Серия «Истории земли»

В последний день июля 1954 года два итальянца первыми в мире взошли на К2 – вторую вершину мира, которую из-за запредельной сложности восхождения называют «Дикой горой». Италия гордилась своими альпинистами, но успех был омрачён скандалом, в пылу которого прозвучало страшное обвинение: утверждалось, что национальные герои цинично бросили умирать своих товарищей в Зоне смерти, лишь бы те не достигли пика первыми.

Всем привет! Сегодня у меня для вас история итальянской экспедиции 1954 года на К2 (она же Чогори). Разберёмся, почему именно эта вершина, а не Эверест, вызывает первобытный страх даже у опытных альпинистов, поговорим о героях и злодеях, о том, как меняется человеческая мораль на высоте 8000 метров.

Но сначала уделим внимание нашей главной героине – Горе всех Гор, прекрасной К2.

Часть I. La Belle Sauvage

К2 находится на границе Пакистана и Китая, возвышается над уровнем моря на 8611 метров, уступая только Эвересту. Но путь на сверкающую вершину Чогори в десятки раз сложнее и, поэтому, альпинисты подарили ей множество величественных имён: «Дикая Гора», «Гора всех Гор», «Король Гор», «Гора восходителей» и многие другие. Но откуда такое странное имя – К2?

Дело в том, что английская топографическая экспедиция 1856 года, определявшая границы региона Кашмир, пронумеровала пять самых высоких гор в районе ледника Балторо с Запада на Восток по первой букве горной системы Каракорум. Обозначить их локальными названиями не удалось: местные жители даже не знали о существовании этих гор, так как их закрывал окружающий ландшафт (и сейчас путь к базовому лагерю К2 занимает несколько дней). Однако, вершины всё-таки переименовали как на английский, так и на азиатский манер (например, К5 это и Хидден-Пик и Гашербрум I).

Но самой высокой горе следовало дать самое красивое имя. Британское научное сообщество рассматривало вариант присвоения пику имени исследователя Каракорума Генри Годвин-Остена, но отклонило эту идею. В то же время, на советских картах долгое время использовали именно это наименование. Местный народ балти назвал гору Чогори, что значит «Большая гора». Это имя и стало одним из официальных названий, но весь мир уже привык к техническому названию. Мне кажется, что необычное имя подходит вершине, которая стоит особняком ото всех восьмитысячников и которую именуют «Королём гор». Самое время разобраться почему.

Не исключаю, что это ai-видео, но оно точно передаёт масштабы К2.

Чогори часто называют самой сложной горой для восхождения. Сразу оговорюсь: это не значит, что она самая опасная (этот титул носит гималайский гигант Аннапурна I). Все маршруты на К2 – тяжелейшее испытание для тела и психики человека. Аннапурна чуть менее требовательна, но более непредсказуема из-за внезапных и стремительных лавин и камнепадов. Если кратко, то на Аннапурне следует рассчитывать ещё и на удачу.

Проблемы на К2 начинаются с погоды, ведь это самый северный восьмитысячник. Здесь постоянно меняется прогноз и рассчитать «окно» для финального рывка затруднительно.

Как и на любом восьмитысячнике, опасность здесь представляет Зона смерти (8000 метров и выше). Содержание кислорода снижено в три раза, из-за чего мозг, мышцы и внутренние органы страдают от его нехватки. В этих условиях развиваются головокружение, потеря ориентации и галлюцинации, возрастает риск отёков мозга и лёгких. Вдобавок, тут очень сильное ультрафиолетовое излучение.

Однако, настоящие опасности связаны с рельефом: даже самый простой маршрут (по ребру Абруцци) невероятно сложный. Он назван по имени герцога Абруццо Луиджи Амедео, который пытался взойти на К2 в начале XX века и решил, что гора недоступна для человека.

Вот тут надо поподробней, так как история 1954 года связана с этим маршрутом. Наклон рельефа здесь от 45 до 60 градусов (на Эвересте – около 30). В начале альпинистов поджидает серия отвесных и скальных участков, самые известные из которых «Дымоход» (номер 1 на картинке) и «Чёрная Пирамида» (2) требуют исключительной физической подготовки. Дальше нас ждёт лавиноопасный снежный покров, скрывающий огромные трещины.

Обычно, чем выше горы, тем ниже приоры проще рельеф, но не в нашем случае.  Самое страшное и опасное место К2 находится около вершины – на высоте 8200 метров. Итак, визитная карточка «Дикой горы» – Бутылочное горлышко или же Bottleneck (4-6).

Это очень узкий проход (кулуар). С одной стороны – крутой обрыв, а с другой стена льда: только взгляните! Вот ссылка на видео изнутри, вот ещё и ещё – лично меня это впечатляет! Здесь альпинист зажат с двух сторон смертельной опасностью: ему грозит либо смерть от срыва, либо под лавиной. Традиционно, участок проходят ночью, когда мороз сковывает снег. Но ещё говорят и о психологическом эффекте: в темноте при свете одного лишь фонарика здесь не так страшно (with the lights out, it's less dangerous).

Большинство трагедий на К2 случились здесь, в том числе гибель 11 альпинистов в 2008 году. Но Bottleneck – самый быстрый способ достичь вершины и единственный на ребре Абруцци, так, что обойти его почти нереально.

После этого нам остаётся снова идти под наклоном всего 400 метров по вертикали. Но вот вершина К2 похожа на площадку (снова видео: раз и два). Здесь можно перевести дух, немного расслабиться, насладиться прекрасным Каракорумом и подумать о чём-то действительно важном, ведь совсем скоро тяжёлый путь вниз.

Я постарался кратко описать самый простой маршрут. Остальные во много раз сложнее. При этом восточная стена К2 до сих пор не тронута, а западная пройдена лишь однажды – русской экспедицией 2007 года. 

И вот, в один день несколько итальянцев, бросив пиццу, пасту и всю дольче вита, решили: туда нам надо!

Часть II. Приключения итальянцев в Каракоруме

В 1953 году исследователь Ардито Дезио готовил в Кашмире заявку в Итальянский клуб альпинизма (CAI) для экспедиции на К2. Он многократно просил CAI об этом, но всё время получал отказ. В этот раз он надавил на патриотические чувства.

После Второй мировой войны у итальянцев почти не было поводов гордиться своей страной и Дезио полагал, что первовосхождение на К2 может им стать.

Французы первыми покорили восьмитысячник, совершив триумфальное восхождение на Аннапурну (если вам интересно, то я уже писал по этой теме пост). Эдмунд Хиллари и Тенцинг Норгей взошли на Эверест в честь коронации Елизаветы II. Покорение других восьмитысячников стало вопросом времени. Существовала вероятность того, что на К2 первыми будут американцы: они уже трижды пытались это сделать. Их вторая попытка закончилась на высоте 8350 метров, а экспедиция 1953 года под руководством Чарльза Хьюстона … (о ней мы ещё поговорим).

В общем, итальянцы были уверены, что американцы обязательно вернуться и возьмут К2, а потому надо было торопиться – нельзя было допустить, чтобы дело герцога Абруццо завершили иностранцы. В итоге, в CAI согласились с доводами Дезио и выделили на экспедицию (по разным оценкам) от 70 до 100 млн. лир (сейчас 1,4-1,9 млн долларов).

Отбор участников был организован самым тщательным образом: после отборочных испытаний и сборов осталось 11 альпинистов, в том числе опытные Акилле Компаньони и Лино Лачеделли, а также восходящая звезда итальянского альпинизма Вальтер Бонатти, который, несмотря на молодость имел потрясающее «горное резюме». Также в путь отправились шесть учёных, позже к экспедиции присоединились около 500 наёмных портеров (высокогорные носильщики из Кашмира, не путать с непальскими шерпами).

В конце апреля итальянцы покинули город Скарду и месяц спустя разбили базовый лагерь у подножия К2, где Ардито Дезио сильно удивил своих коллег. В отличие от своего американского визави Чарльза Хьюстона, он не собирался идти в гору. Свою роль он видел в том, чтобы находиться в лагере и отдавать приказы по радио. Высотным руководителем он назначил Акилле Компаньони.

По словам участников экспедиции, характер Дезио стал одной из самых больших проблем: он не воспринимал критику, отвергал альтернативные мнения, игнорировал просьбы команды, ставя цель превыше всего. Так, когда альпинист Марио Пушос внезапно скончался от отёка лёгких, то Дезио решил, что люди, потерявшие друга и товарища, не особо нуждаются в моральной поддержке, а потому, на следующий день после панихиды, он приказал демотивированным альпинистам вернуться на гору. Когда же на К2 бушевала непогода, он писал письма в CAI, где говорил о возможности набора «свежих» альпинистов для осеннего восхождения по подготовленному маршруту.

Но опытная команда двигалась уверенно: они быстро прошли Дымоход и Чёрную Пирамиду, в скоростном темпе ставили палатки и провешивали верёвки. К 28 июля они достигли 7627 метров, разбив лагерь VIII.

К этому времени Компаньони решил, что на вершину пойдёт он вместе с Лачеделли. Физически более сильный Вальтер Бонатти и портер Амир Мехди стали вспомогательной группой для доставки кислородных баллонов в штурмовой лагерь. Именно на этом этапе развернулась драма, о которой споры не утихали более 50 лет. Дисклеймер: дальнейшие описания основаны на отчёте по итогам расследования 2004 года.

Компаньони опасался, что выносливый и опытный Бонатти потребует включить его в штурмовую группу или же взойдёт на вершину первым и самостоятельно. Поэтому Акилле перенёс лагерь IX на 250 метров выше заранее обусловленного места – прямо к Бутылочному горлышку.

Когда Бонатти и Мехди принесли оборудование, то лагеря не обнаружили, а внезапно поднявшаяся на закате метель отрезала им путь назад. Помощники были вынуждены провести ночь под открытым небом. На высоте 8100 метров, в Зоне смерти они страдали от экстремально низких температур с мыслями о смерти и предательстве.

Они выжили чудом. На рассвете Мехди первым начал спуск, а Бонатти последовал за ним чуть позднее. Компаньони и Лачеделли спустились к месту их ночёвки через некоторое время, взяли кислород и отправились на вершину. Метель замела Бутылочное горлышко и они были вынуждены идти по самому краю кулуара. Около 18:00 31 июля 1954 года Акилле Компаньони и Лино Лачеделли первыми в истории ступили на вершину К2.

Один из участников восхождения Пино Галлотти запомнил этот момент так:

На последнем склоне, который казался невероятно крутым, сначала одна крошечная точка, а затем и вторая медленно поднимались вверх. Возможно, я ещё многое увижу в этой жизни, но ничто не тронет меня так сильно. Я молча плакал, слёзы капали мне на грудь.

Часть III. Пиррова победа

Два дня спустя группа вернулась в базовый лагерь. Хуже всех было состояние Амира Мехди, который потерял пальцы рук и ног. Но куда сильнее была душевная травма, которую он пережил вместе с Вальтером Бонатти. Оба потеряли веру в людей: Амир бросил восхождения, а Вальтер стал известен как альпинист-одиночка, хотя и участвовал в командных восхождениях.

Никто, кроме Компаньони, не передал свой дневник Ардито Дезио в соответствии с условиями договора об участии – настолько сильно презирали альпинисты своего начальника. Отчёт Дезио отражал версию событий Компаньони и принижал роль Бонатти и Мехди. Все остальные участники экспедиции старались не выносить сор из избы, чтобы не портить впечатление от потрясающего достижения. Но….

В 1964 году в итальянской прессе появились две статьи журналиста Нино Джильо, который обвинил Бонатти в попытке опередить Компаньони и Лачеделли. Репортёр утверждал, что Вальтер «украл» во время ночёвки кислород из баллонов, а Компаньони и Лачеделли взошли на вершину без него (Неправда: на фотографиях с вершины оба в масках и с баллонами. Зачем же нести с собой 18 кг бесполезного металла?). Джильо также обвинил Бонатти, в том, что тот бросил Мехди в опасности (документально подтверждено, что Мехди начал спуск раньше и прибыл в нижний лагерь тоже раньше).

Разумеется, был суд, к ходе которого Джильо признался, что источником обвинений был Акилле Компаньони. Но альпинистское сообщество уже разделилось на два лагеря и большинство не поддерживало Бонатти. Масла в огонь подлили противоречивые показания Мехди, который из-за языкового барьера не всегда понимал итальянских коллег и не смог дать логичных объяснений (сын Мехди позже говорил, что отец не хотел дискредитировать Бонатти и поддерживал его версию событий).

Только в начале XXI века имя Вальтера Бонатти было полностью оправдано. Лино Лачеделли, который годами избегал скандала, сделал в 2004 году неожиданное признание. В своей книге о К2 он утверждал, что Компаньони намеренно перенёс лагерь IX повыше, опасаясь, что Бонатти заменит его в штурме вершины. После этого альпинистское сообщество потребовало от CAI немедленного расследования. По его итогам отчёт Ардито Дезио был отменён и утверждена версия Бонатти. Окончательные итоги опубликовали только в 2007 году.

Спустя 53 года история завершилась. Вальтера Бонатти не стало в 2011 году. Он так и не зашёл на вершину К2, но стал одним из величайших альпинистов XX века: первопроходцем Гашербрума IV и инициатором уникальных экспедиций. В 2009 году ему вручили награду за выдающиеся достижения в альпинизме – «Золотой Ледоруб», первому человеку в истории с формулировкой «За достижения всей жизни».

Часть IV. Вера в людей

Изучая истории К2, я поймал себя на мысли, что настоящий герой этой горы – не тот, кто достиг 8611 метров, а тот, кто остался человеком.

В 1953 году американская экспедиция Чарльза Хьюстона так и не смогла взойти на вершину. Взамен они получили нечто более ценное – дружбу длинною в жизнь!

Непогода заперла их на высоте 7700 метров на несколько дней. В это время член команды Арт Гилки сильно заболел и ему потребовалась эвакуация. Группа отказалась от восхождения и пыталась изо всех сил спасти своего товарища. К сожалению, это не удалось. Но постоянные штормы, метели и лавины, мешая возвращению, не остановили их. Вернулись они только благодаря взаимовыручке и доверию. Участники этой экспедиции стали близкими друзьями и даже образовали собственное «Братство верёвки». Американская экспедиция 1953 года считается эталоном командной работы в горах и «олицетворением всего лучшего, что есть в альпинизме».

Мы пришли в горы чужими друг другу людьми, а вернулись братьями.
Ч. Хьюстон.

В 2023 году мир потрясла новость о гибели в Бутылочном горлышке пакистанского портера Мухаммада Хассана, который, будучи неопытным альпинистом, надеялся записать вершину в своё резюме. Он отчаянно нуждался в деньгах, чтобы обеспечить семью с четырьмя детьми, младший из которых родился после его смерти.

Видео, на котором видно, как десятки людей перешагивают через его тело, спровоцировало жаркие споры о коммерциализации альпинизма и этике Зоны смерти. Работа пакистанских носильщиков не такая высокооплачиваемая как у непальских шерпов (в среднем 2 тысячи долларов против 10 тысяч долларов за сопровождение клиента) и они практически не имеют никаких страховок и гарантий.

Многие «эксперты» говорили, что Мухаммад Хассан знал куда шёл. Они утверждали, что мораль в Зоне смерти другая, а проведение спасательной операции в тот момент было невозможно.

Как и в случае с американской экспедицией, всё зависит от людей: их готовности подать другому руку помощи. Многие считают, что успех на К2 – это успешное восхождение на её вершину. Но, повторюсь: прочитав десятки историй с этой вершины, мне кажется, что есть другой, более высокий уровень: легендой Горы всех Гор становятся те, кто сохранил в себе человечность.

Альпинисты с разных уголков планеты оказали семье Хасана помощь и стали бороться за права портеров, а позже и совершили невозможное. Пятеро пакистанцев Акбар Садпара, Дилавар Садпара, Закир Садпара, Мурад Садпара и Али Мохаммед откликнулись на просьбу семьи Хасана вернуть его тело. Они пошли в Бутылочное горлышко, чтобы извлечь изо льда тело портера и сделали это за 48 часов, разрушив все доводы «экспертов». Благородная цель оказалась намного выше 8611 метров.

Я уверен, что вся мрачность вокруг К2 связана не с вершиной, а с людьми и их поступками. Историю делают люди, а не горы.

Однажды альпинист Эдмунд Вистурс, изучавший события 1954 года, написал следующие строки:

К2 — это не какое-то злобное существо, таящееся над Балторо и ожидающее нас. Она просто есть. Она безразлична. Это безжизненная гора из камня, льда и снега. Дикость – это то, что мы проецируем на неё, как будто виним её в своих злоключениях.

От себя только добавлю, что она очень-очень красивая!

P.S. На этом всё! Спасибо, что прочитали! Надеюсь, вам понравилось, пишите комментарии и свои мысли: оправдано ли достижение вершины любыми средствами? Нужна ли была победа такой ценой? Если кто был в Каракоруме – прикрепляйте фотографии, это очень интересно!

Вообще, приглашаю всех на свой уютный телеграм-канал: https://t.me/eettubrut

Там, как и здесь, всё в целях образования: буду радовать вас более регулярными постами и мемами по истории а ещё, внезапно, мыслями о музыке. Всегда рад новым подписчикам!

В начале 1964 года перед работниками шведской компании VBB была поставлена необычная задача. Требовалось достать (в прямом смысле слова) из скалы огромный древний храм и аккуратно перенести его на возвышенность. Ситуация осложнялась тем, что против инженеров работало время – воды великого Нила поднимались, грозя затопить место работ.

Сегодня про историю величественного храма Абу-Симбел.

Кому интересно, ссылка на местоположение храма на гугл-картах: https://maps.app.goo.gl/crM3kxSjXe4cANJ89

Часть I. Храм в честь ничьей победы

Осенью 1279 года до нашей эры на египетский престол взошёл двадцатилетний фараон Рамзес II (иногда буду упоминать его без порядкового номера). Политическая карта античного мира сильно отличалась от современности, а вот люди не очень. Влиятельные вельможи хотели получить больше власти и денег. Они были уверены, что молодым царём можно манипулировать, постепенно укрепляя своё влияние при дворе и избавляясь от соперников.

Острая борьба между элитами была на руку врагам Египта – покорённым народам и другим державам, ведь правитель, отвлечённый на решение внутриполитических склок, не мог сконцентрироваться на международных делах. Однако Рамзес грамотно расставил приоритеты. Он отстранил от власти интриганов, назначил на значимые посты лично преданных ему людей и отправился усмирять бунтующие племена.

Добившись успеха, правитель стал готовиться к другой войне. На этот раз с более серьёзным противником – Хеттским государством. Дело в том, что державы враждовали из-за денег (впрочем, ничего нового), их экономические интересы пересекались на территориях Финикии, Палестины и Сирии, где проходили важнейшие торговые пути. Контроль над ними увеличивал приток денег в казну, способствовал развитию контактов с городами Междуречья.

В общем, звучит выгодно и наш фараон засобирался на войну.

Понадобилось пять лет, чтобы собрать и подготовить 20-ти тысячное войско. Рамзес рассчитывал, что технологическое превосходство и опыт его армии (египтяне в совершенстве владели колесницами и более искусно обрабатывали железо) нивелируют численное превосходство врага. Однако фараон решил перестраховаться, прибегнув к услугам наёмников. Но нанятые им кочевники-бедуины оказались шпионами хеттского царя Муваталли II. Они убедили Рамзеса в том, что вражеская армия далеко и нет необходимости держать войско в постоянной боевой готовности. Правитель Египта поверил уловке и разделил войско для перегруппировки и отдыха.

Пока он с половиной войска готовился к сражению, хетты напали и разгромили оставшуюся часть армии. Гонцы быстро донесли эту новость до фараона, который сразу же атаковал хеттов, занятых грабежом лагеря. Битва зашла в тупик и переломить её ход не могла ни одна из сторон. В итоге войска разошлись, сохранив статус-кво в вопросе о торговых путях.

Рамзес же сделал вид, что всё так и было задумано. Вернувшись в Египет, он представил свою версию событий, а именно объявил о своей «победе». Но чтобы у подданных не возникло в этом сомнений, он приказал построить большой храм на южных рубежах своей страны (видимо, подальше от хеттов). Так началось строительство Абу-Симбела.

Комплекс из двух храмов строили двадцать лет, их высекали прямо в священных скалах, одна из которых и подарила ему имя. На входе главного храма вырезали статуи богов Ра-Хорахти, Амона и Птахи, которых царь особо почитал. Сам фараон сидел рядом с ними. Древние архитекторы проявили гениальность – благодаря их расчётам дважды в год в день рождения и день воцарения Рамзеса (21 февраля и 21 октября) луч утреннего Солнца проникал во внутренний зал, освещая статуи фараона и его покровителей, за исключением Птахи – повелителя подземного мира, предпочитающего тьму.

Меньший по размерам храм построили в честь царицы Нефертари Меренмут – первой жены Рамзеса. Для древнеегипетской женщины это была необычайно высокая награда. До Нефертари такой части удостоилась только жена Аменхотепа III царица – Тия (хотя можно ещё вспомнить храм Хатшепсут, но сделаем скидку на то, что она всё-таки была фараоном и могла сама себе позволить возвести что угодно).

Часть II. Забвение под песками

Рамзес прожил 90 лет. Необычно долгая жизнь для античного человека.

Сотни лет спустя его царство, как и хеттское государство, угасло, уступив место другим империям. Смена эпох и культур сказалась на храме. Старые верования уступали место новым и Абу-Симбел терял своё значение. Заброшенный вдали от крупных городов, он был предан забвению и постепенно уходил под пески Сахары.

В 1813 году швейцарский исследователь Иоганн Буркхардт путешествовал по Нилу вместе со слугой Мохаммедом. Однажды они опоздали на караван и продолжили путь вдвоём. Отклонившись от первоначального маршрута, они вышли к Нилу и на другом берегу увидели статуи храма Нефертари. Наши герои уже слышали истории местных жителей про некий «Эбсамбал» – скалу с выглядывающими из песка лицами,  но считали это не более чем легендой. Вернувшись пару недель спустя с лодкой, Буркхардт и Мохаммед детально осмотрели святилище, но не смогли попасть внутрь.

Буркхардт рассказал о своём открытии итальянскому искателю сокровищ Джованни Бельцони, который снарядил в 1816 году экспедицию к Абу-Симбелу. На этот раз европейцам удалось проникнуть внутрь храма, но к их разочарованию, там не оказалось ни золота, ни драгоценностей.

Полностью очистить храм от песка удалось только в начале XX века.

Часть III. Воды Нила

Двадцатый век стал веком активного развития науки и техники. Человечество использовало передовые достижения, чтобы улучшить свою жизнь. В этом стремлении будущее Абу-Симбела оказалось под вопросом. Древнему храму вновь угрожала участь быть погребённым, но на этот раз под толщей вод гидроузла.

К середине XX века Египет был одним из самых бедных государств. В стране сохранялось сильное британское влияние, а экономическое расслоение общества и уровень коррупции достигали невероятных масштабов. Недовольство народа выразило общество «Свободных офицеров», которое в 1952 году выступило против власти. Свершилась Июльская революция.

После установления республики и разрешения Суэцкого кризиса новое правительство стало ориентироваться на развитие союзнических отношений с Советским Союзом (вот кого не ожидаешь увидеть в истории про древнеегипетские храмы).

Египет остро нуждался в решении экономических проблем и был на грани энергетического кризиса. Требовалось строительство новых гидросооружений. Наиболее предпочтительным проектом оказалось предложение советского НИИ «Гидропроект» о возведении новой Асуанской плотины на Ниле с подключением к старой и слабенькой – построенной ещё англичанами на рубеже XIX-XX столетий и не справлявшейся с затоплениями. Советский проект мог обеспечить страну не только электричеством, но и сетью оросительных каналов, сделать судоходство круглогодичным, обезопасить прибрежные районы от наводнений.

Конечно, не обошлось без недостатка. В этот раз он был критическим. Существовала стопроцентная вероятность затопления Абу-Симбела. Советский Союз и Египет приняли решение отложить строительство до урегулирования вопроса.

В 1959 году в ЮНЕСКО поступило обращение египетских властей с просьбой о помощи. Международное сообщество сразу же откликнулось: был организован конкурс проектов по спасению храма и начат сбор средств. Инициативные группы предлагали множество вариантов, среди которых были возведение гигантского пузыря с подводными смотровыми камерами, строительство дополнительной дамбы вокруг храма. От последнего отказались из-за необходимости нести постоянные расходы для откачки воды.

Одним из предложений была идея итальянских инженеров по подъёму храма на огромных гидравлических домкратах, но её также исключили – стоимость работ зашкаливала за 80 млн долларов.

В итоге победила совместная заявка Египта и Швеции, основанная на итальянском проекте. Шведская компания VBB (она же Vattenbyggnadsbyrån, сейчас Sweco) предлагала поднимать храм не целиком, а по частям – разрезать его на кусочки, достать из скалы, перенести на возвышенность и собрать обратно как конструктор. Стоимость при этом сокращалась до 32 млн долларов и официальное заявление о начале проектов было сделано в 1963 году. Да-да, о начале двух проектов. Власти Египта решили одновременно и спасать Абу-Симбел и строить Асуанский гидроузел.

Перед советскими и шведскими инженерами была поставлена сложнейшая задача – предстояло провести точные расчёты, синхронизировать работы, чтобы не помешать друг другу и уложиться в максимально короткие сроки.

Часть IV. Спасательная операция

В начале 1964 года коллектив VBB под контролем международного археологического сообщества начал работы.

Чтобы выиграть время от поднимавшихся вод Нила, вокруг храма возвели защитное сооружение. Разделка камней требовала осторожности – разрезы должны были быть менее 8 милиметров, чтобы их не было видно при обратной сборке. Поэтому в использование пошли ручные пилы и стальные проволоки. В результате получилось 807 блоков большого храма и 235 малого, каждый из них весил от 20 до 30 тонн и обрабатывался специальным раствором, чтобы защитить от разрушений при транспортировке.

Новое место выбрали в 200 метрах от берега и на 65 метров выше первоначального местоположения, насыпав для этого искусственный холм. Блоки складывались вместе, скреплялись арматурными стержнями, стыки заполняли искусственными материалом.

В 1968 году работы были успешно завершены, а в 1970 году в строй введён Асуанский гидроузел.

Инженеры ХХ века повторили достижение своих коллег из прошлого. Сейчас, как и три тысячи лет назад, луч утреннего солнца в те же самые даты и в то же самое время пронзает залы Абу-Симбела, освещая фараона и его богов покровителей и также избегает лица повелителя подземного мира.

Часть V. Постфактум

Успешный «переезд» Абу-Симбела продемонстрировал, что в исключительных случаях существует возможность спасения архитектурных памятников, какими бы они крупными не были. Отработанные технологии позволили спасти ещё более 20 памятников в Нубийской долине и Борободур. Также считается, что идеи советских гидрологов и шведских инженеров легли в основу проекта MOSE по спасению Венеции от наводнений.

Но вернёмся ненадолго к Рамзесу и его хеттским делам.

Битва при Кадеше не разрешила противоречий, связанных с контролем торговых путей. Хетты сохранили за собой территорию, но всё же были вынуждены считаться с египтянами. Спустя 16 лет политики нашли взаимовыгодное решение и заключили мирный договор, ставший первым исторически задокументированным международным соглашением. Рамзес II и новый хеттский царь Хаттусили III обязывались не нападать друг на друга, устанавливали правила ведения торговли, учитывавшие интересы Египта и укреплявшие его связи с Азией. Соглашение скрепили браком между дочерью Хаттусили и Рамзесом.

На некоторое время на средиземноморских берегах воцарился мир.

PS

Спасибо всем, кто прочитал! Оставляйте комментарии, пишите, что думаете. Также всех приглашаю в свой телеграм-канал «И ты, Брют?». Там, кроме этих же лонгридов, регулярно пишу мини-посты, иногда пилю мемчики, а также всякие интересные штуковины. Вот ссыль: https://t.me/eettubrut

Ещё пытаюсь также развивать Дзен: https://dzen.ru/ettubrut (тоже всех приглашаю)

Всем добра!