Привет.
Возможно, эта статья начнет цикл статей, в которых я буду критиковать/хвалить/обозревать конланги, которые я нахожу интересными и желаю ознакомиться глубже, а возможно и не начнет. В любом случае, прежде чем я приступлю к обзору-критике, хочется обозначить некоторые положения по поводу того, как я воспринимаю конланги и конлангерское искусство вообще.
Конлангерство — искусство, конлангер — творец, а его конланг — произведение искусства, и посему я рассматриваю всю это область как область творческую, вроде живописи или музыки, а как всем известно, произведения искусства сложно подвергать объективной критике. Несмотря на это, критика продуктов творчества рассматривается в обществе как вполне нормальное дело, и я попытаюсь обобщить положения этого особого вида критического анализа.
Прежде всего, качество произведений искусства (конлангов в данном случае) рассматривается с точки зрения эстетического чувства созерцателя. Чувствует ли он воодушевление, полет души, наслаждение при виде объекта? или отвращается от него, находя безвкусицу, пошлость и издевательство над творчеством? Все это крайне индивидуально, и я постараюсь не уделять много времени подобному анализу.
Рассмотрим второй пункт, который уже претендует на некую объективность. У каждого автора есть некий замысел, который он дает своему произведению, осознанно или нет. Рассмотрим на примере кинематографа, взяв два фильма — "Чужой" Ридли Скотта и "Карты, деньги, два ствола" Гая Ричи. Цель Чужого — напугать зрителя, создать ощущение саспенса, крипотцы, держать его в напряжении и страхе. Цель второй картины — прежде всего этого зрителя рассмешить, поставить героев в комичные ситуации и интересно обыграть их действия в них. Исходя из этого, вряд ли мы будем критиковать Чужого за недостаточный уровень шуток, а картину Гая Ричи — за отсутствие леденящих душу кадров.
Именно второй способ критики я буду стараться применять, ибо он идеально подходит для конлангов. Без наличия какой-то конечной цели, задумки, идеи очень сложно довести хороший язык до требуемого уровня, поэтому у созданного языка цель есть всегда — осознает ли это автор или нет. Для артлангов (коим является высокий валирийский) это может быть желание углубить вымышленный мир, более детально показать народ, его населяющий, при помощи лингвистических приемов.
Исходя из поставленных конлангером целей я и буду проводить мой анализ — хорошо ли, по-моему мнению, справился автор с поставленной задачей.
Безусловно, нельзя и упускать чисто эстетические составляющие, гармонию структуры и прочие чисто субъективные качества, но им я постараюсь уделить меньшее количество времени.
А еще небольшой дисклеймер: я не профессиональный конлангер, я не лингвист, я не полиглот, I'm barely a person, я лишь сторонний созерцатель, который выражает субъективное мнение о языках, созданных другими, с помощью поверхностного анализа.
Высокий валирийский (как и любой прочий конланг) невозможно рассматривать без исторического контекста. Посему историческая справка:
Валирийские языки, наряду с дотракийским, были созданы конлангером Дэвидом Питерсеном для экранизации серии книг "Песнь льда и пламени" Джорджа Мартина. Они не были созданы с нуля: у валирийского уже имелось несколько фраз, а также громадный лор. Валирийский должен был представлять из себя нечто вроде латыни в средневековой Европе, которая имела монополию в области науки и религии вплоть до Ренессанса. Валирийский Фригольд (Valyrian Freehold) представлял из себя огромную империю, занимавшую роль культурного, научного, политического и военного гегемона на Эссосе. На момент действия сериала с трагичного краха империи, вызванного земными катаклизмами, прошло около четырех веков, и валирийский успел распасться на ряд языков-потомков (как произошло в нашем мире с романскими), но "чистый" высокий валирийский все еще остается языком знати, образования и науки.
Построю я свой анализ с помощью сравнения конланга с латынью и прежде всего буду анализировать его звучание (ибо расчитан он на аудиторию самую широкую и должен представать перед зрителем только в устной форме), так как это, как было сказано во вступлении, есть назначение данного творения.
На мой взгляд, эльфийские конланги Толкина и их усовершенствованная версия для трилогии Питера Джексона имеют то же назначение — быть языками древними, высококультурными и вызывать у зрителя трепет перед эльфийским народом (или в случае Игры престолов — древними валирийскими династиями).
Стоит привести все фразы, которые были у Питерсона на момент начала создания языка: valar morghulis все люди должны умереть, valar dohaeris все люди должны служить, dracarys драконье пламя, valonqar маленький брат, maegi мудрый. Выглядят на письме шикарно и органично, и все они имеют латинский вайб: диграф ae, окончания на -s, даже корни (очевидное mors смерть draco дракон) вопили о возможной апостериорности будущего языка. Отсутствие неблагозвучных фрикативов и аффрикатов, наличие <y> говорило о полном совпадении с латинской фонетикой (сравнение ниже). Вопрос вызывает лишь странное <qa> (в латыни q употребляется лишь в диграфе qu), но возможно, это лишь стилизация и никаких увулярных согласных не подразумевалось.
Но Питерсон пошел другим путем, и либо от скуки, либо от неведомой сверхъестественной силы взял и расширил латинский алфавит до невозможности, добавив в него звуки, которые абсолютно не ассоциируются у обывателя ни с латынью, ни даже с индоевропейскими языками.
Наличие велярных фрикативов делают валирийский чересчур смахивающим на дотракийский, хотя по идее эти два языка должны быть противопоставлены друг другу (культурные различия налицо) и звучать должны прямо противоположно, но на практике ни того, ни другого реализовано не было. МЕЖЗУБНЫЕ тоже встречаются в обоих языках, возможно, у англоязычных конлангеров по поводу них какая-то обсессия. Неизвестно откуда взявшиеся палатальные носовые и боковые, аффрикаты окончательно рушат весь латинский вайб.
Особое внимание стоит уделить фонеме /z/, которая в классической латыни встречается лишь в качестве аллофона. /z/, на мой взгляд, один из самых сильных и "шумных" фрикативов, и при его обилии в языке последний принимает крайне шипящее и неблагозвучное звучание.
Инвентари гласных идентичны, но обилие редкой для латыни /y/ тоже режет слух, но об этом позже.
Для сравнения возьмем нашу, земную латынь и ее фонетику.
Небольшой согласный инвентарь, но при этом чрезмерно органичный и выверенный. Красивые лабиализованные веляры, велярный аллофон /n/, аккуратная /r/, отсутствие звонких пар у /f/ и /s/ и ничего лишнего дают классической латыни ощущение элитарности, научности и высокоразвитой культуры.
Если дать языкам архитектурное воплощение, то латынь будет одноэтажным домм в американской субурбии с аккуратно постриженным зеленым газоном и милой побелкой, а валирийский — помпезным дворцом русского олигарха с десятиметровым забором, лепниной на всем чем можно и безвкусным ландшафтным дизайном — намешано много, а баланса и ощущения целостности нет.
Не буду останавливаться на системе ударения, там скучно и на вид языка она влияет слабо, посему перейдем к грамматике.
Грамматика валирийского, как и латыни, крайне флективна, особенно грамматика существительных — они имеют шесть основных типов склонения, четыре класса (которые зовутся родами и их природные названия мне очень заходят), восемь падежей и четыре числа.
Парадоксально, но названия родов по-английски звучат более "латынно", нежели по-валирийски:
Слово qogror род ужасно по своей фонетической структуре — две задние гласные /o/, когда латинский вайб создается именно при помощи передневерхних гласных. Возьмем для примера первую строчку Генезиса из Вульгаты.
in principio creavit Deus caelum et terram В начале сотворил Бог небо и землю
Гласная /o/ встречается лишь один раз, и то в безударном окончании, в то время как основные ударные слоги представлены верхнепередними гласными /e/ и /i/.
И тут в очередной раз задаешься вопросом: "А почему нельзя было сделать апостериорную лексику хотя бы отчасти, когда половина начальных слов имело явные латинские прототипы?" Человеку в одиночку невозможно провести ту этимологическую и фонетическую работу, которую проводят миллионы людей и тысячи лет для эволюции естественных языков. Любому конлангеру доступен этот инструмент — и иногда грех к нему не прибегнуть.
Латинское terra земля с помощью звучания передает ощущение твердости и шершавости земной поверхности. Вызывает ли у вас его валирийский перевод tegon те же ощущения?
А сейчас наберите побольше воздуха в грудь. Помните шикарное dracarys из первоначальной лексики Мартина, которое зритель так часто слышит в сериале? Угадайте слово для обозначения собственно дракона как живого существа. zaldrīzes. Тут у Питерсона что-то щелкнуло, и он решил образовать это слово — почти ключевое слово в этом языке, так как вся Валирия была построена на драконах, Вестерос был завоеван с помощью драконов и на гербах главнейших валирийских династий изображен дракон, он решил образовать его путем склеивания двух корней zālagon + rīza гореть и ящерица соответственно. Разве не должен язык народа, который бок о бок жил с драконами с незапамятных времен, чья цивилизация была построена с помощью этих существ, иметь слово, чья этимология попросту неподдается восстановлению и уходит в глубину веков? А знаете, как в словаре объяснена этимология слова dracarys? Абсолютно никак.
Проанализируем таблицу склонений лунного слова vala человек и dario царство (последнее имеет некую иррегулярность из-за последнего открытого слога), которые склоняются по первому типу.
В принципе, не так уж и плохо, если исключить обилие сибилянтов в инструментативе и вокативе (хотя в латыни в вокативе тоже /s/ нередко встречается) и чрезмерное количество гласной /y/ в паукальном числе.
Мне больше нечего сказать по грамматике существительных — она обширная, флективная и задает тон всей грамматике языка (по какой-то причине морфология прочих частей речи довольно скудна, видимо, Питерсон бросил все силы на полировку существительных, так как каждая морфема, каждая флексия имеет свою этимологию из аналитических форм, что довольно классно для конланга, придает ему живости и глубины), потому посмотрим на систему словообразования.
Она… довольно регулярна для естественных языков, и больше смахивает на словообразование какого-нибудь ауксланга, нежели естественного флективного артланга со своей долгой эволюцией.
Ниже таблица суффиксов образования прилагательных.
Да, можно видеть выбор суффикса в зависимости от класса/типа склонения существительного, но это вся иррегулярность. Никаких внутренних флексий, никаких сандхи (за некоторым исключением), просто какая-то агглютинативность.
Несмотря на скудность суффиксов прилагательных, с существительными и глаголами все куда бодрее — тут гораздо больше алломорфов и суффиксов с неявным значением, но благодаря этой обширной системе у нас получаются огромные многосложные слова вроде ajomem·ēb·agon злиться на кого-то или dekur·ūb·agon ходить. Разве в процессе эволюции у таких частоупотребимых понятий не должно закрепиться простое малосложное слово?
Несколько слов о личных местоимениях, часть из которых мне очень нравится (но часть хотелось бы выкинуть).
Эта односложная дифтонговая aao меня умиляет, но вот местоимения третьего лица солярного/лунного рода это жуть из звонких сибилянтов. zijosy ужасно, простите.
Предлоги и послелоги довольно милы (хоть и весьма скудны), мне нравится.
Большее количество послелогов нежели предлогов задает языку некую инопланетность, в этом плане у меня вопросов нет, но они все равно довольно… тяжелы в фонетическом плане.
Морфология глаголов, в отличие от мощной латинской, крайне скудна — Питерсон, возможно, глаголы недолюбливает, или он просто устал и хотел отдохнуть. Две парадигмы спряжения, изменение лишь по лицам, четыре времени два наклонения, три вида, скучнейшее причастие. Даже и сказать нечего, вот таблички.
А еще в валирийском отсутствует копула, совсем скудная система глаголов получается.
В плане звучания мне все формы заходят, все выглядит достаточно органично, но скучно. Латынь славится своей системой глаголов, именно это отличает латынь, наделяет ее сложностью и элитарностью. Сравните скудные формы валирийского (которые выше) и громадную табличку одного только глагола amo.
Доставляет некое эстетическое удовольствие, правда? В этом интересно копаться, интересно погружаться, валирийский с этим не сравнится.
Возможно, поистине шикарный конланг появляется лишь в том случае, когда конлангер сам заинтересован разработкой, когда в его глазах горит творческое пламя, а мозг готов творить и погружаться в язык с головой. Питерсон же работал за деньги, и кажется, был не очень заинтересован в своем языке.
Во всей структуре языка чувствуется некая леность, он выглядит словно брошенное дитя, которое заставляют функционировать как полноценный язык.
Тем не менее, языки Питерсона на настоящий момент являются одними из самых проработанных и задокументированных артлангов. Валирийский имеет свою эстетику, его легко идентифицировать, он наделен некой фэнтезийно-сказочной магией.
Для завершения возьмем несколько крупных фраз из сериала. Предложение ниже звучит почти в каждом сезоне, и в нем чувствуется некая мощь, диктаторская сущность Дейнерис, и в этом плане валирийский предстает не как высококультурная элитарная латынь, а язык воинственных безжалостных завоевателей. В его звучании чувствуется сталь, непоколебимость и военное превосходство.
Bizy sa Daenerys Targārien, Jelmāzmo, Dorzalty, Dāria Sikudo Dārȳti Vestero, Muña Zaldrīzoti. Sa va zer sko enkat jiva derve.
Валирийский также хорошо сочетается с магией огня, подчеркивая ее жестокость, человеческие жертвоприношения и фанатизм последователей.
Kesrio syt bantis zōbrie issa se ossȳngnoti lēdys!
Конечно, многое осталось нераскрыто — для анализа потомков валирийского нужно еще две статьи, а для детального грамматического разбора целый курс уроков. Тем не менее, я думаю, этого было достаточно, чтобы сложить некое смутное представление о языке для вынесения положительной или отрицательной оценки.
All in all, валирийский представляет интересный культурный феномен нашей эпохи. Он смело может претендовать на звание самого известного артланга, и, учитывая курс на Дуолинго, артланга с наибольшим количеством носителей.
Несмотря на то, что Питерсон, осознанно или нет, отошел от первоначальной задумки Мартина, валирийский все еще имеет определенный шарм — не латинский, но воинственно-восточный, каким обладают все народы Эссоса. Он отлично сочетается с торговыми городами Рабского залива, отображая суровость нравов восточного континента и подчеркивает жестокость верований дальнего Эссоса.
Если будет следующий выпуск, то он будет о глобасе.
