Есть продолжение?
Показать полностью
1
0 просмотренных постов скрыто
Брал ли Уильям Уоллес Йорк в 1297 году?
По кинофильму "Храброе сердце" легендарный борец за независимость Уильям Уоллес захватывает английский город Йорк.Но так ли было на самом деле?После триумфальной победы над англичанами у Стерлингского моста, Уильям Уоллес осенью 1297 года развернул масштабную и опустошительную кампанию на севере Англии. Предыдущие набеги, имевшие место в начале англо-шотландской войны, не могли сравниться по размаху с этим вторжением.Разоряя селения , он практически не взял ни одного замка, не обладая осадными орудиями.До Йорка он так и не дошел.
Вторжение шотландцев в Англию в 1297 году, похоже, было скорее затяжной кампанией по разорению и неконтролируемой охотой за добычей. Это было вызвано как жаждой мести и эйфорией после одержанных побед, так и внутренними трудностями в самой Шотландии. Интересно, что этот эпизод, несмотря на свою значимость и подробное описание в исторических источниках, не лучшим образом отражает роль Уильяма Уоллеса. https://dzen.ru/a/aTadk1A_OQeIEwC5
"Огонь! Огонь! Кровь! Кровь!" - Хаос и ужас Тридцатилетней войны
Спасибо @VooDooDoo за донат, отправленный в поддержку моего блога!
Предыдущая часть лежит здесь - Тридцатилетняя война: Битва за Чехию. Особенности ведения войны в 17 веке. Сражение на Белой горе
Чтобы не запутаться в многообразии персонажей, участвовавших в описанных событиях, в закреплённом комментарии находится список действующих лиц с указанием, на чьей стороне они воевали.
После поражения своей армии в Битве на Белой Горе чешский король Фридрих процарствовавший в королевстве всего одну зиму и вследствие этого получивший прозвище "Зимний король", бежал со своей семьей из Праги в немецкую область Бранденбург. Чешская столица же была отдана на разграбление войскам Максимилиана Баварского, а сама Чехия впоследствии подверглась террору со стороны победившего Фердинанда II. Император Священной Римской империи казнил или арестовал всех главных чешских повстанцев, отменил в стране свободу вероисповедания, а также объявил об упразднении в Чехии выборной монархии. Отныне чешское королевство становилось наследственным владением династии Габсбургов. Большинство состоятельных чехов, спасаясь от гонений со стороны католиков, покинули страну, а все их имущество было конфисковано. Всего же в результате начавшихся репрессий со стороны императора, а также ввиду последствий Тридцатилетней войны, количество жителей в чешском королевстве к 1648 году уменьшилось с трёх миллионов до 800 тысяч, а сама Чехия на несколько столетий пришла в тотальный упадок.
Казнь на Староместной площади Праги в 1621 году.
Несмотря на поражение в Битве при Белой Горе, Фридрих не потерял веру в правоту своего дела, а поэтому, когда Фердинанд II потребовал от него беспрекословного повиновения и извинений за мятеж, Фридрих на это простодушно ответил, что "человеку, если он прав, не в чем каяться". Также Фридрих заявил императору, что если он гарантирует неприкосновенность чешской конституции и компенсирует чехам все расходы, то тогда он подумает об отречении от чешского престола. Разумеется, ничего, кроме злости и едкой усмешки, такой ответ Фридриха у императора вызвать не мог. Зимой 1621 года Фердинанд объявил об изгнании Фридриха из империи и передаче всех его земель вместе с титулом курфюрста Пфальца Максимилиану Баварскому. Также угрожая вводом войск в протестантские немецкие области, Фердинанд добился фактического расформирования Евангелической унии, принудив всех ее участников к нейтралитету в его войне с "Зимним королем".
Далее Фердинанд обезопасил себя от армии Мансфельда, которая ввиду невыплаты жалованья разорвала контракт с Фридрихом и уже несколько месяцев томилась в Пльзене в ожидании новой работы. В конце концов, наемники согласились сдать город императору в обмен на крупный выкуп, после чего они вновь поступили на службу к Фридриху. Свергнутый чешский король сумел раздобыть деньги на содержание войска у протестантских голландских князей, у которых 9 апреля 1621 года истек срок перемирия с Испанией, и на горизонте замаячила новая война с Габсбургами, а поэтому они увидели во Фридрихе союзника. Также на помощь Фридриху, наконец, пришли и другие протестантские королевства после окончательного падения Чехии испугавшиеся усиления влияния Габсбургов в регионе. Так, английский король Яков I отправил Фридриху на помощь небольшую армию, а также тридцать тысяч фунтов стерлингов, а король Дании Кристиан IV Ольденбургский начал предпринимать активные дипломатические попытки примирить Фридриха с Фердинандом II, которые, впрочем, ни к чему не привели.
Европа накануне Тридцатилетней войны.
Право на исполнение эдикта об изгнании Фридриха было передано его планируемому сменщику Максимилиану Баварскому, который вскоре со своими войсками вторгся в Пфальц. На отражение данного вторжения в немецкие земли вскоре вошла армия Мансфельда, вскоре вселившая настоящий ужас в души всех местных жителей региона. "Господи, помоги тем, к кому идет Мансфельд! " - молились тогда в Германии. Его войска несли с собой чуму и тиф, заражая города и деревни. Солдаты Мансфельда грабили и крушили все вокруг, жгли и разбивали то, что не могли унести. В католических епископствах его воинство нападало на церкви, опустошало храмы, выдергивало изображения Христа с крестов и развешивало их на деревьях вдоль дорог. В Эльзасе мародеры Мансфельда спалили все дома на расстоянии 30 км от цитадели Хагенау.
Еще одним союзником Фридриха стал 18-летний Христиан Брауншвейгский, управляющий епископством Хальберштадт. Христиан был протестантом, страшно ненавидел католиков и отличался взрывным нравом и довольно экстравагантным поведением. Так, по словам одного журналиста из Кёльна, в ходе начавшейся военной кампании Христиан заставлял монахинь разграбленного его солдатами монастыря прислуживать ему и его офицерам в нагом виде. К осени 1621 года он сумел набрать из всякого сброда войско численностью более десяти тысяч человек и выдвинулся на помощь своим братьям по вере.
Третьим и последним союзником Фридриха, пожелавшим предоставить ему военную помощь, стал кальвинист Георг Фридрих, маркграф Баден-Дурлахский, сумевший собрать войска численностью около 12 тысяч человек. Таким образом, к весне 1622 года Фридрих мог выставить против императора три войска - Мансфельда в Эльзасе, Христиана Брауншвейгского в Вестфалии и Георга Фридриха в Бадене. Объединив эти силы на Рейне, Фридрих имел бы армию в сорок тысяч человек, что вполне хватило бы для противостояния с императором. Однако прямо сейчас эти три армии разделяли сотни километров, и первоочередной задачей экс-короля было соединить всех своих союзников в одно войско.
В конце апреля 1622 года войска Мансфельда, к которым присоединился и сам Фридрих V, выдвинулись на встречу с Георгом Фридрихом и Христианом Брауншвейгским, который очень медленно шел с севера, опустошая все на своем пути. Молодой князь, остро нуждавшийся в средствах на содержание своей армии, все последние месяцы занимался тем, что под угрозами вымогал деньги и драгоценные металлы в богатых епископствах Майнца и Падерборна. В более или менее состоятельные деревни он рассылал письма с преднамеренно обгоревшими уголками и устрашающими словами "Огонь! Огонь! Кровь! Кровь!" Такие недвусмысленные намеки, как правило, приносили ему немалые откупные суммы. Христиан забирал из католических церквей золотые и серебряные иконы и утварь, переплавляя их в монеты с нахальными надписями: "Друг Господу, враг священникам". Разумеется, не гнушались солдаты Христиана и старым-добрым топорным грабежом.
Вопросом соединения своих армий в одно войско занимались и имперцы, так как на помощь армии Максимилиана Баварского, которой командовал Иоганн Тилли, из Испанских Нидерландов вышла армия под руководством Гонсало Фернандеса де Кордовы. Главной задачей обеих сторон на протяжении следующих недель стало предотвращение соединения войск противника. После нескольких стычек с врагом войскам Тилли и Кордовы все же удалось соединиться, после чего 6 мая они нанесли поражение армии Георга Фридриха, фактически выведя его из игры. После этого обе вражеские армии двинулись на север к Майну - Мансфельд, пытаясь соединиться с армией Христиана Брауншвейгского, а Тилли и Кордова, пытаясь предотвратить это. При переправе через Майн произошло сражение армии Христиана с объединёнными войсками Тилли и Кордовы, в котором ценой ужасающих потерь (протестанты потеряли две тысячи человек, почти весь обоз и все три пушки) Христиан все же переправился через реку и соединился с Мансфельдом.
Казалось, что Фридрих V мог ликовать, так как отныне он имел в своем распоряжении крупную армию, с которой он мог дать бой имперским войскам и попытаться отстоять Пфальц, а затем вернуть и Чехию под свой контроль, однако довольно скоро его постигло жестокое разочарование. Солдатня Мансфельда и Христиана оказалась абсолютно неуправляемой и сильно подорвала репутацию Фридриха в регионе. Проходя по Эльзасу, его войска сожгли около тридцати деревень и настолько разорили местность, что в конечном итоге сами оказались перед угрозой голода, вследствие чего Мансфельду пришлось переместить свою армию в Лотарингию. Наблюдая данную картину, Фридрих сокрушался: "Надо же различать друзей и врагов, а эти люди крушат всех без разбору... Они получают удовольствие, когда жгут, ими завладел дьявол. Я должен от них уйти". В конечном итоге Фридрих покинул свое войско и отправился в Гаагу, откуда стал искать новых союзников.
Мансфельд и Христиан же, оставшись без работы, услышав о начавшейся войне в Соединенных провинциях, немедленно отправились предлагать голландцам свои услуги. Летом 1622 года испанские войска осадили крепость Берген-оп-Зом, и Мансфельд с Христианом, не дожидаясь приглашения, направились к осажденному городу по кратчайшему пути, оставляя за собой след пожаров, мора и эпидемий по всему маршруту. Кордова попытался остановить их продвижение, послав им на перерез горстку своих войск. В битве у Флёрюса 29 августа Христиан, предприняв пять бешеных кавалерийских атак, во время пятой попытки прорвал испанские ряды для себя и Мансфельда, смял противника и открыл дорогу для уцелевших остатков своей армии. Самого Христиана во время сражения ранили в левую руку, в результате чего ее пришлось ампутировать. Молодой предводитель использовал это событие для демонстрации своей необычайной физической стойкости. Руку удаляли под фанфары, а затем он выпустил медаль с надписью "Altera restat" (Остаётся другая). Несмотря на свое ранение, Христиан вместе с Мансфельдом 4 октября прибыл к крепости Берген-оп-Зом и снял с нее осаду.
Пока Мансфельд и Христиан совершали героические поступки в Нидерландах, Тилли и Кордова покоряли Пфальц, в результате чего от всей богатой и прекрасной страны в распоряжении Фридриха осталась только маленькая крепость Франкенталь, где английский гарнизон еще пытался отстоять дело протестантизма. Для окончательно разгрома своего противника императору оставалось только официально лишить Фридриха всех его земель и титулов.
Христиан Брауншвейгский.
10 января 1623 года в Регенсбурге открылся съезд имперских делегатов, на котором Фердинанд объявил о передаче курфюршества Пфальц от Фридриха к Максимилиану. Это решение, противоречившее германской конституции и клятве, данной Фердинандом при коронации и не позволявшей раздавать немецкие земли без согласия рейхстага, было отрицательно воспринято почти всеми имперскими князьями, кроме курфюрста Кёльна, брата Максимилиана. Однако в результате шестинедельных обсуждений немецкие князья все-таки уступили требованиям императора. 23 февраля 1623 года Фридрих был низложен, а все его титулы были переданы Максимилиану Баварскому.
Такое своенравие императора взбесило немало немецких протестантов. В их число входил и Вильгельм Саксен-Веймарский, образовавший так называемый альянс патриотов всех классов, целью которого было заявлено обеспечить неприкосновенность протестантских земель в империи и восстановить Фридриха в Пфальце. Весь 1623 год штаб-квартирой для этой организации служил дом Фридриха в Гааге. Переговоры, которые вели изгнанники в 1623 году, охватывали всю Европу. Они замышляли не что иное, как полное уничтожение династии Габсбургов с участием в этом предприятии турок, русских, датчан, шведов, венецианцев, англичан, французов. Планировались одновременные восстания в Венгрии, Богемии, Моравии, Силезии и Австрии. Предполагалось также привлечь на свою сторону турецкого султана, пообещав ему в качестве вознаграждения Венгрию и Богемию, если он согласится возвести там на трон протестантских королей. Начать кампанию планировалось с вторжения армий Мансфельда и Христиана Брауншвейгского в Баварию.
Максимилиан Баварский.
Ключевая роль во всем предприятии отводилась англичанам, на чье финансирование заговорщики сильно надеялись. Но все пошло не так, как намечалось соратниками Фридриха. Король Англии, захотевший женить принца Уэльского на испанской инфанте, согласился убрать английский гарнизон из последней цитадели Фридриха в Германии - крепости Франкенталь. Более того, он вскоре начал убеждать Фридриха сложить оружие и обручить своего старшего сына с дочерью императора или племянницей Максимилиана.
Все, что, в конечном счете, у заговорщиков получилось — это вторжение Христиана Брауншвейгского в Нижнесаксонский округ, да и это предприятие обернулось катастрофой. 6 августа 1623 года имперская армия нанесла чудовищное поражение Христиану в битве при Штадтлоне, фактически полностью уничтожив его армию - из 15 000 солдат у него осталось лишь 2000. Не имея более средств для борьбы, Фридрих V запросил у императора перемирия.
Первый период Тридцатилетней войны закончился полной победой Габсбургов.
Продолжение следует.
Показать полностью
7
Арты из нейросети - 781
Промт: Perched atop a massive cliff, a medieval town spreads across uneven rock ledges, its rooftops forming a staggered maze of timber and stone. Arched bridges link the upper and lower districts, stretching boldly over deep drops shrouded in swirling fog. From below, the rising mist wraps the foundations in a ghostly veil, while above, early morning light grazes towers and battlements. The scene feels lofty, atmospheric, and full of ancient mystery.
Больше артов в тг: Арты из нейросети
Показать полностью
1
Иоанн II Добрый (1350-1364). Хаос Столетней войны. Народные волнения. Часть 20
*на обложке видео: границы Франции по мирному договору с Англией в Бретиньи 1360 г.
синий цвет - границы Франции по миру в Бретиньи
красный цвет - английские владения
зеленый цвет - "Священная Римская империя" (соседнее с Францией государство)
Пуату, Перигор - пограничные феодальные владения между английскими и французскими землями
Бретань - герцогство, официально вассальное королю Франции, фактически - независимое от него
Мир в Бретиньи 1360 г. Освобождение из плена Иоанна II Доброго
1 мая 1360 г. представители Англии и Франции собрались на мирные переговоры в Бретиньи (недалеко от Шартра). Английскую делегацию возглавил Джон Гонт, герцог Ланкастер, четвертый сын короля Англии Эдуарда III, который выступал заключение перемирия между Англией и Францией после неудачного похода Эдуарда III осенью 1359 - весной 1360 гг. Представителями Англии на мирных переговорах в Бретиньи также были крупные военачальники Жан де Грайи, Джон Чендос, графы Уорик и Солсбери. Французскую делегацию на переговорах возглавил епископ Бовези Жан де Дорман, канцлер Нормандии и один из советников регента Карла как герцога Нормандского. Представителями Франции также были королевский адвокат в Парижском парламенте Жан де Марес, вдохновитель заговора против купеческого прево Парижа Жан Майяр, видные правоведы, представители духовенства и зажиточные горожане Парижа, несколько крупных французских сеньоров (графы Танкарвиль, Монморанси и др.).
Об условиях мирного договора английские и французские представители договорились довольно быстро. 7 мая 1360 г. было заключено перемирие между Англией и Францией. 8 мая стороны подписали мирный договор из 39 статей, составленный в форме дипломатической хартии, которую регент Карл предлагал ратифицировать своему отцу Иоанну II Доброму. Однако, по сути дела, мир в Бретиньи не означал ни конца военных действий Англии и Франции, ни окончательного отказа английской короны от претензий на французский престол, но в то же время представлял собой компромиссное соглашение двух сторон на взаимоприемлемых условиях.
Перед началом мирных переговоров в Бретиньи Англия получила представление, до какой степени готова идти на уступки Франция, учитывая ее тяжелое и кризисное положение после поражения при Пуатье. 3 апреля 1360 г., на предварительной встрече английской и французской сторон в Лонжюмо, французские представители прервали переговоры, как только речь зашла о сохранении за Эдуардом III титула короля Франции. К концу апреля англичане решили, что в этом вопросе им нужно уступить французам.
Мирный договор в Бретиньи, по своим условиям, был тяжелым, но все же не критичным для Франции, в отличие от предварительного мирного договора в Лондоне, по которому Иоанн Добрый был готов уступить англичанам половину своего королевства, лишь бы вернуться из английского плена. По сути дела речь шла об уступке Англии всей Аквитании, в границах, которые были установлены в 1358 г. Под властью короля Франции оставались Анжу и Нормандия. Под контроль англичан переходили стратегические важные области к северу от Луары: Понтьё, графство Гин и большинство мелких городов вокруг Кале и Гравелина. За выкуп Иоанна Доброго из плена англичане запросили 3 млн золотых экю, а также многочисленных заложников из французской знати и зажиточных горожан, которых следовало доставить в Кале в обмен на пленного короля. Выкуп нужно было выплачивать постепенно: 600 тыс. экю выплачивались в Кале, через четыре месяца после переезда из Лондона в Кале освобожденного короля Франции, 400 тыс. - в Лондоне через год, остальное нужно было выплатить в виде пяти взносов по 400 тыс. экю.
Более подробная карта Франции после мира в Бретиньи 1360 г. (розовый цвет - английские владения, зеленый - французские земли)
Территории, подлежащие уступке Францией по миру в Бретиньи, переходили под полный суверенитет короля Англии (без принесения им вассальной присяги за них королю Франции). Это означало, что Аквитания отныне не являлась частью Французского королевства. Но по соглашению английской и французской сторон, была предусмотрена отсрочка на год, чтобы уладить правовые формальности, без которых местное население могло бы не понять, что у него теперь другой суверен. Согласно тексту мирного договора в Бретиньи, "оному короля Англии и всем его прямым наследникам и преемникам будут переданы и отданы, и уступлены все должности, зависимости, оммажи простые и тесные, вассалы, фьефы, повинности, бан и арьербан, все формы высшей и низшей юрисдикции, все формы охраны прав, сеньории и суверенитеты".
После достижения мирного соглашения с английской стороной нужно было приступить к выкупу из плена побежденного короля при Пуатье. По распоряжению регента Карла, были обложены чрезвычайной податью все французские епархии и южные провинции, поскольку власти посчитали, что Северная Франция больше пострадала от военных тягот, чем Южная. Такое решение регента Карла вызвало недовольство населения южных областей.
В начале июля 1360 г. дофин объявил английской стороне, что готов выплатить за своего отца-короля две трети первого взноса. В аббатство Сен-Бертен были отправлены под надежной охраной сундуки, в которых находилось 400 тыс. золотых экю. Еще до уплаты первой части выкупа Иоанн Добрый приехал из Лондона в Кале. Король Англии великодушно решил пока удовлетвориться суммой выкупа в 400 тыс. экю.
Однако оказалось, что заплатить хотя бы часть денег за теперь уже освобожденного короля Франции было не так сложно, как отправить заложников англичанам. Многие бароны открыто возмутились и пренебрегли своими вассальными обязательствами перед французской короной. Протестовали и многие крупные города (например Ла-Рошель), не хотевшие отправлять большую часть своих жителей в заложники вместо освобожденного короля. Однако через полгода горожане Ла-Рошели уступили и отправили в Кале часть своих зажиточных земляков вместо Иоанна Доброго.
Канал Исторические путешествия во времени на Рутубе
Сайт Исторические путешествия во времени на Гугл
Канал История и современность в Телеграме
Страница ВКонтакте
UPD:
*ошибка в тексте поста: оному королю (в тексте: оному короля)
Показать полностью
1
Викинги в Америке... Почему скандинавы не прижились в Новом Свете?
Всем известно, что Америку открыл Колумб. И это, конечно же, правда лишь отчасти. На самом деле это сделали викинги, почти на 500 лет раньше итальянца. Причем случайно, особо не планируя. Но в итоге все просрали со скандинавским размахом. Наверное, даже стыдно им сейчас это вспоминать...
IX—XI века. По всей Европе от Ирландии до Руси доминируют бородатые мужики на драккарах. Они занимаются тремя "достойными" делами того времени: торговлей, охотой и грабежом. Примерно в 860 году они заплывают на какой-то холодный остров и, не мудрствуя лукаво, называют его "Ледяной страной", т.е. Исландией.
Дальше — больше. Около 900 года один викинг по имени Гуннбьёрн напился в плавании. Или просто плохо смотрел на звезды... Его корабль сбился с курса. И уперся в еще более холодную и неприветливую землю. Ничего, подумали викинги, и записали это в копилку "мест, куда лучше не соваться".
Но нашелся еще более упёртый парень. Эрик Рыжий. Его из Норвегии выгнали за буйный нрав (видимо, кого-то зарубил топором в пьяной драке). А куда деваться изгнаннику? Правильно, плыть открывать новые земли! Он доплыл до той самой земли Гуннбьёрна, посмотрел на ледники и камни, и с непроницаемым лицом назвал ее Гренландией — "Зеленой страной". Летом 986 года Рыжий привел туда целую партию таких же отмороженных голов, где с ними начал осваивать то "зеленое" местечко.
А дальше начинается самое интересное. Один из поселенцев, Бьярни Херьюльфссон, плыл к Эрику, попал в бурю, сбился с пути и увидел землю с холмами и лесами. Это, скорее всего, и была Америка. Но Бьярни был деловой парень: "Не до открытий мне сейчас, в Гренландию надо, там дел по горло!". И поплыл мимо.
Затем его рассказом загорелся сын Эрика Рыжего — Лейф Эриксон. Около 1000 года он собрал команду и поплыл смотреть. Что он увидел? Сначала какую-то "страну валунов" (Баффинова Земля), потом "лесную страну" (Лабрадор). А потом они наткнулись на место, где рос дикий виноград. Лейф назвал его Винланд — "Винная страна". Вот она, радость! Викинги там перезимовали, наверное хорошо отметили открытие, и вернулись назад.
Но потом скандинавы решили, что этого мало. Брат Лейфа, Торвальд, в 1002 году вернулся и даже попытался основать поселение.
"Это чё за уроды?" — наверное, подумали местные индейцы, увидев верзил в рогатых шлемах. И отправились добывать рыжие скальпы...
В итоге Торвальда убили, а его товарищи с позором свалили обратно в Гренландию.
Были еще две жалкие попытки колонизации. Одна — под руководством невестки Эрика, Гудрид. Она даже какое-то время торговала со скрелингами (так называли индейцев), но в итоге махнула рукой и уплыла.
Вторая — во главе с дочерью Эрика, Фрейдис. Та, судя по сагам, была дамой с характером. Не поладила с индейцами так, что пришлось ей потом экстренно эвакуироваться. В общем, поселение в Америке просуществовало всего несколько десятков лет. После чего храбрые викинги предпочли забыть эту историю, как страшный сон.
Долгое время все это считалось красивой сказкой. Даже "Карта Винланда", которую выставляли как доказательство, оказалась поздней подделкой. Но в 1960 году на канадском острове Ньюфаундленд археологи нашли-таки реальные остатки поселения викингов Л’Анс-о-Медоус. Вот тогда всем пришлось признать: да, эти сумасшедшие с Севера Европы были тут первыми.
Мораль сей истории проста. Можно быть крутым бойцом и мореплавателем, но коли не можешь договориться с местными, а только и знаешь, что рубиться топором, то твоя колония не протянет долго.
500 лет спустя, правда, испанцы тоже не особо церемонились с индейцами. Но у европейцев уже было огнестрельное оружие и мощная поддержка за спиной в лице государства и короля. Потому и результат оказался иным...
Если вам удобно читать тоже самое (и даже больше!) в Телеграм, то приглашаю по ссылке на свой канала "ТехноДрама"
Показать полностью
1
Папский Рим под маской Августа: как Латеран и возвращение Григория IX стали “секулярными играми”
Представьте, что вы жили бы в Риме в «тот самый момент», когда рождается империя.
Учебник скажет: это 27 год до нашей эры. Молодой Октавиан красиво «возвращает власть народу», сенат в ответ чуть ли не на коленях выпрашивает его остаться, дарит титул Августа, и с этого момента начинается новый век – Pax Romana, «римский мир».
Через десять лет, в 17 году до н.э., Рим устраивает секулярные игры – праздник «начала нового века»: ночные жертвы, гимн Горация, море народа, официальное объявление: «Старый век закончился, наступило новое золотое время Августа».
Красиво.
Но если перелистнуть хроники не на тысячу лет назад, а вперёд – в XII–XIII века, – то становится как-то не по себе. Слишком уж похоже, что под этой античной «маской» спрятаны совершенно конкретные события 1198–1237 годов н.э., связанные с папами Иннокентием III и Григорием IX.
Давайте попробуем наложить две плёнки друг на друга: школьный фильм про Августа – и малоизвестный фильм про Папский Рим XIII века. И посмотрим, где на самом деле начинается та самая «Римская империя».
СЮЖЕТ, КОТОРЫЙ МЫ ЗНАЕМ: СЕКУЛЯРНЫЕ ИГРЫ АВГУСТА
Чтобы потом было что сдвигать, зафиксируем «официальную» картинку.
По учебнику всё примерно так.
После убийства Цезаря Рим несколько лет живёт в состоянии кошмара: гражданские войны, проскрипции, расправа над элитами. Октавиан постепенно выдавливает всех соперников, в том числе Марка Антония, и оказывается фактическим хозяином ситуации.
Дальше – важная сцена 27 года до н.э.:
Октавиан якобы «скромно» объявляет, что возвращает все полномочия сенату и народу, отказывается от чрезвычайной власти. Сенат в ответ почти рыдая просит его остаться, дарит почётный титул Augustus – «возвышенный, достойный поклонения», вручает контроль над «важнейшими провинциями» и легионами.
Так возникает странный гибрид: формально республика сохраняется, но все понимают, кто в доме хозяин.
Через десять лет, в 17 году до н.э., Рим отмечает начало нового века – проводит секулярные игры. Это не просто праздник:
город делится на участки,
ночью при факелах приносят жертвы,
поют специальный гимн Горация,
подчёркивается, что теперь «новый век» связан с фигурой Августа.
Послание простое: «старые войны и смуты закончились, начинается длительное мирное время под руководством одного человека и его рода».
По сути, секулярные игры – это политический спектакль, который закрепляет:
есть старый мир до Августа, и есть новый – при нём.
Теперь отложим эту декорацию в сторону и посмотрим, что творится в Риме через 1200 с лишним лет.
РЕАЛЬНЫЙ «АВГУСТ»: МОЛОДОЙ ПАПА ИННОКЕНТИЙ III (1198 ГОД)
Зима 1198 года.
Это тоже Рим – только не античный, а средневековый: башни родов, тесные улицы, шум рынков, на холмах – дома баронов.
Снаружи – мощная фигура императора Фридриха II и целый пояс князей и городов.
Внутри – борьба кланов, вечное колебание между папой и «партией императора».
В этот момент умирает папа Целестин III, и кардиналы собираются выбирать нового.
Они выбирают 37-летнего Лотарио деи Конти. В хрониках он станет Иннокентием III.
Формально это всего лишь новый епископ Рима, «слуга слуг Божьих».
По факту в кресло садится человек, который совершенно не собирается быть «одним из».
Он очень трезво видит политическую карту:
Европа разорвана конфликтами,
короли спорят между собой,
города отстаивают свои привилегии,
император претендует на то, чтобы объявлять себя «наследником древнего Рима».
И Иннокентий делает тихий, но принципиальный ход:
папа – не просто духовный авторитет, а верховный арбитр, перед которым в идеале должны склоняться и короли, и князья, и император.
С этого момента Рим начинает вести себя не как благочестивый старец, а как наднациональная канцелярия. Под его контролем:
коронации и браки,
династические споры,
крестоносные походы,
рассмотрение апелляций из самых дальних уголков.
Если на минуту закрыть глаза и представить не сутану, а белую тогу, то в кресле Иннокентия III вы легко увидите того самого «первого гражданина», которого нам показывают под именем Августа:
человек, который в момент усталости системы от смуты аккуратно превращает власть «одного из» в власть «над всеми».
НЕВИДИМАЯ «КОНСТИТУЦИЯ ИМПЕРИИ»: ЛАТЕРАНСКИЙ СОБОР 1215 ГОДА
В античном фильме после 27 года до н.э. следует длинная полоса реформ Августа:
он якобы перестраивает сенат, тем самым укрепляя своё положение,
перенастраивает управление провинциями,
запускает программу «нового века».
В XIII веке есть свой, очень конкретный эквивалент – Латеранский собор 1215 года.
Представьте Рим в те дни.
Город гудит.
Туда съезжаются епископы и аббаты из всей латинской Европы, делегации королей и князей, монашеские ордена, юристы, богословы.
Это не уютное «совещание духовенства», а гигантский конвент Запада, где принимаются решения, которые реально изменят жизнь миллионов людей.
На IV Латеранском соборе:
подводят итог крестовым походам,
фиксируют единую догматическую линию,
вводят правила исповеди и брака,
переписывают дисциплину духовенства,
заново очерчивают границы между «православной» верой и ересью.
И главное – закрепляют: папа в Риме имеет право и обязанность судить, утверждать и направлять всё это.
В результате появляется то, что в античном языке называется Pax Romana, «римский мир», только в другой обёртке:
не через меч легионов, а через сеть канонов и решений, которые выстраивают Европу в одном порядке.
Никто, конечно, не объявляет это «секулярными играми», новый гимн не заказывает Горацию.
Но по сути Латеран-1215 – тот же самый акт:
торжественное фиксация нового века, в котором Рим сидит на верхней ступеньке.
Если сравнивать:
27 год до н.э. – Август якобы делает «последний жест» перед сенатом и становится первым гражданином,
1215 год н.э. – Иннокентий III собирает Латеран и фактически демонстрирует, что папа – первый арбитр западного мира.
ВТОРОЙ ЧЕЛОВЕК РЕЖИМА: АГРИППА И ГРИГОРИЙ IX
В учебнике рядом с Августом всегда стоит фигура Марка Випсания Агриппы.
Он там – идеальный «номер два»:
гениальный военачальник,
человек, который выигрывает за Августа войны,
его ближайший друг и зять,
понтифик, то есть высший жрец.
Особенно подчёркивается эпизод 17 года до н.э.:
после многолетнего отсутствия на Востоке Агриппа возвращается в Рим,
проверенные им провинции спокойны, войска лояльны,
он участвует в секулярных играх, подтверждая, что новый «век Августа» – не только политика, но и воля богов.
Если искать реальный прототип этой фигуре и этой сцене в XIII веке, очень быстро выходит на первый план папа Григорий IX.
После смерти Иннокентия III дело нужно было кому-то продолжать.
Григорий – один из тех, кто превращает задумку Иннокентия в жёсткую систему:
под ним укрепляется каноническое право,
оформляется более строгий аппарат контроля (включая инквизицию),
усиливается линия против императора Фридриха II.
И у него есть свой «секулярный эпизод», страшно напоминающий возвращение Агриппы.
ОКТЯБРЬ 1237 ГОДА: ПРОЦЕССИЯ, КОТОРУЮ ЛЕГКО ПРЕВРАТИТЬ В «СЕКУЛЯРНЫЕ ИГРЫ»
Григорий IX вступил в ожесточённый конфликт с императором Фридрихом II.
Противостояние было таким, что папу фактически выдавили из Рима: он оказался в изгнании, а в городе усилились имперские настроения.
Два года Рим живёт без папы.
Часть знати и горожан смотрит в сторону императора, часть – ждёт возвращения понтифика.
Это реальный кризис центра: вопрос «кто главный» здесь не абстрактен.
И вот в октябре 1237 года Григорий IX возвращается.
Сцену можно смонтировать почти по-античному:
колокола на башнях,
по улицам тянется процессия духовенства,
на плечах несут кресты и святыни,
на пути стоят ремесленники и купцы, тянутся к свитам, крестятся, кричат.
Самое главное – кто выходит навстречу.
Хроники отмечают: папу встречает сам сенатор Райнальдо дельи Орсини.
Не просто «один из», а светский хозяин города, представитель крупнейшего рода.
Картина:
из города выходит фигура, которая олицетворяет светскую власть,
навстречу движется папа – духовный и политический центр,
они встречаются, и этот жест означает: Рим снова признаёт за понтификом верховное место.
Толпа на улицах – как живой референдум:
люди, уставшие от неопределённости, выдыхают – центр вернулся.
Если теперь поверх этой сцены наложить античную кальку, всё складывается:
возвращение понтифика Григория IX после кризиса легко превращается в возвращение Агриппы – понтифика и полководца,
праздничная процессия с колоколами становится «секулярными играми с факелами»,
сенатор Орсини, встречающий папу, – в «сенат Рима, приветствующий союз Августа и Агриппы».
Меняются костюмы, реквизит, имена богов.
Функция остаётся той же:
город публично признаёт новый центр и новый век.
КАК ЭТО СКЛАДЫВАЕТСЯ В ПАРАЛЛЕЛЬНУЮ ХРОНОЛОГИЮ
Если собрать всё в две колонки, получается очень плотная картина.
Учебная колонка UC:
27 год до н.э. – Октавиан «возвращает власть» сенату, получает титул Августа, становится первым гражданином, но реальная власть концентрируется в его руках.
Между 27 и 17 до н.э. – реформы, перестройка управления, подготовка большого символического жеста.
17 год до н.э. – секулярные игры: возвращение Агриппы, гимн Горация, официальное объявление «нового века», закреплённого за Августом.
Наша колонка SC (XII–XIII века):
1198 год – Иннокентий III становится папой, фактически превращая папство в наднациональный центр, который судит королей, утверждает и снимает правителей, объявляет войны и мир.
1215 год – IV Латеранский собор, который оформляет новый порядок: единые правила веры и поведения для всей латинской Европы, подчинённой Риму. Это юридическая «конституция века».
1237 год – возвращение Григория IX в Рим, встреча сенатором Орсини, показательное признание папского центра после конфликта с императором. Это театральная, уличная фиксация «нового века», уже прожитого и отстоявшего себя.
Если принять эту двойную плёнку, то «секулярные игры Августа» перестают быть чисто античным чудом.
Реальный прототип этого праздника выглядит так:
Латеран-1215 + процессия-возвращение 1237 года, склеенные в один миф о «новом веке» и отнесённые на 17 год до н.э.
Фигура Августа – это не один человек, а связка Иннокентия III (как политического и юридического архитектора) и Григория IX (как понтифика-исполнителя), с добавкой светского «сенатора» Орсини.
Фигура Агриппы – это Григорий IX как возвращающийся понтифик, который одновременно держит в руках и меч (через войны и конфликты с императором), и жертвенник (через управление культом).
А ЧТО ЖЕ ТОГДА СОБСТВЕННОЙ «ДАТОЙ РОЖДЕНИЯ ИМПЕРИИ»?
В школьной логике хочется одной цифры: «27 год до н.э., запомните».
В нашей двойной логике получается честнее так.
Если говорить о зачатии империи – это 1198 год, воцарение Иннокентия III, когда папство впервые осознанно встаёт в позицию наднационального монарха.
Если говорить о «конституции» империи – это 1215 год, IV Латеранский собор, где закрепляют порядок нового века.
Если говорить о зрелищной, запоминающейся картинке – это 1237 год, возвращение Григория IX в Рим, когда город публично признаёт: центр снова здесь, и он пережил удар.
Античный слой аккуратно собирает эти три момента в один компактный миф:
27 год до н.э. + реформы Августа + секулярные игры 17 года до н.э. = один красивый «пакет рождения империи», вынесенный на тысячу лет назад.
И вот вы стоите между двумя Римами:
в одном – мрамор, Гораций, Август и Агриппа,
в другом – башни, колокола, Иннокентий, Григорий IX и Орсини.
Сюжеты те же:
центр устал от хаоса,
новый властитель обещает «мир и порядок»,
город празднует начало «нового века».
Разница только в том, кому верить:
бронзовому бюсту Августа в музее –
или живым людям XIII века, чьи решения мы до сих пор чувствуем в календаре, в праве, в самой идее «Европы».
Если хочется покопаться глубже, дальше можно разобрать уже предметно:
какие именно решения Латерана лежат под мифом о «реформах Августа»,
какие буллы Григория IX легче всего пересадить в маску «военачальника и жреца»,
и как конкретные даты 1198, 1215 и 1237 годов шаг за шагом превращались в гладкие античные «27» и «17 до н.э.».
Есть вопросы? Загрузите архив в среду чатпт и спросите у чата. На создание данного архива у меня ушло более 500 итераций и много часов напряженной интеллектуальной работы.
Можете также вместе со мной убедиться, как это легко воспроизводимо:
Рекомендую к чтению Основы историко-политической географии Востока. Иерусалим в призме гиперхронологии. Падение Аккры 1291 г. как маски Иерусалима
При копировании прошу указывать:
«Материал создан Abdullin Ruslan R. Оригинал доступен по ссылке: https://pikabu.ru/@rusfbm. Лицензия: CC BY-SA 4.0».
Читайте также:
Показать полностью
1
Генрих 8 и его жёны
Премию «семейный тиран» получает английский король Генрих 8 - первый самец в Англии. Кроме множества фрейлин - внебрачных, интимных связей со служанками, было у него 6 жён:
С Екатериной (1 женой) он развёлся и психологически её затравил. Она ни какая-то простолюдинка, - настоящая принцесса королевства Арагон🎀: и характер у неё был хороший, и популярность в народе была, а что не так-то!? Не было сына в их семье, и королевство некому отдать, поэтому нужна другая жена.
2 жена - Анна… Анна Болейн👩🏻! Говорят, красивая была😍… и хитрая – сказала королю, что невинна, а это неправда, ибо её стихами и песнями в прошлом соблазнил некий поэт🕺. Родила не то сына, а дочь! «Опять не та», - подумал Генрих и решил её казнить; не потому, что надоела, а потому, что поверил грязным слухам, распускаемым её завистниками. Казнил её, её брата, и всех мужчин (отец еле отвертелся)🐺, которые находились рядом, хотя факт измены, особенно с братом, не подтверждён, - мужская паранойя опасна⚔️.
3 жена - Джейн (светлый ангел) – эталон женственности и целомудрия, её король любил, – родила сына, но умерла при родах😥;
Анна (4 полужена), - портрет Генриху понравился, а она сама в реальности нет👋;
Екатерина (5 жена)– молодая и развратная ("роза без шипов")– изменила со слугой, - голову с плеч👄💋!
Екатерина (6 жена) – взрослая и опытная; мудрая и обаятельная👰♀️ – хотел казнить. Зачем?! Сложно сказать, по привычке, наверное; развлечение у него такое было. Но не успел, - умер сам❌.
Другие интересные тексты в телеграмм канале: https://t.me/+u-BLnqKTvd04MDZi
Показать полностью