Creepy Reddit

Наш турагент был прав: виды на Северо-Западе Канады стоили того, чтобы отправиться в поход. Бекки, Роб, Софи и я шли по туристической тропе до самого заповедника Наханни, но после этого решили спуститься вниз по реке. Маршрут нам подсказала канадская пара, с которой мы познакомились в хостеле недалеко от Ураниум-Сити. Нам пообещали, что мы будем единственными людьми за последние сто лет, которые увидят эту удаленную тропу. Если бы я тогда знал, куда они нас отправляют, я бы убил их обоих на месте голыми руками.

Тем утром все было хорошо. Мы проснулись и, как обычно, принялись суетиться в лагере. Бекки развела костер, а Роб сварил кофе. Мы с Софи сняли свою палатку, потом Бекки и Роба. Через тридцать минут после восхода солнца мы уже позавтракали и были готовы отправиться в путь. Даже в начале лета на Северо-Западе может быть холодно. Однако мы вчетвером были в прекрасной форме, с достаточным запасом провизии, отличным уровнем подготовки и с багажом опыта.

Природа в Национальном парке Наханни была потрясающей. Массивные красные дубы и березы тянулись к небу, угрожая зацепиться за облака. Их корни переплетались между собой, образуя жесткие сплетения, которые проверяли наши ботинки и нашу сосредоточенность на прочность. К западу быстро и спокойно текла река Наханни, ее глубокие воды были полны жизни. Мы последовали за ней в глубь долины, которая разделялась острым сине-белым горным хребтом.

Долина Наханни имеет обидное прозвище: Долина безголовых людей. Но мы не собирались проводить слишком много времени в ней. Местные гиды нарисовали для нас карту, которая должна была привести в отдаленную долину, расположенную между Наханни и близлежащей горой. Это было небольшое, но красивое место, полное ледяных ручьев, форели, сосен и мягких зеленых полей. Так нам сказали супруги из Ураниум-Сити.

Нам потребовалось почти все утро, чтобы найти начало «скрытой» тропы, ведущей из долины. Роб первым заметил вытоптанный кустарник, обозначавший начало окольной дорожки. Здоровяк подскочил, как маленький ребенок, и закричал.

– Сюда, Джимми, – крикнул он мне. – Кажется, я нашел Дорогу из желтого кирпича.

Бекки хихикнула и поспешила к нему. В то время как Роб был размером с настоящего медведя, его жена едва достигала пяти футов даже в сапогах. Мы с Софи вместе пошли к тропе. Погода была прекрасной и ясной, но в тени долины становилось все холоднее. Роб вел нас по тропе, его длинная дубовая трость стучала в такт беззвучной песне, которую он напевал. Тропинка была настолько узкой, что нам пришлось идти друг за дружкой. Бекки шла следом, делая снимки каждые несколько минут, пока мы поднимались к вершине долины. И наконец, Софи, а за ней я.

Пока мы шли, температура продолжала падать. Длинные послеполуденные тени простирались над нами, облака сгущались на сапфировом небе, пока не стали такими серыми и низкими, что можно было почти дотянуться до них. Мы шли около часа, прежде чем начались странности. Девушки обсуждали, как лучше развести костер, когда Софи замерла на месте.

– Мы уже проходили мимо этого дерева, – сказала она, указывая в сторону от тропы, на дуб, пораженный молнией.

Мы вчетвером замерли. Ветер снова усилился, заставляя деревья по обе стороны тропы гнуться.

– Это дерево кажется мне знакомым, – сказал я.

Дуб был высотой футов тридцать, с голыми ветвями и выжженным узором по стволу.

– Не думаю, – сказал Роб. – Мы поднимались практически по прямой. Не может быть, чтобы мы петляли.

– А вот рубец от молнии, - пробормотала Софи.

– Здесь много деревьев, наверное, в них бьют молнии во время бурь, - сказала Бекки. – Давайте продолжим идти. Держу пари, через час мы перевалим через ближайший хребет и сможем отдохнуть.

В течение следующих трех часов мы еще дважды проходили мимо дуба, в который ударила молния. В первый раз Роб попытался посмеяться над этим, сказав, что мы, должно быть, идем через лес молниелюбивых деревьев. Но в следующий раз, когда мы подошли к дубу, никто уже не смеялся.

Бекки осмотрела дерево и убедилась, что на нем есть метка, которую она нацарапала ножом во время предыдущего захода.

– Я не понимаю, - сказала она. - Я проверила компас. Мы постоянно движемся на запад. Как же мы вернулись назад?

– Думаешь, та парочка в городе направила нас по какому-то хитрому пути? - спросил Робби.

Я сильнее натянул воротник. Холод стал почти невыносимым, проникая через каждый оголенный участок кожи. Но хуже всего был постоянный ветер. Деревья колыхались в такт каждому порыву. Казалось, что они машут руками.

– Нам нужно вернуться, – предложил я. – Если мы просто повторим наши шаги, то выйдем в долину Наханни.

Софи посмотрела на облака в поисках солнца.

– Пока мы спустимся, уже стемнеет. Нам придется разбить лагерь в долине.

– Прекрасно, – пробормотал Роб. – В любом случае, других вариантов немного. Включай задний ход. Мы идем за тобой, Джимми.

Я кивнул и сделал глоток воды. После чего направился обратно по тропинке.

В этом не было никакого смысла. Как только мы повернули, чтобы вернуться к реке Наханни, мы перестали проходить мимо дерева молний. Вместо этого мы стали двигаться по кругу, проходя одну и ту же незнакомую местность снова и снова каждые пятнадцать-двадцать минут. Все шло как по маслу: то тропа вильнет, то мы пройдем мимо пары переплетенных деревьев, которых я не помню, то бесплодный участок без растительности, то небольшой пруд, которого совершенно не было, когда мы поднимались по тропе в первый раз.

– Что, черт возьми, происходит? – спросила Бекки, и в ее словах слышался оттенок паники.

Она заставляла нас останавливаться через каждые двести ярдов, чтобы проверить компас. Я наблюдал, как стрелка медленно вращается, двигаясь по часовой стрелке, хотя мы стояли на месте.

– Наверное, мы сошли с тропы, – сказал Роб, потряхивая своим компасом. – И, возможно, мы стоим над какими-то железными отложениями или чем-то еще, что может повлиять на магнитные поля.

Софи присела, глядя на замерзшую грязь.

– Мы буквально шли по своим следам обратно в долину. Мы все еще на тропе.

– Мы не можем… - огрызнулась Бекки. – Этого... этого просто не может быть.

Закончила она шепотом. Я прекрасно понимал, что она чувствует. Моя собственная связь с реальностью начала ослабевать. Деревья вокруг нас даже начали выглядеть неестественно. Они сгибались почти пополам при каждом порыве морозного ветра, а затем откидывались назад, и их ветви оставляли за собой четкий след. Облачность опустилась и слилась с поднимающимся туманом, оставив весь лес в густой дымке, которая, казалось, стремилась к тропе.

– Я устала, - внезапно сказала Бекки. – Ребята, я выдохлась. Мы можем отдохнуть?

Мы с Софи переглянулись, но Роб уже снимал рюкзак.

– Давайте сделаем перерыв на пятнадцать минут и просто переведем дух, - сказал он.

Софи облизнула потрескавшиеся губы.

– Через два часа стемнеет. Мы должны либо продолжать идти, либо найти место для ночлега.

– Нигде не видно равнины, – сказал я. – Только этот неприятный хребет, огромные деревья, и это озеро...

– Нельзя разбивать лагерь у озера, - сказала Бекки. Она сидела на своем рюкзаке. – В воде что-то есть, что-то не так. Разве ты не чувствуешь запах? – Я покачал головой, и она вздохнула. – Дай мне несколько минут отдохнуть, и мы сможем двигаться дальше. Либо мы найдем выход из долины, либо хорошее место для лагеря.

Мы с Софи осматривали местность, пока Бекки и Роб отдыхали. Мы тоже устали, но что-то, какое-то чувство, заставляло меня опасаться передышки. Туман был тяжелым и холодным. Просто идти сквозь него, казалось, истощало те крохи энергии и тепла, которые у нас оставались.

– Ты не пробовал вызвать помощь? – спросила Софи, когда мы отошли на несколько шагов от тропы, но все еще находились в поле зрения остальных.

Я кивнул.

– Уже три раза. Но сигнала нет.

– Джимми, нам нужно поскорее найти место для лагеря, иначе мы замерзнем.

– Я знаю. Этот ветер...

Деревья трещали теперь еще громче. Сначала они как будто приветственно махали руками, но теперь казалось, что они неистовствуют. Когда мы с Софи вернулись на тропу, нам потребовалась почти минута, чтобы разбудить Бекки и Роба. Оба заснули, сидя на своих рюкзаках.

– Мы не можем здесь оставаться, – сказала Софи. – Думаю, нам стоит сойти с тропы и разбить лагерь, сразу же, как только найдем подходящее место.

Стоило нам сойти с тропы, как земля раскисла под ногами. Это было похоже на прогулку по грязи, несмотря на то что грязь подмерзла. Земля тянулась за сапогами, ставила подножки, казалось, не желая отпускать нас каждый раз, когда мы пытались сделать шаг. Мы шли по густому, туманному лесу, казалось, даже ветки и корни тянутся за нами, хотят схватить нас. Когда мы добрались до небольшого ручья, все четверо опирались на трости.

– Я не могу идти дальше, - сказала Бекки, опускаясь на землю. – Мне очень жаль. Я просто не могу.

Софи помогла ей снять рюкзак.

– Все в порядке. Здесь, наверное, самое подходящее место для лагеря.

Я заметил, что у обеих девушек что-то не так с кожей. Она была потрескавшейся и серой, а лица - шершавыми. Посмотрев на Роба, я понял, что с ним происходит тоже самое. Я стянул перчатки и заметил, что моя кожа тоже стала серой и потрескавшейся.

– Нам нужно установить палатки,-- сказал я.

Из-за ветра было практически невозможно растянуть ткань палатки, а мерзлая земля сопротивлялась колышкам. Мы с Софи медленно, но упорно продвигались к цели, однако когда я взглянул на Роба с Бекки в их уголке между двумя деревьями, то заметил, что они практически ничего не сделали. Пара сидела, обнявшись, и оба спали. Странно, но в этот момент их кожа стала совершенно серой, а ноги, казалось, погрузились в землю. Я догадался, что это уловка тумана.

Софи поняла, куда я смотрю, и поспешила на помощь друзьям.

– Подожди, - сказал я, с трудом переводя дыхание. – Нам нужно... закончить... с палаткой... сначала. Потом... помочь.

Софи закусила губу, но кивнула. Кое-как мы установили палатку и залезли внутрь. Внутри было теплее, хотя ветер рвал и терзал нашу маленькую нейлоновую крепость.

– Я так устала, – сказала Софи, прислонившись к моему плечу. – Я так измотана.

Ее кожа была такой же, как у Роба и Бекки. Когда она сняла перчатки, то показалось что ее пальцы переплелись во что-то единое.

– Эй, эй, не спи, – умолял я, тряся Софи. – Мы не можем спать. Что-то ужасное... Софи? Софи?

Это было бесполезно. Ничто не могло заставить мою жену открыть глаза. Ее тело было застывшим и холодным. Я долго лежал, держа ее в объятьях. Почему у меня хватало сил на то, чтобы продолжать что-то делать еще какое-то время, я никогда не узнаю. В конце концов, когда Софи перестала дышать, я открыл дверь палатки, чтобы выглянуть наружу. Сквозь туман было трудно что-либо разглядеть дальше нескольких футов, но я увидел достаточно от того, что осталось от Роба и Бекки, чтобы непроизвольно закричать от ужаса.

Там, где должны были быть мои друзья, из земли поднималась пара переплетенных берез. В узлах и витках обоих деревьев все еще проступали человеческие черты - спящие лица, то тут, то там прикрытые клочками одежды. Закрыв палатку, я откинулся на спину. Взглянул на Софи.

Она быстро менялась. Ее кожа стала похожа на кору, тело вытянулось, шея удлинилась, ноги погрузились в грязь сквозь пол палатки.

– Софи? – спросил я.

Тень моей жены не ответила.

Сейчас я наблюдаю, как она, минута за минутой, становится все меньше похожа на человека. Я чувствую, как изменения происходят и со мной. Мои суставы затекли, поэтому я записываю все это так быстро, как только могу. Закончив, я положу дневник в непромокаемый пакет и брошу его в ручей. Надеюсь, его воды текут в реку Наханни, и кто-нибудь найдет этот мой последний рассказ о нас. Если вы читаете это, я знаю, что вы не поверите. Я бы тоже не поверил, до сегодняшнего дня. Но это правда.

Роберт и Ребекка Астрос. Софи и Джеймс Харден. Когда люди придут нас искать, они не найдут никаких тел. Только четыре березы, растущие на месте лагеря. В конце концов, боли, по крайней мере, не было. Я брошу эту книгу в ручей, а потом вернусь, прижму к себе Софи и усну.

Если вы когда-нибудь будете исследовать долину Наханни, не ходите по необозначенным тропам. Пожалуйста. Когда вы увидите, как деревья покачиваются на ветру, знайте, что это не приветствие.

Это предупреждение.

***

Я нашла этот дневник в магазине в Торонто. Похоже, он действительно прошел через все описанные в нем испытания. Кто-нибудь может подтвердить, есть ли какие-нибудь известные опасности в окрестностях долины Наханни?

Гугл говорит, что это жуткое место, но я бы хотела услышать о них от местных или тех, кто бывал там.

~

Оригинал

Телеграм-канал чтобы не пропустить новости проекта

Хотите больше переводов? Тогда вам сюда =)

Перевел Березин Дмитрий специально для Midnight Penguin.

Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.

В этой компании я уже 23 года. Первые 20 лет я работал в парках — ловил магазинных воришек и отлавливал тех, кто слишком много пьет в такую жару. Иногда приходилось разнимать драки, но обычно люди вели себя довольно мирно.

В последние несколько лет ходить по жаре мне стало тяжеловато, поэтому я попросил найти мне местечко с кондиционером, и компания перевела меня на один из своих курортов. Хотя условия работы были на 110% лучше с точки зрения климата и комфорта, однако с гостями дела обстояли сложнее — мне частенько приходилось улаживать семейные конфликты постояльцев.

Но это не то, ради чего я здесь. Я должен рассказать эту историю, пока у меня есть время.

Три дня назад мне позвонили из администрации. Судя по всему, за два дня до этого звонка горничная зашла в номер, который должны были освободить в тот день (гостям положено уезжать в 11 утра, а следующий гость заселяется около 15:00), и все вещи гостей всё ещё были в номере. Горничная сделала пометку и ушла, но в течение следующих двух дней, когда она заходила в номер, вещи оставались нетронутыми.

Я пошёл проверить, и, конечно же, нашел пустую комнату, полную багажа, одежды, закусок, игрушек — всего, что нужно семье в отпуске. Менеджер посмотрел бронирование: комната предназначалась для семьи — папы, мамы и двух маленьких детей. Я попытался позвонить по указанным ими номерам, но мне предложили оставить им голосовое сообщение. Мы немного растерялись, однако я позвонил горничной и сказал, чтобы она убрала комнату и забрала личные вещи семьи на хранение, пока мы не свяжемся с кем-нибудь из супругов.

Я ещё раз просмотрел бронь. Семья приехала за пять дней до того, как горничная обнаружила, что номер пуст. Я выяснил, что семья заплатила за парковку, а в списке указан номер их автомобиля. Я быстро обошёл парковки и легко нашёл их машину. Значит, они не попали в автомобильную аварию и не уехали, просто оставив у нас все свои вещи.

Затем я обратил внимание на купленный ими план питания. Это когда гость заранее оплачивает завтраки, обеды и ужины. Ему выдают определённое количество «кредитов», которые он может тратить на питание в разных точках курорта. Эта семья потратила только три кредита, и последний из них был использован через два дня после заселения. Похоже, что в день приезда они приехали поздно и, вероятно, не ужинали. На следующий день они использовали 2 кредита в «Эпкоте». На второй день в парке они использовали всего 1 билет в «Волшебное королевство», и это было во время завтрака.

Сейчас в Диснейленде используют так называемые «волшебные браслеты». Волшебные браслеты носят гости, и они служат ключом от номера, билетом в парк, кредитной картой, оплатой за бронирование столика в ресторане, пропуском (системой, позволяющей обходить очереди) и многим другим. Мне пришлось потрудиться, но в конце концов я смог найти историю пропусков этой семьи. В тот день, когда они отправились в «Волшебное королевство», они позавтракали в ресторане в парке, прокатились на паре аттракционов, а затем, около 11:00, на последнем аттракционе «Маленький мир». Потом ничего.

В конце концов пришло время привлечь к этому делу кого-нибудь ещё. Я позвонил старому коллеге из «Волшебного королевства» и попросил его достать записи с камер наблюдения в «Маленьком мире» за то время, когда эта семья на нем каталась, и отправился туда. Когда я пришёл, мой друг был изрядно озадачен, если не сказать – был в отчаянии! Он показал мне то, что успел найти. Обычно камера находится в том месте, где люди входят на аттракцион и выходят оттуда. На записи видно, как семья сканирует браслеты, чтобы воспользоваться ускоренной посадкой на аттракцион, и садятся в него. На записях с выхода из аттракциона этой семьи не было.

Конечно, мы подумали о худшем: может, один из детей выпал, а мама, папа и второй ребёнок сошли с аттракциона, чтобы ему помочь – возможно, все они получили травмы или даже погибли, или застряли где-то в механизмах. Поэтому мы немедленно закрыли аттракцион. В разгар чёртова дня. Выключили раздражающую музыку и включили свет. Мы с моим приятелем трижды обошли аттракцион, прежде чем вызвали помощь. В итоге в поисках участвовало около десяти актёров, но мы не нашли ничего, кроме трёх мобильных телефонов и шляпы.

Я был в полном замешательстве. Последние два дня я продолжал копать и не знаю, кому рассказать о том, что я нашёл. Я позвонил в полицию, и, полагаю, они уже в пути, но компания умеет скрывать подобные вещи, а потому я решил, что не смогу жить спокойно, если не обнародую то, что узнал, не предупрежу никого об этом…

Последние два дня я продолжал копаться в их бронировании и сегодня заметил, что они приобрели так называемый «memory maker». В парках работает много фотографов, на большинстве аттракционов установлены камеры, а с «memory maker» фотографии для гостей делаются бесплатно. Они автоматически добавляются в учетную запись гостя Disney, когда система получает уведомление о сделанной фотографии. И система никогда не ошибается.

Я открыл их фотоальбом и, клянусь, увидел там 732 фотографии. Первые 30 или около того снимков были довольно обычными. «Эпкот», несколько аттракционов, замок. Но остальные… Остальные — в «Маленьком мире». На аттракционах делают только один снимок за круг. Получается, что эта семья каталась на аттракционе более 700 раз. Первый снимок был довольно обычным. Все выглядели счастливыми, это был оживлённый день, на аттракционе было полно гостей. На следующий снимок неприятно смотреть. В машине никого, кроме этой семьи, и они выглядят чертовски растерянными. На следующих 10-15 снимках я вижу, что папа злится и кричит. Мама держится за детей так, будто от этого зависит её жизнь, и видно, что дети всё больше расстраиваются, плачут. И это продолжается, и продолжается, и продолжается. Через 50 снимков или около того кажется, что они пытаются выбраться. В одном кадре папа отсутствует. В другом их нет. Может быть, они выбрались с аттракциона на полпути и попытались уйти, но в следующей сцене они снова на месте. Примерно через 450 кадров я вижу только маму и детей. Только присмотревшись, я вижу отца – а может быть, его тело, сгорбившееся на одном из других сидений. Примерно с 675-го снимка там только мама и один ребёнок. Ещё одно тело на другом сиденье. Мама и ребёнок больше не двигаются. Я думаю, что они ещё живы, просто в ступоре. Смотрят прямо перед собой, бледные.

И, ребята, я клянусь своей грёбаной жизнью, что куклы, украшающие аттракцион, двигаются! Ну или что-то в этом роде… На некоторых фотографиях я вижу, что они не там, где должны быть. Я даже видел одну куклу на сиденье рядом с этой семьёй!

Я больше не мог на это смотреть! Я закрыл альбом… И с тех пор, как я его закрыл, размер файла увеличился. Боже, неужели туда добавляются новые фотографии?

Я вижу по камерам наблюдения, как приехала местная полиция, так что скоро они возьмут это дело в свои руки. Хотел бы я знать, что, чёрт возьми, здесь происходит, но еще больше мне бы хотелось, чтобы эта проклятая штука никогда не попадала мне на глаза. Не думаю, что смогу заглянуть туда снова. После того, как я поговорю с полицией, я, скорей всего, уволюсь и никогда сюда не вернусь. Я просто хотел рассказать об этом, прежде чем «Дисней» скормит СМИ какую-нибудь чушь о том, почему исчезла целая семья. Они не исчезли. Я знаю, где они.

Оригинал

Моя книга «Повесть о слепом упыре»: магический детектив, страшные тайны прошлого…

Я мертв вот уже пять недель, но ощущения совсем иные, чем вы могли бы подумать.

Безусловно, я не умер на самом деле, если бы это было так, то я не смог бы написать эту историю о том, что со мной произошло. Тем не менее, юридически я был признан мертвым. После смерти доказать, что ты жив, на удивление сложно.

Событие, ставшее причиной моей «смерти», произошло три месяца назад. Я должен был успеть на поздний рейс из аэропорта округа Уильямсон в Сент-Луис. После увольнения из армии я работаю следователем по страховым случаям, и поэтому моя работа охватывает все Соединенные Штаты. В год я совершаю около 250 перелетов, из-за чего бываю в самых отдаленных и маленьких аэропортах. Уильямсон небольшой, но не самый маленький из тех, в которых мне приходилось бывать.

Я приехал в аэропорт в 18:00, чтобы успеть на рейс в 21:45. Перекусил сэндвичем в ресторане, сделал несколько звонков и занялся административными делами. В аэропорту было тихо, но вокруг было достаточно людей, чтобы происходящее казалось еще более странным.

Объявили, что мой рейс задерживается, и виной тому «технические проблемы». Поскольку мне не чужды задержки, я просто достал свой киндл и начал читать книгу. Должно быть вскоре я задремал.

– Извините, сэр.

– Что? – Я был застигнут врасплох. Надо мной стояла ярко накрашенная стюардесса, от нее исходил сладкий, липкий и навязчивый аромат.

– Простите за беспокойство, сэр, но началась посадка на рейс в Сент-Луис.

– Большое спасибо.

Я огляделся. Все остальные, должно быть, уже сели в самолет. Аэропорт был пустынным, свет погашен, жалюзи опущены, точно город-призрак. Наручные часы показывали 23:53, гораздо позже, чем я ожидал.

Поднявшись на борт самолета, я понял что он пуст. То есть совершенно пуст. Я уже много раз летал с одним или двумя попутчиками, но никогда не летал в одиночестве.

Стюардесса вежливо проводила меня до места, указанного на билете, несмотря на то, что я мог сесть где угодно, и это не имело бы значения. Я поспешно убрал куртку и ноутбук в отсек для ручной клади.

Пока я читал книгу, стюардесса провела демонстрационный инструктаж по технике безопасности.

Взлет прошел гладко, но когда мы набрали определенную высоту, я почувствовал знакомое нарастающее давление в ухе и сглотнул. Всем знакомо ощущение, когда закладывает уши, но это было одновременно и знакомо, и совершенно иначе.

– Сэр, вам нужно пристегнуть ремень безопасности. – Слова были четкими, но голос был глухим, похожим на шепот.

Я обернулся в сторону голоса, ожидая увидеть стюардессу позади себя. Но ее там не было. Наклонившись в проход я увидел ее в передней части самолета. Я находился всего в 6 рядах сзади, так что, наверное, мог бы услышать ее голос и отсюда. Но я был уверен, что он доносится именно позади меня.

Я решил, что это какой-то обман акустики, что мои собственные звуки отдаются эхом в пустом самолете, но когда я поднял голову, знак ремня безопасности не горел. Я пожал плечами и вернулся к книге.

Полет прошел без происшествий, фоновый гул кондиционера в сочетании с моей усталостью и заметным освещением салона создавали сонное настроение.

Когда вдруг начали снижаться, у меня снова заложило уши.

– Простите, мисс, что происходит? – На сей раз это был мужской голос, чистый, но в то же время словно неземной шепот.

Ситуация начинала казаться очень странной, я видел, что в самолете больше никого не было.

– Не о чем беспокоиться, сэр, просто сохраняйте спокойствие и пристегните ремень безопасности, это просто турбулентность.

Самолет действительно начало слегка потряхивать, когда он опускался сквозь облака.

Голоса стали звучать громче, к ним присоединились другие. Теперь они были шумными и нервными.

– Прошу всех сохранять спокойствие и сидеть на своих местах. – Стюардесса говорила громко, стараясь перекричать нарастающую какофонию панических вопросов.

Шепот перерос в крики и плач.

Позади меня слышалась яростная молитва, призывающая безжалостного, ничего не слышащего Бога не позволить Его верному слуге умереть таким молодым, не исполнив обещанного.

Мать плакала, пытаясь успокоить своего плачущего ребенка. Ее успокаивающие слова не могли скрыть ужаса в ее голосе.

По мере снижения самолета шум нарастал, превращаясь в водоворот ужасных звуков.

– Неееееет!

– Пожалуйста, не надо.

– Только не это!

Колеса коснулись земли, и голоса стихли. У меня началась гипервентиляция, пальцы больно впились в подлокотники. На лбу выступил пот.

Я поспешил покинуть самолет, затем прошел через пустынный аэропорт и в конце концов рухнул в постель в своем безымянном, и абсолютно безликом гостиничном номере. Лежа в тихой и спокойной темноте, я пытался объяснить себе случившееся. Видимо это был какой-то приступ паники, какой-то разовый приступ тревоги из-за посадки, которую я совершал десятки раз в месяц. Мне удалось убедить себя в этом, и я, поддавшись усталости, уснул.

Во сне я слышал стоны боли и страдания. Затем наступила тишина.

Утро принесло ощущение нормальности. Я спускался на лифте, чтобы поспеть к завтраку.

– Как холодно!

Я обернулся на слабый шепот, уже зная, что в лифте со мной никого нет.

Когда я ехал на следующую встречу, то услышал по радио в арендованной машине новости о крушении. Это был рейс «Кейп Эйр», утренний самолет из округа Уильямсон в Сент-Луис. Из двадцати семи пассажиров, находившихся на борту, никто не выжил.

– Где ты? – раздался призрачный голос, как будто он исходил не из радио, а с сиденья позади меня.

Я посмотрел в зеркало заднего вида - пусто, но меня это не убедило. Я чуть не свернул с дороги, перегнувшись через кресло, чтобы осмотреть заднюю часть машины.

Только вернувшись вечером в аэропорт Сент-Луиса, я понял, что потерял паспорт. Для внутреннего перелета он мне не понадобится, так как хватит и водительских прав, но потерять его было неприятно.

Вернувшись домой на следующий день, я позвонил в отель в Сент-Луисе. Они извинились, но паспорт не был найден сотрудниками службы уборки. Вспомнив, что я предъявил его при посадке на рейс до Уильямсона, понял что единственная альтернатива - я забыл его в самолете.

Прозвучал звук соединения.

– Здравствуйте, я думаю, что, возможно, оставил свой паспорт на борту самолета, вылетевшего два дня назад.

– Вы должны быть здесь, с нами. Здесь так холодно. – Послышался шепот в трубке.

– Что?

– Я просто перевожу вас на наш отдел потерянного имущества, сэр. – Повторила женщина.

– Здравствуйте, отдел потерянного имущества «Кейп Эйр». Чем я могу вам помочь?

– Здравствуйте, меня зовут капитан Лайонел Синклер. Я думаю, что мог оставить свой паспорт на одном из ваших рейсов два дня назад.

– Хорошо, сэр, какой это был рейс?

– Рейс 21:45 из Уильямсона в Сент-Луис, номер рейса 9K1114.

– Присоединяйтесь к нам.

– Простите?

– Я просто проверяю нашу базу данных, сэр.

Наступила долгая пауза, я слышал стук клавиатуры.

– Сэр, не могли бы вы еще раз подтвердить дату вашего рейса?

– Среда, 21 марта, 21:45, рейс Уилламсон - Сент-Луис, номер рейса 9K1114.

– Простите, сэр, не могли бы вы подождать.

– Здесь так холодно, а у вас так тепло.

– Алло, это мистер Синклер? – спросил новый голос.

– Капитан Синклер. – нетерпеливо поправил я.

– Извините, капитан Синклер. Могу я, пожалуйста, уточнить детали рейса, на котором, как вы думаете, вы потеряли свой паспорт?

– Конечно. – сказал я, едва пытаясь скрыть свое разочарование, пока повторял детали.

– Капитан Синклер, боюсь, этот рейс был отменен 21 марта из-за технической неисправности самолета. Невозможно, чтобы вы летели этим рейсом, может быть, это был другой день?

– Вы должны были быть с нами.

– Я не ошибаюсь. Я летел этим рейсом. Сейчас я смотрю на корешок своего посадочного талона. У меня есть чек из ресторана в аэропорту Уильямсона и чек из отеля, в котором я остановился в Сент-Луисе в ту же ночь. Этого не могло быть, если бы я не летел этим рейсом. – Раздосадованный и взвинченный последними днями, я выходил из себя из-за этой глупой женщины.

– Сэр, вечерний рейс был отменен, а самолет, который должен был совершить этот рейс, попал в аварию на следующее утро. Возможно, вы слышали об этом в новостях? Вы не могли лететь этим рейсом.

Разговор закончился после еще большего замешательства и вспышки гнева.

В тот же день мне домой позвонили из полиции. Чуть позже они приехали, чтобы рассказать моей жене, что, к сожалению, я был зарегистрирован как пассажир этого рейса, что на месте крушения были найдены обгоревшие остатки моего паспорта и что единственные неопознанные останки из двадцати семи пассажиров, находившихся на борту, скорее всего, принадлежат мне. Представьте себе их удивление, когда они увидели, что я нахожусь дома, в целости и сохранности.

– Они знают, что вы должны быть здесь, с нами. – сказал мне шепчущий голос, пока офицеры беседовали со мной.

Так началась путаница с тем, жив я или мертв.

Зубная карта неопознанной жертвы совпала с моей. Хотя у меня сохранились водительские права, фотография на них была старой и, по мнению полиции, ничего не доказывала.

Записи с камер наблюдения в аэропорту не помогли. Хорошо видно, как я вхожу в аэропорт, однако, когда объявляют об отмене рейса, нет четких кадров, на которых я выхожу из аэропорта.

Я совершил несколько поездок в местный полицейский участок, и меня попросили отправить корешок билета в Службу безопасности аэропорта для проверки. Там все были в недоумении: корешок вполне настоящий, но они настаивают, что рейс никогда не вылетал.

Через семь недель этой неразберихи было получено разрешение на проведение теста ДНК. Мой ДНК был в архиве благодаря программе, в которой я участвовал во время службы в армии. Я надеялся, что все быстро прояснится. К сожалению, все закончилось катастрофой. Анализы моего и неопознанного тела совпали с ДНК из военной базы. При этом моя собственная ДНК совпала на 95 %, а ДНК трупа - на 99 %.

Из-за этого «доказательства» во вторник, 15 мая 2018 года, я был признан юридически мертвым, и полиция немедленно начала расследование моей истинной личности.

С момента признания меня мертвым голоса стали более четкими, более частыми. Их тон изменился.

– Ты больше не нужен живым.

– Теперь ты можешь присоединиться к нам.

– Мы скоро придем за тобой.

– Нам нужно твое тепло, ведь здесь так холодно.

Я много смеюсь. Смеюсь для того, чтобы не разрыдаться и не сойти с ума. Мир считает меня мертвым, а в моей голове звучат голоса. Моя жена стала странно на меня смотреть. Я вижу недоверие в ее глазах.

Теперь это уже не просто голоса. Я вижу мелькающие тени и отражения в зеркалах, ужасные существа, обожженные, сломанные и дрожащие от холода.

Несколько вещей беспокоят меня не только с точки зрения здравомыслия. Кто этот таинственный обугленный труп, который генетически претендует на мою личность больше, чем я? Что мне нужно сделать, чтобы доказать, что я жив и что я тот, за кого себя выдаю?

Но больше всего меня беспокоит мой статус мертвеца. Если убить того, кто мертв по закону, преступление не может быть совершено или даже расследовано.

А голоса продолжают твердить, что скоро придут и заберут меня.

~

Оригинал

Телеграм-канал чтобы не пропустить новости проекта

Хотите больше переводов? Тогда вам сюда =)

Перевел Березин Дмитрий специально для Midnight Penguin.

Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.

Я уже собирался закрыть приложение, когда заметил, что они ведут себя странно, почти жутко. И когда я говорю «почти» жутко, я имею в виду чертовски жутко… Они сидели на кровати вместе и просто смотрели в камеру пустыми, безэмоциональными взглядами. Ночное изображение чёрно-белое, поэтому у них были белые, жуткие глаза. Они вообще не двигались, если не считать видимого дыхания, просто сидели и смотрели в камеру.

Я закрыл приложение и позвонил жене, чтобы убедиться, что всё в порядке. Обычно мне некогда звонить домой с работы, так что в каком-то смысле это было приятно.

Телефон прозвонил несколько раз, прежде чем жена сняла трубку. Похоже, она крепко спала,  хотя на камере выглядела вполне бодрой.

— Привет, — сказал я. — Ребята, вы в порядке?

— А? Да. Бадди (так зовут нашего сына) пришёл ко мне минут 15 назад. Он выглядел напуганным, поэтому я сказала, что он может поспать с мамой.

Я пришел в замешательство, потому что минуту назад видел их обоих в его комнате. Прошло  не больше минуты с тех пор, как я закрыл приложение и начал звонить.

— Подождите, так вы, ребята, в постели?

— Да, я сразу же снова заснула. Все в порядке? Все продолжают меня будить, — проворчала она с ноткой раздражения.

— Подожди секунду. — Я включил громкую связь и открыл приложение, надеясь, что увижу пустую комнату.

Пока приложение загружалось, я, признаться, изрядно напрягся. Я не испытывал ничего подобного с тех пор, как учился в школе — сердце прямо подпрыгивало к горлу.

На экране смартфона моя жена и сын сидели на кровати и смотрели в камеру такими же бесстрастными взглядами.

— Алло? — переспросила жена.

— Вы, ребята, уже в постели, верно? — неуверенно спросил я.

— Да, мы пытаемся уснуть.

— Ну, я смотрю в его камеру и вижу, как вы вдвоём сидите на его кровати.

— А? Нет. Мы в нашей постели, — сонно ответила жена.

— Я знаю, что ты имеешь в виду, но я смотрю на его кровать, а вы двое там.

— Подожди, — вздохнув, сказала она и замолчала на секунду — пока включала камеру на телефоне.

Я услышал ее шумный испуганный вздох. Как будто она втянула в себя весь воздух в комнате, заполнив им лёгкие до отказа. Я нечасто слышу такие вздохи от своей жены, обычно это случается, только когда она по-настоящему напугана, например, во время ужасных сцен в кино. Или однажды, когда мы буквально на секунду отвернулись от нашего сына, а он оказался у почтового ящика в нескольких сантиметрах от дороги.

После этого я услышал шорох простыней, и связь оборвалась.

Конечно, я был в ужасе, а поэтому немедленно перезвонил. Никто не ответил, и мне предложили оставить сообщение на голосовую почту. Я перезвонил снова. И снова, и снова! Но никто мне не отвечал. Наконец, примерно через четыре минуты, жена сама перезвонила мне. Я Уверяю, эти четыре минуты показались мне 40 годами!

— Эй, что происходит?! — заорал я.

Она плакала навзрыд, и я не понял ни слова из того, что она говорила.

— Остановись! Притормози хоть на секунду, — взмолился я.

Жена всхлипнула и, стараясь не плакать, выговорила, что они в машине и едут к её родителям. Посмотрев на камеру и увидев, что на ней, она схватила нашего сына и бросилась вниз по лестнице, выбежала за дверь и даже не закрыла гараж.

— Не беспокойся об этом, — сказал я. — Я подъеду, когда закончу работать, и закрою ее.

Мы живем в целом в безопасном районе, поэтому меня не слишком беспокоили незакрытая дверь в гараж.

— Ты туда не войдёшь! — испуганно вскрикнула она.

— Ладно, черт с ним, не войду, — согласился я, чтобы ее успокоить.

— Почему мы на камере? — спросила она. — Это запись?

— Я не знаю, — ответил я. — Я продолжу наблюдать и подумаю над этим. Передай Бадди наши кодовые слова.

У нас есть кодовые слова, потому что мы зануды. Мы видели слишком много фильмов про самозванцев, поэтому давным-давно решили придумать друг для друга кодовые слова, чтобы можно было понять, если кто-то попробует выдать себя за одного из нас. Конечно, мы считали это игрой. У нас есть несколько кодовых слов и история из трёх предложений, которую мы рассказываем вместе, поочерёдно произнося по одному предложению. Я услышал, как жена просит сына произнести то, чему мы его научили. Он хихикает, когда произносит эти слова (он делает это каждый раз, когда мы тренируемся) — думает, что это шутка.

По крайней мере мы убедились, что перед нами наш сын… Жена произнесла свою часть истории, чтобы я не сомневался: она это она. Мы придумали эти слова как шутку, как игру. Я и подумать не мог, что когда-нибудь нам это по-настоящему пригодится! Невероятно.

Жена благополучно добралась до родителей, но ей все равно не хотелось вешать трубку. Я сказал, что мы разберёмся с этим утром, что это, наверное, просто сбой камеры. Она ответила, что не очень-то в это верит. Когда она выбегала из дома, ей пришлось пробежать мимо комнаты Бадди, и дверь туда была открыта. На задней панели камеры есть маленький мигающий индикатор, который показывает, что она подключена к интернету. Он излучает совсем немного света, но все же в комнате не полностью темно. И когда жена пробегала мимо двери, то краем глаза увидела тёмный силуэт, который мог быть человеком, сидящим на кровати. От этих слов у меня по спине пробежали мурашки…

Успокаивало меня только то, что жены и сына нет дома, что они в безопасности — иначе я сбежал бы с работы в ту ночь. Это были долгие четыре часа, но я продолжал проверять камеру при каждом удобном случае. И действительно, они все еще сидели на кровати, уставившись в камеру бесстрастными взглядами.

Я изучал их, чтобы понять, есть ли какая-нибудь закономерность в их дыхании и моргании. Их дыхание было ровным и выглядело нормально, потому именно моргание подсказало бы мне, было ли это просто какое-то странное видео с зацикленным во времени изображением или нет. Я пристально смотрел на телефон и считал секунды между каждым миганием. Ведь если это цикл, то мигать они должны равномерно, каждый раз в одно и то же время.

В их моргании не обнаружилось никакой системы, оно было беспорядочным и случайным, как и должно быть у человека, когда он моргает. Проходящие часы окончательно убедили меня, что это не циклическое видео. Окно в комнате сына видно на камере, и к утру в нем стало светлее. Шторы там пропускают ровно столько света, чтобы камера не вышла из режима ночного видения, но вполне достаточно для того, чтобы можно было заметить восход солнца.

Я пытался понять, что, чёрт возьми, я могу сделать, прежде чем уйти с работы. На ум пришла мысль позвонить в полицию, но я от нее отказался. Во-первых, что я скажу? В моём доме сидит кто-то, похожий на мою жену, но это не моя жена? А если, хуже того, эти неизвестные сущности убьют приехавших полицейских? А отвечать за это придется моей жене?

Подумав, я решал рассказать об этом коллеге. Он твёрдо верил в паранормальное ия надеялся, что он сможет мне что-нибудь предложить. Я показал ему видео и рассказал о произошедшем. И первое, что он сказал, было:

— Это чертовски жутко!

К сожалению, эти слова не сильно мне помогли. И тогда он предложил пойти ко мне домой и все проверить. Он сказал, что мы оба должны посмотреть, будет ли Не-Моя-Жена пытаться вести себя как моя жена. Я ответил:

— Ни за что!

Но он сказал, что мы должны хотя бы подойти к дому, даже если не будем заходить внутрь. Я согласился только потому, что собирался закрыть гараж.

Мы добрались до моего дома и сначала обошли его по периметру. Не знаю, чего мы хотели этим добиться, но я почему-то был уверен: это минимум из того, что нам непременно надо сделать. Все шторы были задернуты, так как утром их никто не открывал, потому мы ничего не разглядели. Я пошел закрывать гараж, и внезапно у меня возникло непреодолимое желание зайти внутрь и разобраться, что же там все-таки происходит. Коллега меня поддержал.

И мы туда вошли.

Мы прокрались через кухню в коридор, где была лестница. В доме было так тихо, что можно было услышать, как падает булавка. Мы остановились у подножия лестницы и подождали несколько секунд. Я снова посмотрел на камеру —  они всё ещё сидели на кровати. Мне никогда в жизни не было так страшно. Мой коллега поставил ногу на первую ступеньку, а я вдруг громко сказал ему:

— Стой!

Он оглянулся и посмотрел на меня вопросительно.

— Забудь об этом, мы уходим, — ответил я на его взгляд и отступил назад, в сторону кухни.

Тогда мы и услышали громкий скрип половиц наверху, в спальне моего сына. У него очень громкая скрипучая половица прямо посереди комнаты, на нее почти невозможно не наступить. Мы с женой всё ещё решаем, стоит ли её чинить. Ведь в случае чего она предупредит нас, если сын, когда подрастет, задумает что-нибудь нехорошее. Например, попытается сбежать или что-нибудь еще в этом роде…

Мы с коллегой рванулись к выходу.

— Ну же, ну же, давай! — кричал я, жестом показывая коллеге, чтобы он шевелил задницей.

Мы выскочили из дома примерно через две секунды. На улице я проверил свой телефон: на кровати сидел только Не-Мой-Сын с таким же пустым взглядом. Не-Моя-Жена ушла.

— Срань господня! — выругался коллега.

— Это было чертовски глупо с нашей стороны, — кивнул я — Не говори моей жене, что мы заходили внутрь. Она ужасно разозлится, если об этом узнает.

Я закрыл дверь с помощью пульта дистанционного управления, который лежал у меня в машине. И, прежде чем уйти, снова посмотрел в камеру. Не-Моя-Жена снова сидела на кровати с Не-Моим-Сыном, они оба снова тупо смотрели в камеру, моргая каждые несколько секунд.

Это было четыре дня назад. Не-моя-жена и Не-мой-сын всё ещё сидят на кровати и смотрят в камеру. Они не сдвинулись ни на миллиметр. Мы, очевидно, не вернулись домой. Что нам делать?

Оригинал

Он один на холодном острове и надеется найти там людей, но находит только мертвецов, тайну смерти которых надо непременно разгадать… Моя книга «Мертвая зыбь»

Я поспешно закинула учебники и тетради в рюкзак, сбежала по лестнице, выскочила за дверь и со всех ног помчалась к автобусной остановке. Но как только я завернула за угол, то увидела, как в желтый школьный автобус садится последний мальчишка…

— Эй! — крикнул я, но мальчишка меня не услышал.

Я ускорила шаг, но автобус тронулся, пыхнув черным дымом из выхлопной трубы.

— Эй! — снова закричала я, отчаянно размахивая руками.

Из бокового зеркала на меня глянул водитель автобуса — он всегда был суровым стариком, так что я не удивилась, когда он с укоризной пожал плечами, словно говоря: «Слишком поздно, деточка!». Автобус прибавил скорость, а я осталась позади, расстроенная, подавленная и обиженная.

Школа находилась примерно в двадцати минутах езды от автобусной остановки — путь не близкий. У меня не было денег, я никогда раньше не ездила на общественном транспорте, а потому от мысли, что придется ехать на рейсовом автобусе, меня охватывала паника. Я знала, что мама убьет меня, как только учительница позвонит ей и скажет, что я «прогуливаю» школу. Я села на бордюр, глубоко вздыхая.

До сих пор не могу объяснить, что в ту минуту показалось мне странным, но что-то явно было не так. Я чувствовала, как по спине бежит холодок, и это не имело никакого отношения к ветру, хотя в тот день он был ощутимым. Еще больше я забеспокоилась, когда в вое ветра мне почудились мучительные крики, будто доносившиеся издалека. Я подняла глаза и заметила потрепанный грязно-коричневый пикап, который медленно ехал по улице в мою сторону. Не знаю, почему я не убежала, увидев его. Я просто сидела и смотрела, как пикап подъехал прямо ко мне и остановился. Окно со стороны водителя было опущено, и я увидела морщинистого старика в грязной красной кепке, который смотрел на меня. Он улыбнулся мне беззубым ртом, прежде чем заговорить.

— Что случилось, малыш? — спросил он.

— Я опоздала на автобус, — ответила я упавшим голосом.

Мужчина еще мгновение смотрел на меня, прежде чем сказать:

— Тебя подвезти?

Да, меня учили никогда не разговаривать с незнакомцами и тем более не садиться в их машины. Тем не менее я была отчаявшимся десятилетним ребенком, оказавшемся в безвыходном положении.

— Ага, — кивнула я, схватила свой рюкзак и подошла к пассажирской двери. Не долго думая, запрыгнула внутрь и захлопнула за собой дверцу.

Внутри грузовика было грязно: на полу валялись банки и старые упаковки от еды, а запах был невыносимым. Я закашлялась и потянулась, чтобы опустить стекло.

— Извини, малыш. Это окно не работает, — сказал старик. — И дверь изнутри тоже не открывается.

Я посмотрела на него, а он пристально посмотрел на меня. В его темных глазах мелькнула улыбка, и я почувствовала себя очень неловко.

— В какую школу ты ходишь? — спросил старик, и я рассказала ему, куда ехать.

Он снова улыбнулся и тронулся с места. Я глянула в зеркало заднего вида и заметила, что с него свисает радужный браслет маленькой девочки. Накатил страх, который скрыть мне не удалось, и, хотя я быстро отвела взгляд, старик заметил, что я увидела браслет.

— Ах, это? — Он растянул губы в печальной улыбке. — Это принадлежало моей дочери Джессике. Я думаю о ней каждый день.

Он протянул руку и погладил браслет. Я нарочито уставилась в окно — и тут же увидела, что едем мы совсем не тем путем, которым обычно ехал школьный автобус.

— Что... что с ней случилось? — оцепенело спросила я, поборов страх и решив быть вежливой.

Старик молчал несколько долгих секунд, прежде чем ответить:

— Ну… Она погибла… хм… в автокатастрофе, — ответил он, запинаясь. — Дороги опасны, знаешь ли. Особенно в этом городе.

С каждой секундой сердце у меня стучало все чаще и громче. Я подумала с надеждой, что старик, возможно, соврал насчет неработающей двери, и собиралась потянуть за ручку.

— Сколько вам лет, юная леди? — снова заговорил он.

— Десять, — быстро ответила я, пытаясь скрыть свое беспокойство, но безуспешно. Старик ещё несколько минут молча смотрел только на дорогу впереди.

— Да... именно столько лет было моей Джессике, когда она погибла. — Он потянулся к моей ноге, и я инстинктивно ее отдернула.

И покраснела, когда поняла, что старик просто тянется к пачке чипсов, которая лежит на сиденье рядом со мной.

— Ты в порядке? — спросил он, отправляя чипсы в рот.

Я медленно кивнула, так же медленно опуская ногу на пол и отворачиваясь к окну. И тут! О чудо! Мы были совсем рядом с моей школой! Как же мы так быстро до нее добрались? Должно быть, старик ехал по прямой, а школьный автобус собирал детей с разных улиц.

Пикап остановился перед воротами школы, и старик выпрыгнул наружу. Обошел машину и открыл мне дверь — не соврал, изнутри дверь действительно не открывалась. Я выбралась на тротуар и посмотрела на морщинистое лицо старика.

— Спасибо, что подвезли, мистер, — не пряча радости, сказала я.

Старик кивнул и снова мне улыбнулся:

— Нет проблем, милая.

Он сел обратно в пикап и уехал. Я смотрела ему вслед, гадая, что, чёрт возьми, только что произошло. Что подсказывала мне моя десятилетняя интуиция? Этот человек оказался совершенно безобидным, иначе бы я сюда не добралась…

Я покачала головой и вошла в школьные двери.

И столкнулась с директрисой, спешившей мне навстречу — она смахивала слезы с бледного лица, в спешке задела мое плечо, но даже не заметила этого. У входа в раздевалку плакали две молодые учительницы, а рядом с ними стоял учитель физкультуры, сжимая кулаки и катая желваки по скулам. Лицо у него было беспомощным и, наверное, испуганным.

Я узнала, что произошло, немного позже. Школьный автобус, на который я опоздала, так и не доехал до школы. На виадуке на его полосу выехал встречный грузовик, водитель резко повернул, уходя от столкновения, автобус пробил ограждение и перевернулся вниз. Никто из детей не выжил.

Однако до сих пор мне не дают покоя слова старика «Дороги опасны, знаешь ли. Особенно в этом городе».

Оригинал

Мой собственный рассказ «Карачун» — о силе, укорачивающей день и ведающей безвременной смертью…

Мой сосед - Генри Джонсон уезжал из города на две недели. От него только что ушла жена, и нужно было проветрить голову. Так что он попросил меня последить за домом. Будучи безработной студенткой колледжа, я согласилась.

В мои обязанности входило ухаживать за 17-летним Африканским Серым попугаем Джонсонов по кличке Сникерс. Мои знания о птицах не самые обширные, но хозяин оставил подробные инструкции по уходу.

В первый вечер работы я решила остаться на несколько часов. Мне нужно было закончить проект, а большой и пустой дом Джонсонов казался идеальным местом для учебы. Накормив и напоив Сникерс, я устроилась на диване.

Но не прошло и нескольких минут, как она отвлекла меня.

– ОСТАНОВИСЬ!

Я обернулась. Сникерс стояла на своем шесте и смотрела на меня серым глазом.

– ОСТАНОВИСЬ! ОСТАНОВИСЬ! – повторила она.

Закатив глаза, я вернулась к сборнику задач. Дифференциальные уравнения. Почему я опять решила стать инженером? Постучав карандашом по странице, я задумалась, может, пора сделать еще один перерыв на перекус?

– ОСТАНОВИСЬ, О БОЖЕ, ОСТАНОВИСЬ!

Сникерс перепрыгивала с одной жердочки на другую, покачивая головой, так беззаботно. Но от того, как это было произнесено, по спине побежали мурашки. Она явно подражала кому-то, попавшему в беду. Наверное, просто повторяет слова из фильма, подумала я про себя.

Но как же я ошибалась.

– ОСТАНОВИСЬ, О БОЖЕ, ОСТАНОВИСЬ. ГЕНРИ, ОСТАНОВИСЬ!.

Генри.

Имя хозяина дома. Генри Джонсон.

Я повернулась и уставилась на попугая. Она посмотрела на меня в ответ и несколько раз свистнула. После чего продолжила.

– ОСТАНОВИСЬ, БОЖЕ, ОСТАНОВИСЬ, ГЕНРИ, ОСТАНОВИСЬ, БОЖЕ!

Кровь застыла в жилах. Я уставилась на попугая, сердце колотилось в груди. Что именно здесь произошло? Что она повторяет?

Набрала родителям. Но они, похоже, не разделяли моего беспокойства.

– У твоей тети Шейлы был попугай, - сказал папа. - Эта птица улавливала всевозможные безумные слова. Фильмы, телефонные разговоры... он кричал, произносил слова на букву «Х», да и не только. Я бы не волновался, Эбби. Особенно если учесть, что Ракель ушла от него и все такое... у них наверняка были серьезные ссоры, которые попугай и запомнил. Не удивлюсь, если он знает словечки и похуже.

И он был прав. В течение следующего часа Сникерс то и дело повторяла «остановись» и «Генри», а также произносила разные другие слова, от ругательств до любезностей и цитат из фильмов. “ИДИ НАХЕР”. “Я ВЕРНУСЬ”. “КАК ТЫ СЕГОДНЯ?”. “COMMENT ALLEZ-VOUS?”

Наконец, около десяти часов вечера, я собралась уходить. Закинула тетрадь в рюкзак, выключила свет и направилась к двери.

– Пока, Сникерс, - крикнул я в темноту и потянулась к дверной ручке...

– ПОЛОЖИ НОЖ.

Я застыла как вкопанная.

Сникерс не было видно, но я слышала, как она мечется по клетке. Когти клацали по металлическим перилам, крылья хлопали в тишине. Может быть, она просто цитирует другой фильм. Может, она...

– ПОЛОЖИ НОЖ, ГЕНРИ, - повторила птица.

Сердце екнуло.

– ОСТАНОВИСЬ, О БОЖЕ, ОСТАНОВИСЬ, О БОЖЕ.

Сникерс была взволнована. Я слышала, как ее крылья бились о металлические прутья клетки. Она прыгала туда-сюда, с жердочки на жердочку, беспорядочно щелкала клювом.

– ОСТАНОВИСЬ, БОЖЕ, ОСТАНОВИСЬ.

Не знаю как долго я там простояла. Секунды превратились в минуты. Но она больше ничего не говорила. Только щелкала, свистела и металась по клетке.

Включив свет и бросив рюкзак на пол, я направилась в спальню Джонсонов.

Генри был предельно ясен в своих инструкциях. Мне нельзя было заходить ни в одну из спален и подвал. Следовало оставаться на первом этаже, несмотря ни на что.

Но я все равно поднялась по лестнице. Осмотревшись, я нашла хозяйскую спальню. Все выгдядело чисто и опрятно, бордовое покрывало ровно лежало на кровати. Я обошла ее, с замиранием сердца надеясь, что все, что я себе представляю, неправда.

Но это оказалось правдой.

Потому что в шкафу я нашла кое-что. Маленькую коробочку, в которой лежал бумажник Ракель Джонсон... и ее водительские права.

Спускаясь по лестнице, чувствовала как ноги предательски дрожали. Сникерс с любопытством смотрела на меня из клетки. Я выключила свет, заперла дверь и почти побежала по тротуару. Как только я вернусь домой, позвоню в полицию. Как только...

Дилинь

Достав телефон, увидела новое сообщение.

От Генри Джонсона.

“Я просил тебя не входить в спальню.”

Я обернулась. Но за спиной простирался только темный тротуар, совершенно пустой. Как он... Ааа. Камера. Конечно. Сорвавшись с места я побежала к дому родителей, стоявшему на углу. Почти добежала...

Дилинь

“Я знаю, что ты видела.”

Я побежала еще быстрее. Ноги громко шлепали по тротуару. Почти на месте...

Дилинь

На этот раз я не смотрела, что там и не останавливалась, пока не оказалась за запертой дверью в родительском доме. И вот тогда, наконец, я прочитала сообщение, которое он прислал.

“Если расскажешь кому-нибудь, пожалеешь.”

***

Я не послушалась и позвонила в полицию. После тщательного обыска в его доме они нашли нечто ужасное.

Тело Ракель в морозильной камере в подвале.

Генри хотел сбежать из города, сделал вид, что уезжает в отпуск. Но нанял меня. Не думаю, что он понимал, что Сникерс может повторить то, что услышала той ночью.

А иногда я думаю, не знала ли Сникерс больше, чем могла сказать. Потому что, судя по всему, она была любимицей Ракель. Еще до того, как они поженились.

Может, она не бездумно все это повторяла.

Может, она пыталась добиться справедливости для Ракель.

~

Оригинал

Телеграм-канал чтобы не пропустить новости проекта

Хотите больше переводов? Тогда вам сюда =)

Перевел Березин Дмитрий специально для Midnight Penguin.

Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.

Четыре дня назад школьный автобус забрал моего ребенка. Когда он ушел, я просто занялась своими делами, как обычно. В конце учебного дня, стоя на подъездной дорожке, я ждала, но автобус в этот раз не завернул к нашему дому. Я позвонила в школу. Оказалось, что мой сын не появился на занятиях.

– Но он сел в автобус, – нервно сказала я.

Наступила тишина.

– Мы не сомневаемся, что он сел в автобус, – прозвучал ответ, – но это был не наш автобус.

Во мне начал закипать злоба. Голос на том конце провода поспешил заверить меня, что я не одна такая. То же самое произошло с 18 другими детьми сегодня утром, и полиция занимается этим вопросом. Все чего я смогла в итоге добиться это отговорки, мне просто повторяли: “Они работают над этим. В полиции обо всем знают”.

Я постоянно возвращаюсь к тому утру, пытаясь вспомнить хоть что-нибудь, но не выходит ничего существенного. Автобус был желтым. Длинным. У него были колеса. Что, черт возьми, я вообще могу еще помнить об автобусе? Он подъезжает, ты целуешь своего ребенка, и все. Пять раз в неделю. Эта рутина въедается настолько, что к дому могла подъехать подводная лодка, и я бы это не заметила.

Три дня назад родители пропавших детей собрались в Центре развлечений, чтобы собраться с духом, поддержать друг друга и погоревать. Все плакали и пересказывали теории, которые вынашивали все это время. Некоторые из них были совершенно безумны. На самом деле между детьми не было никакой особой связи. Они учились в одной начальной школе, жили в одном районе, и все на этом. Некоторые считают, что школа что-то скрывает. Или, может быть, автобусная компания. Но все водители под контролем, а школе это ни к чему. Все местные жители уже знают об этом, и многие родители держат детей дома, пока все не прояснится.

Два дня назад родители обнаружили кое-что в почтовых ящиках. Что-то похожее на обычное почтовое отправление. В маленьком белом конверте лежал рисунок их ребенка. На каждом из них был изображен автобус, проезжающий по какому-нибудь необычному месту. Край скалы. Дно моря. Горящий сарай. Самый густой и мрачный лес. На обратной стороне рисунков курсивом был написан один и тот же текст: «Это всего лишь небольшое путешествие».

Вчера на полпути к Калифорнии полиция сообщила, что нашла поле с восемнадцатью чучелами. На всех была одежда пропавших детей, а на краю поля большими буквами в грязи были вытоптаны слова песни:

КОЛЕСА У АВТОБУСА КРУТЯТСЯ

КРУТЯТСЯ

КРУТЯТСЯ

КОЛЕСА У АВТОБУСА КРУТЯТСЯ И КРУТЯТСЯ ВСЮ ДОРОГУ... ?

Сегодня утром я стояла на обочине, держа в руках сигарету, и ждала, когда приедет автобус. Я делаю это каждый день, утром и после школы. Каждый день мне вдвойне страшнее, чем в предыдущий.

Из-за угла раздается звук мотора и следом выезжает автобус. Желтый. Длинный. У него есть колеса. В автобусе сидят дети.

Но среди них нет моего.

~

Оригинал

Телеграм-канал чтобы не пропустить новости проекта

Хотите больше переводов? Тогда вам сюда =)

Перевел Березин Дмитрий специально для Midnight Penguin.

Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.