цеплялась за неровные стены, а символ Люминора в его руках едва мерцал, как угасающая звезда. Гримар, Валрик, Ярослав и трое других воинов держались позади, их доспехи звенели в гнетущей тишине, а лица были напряжены, ибо каждый их шаг мог стать последним. Лора, Эдгар и Финн — выжившие из Моргенхейма — шли в середине, их дыхание было прерывистым, а взгляды метались по сторонам, выискивая угрозу.
Воздух в туннеле был холодным и влажным, пропитанным запахом земли и гнили. Каждый вдох казался глотком яда, каждый шорох — предвестием новой опасности. Тени Тенебрис двигались молча, их формы то сливались со стенами, то вытягивались в длинные когтистые силуэты, скользившие по камням. Они не говорили, не издавали звуков, но их присутствие было осязаемым, как холодное дыхание на затылке.
— Вы доверяете ей? — тихо спросил Гримар, наклонившись к Всеволоду. Его голос был хриплым, а в глазах мелькала тревога, которую он редко позволял себе показать.
Король не ответил сразу. Его взгляд был прикован к теням впереди, к их неестественным движениям. Тенебрис, богиня тьмы, спасла их от посланника Некроса, но ее слова оставили в его душе горький осадок недоверия. Она говорила о равновесии, о необходимости их выживания, но ее холодный взгляд и зловещая улыбка не обещали милосердия. Всеволод сжал рукоять меча сильнее, чувствуя, как металл врезается в ладонь.
— Я не доверяю ей, — наконец произнес он, его голос был низким, как рокот далекого грома. — Но у нас нет выбора. Если она хочет нашей смерти, то могла бы оставить нас в том зале.
Андрей, шедший позади, качнул головой. Его пальцы сжимали символ Люминора так сильно, что побелели костяшки. Свет, который он призвал против посланника, истощил его силы, оставив лишь тонкую нить веры, за которую он цеплялся.
— Она играет в свою игру, — прошептал он, его голос дрожал от усталости. — Тенебрис не союзник света. Она спасла нас не из милости, а ради своих целей. Мы — пешки в ее руках.
— Тогда почему она против Некроса? — спросил Валрик, его меч был опущен, но рука оставалась на рукояти. Его светлые волосы прилипли ко лбу от пота, а лицо было бледным, как у мертвеца.
— Потому что темные боги не едины, — ответил Андрей, его взгляд стал отстраненным, как будто он видел что-то за пределами туннеля. — Моргас, Некрос, Заркун, Тенебрис — они связаны общей ненавистью к свету, но их жажда власти разделяет их. Тенебрис, возможно, видит в плане Моргаса угрозу своему существованию.
Туннель начал расширяться, стены отступили, открывая просторный зал с высоким потолком, теряющимся в темноте. Пол был усеян мелкими камнями, хрустящими под сапогами, а воздух стал еще холоднее, проникая под доспехи и одежду. Тени Тенебрис собрались в центре зала, их формы сгустились, образуя арку из мрака, которая вела дальше. Сквозь нее пробивался слабый свет — не теплый, как солнце, а холодный, серебристый, как лунный отблеск на льду.
— Это выход? — спросила Лора, ее голос был резким, но в нем чувствовалась надежда. Она шагнула вперед, но Эдгар схватил ее за руку, удерживая.
— Не торопись, — пробормотал старик, его взгляд был прикован к арке. — Это слишком просто.
Всеволод поднял руку, останавливая отряд. Его взгляд устремился вперед, дальше по коридору повсюду колыхались тени, живые, словно дыхание ночи. Они извивались, складывались в непонятные фигуры и моментально меняли очертания, будто скрывали за собой нечто важное. Холод медленно пробирался под кожу, волосы встали дыбом и инстинкт подсказывал: здесь кроется опасность.
— Андрей, — негромко позвал он, не отводя глаз от темной арки. — Что скажешь?
Священник шагнул вперед, поднял символ Люминора. Тусклый золотой свет разлился по камням. Тени, сопровождающие их, дрогнули и отпрянули, но не исчезли, а сжались, как звери перед прыжком. Андрей нахмурился.
— Я не доверяю Тенебрис, но это не похоже на ловушку, — произнес он после небольшой паузы. — Это дорога, но вот куда она нас приведет?
И словно подтверждая его слова, тени вытянулись, собрались плотнее и застыли в воздухе в очертаниях прохода. По краям арки дрожали серебристые искры, холодные, как лунный свет. Воздух вокруг стал неподвижным и тяжелым, а за спинами воинов сомкнулась темнота, отрезав их от пройденного пути.
— Идите, — раздался знакомый голос Тенебрис, глубокий и властный. — Здесь вам не причинят вреда.
Тени легли перед ними, образуя коридор. Всеволод шагнул первым. За ним последовал Андрей; сияние от деревянного диска с вырезанным солнцем в его руках теперь походило скорее на символ надежды, чем на защиту. Остальные сомкнули ряды. Лора, Эдгар и Финн держались в середине, оглядываясь с тревогой.
— Она ведет нас, — прошептал Валрик.
— Или удерживает, — хмуро заметил Гримар, но рука его на топоре ослабла: опасность, которую он чувствовал, не исходила от обычных врагов.
Путь вел то вниз, то вновь поднимался, извиваясь, и меняя русла, как подземная река. Иногда в стенах проступали ложные двери и арки, но стоило отряду коснуться их взглядом, как проход впереди разгорался холодным сиянием, и обманные пути таяли. Ни шорохов, ни шагов за спиной — только мерный ход, словно ночь сама держала их в своих недрах.
Андрей, вслушиваясь в тишину, прошептал:
— Она закрыла нас от Некроса. Мрак скрывает все, если им владеет сама Тьма.
На одном из поворотов стены сдвинулись слишком тесно, и людям пришлось идти боком. Камень касался плеч, но арка впереди светилась ровно, обещая дорогу. Воины шагали осторожно, но уже без страха — чувство обреченности уступало место странной, холодной уверенности.
Наконец коридор раскрылся в зал, пустой и гулкий. В дальнем конце, среди тьмы, сиял выход: узкий проем, из которого веяло свежестью леса и влажной землей.
— Это он, — выдохнул Финн, едва удерживая дрожь в голосе.
Тени, сопровождавшие их, остановились полукругом. Их очертания слегка склонились, словно в прощальном поклоне.
— Ступайте, — вновь прозвучал голос Тенебрис, теперь тише, но все так же властно. — Ваш путь не окончен. Мы с вами еще встретимся.
Всеволод задержался на мгновение, посмотрев на окружающие их тени.
— Зачем ты спасла нас? — спросил он.
Воздух на миг стал тяжелым, и слова легли в сознание каждого, как отзвук далекого колокола:
— Чтобы солнце взошло там, где ему положено взойти.
Король кивнул. Ответ был неясным, но достаточным.
Они шагнули в проем один за другим. Тьма сомкнулась вокруг путников, словно пропуская их сквозь собственное тело. Лишь мягкая тьма — и вдруг порыв холодного ветра.
Перед ними раскинулся хвойный лес. Черные стволы сосен тянулись к небу, лунный свет освещал поляну, на которую они вышли. Беглецы вздохнули полной грудью, после затхлого воздуха городских катакомб. Проем за их спинами исчез, будто его никогда не существовало.
Никто не преследовал их. Моргенхейм остался позади, вместе с кошмарами этой ночи.
Всеволод тяжело выдохнул и только теперь опустил рукоять меча. Андрей упал на колени, его символ Люминора больше не светился — и в этом было спокойствие: свет не требовался. Лора, Эдгар, Финн и другие воины стояли рядом, живые, хотя сильно измученные.
— Мы выбрались, — сказал Ярослав. Его голос дрогнул. — Я не знаю, как вы, но сегодня я поверил в богов.
— В каких именно? — хмуро спросил Эдгар. — В Люминора, чей свет угас в час нужды? Или в Тенебрис, которая спасла нас и проложила нам дорогу во тьме?
— Как ты смеешь так говорить? — вспыхнул Андрей. — Если бы не сила Люминора, мы бы не удержались. Его свет — в каждом из нас.
— А я видела другое, — тихо возразила Лора. — Когда тьма сомкнулась, когда посланник напал на нас, именно Тенебрис пришла к нам на помочь, и она повела нас.
— Может, это была не она, — задумчиво произнес Финн. — Может, сами боги еще не решили между собой, что с нами делать.
— Или проверяют нас, — добавил Всеволод. Его голос прозвучал устало, но твердо. — Я не стану сейчас думать, с какой целью нас спасла Тенебрис. Но ясно одно: мы ей еще нужны.
Король обернулся к лесу, он знал: эта ночь лишь начало новых грядущих испытаний.
— Вперед, — произнес он. — Нас ждет долгий путь. Нужно идти до самого восхода солнца.
