Леденящая душу история: Старые грехи
— Подайте корочку старику из Ордена Рассвета, милорд?
Данос Тангальт сначала даже не расслышал слов нищего — он был слишком поглощён собственными мыслями. Из-за снежных бурь, бушевавших без перерыва весь прошлый день и ночь, он опоздает на собрание конклава, пусть даже всего на минуту-другую. Провосту Тангальту всегда было отвратительно опаздывать.
— Подайте корочку старику из Ордена Рассвета?
Наконец он поднял глаза и увидел фигуру в конце узкого переулка. Незнакомец был закутан в тёмный плащ, и густой, нескончаемый снег почти скрывал его из виду. Тангальт остановился, рука сама потянулась к украшенному драгоценностями кинжалу на бедре. Грабители в таком захолустном пограничном городке, как Пикманспайр, были редки, но всё же случались. Однако он почти не испугался: десять лет службы в Свободных гильдиях закалят сердце любого мужчины, как сталь.
— У меня нет золота и ни капли живой воды, — строго сказал он. — Если задумал грабёж — знай, сегодня ты не найдёшь себе лёгкой добычи. Если нет — посторонись.
В ответ раздался лишь лёгкий звон металла. У Тангальта, чьё терпение всегда было коротким, закипела кровь. У нищего было мерзкое, отталкивающее лицо. Он сгорбился, выглядел жалко — и что это за кандалы, сковывающие его костлявые руки? Сквозь метель разглядеть было трудно. Но что-то помимо ледяного холода вердийской зимы заставило сердце Тангальта дрогнуть.
— Посторонись! — повторил он громче. — Уступите дорогу, сэр, или отправлю вас в тюрьму!
Ветер завыл. Фигура глухо вздохнула.
— Болото Смерти, — произнесла она. — Перед концом битвы. Всё, чего он хотел — крошек, чтобы утолить голод.
Рот Тангальта пересох.
— Что ты сказал? — выдохнул он.
И тут же бросился вперёд, наугад замахнувшись ножом в приступе слепой паники, сам не зная, что собирался сделать. Даже в своём безумии он был уверен, что клинок должен был вонзиться в лицо нищего, независимо от того, был ли он скрыт плащом или нет. Но лезвие прошло мимо, не коснувшись ничего, и неожиданный размах заставил его споткнуться и упасть на колени.
Он резко обернулся, покраснев от страха и широко раскрыв глаза, и увидел, что переулок пуст. Нищего не было. Посреди снега лежал лишь простой металлический диск. Монета Молот. Знак Ордена Рассвета. При виде медальона страх сжал сердце Тангальта. Из глубин памяти всплыло давно забытое воспоминание, обдав его волной стыда и отвращения. Он зажмурился и с усилием загнал это видение обратно в тёмные глубины души, где оно гнило уже двадцать лет.
Когда он открыл глаза, монета тоже исчезла.
Тревога не покидала Тангальта весь день, точно тень. Он присутствовал на собраниях, произносил положенные слова, но каждое из них вылетало изо рта, будто пепел. Да, десятины собираются вовремя. Да, последнее послание из Грейвотера гласит, что партии дымчатого пороха придут к Празднику Душ, если на то будет воля Зигмара. Он смутно замечал странные взгляды окружающих, тревогу в их глазах. В обычный день именно провост Тангальт вёл бы такое собрание, требуя всё больше от руководства опорного пункта, взяв управление в свои руки.
Но сегодня он едва мог говорить.
Болото Смерти. Последняя, обречённая битва 193-го полка Хаммерхал Гира. Ужас того поля боя никогда по-настоящему не покидал его. Как и воспоминания о том, что он совершил, чтобы выжить. Не была ли встреча с тем странным нищим всего лишь галлюцинацией уставшего разума? Но слова того звучали так реально...
Он отпросился под предлогом болезни и покинул собрание раньше времени. Снег стал ещё гуще, местами доходя до колена. Сосульки длиной с кинжал свисали с карнизов, ветер хлопал ставнями и гремел черепицей на крышах. Время от времени мимо него проходили закутанные, шаркающие фигуры, отчаянно спешащие домой. Он склонил голову перед ветром, решив ни с кем не разговаривать. Ему нужен был покой. Только и всего.
Его особняк был самым большим в опорном пункте. Он стоял на вершине пологого холма, с которого открывался вид на унылые окраины Пикманспайра. Наконец он добрался до двери, распахнул её и в дом ворвался яростный порыв ветра и ледяной вихрь. Он ворчливо захлопнул дверь и оказался в темноте.
Тангальт уткнулся лбом в дверь и глубоко вздохнул.
Со второго этажа донёсся звон металла, за которым последовала тяжёлая поступь. Тангальт замер, сердце заколотилось в груди. Его взгляд метнулся к лестнице.
Воры.
Его старый кавалерийский пистолет всё ещё висел над камином. Он быстро подошёл, вытащил из шкатулки порох и пули и зарядил патрон. Почувствовав в руке старое оружие, он обрёл новую порцию смелости и направился к лестнице. По пути схватил со стола свечу и зажёг её маленькой пиритовой зажигалкой, которую всегда носил в кармане мантии.
— Слушай же, кто бы ты ни был! — крикнул он, поднимаясь по ступеням и целясь из пистолета в промежутки между балясинами. — Убирайся отсюда сейчас же, или повешу тебя сам!
Он достиг площадки. Свеча окрасила мрачный коридор в оранжевый свет. Дверь в его спальню была распахнута, а на пороге валялись осколки стекла. Тангальт медленно приблизился, прижавшись спиной к стене. Добравшись до косяка, он на миг собрался и резко ворвался в комнату, выискивая движение.
Комната была пуста. Дальняя оконная рама хлопала на ветру, впуская ледяные порывы, отчего пол покрылся снегом. Свечи катались по полу, сталкиваясь друг с другом.
Тангальт подошёл к окну и выглянул в метель. Если что-то и двигалось там, за снежной пеленой, он не мог это разглядеть. С трудом захлопнув окно и задвинув задвижку, он почувствовал, как дом снова погрузился в тишину. Зловещую тишину. Она напомнила ему как толпа замирает перед тем, как палач занесёт топор.
— Подайте корочку старику из Ордена Рассвета?
Тангальт развернулся и выстрелил, даже не подумав. Комната на миг вспыхнула ослепительным пламенем. Закутанная фигура осела у дверного косяка и сползла на пол. Она лежала, тяжело и прерывисто дыша.
Пистолет выпал из дрожащей руки Тангальта. Он стоял, не в силах пошевелиться, пытаясь перевести дыхание. Наконец заставил окоченевшие ноги двинуться и приблизился к раненому. На полу смешались кровь и дождевая вода. Он наклонился и откинул капюшон — и лёд пронзил его сердце, когда он увидел лицо незнакомца.
— Игнан?
Перед ним лежал его старый друг. Хотя, конечно, этого не могло быть. Игнан погиб в грязной воронке на поле Болот Смерти. В той же вонючей яме они провели вместе восемь дней и ночей, деля между собой пол пайка и несколько глотков ржавой воды. Пока нескончаемый грохот проклятых дуардинских орудий не свёл их с ума, и они не начали драться, как демоны, за последние прогнившие крохи.
— Подайте корочку? — прохрипело существо, изображающее Игнана, обнажая чёрные, сломанные зубы.
Тангальт ничего не подал. Ни тогда. Ни сейчас. Он перерезал горло Игнану и смотрел, как тот истекает кровью, пока сам пожирал последние полоски солёного мяса носорога.
Мёртвые глаза Игнана закатились в орбитах и уставились на него с печальной укоризной.
— Мне так голодно, Данос… Здесь, во тьме, так холодно…
Паника охватила Тангальта. Он попытался бежать, но восставший из мёртвых мгновенно встал на пути к лестнице, его фигура заколебалась и изменилась, с длинных рук звякнули цепи. Он полоснул Тангальта когтистой лапой, и тот пошатнулся — на предплечье зияла кровавая борозда. Рана жгла, будто он сунул руку в ведро с ледяной водой, и холод стал расползаться по телу, пронзая сердце.
Задыхаясь, сжимая грудь, Тангальт бросился к единственному выходу. Он распахнул окно спальни, вскарабкался на подоконник и на мгновение замер, увидев, как существо, подражающее его другу, устремляется к нему — глаза его пылали изумрудным огнём, когти тянулись к горлу. Теперь лицо его человека исчезло — его заменила скелетная маска смерти, едва прикрытая лохмотьями чёрной ткани.
Тангальт прыгнул в ледяную ночь, переворачиваясь в воздухе, и оказался в ужасающих объятиях призрачного кошмара, спускающегося, чтобы унести его прочь.
— Прости меня! — закричал он, когда пальцы призрака сжали ему горло.
Физические муки Даноса Тангальта закончились, когда он ударился о железные перила внизу. Но для его разбитой души страдания продлятся вечно.
Когда наутро патрульный Свободных гильдий наткнулся на изломанное тело провоста, не осталось никаких следов того, кто или что сбросило его в пропасть. Всё, что нашли, — старая, изношенная монета Ордена Рассвета, зажатая в его мёртвой ладони.
Переведено: WarhammerBox
