Серия «Радио Промороженных Пустошей»

Ну а раз уж эта игрушка спрятана в подземном гараже, он развлекается, поднимая нехотя растущие вихри из слишком тяжёлого, слишком слепяще белого, слишком бритвенно‑острого снега.

Если та штука, что покрывает равнины Таймыра‑700, вообще может называться-считаться снегом.

Всё более пронзительным, всё сильнее отдающим металлом становится свист этой метели. Пока не делается неотличимым от сверхскоростного визга фрезы из быстрорежущей стали. Подсказка, если кто ещё не догадался: здешний климат частенько весьма нехорош для существ из плоти и крови.

Да и из других материалов тоже. За исключением, может, иридия или тантала – за сеанс такая метель прилично обгрызает раскиданные на побережье здоровенные гранитные валуны.

Однако же сразу по наступлении затишья прямо около маячной сверхцитадели – в такую погоду сенсоры «Мидгарда» вообще не тянут – иногда находятся следы странного нечта. Похоже, некоторые из местных зверушек будут попрочнее тантала.

Наверное. Личного знакомства не было и особо не хочется.

Предисловия, прокрастинации и оттяжки. Жалкие, обречённые, но вдруг, а вдруг получится, попытки нарушить исчисленное и отмеренное расписание, уклониться от неизбежного. Пока дышу — надеюсь, так ведь? Но оставь эту игрушку, на Таймыр‑700 входящий.

В месте, которого нет на картах — почти никакой мистики, банальная секретность, и лучше бы на самом деле не было, в этот зловещий час начинает активно испускать фатально повреждающие неокрепшие умы, морально разлагающие чудовищные волны генератор белой горячки и садо‑мазо‑порнографическое нечто, вроде аватара Снежной Королевы в кожаной сбруе — Радио Промороженных Пустошей.

Его воле повинуется интегральный спикер, безумный метеоролог, профессиональный сталкер по алкомаркетам и харддискаунтерам, частый посетитель антимира по служебной и не очень необходимости, сластолюбивый свинозавр, существо, рожденное или пытающееся в этом себя убедить, чтобы жить в кромешном мраке под запредельным давлением – Джон-Ледяные-Яйца.

Ну а кого вы ещё ждали мазафака?

Не, не нужно отвечать. Вопрос из тех, что риторические.

Зато есть желание отметить, что в последнее время т. н. «реальность» по уровню кринжа стала посрамлять большую часть глюков, которые Джон видит, пропуская приём своих лекарств.

Впрочем, если быть объективным, нехилая часть маразма и наркоманского абсурда окружающего стаж имеет чрезвычайно почтенный.

Например, несмотря на весь угар «Sexual Revolution», гигабитный инет, «Порнхаб», «Онлифанс» и рост доступности психотерапии, изображение и пропаганда насилия до сих пор куда «приличнее» и законнее того же самого про секс.

Хоть старого и скучного цисгендерного между М и Ж, хоть новомодно-прогрессивного между М и \вырезано цензурой\, М и \вырезано цензурой\ или даже М и \вырезано цензурой\. Об этом вот и поговорим сегодня, пушистики.

Ну блин с какого моржового болта фильмы-игры про насилие, резню, кровищу и хтонические ужасы получают рейтинги ниже, чем те, что (формулировку зацените!!!) содержат «откровенный контент».

Да, вообще, едреный макинтош что такого плохого в «make love» и его документальном отображении, что этому требуется ограничивающий рейтинг??

Здесь нужен экскурс в историю. И замечание, да эта шкура повторяется, ещё как, вот только репиты, это тоже драма, а то и трагедия. Про фарс это только красивая фраза древнего балабола.

Вот, на примере того, чтож столько табу навешано на половой секс и его изображения.

Смотрите, пушистики: Free Love из 60-70-х был обеспечен разгромным триумфом тогдашней медицины над венерическими болезнями и нежелательными беременностями.

И как только это стало безопасно, все бросились беспорядочно и бурно трахаться со всеми.

Девиз того прекрасного времени: «Кто с одним и тем же спит, в том истеблишмент сидит!». Золотой был век, когда секс стремительно становился тем, чем и должен быть – межполовым рукопожатием.

Но потом чертиком из коробки выскакивает СПИД, и веселье заканчивается, толком не успев набрать оборотов, изменить массовую мораль. Вот едва-едва Джон отведал нелимитированного промискутета, за который ничего не бывает. И лавочка с треском захлопнулась.

А откуда же, пушистики, все эти отстойные загоны, которые пыталась сломать Секс Революшн? А вот в доколумбовой Европе люди тоже трахались как черти, и свобода нравов была такая, что Америка на пике хиппизма рядом не лежала.

Ребята кучей занимательных способов сношали всё, что движется. А то, что не движется, тоже сношали. Не нагнетая отстойной духоты про грех, верность, девичью честь, женскую порядочность, приличия и тому подобный ментальный мусор.

Веселье продолжалось до того момента, пока в один черный день некто Колумб Христофор не привез (возможно, даже на своем кривом окаянном отростке) из Америки сверхэффективный вирус турбосифилиса. От которого средний европеец за год сгнивал до подметок.

Не, ну можно это представить это кармическим возмездием за оспу индейцам и прочие фокусы «бремени белого человека». И в целом там им и надо бы. Если бы кончелыги не задавали тренды всему миру.

Итак, Джон напоминает – до антибиотиков и латексных шипастых гондонов ещё лет 200-300, так что колумбовский турбосифилис косит население Европы так, что Черная Смерть завистливо вздыхает в сторонке. Паршивцам нейчурал грозит полное истребление.

Спасает положение Церковь, начиная активно форсить в массы всю ту тошнотворную бодягу, что все мы прекрасно знаем по кампаниям «Нет СПИДу».

Секс – грех. Наслаждаться им – плохо. Трахаться, кроме как с мужем/женой – плохо. Трахаться, кроме как с целью рождения детей – плохо. Развратная жизнь приведет тебя в ад. Сиськи-письки – грязно и отвратительно. И так далее. И враг был остановлен. Существование цивилизации продолжилось.

Но какой ценой, какой ценой, разве ж это жизнь??

Трансляция №24
В эфире было Радио Промороженных Пустошей
Из «Объекта» в аномальной зоне Таймыр-700
Побережье Моря Мрака (Лаптевых)

Если вы впервые здесь — стоит начать с первой трансляции.

(…Шелест и шепот забытых тайн, смешивающийся с низким гулом мощного двигателя в подземном гараже… Диссонансный аккорд искаженного эха… Барабанная дробь, сердца, пульсирующего в лихорадке…)

Протяжный шумный выдох дыма поддельной «Кохибы Инквизиторс» прямо в микрофон и мрачный голос:
Плохие лекарства сначала помогают, а потом убивают. Мораль — одно из таких. Не сильно ли дорогая плата за древнее спасение — жизнь на ментальном мусорном полигоне? Когда делатели насилия — герои, а секса — аморальные изгои… Бесполезное карканье старого ворона, последнего из оставшихся врагов пауков в смокингах, плетущих паутину карнавала маразма. Невермор! Победа будет за нами, нужно только пореже пропускать прием своих антипсихотиков.

(…Вой ветра, смешанный с абсурдным хихиканьем, как будто пустошь сама шутит над собой… Обрыв, эхо тает в сюрреалистичной тишине несбывшегося будущего… Остается только далёкий треск помех.)

Чрезвычайно характерные признаки-симптомы приближения разрывающей шаблоны, вызывающей локальный коллапс самоосознания, создающей точечные некрозы, тетродотоксически парализующей и одновременно, как алкоэнергетик чрезмерно тонизирующей, продуцирующей массивные патологии-терратологии, очень нетрадиционно медицинской сущности – Радио Промороженных Пустошей.

Работая на опережение, с визгом (своим собственным тоже) и дрифтерским дымком прокрутившись в своём троне-кресле несколько центрифужных оборотов, к терминалу припадает слегонца очумелый закрыватель новых горизонтов, упертый консерватор и агрессивный ретроград, жертва любви к дегустации ядовитых национальных блюд – Джон-Ледяные-Яйца.

Ледяные совсем не иносказательно.

Ну вот, откатана обязательная формула начала вещания, и можно переходить к вольной, даже скорее дикой программе.

Знаете, пушистики, Джона всегда удивляло называние случаев типа: после сложной операции отпускает наркоз, а все запчасти на месте и работают даже, или бац, отруб и включение в отделение экстренной терапии, капельницы, ИВЛ, все дела.

Что вот все такие штуки принято называть «второй раз родился». Ля! Можно подумать в «первом разе» что-то хорошее было! Куча-вагон новых и как на подбор неприятных ощущений. И впереди 13 (минимум) лет полной отвратительности. И беспомощности.

Обучения ругаться матом и вообще говорить, двигаться, не ссаться под себя. И вообще обучения в проклятой школе. Отсутствие курева, бухла, баб, да и собственно стояка. Сплошное фу и мерзость этот ваш «первый раз».

В отличие от т.н. «вторые разы» это штуки натуральное кайфовые и доставляющие весьма. Свежие, великолепные, потрясающие ощущения. И Петрович, змей, своим мазафакерским деликатесом почти организовал их Джону вновь!

Вообще, как будто не боялся, пес, остаться без собутыльника. Хорошо, что этот кулинарный эксперимент очень далеко не первый. Ну, допустим, сейчам было позабористее селедки с сахарином, но вот «Битва тигра с драконом» вполне сравнима будет по килотоннам с мегаваттами.

Да и по-чесноку в аду имеется много знакомых – и местных аборигенов, и корешей, что на ПМЖ туда переехали и раскрутились, есть с кем вентильнуть-обкашлять вопрос насчет скромной отсрочки за разумный подгон.

Ну и так-то. После вылаканных несчетных цистерн «Земли-Воздуха», «СОИ» и «Бешенного негра» Джон чет не уверен, что на него подействует водица из Стикса или Леты. Ща, последнее свидание с грязно-белым другом, и можно начинать новую полночную беседу.

О любви.

Ох уж эта любовь!

Чрезвычайно прекрасное и приятное чувство – если девушка/женщина склонилась к перепихону с тобой из-за любви, ощущения кратно лучше – будто в розетку пальцы суешь, в хорошем смысле. Очешуительно интенсивное переживание.

Das ist fantastisch! Фантастика или, говоря по-русски, сказка для очень взрослых. Плюс экономия на цацках-подарках, цветах, кормежке… Блин, да «по-любви» тебе и доплачивать могут! Профи-альфонсы не дадут соврать.

Так что, на первый взгляд, индуцировать эту самую любовь объекту своего озабоченного вожделения кажется всемерно хорошей идеей. Проблемос в том, что эта штука заразнее сибирской язвы, лихорадки Эбола, собачьей чумки и турбосифилиса вместе взятых.

И инспирировав её у своей спарринг-партнерши в битве полов, 99%, что вскоре и сам подхватишь эту дрянь. И скоропостижно утратишь ум, совесть и большую часть других черт, присущих разумному существу. Однако, это ещё только начало катастрофы.

Полный коллапс наступит, когда у партнерши по древнему боевому искусству «Сунь-Вынь», которая ползучим путем изловчилась стать кое-чем большим, чем живой секс-тренажер, эта «любовь» – как и положено несмертельным заразам, пройдет.

И эта псина (партнерша) в ролевые игры в спасение утопающей играть расхочет – на контрасте с активной фазой заражения количество кайфа упадет до вообще ни о чем. А вас-то любовь ещё штырит на полный штык, заболевание позже началось!

Логическое мышление, самоконтроль и прочие важные элементы высшей нервной деятельности лежат в отключке-параличе.

В сочетании с натуральными абстинентными ломками от отсутствия «второй половинки» получается одна из самых печальных повестей на свете. И по приходу в себя может обнаружиться такое, что лучше бы было туда не возвращаться.

Трансляция №23
В эфире было Радио Промороженных Пустошей
Из «Объекта» в аномальной зоне Таймыр-700
Побережье Моря Мрака (Лаптевых)

Если вы впервые здесь — стоит начать с первой трансляции.

(…Шелест снега под ветром, как будто пустошь шепчет забытые песни… Глухой рокот бас-гитары, искажённый помехами… Эхо барабанной дроби, тающее в тишине…)

Голос Джона, с ноткой усталой иронии, прерываемый хриплым кашлем и треском статических помех:
«Любовь, пушистики? Ха, это не розовый туман сопливых романтиков, а ледяной наждачный ветер, который сдирает кожу и мясо до костей. Джон пробовал эту заразу — и точно знает результат: цикл заражений, ломок и абстинентных кошмаров. Лучше держитесь подальше, или рискуете выгореть изнутри, как неподготовленный бедолага после опрометчивого пожирания «Битвы тигра с драконом». Это не последний сигнал, но Джон не обещает, что следующий будет легче... или теплее. Рррр.»

(…Вой ветра усиливается, переходя в диссонансный аккорд… Обрыв, как ломающаяся струна… Тишина, полная и ледяная, с далёким эхом отзвука бас-гитары, тающим в вечности.)

Момент назад имевшая зефирную невесомость ночь налилась тяжестью, наполнилась угольной чернотой, навалилась глыбой магматического габбро. Стеснила дыхание, сковала маневр мысли.

Параллельно прилагаются знакомые шалости с пространство-временем. Скорость смены цифр в часах на стене стала сравнима с течением стекла. А вот само их стекло поплыло будто подтаявшее на жаре мороженное и шустро закапало вниз.

На пол машзала незаметно успевший уже порядочно потерять в горизонтальности.

В принципе геометрия дедушки Евклида перестала помогать в навигации — компактный некогда кубик помещения превратился в многокилометровый асимметричный сросток углов и перекошенных рёбер, явно существенно превышающих в количестве стандартную шестёрку.

Зато все из них стали доступны для ходьбы. Вот только нет интереса проверять куда по ним можно зайти. Да и некогда особо.

Все эти дешманские чудеса характерная прелюдия к началу действия не документированного, но неумолимого закона природы, повинуясь которому через необозримую вереницу миров прокатывается неживой стон, чуждый и чужой мысленный вирус, призрачное, но мощное, прикосновение-проникновение через скважины опрометчиво включенных в этот час приёмников – Радио Промороженных Пустошей.

Помогает которому в достижении нашего мира манипулятор, приводимый в движение непостижимыми силами, можно сказать инструмент инструмента, дотла выгоревший солипсист, сверхутомленный эскапист, неполиткорректный почитатель нелегальных идей, молоток рока для невезучих отбивных, внутренний повстанец, астрофизик-любитель… короче – Джон-Ледяные-Яйца.

Действительно ледяные.

И в эту midnight темой беседы будет высокое – от 100 км над уровнем моря начиная.

Ночером недавним, выбравшись на верхнюю площадку «Объекта» подшаманить одну из заболевших турелей с фугасным огнемётом, Джон случайно поднял голову, увидел звёзды и с концами забыл про требующий обслуживания ФОГ-70.

Зато флешбэком вспомнил, как в прошлом геологическом периоде зачитывался «космическими» фантастами: Ефремовым, Снеговым, Хайнлайном, Шекли и прочими.

Тогда ночное небо было дверью. Уже приоткрытой дверью. Скоро-скоро должной распахнуться совсем. Караваны ракет и следы на пыльных тропинках экзопланет. Имена звёзд и названия созвездий заводили больше, чем имена подружек.

Спика, Денеб, Ригель, Сириус, Вега, Тау Кита… Много их было. Бросало в трепет от понимания, что звёзд много бесконечно, а небо в ночи не горит белым пламенем от края до края только потому, что наша Солнечная система находится в глухом-глухом углу.

На тёмных задворках галактики. Но ко всему этому тянется человеческая рука. И нога, готовая в далёкой чужой пыли оставлять оттиски протекторов скафандра высшей биологической защиты. А пока на разведку устремляются «Вояджеры» и «Пионеры».

Прочухать что, где, как и застолбить самые богатые внеземельные поляны.

А нынче все взгляды только под ноги. Даже несчастный Марс, соорудив на котором базу, можно вагонами тащить любые ресурсы из неисчерпаемой кладовой пояса астероидов. Не планируется к освоению в ближайшую пару столетий.

А между тем глобализованный мир глобально же строем, взявшись за руки, энергично марширует к краю пропасти. И на наличном глобусе участие в мероприятии принудительное, вариантов соскочить нет – некуда.

Как раньше было принято писать на дверях метро: «Выхода нет, motherfucker!».

Трансляция №22
В эфире было Радио Промороженных Пустошей
Из «Объекта» в аномальной зоне Таймыр-700
Побережье Моря Мрака (Лаптевых)

Если вы впервые здесь — стоит начать с первой трансляции.

(…Шелест звездной пыли, а может, нейтронный голос самих звезд… Астматическое посвистывание ушатанной турбины нагнетателя, булькание заполняемого стакана, звуки судорожных торопливых глотков…)

Асфиксивный выдох и сдавленный, покореженный голос:
Небо больше не дверь. Теперь оно крышка. В которую щедро вбиты блестящие игольчатые гвозди. Грустно, что звезды не обиделись. Они просто равнодушно висят. Как ценники в закрытом магазине. Стоимость указана, только товара нет. И больше не будет. Мир марширует к пропасти, а звезды без интереса смотрят и считают шаги. Один. Два. Три... Остановиться нельзя и свернуть некуда. Вот такие дела…

(…Голос обрывается. Шелест звездной пыли превращается в треск счетчика Гейгера. Свист турбины становится хрипом. Стакан летит в бетонную стену и превращается в осколки. Тишина.)

Темнота тяжелая, словно быстротвердеющий бетон, который при сработке системы самоликвидации объекта положено под давлением нагнетать во внутренние полости «Объекта» до упора. Взрывчатка, фи, такое чудовище не факт, что «Кузькина мать» достаточно повредит.

Немедленно очнулась клаустрофобия и радостно выпустила сверхострые кончики алмазных когтей. И на пробу легонько провела или где-то под ложечкой. Принюхалась к аромату свежих разрезов. И провела ещё раз глубже и прилежнее. И ещё.

Нельзя дрожать, демонстрируя слабость, и нет ни одного рабочего способа уклонения. Противодействие? Смешная шутка. Ха-ха. Несколько утешает только тот факт, что невыносимого не существует, ну, кроме как на спецдопросе в умелых руках.

А в «дикой природе» всё чувствуемое можно и вынести. Оно свист пули, уже пролетевшей мимо. А запредельный входящий стимул сотрёт и погасит до того, как толком его осознаешь. И настоящее веселье достанется бесчувственному мясу.

И в этот граненый предмиг за пикосекунду до отвала чипа исчезает человек и рождается ещё один предмет телеком-оборудования, мостик-траплин-маяк-дымовой сигнал для появления в эфире средства, утоляющего боль удалением нервов, агента, провоцирующего идеальный катарсис, вывернутого наизнанку мизерикорда, короче – Радио Промороженных Пустошей.

У микрофона которого, ну, или скорее нечто посередине между внутри и сам микрофон, получивший бракованную душу глиняный голем, мечтающий стать идеальным потребитель, мастер пожирания кактусов (не агава), отрекшийся от движения беглец и многократно разочарованный странник – Джон-Ледяные-Яйца, конечно же.

До невозможности ледяные.

И он как раз дозрел до идеи немного разнообразить своё меню смелым кулинарным экспериментом. Сухпай и тушняк, это, конечно, мило, но не полгода подряд же. А тут ещё Петрович умело дразнит фирменным чукотским блюдом, которое не жарится или варится.

А инженерно-выверенно тухнет – гниёт, то есть, до готовности. В процессе крайне обогащаясь витаминами и вкусняшностью.

Обещает, что будет аутентично из китятины. Здесь вот есть сомнения в его возможностях разжиться китом. Даже если бы они и водились в акватории Моря Мрака, то Петрович солидного возраста, далекий от спортивной формы любитель выпить.

Причем такой любитель, что его за это пинком выперли из родного племени, где дураков, не знающих, что и как делать с «огненной водой», давно уж нету. Стреляет змей, правда, неплохо, и вообще, аборигенские скиллы не пропьёшь.

Так что на национальную тухлятину, походу, какая-то невезучая наземная тварь пошла. Ну, от этого ожидаемый гастрономический экспириенс менее любопытным не становится. И подумаешь, что, расширяя пищевой горизонт, можно с фигурным катанием расстаться.

Коньки, то есть, отбросить. Это не повод огорчать единственного на сотни-тысячи миль собутыльника. Да и если как следует запивать не сильно разбавленным спиртом, риски не больше, чем при прогулках с симпотной кисой в чужом районе в 90-е.

Ладно, к конструктивной части. Всё ещё про, чтоб его озабоченный конь поймал, искусство. Живопись и литература уже были, остается кино обкашлять.

По чесноку, Джон кино не особо любит – неинтерактивные развлечения не вызывают у него особого стояка.

Нет, книг это не касается. Книга, некоторым образом, интерактивнее самого забойного вирт-экшена – действие книги происходит не снаружи – в мониторе, а прямо в башке пользователя.

Совершенно другой уровень погружения. Но есть «минимальные требования» к мощности мозга потребителя.

Плюс совершенно другой уровень-объём входящей информации, даже из макулатуры Донцовой можно кое-чего почерпнуть для расширения кругозора… Ну для кого-то это же и минус – не у всех межушные нервные узлы тянут.

Для невывозящих чтение существ и изобретён протез воображения – движущиеся озвученные картинки на плоском экране.

Однако есть один жанр, оправдывающий существование фабрик «быстрорастворимых грёз 5 в 1» и коричневых продуктов их жизнедеятельности. Нуар. Черный видеоряд. Черный сюжет. Черные герои.

Огромный город, похожий на потроха инфернального механизма. Мокрая дождливая ночь, резкий свет, влажные блики, резкие тени. И всё очень стильно и плохо. И Джон не любитель классики ни разу, но вот без плачущей скрипки здесь никак.

Для плача есть много поводов. Но все персонажи этого жанра фильмов делать это давно разучились – если вообще когда-то умели. Кажется, они так и родились с сигаретами в зубах и морщинами на циничных фейсах. Негодяй даже главный герой.

Стиль его игры грязен, как отработанное моторное масло. И у него очень, очень большие проблемы. Нередко из-за первой в жизни попытки сделать доброе дело. Нарастающий ком все более фатальных неприятностей.

Мрачное, надрывающее душу повествование. Заканчивающееся, да, разумеется, очень плохо. Протагонист садится, спивается или гибнет. Любопытно для рожденного в Америке жанра – хеппиэнда тут не бывает. Собственно, подарив миру нуар.

По мнению Джона, США своё предназначение полностью выполнили. И если завтра кусок североамериканского континента, ими занимаемый, повторит судьбу Атлантиды, сам или с помощью отечественного термояда, он по этому поводу не заплачет.

Прощайте, ихтиандры.  

Трансляция №21
В эфире было Радио Промороженных Пустошей
Из «Объекта» в аномальной зоне Таймыр-700
Побережье Моря Мрака (Лаптевых)

Если вы впервые здесь — стоит начать с первой трансляции.

(…глухой гул словно бетон под давлением заполняет полости-туннели… странное булькание, будто тухлятина оживает в кастрюле… визг теней сжимаемых галстуками иллюзий…)

С хрустом перекинутого тумблера в этом шум врубается мрачный голос:
Кино? Ха, плоские грёзы для слабаков. Разве что нуар: дождь, тени, сигареты в зубах и проблемы, которые не решаются. Петрович мурлычет что-то чукотское, плавая в абсолютном спирту. Разорви аккорды, беги от ритма, атональнось лучшая мелодия. Всё фальшиво и нереально, как сигарета в зубах утопленника. Или нефтяной лёд, тающий в стакане с самопальным виски. А впрочем, какая разница…

(Шепоты затихают в сюрреалистической тишине, с финальным бульканьем, как мелодия растворяется в тьме, и эхо "нуар... нуар... нуар", словно перемороженные струны обрываются в снегу.)

На металлических деталях интерьера с фантасмагорической скоростью начинает нарастать слой бледно-кислотно-голубого инея. Сопровождаемый приближением из-за грани слышимости своеобразного саунда.

По первому впечатлению, не очень похожего на звуки гармонии небесных сфер: протяжные скрипы, вопли разрываемого железа, хруст хорошо высушенных костей. И что-то ещё совсем уж неописуемое.

Будто старый, порядком разболтанный, расшатанный, дребезжащий всем, чем можно, трамвай на гиперскорости вылетел на участок рельсов, щедро засыпанный битым бутылочным стеклом. Да ещё попытался там врубить тормоза.

Однако именно она это и есть – гармония сверхвысших сфер в вольной транскрипции для советской бензопилы. В процессе прослушивания этой мелодии стены в целом небольшого помещения – просторнее немецкой подлодки времен ВМВ.

Теснее приличной океанской яхты. Начинают казаться далекими, как горизонт на Таймырских равнинах. И, похоже, третье измерение улетучивается быстрее пролитого ацетона. Такое вот ненавязчивое напоминание не забыть принять лекарство-антидот.

По сумме collateral damage есть подозрение, которое хуже может быть предотвращаемой болезни. К черту фатализм форевер, начинаем предстартовую подготовку.

Приоткрываем дверку и зажигаем сигнальные огни, чтобы впустить ввергающий в пучины экзистенциального терзания, промораживающий глубже костного мозга, пытающийся высосать душу (при её наличии у контактёра), зеро-толерантный, расторможенный и разбалансированный запредельный феномен, рожденный в межмировых безднах сном сверхразума – Радио Промороженных Пустошей.

Ибо иначе паршиво с вдохновением и тускла палитра сюрреалистических эпитетов для создания картин турбореалистического бытия в подпространствах трансполярного ада, и вообще не клеятся дела у самодеятельного художника-дадаиста, литорального криорезидента, айсзомби-композитора и заслуженного ветерана батлхантинга – ну все уже должны узнать Джона-Ледяные-Яйца.

Напоминание-дисклеймер: не рекомендовано лицам младше 70-ти лет, женщинам, беременным хипстерам и «снежинкам» – может вызвать фатальный когнитив-диссонанс, неумеренную фрустрацию и внесезонное обострение проблем с менталкой.

Штош, кто ещё здесь, Джон не виноват, он направляется к фантомному мольберту и густыми мазками черной, ещё более черной, прям черной как мир до создания света, краской пытаться изобразить… Кто там сказал Black Square?!

Изобразить эпическую панораму невозможной безысходности. Ладно, уговорили, пушистики, позже. Сейчас же – традиционная полуночная беседа на тему как раз искусства. Да, Джону много чего есть сказать за творческую культурку.

Например, про забавный момент, когда попытки убеждения в вещах, вроде как и без того очевидных, наоборот, заставляют в них засомневаться.

Скажем, если некто уверяет тебя в неизбежности наступления рассвета, моментом закрадываются подозрения, что в небесной механике что-то пошло по звезде мешалкой. И положенной пайки люменов-фотонов есть хорошие шансы не дождаться.

То же чувство у Джона, кстати, вызывают аффирмации про «успешный успех», «дружественное мироздание» и прочие лузерские лозунги из нью-эйдж и типа того.

Нейчурал вспоминается книжица одного мэтра фантастики, где такой концепт, сложно сказать, намеренно или нет, лежит в фундаменте сюжета. Дела происходят в стране, жители которой ухитрились продать весь свой свет и живут теперь в бесконечной ночи.

Ночи, наполненной слетевшимися на такую прелесть, как антимотыльки, кошмарными обитателями. Мрак. Ужас. Безнадега.

И немногие заранее отчаявшиеся добиться успеха обреченные повстанцы, приветствующие друг друга смертельно тоскливой парольной фразой:

«-Я жду рассвета.
– Рассвет придет».

Угу, канешна придет, зайки. Два раза. С распрыга. Смело и спешно открывайте бизнес по торговле солнечными батареями.

Очень во вкусе Джона история, жаль, писатель малодушно свёл всё к высосанному из пальца хеппи-энду. К его чести, произведение было одним из первых в библиографии из «больших» и в дальнейшем он исправился.

Сделав своё искусство более жизненным.

Трансляция №20
В эфире было Радио Промороженных Пустошей
Из «Объекта» в аномальной зоне Таймыр-700
Побережье Моря Мрака (Лаптевых)

Если вы впервые здесь — стоит начать с первой трансляции.

(…Монотонный раздражающий писк умирающей батареи… Щелканье реле, включающегося и выключающегося само по себе… Тишина… Вздохи ветра, запертого внутри вентканалов в многометровой толщины стенах…)

Голос, вначале ровный, как удары метронома, истерически разгоняется:
«Когда тебя убеждают в очевидном — рассвет придёт, успех гарантирован, мир дружелюбен, — значит, кто-то уже знает правду. И продал её. Вместе со светом. Вместе с надеждой. Художник не врёт. Он рисует то, что видит. Краску чернее, чем может быть чёрное. Пустоту без дна. Панораму, где нет выхода. Не потому что хочет. Потому что так честно.

Я жду рассвета. Рассвет не придёт. Ну и хрен с горчицей ему в глотку».

(Голос обрывается. Писк батареи переходит в пронзительный визг. Щелканье реле учащается до слитного цок-цок-цок. Вздох ветра, нашедшего выход, становится рёвом. Обрыв. Провал. Тишина. Пустота.)

Аспидно-черные и неровно-бугристые, как штукатурка на стенах КПЗ, глыбы туч, движимые непонятно чем – ветер всё крепче поддувающий с запада они явно игнорируют, дредноутным стадом накатываются с северного вектора.

Наращивая в прилегающей кубатуре пространства концентрацию электричества к чреватым пределам. Перекормленные пингвины, чувствуя это, судорожно метаются, разыскивая укрытие своим тушкам в утёсах.

А может и не пингвины. Неважно. При наступлении такой погоды все существа, имеющие нервную деятельность сложнее инфузории-туфельки, плотно присаживаются на измену и панику.

Только одна лишь упоротая летающая крыса, гордо расправив широкие кожаные крылья, в порнографически-наркоманском экстазе гордо реет над Морем Мрака. Нетерпеливо дожидаясь попадания ветвистой многокиловольтной молнии.

И разумеется, везение – закономерный продукт правильного образа мыслей, получает желаемое. Треск. Вспышка. Резкий аромат озона. Лакуна, провал, выпадение в памяти.

Даа, приятно иногда поджариться и немного с дымком обуглиться. Самое то для получения нужного настроя перед тем, как стремительно врываться в помещение коммуникационного центра.

Такой вайб даже когда споткнешься на его пороге, в полёте позволяет сохранить достоинство настоящего джентльмена.

Ну разве что вырвется несколько свинцово-кастетных слов, от которых всё вокруг слегонца качнется, будто аквариум схлопотавший хорошечного пинка.

Темпу, темпу, темпу! Нет хроно-ресурсов на медленные танцы.

Всё, без исключений и изъятий происходящее свидетельствует-вопиёт о том, что на суровое побережье брутального Моря Мрака скоро, скоро, да вот прямо сейчас уже!

Вне графика и расписания собирается обрушиться грозовой фронт высокоэнергетических, выжигающих нейросвязи, безжалостно выворачивающих наизнанку сигналов, трепанирующе-анатомирующий ураган, дивизион торнадо из отработанной корундовой наждачки и отходов производства скальпелей и ланцетов, протоколлапс и старт эндгейма – Радио Промороженных Пустошей.

И торопливо срывает костюм максимальной биологической защиты – ЭТУ бурю нужно чувствовать всей кожей. Спешащей рукою дополняя наряд Адама самыми быстровозводимыми шаманскими узорами.

А затем, оскалив зубы и закатив глаза в поту- и немного посюстороннем экстазе. Готовясь принять дирижерское управление стихией. Начинает выстукивать на служебном бубне запредельную композицию тоскливой ярости. Морщинистый, старый, но всё ещё очень похотливый хрен, прошаренный вудуист-агностик, ментальный дестроер – Джон-Ледяные-Яйца.

Неподдельно ледяные.

Ну, блин, и погодка. Ну и сезон. Ну и вся мазафакерская жизнь. Жаль, Джон не оператор установки климатического или тектонического оружия. Ща б как бахнуть. Увы, чего нет – того нет. Остается продолжать вечер воспоминаний.

В предыдущей серии: … Джон не имел другого выхода. Кроме как продемонстрировать вырожденцу растопыренную пятерню, смачно и с выпяченным наслаждением неторопливо ухватить барышню за жопу…

И тут же закончив медлить, резко отшатнуться, разрывая дистанцию, и принять стойку «Поносящий журавль» из «Кунг-Фу», то есть «Сунь Ху»… короче, неважно. Важно, что дальше возникла странная пауза, ибо собеседник наглухо подвис, как 98-й Виндовс.

Что ж за негодное и конченое существо, как ему вообще давали, а особенно такая киса, как Марго.

Приходится, стараясь не очень терять концентрацию внимания, подсказать оппоненту, что делать: «Эй, редиска, наверно тебе пора в морду мне дать? Если ещё есть сомнения, докладываю: я твой папа имел, твоя собачка имел, твоя девушка имел, и будешь тупить, до тебя доберусь».

Вообще-то Джон не любитель лишних конфликтов – небезопасно и глупо - по чужую голову идти, свою нести. Но иногда судьба натурально не оставляет выбора.

Осмыслив переданный месседж, кончупсина наконец закончил статую Командора изображать и, доставши перо, неврастенично заверещал: «Ща тебя, криса, на мельки-мельки кусочки буду резать, да!».

Ну ок, замечательно, перо, значит, перо. Джон тоже левой рукой (да, левой) извлёк свой незатейливый НР-40. Ну да, дешёвая массовая подделка для армии. Никакого сравнения с кастомными клинками из подшипниковой стали. Которые, кажется, сами с полтычка выпускают требуху противнику.

Вот только выкидывать такие каждый раз, как поцапаешься с каким-нибудь козлиной, это сынком Рокфеллера надо быть. А НР-40, будучи приятно дешёвым, в умелой руке достаточно пристойно режет. Хотя и им жаба душит разбрасываться.

Ладно, хватит ремарок, к действию – левая рука машет ножиком для отвлечения внимания, а пальцами правой – жестокий, зато не смертельный тычок в шнифты. Так оно и экономно.

И не так много у Джона друзей-подруг, чтоб их возлюбленных, какими бы он отбросами их не считал, писать наглушняк без мега-веских причин.

После такого камрад от идей резьбы на гуляш сразу отвлёкся, но недостаточно сильно. Штрафной пинок в точку Дань-Тянь (примерно локоть ниже пупка) эффект закрепил и расширил. Можно было закончить, но маловат воспитательный эффект.

Пришлось сбоку по нисходящему вектору пнуть существо в правую коленную чашечку – очень больно и абсолютно не совместимо с продолжением стояния на ногах. Сдавленный стон – воздуха-то в лёгких не осталось, и падение с грацией мешка мусора.

И ещё по рёбрам пару душевных пинков, на перьях он с Джоном решил, понимаешь. Да, вот теперь mission complete. Общий хронометраж секунд 10-15. Можно уходить любимым образом – по-английски.

Да и при всём желании прощаться не с кем: дружок-пирожок, как заправский солипсист, далеко ушёл в канализационные глубины своего помоечного внутреннего мира.

А Марго активно пытается утирать ему слёзы, сопли и кровь… А вот, кстати, стоп – без крови! Весь файтинг был построен так, чтобы в процессе не нарушить герметичность трубопроводных контуров – кровь, это улика.

И очень плохо отстирываемая, и ещё хуже удаляемая из-под ногтей и/или с зубов улика. Так что, хотя и очень приятно порой бывает перегрызть вражеское горло, но, если действовать чище, не обляпываясь кровянкой, как свин, мусорам потом много труднее взять тебя за жопу.

Трансляция №19
В эфире было Радио Промороженных Пустошей
Из «Объекта» в аномальной зоне Таймыр-700
Побережье Моря Мрака (Лаптевых)

Если вы впервые здесь — стоит начать с первой трансляции.

(…вой штормового ветра на мысе Челюскин… удары волн о ледяные глыбы, как пушечные выстрелы… скрежет льдин друг о друга… звон обледенелого металла маяка… хрип ветра в разбитых окнах… надсадное дыхание)

Сквозь вой бури, прорывается голос — напряжённый, но контролируемый:
«Везение — закономерный продукт правильного образа мыслей. Так Джон всегда считал. Молния попадает, когда нужно. Нож режет, когда нужно. Кровь не течёт, когда нужно. Всё под контролем. Всегда. Кроме одного. Марго. Имя, которое застревает в горле, как осколок льда. Лицо, которое всплывает в памяти, когда не просят. Дверь, которая не закрывается, сколько ни пытайся. Некоторые двери примерзают наглухо. И тогда их не открыть. Не закрыть. Только стоять и смотреть. И дышать. Пока хватает воздуха. Пока…»

(Голос обрывается. Вой ветра нарастает до невыносимого. Удары волн становятся оглушительными. Скрежет льдин переходит в грохот. Звон металла — резкий, болезненный. Затем — провал. Тишина. Пустота. Конец эфира.)

Резким прыжком в т-ноосфере некисло повысился уровень пси-активности. Полночь вдруг стала очень глубокой, словно чрезмерно старательно вырытая могила. Всё вокруг получило невозможно четкую фактуру. И чудятся нотки запаха свеже-сырой земли.

Самое то для начала сеанса симуляции пионерского рассказа страшилок у костра. Только олдскульные пионеры, заслушав такие долго бы отстирывали засранные штанишки, а потом съехали бы в дурку на ПМЖ.

А для лиц, воображающих себя более стойкими – великолепный момент, чтобы сменить угол смотрения на реальность и разглядеть кое-что такое, от чего есть риск перестать пользоваться писсуарами и унитазами.

А скорее всего – и вообще совсем всё перестать. Ну, как минимум затрястись в морозящей горячке, ощутив вибрации, зловеще похожие на отголоски ударов великанского пульса.

Услышав переполненный азартным предвкушением скрежещущий крик-скример. Сменяющийся утробным, гулким, протяжным стоном. Атональный свист. Шипение подтекающего пневмопривода. Субчеловеческий сигнал — приказывающий впасть в кататонию. Внутренне переродиться. И вскоре восстать к другой жизни. Лишь внешне сохраняя отдалённое сходство с прежним собой. Позывные Радио Промороженных Пустошей.

А затем пошатывающейся, но решительной походкой жадно устремиться на поиски нового обжигающего ужаса.

В этом процессе немного попытается помочь аватар инфернального пионервожатого. Хрипящий в раздолбанный микрофон сказки для очень взрослых. Мощно форсирующие работу выделительной системы. Депрессивный весельчак. Пытливый исследователь критических состояний психики окружающих. Пьяный до бессознания мастер. Специалист по секстеррору. Плюс апологет эстетичного мучения — Джон-Ледяные-Яйца.

И сегодня он настроен поделиться воспоминаниями из своей очень далекой юности. Воспоминаниями о былой любви. Ясен красен, крайне творчески их подправив, но в общем, вполне по-чесноку, пушистики.

А конкретно — об одной девочке-конфетке. Любви. Конкуренции. И массакре.

Короче, была у Джона подруга. Ну, он в юности вообще был большим привередой и эстетом. И все его девочки — и не очень девочки — были супер-супер-супер. Даа, верните мне мой 1977-й.

Но та, о которой базар, — ваще была. Рост под 175. Дойки 3,5–4. Корма их вполне уравновешивающая. Талия при этом — и в целом пропорции античной статуи повышенной упитанности.

Возможно, некоторым лилипутам покажется многовато всего. Что ж, мы пока вроде в свободной стране живём. И даже карланы имеют право на мнение. А Джону нормально. В самый раз было.

И вдогонку чувиха-красотка была — умереть и не встать. А уж что в постели оттопыривала. За такие дела, в порядке очень большого исключения, ей дозволялось намного больше, чем обычным шкурам.

Отсюда и возникала регулярная проблемка. Барышня хотела любви. А для вранья, как обычно, Джон её слишком уважал. И периодически слышал: «Прости, дорогой, сегодня я тебе не дам, и завтра не дам — у меня любовь всей жизни Петя/Юджин/Ашот».

Такие дела. Девочкам без «любви» хуже, чем пацанам с отсутствием стояка. И если не даёшь этой хераборы сам — грешно мешать другим. Ну и бесполезно пытаться объяснить, что эти другие чаще всего просто звиздят, как Троцкий.

Джон цинично ухмылялся и говорил: «Ну, Тигра, поймёшь, какой гандон твой Ашот на самом деле — возвращайся. Где найти — знаешь. Приятно время провести».

И дружба продолжалась без глубоких контактов третьего рода. Киса была до озверения приличной девочкой. Такой порядок держался. Пока в череде среднеотстойных Коль и Ашотов не появился персонаж аномально конченый.

Если в конфуцианских терминах выражаться — «чрезвычайно низкий муж». Однако, как у женщин и положено, хорёк был обожаем существенно сильнее своих предшественников. Но и старого друга кисе забывать не хотелось.

Старые палки не ржавеют, пушистики. И речь не о древесине.

И естественно, этот чмур в силу мелкости души и общей кончености был патологически ревнив. При том, что телка была эталоном честности и морали. Чересчур, блин, даже.

Короче, этот смрадный негодяй лазал в её телефон. Выклянчил пароли от соцсетей и почтовых ящиков. И принялся гадить Джону, как кот в тапок. Хе-хе, не в свою весовую категорию полез. Раздражал, конечно, слегонца.

Но, вот однажды раздуплив, что в онлайне толку гадить мало. На одну дружескую встречу впирается за кисой следом и этот хорёк лично. И начинает шипеть: «Не сметь трогать мая девушка, слющай, да?»

И дальше: «Моя следить, чтобы только смотреть, а рука не трогать, да! А лучше вообще иди на хутор бабочек полови, да?!»

Как человек, берегущий своё лицо и знающий законы поддержания достоинства, Джон не имел другого выхода. Кроме как, продемонстрировать вырожденцу растопыренную пятерню, смачно и с выпяченным наслаждением неторопливо ухватить барышню за жопу.

А затем... Хм, и так чрезмерно лонгрид уже. Пауза. Продолжение, возможно, следует.

Трансляция №18
В эфире было Радио Промороженных Пустошей
Из «Объекта» в аномальной зоне Таймыр-700
Побережье Моря Мрака (Лаптевых)

Если вы впервые здесь — стоит начать с первой трансляции.

(…плохо оцифрованный шум ветра над плато Бырранга… вой-свист метели-фрезы из вроде бы снега… хруст черной гальки на «пляже» у густой, ещё более чёрной воды Моря Мрака … надсадное дыхание)

С напряжением и натугой шумы на задний план оттесняет отрывистый голос:
«В 1977-м воздух даже в промзонах минсредмаша пах эстетикой. Мелкие твари с их мелкой ревностью могут довести до настоящего массакра, где каждый взгляд режет легче и быстрее, чем нож-керамбит. Паршивая манера лазать без спроса, как хорьки в чужой норе, оставляя следы на чистом снегу. Но настоящие двери туго закрываются – а может просто наглухо примерзают, так что найти трудно, да, но и потерять надо постараться…»

(Звуки постепенно затихают, оттесняемые на задний план: хруст гальки переходит в далёкий шорох, вой ветра сдувается до слабого свиста, дыхание обрывается на выдохе, и остаётся лишь гнетущая тишина)