Сообщество - FANFANEWS

FANFANEWS

1 015 постов 1 072 подписчика

Популярные теги в сообществе:

19

Ответ на пост «Как бондиана с Пирсом Броснаном перепридумала образ агента 007 — так, что даже Дэниелу Крейгу и не снилось»1

Этот отличный пост напомнил мне, что для меня самый лучший Бонд именно Пирс Броснан (да простят меня поклонники Шона Коннери и Дэниэла Крейга). Заодно вызвал желание пересмотреть все 4 фильма с Пирсом в роли Бонда.

Чем же он хорош?

Итак, он очень привлекателен, обаятелен, ироничен, лихо крушит всех врагов. Он как супер герой, но без супер силы, а просто такой ловкий и умелый, что аж прям дух захватывает. А еще ему очень идет костюм, и он получается во всех сценах очень крут.

Например, во время погони на танке.

Сама сцена погони на танке просто крышесносная! Бонд на танке лихо рассекает по улицам Санкт-Петербурга, попутно сносит ряд зданий (понятно, что крушили в основном, павильоны), даже я, девочка, впечатляюсь. И. остальные погони тоже все такие, и немыслимые пируэты на немыслимой высоте, на антеннах, зданиях.

И все наш Бонд умеет: и вертолет водить, и самолет, и в подводных лодках шарит как спец

Я понимаю, что в целом это все сказка, но поймала на мысли, что смотрю эти 4 фильма по-детски просто, с эмоциями, проживаю эту сказку вместе с героями.

Также очень удачно образ Бонда дополняет голос актера озвучки! Он играет здесь большую роль, ведь реальный голос Броснана не такой низкий, и более приглушенный. Поэтому мое восхищение голосом и игрой актера дубляжа (не знаю, кто он, к сожалению).

Я не знаю почему, но есть что то магическое в драках мужчин в костюмах, ведь это наверно очень неудобно, но выглядит это просто потрясно.

Костюм конечно ему очень идет, это есть и в других фильмах, например "Афера Томаса Крауна"

И не в костюме он тоже хорош - "После заката"

Ну вот есть такие мужчины, по сравнению, с которыми я чувствую себя просто дурнушкой (да,да самооценка у меня не высокая).

Но почему для меня очень трогательно, когда такой мужчина с внешностью серцееда, счастлив в браке, любит свою жену и детей.

Опять же, когда смотрю такие фильмы, то всегда думаю, какая же там наверно команда каскадеров, столько же трюков. И в целом, наверно очень интересно все это, сам процесс съемок.

Пикабушники, может кто участвовал в съемочном процессе хорошего фильма, расскажите как это? Интересно?

Показать полностью 5
10

Еврейские мечты о космосе — от Талмуда до сегодняшнего дня

В Еврейском общинном центре Санкт-Петербурга недавно состоялась моя лекция, посвященная обитателям космоса в еврейской традиции. Некоторыми дополнительными сведениями и соображениями на эту тему я решил поделиться с читателями БШ.

Древнейшим сохранившимся письменным памятником языка идиш считаются глоссы на еврейско-германском наречии в библейских и талмудических комментариях, оставленные знаменитым французским раввином Шломо Ицхаки (акроним — Раши). Этот чрезвычайно плодовитый автор родился около 1040 года в городе Труа, в семье ашкеназских евреев из Майнца, и учился в немецких ешивах. Среди множества старофранцузских глосс у Раши встречаются и арабские, и старочешские, изредка даже древнерусские (например, слово «долото»). Для исследователей раннего идиша особую ценность составляют его слова на «лошн Ашкеназ»: например, «райтвогн» («колесница») и «мер-кац» («мартышка»).

В талмудическом трактате «Бхойрес» верно утверждается, что «долфонин», то есть дельфины, «размножаются как люди», являются млекопитающими. Однако нет ничего удивительного в том, что Раши подразумевает под этим словом «сирен» — русалок. На юге Франции, как и в Греции, сирен представляли крылатыми, однако в немецких и близлежащих французских землях этим словом называли уже морских дев. Раввин был человеком своего времени и верил в тех же мифических существ, что и окружавшие его средневековые европейцы. Но удивительно то, что для Раши русалки могли быть… результатом неудачного космического эксперимента!

У пророка Исайи упоминается некий «смотритель башен». На первый взгляд, речь идет о банальной административной должности, однако в Талмуде этот библейский стих дважды ассоциируется с парящими в воздухе конструкциями. Утверждается, что евреи когда-то потеряли триста законов, связанных с этими загадочными сооружениями. Разумеется, можно эту странную фразу объяснить вполне рационально: ведь талмудические мудрецы часто обсуждали чисто теоретические вопросы. Скажем, умозрительные законы «летающих башен» могли бы быть сегодня вполне актуальны при полете на космическом корабле. Если космонавт придерживается законов иудаизма, по какому графику ему следует соблюдать субботу на орбите?

Но Раши приводит и другое мнение: речь идет о Вавилонской башне, способной летать при помощи колдовства! В ведах упоминаются летающие дворцы и колесницы — виманы. Аналогичные легенды есть и у древних греков, и у германцев. Получается, что мудрецы Талмуда, по мнению нашего французского комментатора, жалели о потере древних знаний, позволявших строить летательные аппараты.

Согласно известной талмудической легенде, которую не оставил без внимания и Раши, треть строителей Вавилонской башни превратилась в животных и «чертей», в том числе человекообразных существ низшей мифологии, включая тех же русалок. Еврейские «шейдим» (букв. «черти») — не обязательно злые существа, но скорее схожие с мусульманскими джиннами. Бывают среди них и свои праведники. Так, Талмуд сообщает нам о праведном «черте» по имени Иосиф, который мгновенно доставлял корреспонденцию еврейских мудрецов на большие расстояния.

В XIII веке испанский раввин Моше де Леон опубликовал книгу «Зогар»  — основополагающий текст Каббалы, где прямо утверждается, что эти строители-мутанты были выброшены в иные измерения, где и пребывают. Для полноценной фантастической картины нам не хватает лишь одного шага: утверждения, что Вавилонская башня не только могла подниматься над землей, но и летать в космос. Шаг этот, ссылаясь на существующую в его время легенду, делает в XIII веке крупный каббалист Ицхак из Акко, популяризатор книги «Зогар» и верный ученик парижского раввина Шломо «Малого». По всей видимости, учителя так прозвали, чтобы не перепутать с «великим» Раши, который вполне мог быть уже знаком с удивительными подробностями этой легенды.

По утверждению Ицхака из Акко, строители Вавилонской башни надеялись каким-то образом получить полный контроль над Землей, чтобы не допустить повторения всемирного потопа. Для этого им нужно было улететь на расстояние в 2,36 миллиарда  фарсангов, то есть приблизительно 9,44 млрд км. Указанная цифра удивительно близка к современным представлениям о радиусе солнечной системы, включая пояс Койпера. Что интересно, этот каббалист приводит также необыкновенные для своего времени вычисления шести «дней», за которые Всевышний сотворил мир. По его мнению, речь идет о циклах по 2,55 млрд лет. Умножив на шесть, получаем вполне современные представления о возрасте Вселенной.

С этого «космическая эпопея» Вавилонской башни в еврейских книгах только начинается. В XIV веке немецкий каббалист Менахем Циюни утверждает, что эксперимент поначалу удался: жители нашей планеты наблюдали полет башни в небе. Тот же автор, кстати, написал целый трактат-бестиарий о русалках, гномах, кентаврах и прочих сказочных существах. В то же время появилась таинственная анонимная книга «Брис менуха», где утверждается, что башню предполагалось оснастить говорящим истуканом, волшебным оружием и крыльями, способными отражать огонь и даже… нападения ангелов-разрушителей! Напомню, что написан был этот примечательный текст за 700 лет до роботов и «Звездных войн».

Йонасана Эйбешица, одного из крупнейших раввинов XVIII века, можно считать дедушкой еврейской научной фантастики. В отличие от своих предшественников, чей жанр изложения легенды о Башне мы сегодня скорее отнесли бы к фэнтези, он рисует ее космодромом для запуска ракетного корабля, предназначенного для путешествия на Луну. Вероятно, на его замечательный пространный комментарий повлиял модный тогда роман Сирано де Бержерака «Иной свет, или Государства и империи Луны».

Но что же повлекло, в свою очередь, Всемирный потоп? Цитирую русский синодальный перевод Библии: «Когда люди начали умножаться на земле и родились у них дочери, тогда сыны Божии увидели дочерей человеческих, что они красивы, и брали их себе в жены, какую кто избрал… В то время были на земле исполины, особенно же с того времени, как сыны Божии стали входить к дочерям человеческим».

В оригинале написано «нефилим» — «павшие». Известные мидраши передают древнюю легенду, что речь идет об ангелах, пожелавших получить плоть. Всевышний дал им тело, но они сразу же стали грешить, обладая при этом нечеловеческими знаниями и способностями. Выражаясь современными словами, это были буквально гуманоиды внеземного происхождения. Одна из земных женщин не послушалась пришельца, узнала у него секрет космических путешествий и унеслась в звездное скопление Плеяд.

Именно еврейские легенды на эту тему и легли в основу современных рептилоидных теорий заговоров, придуманных советско-израильско-американским уфологом Захарией Ситчиным (1920-2010), а саму гипотезу древних пришельцев из космоса популяризовал в 1960-1961 гг. советский физик Матес Агрест — выпускник Любавичской ешивы, прямо ссылавшийся на каббалистические источники. Средневековые еврейские руководства по «белой магии» («практической Каббале») к тому же утверждают, что под небесным сводом существует мир под названием Тели («Дракон»), с гуманоидными жителями коего можно телепатически связаться во сне. Человек с достаточно богатым воображением и склонностью к конспирологии может сделать из подобного рода легенд далеко идущие выводы.

Древнегерманская мифология повествует о мировом древе, включающем целые миры, где обитают гиганты, гномы, светлые и темные эльфы. Мотив духовного мирового древа известен каббалистам и является базовым в еврейской космологии, а еврейские описания параллельных миров очень схожи с германскими. Утверждается, что Адам после грехопадения упал в пустой мир под названием «нижняя Эрец», где лишь носится во тьме огненный меч. Затем раскаявшийся прародитель человечества был перенесен со своей супругой в другое измерение — Адома, где светит другое, тусклое солнце. Там он в сожительстве с демоницей Лилит породил великанов, умеющих при желании летать в наш мир. В еще одном мире, Арка, обитают двухголовые потомки Каина — как карлики, так и великаны. Некоторые комментаторы полагают, что голова у этих существ все же одна, но они страдают раздвоением личности.

Потомки наказанных строителей Вавилонской башни населили целых три мира, Гей, Нешия и Ция, где живут эльфы и гномы. Франкфуртский каббалист XVII века Нафтоли Бахрах прямо пишет, что обитатели одного из этих миров — это те, кого немцы зовут «гецверг» («гномами»). Человек может туда попасть по подземным ходам в поисках несметных богатств, но потеряет в этих мирах память и забудет дорогу назад. В свою очередь, красивые и честные, но несколько демонические обитатели мира Ция, то есть эльфы, могут при желании проникать в наш мир. Некоторые еврейские эзотерики при этом отмечают, что по другим «адресам» мультивселенной могут обитать и всевозможные прочие существа.

Одним из первых европейцев, писавших на тему инопланетных цивилизаций в современном смысле слова, был испанско-еврейский философ XIV века Хасдай Крескас. Этот выдающийся ученый задолго до Ньютона высказал мысль о том, что другие планеты могут обладать своей силой тяготения, а их жители походить на нас. Историки предполагают, что латинский перевод работы Крескаса «Свет Господень» повлиял на Джордано Бруно, Коперника и Ньютона. Однако  литовско-чешский раввин, каббалист и энциклопедист Эли-Пинхас Горовиц, живший в XVIII веке, не был с такой трактовкой согласен. По его мнению, инопланетяне должны радикально отличаться по виду от землян. Кроме того, поскольку грехопадение Адама и Евы случилось только на нашей планете, жители иных миров не могут быть подвержены земным страстям. В самом существовании иных цивилизаций Горовиц не сомневался.

Никто, разумеется, не призывает принимать все перечисленные мифы и легенды за чистую монету. Однако само их существование свидетельствует о трех важных вещах. Во-первых, еще в эпоху Раши, когда ашкеназская цивилизация только складывалась, евреи умели рассуждать о космосе не хуже современных писателей. Небесные полеты на летающих башнях, порталы в иные миры, инопланетяне и роботы-големы были для них обычными темами для рассуждений. Во-вторых, почти все перечисленные авторы затрагивают сразу несколько фантастических тем. К примеру, Эли-Пинхас Горовиц, помимо инопланетян, писал и об обитателях параллельных земель, и о создании голема, и о шаровых молниях (последние признаются современной наукой, но ассоциируются с аномальными явлениями). Как и у современных фантастов, интерес к одной теме влек за собой другие даже в Средние века. В-третьих, расследования предыстории различных легенд уже сами по себе граничат с фантастикой.

Вслед за р. Элозором из Вормса (XIII в.) Горовиц рассуждает о сложных манипуляциях с буквами, посредством которых можно оживить голема. Манипуляции эти напоминают современные компьютерные алгоритмы. Он написал об этом целое сочинение, которое, к сожалению, не сохранилось. О влиянии Каббалы на современную информатику написан уже ряд исторических исследований, но тема эта таит множество загадок.

Библейская пророчица Девора призывает, вслед за ангелами, проклясть «Мероз», жители которого не пришли на помощь древним израильтянам в войне против ханаанского царя Сисеры. На первый взгляд, речь идет о каком-то городе, племени или военачальнике. Талмуд заявляет, что Мероз — звезда или планета. Так пишет и Раши. Горовиц прямо утверждает, что речь идет об инопланетянах: предположительно марсианах, судя по названию этого небесного тела. Каким образом они могли помочь евреям он, впрочем, не объясняет. В качестве первоисточника столь удивительного толкования Горовиц упоминает «Тикуней Зогар», однако в стандартных изданиях этой классической книги планета Мероз не упоминается вовсе… Тот же автор, кстати, изучал древние каббалистические схемы параллельных «земель» и указал на возможные «адреса» космического древа уровней мироздания, которые могут быть населены неизвестными существами.

Надо заметить, что в своей главной книге «Сейфер а-Брис» Горовиц призывает к любви между всеми народами. По его мнению, любовь и всеобщее братство способны раскрыть во всем человечестве пророческие способности и святой дух — «руах а-койдеш». Хотя он использует этот термин в иудейском ключе, ход его рассуждений в целом почти не отличается от ранних христианских социалистов. Этот раввин резко критикует мнение, что заповедь любви к ближнему относится лишь к евреям-единоверцам. Как мы видим, его чрезвычайно широкие интересы при этом затрагивали даже возможных жителей иных миров. Побольше бы было таких утопистов и идеалистов среди нынешних писателей!

Еврейский фантастический легендарий отнюдь не сводится к космосу. К примеру, народная легенда гласит, что Шломо ибн Гвироль, сефардский мыслитель и поэт XI века, современник Раши, создал деревянную куклу, девушку-голема, которую ему удалось оживить и сделать своей любовницей. Недальновидные раввины города Сарагосы обвинили мудреца в колдовстве и вынудили ее выключить. Эта нехитрая байка могла бы стать основой для целого фантастического киносериала и ряда романов. Как евреи воспринимали эту легенду? Пытался ли какой-нибудь местечковый еврей на полном серьезе, узнав об этой истории, вырезать из дерева девушку-«буратину»? История развития этой легенды может оказаться не менее интересной, чем сказочная биография ее протагониста.

Тема путешествий по времени представлена в еврейской традиции бедно, но и она не новость. В Талмуде утверждается, что великий чудотворец Хони, умевший творить чудеса рисованием мистических кругов, проспал в летаргическом сне семьдесят лет. Проснувшись, он оказался «попаданцем» из другой эпохи.

Выходит, что еврейская традиция уже содержит основы практически всех классических сюжетов современной фантастики. Для сегодняшнего фантаста это настоящий клад, который необходимо исследовать и развивать.

Автор: Йоэль Матвеев
Источник: gazetaeao.ru

Йоэль Матвеев – журналист, писатель, редактор, поэт и переводчик. Пишет преимущественно на идише, а также на русском и английском.

По образованию программист. Автор академических и публицистических работ на русском и английском языках, посвященных историческим связям Каббалы и математики, жизни еврейских общин в разных странах, научно-популярным темам, проблематике общественно-политических отношений, межрелигиозному диалогу.

Йоэль Матвеев также энтузиаст занимательной математики и информатики. В феврале 2023 года он доказал, что правило клеточного автомата Bosco’s rule обладает полнотой по Тьюрингу. Это означает, что в нем можно сконструировать компьютер любой сложности, а поведение этого автомата непредсказуемо и может быть сколько угодно сложным. Согласно теореме Алана Тьюринга, «полная» вычислительная система в принципе может моделировать любую другую.

Клеточный автомат представляет собой теоретически бесконечную сетку, клетки которой могут находиться как минимум в двух состояниях. На каждом шаге эволюции автомата состояние всех его клеток одновременно меняется по заданным правилам в соответствии с соседними ячейками. Правило Bosco’s rule учитывает состояние всех «соседей» на расстоянии до 5 клеток, то есть квадрат 11х11. Его открыла и описала в своей докторской диссертации американская ученая-математик Келли-Мишель Эванс, профессор математики Калифорнийского государственного университета Нортриджа. Диссертация была защищена в 1996 году. Эванс с самого начала предположила, что данное правило ведет себя как потенциально полноценный компьютер, но строго доказать это удалось Матвееву лишь недавно.

В 2020 году Йоэль Матвеев доказал полноту по Тьюрингу другого известного клеточного автомата: Brian’s Brain. Он был изобретен в середине 1990-х годов канадским ученым Брайеном Сильверманом, автором ряда образовательных программ и электронных игрушек для обучения детей информатике, соавтором популярного детского языка программирования Scratch.

Другие материалы:

Показать полностью 7
18

Космос в отечественном кино — от «Аэлиты» до «Вызова»

Вспомним историю «киноосвоения» космоса советскими и российскими кинематографистами.

Аэлита (1924), Яков Протазанов

Экранизация одноименного романа Алексея Толстого и классика немого кино. В первом после возвращения Протазанова из эмиграции фильме зритель не только видит марсианские декорации, предвосхитившие фантазии «Метрополиса», но и жизнь Москвы начала 20-х годов.

Космический рейс (1935), Василий Журавлев

Первый советский научно-фантастический фильм о покорении космоса. Научная сторона фильма была почти безупречной. Кроме устаревших деталей (старт с эстакады, противоперегрузочные ванны), все остальное впечатляет и сегодня. Во многом это удалось благодаря тому, что консультировал создателей ленты сам Константин Эдуардович Циолковский.

Небо зовет (1959), Александр Козырь, Михаил Карюков

Советская научная экспедиция отправляется в первый в мире полет на Марс. Герои находятся на орбитальной станции, ожидая команды к старту. На эту же станцию прибывает американский корабль, тоже имеющий планы насчет покорения Красной планеты. Пытаясь опередить «советских», они стартуют раньше, следуют по неоптимальному маршруту и вскоре терпят крушение. Советская «Родина» меняет курс, чтобы спасти американский «Тайфун»…

Планета бурь (1961), Павел Клушанцев

На планету Венера отправляется первая советская космическая экспедиция из трех кораблей. При подходе к Венере один из кораблей гибнет. Экипажи двух других, среди которых находятся иностранец и робот «железный Джон», благополучно совершают посадку. Две группы движутся по направлению друг к другу. При этом на орбите остается один корабль с космонавтом на борту. Прежде чем герои найдут друг друга и улетят на Землю, их настигнет извержение вулкана, они погрузятся на морское дно, встретят неведомых животных и достойно справятся с психологическими проблемами малых коллективов в экстремальных ситуациях.

Мечте навстречу (1963), Михаил Карюков, Отар Коберидзе

Звездолет, направляющийся на Землю с планеты Центурий, терпит аварию недалеко от Марса. Чтобы разыскать пришельцев из Вселенной и помочь им, с Земли стартует межзвездный корабль «Океан», на борту которого находится радиоастроном Таня. Вскоре на Луну посылают вторую ракету, чтобы обеспечить «Океан» дополнительной энергией. На ее борту находится человек, который бесконечно дорог Тане…

Луна (1965), Павел Клушанцев

В первой части фильма — научно-популярной — рассказывается о последних на период 1960-х годов достижениях ученых в области исследования Луны. Ученые рассказывают о гипотезах происхождения лунных морей, о температуре ее поверхности и предполагаемых свойствах лунного грунта. Вторая часть ленты — научно-фантастическая. В ней показано, как в недалеком будущем Луна будет осваиваться людьми: от гипотетической первой лунной экспедиции до лунных городов и лабораторий.

Солярис (1972), Андрей Тарковский

На космическую станцию, сотрудники которой давно и тщетно пытаются разгадать секрет планеты Солярис, полностью покрытой Океаном, прибывает новый ученый, психолог Крис Кельвин. Его задача — разобраться в странных сообщениях, поступающих со станции и закрыть ее вместе со всей бесплодной «соляристикой». Поначалу герою кажется, что немногие уцелевшие на станции ученые сошли с ума, но вскоре он и сам становится жертвой жуткого наваждения. Кельвину является его жена Хари, некоторое время назад покончившая с собой.

Укрощение огня (1972), Даниил Храбровицкий

Фильм рассказывает о зарождении и развитии советского ракетостроения — от первых пятилеток до создания сверхдальних современных ракет. В фокусе внимания авторов — судьба Андрея Башкирцева, главного конструктора, отдавшего жизнь ради осуществления великой мечты — освоения космоса.

Москва — Кассиопея (1973), Ричард Викторов

Виктор Середа, школьный авторитет во всем, что касается точных наук, рассказывает о проекте полета к созвездию Кассиопеи на космическом корабле «Заря». Собственно, ничего бы и не произошло, если бы вдруг не появилась некая загадочная личность, представившаяся как ИОО, что означает «исполняющий особые обязанности». Из детей не старше 14 лет набирается команда из шести человек для полета в космос — путь туда и обратно займет больше 50 лет, а на Земле и вовсе успеют пройти столетия. Но на корабле оказывается седьмой участник — тайком пробравшийся туда хулиган Федя Лобанов, создатель суперклея.

Большое космическое путешествие (1974), Валентин Селиванов

История о трех друзьях, которые решают во что бы то ни стало победить в соревновании среди подростков и таким образом получить право на космический полет.

Отроки во Вселенной (1974), Ричард Викторов

С планеты Альфа созвездия Кассиопея на Землю были посланы сигналы бедствия. В соответствии с проектом Виктора Середы туда отправляется экспедиция. Команда формируется из подростков не старше 14 лет, чтобы к концу полета экипаж составляли космонавты в самом расцвете сил. Но из-за безответственного поведения космического зайца Лобанова корабль оказывается у конечной цели значительно раньше намеченного срока. Экипаж юных астронавтов оснащен поистине уникальной техникой — тем не менее ему предстоит преодолеть множество сложных проблем и проявить исключительную изобретательность.

Петля Ориона (1980), Василий Левин

В глубинах Космоса обнаружен загадочный сгусток энергии, приближающийся к Земле. Навстречу «Петле Ориона» — так назвали это явление — отправляется экспедиция со смешанным экипажем из людей и киборгов. Достигнув места назначения, они встречают неизвестную инопланетную цивилизацию, от которой узнают, что Земле грозит серьезная опасность, так называемая стеклянная болезнь. Инопланетяне пытаются спасти человечество, создав вокруг планеты энергетический барьер — а именно «Петлю Ориона». Но путь к пониманию двух цивилизаций оказывается совсем не прост…

Через тернии к звездам (1980), Ричард Викторов, Николай Викторов

XXIII век. В таинственных и малоизведанных глубинах Вселенной патрульный звездолет «Пушкин» обнаруживает космический корабль неизвестной землянам конструкции. Корабль разрушен. Среди погибших инопланетян исследователи случайно обнаруживают искусственного человека, девушку Нийю, обладающую уникальными способностями — она может мгновенно перемещаться в пространстве, длительное время обходиться без воздуха, одним лишь мановением руки может отбрасывать от себя людей и любые предметы…

Звездная командировка (1983), Борис Ивченко

История сельского механизатора Ефима Тришкина, случайно оказавшегося на планете Рюм, и инопланетянина Глоуса, попавшего на Землю и похожего как две капли воды на Ефима.

Возвращение с орбиты (1983), Александр Сурин

На орбитальной космической станции из-за метеоритного потока происходит авария, в результате которой командир корабля получает тяжелое ранение. Его необходимо срочно доставить на Землю и затем продолжить испытания. Сделать это может только экипаж Кузнецова — Мухина, много лет готовившийся к полету.

Лунная радуга (1983), Андрей Ермаш

В разных районах Земли зарегистрированы «черные следы», и именно в тех же местах происходят необъяснимые атмосферные аномалии и магнитные бури. Специально созданной оперативной группе удается обнаружить связь «следов» с космической катастрофой, в результате которой остались в живых только четверо.

Кин-дза-дза! (1986), Георгий Данелия

Прораб Владимир Николаевич Машков и не подозревал, что обычный путь до универсама за хлебом и макаронами обернется для него межгалактическим путешествием. Всему виной встреча со странным босоногим человеком с неизвестным маленьким устройством — «машинкой перемещения», как тот ее назвал. Нажал на кнопку — и оказался вместе со случайным попутчиком, студентом в кроличьей шапке, в пустыне, и не в каких-нибудь Каракумах, а на планете-пустыне Плюк в тентуре, галактика Кин-дза-дза в спирали.

Лиловый шар (1987), Павел Арсенов

Сказочная история, произошедшая в XXI веке. Экипаж космического корабля обнаруживает на заброшенной инопланетной станции данные о доставленном на Землю много тысяч лет назад лиловом шаре, в котором находится вирус вражды. Этот вирус может привести к гибели людей. Героиня фильма — бесстрашная девочка Алиса. На машине времени она отправляется в эпоху легенд, чтобы найти и обезвредить лиловый шар.

Обитаемый остров (2008) / Обитаемый остров: Схватка (2009), Федор Бондарчук

2157 год — эпоха расцвета человеческой цивилизации. Пилоты Группы Свободного Поиска бороздят просторы Вселенной. Максим Каммерер совершает вынужденную посадку на планете Саракш, но уже через несколько минут его корабль будет уничтожен, а герой окажется узником неизвестной планеты. Вскоре Максим сталкивается с человеческой цивилизацией. Уровень ее развития сопоставим с давно минувшим ХХ веком. После ядерной войны на планете царит экологический кризис, в обществе полно социальных проблем, а установившийся мир очень шаток. Максиму предстоит пережить множество событий и испытаний на благородном пути спасения этой планеты.

Гагарин. Первый в космосе (2013), Павел Пархоменко

Фильм посвящен первым шагам человечества на пути освоения космоса и непосредственно судьбе первого космонавта Юрия Гагарина. Главный лейтмотив картины: борьба за право быть первым — соревнование в первом отряде космонавтов; конкуренция технологий в ракетостроении; противостояние сверхдержав СССР и США. Первый отряд космонавтов отбирали из трех тысяч летчиков-истребителей по всей стране. В легендарную двадцатку попали лучшие из лучших. Кто из них полетит первым, не знал никто. На этом пути пришлось бороться не только с земным притяжением….

Главный (2015), Юрий Кара

Всем известно, что Сергей Королев запустил в космос и первый искусственный спутник Земли, и Лайку, и Гагарина, и вывел в открытый космос Алексея Леонова. Но мало кто знает, насколько ему было трудно преодолеть законсервелость партийного руководства и недоверие коллег. Но, как сказал один из соратников Королева, у него все получалось именно потому, что окружающие сразу же понимали — перед ними человек, точно знающий, в каком направлении идти.

Время первых (2017), Дмитрий Киселев

1960-е, разгар холодной войны. Две супердержавы, СССР и США, бьются за первенство в космической гонке. Пока СССР впереди, на очереди — выход человека в открытый космос. За две недели до старта взрывается тестовый корабль. Времени на выявление причин нет. Опытный военный летчик Павел Беляев и его напарник Алексей Леонов, необстрелянный и горячий, мечтающий о подвиге, — два человека, готовые шагнуть в неизвестность. Но никто не мог предположить всего, с чем им предстояло столкнуться в полете. В этой миссии все, что только могло, пошло не так.

Салют-7 (2017), Клим Шипенко

Космическая станция «Салют-7», находящаяся на орбите в беспилотном режиме, неожиданно перестает отвечать на сигналы центра управления полетами. Принято решение об отправке на орбиту спасательной экспедиции — космический экипаж должен найти «мертвую» станцию и впервые в мире провести стыковку с 20-тонной глыбой неуправляемого железа. Космонавты понимают, что шансов вернуться на Землю у них немного. Но этот рискованный путь — единственно возможный. Они должны не только проникнуть на «Салют-7», но и оживить его.

Пришелец (2018), Александр Куликов

В результате цепи трагических случайностей на далекой планете в одиночестве оказывается космонавт. Его жизнь находится в постоянной опасности. Нечто необъяснимое, вступившее с ним в контакт, навсегда изменит его. С этой минуты он навсегда потерян как для себя, так и для людей. И сколько раз ему придется умереть, чтобы доказать, что он жив…

Звездный разум (2022), Алекс Гурьев

В недалеком будущем поразивший биосферу вирус грозит скорой гибелью всему живому на Земле. Космическая миссия отправляется на далекую планету, чтобы терраформировать ее с помощью недавно обнаруженной и не до конца изученной сферы, которая, как считают ученые, дала начало жизни на Земле. Но во время гиперскачка происходит непредвиденное, и команда космического корабля оказывается в другом месте Вселенной, рядом с неизвестной планетой.

Мира (2022), Дмитрий Киселев

Недалекое будущее. 15-летняя Лера Арабова живет во Владивостоке. Ее отец много лет работает на орбитальной космической станции и давно потерял контакт с дочерью, превратившись лишь в голос в телефоне. После того как на город обрушивается метеоритный дождь, у Леры остается только один шанс спасти близких и город от новой катастрофы. В этом ей помогает отец, использующий любую возможность передать сообщение дочери, следя сверху, со станции, за каждым ее шагом.

Вызов (2023), Клим Шипенко

Торакальный хирург Женя за месяц должна подготовиться к космическому полету, чтобы отправиться на МКС и спасти заболевшего космонавта. Ей придется преодолеть неуверенность и страхи, а также провести сложнейшую операцию в условиях невесомости, от которой зависят шансы космонавта вернуться на Землю живым.

Авторы текста: Виктория Сёмка, Екатерина Путилина
Источник: kinoart.ru

Другие материалы:

Показать полностью 19
21

Снимается «Крысолов» — отечественный фильм про охотников на мутантов-крысолюдей

«Крысолов» – новый российский проект в жанре научной фантастики. Фильм расскажет о людях, подвергшихся экспериментам с ДНК и получивших прозвище «крысы». Действия боевика разворачиваются в ближайшем будущем и покажут противостояние «крыс» и обычных людей, «крысоловов».

Фильм «Крысолов» на данный момент находится в производстве, и точную дату релиза авторы пока держат в тайне. Однако известно, что съемки полностью закончатся в середине 2023 года. А посмотреть фильм можно будет уже в конце лета или начале осени. Актёры, занятые в постановке: Лиза Янковская, Александр Кузнецов, Анна Штам, Андрей Морец, Арсений Касперович, Дарья Муреева, Кира Насонова, София Иосафова, Павел Прущик, Мирон Лебедев.

Сюжет фильма «Крысолов»

История разворачивается в ближайшем будущем, в 2032-м году. Из-за повальной эпидемии люди решаются на эксперименты с ДНК, чтобы найти способ бороться с болезнью. Вследствие опытов получились гибриды, которые способны противостоять инфекции. Их прозвали «крысами», и теперь они стали главными противниками простых людей, «крысоловов».

На фоне противостояния развернется и другая, личная история мужчины-«крысы». Он отправляется на поиски дочери-гибрида. Но она не хочет иметь с родителем ничего общего, обвиняя его в том, что с ней произошло.

Интересные факты о фильме «Крысолов»

  • За производство кинокартины отвечает студия Art Pictures Studio, которую в 1992 году основал федор Бондарчук.

  • Спонсором проекта «Крысолов» является кинокомпания «Фонд кино», которая оказывает финансовую помощь многим российским проектам.

  • В режиссерском кресле оказался Алексей Мизгирев, он известен такими картинами, как «Дуэлянт», «Конвой» и «Кремень».

Несмотря на популярность научно-фантастических боевиков, подготовка к премьере «Крысолова» проходит тихо. Рейтинг ожидания фильма на КП составляет 97 процентов, но премьеру ждут всего 768 зрителей. Низкие рейтинги могут быть связаны как с отсутствием заинтересованности со стороны зрителей, так и со слабой маркетинговой кампанией. И действительно: в сети до сих пор нет ни трейлера, ни кадров из готовящегося фильма.

Автор текста: Елизавета Макаревич
Источник: cybersport.metaratings.ru

Другие материалы:

Показать полностью 4
8

«Кто спасет Нину, тот спасет целый мир» — спектакль-откровение по рассказу Кира Булычёва

В основе нового спектакля Приморского краевого театра кукол – рассказ "Можно попросить Нину?" классика отечественной фантастики Кира Булычева.

"Можно попросить Нину?". Сцена из спектакля

Премьера спектакля "Можно попросить Нину?" по одноименному рассказу Кира Булычева прошла 13-14 мая в Приморском краевом театре кукол. Хотя постановка была приурочена к 78-й годовщине Победы в Великой Отечественной войне, "датским" этот спектакль точно не назовешь. Как сказала и. о. директора краевого театра кукол Лидия Василенко на открытой для прессы репетиции накануне премьеры, этим спектаклем театр хотел отдать дань памяти трагическим событиям, связанным с блокадным Ленинградом. Спектакль, поставленный молодым режиссером Виталием Дьяченко, рассчитан в основном на взрослую аудиторию и войдет в вечерний репертуар театра.

"Стандарт" для короткого метра

В 1963 году Аркадий и Борис Стругацкие написали социально-фантастическую повесть "Трудно быть богом", которой суждено было стать одним из ключевых произведений русской литературы ХХ века. В 1964 году повесть была опубликована. И почти сразу в стране неожиданно появился новый вид сонета, называвшийся "Прощальный сонет Цурэна". Основным правилом его написания сонета было то, что он должен был начинаться со строки "Как лист увядший падает на душу". В повести говорилось, что именно этот сонет читал Цурэн Правдивый, стоя на палубе корабля, который увозил его в метрополию.

Попытку дописать "Прощальный сонет Цурэна" предпринимали многие поэты, известные и не очень. На мой пресвященный взгляд, не получилось ни у кого. Если у читателя есть охота и время, он может убедиться в этом сам или опровергнуть мой вывод — сонету Цурэна Правдивого в Интернете посвящено много сайтов и отдельных страниц.

Как утверждает один знаток,  в 1980-х годах написание продолжения сонета Цурэна было одним из вступительных заданий для абитуриентов филфака ЛГУ, а в МГУ написать продолжение сонета предлагали претендентам на вступление в литературную студию университета. В 1990-х годах проводились конкурсы на продолжение сонета. Словом, "Прощальный сонет Цурэна" стал неким культурным феноменом для многих поколений стихотворцев.

"Можно попросить Нину?". Работа актеров

Нечто подобное, хотя и в менее скромных масштабах, произошло с рассказом Кира Булычева "Можно попросить Нину?" (другое название — "Телефонный разговор"), написанным в 1970 году, а опубликованным в 1973 году. Загадочная история про то, как герой рассказа, 40-летний Вадим Николаевич, разговаривает по телефону с 13-летней девочкой Ниной, живущей в Москве в 1942 году, стала, выражаясь джазовым языком, своеобразным стандартом для отечественных кинорежиссеров короткого метра.

В Сети можно найти несколько экранизаций рассказа, профессиональных, полупрофессиональных и любительских. Я посмотрел практически все, благо были выходные, и, надо сказать, не пожалел о потраченном времени, поскольку получил немало пищи для размышлений. Ведь экранизация — это не просто перенесение событий книги на экран, что на самом деле практически невозможно (за редким исключением, например, таким, как экранизация булгаковского "Собачьего сердца", снятая Владимиром Бортко). Экранизация — это почти всегда интерпретация того или иного литературного произведения. Не стал исключением и рассказ "Можно попросить Нину?", загадочный и поэтический, реалистический и фантастический одновременно.

"Зачем нам эта Нина?"

Первая экранизация маленького шедевра Кира Булычева, как стали называть рассказ многие читатели, была предпринята режиссером Константином Осиным в 1979 на "Мосфильме". Интересно, что сценарий к 20-минутной короткометражке "Что-то с телефоном" написал маститый кинодраматург Анатолий Гребнев, к тому времени создавший сценарии таких фильмов, как "Дикая собака динго", "Июльский дождь", "Сильные духом", "Переступи порог", "Старые стены", "Дневник директора школы", "Двое в новом доме", "Утренний обход".  

Действие фильма происходит, как и в рассказе Булычева, в 1970-е годы. Диалог героев, которых разделяют 27-30 лет, значительно сокращен. Зато добавлено несколько персонажей (Вадим Николаевич встречает Новый год дома с друзьями, и все ждут Нину, до которой безуспешно пытается дозвониться герой). Выясняется, что к праздничному столу забыли купить хлеба, и кто-то во время разговора Вадима с "другой" Ниной, говорит ему: "Это Нина? Когда она приедет? Скажи ей, пусть хлеба по дороге купит. Мы хлеб забыли купить".

Нина из 1942-го на экране так и не появляется, звучит ее голос. Щемящее чувство картине придает исполнение роли Вадима актером Анатолием Грачевым, который сам в детстве пережил войну, оригинальная музыка Сергея Павленко и документальные кадры военной Москвы в финале.

Следующая экранизация рассказа "Можно попросить Нину?" появилась в 1987 году. Это был короткометражный фильм "Разновидность контактов", снятый Молодежной редакцией ленинградского телевидения (режиссер — Валерий Обогрелов). Действие фильма перенесено в блокадный Ленинград, что делает тему голода, который испытывает 13-летняя Нина, особо драматичной. В этом фильме показаны оба участника диалога — Вадим Николаевич (Эрнст Романов) и Нина (Анастасия Никольская), которая возникает неким видением в окне его квартиры.

Фильм достигает апогея, когда Вадим Николаевич из 80-х, страстно убеждает по телефону Нину из 1941 года, что "мы победим" (рассказывая ей о прорыве блокады, о взятии Берлина, самоубийстве Гитлера, послевоенном восстановлении страны и полете Юрия Гагарина в космос), и когда Нина идет искать хлебные карточки, потерянную в 1941 году Вадимом, внушая себе: "Я должна найти карточки. Если я найду их, всё сбудется: блокаду прорвут, мы победим, и мы полетим в космос".  

Еще одна интересная экранизация рассказа Булычева, осуществленная режиссером Полиной Беляевой, вышла в 2016 году. Называется 19-минутная короткометражка так же, как и рассказ, — "Можно попросить Нину?". В роли Вадима снялся известный актер Семен Стругачёв. Действие картины, как и в рассказе, разворачивается в 1972 году.

"Можно попросить Нину?". Сцена из спектакля

Авторы фильма, видимо, правильно рассудили, что зрителю в XXI веке довольно трудно оценить реалии давно прошедших времен, поэтому создали понятную для них "историю в истории": между Вадимом Николаевичем и его Ниной завязывается конфликт на тему "оставить или нет ребенка" (она хочет оставить, он — нет). Фантастическая история с хлебными карточками, которые спасли Нину из 1941 года, подвигает его к единственно правильному решению.

В 2020 году к 75-летию Победы вышла еще одна экранизация рассказа — короткометражный фильм "Временная связь". В роли Вадима Николаевича снялся Сергей Пускепалис, что придает фильму особый смысл. В фильме его герой — преуспевающий бизнесмен, купивший новый ресторан и отмечающий это событие в кругу друзей (действие происходит в наши дни). Важная деталь — одна из гостий подзывает официантку и просит убрать со стола какое-то лишнее блюдо. И это не каприз взбалмошной дамочки, это нормально с точки зрения нынешних людей. Ну, не к месту сейчас это блюдо, уберите его, пожалуйста. Ну а далее, по контрасту, возникает тема военного голода.

В том же духе решен эпизод, в котором Вадим Николаевич рассказывает Нине из 1942 года о Победе и о том, как будет жить страна после. Герой вспоминает о давно прошедших событиях, как студент на экзамене по истории, — старательно и боясь ошибиться. И тут как озарение вспоминается рассказ отца о потерянных им в детстве хлебных карточках.

Создатели фильма подводят зрителя к простому выводу — забывать о том, что пережило военное поколение, нельзя. Сам актер об этом не забыл. 20 сентября 2022 года Сергей Пускепалис погиб на 57-м году жизни в ДТП в Ярославской области вместе с личным водителем Александром Синицыным, который управлял микроавтобусом-фургоном, купленным актером для того, чтобы передать военным Донбасса.

По-своему интерпретировали рассказ Булычева авторы других экранизаций, среди которых были и подростки из любительских театральных студий. А это значит, что рассказ до сих пор чем-то цепляет, содержит какую-то загадку, которую хочется разгадать. И это отнюдь не разгадка того, как могли разговаривать по телефону два человека, разделенные несколькими десятилетиями. Чего не бывает в фантастических произведениях! Гораздо интереснее и важнее понять, зачем нам сегодня вся эта история со странной "гостьей из прошлого", 13-летней Ниной из 40-х.

— Мне другая Нина нужна, — говорит Вадим Николаевич, разговаривая по телефону уже со своей Ниной.
— Какая еще другая Нина? — спрашивает она. — Это образ? Ты хочешь видеть меня иной?

Может быть, и хочет.

Дневник Тани Савичевой

А чего хотим мы? Зачем "другая" Нина Приморскому краевому театру кукол? Ну, не для того же только, чтобы отметить тематической постановкой 78-ю годовщину Победы в Великой Отечественной войне или начать формирование вечернего репертуара для взрослого зрителя разговором на достаточно серьезную тему блокадного Ленинграда. В конце концов, для этого можно было бы выбрать что-нибудь иное.

Может быть, дело в магии рассказа, постоянно привлекающего к себе внимание разных сценаристов, режиссеров и актеров? Или в магии самого театра кукол, который, по словам Лидия Василенко, — всегда игра масштабов, игра предметов, возможность использовать различные размеры, форматы, масштабы, благодаря чему люди, находящиеся в зале, начинают воспринимать действительность через игрушечный мир гораздо острее и серьезнее, чем в привычном драматическом театре. А, может быть, дело в соединении двух магий — фантастического рассказа Кира Булычева и необычного мира театра кукол?  

Тем более что в данном случае он и необычен, и причудлив. В спектакле используется формат видеотеатра, задействованы куклы-марионетки, принимают участие живые актеры, используются световые эффекты и создающие дополнительный объем занавесы-экраны. По-разному звучат и голоса главных героев — и как в жизни (только усиленные микрофоном), и как по телефону.

Оставив изначальное название "Можно попросить Нину" и время действия — 1972 год, театр решил пойти на усиление сюжета. События, описанные в рассказе, перенесены в Ленинград (нынешний Санкт-Петербург, где всё еще сохраняют особое отношение к блокадной теме). В отличие от рассказа, 13-летняя Нина живет (точнее, выживает) не в 1942 году, а в декабре 1941 года. И это не случайно. Как известно, самым "голодным" и страшным временем блокады была зима 1941-1942 годов.  

Именно из того времени дошел до нас дневник 11-летней ленинградской школьницы Тани Савичевой, который был предъявлен на Нюрнбергском процессе в качестве одного из доказательств преступлений фашизма.

"Можно попросить Нину?". Сцена из спектакля

Свой дневник Таня вела зимой 1941-1942 годов. Всего девять страниц, включающих лаконичные записи об уходе близких:

"28 декабря 1941 года. Женя умерла в 12.00 утра 1941 года".

"Бабушка умерла 25 января в 3 часа 1942 г.".

"Лека умер 17 марта в 5 часов утра. 1942 г.".

"Дядя Вася умер 13 апреля в 2 часа ночи. 1942 год".

"Дядя Леша, 10 мая в 4 часа дня. 1942 год".

"Мама — 13 мая в 7 часов 30 минут утра. 1942 г.".

"Савичевы умерли". "Умерли все". "Осталась одна Таня".

Мотив "дневника Тани Савичевой" используется в финальной части спектакля, придавая ему ощущение высокой, но светлой трагедии.

Таня пережила блокаду, но дожить до взятия Берлина, 9 Мая, восстановления страны и родного Ленинграда, полета Юрия Гагарина в космос и много другого не смогла. Два года врачи боролись за ее жизнь, однако организм девочки был сильно ослаблен голодом, и 1 июля 1944 года Тани Савичевой не стало.

А вот Нина из рассказа и спектакля, благодаря хлебным карточкам, которые потерял Вадим, пережила войну и жила дальше. И у нее были свои дети, а у них свои. Поистине, кто спасет одного человека, тот спасет целый мир,

"Человечество спасет стыд"

— Я сразу хотел сделать такой спектакль, с форматом видеотеатра. Как говорил Мейерхольд, мастерство — это когда "что" и "как" приходят одновременно. Но я не то, чтобы уличаю себя в мастерстве, просто я стараюсь откликаться, когда у меня приходит "как" в ответ на "что". Я, в принципе, давным-давно прочел этот рассказ. И мне показалось, что это должно быть не кино, а некое взаимодействие визуального ряда и театра как такового и что зрители ни в коем случае не должны видеть героя. Когда мы в театре не видим героя, то мы автоматически чувствуем этим героем себя. Видим все происходящее от первого лица, — сказал мне постановщик Виталий Дьяченко накануне премьеры.

И на мою догадку о том, что события, показанные в формате видеотеатра, напоминает фильм Андрея Тарковского "Зеркало", ответил: "В точку". С той лишь разницей, что в картине камера движется по реальным комнатам квартиры, в которой находится герой, а в спектакле используются макеты комнат и всё, что там происходит, с помощью специальных видеокамер переносится на экран, расположенный перед сценой.

Виталий Дьяченко

А так всё так же. В обоих случаях мы не видим самого героя, а только то, что видит он, включая его собственные руки, и слышим его голос. И да, иногда возникает ощущение, что это ты ходишь по комнатам. Но это у меня, человека, которому в 1972 году было 14 лет и который до этого успел пожить в квартире с настоящей голландской печкой. Какие ассоциации возникают у других, мне трудно представить.

У героя холодильник "Север". У нас была "Бирюса". Точно с такой же намороженной "бородой" в морозилке, где лежал заледеневшее филе палтуса, самой дешевой рыбы в советском общепите. В те времена холодильники приходилось время от времени размораживать. Ох, и нудное было занятие!

"Можно попросить Нину?". Сцена из спектакля

В преддверии генеральной разморозки холодильник старались особо не перегружать новыми закупками. Иногда устраивались "праздники живота". Однако просрочку, определяемую по цвету и запаху, приходилось выбрасывать. Зато как приятно было потом набивать холодильник новым провиантом.  

Еще одна ассоциация с 70-ми: афиша фильма "Солярис" с Донатасом Банионисом на стене игрушечной квартиры (фильм как раз вышел на экраны в 1972 году). Вспомнились слова Снаута, позже уточненные в Интернете: "Человечество спасет стыд. Мы здесь для того, чтобы научиться любить. Нам не нужен никакой космос — нам нужно зеркало! Человеку нужен человек!"

Может быть, и спектакль по рассказу Кира Булычева, поставленный Виталием Дьяченко, об этом? Если человеку нужен человеку, то какая разница, сколько лет их разделяет. И так ли уж фантастично спасти Нину в наше время? Путь не ту Нину, которая жила в блокадном Ленинграде, а ту Нину, которая живет сейчас где-то на Донбассе. И вообще, спасая другого, ты делаешь это для него или для себя?

Объясняя замысел "Зеркала", Тарковский писал: "В "Зеркале" мне хотелось рассказать не о себе, а о своих чувствах, связанных с близкими людьми, о моих взаимоотношениях с ними, о вечной жалости к ним и невосполнимом чувстве долга".

Тест от Тарковского

Ища информацию о "Зеркале" в Интернете, наткнулся на такое воспоминание Андрея Тарковского:

"У меня был случай. Когда я монтировал в картине "Зеркало" испанскую хронику 38-го года: проводы детей на советский пароход, так у меня был один кадр, который никак не монтировался. Он был очень хорош сам по себе: революционный испанский солдат с винтовкой стоял на корточках перед своим ребенком, тот горько плакал. А солдат его целовал, и тот, обливаясь слезами, уходил за кадр, а отец смотрел ему вслед. Но этот кусок, куда бы мы его ни монтировали, всюду выпадал. Я пришел в отчаяние и просто хотел понять, в чем дело. Я попросил монтажера собрать весь материал — все, что было взято из фильмохранилища. И когда посмотрел, я вдруг с ужасом увидел, что таких кадров несколько — три дубля. То есть в тот момент, когда ребенок заливался слезами, оператор просил его повторить то, что он сделал: еще раз проститься, обнять, поцеловать. Этот кадр не влезал в монтаж. Потому что в нем поселился дьявол и никак не мог примириться в той среде, в которой находился, в среде искренности. Я его выбросил".

Попробовал с этой точки зрения взглянуть на спектакль "Можно попросить Нину?". Постановку можно упрекнуть в каких угодно грехах: в затянутости "видеотеатральной" части, в каких-то технических нестыковках, присущих еще не обкатанным постановкам, но не в том, что спектакль находится вне "среды искренности". Тест от Тарковского он прошел. Спектакль — искренний. Наверное, на данном этапе это — главное.

"Можно попросить Нину?". Сцена из спектакля

… Сидя в зале театра кукол на спектакле "Можно попросить Нину?", я вдруг вспомнил, что ведь когда-то здесь был Большой кинотеатра "Приморье". В 1983 году мы с женой смотрели здесь странный по тем временам фильм Георгия Данелии "Слезы капали", сценарий которого написали Александр Володин, сам режиссер и Кир Булычев.

В начале того фильма на экране появлялось волшебное зеркало, которое создал злой тролль из сказки Ханса Кристиана Андерсена "Снежная королева".

Зеркало отражало и преувеличивало всё плохое и дурное. Однажды оно разбилось на миллионы мельчайших осколков. Один из них попал в глаз Павлу Ивановичу Васину, жителю небольшого городка Зареченска. И он мгновенно начал видеть в родных, друзьях, знакомых и сослуживцах одни пороки. Всё прошло и он стал прежним, только когда заплакал. Пусть из жалости к себе, но заплакал.

А осколки того зеркала до сих пор летают по всему свету, и в мире есть немало людей, которым такой осколок попадает в глаз.

Автор текста: Александр Куликов
Источник: primamedia.ru

Другие материалы:

Показать полностью 7
16

Мать атомных слез — о книге «Fallout. Хроники создания легендарной саги»

Игровая вселенная Fallout существует уже четверть века и наверняка проживет еще столько же, если не сбудутся прогнозы ее создателей о будущем человечества. Тому, как устроен постъядерный мир в этой игре, посвящена книга гейм-журналиста Эрвана Лафлериэля, русскоязычное издание которой изучил Эдуард Лукоянов.

Осенью 1997 года на прилавках профильных магазинов появились диски с впечатляющей обложкой: человекоподобная груда металла смотрит куда-то мимо зрителя, пока за ее спиной в черно-красном мареве темнеют руины мегаполиса. И надпись — Fallout: A Post Nuclear Role Playing Game. Когда покупатель вставлял диск в привод и запускал игру, первым, что он видел, был вступительный ролик. Звучит сентиментальный шлягер из 1940 года — песня Maybe в исполнении The Ink Spots, мультяшный герой машет рукой и призывает звонить прямо сейчас и бронировать место в «убежище будущего». Для наглядности нам показывают идиллическую картинку: безмерно счастливые обыватели направляются в новый город, построенный в скалах, пока на горизонте ненавязчиво растут ядерные грибы.

Начинается выпуск новостей. На черном фоне — титры: «Наши самоотверженные мальчики поддерживают мир в недавно аннексированной Канаде». Нам показывают репортаж: двое людей в доспехах вроде тех, что мы видели на обложке, казнят человека, руки которого связаны за спиной. После двух выстрелов в голову «самоотверженные мальчики» задорно хохочут и машут рукой в камеру. 

«Новости» закончились, на экране новый рекламный блок: покупайте военные облигации, покупайте новую модель автомобиля, полностью аналоговая система, никаких компьютеров, всего 199 999 долларов и 99 центов. Впрочем, уже некому покупать облигации и машины, камера плавно отъезжает, и мы обнаруживаем, что телевизор, который мы только что смотрели, стоит в разрушенной многоэтажке посреди уничтоженного города. Рассказчик (его голос принадлежит Рону Перлману) произносит ставший классикой монолог о том, что «война никогда не меняется».

Как и подобает по-настоящему великой игровой вселенной, весь сеттинг Fallout изложен в первых минутах, после которых наступает действие. Во второй половине 1990-х ролевые игры уверенно завоевывали массовый рынок, перестав быть уделом относительно малочисленных энтузиастов. Постъядерный апокалипсис тоже не казался чем-то новым: холодная война закончилась, но масскульт продолжал выпускать сценарии конца света на любой вкус — от незамысловатого треш-экшена Альберта Пьюна до более изощренных проектов вроде «12 обезьян» Терри Гиллиама.

Эрван Лафлериэль. Fallout. Хроники создания легендарной саги. М.: Бомбора, 2023

Но у вселенной Fallout было то, что максимально выделяло ее в многообразном рынке популярной эсхатологии. Это и мастерски выверенный баланс между трагедией и комедией, который отправляет игрока на эмоциональные американские горки, и жесткая, периодически грубая, но безотказно работающая политическая сатира, и радикальное по тем временам графическое насилие (в оригинальной, не отцензурированной версии можно убивать даже детей). Впрочем, ничто из этого не сработало бы, если бы не один решающий фактор: мир, созданный студией Interplay, не казался чем-то фантастическим. Театр жестокости Fallout пугает не мутантами и реками крови, а тем, что тотальное насилие и обесценивание человеческой жизни в этой вселенной легко и непринужденно стали чем-то совершенно обыденным — стереть границу между цивилизацией и варварством оказалось не сложнее, чем переключить канал с новостями на канал с рекламой автомобилей.

Неудивительно, что франшиза Fallout существует уже четверть века и не подает признаков старения — вопреки всем экономическим и творческим кризисам, которые стабильно преследовали ее создателей и дистрибьюторов. За это время ее вселенная обросла бесчисленными подробностями, порой парадоксальными, а иногда и вовсе взаимоисключающими.

Русское заглавие книги гейм-журналиста Эрвана Лафлериэля «Fallout. Хроники создания легендарной саги» может ввести читателя в заблуждение: истории разработки «Упадка» (как это название однажды творчески перевели всех повеселившие локализаторы-любители) здесь посвящена лишь первая из восьми с половиной глав. Для сравнения — французский оригинал носит название La saga Fallout: Histoire d'une mutation («Сага Fallout: история мутации»), а английский перевод озаглавлен Fallout: A Tale of Mutation. Впрочем, не буду останавливаться на этичности и удачности таких маркетинговых решений, к которым мы давно привыкли. На мой взгляд, в действительности работа Эрвана Лафлериэля принадлежит не к объективным «хроникам», а к неоднозначному, но временами интересному жанру «фанат проводит субъективную ревизию объекта поклонения».

Как я уже сказал, сеттинг Fallout, которому, если будем живы, осенью исполнится 26 лет, за эти годы пополнился множеством сюжетов и деталей, нуждающихся в обобщении и осмыслении. Стороннему наблюдателю может показаться, что Эрван Лафлериэль просто систематизировал руководства к разным частям игры, выстроив их в некое подобие единства. Труд, пожалуй, бессмысленный, если вспомнить о существовании целой Fallout Wiki, содержащей подробную информацию практически о каждом мало-мальски значимом объекте и персонаже постъядерной Пустоши.

Обложка игры Fallout, 1997

Но труд этот все-таки осмысленный и отрефлексированный самим Эрваном Лафлериэлем. Дело в том, что сколько у Fallout поклонников, столько и мнений по любому вопросу, и автор Fallout: Histoire d'une mutation взял на себя смелость выступить по каждому из них, чтобы привести хаос дискуссий в подобие порядка. Дать точку опоры для будущих разговоров о всеми любимой вселенной, которые были бы продуктивнее заведомо бессмысленных споров между «олдами», признающими Fallout только в виде пошаговой RPG, и «ньюфагами», оказавшимися в Пустоши, когда она уже стала фоном для трехмерного шутера.

Говоря о геймплее четырех основных частей Fallout, Эрван Лафлериэль старается занять позицию как бы отстраненного наблюдателя, которому известно, что все всегда «не так однозначно». Если фанаты первых двух частей, увидев третью, ультимативно сообщили: «Это не Fallout, а Oblivion с пушками», то Эрван Лафлериэль резонно замечает: «А что плохого в Oblivion с пушками?». И дотошно отвечает на собственный вопрос, иногда даже перебарщивая с дотошностью — например, когда сетует на недостаточное видовое разнообразие фоллаутовского мира и останавливается в шаге от того, чтобы обвинить создателей в культурной нормализации экоцида.

Вместе с тем, заняв суперпозицию «полета над схваткой», автор книги все равно невольно воспроизводит стереотипы, которые продвигает одна из сторон «конфликта» между бывалыми игроками и новичками. Так, главной проблемой Fallout 4 Эрван Лафлериэль считает то, что она слишком легкая для прохождения. И это факт. Как и то, что к моменту выхода четвертой части публика уже начала уставать от превращения видеоигр в интерактивное кино.

Но к моменту превращения в трилогию, а затем в тетралогию Fallout (и в перехватившей линейку студии Bethesda это прекрасно понимали) стал чем-то большим, нежели ролевая игра про утильпанковское выживание в условиях постапокалипсиса. Низкий порог входа в непосредственно игровой процесс открывает для предельно широкой аудитории то, что хотели сообщить создатели самой первой, «хардкорной» части сериала. Эрван Лафлериэль сам приводит слова лидера команды разработчиков Брайана Фарго, который так объяснил, почему жизнерадостный Волт-Бой, мультяшный маскот Fallout, никогда не унывает: «Он придает ядерной катастрофе тривиальность, подчеркивая всю нелепость нашего отношения к этому потенциально возможному сценарию».

Обложка игры Fallout 76, 2018

Эрвану Лафлериэлю как будто не хватает совсем немного усилий, чтобы понять наконец природу странного столкновения реальностей в ретрофутуристическом сеттинге Fallout. Ядерная война, уничтожившая весь этот мир, произошла в 2077 году, но его обыватели живут в антураже 1950-х — эпохе, которую в США сейчас идеализируют как «золотую», тихую, мирную, сытую, когда каждый честный белый гражданин мог позволить себе дом с газоном, свеженький автомобиль, телевизор и жену-домохозяйку, сошедшую с пинап-картинок. Мирные районы одноэтажной Америки, слушающей грампластинки с винтажной поп-музыкой и полирующей мятного цвета «корвеги», здесь резко контрастируют с силовой броней, защищающей миротворцев в Канаде, и исследовательскими лабораториями Института, производящего синтов, неотличимых от людей. 

У этой эклектики есть художественная задача куда более важная, чем просто создание выразительного контраста. Разработчики недавнего хита Atomic Heart воспроизвели формальную сторону фоллаутовского сеттинга, перенеся действие из Америки в Советский Союз, поигравшись с ретрофутуристическим осмыслением ВДНХ, автоматов с газировкой и прочих фантомных воспоминаний о светлом прошлом — но лишь формально. Суть же этого приема в исполнении автора Fallout заключалась не в жонглировании ностальгическими нотками, а в том, чтобы продемонстрировать, как хрупок мир, в основании которого лежат потребительство, гедонизм, гражданские инвестиции в военные облигации и прочие радости жизни с уверенностью в том, что война никогда не меняется и всегда где-то далеко. 

В остальном же Эрван Лафлериэль дает подробнейший и одновременно лаконичный анализ хитросплетений, культурных и бытовых деталей, из которых соткано наше не столь отдаленное будущее, каким его видят создатели Fallout.

Будьте бдительны.

Автор текста: Эдуард Лукоянов
Источник: gorky.media

Другие материалы:

Показать полностью 3
22

«Красный Жюль Верн» — Григорий Адамов и истоки советской фантастики

137 лет назад, 18 мая 1886 года, на свет появился Григорий Адамов, автор романа «Тайна двух океанов». Журналист Алексей Королев рассказывает о том, как родился проект «советского Жюля Верна» и почему не стоит забывать романы Адамова.

Из двух писателей Адамовых на слуху более, как ни странно, сын — автор «Дела пестрых» и «Инспектора Лосева», — хотя при этом ни одной из его книг не удалось достичь славы отцовской «Тайны двух океанов». Так иногда бывает: книгу читали вроде бы все, фамилию автора твердо вспомнить не может никто (самый яркий пример — «Без семьи» Мало, про которую все думают, что это Гюго или Золя). Я вообще лет до двадцати полагал, что «Тайну» и «Пестрых» написал один человек.

Внелитературная биография Григория Адамова малоинтересна и обозначается пунктиром во всех справочниках не зря. Третьестепенный советский журналист, еврей, участник революции 1905 года, автор типовых очерков на тему социалистического строительства. При всей скудности советского газетно-журнального рынка его не печатали ни в «Правде», ни в «Известиях», ни в «Литературке» — корреспондентский билет у Адамова был от ведомственной газеты «За индустриализацию», а очерки он публиковал у Кольцова в «Наших достижениях». Ближе к концу жизни (Адамов не дожил и до шестидесяти, умер через месяц после Дня Победы) он решает заняться сочинением остросюжетных романов для юношества и неожиданно немало в этом преуспевает.

На рынке, куда вышел Адамов, было нетесно. Советская фантастика конца тридцатых годов зиждилась на трех столпах. Москвич Гребнев и киевлянин Владко удачно оттеняли действительно исполинскую фигуру ленинградца Беляева. Автор великой модернистской фантастики двадцатых (от «Острова погибших кораблей» до совсем уже гениального «Человека, потерявшего лицо» — в первой, разумеется, редакции), Беляев на склоне жизни, конечно, стал штамповать тексты попроще, но авторитет его был по-прежнему непререкаем. Все трое занимались так называемой фантастикой ближнего прицела (подразумевалось, что до описываемых чудес доживут как минимум юные читатели), все трое претендовали на титул «советского Жюля Верна». Хотя взаправду Беляев был, безусловно, нашим Гербертом Уэллсом.

С Жюлем Верном как ориентиром дела обстояли непросто. В то время его начали активно (и хорошо) переводить, он снова, как и до революции, стал популярен — так что титул неофициального наследника значил многое. Широко известен рассказ Чуковского о работе Горького в издательстве «Всемирная литература» в начале двадцатых годов.

«Помню, один молодой литератор предложил издательству проект: обновить и переработать все главнейшие сочинения Жюля Верна. Он утверждал, что Жюль Верн уже устарел, что прославляемая им прогрессивная техника кажется нынешнему читателю чрезвычайно отсталой, и брался „осовременить” Жюля Верна.

Мы долго обсуждали предложение молодого писателя, его проект сначала понравился Горькому: Горький любил всякую литературную смелость, но потом, как бы возражая себе самому, Алексей Максимович сказал:

— Боюсь, что, если тронешь в Жюле Верне хоть ниточку, расползется вся ткань. У него, например, говорится: „Это было 20 мая 1864 года”. А если вы напишете: „Это было 20 мая 1920 года”, вам придется переиначивать каждое слово. Чуть вы перестроите машины, вам придется перекраивать костюмы, а заодно и географию, и историю, и нравы, и быт. Не лучше ли, в таком случае, написать новую книгу? Нет, я прихожу к убеждению, что переделывать Жюля Верна нельзя, я вообще против того, чтобы мы перерабатывали классиков».

Беляев, Владко и Гребнев очень старались следовать горьковским заветам, но по-настоящему стать советским Верном получилось только у Адамова — чуть ниже объясним почему.

***

Адамов написал всего три романа, причем третий окончить не успел. Первый же называется «Победители недр», он вышел в 1937 году и был разнесен критикой — в основном за вопиющее техническое неправдоподобие. Между тем это очень непросто придуманный и написанный текст — пусть история про вгрызающийся в толщу земной коры снаряд с исследователями, целью которых является строительство подземной электростанции, и впрямь выглядит переполненной допущениями. Главное в «Победителях» вовсе не это: Адамов с места в карьер обозначил принципиально отличный от коллег по гильдии путь. Он пишет фантастику не ближнего, а ближайшего, нулевого даже, прицела. Действие его романа происходит здесь и сейчас, в тридцать седьмом году (хоть это явно и не указано), тут нет никаких дредноутов красного Космофлота, Североамериканской Советской Республики и успешных опытов по воскрешению мертвых. Правда, в этом адамовском тридцать седьмом изобретен аппарат, способный передвигаться в базальте (ну и неизбежные «сверхлегкие сплавы, только недавно открытые советскими учеными»), ну да это частности. Автор описывает своих современников — и чем легче ему это делать, тем правдоподобнее эти герои выходят. И пубертатный пионер, почти всерьез влюбленный в молодую героиню-геолога, и она, почти отвечающая на его чувства, выглядят в фантастическом романе для юношества совершенно естественно, словно и не в СССР происходит дело.

Плакат к фильму «Тайна двух океанов», 1956 год. Режиссер Константин Пипинашвили

Этот лежащий на поверхности, не оригинальный, но мало кому тогда приходивший в голову трюк — поместить фантастические реалии в обстоятельства современного автору Советского Союза (десятилетием раньше его проделал Толстой в «Гиперболоиде инженера Гарина») — в случае с «Победителями недр» не просто сработал, а фактически обеспечил книге долгую жизнь. Когда в середине пятидесятых Гребнев и Владко были вынуждены почти переписать заново свои главные хиты — «Арктанию» и «Аргонавты Вселенной» (публиковать их в первозданном виде более было невозможно ни по политическим, ни по научно-техническим соображениям), — «Победители недр» спокойно переиздавались: подземоход по-прежнему был вещью фантастической, а в описанном Адамовом мире не было ничего архаичного.

***

Вслед за «Путешествием к центру Земли» приходит черед «Двадцати тысяч лье под водой»: всего через год после «Победителей недр» выходит «Тайна двух океанов». У этой книги была счастливейшая судьба, ее удачно (хотя и не близко к тексту) экранизировали и продолжали (и продолжают) издавать. В общем, это единственный текст Адамова, который известен более-менее всем хотя бы по названию. Нетрудно заметить, что прием, примененный в «Победителях недр», работает и здесь: снова мы не в ближайшем даже будущем, а в совершеннейшем настоящем, а феноменальная подлодка «Пионер» — ну так вам раньше просто о ней ничего не рассказывали. Для уплотнения сходства вновь введен идеальный подросток, правда на этот раз без пубертата.

Плакат к фильму «Тайна двух океанов», 1956 год. Режиссер Константин Пипинашвили

Собственно, на этом поиск доказательств претензий Адамова на звание единственного красного Жюля Верна можно благополучно завершить. Классик не писал о будущем, он посылал корабль к Луне в 1865 году и строил «Наутилус» в 1866-м. Мир, окружающий нас, гораздо менее тривиален, чем мы привыкли думать, — эта нехитрая мысль доминирует и у Верна, и у Адамова.

***

Текст на этом можно было бы и закруглить, но как всегда автор управляет интерпретатором. У Адамова был и третий роман, «Изгнание владыки», он вышел уже после смерти писателя, в 1946 году. И вот тут начинается, пожалуй, самое интересное.

Во-первых, это сугубо вторичная книга с точки зрения сюжета. Адамов начал ее писать сразу после «Тайны двух океанов», на волне всеобщего интереса к папанинцам и теме освоения Крайнего Севера. Он, разумеется, не был одинок: Гребнев быстро написал «Арктанию», Беляев — «Под небом Арктики». Адамов не успел, началась война.

Во-вторых — и это гораздо важнее, — она вторична по отношению к жанру. В отличие от двух первых романов, «Изгнание владыки» — это именно фантастика ближнего прицела, дело происходит в «недалеком будущем», в эпоху Почти-Повсеместно-Победившего-Коммунизма.
И тем не менее «Изгнание владыки» — лучший роман Григория Адамова и одна из лучших фантастических книг в истории русской литературы.

Фабула, повторим, вторична и скучна. Дерзкий молодой ученый задумывает рассверлить дно Ледовитого океана в нескольких местах, дабы повысить его температуру и обеспечить в Арктике круглогодичную навигацию. Снедаемый ревностью друг-соперник идет на поклон к империалистам и устраивает саботажи и диверсии самого отчаянного толка. Дуэт чекистов-оперативников расстраивает планы второго и обеспечивает полный успех предприятию первого. Любознательный и самостоятельный пионер тоже имеется.

Но, честное слово, совсем не в фабуле дело. Адамов увлечен не сюжетом и даже не научно-популярной составляющей, которой в предыдущих книгах был даже некоторый переизбыток. Он с упоением погружается в бытописательство общества, в котором ему и его читателям уж точно никогда не жить. Он феноменально пунктуален в мелочах: как функционируют в коммунистическом СССР транспорт (сверхзвуковые поезда, самолеты, с которых пассажир может спрыгнуть с парашютом в нужной ему точке, рейсовые ледоколы, прокат автомобилей), связь (разумеется, персональные коммуникаторы Адамов предугадал — да и кто их не предугадал), коммунальное хозяйство. Что будущие советские граждане едят, во что одеваются, как ведут себя с иностранцами, какие поощрения и взыскания могут быть к ним применены — от густоты описываемого мира скоро начинает щипать в глазах. Явно фантастическое вводится очень дозированно — читатель «Изгнания владыки» слишком умен, чтобы поверить в немедленное завоевание Венеры, ему достаточно всего нескольких штрихов к окружающему миру, чтобы поверить, что так и будет выглядеть бесклассовое общество. Строго говоря, «Изгнание владыки» — один из двух лучших, наряду с «Полднем, XXII век», русских романов о коммунизме.

Здесь есть забавное — чекисты носят служебные значки по-бретшнейдеровски, за обшлагом рукава или за лацканом; есть вполне необъяснимое — Адамов умер, напомним, летом сорок пятого, роман вышел через год, в промежутке между этими событиями наркоматы в СССР переименовали в министерства, и именно министерства фигурируют в адамовском тексте. Несвободный от бездны недостатков эпохи и жанра, роман этот тем не менее безусловный мастрид. Как, впрочем, и весь Григорий Адамов.

Автор текста: Алексей Королев
Источник: gorky.media

Другие материалы про писателей:

Показать полностью 4
118

Эволюция фэнтези — от Толкина и Говарда до Мартина и Аберкромби

В XX веке окончательно сформировался новый жанр литературы — фэнтези, опирающийся на материал мифологии, эпоса и фольклора различных человеческих культур с целью создания вымышленных волшебных миров, отличающихся от реального. Жанр фэнтези существует и по сей день, однако нельзя не заметить определённого различия между ранними и поздними произведениями литературы в данном жанре.

Ранние авторы, писавшие в жанре фэнтези, позиционировали придуманные ими миры как пусть и воображаемое, но (в рамках заданных правил игры) прошлое Земли. Взять хотя бы Джона Толкина, создателя Средиземья. Вот что он писал о придуманном им мире:

Я мог бы подогнать подробности с большим правдоподобием, если бы история не продвинулась уже слишком далеко, прежде чем такой вопрос пришёл мне в голову. Сомневаюсь, что от этого книга бы заметно выиграла; и надеюсь, что, со всей очевидностью долгий, хотя и неопределённый временной разрыв между Падением Барад-дура и нашими Днями достаточен для «литературной убедительности», даже в глазах читателей, знакомых с фактами и предположениями касательно «доисторической эпохи». Я так понимаю, что я создал воображаемое время, однако в том, что касается места, твёрдо стоял на родной матушке-земле. И такой подход я предпочитаю современным тенденциям искать удалённые планеты в «космосе». При всей их занимательности они — чужие; их не полюбишь любовью кровного родства. А Средиземье (кстати, и если такое уточнение необходимо) — отнюдь не моё собственное изобретение. Это — модернизация или вариация древнего слова, обозначающего обитаемый мир людей, oikoumen: «средний», поскольку смутно воспринимается как помещённый среди опоясывающих Морей и (в северном воображении) между льдами Севера и пламенем Юга. В др. английском middan-geard, в средневековом английском midden-erd, middle-erd. А многие рецензенты, похоже, предполагают, будто Средиземье — это другая планета!
Письмо 211

Не случайно частью истории Средиземья является сюжет о гибели Нуменора, соответствующий платоновскому мифу об Атлантиде (Нуменор также именуется «Аталантэ» «Падшая») — ещё одному примеру создания воображаемого прошлого. И сам мир Толкина родился из попытки создать в виде «Книги Утраченных Сказаний» «мифологию для Англии» (вполне реальной страны). Более того, в рамках своего вымышленного мира Толкин рассматривал Валар как прообраз божеств языческой (в особенности — скандинаво-германской) мифологии — Толкин даже придумал древнеанглийские имена для них. Точно также эльфы и фэйри западноевропейских легенд в парадигме его вымышленного мира — искажённая память об Эльдар и духах из свиты Валар.

Мир «Сильмариллиона», «Хоббита» и «Властелина Колец» с течением времени по мере ухода из него магии и нечеловеческих существ должен был стать нашим, современным миром. Даже сам «Сильмариллион», сборник эльфийских преданий, по первоначальному замыслу Толкина должен был быть записан человеком из нашего, реального мира — Эльфвине Английским (предысторию которого Толкин постоянно перерабатывал в сторону большей реалистичности — от предка мифических Хенгиста и Хорсы в «Книге Утраченных Сказаний» до выходца из англосаксонской Британии XI века в поздних текстах), побывавшим на эльфийском острове Тол-Эрессеа и общавшимся с его обитателями.

Можно вспомнить и произведение Пола Андерсона в жанре фэнтези под названием «Сломанный меч», вышедшее в 1954 году — одновременно с толкиновским «Властелином Колец» — и во многом перекликающееся с ним по смысловому наполнению (хотя эльфы там — гораздо менее симпатичные существа, чем их толкиновские тёзки). В нём война эльфов и троллей, направляемая высшими силами, идёт непосредственно в историческое время, в Англии времён норманнских нашествий. В другом произведении Пола Андерсона — «Три сердца и три льва» действие происходит в ином, волшебном мире, однако главный герой — «попаданец»-датчанин из XX века, участник антигитлеровского Сопротивления (в частности, он способствует побегу Нильса Бора от нацистских оккупантов), оказывающийся перевоплощением легендарного героя, Ожье (Хольгера) Датчанина, первоначально появившегося в рыцарских романах в качестве соратника Карла Великого, но со временем переосмысленного в качестве датского национального героя, «спящего короля», который должен вернуться и спасти Данию в час беды. В качестве противницы Хольгера выступает фея Моргана из легенд артуровского цикла (в сюжетах об Ожье она похитила его и унесла на остров Авалон, где сделала своим любовником).

Даже произведения друга Толкина Клайва Льюиса из цикла «Хроники Нарнии» в значительной степени привязаны к реальной Земле — несмотря на то, что их действие происходит в другом мире, населённом сказочными существами и говорящими животными. Помимо того, что главными героями являются выходцы из реально-исторической Британии (братья и сёстры Пэвенси, Юстас Скрабб, Джил Поул, Керк Дигори), сам мир Льюиса пронизан отчётливым христианским аллегоризмом (смерть Аслана на Каменном Столе в «Лев, колдунья и платяной шкаф» — аналог жертвы Христа, история Шасты и Аравиты в «Коне и его мальчике» исход из языческого мира, подобный исходу израильтян из Египта, гибель мира в «Последней битве» аналог Апокалипсиса христианской традиции) — лев Аслан, творец Нарнии, соответствует библейскому Богу (и Нарния — лишь один из многочисленных миров, сотворённых им, подобно «нашей» Земле), и даже особая роль людей в мире Нарнии, позволяющая братьям и сёстрам Пэвенси стать королями и королевами Нарнии, связана с тем, что они — «сыновья Адама и дочери Евы».

Точно также произведения другого видного автора фэнтези первой половины XX века — Роберта Говарда, писавшего в своих книгах о приключениях варваров Кулла и Конана — происходят в воображаемом прошлом Земли, известном как Турийская (допотопная) и Хайборийская эры. В истории Турийской эры у Говарда мы встречаем придуманную Платоном Атлантиду и изобретённую уже в XIX веке Лемурию ( «Затем мир был потрясён грандиозным катаклизмом. Атлантида и Лемурия были поглощены Океаном» «Хайборийская эра»), а в истории Хайборийской эры — народы, отсылающие или к земной мифологии, будь то асиры и ваниры — ср. с асами и ванами скандинаво-германской традиции («Их страна называлась Нордхейм, и они делились на рыжеволосых ваниров из Ванахейма и желтоволосых асиров из Асгарда» «Хайборийская эра») или Гиперборея — ср. с легендарной Гипербореей античной традиции («На севере золотоволосые, голубоглазые варвары, потомки белых арктических дикарей, выгнали из снежных стран остатки хайборийских племён, за исключением старого королевства Гиперборея, которое сумело противостоять их натиску» «Хайборийская эра»). Другие народы Говарда, такие как шемиты, пикты и киммерийцы, и вовсе прямо отсылают к реальным земным — как и многие божества вымышленного мира Говарда, такие как Бури, Кром (ср. с ирландским Кромм Круахом), Митра, Асура, Сет, Эрлик и другие. Более того подобно Толкину, Говард в «Хайборийской эре» создаёт своего рода мостик между изобретённой им воображаемой историей — и реальной историей нашего мира:

Киммерийцы, мигрируя к юго-востоку, уничтожили древнее гирканское королевство Туран и поселились на юго-западных берегах внутреннего моря. Итак, мощь восточных завоевателей была сломлена. Неспособные более противостоять натиску киммерийцев и северян, при отступлении они разрушили все свои города, перебили пленных, которым не по силам были дальние переходы, а затем, гоня перед собою тысячи рабов, удалились назад в таинственные пределы Востока. Обогнув северную оконечность моря Вилайет, они исчезли из истории Запада на долгие тысячелетия, чтобы много позже вновь появиться под именем гуннов, монголов, татар и турок. Вместе с ними ушли тысячи зингарцев и заморийцев, которые затем бок о бок осели далеко на востоке и, смешиваясь в течение веков, положили начало новому народу цыган. Одновременно с этим племя отчаянных ванов просочилось на юг вдоль пиктского побережья. Опустошив древнюю Зингару, они добрались до Стигии, которая, изнемогая под властью аристократов, едва выдерживала удары с юга, где лежали Чёрные Королевства. Рыжеволосые ваны возглавили восстание рабов, сбросили дотоле правивший класс — и сами составили касту завоевателей. Они поработили самые северные из Чёрных Королевств и положили начало огромной южной империи, названной ими Египтом. Ранние фараоны этой страны гордились своим происхождением от рыжеволосых ванов, явившихся с севера <…> Ванахейм и западный Асгард — уже сотни лет к тому времени безлюдные и покрытые ледниками — исчезли в морских волнах. Океан ворвался в горы западной Киммерии, образовав современное Северное море. Полузатопленные горы превратились в острова, позже известные как Англия, Шотландия и Ирландия. Волны перекатывались там, где прежде шумели Пиктские Дебри и расстилались Боссонские Пределы. На севере образовалось Балтийское море, разделившее Асгард на полуострова, получившие названия Норвегии, Швеции и Дании. А на далёком юге стигийский континент откололся от остального мира, причём линия разлома пролегла по реке Нилус в её западном течении. Над Аргосом, западным Кофом и западными землями Шема плескался голубой залив океана, которому позже люди дали наименование Средиземного моря. Однако погружение происходило не всюду. Западнее Стигии из моря поднялась обширная суша, составившая западную половину Африканского континента.
«Хайборийская эра II»

Характерно, что отсылки к вымышленному миру Роберта Говарда содержатся в творчестве Говарда Филиппса Лавкрафта по вселенной Мифов Ктулху, являющейся фантастикой (пусть и ненаучной) и действие произведений которой нередко происходит в современном мире. Например, Валузия — одно из государств Турийской эры, где разворачиваются приключения варвара Кулла упоминается в рассказе «Обитающий во мраке»:

Словно редкое сокровище, он был помещён в причудливую шкатулку, изготовленную конусообразными обитателями Антарктиды,— в руинах их городов кристалл отыскали змееподобные люди Валузии; зоны спустя, в Лемурии, в кристалл впервые вгляделось человеческое существо. Путешествуя по невероятным континентам и ещё более невероятным морям, кристалл затонул вместе с Атлантидой.

Даже если брать произведения Лавкрафта, посвящённые фантастической и полной чудес Стране Снов, находящейся за пределами физической Земли — многое в Стране Снов создано воображением людей из реального мира. К примеру, в рассказе «Селефаис» в итоге оказывается, что прекрасный город Селефаис, грезившийся сновидцу по имени Куранес, в который он в итоге переселяется, являлся плодом его собственной фантазии, фантазии современного человека:

Там-то его и встретил рыцарский кортеж из Селефаиса. Они явились во всём великолепии и блеске, верхом на чалых лошадях, в сияющих доспехах и плащах золотого шитья, и были так многочисленны, что он сперва было принял их за чью-то армию. Но, как оказалось, этот почётный эскорт был послан затем только, чтобы доставить Куранеса в Селефаис. Именно он создал Оот-Наргаю в своих снах, и отныне там его навечно избрали чем-то вроде верховного божества. Куранеса усадили на лошадь и поставили в голове кавалькады, которая торжественно проследовала через всё графство Суррей в те места, где родился Куранес и где некогда жили его предки.

В другом рассказе о Мире Снов — «Сомнамбулический поиск неведомого Кадата» главный герой, Рэндольф Картер, ищет город Кадат, но в итоге выясняет, что:

... твой золотой мраморный город чудес — это лишь сумма всего того, что ты видел и любил в юности… Это великолепие бостонских крыш на горных склонах, и озарённых пожаром заката западных окон, и душистых цветов на площади Коммон, и огромного купола на холме, и лабиринта фронтонов, и печных труб в фиолетовой долине, по которой сонно течёт Чарльз… Эта красота, отлитая, закалённая и отшлифованная годами воспоминаний и снов, и есть твой чудесный град на неуловимом закате; и чтобы найти этот мраморный парапет с дивными вазами и резными перилами, и чтобы спуститься наконец по бесконечным ступеням в город широких площадей и разноцветных фонтанов, тебе надо лишь вернуться к мыслям и видениям своего милого детства.

Даже созданный воображением Кларка Эштона Смита, друга Говарда и Лавкрафта, зловещий мир Зотика (во многом напоминающий современные произведения в жанре «тёмное фэнтези»), управляемый порочными аристократами-декадентами и служащими тёмным силам чёрными магами и довольно опосредованно связанный с нашим, реальным миром (в нём, в отличие от творчества Говарда и Лавкрафта, нет такого множества отсылок на мифологию и историю Земли), мыслится как связанный с земной историей — только находящийся не в прошлом, а, напротив, в будущем пришедшей в упадок Земли.

Проще говоря, первоначально литература в жанре фэнтези — несмотря на то, что в ней присутствовало фантастическое допущение в виде магии, а также сверхъестественные и нечеловеческие существа — была тесно связана с нашим, реальным миром (даже откровенно фантастические миры были неразрывно связаны с реальным, выступая в качестве параллельных миров или возникая вследствие человеческой психической деятельности), экспериментируя в сфере криптоистории и мифологии. Не случайно на того же Толкина оказали огромное влияние произведения Уильяма Морриса (несмотря на их различия в политических и религиозных взглядах — Толкин являлся крайне правым консерватором-католиком, а Моррис — социалистом-атеистом), посвящённые древней истории германских народов (скажем, их войнам с римлянами и гуннами) и также использующие мотивы магии и сверхъестественного в повествовании. Конечно, встречались и исключения — например, в цикле лорда Дансени «Боги Пеганы», повлиявшем на творчество Лавкрафта, описан совершенно иной мир с собственной оригинальной мифологией, не имеющий отношения к нашему миру с его реальной мифологией. Но у того же Дансени в другом его произведении, «Дочь короля Эльфландии», сюжет вращается вокруг распространённого сказочного мотива путешествия человеческого героя из нашего реального мира в фольклорную страну, где он вступает в брак с эльфийской принцессой.

Ранние авторы фэнтези нередко могли скептически относиться к прогрессу (как Толкин, у которого «Машина», особенно в разрушительной своей ипостаси, нередко выступает в качестве атрибута сил зла — Моргота, Саурона, Сарумана, орков) или воспевать первобытную мощь варварства, сметающего «размякшие» цивилизации (как Говард, «Хайборийская эра» которого завершается крушением древних высокоразвитых культур, подобных Аквилонии, Немедии или Стигии, под натиском дикарей — таких как пикты, асиры, ваниры и киммерийцы). Даже Лавкрафт — в реальной жизни атеист и рационалист, высмеивавший предрассудки вроде астрологии — порой весьма пессимистически отзывался о перспективах научно-технического прогресса и человечества как биологического вида. И вместе с тем, как ни странно, каждый из них исходил из идеи развития цивилизации, пусть даже видел цену, которую приходится платить за это развитие (у того же Толкина уход эльфов и воцарение человечества — исторически закономерный, пусть и печальный факт) — или даже симпатизировал старому миру (как Толкин и Говард).

Однако по мере развития фэнтези появились вымышленные вселенные, не связанные с нашим, реальным миром — в качестве примеров можно привести вселенную Земноморья Урсулы Ле Гуин, вселенные циклов Андре Нортон «Колдовской мир» и «Хроники Полукровки», игр Dungeons and Dragons (Абер-Торил, Кринн, Эберрон, Атхас), WarCraft (Азерот), Warhammer Fantasy Battles, The Elder Scrolls (Нирн), Dragon Age (Тедас) — и многие другие образчики того же жанра. В качестве отчасти родственного примера можно привести вымышленные миры Майкла Муркока и Анджея Сапковского, у которых Земля является лишь частью огромной Мультивселенной. Подобный процесс был, по большому счёту, глубоко закономерен — авторам, пишущим в жанре фэнтези, хотелось создать что-то интересное своё, без жёсткой привязки к реальному миру (собственно, в зачаточном виде эта тенденция прослеживается ещё в творчестве более ранних авторов, создававших вымышленное прошлое в малоизученные исторические эпохи или отправляющих своих героев в параллельные миры). Вместе с тем, нельзя не отметить, что если фэнтези Толкина и Говарда предполагало, что описываемые ими миры развиваются и, в конечном итоге, дойдут в своём развитии до современной цивилизации, то история более поздних фэнтезийных миров нередко куда более статична (хотя, конечно, возник и такой жанр, как технофэнтези, где технический и даже социальный прогресс наличествует).

С этой точки зрения интересно рассмотреть вымышленный мир «Песни Льда и Пламени» такого современного автора, как Джордж Мартин, критикующего Толкина с позиций реалистичности:

Итак, Арагорн коронован, страну ожидает процветание, всегда будет урожай, справедливость для всех, а враги будут повержены. Вы никогда не узнаете о буднях правления Арагорна. Какова его налоговая политика? Что он думает о севообороте? Как он разделит деревню между двумя дворянами, которые считают себя её владельцами и по очереди сжигают дотла (когда преуспевает конкурент)?

Если обратиться к вымышленному миру самого Мартина — нетрудно заметить, что Вестерос и Эссос, поверхностно отсылающие к реальной истории до-модерновой Земли, в социальном и техническом отношении развиваются очень медленно, если развиваются вовсе. Достаточно вспомнить статичность социально-политического строя Семи Королевств — хотя декларируется, что они прошли путь от родоплеменного строя до Средневековья, за тысячелетия в большинстве королевств не меняется даже состав правящих фамилий, а также распространённость рабовладения (не просто существующего, а являющегося основой экономики как таковой) в Эссосе, более развитом, чем Вестерос.

Будущее Средиземья Толкина или Хайборийской эры Говарда — наш, современный мир. Есть ли будущее (в смысле перспектив дальнейшего развития, а не банального выживания человечества как вида — которому угрожают Иные / Белые Ходоки) у Вестероса и Эссоса? Строго говоря, «изнутри мира» нет никаких указаний на то, что цивилизацию вымышленного мира Джорджа Мартина ждёт развитие, а не стагнация или деградация. Те же Семь Королевств условно соответствуют средневековой Европе — однако в них отсутствуют те элементы, которые в реальной истории привели к её взлёту (подъём третьего сословия, централизация и возникновение бюрократии, появление представительных органов, развитие политической мысли). Содержательные инициативы по изменению общества исходят исключительно сверху и редко приводят к значительным социальным преобразованиям (так, реформы короля Эйгона V были отменены его преемниками).

Если обратиться к творчеству другого автора того же направления, к которому принадлежит Джордж Мартин — «Князю Пустоты» Скотта Бэккера — то в нём можно обнаружить ещё более неутешительную картину. Вымышленный мир Эарвы, с поправкой на магическую компоненту (в результате чего политическими акторами являются не только феодалы, но и магические школы) — такое же застойное псевдо-Средневековье не только с рабовладением (для сравнения, у Джорджа Мартина в «Семь Королевств» рабство запрещено), но и с кастовой системой. Есть ли у Эарвы будущее? В её случае ответ на этот вопрос ещё более неутешителен, чем в случае вымышленного мира Мартина. В последнем хотя бы теоретически можно представить передовые преобразования и изменения общества в лучшую сторону. В случае вымышленного мира Бэккера в качестве финала развития современной технически развитой цивилизации (они способны путешествовать в межзвёздном пространстве) предстают полные чудовища (и внешне, и внутренне) инхорои, получающие удовольствие исключительно от пыток, убийств и изнасилований (так пессимистически на перспективы нынешней «машинной» цивилизации не смотрел даже Толкин). Это даже не говоря о том, что в рамках мира Бэккера все разумные существа от рождения обречены на вечный ад после смерти. У мира Мартина сомнительно наличие будущего (как содержательного изменения) — у мира Бэккера будущее есть, но оно ужасно.

Ещё один интересный пример — вымышленный мир Джо Аберкромби, «Земной Круг». Казалось бы, Аберкромби более оптимистичен, чем Мартин или, тем более, Бэккер — его мир развивается, в нём происходит аналог промышленной революции. Однако в конечном итоге оказывается, что весь этот прогресс — не органичный процесс, а результат интриг волшебника Байяза, который рассматривает государство под названием Союз как орудие своих политических замыслов. Поэтому он способствует появлению в Союзе банковского сектора (владея крупнейшим из банков) и его индустриализации — как ранее усилиями Байяза возник сам Союз, до этого населённый дикарями. Последующая революция в Союзе, влекущая за собой определённые общественные преобразования, оказывается инициирована, напротив, тайной полицией, интриговавшей против Байяза. Проще говоря, у Аберкромби будущее наступает не вследствие каких-то объективных причин, а в результате заговора элит (конспирологическая картина мира).

Таким образом, если авторы фэнтези начала XX века, такие как Толкин и Говард, могли скептически относиться к современной им цивилизации, но исходили из картины мира, в которой есть место развитию (пусть и сменяемому периодами упадка и катастроф), то у многих современных авторов фэнтези будущее — даже наше-современное, далеко не идеальное — или недостижимый в наблюдаемой перспективе мираж (как у Мартина), или ужасно (как у Бэккера), или является искусственным в основе своей (как у Аберкромби).

Причём подобный пессимизм в основе своей — чисто современный; не случайно герои Мартина и Аберкромби являются в плане менталитета, по большому счёту, скорее современными людьми, чем людьми домодернового общества — вплоть до фактического отсутствия в Союзе религии и слабой религиозности вестеросцев. На мой взгляд, он отражает то, что современный человек в определённом смысле смотрит в будущее даже более пессимистично, чем люди первой половины XX века, жившие в эпоху двух разрушительных мировых войн и грандиозных социально-политических потрясений.

Автор текста: Семён Фридман
Источник: 22century.ru

Другие материалы:

Показать полностью 9
Отличная работа, все прочитано!