Пётр I безуспешно добивался признания дико-азиатской Московии и самого себя равноправным в гордой и многовековой семье Европы. Один только Рим был властен присвоить титул "император". Рим на этот шаг ни за какие коврижки не соглашался.
Не пускали.
Не признавали.
Не уважали.

Тогда, поправ заклинание "Москва - Третий Рим. А Четвёртого не бывать" и отвергнув тот Рим, куда ведут все дороги, Пётр решает строит свой собственный "Рим" на берегах Невы.

Как известно, небесным покровителем Рима является святой Пётр.

В пику Папе и сомну кардиналов Пётр Алексеевич решает построить новый град и самолично именует его городом святого Петра. Тот самый "Четвёртый Рим, коего бывать не должно" появляется на свет Б-жий с именем на немецкий манер - Санкт-Петербург.

Себе же (от имени Сената) присваивает звание "император". Самолично. Теперь можно. Не оглядываясь на какой-то там Ватикан. Чай, сами с усами!

Страну "Московию" переименовывает в "Россию" - практическая калька с "Пруссия". В которую по-мальчишески был влюблён за милый ещё недоразвитому кругозору юноши казарменный порядок.

Ну-ка, вспомни, через какую букву пишется слово "Россия" по-европейски и, в частности, по-английски?

Герб - двуглавый орёл - меняет с "крыльями вниз" (по-византийски) - на "крыльями вверх", как принято на гербах европейских орлов.

Временное правительство, а позже Центральный банк Российской Федерации пытались было, "отрешась от старого мира", вернуться к историческим корням - повернуть у двуглавого орла крылья вниз. Но не вышло...

Однако Европа, то есть Рим, то есть Ватикан ,не смотря на неимоверные потуги Петра Первого, не приняли его самоуправство. Не стали именовать в годы его царствования страну Россией с вариантами, а самого не величали Императором.

Только последователи, а именно Екатерина II сумела уважать себя заставить и обращаться к себе не иначе как "Императрица и Самодержица Всероссийская". Как и дальнейшие цари-императоры нашей Родины.

https://vk.com/artqot

В те далёкие времена, когда святой Пётр странствовал по земле, довелось ему заночевать в лесу. Только начал засыпать, как слышит странный шум. Глядит, а мимо него, вглубь чащи, бежит лесное зверьё. Мчатся, не разбирая дороги, лоси, медведи, лисы, зайцы, еноты.

— Пожар, пожар! — кричат на тысячу голосов.

Остановился возле святого Петра Волк.

— Вставай скорее, человек! Лес горит.

Хотя и мог святой Пётр огонь остановить, однако, смолчал. Говорит серому, — Не могу. Ноги не слушаются. Спасайся сам.

Вздохнул Волк, но Петра на спину посадил, и понёс прочь от пожара. Добежали до реки, упал зверь на песок. Еле дышит.

— Спасибо, — говорит святой. – Вижу, душа у тебя чистая и сердце доброе. Проси чего хочешь, всё исполню, ибо, не простой я странник, а святой Пётр.

Задумался Волк.

— А можно, — спрашивает, — сделать так, что бы у меня, по желанию, овечья шкура взамен волчьей появлялась?

— Чудно, — дивится Пётр. – Зачем это тебе?

— Как зачем? Подкрадусь я к отаре, обернусь овцой, шмыг в самую середину и зарежу пару барашков. Прославлюсь среди своих, как самый удачливый, да ловкий. Матёрые старики зауважают, волчата в рот смотреть начнут, волчицы любить станут.

— Забавно, — задумался святой. — Недавно я одному дровосеку также предложил желание на выбор. Знаешь, чего он захотел? Самый острый и лёгкий топор в мире! С ним он нарубит столько деревьев, что сможет разбогатеть, семью обеспечить и остаток жизни провести в праздности.

— Правильно попросил, — соглашается Волк.

— Но я же мог его сразу богачом сделать, — недоумевает Пётр. – И тебе могу стадо в тысячу овец подарить, что бы от собак и пастухов не бегать.

— А ты представь, — скалится Волк, — лекаря. Он полжизни посвятил искусству врачевать болезни. Голодал, по ночам корпел над учебниками, натёр мозоли пилой и ланцетом. Подумай, обрадуется он, если все болезни на Земле враз исчезнут? Нет, брат! Попросит сделать его лучшим из лучших и примется лечить в своё удовольствие, окружённый почётом и уважением.

— С врачом пример не самый удачный, — ответил святой Пётр. – Но, смысл понятен. Будет тебе овечья шкура.

И подарил.