Дело в том, что после геноцида 2 поколений пассионариев с 1914 по 1945 пассионарность у нас статистически сохранилась в одном десятилетии, оно и проявляет себя повышением рождаемости, раз в поколение, 30 лет.

Но не так просто – каждый подъем обусловлен не только пассионарностью данного 10-летия, но и еще другой причиной.

Так, в подъем 2010-ых 2 последовательных этапа: компенсаторный, после бедствия 1990-ых, с 2000 по 2007, и собственно пассионарный, с 2007 по 2015.

Это мы пытались вычислить (с помощью Белоруссии) здесь: «наталья гончарова • Как отличить, где в подъеме 2010-ых пассионарная часть? А где компенсаторная?»

https://aftershock.news/?q=node/1536614

---------

А вот подъем 1980-ых, там тоже 2 составляющие: пассионарная и секс-революционная (смотрите выше, что это такое), но они параллельные, т.е. происходят одновременно.

Здесь «наталья гончарова • Через поколение после всеобщих пенсий наступают секс революции» https://aftershock.news/?q=node/1414722

Я пыталась выделить именно пассионарную часть по итоговой рождаемости, получилось маловато.

Попробуем опять с помощью Белоруссии.

График показывает подъем («горб») с 1980 по 1990, с 2,04 до 2,14 в 1984, и потом опять спад до исходного значения.

Да, разница 0,1 – маловато.

Дело в том, что в Белоруссии секс революции в 1980-ых не просматривается:

«Я знаю, что историки называют конец 1980-х — начало 1990-х временем неслыханной сексуальной свободы. И в новой книге Рустама Александера «Секс был. Интимная жизнь Советского Союза» звучит эта мысль. И все же я не могу с ней согласиться. В Беларуси сексуального бума как такового не было, по крайней мере ощутимого.»

https://people.onliner.by/2025/03/31/intimnaya-zhizn-belorusov

Но виден явственный подъем («горб») 1970-ых, с 2,18 до 2,36 и обратно.

Так может, тогда она и была в Белоруссии, эта тихая секс-революция? Это просто вопрос.

Тогда секс-революционная часть – 0.2

В России же подъем с 1980-ых был с 1,9 до 2,2 = 0,3

https://www.demoscope.ru/weekly/ssp/rus_tfr.php

вычитаем из него 0,2 секс-революционной составляющей = 0,1. Так же, как и в Белоруссии.

---------

То же самое, иными словами: Подъем в РСФСР = 0,3

В БССР этот подъем разнесен на 2 части 1970-ых – секс-революционная = 0,2 и

1980-ых – пассионарная = 0,1

Значит, и у нас, и в Белоруссии пассионарная часть = 0,1.

-------

Тогда чисто пассионарная составляющая – 0,1. Маловато.

В 2010-ых было 0,4.

Это и объясняет, что в 1991 мы сдали страну за джинсы и жевачку, а в 2015… не совсем.

Но это может и означать, что пассионарность, выбитая с 1914 по 1945, восстанавливается.

И тогда подъем 2040-ых может быть и больше, и результат его также. Это гипотеза.

-------

Продолжение следует: подъем 1950-ых. Из каких он компонент, как вы считаете?

---------

мой телеграм https://t.me/natal_ova/619

https://t.me/thetrinityy

Был у меня друг — Михаил. За тридцать, из наших же деревенских, жил неподалёку. Лето тогда выдалось жаркое, и наша компания, как водится, гуляла на полную — водка, сигареты, ночные посиделки у костра до первых петухов. Михаил в этих гулянках участвовал наравне со всеми — курил, пил, смеялся громче других. Казалось, так будет всегда.

Но всё изменилось той осенью, когда листья только начали желтеть, а воздух пахнул сыростью и дымом. Михаил позвал меня помочь с дровами. Голова у меня гудела после вчерашних возлияний, во рту стоял противный привкус табака — знаете, тот самый, когда накуришься в хлам и наутро язык будто наждачной бумагой ободран. Я взял топор, начал колоть. По привычке каждые двадцать минут доставал сигарету, машинально протягивал Мише. Он отмахивался, но я не заострял внимания — ну мало ли, может, просто сейчас не хочет.

Когда последнее полено раскололось с сочным треском, я вытер пот со лба и собрался уходить. И тут заметил — на пеньке аккуратно лежали пять нетронутых сигарет. Тех самых, что я ему предлагал.

— Ты что, вообще не курил? — спросил я, ощущая, как в голове что-то щёлкнуло.
— Я же бросил, — ответил он, как будто говорил о чём-то совершенно обыденном.

Никакой гордости в его голосе, никакого «смотри, какой я молодец». Просто констатация факта — я больше не курю.

— Почему? — не удержался я.

Михаил на секунду задумался, потом пожал плечами:
— Не люблю быть зависимым. Надоело подстраивать жизнь под сигареты — выбегать покурить среди ночи, мерзнуть на балконе зимой, тратить деньги на то, что меня медленно убивает.

Его слова ударили меня, как обухом по лбу. Я всегда считал, что бросить курить — это что-то запредельное. Ну знаете, как в кино: ломка, истерики, срывы, бесконечные попытки. А тут человек просто… взял и перестал. Без борьбы. Без страданий. Без пафоса.

Этот разговор не выходил у меня из головы весь месяц. Я ловил себя на мысли: «А что, если и правда можно просто… не курить?» Каждый раз, закуривая, я вспоминал его фразу: «Не люблю быть зависимым». И в какой-то момент понял — я ведь и правда зависим. Зависим настолько, что даже представить не мог, как это — проснуться утром и не потянуться за сигаретой.

Когда пришло время ехать на вахту, я решил проверить себя. Без громких заявлений, без клятв «бросить навсегда». Просто… не курить. И знаете что? Никакой ломки не было. Никакого ужаса. Оказалось, что зависимость — это не физическая боль, а страх перед её возможностью.

Прошёл год. Я не курил. И даже не думал об этом.

Михаил не читал мне нотаций, не агитировал за здоровый образ жизни. Он просто жил так, как считал нужным — и этого хватило, чтобы перевернуть моё сознание.

Пассионарность — это не громкие слова и не показная сила. Это тихая уверенность тех, кто меняет свою жизнь, не дожидаясь аплодисментов.

(Продолжение следует?)

Мой телеграмм канал
https://t.me/thetrinityy