Фото история

В конце XIX — начале XX века спорт в России только начинал входить в жизнь людей. Пока ещё не было стадионов и профессиональных команд — играли во дворах, в садах, на плацах. В моду входил теннис, популярной была стрельба по мишеням и тарелочкам, устраивались бега, а первые футбольные матчи собирали любопытных зрителей. Для одних это было светское развлечение, для других — просто возможность провести время на свежем воздухе. Смотрим!

В Российской империи конца XIX века теннис ещё был новинкой — забавой, пришедшей из Европы и постепенно завоевавшей интерес аристократии и владельцев усадеб. Играли на лужайках и во дворах, больше из любопытства, чем из спортивного азарта.

Эрнест Лусталло занимался французским саватом — разновидностью бокса, которая сочетала удары руками и ногами. Позже он стал одним из первых преподавателей единоборств в Петербурге, организовывал тренировки и показы, формируя основу будущей школы бокса в России.

На снимке — Семёновский плац в Петербурге, где проходят зимние бега, ставшие одной из первых форм публичных спортивных зрелищ. Ипподром здесь появился в конце 1880-х по проекту Леонтия Бенуа, а первые заезды состоялись ещё в начале десятилетия.

Со временем это место стало не только ареной для соревнований, но и местом отдыха: к бегам добавились зимние гулянья, катания и народные праздники.

Для Толстого теннис был не просто развлечением, а частью привычного распорядка — способом сохранить движение и ясность ума.

В то время, когда теннис в России едва начинал входить в моду, Толстой воспринимал игру с удивительной естественностью. Он писал о важности физической активности и видел в ней продолжение своих идей о простоте и внутренней дисциплине.

Соревнования такого рода объединяли самые разные круги — от помещиков и военных до артистов и представителей городского общества. Среди участников упоминают и Фёдора Шаляпина, для которого участие в таких встречах было скорее знаком интереса к новому общественному движению, чем просто развлечением.

Подобные события становились частью культурного календаря: сюда приезжали семьями, проводили целый день на воздухе, наблюдали за стрельбой, общались, обсуждали новости.

В начале XX века Московский ипподром был центром конного спорта России — местом, где собиралась публика всех сословий, от офицеров до купцов. На одном из таких состязаний, примерно между 1900 и 1910 годами, жеребец по кличке Питомец одержал победу.

Сам ипподром к тому времени уже имел долгую историю: открытый ещё в 1834 году, он стал первым рысистым ипподромом в мире. Его окружали трибуны конца XIX века, шумная толпа и традиция, давшая имя целому району — Беговой.

В начале XX века Александр Гринберг — один из пионеров художественной фотографии в России и участник Русского фотографического общества — увлекался тем, как движение и свет могут превращать обычные сцены в композиции, похожие на живопись. Его снимки тех лет запечатлевали городскую жизнь и новые привычки образованных горожан.

На фотографии с игрой в теннис — сюжет, очень характерный для Петербурга тех лет. К началу 1900-х теннис стал модным занятием в дачных районах вроде Коломяг, Озерков и Павловска. А в 1903 году прошёл первый чемпионат Санкт-Петербурга, организованный Артуром Макферсоном.

В первые десятилетия XX века футбол в России только становился на ноги. Игра, привезённая английскими инженерами и моряками, быстро прижилась — сначала в Петербурге и Одессе, потом в Москве. Уже к 1910 году появились первые лиги, вроде Петербургской футбольной лиги, где на поле выходили команды фабричных рабочих и студентов. Мячи были тяжёлыми, поля — неровными, но страсть к игре росла стремительно.

В 1912 году сборная Российской империи впервые выступила на Олимпийских играх в Стокгольме — и проиграла Германии с разгромным счётом 0:16.

В начале XX века геолог Павел Иванович Степанов (на фото) был одним из тех, кто буквально рисовал под землёй карту России. Он работал в Донецком каменноугольном бассейне, где впервые применил детальный литологический анализ — метод, позволивший точно определять строение пластов угля и породы. Его полевые экспедиции начала 1900-х годов стали основой будущей промышленной разведки Донбасса.

В 1910 году Степанов издал в Санкт-Петербурге труд «Детальная геологическая карта Донецкого каменноугольного бассейна» — одну из первых в своём роде систематизированных карт подземных богатств региона. Благодаря его работе российская геология вышла на новый уровень точности — от наблюдения к науке, от «поисков угля» к настоящему анализу земных пластов.

В начале XX века, в 1904–1905 годах, в России активно развивались военные и гимнастические состязания — соревнования по преодолению препятствий стали их частью. Такие старты проводились при военных училищах и гарнизонах: участники бегали по пересечённой местности, перелезали через заборы, карабкались по канатам, перепрыгивали рвы и барьеры. Эти упражнения не были зрелищем для публики — они готовили будущих офицеров к выносливости и координации, которые требовались в боевых условиях.

Николай II с колли, предположительно зима 1902 года.

Император Николай II обожал собак, особенно колли. У него их насчитывалось около дюжины, и ежедневным ритуалом были прогулки с ними в Александровском парке Царского Села. Первая колли по имени Иман была подарена Николаю из Англии в 1890-х годах. Он с нежностью писал в своём дневнике:

«Мой Иман… он удивительно резв, перепрыгивает и гонится за воронами».

А когда собака умерла, написал:

«Я не переставал плакать весь день».

Позже в семье появились питомцы Иолла, Гайда и Джемми — последняя была любимицей княжны Анастасии и сопровождала семью в ссылке в Тобольск в 1917 году.

Кот в костюме и шляпе, 1906 год.

В конце XIX — начале XX века фотографы одевали животных в крошечные костюмы и снимали забавные «человеческие» сценки с их участием — чаще всего для почтовых открыток и журналов. Эти снимки не только развлекали публику, но и отражали, как менялось отношение к питомцам — из утилитарных животных они становились настоящими членами семьи. Со временем такие «очеловеченные» фото превратились в прообраз современных мемов с котами.

Антон Чехов на прогулке со своими собаками. Таврическая губерния, Крым, г. Ялта. 1901—1903 годы ©

Русский художник Василий Васильевич Кандинский с кошкой, 1910-е годы.

Колониальный дом — три подруги. 31 мая 1913 года, Массачусетс, США ©

Маленькая девочка со своей няней, 1921 год.

Ирландский волкодав на выставке собак в Дублине в 1922 году. Автор: Ян Виллемсен.

На выставке собак в Дублине 1922 года был запечатлён впечатляющий представитель породы Ирландский волкодав — одной из самых высоких пород собак в мире (рост до холки у кобелей более 80 см). Эти мастодонты были выведены в Ирландии для охоты на крупную дичь — волков, оленей и кабанов — и благодаря своей силе и выносливости служили охотничьими собаками кельтской знати. Несмотря на грозный вид, волкодавы славятся своим спокойным и дружелюбным нравом: они отлично ладят с семьёй и редко бывают агрессивны.

Поэт Владимир Маяковский в редакции газеты «Известия», 1926—1927 годы. Москва, Страстная пл. ©

Американский актер Джеймс Кэгни, 1930-е.

Кошка в крылатом шлеме и нагрудном доспехе в роли валькирии Брунгильды из оперы «Кольцо Нибелунга», 1936 год ©

Михаил Пришвин с собакой и кошкой, 1946 год. Автор: Васин Сергей Иванович ©

Пришвин любил собак, они сопровождали его всю жизнь. Не одно поколение выросло на его рассказах — это тихие, мудрые истории о природе и её вечной связи с человеком. Его светлая, добрая проза прививала нам эмпатию и любовь к животным, уважением ко всему живому — к миру леса, птиц и зверей.

Одри Хепбёрн со своей собакой Феймос в Риме, Италия. Январь 1958 года.

Брижит Бардо во Франции, 1959 год.

В 1986 году Брижит Бардо основала Fondation Brigitte Bardot (Фонд Брижит Бордо) с миссией защиты животных как диких, так и домашних. Фонд действует как во Франции, так и на международном уровне (более чем в 70 странах) и был официально признан «общественно полезным» во Франции. Именно она одной из первых публично выступила против охоты на тюленей и торговли мехом, продала свои драгоценности, чтобы финансировать приюты и кампании фонда.

Питомица дрессировщицы Миляевой (Кузнецовой), СССР, 1960-е ©

Американская актриса Джин Сиберг взяла своего кота с собой на вручение премии, 1960-е годы.

Ален Делон, кадр со съемок фильма Лукино Висконти «Леопард», 1963 год.

Ален Делон был президентом «Ассоциации защиты животных» во Франции и одним из главных сторонников своей подруги Бриджит Бардо в борьбе за права животных. Он говорил, что собаки — это такие же люди, только без множества недостатков. Известно, что актёр неоднократно спасал животных, постарадавших от рук человека: например, однажды отправил вертолёт спасти котёнка, которому отрубили лапы, а после выздоровления забрал его себе.

В другой истории актёр оперативно отправил своего ветерианара к собаке, которую подожгли двое садистов — ее удалось спасти. Позже он добился суда над мучителями, нанял для пса адвоката и настоял на реальных сроках — 6 и 2 года тюрьмы. Впервые в истории в зале суда присутствовала сама выжившая собака.

Всего за жизнь у Делона было более 50 любимых собак. Про них он говорил:

«Думаете, мои собаки знают, что я Ален Делон? Им все равно. Они любят меня, несмотря на то, кто я и что я делаю. Это безоговорочная любовь, любовь без размышлений, полная и настоящая любовь!»

Слепая женщина плавает в бассейне под наблюдением ее собаки-поводыря, 1966 год.

Стивен Кинг со своими котами, 1980 год.

Виктор Цой и его пес Билл на прогулке, 1985 год.

Робин Уильямс позирует со своим пуделем Киви у себя дома в Сан-Франциско. Автор: Артур Грейс.

Уильямс был страстным любителем собак — на фото он со своим пуделем Киви. Он также усыновил щенка мопса по имени Леонард Бин, чудом выжившего после спасения его матери из жестокого питомника волонтёрами приюта Curly Tail Pug Rescue. В 2010 году Робин забрал его из приюта, и с тех пор не расставался с любимцем — даже брал его на съёмки и шутил о нем:

«У меня есть гей-мопс по кличке Леонард, которого я взял из приюта… Я выгуливаю его, потому что абсолютно уверен в своей мужественности. У него есть бойфренд, и они собираются усыновить сиамского котёнка. Мы очень современная семья».

Святые ворота в усадьбе Архангельское были возведены в 1824 году по заказу князя Николая Юсупова как парадный въезд в верхнюю часть парка — своего рода «главные ворота» усадьбы. Они стали не просто функциональным элементом, а архитектурным символом ансамбля, оформленным в стиле ампир с белыми колоннами и аркой, через которую открывался вид на главный дворец. Через эти ворота проходили гости князей, участники торжеств и гуляний, как на фото выше.

Самокатная площадь получила свое название от огромных деревянных каруселей — «самокатов», когда-то настоящих инженерных чудес (на фото выше). Если в начале XX века это были уже обычные лошадки и повозки, то чуть раньше конструкции впечатляли размахом: двухэтажные деревянные павильоны, где внизу скрывался механизм, а вверху кружилась карусель. Галерея вокруг сияла флагами, расписными чудищами и яркой мишурой.

Братья Никитины — настоящие «цирковые короли» дореволюционной России. Родившись в семье крестьян в Саратовской губернии, они своими руками построили первую сеть стационарных цирков в стране. Их дело начиналось с бродячего балагана, но уже к концу XIX века цирки Никитиных работали в десятках городов, от Нижнего Новгорода до Тифлиса. На ярмарках они устраивали грандиозные шоу: дрессированные медведи, акробаты, эквилибристы и даже воздушные гимнасты под куполом.

Цирк Чинизелли в Петербурге был не только первой каменной цирковой ареной России, но и центром силы — здесь проходили знаменитые турниры по французской (греко-римской) борьбе, куда съезжались лучшие атлеты Европы. В 1912 году арена собирала полные залы: публика знала имена звёзд вроде Георгия Луриха и Ивана Поддубного, а газеты писали о поединках, как о спортивных драмах. Для многих борцов участие в турнире Чинизелли считалось вершиной карьеры — сюда приходили, чтобы войти в историю русского спорта.

В конце 1939 года Александр Родченко и Варвара Степанова решили посвятить новый выпуск журнала «СССР на стройке» советскому цирку — как символу энергии, труда и искусства. Весной 1940 года Родченко снимал репетиции и представления, фиксируя динамику движения и игру света, а Степанова собирала макет будущего номера, над текстами работал писатель Лев Никулин. Всё было готово к печати, но выпуск не вышел — его сдали в типографию за несколько дней до войны, 17 июня 1941 года.

Фото с мэром Нью-Йорка Сетом Лоу на станции City Hall датируется 1903 годом — временем, когда шло активное строительство первой линии метро Interborough Rapid Transit (IRT). Лоу, известный как реформатор городского управления, поддерживал проект подземки, начатый ещё при его предшественниках.

Станция City Hall стала архитектурной жемчужиной раннего метро — её арочные своды и керамическая отделка были спроектированы архитекторами Heins & LaFarge с участием мастера Рафаэля Густавино. Однако уже через несколько десятилетий её признали непрактичной из-за короткой платформы и кривизны пути, и в 1945 году станцию закрыли. Сегодня она сохраняется как исторический объект и иногда открывается для экскурсий Нью-Йоркского музея транзита.

Фотография выше запечатлела площадь Чатем (Chatham Square) в нижнем Манхэттене около 1905 года — оживлённый транспортный узел, где пересекались линии надземного метро Third Avenue El и Second Avenue El. Это была эпоха бурного роста Нью-Йорка: по металлическим эстакадам грохотали поезда, а под ними текла уличная жизнь — трамваи, конные экипажи, торговцы и прохожие. Станция Chatham Square служила важной пересадочной точкой между севером и югом острова.

Окружающий район в то время представлял собой смесь рабочих кварталов, лавок и гостиниц, населённых преимущественно иммигрантами с Лоуэр-Ист-Сайда и Чайнатауна. Плотная застройка, пожарные лестницы, вывески и афиши отражали энергию города начала XX века. Chatham Square была своего рода «воротами в центр» для тысяч жителей, ежедневно пользующихся надземной дорогой — до тех пор, пока линии El не были демонтированы в 1950-х, уступив место современному подземному метро.

Станция Coney Island–Stillwell Avenue была открыта в 1919 году и стала главным пересадочным узлом южного Бруклина, объединяя линии BMT Brighton, Sea Beach, West End и Culver. В 1920-е годы она представляла собой огромный терминал под открытым небом, откуда тысячи отдыхающих направлялись к пляжам и паркам развлечений Кони-Айленда. Выходы станции вели прямо на Stillwell Avenue и Surf Avenue, где кипела жизнь — шумели кафе, павильоны и аттракционы.

Осенью 1915 года Нью-Йорк стал ареной крупнейшего суфражистского марша в истории США на тот момент. Более 25 000 женщин прошли по Пятой авеню от Вашингтон-сквера до 59-й улицы, неся транспаранты и лозунги о равенстве. Марш объединил представительниц разных слоёв общества — от домохозяек до студенток, а улицы города заполнили десятки тысяч зрителей.

Несмотря на масштабную кампанию, ноябрьский референдум того же года не принёс успеха: 57,5 % избирателей проголосовали против предоставления женщинам права голоса. Поражение не остановило движение — напротив, оно укрепило решимость активисток. Уже через два года, в 1917-м, штат Нью-Йорк стал одним из первых на Восточном побережье, где женщины всё же получили избирательные права.

В вагонах системы IRT (Interborough Rapid Transit) размещались красочные постеры серии The Subway Sun, созданные иллюстратором Фредом Купером. Эти плакаты рассказывали пассажирам о новых маршрутах, парках, музеях и культурных событиях, побуждая жителей исследовать собственный город.

Подобные кампании сделали метро не только транспортом, но и площадкой визуальной культуры Нью-Йорка. Но в вагонах размещалась и коммерческая реклама: как вверху справа на фото выше. Многие бренды, включая производители жевательной резинки, напитков и косметики, полноценно использовали подземку как главный рекламный канал.

Элис Рудс родилась 8 марта 1927 года и с юности мечтала о сцене. Окончив престижную Juilliard School of Music, она быстро заявила о себе как талантливая певица-сопрано и вскоре победила в популярном радиошоу Arthur Godfrey Talent Scouts, где открывали будущих звёзд американской эстрады. В 1947 году Элис отправилась в Лондон, чтобы выступить в хоре мюзикла Oklahoma!, а затем вернулась в США и участвовала в гастрольном ревю What’s New, покоряя ночные клубы по всей стране.

В 1950-е годы Элис Рудс была одной из тех певиц, чьи имена знали завсегдатаи кабаре и радиопередач. Её голос и естественная манера исполнения сделали её любимицей публики, но в 1957 году она вышла замуж и оставила сцену, решив посвятить себя семье.