Беларусь

Вакансии привлекают зарплатой

Антирыночные решения наших «доброжелателей» из стран Запада привели к эрозии основ мировой экономики. Но Беларусь устояла под санкционным натиском. Обвала рынка не произошло. ВВП в прошлом году вырос на 3,9 %. Увеличивается среднемесячная зарплата, а уровень фактической безработицы остается одним из самых низких среди стран СНГ.

Траты из расчетного листка

Игорь Филипповработает врачом-реабилитологом в одном из столичных медучреждений. Он признается, что работа непростая, ответственная, трудиться порой тяжело физически и морально:

— Но я знал, на что шел, когда выбирал профессию. Конечно, в конце прошлого года новость о надбавках очень порадовала. Живу в Минском районе, планирую строить гараж, ремонтировать дом. Для меня очень важно, что я занимаюсь любимым делом, моя работа приносит многим пользу, а также достойно оценивается.

Увеличение доходов населения положительно влияет на поступления в бюджет в виде подоходного налога, а также на покупательную способность. Немного цифр. По данным Белстата, около 36 % расходов у белорусов уходит на продукты питания. Транспортные траты занимают примерно 10 %, жилищно-коммунальные услуги, электричество, газ, вода — 9,7 %. Далее следуют расходы на информацию и связь — интернет, телевидение, телефон — чуть более 7 %. На одежду и обувь — 6,4 %. Расходы на медицину — 5,9 %. Чуть меньше — на личный уход, соцзащиту и прочие товары и услуги. Траты на гостиницы, кафе, рестораны — примерно 3 %. О чем говорят эти цифры?

Екатерина Господарик, заведующая кафедрой аналитической экономики и эконометрики БГУ, кандидат экономических наук, доцент,отмечает, что такие показатели для нашей страны стандартные и в зависимости от экономической ситуации могут меняться незначительно:

— То, что около трети своих доходов белорусы тратят на покупку еды, укладывается в рамки среднемирового тренда. Если брать длинный отрезок времени, то можно с уверенностью сказать, что доходы белорусов постоянно росли даже с учетом инфляции. А когда благосостояние повышается, доля продовольствия в структуре расходов всегда снижается. У нас оптимальные расходы на связь. Мы видим спрос на высокие скорости и новые цифровые сервисы. Ресурс волоконно-оптической сети позволяет, с одной стороны, закрыть потребности абонентов, а с другой — обеспечить внедрение инновационных услуг. Например, в России и Казахстане траты в этой сфере выше, там больше пользователей оформляют различные пакеты, подписки.

По мнению эксперта, небольшие расходы на медобслуживание — результат социальной направленности политики государства. Плюс развиваются услуги частных медцентров, появляются дополнительные виды страхования.

Также в стране наблюдается рост потребления по всем сегментам: белорусы активно покупают товары и услуги, берут кредиты.

— Например, с нового года можно взять взаймы у банка до 12 тысяч рублей для приобретения мебели, бытовой и другой техники отечественного производства на срок до трех лет. Стимулируется внутренний спрос в стране. Покупая отечественные товары, мы формируем круговорот денег в экономике, обеспечиваем работой наших близких, соседей и т.д. Выбирать белорусское — экономически целесообразно как для страны, так и для каждого из нас, —уверена Екатерина Господарик.

Она отмечает, что на фоне санкций некоторые зарубежные фирмы ушли с нашего рынка и отечественные компании быстро переориентировались. Наши производители активно осваивают рынки стран СНГ. Например, легпром Беларуси успешно замещает ушедшие из России бренды. Наши товары востребованы и конкурентоспособны. Тем более что обеспечение качества — одна из важнейших задач государственной политики во всех сферах.

Белые и синие воротнички

В этом году рост реальной заработной платы запланирован на уровне 3,9 %. Ситуация на рынке труда остается стабильной. Безработица в Евразийском экономическом союзе с начала года сократилась на 14 %, а самый низкий уровень зафиксирован в Беларуси. По данным исследований ЕЭК, общее количество нетрудоустроенных в нашей стране не превышает 3,6 %.

Сейчас в общереспубликанском банке вакансий можно найти более 130 тысяч предложений от нанимателей. Наибольшая потребность в сферах реального сектора экономики, строительства, торговли и соцуслуг, здравоохранения.

Мир изменился: белые воротнички теряют позиции на рынке. В тренде рабочие специальности, констатируют эксперты. Сегодня все чаще можно услышать, что в будущем человека на производстве заменят роботы. Да, процессы стремительно автоматизируются, но «затенять» рабочие специальности не стоит.

— Работодателям сложнее найти высококвалифицированных рабочих, например электрика или плиточника, чем офисных менеджеров или бухгалтеров. Для бесперебойного функционирования предприятий, заводов и городской инфраструктуры нужны грамотные специалисты. Сегодня тем же слесарям и сантехникам важно повышать квалификацию, чтобы работать с такими системами, как умный дом. В выигрыше окажутся те специалисты, которые смогут вовремя перестроиться. Плюс в стране сфера трудовых правоотношений между сотрудником и нанимателем в части рабочего времени, места совершенствуется. Гибкий график, возможность трудиться на удаленке помогают решить многие вопросы, — отмечаетЛюдмила Кананович, председатель Постоянной комиссии по труду и социальным вопросам Палаты представителей.

В Госпрограмме «Рынок труда и содействие занятости на 2021—2025 годы» акцентируется внимание на повышении качества предоставляемых услуг при поиске работы, использовании современных информационных возможностей, разработке новых профессиональных стандартов. Политика занятости нацелена на максимальное вовлечение трудоспособного населения в экономику. Государство оказывает помощь с трудоустройством, освоением новой профессии, организацией собственного дела. По мнению парламентария, обеспечение высокого уровня занятости — отличительная черта нашей страны. Трудолюбивые белорусы нередко обеспечивают себе хорошее подспорье для семейного бюджета. Так, в сезон зарабатывают на излишках из сада-огорода и лесных дарах, оказывают востребованные услуги, например доставляют товары. Сколько человек сможет заработать, зависит от него самого.

Сберегательный момент

Екатерина Господарик отмечает, что важно не только зарабатывать деньги, но и грамотно их расходовать, ведь с самого начала должны быть сформированы правильные финансовые привычки и выработаны модели поведения:

— Золотое правило: 50 % ежемесячного заработка должно уходить на необходимые траты — аренду или кредит, транспорт, продукты, коммунальные услуги, 20 % — на сбережения или выплату долгов, а оставшиеся 30 % — на развлечения (шопинг, отдых, уход за собой и другое). Нужно жить по средствам. Брать взаймы следует на действительно неотложные и обоснованные цели. Это касается покупки квартиры, экстренного лечения. Любой долг должен быть разумным и посильным.

В ТЕМУ

Министерство финансов разработало информационно-аналитическое издание «Бюджет Республики Беларусь для граждан». В красочных схемах и графиках представлены структура доходов и расходов бюджета, финансирование госпрограмм социально-экономической направленности, отражены основные меры налоговой политики и другая полезная информация, повышающая финансовую грамотность населения. Познакомиться с изданием можно по ссылке.

https://www.sb.by/articles/vakansii-privlekayut-zarplatoy.ht...

Окунуть кисти в небо

Его называли поэтом в живописи, легендой и мастером. Народный художник Виталий Цвирко за 80 лет жизни, большую часть которой, с самого детства, он провел не выпуская кисти из рук, оставил после себя целую плеяду великолепных учеников и грандиозное творческое наследие. Он объехал всю Беларусь, пропадая на пленэрах даже в самую неприветливую погоду, возил за собой огромные холсты и, создавая один живой, одушевленный пейзаж за другим, всю жизнь писал портрет своей Родины.

Виталий Константинович Цвирко родился на Гомельщине в 1913 году, в живописной деревне Радеево (ныне — Буда‑Кошелевский район). К слову, три года спустя в соседнем селе Уваровичи появился на свет еще один выдающийся живописец — Евсей Моисеенко: что‑то особенное есть в этом прекрасном краю, что руки тянутся к кисти. Родителями Виталия Цвирко были сельские учителя (по некоторым данным, его отец был выходцем из дворянского рода Годыцких‑Цвирко, отличавшихся тягой к живописи). Так или иначе, Константин Цвирко был недурным художником‑любителем и постоянно пропадал с мольбертом, свои первые уроки рисования мальчик получил именно в семейном кругу.

Вскоре семья перебралась в Минск, кисти и краски следовали за ними в багаже. Одним из первых своих учителей Виталий Цвирко называл классика литературы Кондрата Крапиву, жившего по соседству: «дядька Кондрат» и сам был не чужд живописи и вполне в этой области талантлив. В школе успехи мальчика заметили учителя рисования — Анатолий Тычина и Михаил Станюта, сами будущие классики, которые взялись учить талантливого юного художника частным образом.

Семейное окружение, внутренняя тяга к искусству и влияние талантливых педагогов — именно то, что обеспечивает не просто выбор будущей профессии, а успех на избранном пути.

Виталий Цвирко поступил в Витебский художественный техникум, в котором директорствовал энтузиаст Михаил Керзин и преподавал влюбленный в родную землю Иван Ахремчик. Затем Суриковское училище, курс революционеров‑реалистов Петра Покражевского и Георгия Ряжского, уроки у мастера сюжетной живописи Сергея Герасимова и великолепного пейзажиста Игоря Грабаря… Когда фашисты подступали к Москве, студентов Суриковки вместе с педагогами отправили в эвакуацию в Узбекистан. Так Виталий Цвирко оказался в Самарканде, где и завершилась в 1942 году его учеба. Но возвращаться ему было некуда — родная белорусская земля была захвачена врагом.

Годы, проведенные в эвакуации, он не вспоминал никогда, хотя они и отразились в цикле картин. Самарканд, самое сердце пустыни, днем убивающее палящей жарой, а ночью — стылым пронизывающим холодом, от которого не могла защитить худая одежонка военной поры.

Не пережил лишений маленький сын художника, следом умер его отец — это были годы великого горя, война собирала свою жатву не только на полях сражений и в лагерях смерти, но и в далеком тылу, казалось бы, защищенном от бед.

Не хватало работы, не было хлеба, студенты Суриковки сходили с ума от голода, но собирали деньги на танковую колонну — все для фронта, все для Победы. Может быть, именно там, в жарком сердце Узбекистана, и выковывался будущий несгибаемый оптимизм художника: хуже, чем было в войну, быть уже не может.

Как только пришла весть об освобождении Минска, Цвирко ринулся на Родину. Трудно представить, каким был этот путь по истерзанной войной стране: больше четырех тысяч километров по измученному работой голодному тылу, по разоренным оккупантами землям — в разрушенный до основания город, где художника накрыло осознание и пережитого народом ужаса, и беспримерного подвига белорусов. Все это — и горе, и гордость — выплеснулось после Победы в серии картин на военную тему. Важнейшей работой 1940‑х для Виталия Цвирко стало полотно «Непокоренные»: казнь партизана, который и за минуту до гибели не теряет силы духа. Ученик художника Леонид Щемелев вспоминал, как в 1948‑м через Минск отправляли в Германию пленных немцев — и привели на выставку, посвященную ужасам войны: «Одну его картину я запомнил особенно хорошо — сюжет на тему оккупации, жесткий, обличительный. И немцев, восхищенно ее обсуждающих, запомнил. Выразительность фигур и особенно пейзаж на заднем плане вызвали у них неподдельный восторг. Среди этих немцев было немало образованных людей, об искусстве они рассуждали вполне профессионально. И хотя на той выставке было немало работ других художников, говорили только о Цвирко...»

Есть в наследии художника еще одно знаковое полотно — написанное в 1957 году «Восстание рыбаков на озере Нарочь»: так отразилась в его творчестве тема борьбы Западной Белоруссии против поляков. Польский офицер зачитывает рыбакам приказ о запрете на лов рыбы, который лишит людей средств к существованию. Видим тревожные, хмурые лица женщин и суровых мужчин, едва сдерживающих свою ярость. Это еще одни непокоренные, еще одна картина‑манифест: никогда никакой пришелец не дождется покорности от тех, кто плоть от плоти белорусской земли.

И все‑таки с годами выкристаллизовался истинный путь Виталия Цвирко — живописца родной земли, в неброском, но таком любимом облике которой художник открывал все новые и новые черты.

Он, как и Бялыницкий‑Бируля, нечасто изображал наполненное яркими красками лето: его манила ранняя весна, время прилета грачей, рыжая осень, вся в ржавчине опадающей листвы, хлябь распутицы, голые деревья ноября и сотни тонов зимнего снега — даже снег у Цвирко получался живым.

Он мог целыми днями мерзнуть на улице, выписывая очередной пейзаж, а со стороны казалось, что ему все дается легко и просто.

Садовничал: яблоки, груши, абрикосы, тыквы и кукурузные початки — эти сочные, яркие плоды осени на его натюрмортах выращены им самим.

За работой мурлыкал легкомысленные арии из оперетт: что‑то роднило его с композитором Имре Кальманом, который самые искрометные свои мелодии сочинял в пароксизме горя, переплавляя душевную боль в бравурные марши и танцевальный вихрь. Так и Цвирко свои переживания держал глубоко внутри, как будто выстраивая легкий музыкальный щит между собой и миром, а все, что копилось внутри, изливал на холст — природа тем и прекрасна, что в ней можно всегда найти созвучие любому состоянию души. Но лишь подлинному художнику дано это запечатлеть.

Рассказывают, что у Цвирко был собственный ритуал — будто бы молитва: перед началом работы обмакнуть кисти «в небо». Он подбрасывал их высоко с особой приговоркой и, поймав, брался за дело.

Он был трудяга, но запросто дарил — что свои картины, что фрукты из своего сада. В его доме без конца толклись гости — все знали, что у Цвирко без проблем можно переночевать, если негде остановиться в Минске. Не гнался за карьерой, быть может, потому его легко избирали председателем правления Союза художников. Звание народного он получил в расцвете сил, ему было всего 50 лет — для художника это почти молодость. Четырьмя годами позже ему дали Госпремию БССР — заслуженно, но никто не может обвинить Цвирко, что он толкался локтями. Околотворческие склоки и интриги были ему чужды, и хотя зависть многое разрушила в его жизни, он никогда не сетовал: страшнее, чем было в войну, уже быть не может.

С его курса в театрально‑художественном институте (нынешней академии искусств) вышли будущие великие: из них только народных художников трое — Виктор Громыко, Леонид Щемелев, Георгий Поплавский. Без Виталия Константиновича Цвирко лицо белорусской живописи оказалось бы совершенно иным, но он воспитал целое поколение прекрасных мастеров. Его фамилия созвучна белорусскому произношению слова «сверчок» — так он и прожил, скромный художник, выводящий трепетными мазками долгую песню родных полей.

Учитель с большой буквы

Народный художник Леонид Щемелев вспоминал, что у Виталия Цвирко была особая манера преподавания: «Педагогом он был от природы. Знаете, как у нас проходили занятия? Цвирко выбирал одного из студентов и разговаривал об искусстве только с ним. В следующий раз собеседником становился другой ученик... Причем советов никогда не давал. Но в этих разговорах каждому открывалась своя истина».

Печать огня

В 1981 году во Дворце искусства в Минске прошла персональная выставка Виталия Цвирко. Зрители недоумевали: среди работ были листы, края которых обгорели. Художник решил соригинальничать? А на самом деле за день до открытия в мастерской Цвирко произошел пожар — поговаривали, что не случайный. Подоспевшие пожарные обдавали дом художника струями из брандспойтов и спасали от огня картины, вытаскивали баграми ящики с акварелями, залитые водой…

https://www.sb.by/articles/okunut-kisti-v-nebo.html

Он никогда не изображал войну картинно-парадной и нарядно-героической, как не писал и батальных сцен, хотя их Леониду Щемелеву, сперва пехотинцу, потом кавалеристу, в военные годы хватило с лихвой. Долгое время не понятый до конца, настоящее признание и звание народного художника он получил уже в глубокой зрелости. А потом еще десятилетия трудился не покладая кисти, до последних дней приходя в мастерскую. Почти ровесник века — каких-то трех лет не хватило ему до столетнего рубежа! — в истории белорусской культуры Щемелев стоит вровень с эпохой, которая пусть и не была к нему ласкова, но сам художник, подводя итоги, удовлетворенно замечал: прожил так, как хотел. Успел сказать, успел сделать. Успел досыта надышаться горько-сладким воздухом бытия.

Леонид Дмитриевич Щемелев родился в 1923 году в Витебске — в то время это было все равно что родиться в знаменитом парижском «Улье»: рядом по всей улице сплошь жили художники. Первое столкновение с искусством произошло на ярмарке, куда в несытое межвоенное время мать относила вещи, чтобы продать или обменять на продукты. Там, среди людской суеты и гомона, на заборе красовались «маляванкi» — куски расписной ткани, которые вешали на стены для красоты и спасаясь от холода и сырости, отмеченные наивными кистями самодеятельных рисовальщиков и одуряюще пахнущие свежей краской: яркий, счастливый мир диковинных цветов и зверей. Первое напутствие будущий художник получил от Юделя Пэна — пожилой мастер взглянул на рисунки и сказал, что нужно учиться.

Все бы, наверное, сбылось легко и радостно, но случилась война. В июне 1941‑го мать Леонида Щемелева видела сон: будто бы все небо над Витебском закрыли страшные черные птицы. А уже 23 июня беззащитный город утюжили немецкие авиабомбы.

Отец, бывший унтер царской армии, отправился на призывной пункт — ушел в составе железнодорожного батальона, безоружный, с тощим солдатским мешком за плечами. Пообещал: ждите, скоро вернусь. С этими словами и растворился в дыму войны — одним из неизвестных солдат, память о которых застыла серыми обелисками у братских могил.

Юный Леонид, его мать и беременная сестра успели выехать последним эшелоном в толпе растерянных беженцев, у Рудни попали под бомбежку, затем выжившие хоронили погибших и чем придется бинтовали раненых. Сыпался с неба немецкий десант: «Парашюты разноцветные, а фигурки под ними — зловеще-черные, будто сама смерть спускалась с небес, — вспоминал потом художник. — Парашютисты обстреляли нас с воздуха, пули свистели где-то близко, но нас, на счастье, не зацепили…» Месяц под непрестанными авианалетами семья, пересаживаясь с одного эвакопоезда на другой, добиралась до Москвы, откуда можно было выехать в глубокий тыл. В Москве Щемелев первым делом побежал в Третьяковскую галерею… которая, увы, оказалась закрыта. В эвакуации работал на оборонном заводе, выпускавшем осколочные гранаты: помогал фронту как мог, дожидаясь того момента, когда его самого наконец-то призовут в армию.

В декабре 1941‑го Щемелева наконец мобилизовали и направили в сержантскую школу, где он провел следующий год в жесткой муштре с утра до ночи: даже младший командный состав РККА должен был быть хорошо подготовлен. Он уцелел в боях на Курской дуге, под шквальным огнем форсировал Днепр и Припять в ходе знаменитой Черниговско-Припятской операции. Дороги войны привели его на родную землю, которую он очищал от захватчиков. В бою под Мозырем был тяжело ранен в руку, а в госпитале познакомился с лихим кавалеристом, который начинал войну в коннице легендарного Льва Доватора. Щемелев, с детства любивший лошадей, прямо из больничной палаты написал письмо с просьбой о переводе в кавалерию — разрешили. Конец войны застал его в Украинском казачьем корпусе: гвардии сержант Щемелев был одним из тех, кто выкуривал из лесных схронов бандеровцев — палачей и пособников фашистов. Награды за военные подвиги нашли его только годы спустя: в 1976‑м — орден Отечественной войны II степени, а орден Отечественной войны I степени — в 1985‑м.

В 1947‑м он поступил в Минское художественное училище, фронтовиков тогда принимали без лишних вопросов. Затем — в свежесозданный Белорусский театрально-художественный институт, где началась его подлинная учеба. Ему повезло, и повезло всерьез: попал в ученики к народному художнику Виталию Цвирко, деликатному, умному, бережному наставнику.

Они совпадали внешне своей статью, выправкой и щеголеватостью — от природы аристократичный Цвирко и демобилизованный бывший кавалерист, рвущийся к вершинам мастерства.

Щемелеву было уже 36 лет, когда он выпускался, его дипломное полотно «Свадьба», сегодня хрестоматийное, комиссия на защите разнесла в пух — и за чересчур яркие и неакадемичные цвета, и за буквально рвущихся с полотна коней, и за то, что советская свадьба такой быть не может… Заступничество Цвирко, бывшего тогда ректором, не помогло, но нашелся влиятельный московский гость, который защитил художника. Возможно, сыграло роль и фронтовое прошлое, которое не могли не учитывать... Так или иначе, ему со скрипом выставили унизительную тройку и все-таки позволили выпуститься. Свою «Свадьбу» Щемелев обнаружил несколько лет спустя в горе хлама — небрежно брошенный холст, бог весть как оказавшийся в мастерских столичного ТЮЗа. Забрал его, а после зашел в Национальный художественный музей к Елене Аладовой, покровительствовавшей молодым художникам. Та помолчала и велела: «Неси сюда!» А позже выплатила художнику 700 рублей гонорара, который он потратил на свою первую мастерскую, где и работал, и жил в течение нескольких лет.

Ему долгие годы доставалось от современников: то за излишнюю резкость и избыток окопной правды в изображении Великой Отечественной, то, наоборот, за цветущее буйство красок, то за «формализм», когда ни на кого не похожий живописец вновь становился мишенью для злословия. В 1967‑м его полотно «Мое рождение» (символический манифест, объединивший и трагедию, и новую жизнь, и пробуждение сознания целого поколения) белорусский выставочный комитет не пропускал на Всесоюзную выставку в Москву, как не пропускал «Партизанскую Мадонну» Михаила Савицкого — слишком странным и непривычным казался взгляд на войну двух этих творцов. И лишь добрый ангел-хранитель Елена Аладова добилась, чтобы картины поехали на выставку и получили свой заслуженный триумф, став иконами «сурового стиля». В эту же категорию попадает и написанная в 1964‑м работа Щемелева «Ополченец» (другое название — «Тяжелые годы»), за которую художника обвиняли чуть ли не в очернении действительности.

Но война для Щемелева была вовсе не та, которую показывали в кино — когда, как метко выразился в свое время писатель Юрий Герман, «не война, а заглядение, век бы воевал: и чистенько, и сытенько, и командир — голова, ну а фашисты — исключительно мертвые».

Та война, с которой он аукался годы после того, как отгремели последние выстрелы, была совсем другой: в ней 18‑летние мальчишки (сколько их прошло через его отделение еще во время службы в пехоте!) гибли, порой не успев сделать ни единого выстрела. Он вспоминал, как, будучи ненамного старше, но уже командиром этих зеленых юнцов, ужасался увиденному: «Хотя мне было всего 20 лет, я уже понимал, что такие жестокие сражения, в которых гибнут тысячи, миллионы человеческих жизней, не приносят счастья победителям. А что насчет побежденных? И подспудно чувствовал гибельность таких войн для человечества, независимо от того, кто прав, а кто виноват».

И все же главным для Леонида Щемелева было понимание: жизнь всегда побеждает смерть.

Именно потому погружение в глубины памяти сменялось гимном счастью, возможности дышать и чувствовать, ощущением драгоценности, неповторимости каждого мига на этой земле. Эта жизнь, встающая против смерти, всепобеждающая, полная ликования, прорывалась в его широких летящих мазках, в цветах, которых не было в ограниченной палитре образцово-показательных и унылых функционеров от искусства. Потому в 1975‑м, когда Щемелев наконец написал давно задуманный портрет генерала Доватора, он опять не был понят, только уже не по причине излишней суровости: и краски вышли нарядными, как на коврах-«маляванках», и героики не случилось, одна бесконечная любовь к жизни… Даром что работа получила серебряную медаль на ВДНХ! Он совершенно не умел попадать «в масть», подгадывать и угадывать, он вообще был слишком не такой, как все, этот художник, ласково выписывавший на своих полотнах восхитительных лошадей, у которых порой ног оказывалось больше, чем нужно, — а как иначе, ведь он хотел передать ритм их свободного бега…

Настоящее признание для Щемелева начинается только в 1980‑е, когда вокруг искусства понемногу подсыхает бюрократическая трясина. В 1982‑м 59‑летний мастер получает Госпремию БССР за цикл «Край мой, Минщина», годом позже — звание народного художника. В 1990 — 2000‑е его талант достигает пика своего расцвета — в то время когда большинство встречает старость, успевает десять раз спиться и исписаться, упереться в тупик и растратить весь свой творческий капитал, он творит легко и с наслаждением, погружаясь в эксперименты и поиски, то вступая в перекличку с Марком Шагалом, то уходя в воспоминания.

Картины Леонида Щемелева живут в стенах Национального художественного музея, галереи его имени, которую он сам фактически и основал, подарив государству несколько десятков полотен, они хранятся в Третьяковке и в коллекциях других известных галерей планеты. На его холстах мчатся тонконогие долгогривые кони, его картины обжили и заселили близкие художника — любимая жена, дети и домочадцы, домашние питомцы.

Да и себя самого он изображал не раз — молодым, подтянутым, полным жизненной силы, звенящим как струна… Как будто, перешагнув земной рубеж, ускакал в бескрайнее небо.

Портрет кавалериста

«Мне в жизни везло на добрых людей, — говорил Леонид Щемелев. — Особенно во время службы в кавалерии. Никогда не забуду человека большого мужества и щедрого сердца, моего непосредственного командира капитана Петра Сергиенко. Ему я обязан многим из того, чего добился в жизни. Встречался с людьми, знавшими моего соотечественника, генерал-майора Льва Доватора, командира 2‑го гвардейского кавалерийского корпуса, героически погибшего 19 декабря 1941 года. Спустя много лет я попробовал изобразить образ Доватора на холсте».

Встреча с маршалом

Во время службы в кавалерии Леонид Щемелев однажды встретился с командующим кавалерией Красной армии маршалом Семеном Буденным: «Он и сопровождающие его лица приехали проверить состояние дел в нашей кавалерийской бригаде и в других мобильных войсках. В красивой бекеше, в папахе, в маршальских погонах он подошел ко мне, выслушал доклад, крепко пожал мне руку и сказал: «Ну, сержант, показывай свое хозяйство...» После хорошо проведенной «экскурсии» Щемелев получил благодарность от начальства.

https://www.sb.by/articles/vsepobezhdayushchaya-zhizn-pamyat...

Белорусы — мы

Есть повод еще раз поговорить о «национализме», вопрос о котором нам явно пытаются навязать извне

Потому как обозначились разные «националы», очень разные. При том, что, повторим, в Беларуси «националы — есть, а вопроса — нет». На одном фланге (скажем так, помня, что это не единый строй) — те условные патриоты, которых аж колбасит от слова «кiроўца». Спать не могут, все соцсети заспамливают.

На другом, как ни удивительно, тоже условные патриоты. Которые тоже не стесняются: «Дзецям купiў беларускiя кнiжкi. Я зразумеў, што дома не патрэбная расейская лiтаратура. Хай будзе польская, ангельская, беларуская. Усё».

Между ними, понося тех и других, гордо и демонстративно болтаются продолжающие слушать «Океан Эльзы» и дроздиные колядки: «Сыходзь хутчэй, стары».

Противоположности, как ни удивительно и как ни жаль, получается, сходятся. Ультрапатриотизм обнимается с беглой невероятностью, теша промеж себя оппортунизм.

Самое точное (и поведенчески правильное, белорусское) — это сказать: «Чума на оба ваши дома!» Хотя Шекспир себе позволял гораздо более экспрессивные выражения. Потому что нормальный белорус, памяркоўны ды разважлiвы, — он вовсе не такой. Он гораздо смышленее.

О национальной гордости

Оставим пока в стороне вопросы, когда именно белорусы начинают складываться в нацию (в середине XIX века самое раннее) и что советское время формировало нацию белорусов дольше и больше (и лучше, я бы добавил).

Обратим внимание вот на что: нынешние беглые — они ведь уже и не белорусы никакие. Они потеряли связь (ну, или вот-вот оборвется пуповина) с нацией, с родиной, с культурой, с корнями.

Как это сделал давнишний ренегат Наумчик. Молодые белорусы и не знают, кто это, старшим же этот «барацьбiт за незалежнасць» без тени сомнения доложил недавно, мол, уфф! заработал на пенсию. На американскую пенсию. Ибо всю жизнь на них — на англосаксов — и прогорбил. Он даже не стесняется, он этим гордится! И что вы думаете, он — еще белорус?

В советское время кто хотел учиться, становился образованным. Кто не хотел — журналистом Цыганковым. «Вось i простае рашэньне, — пишет он про нации, про белорусов и остальных. — Калi ты сапраўды маеш свае ўласныя каштоўнасьцi i лад жыцьця, у цябе няма неабходнасьцi даказваць, што «ты не яны».

Простые решения — они или гениальны, или для (от) идиотов. Тот же Виталик сидит в Польше, с потрохами продавшись «Свободе» и «Белсату», мае i лад жыцьця, i пару каштоўнасьцей, а доказать окружающим, что он поляк, что свой, буржуинский, — не может. И что общеевропеец — тоже. На него смотрят, как пан на быдло, распознают сразу. Не работает формула.

Другой же историк-коллаборационист убежден в обратном: «У белорусов есть национальное движение, которое направлено на построение нации». Иными словами, нету нации белорусов, у самозванцев есть потуги в ту сторону… Понятно, что о национальной гордости тут речь не идет. Она, эта национальная гордость Павла Терешковича, вся ушла в беглость и невероятность.

Однако он, ссылаясь на чеха Мирослава Гроха, повторяет: «Нация — это прежде всего представление об общей судьбе, об общей истории».

И смотрите, как оно забавно получается-то: у нас, белорусов, с россиянами (не с либердой, а с патриотами — Уралом, Севером, Сибирью, Дальним Востоком) есть такое представление. И об общей истории, скрепленной кровью Великой Отечественной. И об общей судьбе представление есть. «Спина к спине — и отстреливаться», — как сказал наш Президент.

А вот со своими беглыми у белорусов представления об общей судьбе и истории не совпадают совсем. Так что это у нас никакой не «раскол общества» — это сблев чужеродного из организма.

Отторжение десятой части ставших злокачественными клеток.

Кто тут нация

Доставляет почти мазохистское удовольствие читать и другие рассуждения беглых по национальному вопросу. Не забудем, что большинству таких мыслителей «не тот народ достался» — это у них в базе, на подкорке.

Итак: «Крытэрыi сфармiраванасцi нацыi залежаць ад канкрэтнага кантэксту — гiсторыi, культуры, палiтыкi». То есть нет в том ничего научного, ибо и критериев, по сути, нет. Но это лишь начало беглой интэлектуяльной мысли.

«Першы аспект — агульнасць культуры: усе беларусы, якiя жывуць на тэрыторыi, з’яўляюцца носьбiтамi беларускай культуры». Вывод удручает: беглые не живут на «сваёй» территории. Значит, с течением времени неизбежно утратят белорусскую культуру. Впрочем, их, для которых «Вялiкая Айчынная вайна з партызанкай, бацькам Мiнаем i дзедам Талашом — афiцыйная i замусоленая», — их и не жалко.

«Другi аспект — гэта гiсторыя i агульныя грамадскiя каштоўнасцi, якiя аб’ядноўваюць народ у адзiнае цэлае». В этом аспекте сами они — отколовшаяся от объединенного в единое целое, общественно-исторически не нужная часть.

Тут вообще не о чем спорить. «Западные ценности — не наши ценности», — от имени белорусов провозгласил Президент. А для эмигрантов других-то и не осталось, причем им на деле достаются огрызки того, чем европейские господа пользуются в своем общем доме.

Паны же ведут свою родословную от римлян, правильно? Quod licet Iovi, non licet bovi — быдло должно знать стойло. Это касается и прибалтийских лимитрофов, и пошедших на службу Западу славян.

Наконец, «часам пры вызначэннi паняцця «нацыя» таксама ўлiчваюць наяўнасць агульных грамадзянскiх правоў i абавязкаў у яе носьбiтаў». Здесь у беглых катастрофа. Голосовать на выборах они не могут, просто пойти и обменять паспорт — тоже, недвижимость кто продать не может, а у кого ее скоро просто не будет, с доверенностями проблема, на апостиль очередь…

То есть мы здесь — нация белорусов со всеми своими правами. И, разумеется, обязанностями. А эмигранты там — люди без «агульных грамадзянскiх правоў i абавязкаў». К нации не относятся.

Во всяком случае, скоро уже не будут. Как та пережившая всех генсеков Ивонка Сурвилла — ну кто скажет, что она белоруска? Формально — да, но не более чем бледная моль, вывезенная отсюда вместе со скарбом.

На службе у нью-нацистов

Выводы достаточно просты и вполне очевидны. Эмиграция в принципе, разрывая корневые связи с родиной, часто приводит к потере исходной национальности — этот вопрос действительно хорошо бы подробно исследовать профильным ученым.

А вот конкретные беглые… последней, так сказать, смывающей волны… которые у нас на глазах… Предав и бросив свою идею (в чем бы она ни заключалась); бежав, расплевавшись со своей страной, зовя на помощь (вплоть до военной) чужие страны; охотно принимая деньги от врагов своего государства и одновременно призывая на свою бывшую страну и якобы родной народ санкций побольше и поразнообразнее; сетуя на «быдло кругом, не тот народ достался» и одновременно требуя к себе былого уважения, а себе былых преференций; не имея никакой информационной и смысловой повестки, кроме как хаять нашу, ими же вроде бы и отринутую… — вот они, наши беглые, теряют национальную принадлежность стремительно и неотвратимо.

Они потому так и цепляются за фиктивные структуры, за их использование (типа признание) Западом, за измазанные в крови и дерьме символы — вплоть до вот каких заявлений, не поверите. «Пропагандисты говорят, что бчб-символика широко использовалась националистами в годы оккупации, тогда как есть документы: ни администрация Остлянда, ни ведомство Розенберга не разрешали официально использовать эту символику в Беларуси. То, что бчб и «Погоня» использовались… — инициатива Вильгельма Кубе, который это разрешил».

Как вам? Нацисты, оказывается, не разрешали. Это проказник Кубе им весь мундир испортил и в панамку наложил. Те, что так говорят и пишут, — они продолжают называть себя историками, попросту закрыв для себя и своего окружения историю о том, как уничтожили треть их соотечественников. Каждого третьего.

Потому и цепляются, что спинным мозгом чувствуют, как из белорусов превращаются… кто в кого, разумеется, но большинство — в «хиви». В людишек на подхвате, когда нужно что-то сделать против Беларуси или против Союзного государства.

А у «хиви» конец один — безрадостный и бесславный. Другого просто не может быть. История не предусматривает.

Что беглых особенно бесит.

https://www.sb.by/articles/belorusy-my51514.html

Дна нет

Ну все, готовьтесь. Сейчас всякие «сацiёлагi» и «сацiялагiнi» из‑за границы будут рассказывать нам с вами, как нам плохо живется и что вообще все пропало. Ложь у них — самый популярный инструмент манипуляции, а уж приправленная якобы социологическими и политическими исследованиями… Кстати, про предстоящие выборы 2024 — 2025 годов уже заговорили: мол, «нячэсныя». На кофейной гуще нагадали.

Пришел — увидел — опросил

Cоциология — это не просто «пришел — увидел — опросил», это огромное количество инструментов и методов исследований. И проводить их могут только аккредитованные организации, в Беларуси таких 12. Среди прочих требований они должны указать информацию о тех, кто проводит опрос, о его заказчике и источниках финансирования, предполагаемом времени и условиях проведения. Те, кто, не имея аккредитации, проводит опросы по общественно‑политической тематике, нарушает законодательство, плюс невозможно судить о достоверности публикуемых ими данных.

Теперь про манипуляции. В пример приведу, как фабрикует данные по общественному мнению один из финских аналитических центров, чтобы получить антикитайские, антироссийские и проамериканские результаты. Выбирают определенную группу респондентов и используют различные уловки, например, формулируют вопросы так, чтобы люди отмечали ответы, нужные разработчикам, или при подготовке результатов к опубликованию делают акцент на определенной их части и преподносят это как важный общественный сдвиг.

Свой доклад «специалисты» начали так: «Большинство финнов относятся к Китаю (72 процента) и России (94 процента) негативно, как показали результаты проведенного опроса». А Штаты, мол, главный «защитник западных ценностей» и «важный партнер Финляндии». То есть уже сама формулировка подводит людей к нужному мнению: Америка в международных делах — красотка. И выразить другую точку зрения в этом опросе респонденты попросту не имеют возможности.

Что интересно, в итоговом отчете затерялись, к примеру, такие факты: 88 процентов финнов считают США страной с чрезвычайно высоким уровнем общественного неравенства, 82 процента убеждены, что Америка охвачена внутренними разногласиями, только 27 процентов опрошенных считают Штаты частью европейской культурной сферы и лишь 17 процентов видят в них образцовую демократию.  

Подавляющее большинство респондентов (71 процент) также ответили, что Финляндии не следует попадать в зависимость от США. Но все это где‑то там и мелким шрифтом.

То есть за все эти годы рьяной проамериканской пропаганды так и не смогли убедить финнов, что Америка их лучший друг. Однако общественное мнение решили подправить в том числе через таких вот псевдоаналитиков.

Псевдоисследования — база для чего?

Наше предвыборное лето 2020‑го. В отдельных Тelegram‑каналах 20 июля появилась информация о проведении телефонных опросов из‑за границы: мол, социсследование о жизни в Беларуси. При этом на одной из записей звонка слышно, что оператор называет себя представителем известной американской компании. Опустим детали. Важно то, что потом сама компания поспешила официально заявить, что никаких таких опросов у нас не проводила.

— С приближением выборов закономерно учащаются вбросы о неких социологических исследованиях неизвестных структур, — говоританалитик БИСИ Светлана Алейникова. —При этом проверить работу таких «исследовательских центров», ознакомиться с их методологией или оценить возможности кол‑центра, опросной сети невозможно. Тем более если опрос проводится дистанционно из другой страны. Цель подобных соцопросов — манипуляция общественным мнением. Ничего общего с социологическими исследованиями это не имеет.

Светлана привела несколько примеров манипуляций:

— Часто результаты онлайн‑опросов интернет‑аудитории «исследователи» распространяют на все общество, говорят, будто так думает все белорусское общество. Вообще, сетевая среда самая благодатная для псевдосоциологии. Или возьмем телефонные обзвоны из‑за границы. Звонившие обычно представляются работниками известной исследовательской организации (что не проверить). Это нужно, скажем, для создания фейков, долгосрочной вбросовой кампании.

Важно и то, что лживые исследования и отчеты затем ложатся в основу манипуляций на международных площадках. Как это было с раскруткой против Беларуси и России темы якобы воровства детей.

Если опустить низшее звено (беглых), основная кампания по очернению Беларуси подготовлена по докладу исследовательской группы Йельского университета… Не остались в стороне и международные правозащитники, намекавшие на гуманитарную ответственность по Конвенции о геноциде. По докладу американской организации была сделана страница на русском языке в Википедии. Госдеп США тоже держит тему в повестке... В общем, бред, но как винтик в спланированной акции против наших стран и для последующих политических решений сгодился.

Другой пример. Один из докладов исследовательской группы по Украине о так называемой российской программе обучения и усыновления украинских детей пригодился для раскрутки дела против уполномоченного по правам ребенка в России в Международном уголовном суде. Тоже инструмент давления. Прецедент пытаются повторить в отношении Беларуси.  

Через липовую аналитику по той же чувствительной «детской» теме Штаты стараются дискредитировать роль Беларуси как регионального гуманитарного миротворца, переговорной площадки. Есть, мол, более подходящие кандидаты.

Сейчас любая повестка будет особенно активно раскручиваться для расширения санкций. Для блокирования встраивания Беларуси в коридор «Север — Юг», помех усиления Союзного государства и других выгодных нам объединений. Точно так же разные «сацiёлагi» и «сацiялагiнi» убеждают нас, что мы — европейские до мозга костей и что наше светлое будущее — только в составе ЕС, а не вот это все. Кстати, уже посыпались камешки в сторону Всебелорусского народного собрания, видны попытки дискредитировать само понятие выборов.

А «исследователи», они где?

В… Штатах, Литве, Британии, Польше, Германии, Чехии… Есть, например, в Варшаве чудо чудное — «Белорусская аналитическая мастерская», руководит ею «сацiёлаг» Андрей Вардомацкий. В 2020‑м презентовал на радость «независимым» сайтам «4 причины и 5 мотиваций белорусского протеста». Правда, его социология больше похожа на прогноз погоды и гадание на кофейной гуще.

А как вам это? «Одна из неприятных тенденций, которую отметили исследователи, — рост доверия белорусов к госструктурам и сильное проседание доверия к негосударственным образованиям. Причин тому много, и связаны они с обстоятельствами жизни в нынешней Беларуси».

То, что нам хорошо, им неприятно. Это, кстати, от еще одного «независимого исследователя», изучавшего белорусов. На деньги Фонда Фридриха Эберта (штаб‑квартира в Бонне и Берлине, а офисы и проекты — в более чем 100 странах), старейшей организации Германии, «занимающейся продвижением демократии, политического образования».

Ну или присмотримся к «аналитикам», в отношении которых Следственный комитет недавно начал спецпроизводство. Обвиняемых по делу 20, «присоединились к заговору с целью захвата государственной власти в Беларуси неконституционным путем, вошли в экстремистские формирования, созданные для обеспечения эффективности преступной деятельности».

Многим их фамилии ни о чем не скажут, но я, как говорится, для протокола. Среди фигурантов Григорий Астапеня, руководитель по исследованиям как бы «Центра новых идей» и других сомнительных инициатив, цель которых — дезинформация населения и прежде всего руководства определенных стран. Начинается одно из «исследований» так:«Политическое будущее Беларуси все еще висит на волоске»… Оттуда же: «Отсутствие эффективного участия ЕС, США и партнеров рискует усугубить — или, по крайней мере, консолидировать — ситуацию статус‑кво».

Подготовил Астапеня и как бы доклад о будущем Беларуси. Пока на руках черновик, но грозится выложить к ВНС или президентским выборам. Говорит в интервью, что одну Беларусь белорусы переросли, до другой не доросли: «Так i матляюцца памiж дзвюма Беларуссямi».

Там же, в комментариях, люди пишут: «Астапеня не живет в Беларуси. Откуда он может знать, что мы думаем о Беларуси? Все это просто болтовня в поисках пропитания в Лондоне. Не дури ты нам голову».

Астапеня уточнил: «Ну я на самом деле живу в Варшаве». Кстати, еще со студенчества. Работой в нормальных учреждениях себя не обременял.

Еще один «специалист» из «сацыялагiчнага канцлагера», фигурант уголовного дела Филипп Биканов. Этот вообще на все руки мастер, готов «анализировать» — от высшей меры наказания до национальной идентичности.

Юрий Дракохруст — политолог, окончивший механико‑математический факультет. Дальше пошел по наклонной, с 1991‑го в проекте ЦРУ под названием «Радио Свобода» и других экстремистских ресурсах. Член «Независимого института социально‑экономических и политических исследований», зарегистрирован в Литве, финансируется заграницей. Пишет про «глубокий раскол белорусского общества» и т. д.

Политолог из уголовного дела Андрей Казакевич трудится в литовском университете. Недавно сказал в интервью, что нам надо отходить от модели сильного президента. Слишком, говорит, большие риски… Там же то же «исследует» и Татьяна Чулицкая (тоже фигурант по делу). В августе 2020‑го, сидя в Литве, рассказывала какому‑то блогеру о жестокой жестокости наших силовиков. Людей, мол, и в цехах закрывали, и в автозаках насиловали… А почти год спустя спрашивал у нее один белорусский сайт, давно стремящийся в список экстремистских материалов: «Есть ли у вас вопросы к власти народа в Беларуси?» Отвечает:«Основной вопрос, который есть и у меня, и, думаю, у многих граждан, связан с тем, когда в стране пройдут новые и честные выборы».

Оттуда же:«На мой взгляд, ВНС выполняет скорее ритуальную, символическую функцию — продемонстрировать якобы существующую широкую поддержку действующей власти. Это странная структура, которая не закреплена в Конституции, но которая регулярно собирается с 1996 года». Ну а социсследования, говорит, в стране должны проводиться бесконтрольно и вообще иностранными структурами.

Среди фигурантов и Александр Добровольский. В 1982 году окончил радиофизический факультет, в 1995‑м — юридический, работал техником, инженером‑конструктором. В 1992‑м учредил литовский «Независимый институт социально‑экономических и политических исследований». Теперь рассуждает о политической мысли. Помимо прочего, обвиняется в руководстве экстремистским формированием и входящим в него структурным подразделением.

Белорусские специалисты рассказали мне, что в последнее время от населения стали чаще поступать сигналы о том, что с номеров других государств проводятся телефонные опросы якобы по измерению рейтингов возможных кандидатов в президенты. Важно понимать главное: у каждого лжеанализа есть спонсор, заказчик и конкретная цель. Ее можно проследить, присмотревшись к вопросам и общему характеру опроса. Кстати, часть «исследований» потом исчезает из интернета.

Аналитик БИСИ Светлана Алейникова рекомендует:

— Смотреть, что за организация проводит опрос, исследование. Пример. В 2010 году на выборах Президента Беларуси агентство эффективных коммуникаций INSIDE (Россия) якобы проводило экзитпол на 20 избирательных участках в Минске, Бресте, Витебске и Лиде. Впоследствии агентство заявило, что неофициальный экзитпол был дипломной работой… В отношении экзитпола SOCIUM, который якобы проводился на тех же президентских выборах, выяснилось, что такой социологической службы в принципе не существует.

Также нужно смотреть, каковы метод исследования и выборка, каков регион проведения опроса. К примеру: новостной заголовок «Опрос проводился во всех городах/деревнях Беларуси» содержит заведомо ложную информацию, поскольку выборка никогда не включает в себя «все города». Важно смотреть и на формулировку вопросов, интерпретацию данных опроса, исследования. Полноту данных опроса. Анкета и таблицы результатов обычно публикуются в полном объеме отдельным приложением к любому размещенному в общем доступе исследованию. Их отсутствие в аналитическом докладе или научной работе дает основание сомневаться в качестве предлагаемой информации

КСТАТИ

Мало кто знает, что в СССР едва ли не первое полноценное социологическое исследование в масштабах всей огромной страны в начале 1930‑х годов провел… Самуил Маршак, собравший и обобщивший обширный массив писем‑ответов советских детей на заданные им через газету вопросы о том, какой, на их взгляд, должна быть детская книга.

https://www.sb.by/articles/dna-net.html