В это может быть трудно поверить, но своим современным уровнем виноделие Соединенных Штатов Америки, в частности Калифорнии, во многом обязано русскому. И не просто русскому, а человеку, который до определенного момента не имел никакого отношения к виноградарству и виноделию.

Андрей Челищев родился в самом начале ХХ века, в 1901 году в семье председателя Московского окружного суда Виктора Челищева и ничего не предвещало ему необычной судьбы. Грянувшая в 1917 году революция и последовательные действия отца Андрея на стороне государства вскоре вынудили семью спасаться из Москвы бегством. Московская квартира и фамильный особняк под Боровском были разграблены революционным народом и Челищевы не без проблем нашли кратковременный приют в Екатеринодаре. Может быть именно отсюда, из этого южного региона России, одного из немногих, пригодных для выращивания винограда, и возникло первое увлечения Андрея этой культурой, кто знает. Но пока молодой человек (а Челищеву в это время около 18 лет) вступает в кадетский корпус и принимает участие в боевых действиях на стороне армии Врангеля. В 1920 году при штурме Перекопа он получает огнестрельное ранение и лишь по счастливой случайности не погибает.

В последующие годы его ожидает участь многих белогвардейцев, окончательно разбитых и вынужденных искать спасения в Европе - после поражения Белой армии от большевиков в 1920 году, поручик Челищев эвакуировался вместе с большинством своих однополчан в Галлиполи. Там он был демобилизован и получил разрешение выехать с семьей из Константинополя в Югославию. Оттуда он был направлен в Болгарию на работы в шахтах, но благодаря имевшейся у него военной справке, был одним из счастливцев, кому удалось поступить в университет города Брно в Чехословакии. Не на медицинский факультет, куда он хотел сам, а на агрономический - это было практически единственное место, где в рамках "Русской программы" (программа помощи русским эмигрантам, первая помощь беженцам, оставшимся без средств к существованию) обучался и получал стипендию. За Чехией последовала Франция, где Андре сначала попытался наладить собственное дело - птицеферму, но после его краха по форс-мажорным обстоятельствам, проходил курсы винной микробиологии в Институте Пастера и учился в агрономическом институте (Institut National Agronomique) в Париже. Некоторое время он стажируется в известном шампанском доме Moet & Chandon. В конце концов, как это часто бывает, в его судьбу в очередной раз не вмешивается "Его Величество Случай".

Жорж Латур, обеспеченный и амбициозный американский химик, занимавшийся среди прочего производством "винного камня" (натурального соединения, выпадающего в осадок к виноградном вине), решивший после отмены в США "сухого закона" значительно увеличить производство вина и навести на принадлежащей ему калифорнийской винодельне Beaulieu Vineyard надлежащий порядок, обратился к профессору Марсэ за рекомендацией по кандидатуре главного винодела. Марсэ порекомендовал обратиться с предложением к Челищеву, который достаточно неожиданно принял приглашение и в сентябре 1938 года переехал из Парижа в Калифорнию.

Несмотря на то, что история виноделия в Калифорнии насчитывала к этому моменту уже около 100 лет (первые документированные посадки виноградников относятся к 1833 году), существенного развития в части технологий оно здесь не получило. На виноградниках массово использовался сорт Mission, принесенный в страну еще миссионерами, что видно по его названию. Качество вин, получаемых из этого сорта никогда не было слишком высоким, а дополнительные годы "сухого закона", за время которого большинство виноградников было вырублено или заброшено и вовсе едва не убили американское виноделие окончательно.

Примерно такую картину обнаружил Челищев на винодельне Beaulieu Vineyard, которая хотя и выжила во время прогибиционизма благодаря производству вина для нужд католической церкви, но пребывала в глубоко запущенном состоянии и требовала существенных реноваций. Будучи страстным любителем французских вин Андрэ занялся в первую очередь клоновой селекцией Каберне Совиньона, одного из основных сортов винограда в Бордо, подбирая для него лучшие участки на виноградниках, экспериментируя с технологией винификации. Его предшественник, винодел Леон Бонне, оставил после себя значительное количество неплохих участков, засаженных Каберне Совиньоном и некоторое количество вин в бочках. Занявшись вплотную их изучением, Челищев вскоре пришел к выводу, что обычная на тот момент практика смешивания вин с разных виноградников только ухудшает общий уровень вина и принял решение о выделении Каберне с виноградника Ратерфорт в отдельное производство. Кроме этого он настоял на замене значительной части оборудования на винодельне, на обновлении бочкового парка, на использовании бочек малого объема (225 литров), что до него практически никто в Калифорнии не делал. Результаты не заставили себя ждать - всего через несколько лет Georges de Latour Private Reserve стало олицетворением стандарта лучшего калифорнийского Каберне.

Челищев также принес в калифорнийское виноделие системную работу с диоксидом серы и другими вспомогательными препаратами, которые до него обычно использовали без точных дозировок, "на глазок". Высоко оценивая достоинства, которые придает вину выдержка виноградного сусла в контакте со шкуркой перед брожением при низкой температуре, Андре также одним из первых начинает ее широкое использование для белых и розовых вин. Он изучает сам и учит коллег управлению уровнем кислоты в вине при помощи вторичного брожения специального вида (яблочно-молочное брожение). Количество новшеств и передовых идей, которые Челищев привел и популяризовал на американской земле с трудом поддается исчислению. Более того, он фактически открыл для виноделия такие регионы как Карнерос, способствовал увеличению посадок таких сортов как Пино Нуар и Пино Гри в Орегоне, популяризовал Каберне Совиньон в Вашингтоне.

Успехи на поприще виноделия достаточно быстро принесли Челищеву уважение со стороны многих калифорнийских виноделов, особенно тех, которые стремились изменить ситуацию на собственных винодельнях. У Челищева появились последователи и ученики. После того, как Андре в 1950 году основал собственную лабораторию, в которой консультировал специалистов из других виноделен, его идеи и взгляды нашли самое широкое применение. Среди его учеников были Роберт Мондави, Майкл Гргич, Уоррен Виньярски, Джо Хайтц и многие другие, чьи имена через 25 лет, после знаменитой парижской дегустации в 1976 году, прогремят на весь мир.

Не стоит, впрочем, думать, что жизнь русского винодела в Калифорнии в это время безоблачна. После смерти Латура в 1940 году Челищеву с большим трудом удавалось убеждать его наследников выделять средства на дальнейшее развитие винодельни. Общий экономический спад в это время также вскоре вынудил его закрыть свою Napa Valley Enological Research Laboratory, поскольку среди виноделов становилось все меньше тех, кто мог оплачивать его помощь и консультации. Кризис заставил Челищева продать принадлежавшую ему долю собственности в исторической винодельне Buena Vista в Сономе, похоронив все мечты о собственной винодельне. Но хуже всего было то, что в 1969 году наследники Латура без какого бы то ни было согласования с Андре продали Beaulieu Vineyard крупной алкогольной компании, что еще более усложнило его работу. Проработав на винодельне еще 5 лет Андре в 1973 году ушел в отставку с поста главного винодела, на котором проработал 35 лет.

С этого момента его карьера продолжалась уже не только в Америке - Челищев начинает консультировать множество виноделен в разных местах в качестве независимого эксперта. Двое виноделов, сделавших победившие в «Парижском суде» 1976 года вина (Майк Гргич, Уоррен Виньярски), были среди тех, кого он наставлял.  Его приглашали в лучшие хозяйства Европы, от респектабельных Эльзаса и Бордо, до мало кому тогда известных уголков Италии. Заслуги Челищева высоко оценивает французское правительство и американская ассоциация виноделов, маркиз Лодовико Антинори привлекает его в числе прочих звезных экспертов к работе над своим проектом в Болгери, который закончился появлением на свет великого вина - Орнелайи.

Многие идеи Челищева в дальнейшем были развиты и усовершенствованы его учениками и коллегами, цитаты и ссылки на "маэстро" (а именно так его называли те, кто считал Андре своим учителем) сегодня можно встретить в десятках и сотнях книг, считающихся классическими учебниками по виноделию.

Любая, даже самая краткая история виноделия в США, в Калифорнии, Орегоне, Вашингтоне обязательно начинается с почтительного упоминания имени Андре Челищева. Один только список виноделен и проектов, к которым приложил свою руку русский винодел занимает несколько строк: Beaulieu, Charles Krug, Louis M. Martini, Buena Vista, Firestone, Schramsberg, Stag's Leap Wine Cellars, Hanzell, Heitz, Simi, Chateau Ste. Michelle, Hoffman, Jordan, Quilceda Creek, Sequoia Grove, Villa Mt. Eden, Conn Creek, King Estate, Rodney Strong, Niebaum Coppola и список этот далеко не полон. Американский Кулинарный Институт внес имя Андре Челищева в Винный Зал Славы (Vintner's Hall of Fame), а читатели самого популярного с США журнала на винную тему Wine Spectator выбрали его в качестве победителя в номинации "The Person Who Has Done the Most to Advance Wine Quality"

Ежедневный Винный Телеграф
https://t.me/the_daily_winegraph

Рок-опера "Юнона и Авось" по накалу страстей не уступит "Ромео и Джульете". А в чем-то и превзойдет. Для тех, кто подзабыл или не знал, вкратце ее сюжет таков...

Высокопоставленный чиновник и представитель Российско-американской компании (была такая у нас, она занималась освоением Аляски) Николай Резанов полюбил красавицу Кончиту – дочь коменданта Сан-Франциско.

На дворе 1806 год. Резанов явился в Калифорнию (на тот момент она принадлежала Испании) во главе небольшой эскадры российских кораблей. Коих и звали "Юнона" и "Авось". Его цели просты – пополнить запасы, дать отдых команде и закупить провиант для русских колоний на Аляске.

А вот тут и Кончита...

Резанову в ту пору 42 года. Он богат и успешен, напорист и вдов. Жгучей красотке испанских кровей – всего 15. Но замуж она уже идти способна и готова на это. Физически и морально. На совершеннолетие тогда не смотрели. Не было такого понятия в отношении невест. Но вот беда. Она – католичка, а он – православный христианин.

Резанов – порядочный дворянин. Заручившись разрешением на брак у отца Кончиты, он по возвращению в Россию ринулся через Камчатку и Сибирь в Санкт-Петербург испросить разрешение на брак у священного Синода.

Но времена тогда еще те... Проще было обогнуть Земной шар на паруснике, чем добраться в столицу Российской Империи с ее восточных окраин. Резанов умирает в дороге в Красноярске в 1807 году.

Об этом Кончита узнает лишь в 1842 году. А до этого долго и безрезультатно ждет его, ни за кого не выходя. После печальной новости красавица дает обет молчания, сменив светские платья на рясу монахини...

Ну, а теперь перейдем к главным "виновникам" этой драмы — кораблям. Ибо без них бы никакой романтики не случилось.

"Юнона"

Бригантину "Юнону" построили в Охотске по заказу промышленника из США. Под зведнополосатым флагом она и плавала. Пока ее не отжали у американцев на Аляске. Те привезли на ней провиант в Новоархангельск (русское поселение). А там не очень было с продуктами. Охота "подкачала", неурожай и прочее. Люди, короче, были голодные и злые. А американского присутствия тогда не особо боялись даже на Аляске...

Янки потом говорили, что бригантину там у них купили. Ну пускай будет так. В итоге, на "Юноне" взвился Андреевский флаг.

"Авось"

Тендер "Авось" меньше и поизящнее "Юноны". Это было быстроходное одномачтовое судно, этакий курьер и разведчик. Но вот его происхождение — "темный лес". По одной из версий, его построили на одной из русских верфей. Где точно – неизвестно.

Название "Авось" – это вообще шедевр. Оно идеально отражает суть русского мореплавания той эпохи. "Авось, проскочим! Авось, шторм переждем! Авось, Калифорния нас накормит!". В этой лихой дерзости и надежде на удачу и заключалась вся стратегия.

В "Песне моряков" из рок-оперы на музыку А. Рыбникова и слова. А. Вознесенского так и поется:

"В море соли и так до чёрта,
Морю не надо слез.
Наша вера вернее расчета
Нас вывозит "Авось"!

Вот на этой парочке кораблей Резанов и отправился с Аляски покорять Калифорнию. Плавание в то время – не круиз с аниматорами. Это холод, цинга и шторма в суровых широтах. "Юнона" и "Авось" стали такими же участниками драмы, как Резанов и Кончита. Без них – скрипучих, пропахших соленым ветром и смолой никакой великой любви не случилось бы. Они тоже стали легендой. Но, к сожалению, малоизвестной.

Что же в итоге стало с нашими героями? Бригантина "Юнона" закончила свой век на Аляске, где ее разобрали на дрова, или она просто сгнила у причала. "Авось" и вовсе исчез из документов. Он растворился в морской мгле, что стало закономерно, исходя из его имени.

Если вам любопытно каждый день узнавать об интересной технике и ее истории, приглашаю по ссылке на канал "ТехноДрама"

Приезжаю я сегодня на свой любимый спот the Hook в Санта Крузе, беру доску, подхожу к спуску к воде и вижу вот это.

В тот же день когда я решил ехать не сюда, а на главный пляж. И там на главном спокойном пляже я сам пообнимался со скалами и сломал доску. Оказывается в это же время два парня полезли в воду на Хуке и не смогла проплыть через волны. В конце концов одному из них удалось проплыть вперед, а первый остался барахтаться со своим пенопластовым софтбордом, уже вызвали спасателей, это происходит прямо в центре цивилизации, но парень ударился головой об скалы и потерял сознание. Через пару дней скончался в госпитале без прихода в сознание.

Я замотал свой борд самой прочной лентой, всем мотком. Ее порвало как бумагу на первом вайпе. На местных волнах нужна маленькая доска чтобы нырять на ней в волну, большая как парус-поплавок носит тебя не пойми куда.

Во что я вписался...

С другой стороны парни вообще не понимали что они делают, ему надо было просто отпустить доску и плыть самому от берега. Там всегда минимум 10 местных серфят, а в этот раз пусто было и сумасшедшие волны. RIP