Палата №6

Сначала Хренрир меня жалел - спрашивал, мол, наверно тяжело ходить на медведя без рогатины за такую плату. Я отвечал, что никогда с собой никакую рогатину и не взял бы. У меня все своё всегда с собой

Потом он негодовал, что без своих рабов нынче только самые захудалые бонды живут, но и тут мимо - через пару месяцев уже поучал я трёх пленных франков, как лущить орех

Зачем он притворно сожалел, что я одинок и несчастен, что счастья этого мужского у меня нет. Но ведь на празднование Йоля дверь в мою избу содрогалась от ударов женских кулаков - сами приходили (примечание Скальда - см. Ответ на пост «"Вы не туда позвонили": история, которую я не забуду» )

Когда этот недостойный человек понял, что я живу не как он, и жить так не собираюсь, его это очень озлобило

Я с медведем на спине в лавку прихожу, он мне «В хлеву кролик загрыз свинью, ты платить будешь!». Да Одина ж копьё - как же я, если меня там не было?

В сундуке богатство исчезло - дескать, это я ночью приходил и забрал золото. Все две сарацинские монеты с дыркой

Хренрир жаловался ярлу, на всю округу трезвонил и рассказывал, что всё моё серебро - это не продажа шкур и доля в набеговой добыче, а кражи из сундуков

Хотел я порешить его в то время, хорошо он в лавке не всегда присутствовал

Когда Хренрир неделями гостил на Готланде, у нас выручка зашкаливала. Народ шел нескончаемым потоком! В день делали по восемь или десять десятков эре серебра, когда при Хренрире и до пяти десятков не доходило

Потом я должен был отойти на защиту своей избы от пришлых утлагов, надо было у этого вшивого тролля отпроситься, а он меня не отпустил. Мол, не его это беды. А вот ярл Олаф отпустил без проблем

Покинул я эту лавку почти сразу после защиты избы. Прошло много зим, и вот опять зима. Мне надо было своим собакам обновить шипы на ошейниках, поэтому я двинулся в ту самую лавку

В волчьей шкуре, горделивый - я брал всё, что мне нравилось

Хренрир аж кровью блевать в сени выбежал - его никто до этого не бил уже много зим

Я хохотал так сильно, что треснула доска на потолке, и был невероятно доволен собой

И до сих пор доволен

Жители Тронхейма слушали Кьятве и тоже очень сильно были им довольны - всем недовольным ещё несколько зим назад пришлось уехать в Исландию

Остальные Байки Из Фьорда в ясеневой роще Скальда

- Это тоже женщина, но много за неё не получишь - утвердил я, и гребцы расцвели улыбками повторно

- Это кто?! - вопросил он, указывая на сидевшую у борта симпатичную девушку, зим двадцати

- А это девушка, - ответил я с лёгкой натугой, видя, как на палубу выходит моя жена Рангхильд, дочь конунга Хрингарики Сигурда из рода Рагнара Лодброка

- Красивая?!

- Папа не знает, папа их на продажу везёт, - ответил я быстрой чайкой и парни вокруг прыснули со смеха

Смеялись, впрочем, недолго - улыбки стали задумчивыми и немного грустными, потому что Рангхильд сказала, что девушку можно будет кинуть за борт во время бури, чтобы умилостивить богов

В «Саге о Хальфдане Чёрном» также говорится, что Хальфдан соблюдал законы, при нем были урожайные годы, и люди его очень любили

Остальные Байки Из Фьорда в ясеневой роще Скальда

И вот, когда я чувствую сладость битвы на чужих полях, лёгкую горчинку потерь, ощущаю как в желудок сакса попадает острие моего копья, блаженно прикрываю глаза. У меня есть пятнадцать стуков сердца наедине с собой, со своими мыслями, и все это в сопровождении моих любимых берсеркеров

Да, дальше работа по осаде городищ, обязательно какие-то задачи, проблемы, вопросы. Но сейчас на поле мне хорошо, спокойно, лепо. Я трачу в год девять сотен не на пожирающих мухоморы лесных бородачей, а на эти ощущения. На этот свой личный ежегодный ритуал. Я работаю, чтобы позволить себе это

Идите в Хель со своими наветами, суртовы отродья

Велик и ужасен был этот ярл в гневе своём, долгая о нём осталась память

Остальные Байки Из Фьорда в ясеневой роще Скальда