Смотрю на часы, время половина шестого вечера. Уже стемнело. Все-таки зима. Мы возвращаемся с очередного вызова. Тут раздается звук навигатора. На экране показывается повод – плохо в школе, без уточнений, и адрес. В примечаниях – встретит завуч школы.
-124-ая, 124-ая, ответим грифу, - раздалось в рации.
- 124-ая слушает гриф.
- Вызов видишь?
- Вижу.
- Значит, смотри, уточнение: там не просто плохо, там драка, не ввязывайся. Полиция уже в пути.
- Понял. Хорошо.
Ну, спасибо, что хоть предупредили, - подумал я.
Минут за 40 до этого:
- Ирина Владимировна, подождите! Ирина Владимировна, стойте! - раздался голос молодой женщины в коридоре школы на третьем этаже, неподалеку от учительской.
К учительнице по русскому языку, преподающей в старших классах, подошла молодая женщина. Она была красива и ухожена. Шлейф аромата ее дорогих духов распространялся по всему коридору. Стильная дорогая одежда, изящные золотые украшения, новомодная стрижка были очень ей к лицу. Было видно, что уровень достатка весьма высокий. Под стать ей был и рослый крепкий мужчина, одетый в деловой костюм, сопровождающей её. Он то и дело вскидывал левую руку, посматривая на циферблат массивных золотых часов с хромированными вставками. Одежда обоих людей говорила - дорого-богато, и по ней можно было определить, что это отнюдь не рядовая средне-статическая семья, и то, что у них в жизни все складывается вполне благополучно.
Взрослая, уже в годах женщина, на вид около 50 лет, худенькая, одетая просто, без особого изыска - в кофточку и юбку серого цвета, посмотрела на эту пару сквозь свои роговые очки. С горой тетрадок в руках она направлялась в учительскую. Она поняла, что сейчас предстоит непростой разговор. В ее взгляде читалось, что ей сейчас не до разговоров, что время вечернее, и что она очень устала.
- Слушаю вас, - учительница опустила руки, держа стопку тетрадей навесу. Было видно, что ей очень тяжело так стоять.
- Мы родители Васи… из 11-а. Скажите, вам не стыдно? Мальчик с утра до ночи занимается. Все время за компьютером, занимается моделированием, рисует графику и т. д. Вам не стыдно? Ставить ему двойки? Он у нас такой хороший, светлый мальчик. По алгебре и геометрии у него пятерки, по физкультуре – пять, по физике – пять, да по всем предметам пять, кроме русского и литературы.
Учительница посмотрела на них. Ее взгляд был полон удивления и искреннего недоумения. Да, хороший мальчик. Как курить «на барабанах» – это место сразу за школьным двором, где собираются старшеклассники, чтобы выпить, покурить и еще чего хуже - кольнуться, так этот Вася в первых рядах. Нет, он не отпетый хулиган, но всегда смотрит на всех свысока. Он требует беспрекословного подчинения своих одноклассников, отдавая им «ценные указания». Дерзость и явное превосходство сквозит и в его манере общения с учителями. И все молчат, потому что мама работает в суде, а папа - известный высокооплачиваемый адвокат по уголовным делам. Нет, у мальчика есть все задатки блестящего математика - он технарь, но и родной язык и литературу тоже забывать не стоит.
- Сколько вам нужно дать, чтобы у него была нормальная годовая оценка? Нам нужна золотая медаль, понимаете - медаль! Она дает такие возможности в будущем для ребенка! Как вы это не понимаете?!
Ирина Владимировна, уставшая держать на весу тетрадки, тихо произнесла:
- Давайте пройдем в учительскую, там и продолжим этот разговор. Я вам все объясню.
- Да не надо нам ничего объяснять, слышь, ты! Другие училки посговорчивей были! – неожиданно резко, в достаточно грубой форме воскликнул отец ребенка. Он продолжил, распаляясь все больше, его лицо побагровело:
- Хватит сюсюкаться с ней, Маша! Ты разве не видишь? - он обращается к жене, - она над нами издевается! - Нам нужно, чтобы у него было пять в году, поняла?
Мимо проходил охранник, который проводил осмотр помещений, так как занятия уже закончились, и уже большинство учеников разошлось по домам. Увидев эту картину и услышав разговор на повышенных тонах, он решил вмешаться.
- Ирина Владимировна, у вас все нормально? - он учтиво обратился к учительнице.
- А ты еще кто такой? - воскликнул мужчина и с силой оттолкнул охранника так, что тот от неожиданности отлетел к стене и ударился затылком. Появилась кровь.
-Ах, ты ж, сук@! - охранник не стал церемониться. Оттолкнувшись от стены, он кинулся на адвоката.
В дело вступилась мать ученика:
- Вы видите, до чего вы довели? Что наделали? В общем, вот вам, - она протянула туго набитый чем-то конверт. Учительница посмотрела на него, в ее глазах появились слезы и обида, она отвела свою руку в сторону и задела руку стоявшей перед ней женщины. Конверт упал и открылся. Из него вывалились купюры номиналом в тысячу рублей каждая.
-Ты че сделала? Здесь же камеры висят! Ах, ты ж, тоже мне «правильная» нашлась! Какая благородная! Да к черту твое благородство! – женщина, утратив весь свой лоск, брызгая слюной, оттолкнула учительницу, ударив ее по плечу кулаком.
Боль обожгла руку учительницы. Но она устояла на ногах.
Она не плакала, нет. Но чувствовала, что ей становится плохо. И дело не в плече. Только что обесценили ее работу и то, во что она верила. Она отошла к стенке и отрешенно смотрела на продолжающуюся драку. Потом медленно стала сползать на пол. Шум драки, каким-то глухим эхом отзывался в ее голове. В висках запульсировало. Перед глазами возникла пелена, потом глаза ее закрылись. Наступила темнота и тишина.
Вернемся к вызову:
Мы подъехали почти одновременно с «девяткой». Во дворе школы стояли две машины, одна -Росгвардии, другая - ППС.
- Ой! Видать, кому-то еще стало плохо, - подумал я, а может, на второго пострадавшего вызвали? Выходим с напарником из машины.
- Так, давай возьмем ЭКГ, волокуши, ящик, кислый да травматологическую укладку.
- Хорошо.
Сегодня работаю со Стасом – молодым, но вполне себе грамотным фельдшером. Мы уже как-то работали с ним вместе на сутках, было дело.
Из машины «девятки» тоже стала выпрыгивать бригада.
- Сань, вам, куда дали вызов? - обратился ко мне молодой врач реаниматолог Александр Викторович.
- Слушай, на третий этаж. У меня повод «плохо».
- А у меня потеря сознания. Ладно, пошли разбираться.
Нас встретила завуч школы.
- Здравствуйте, да, да, пожалуйста, поторопитесь,- она произнесла всё это скороговоркой и побежала в сторону лестницы.
Мы быстро поднялись на третий этаж и увидели такую картину: в коридоре находились двое мужчин, которые стояли в разных углах, сдерживаемые сотрудниками полиции. На скамейке около стены сидела молодая хорошо одетая женщина с заплаканным лицом, напротив нее около противоположной стены на полу лежала женщина, не подающая признаков жизни.
Врач «девятки» рванул к женщине, а мы со Стасом пошли к двоим мужчинам. У обоих были видны «разукрашенные» лица.
В коридоре на этом этаже было достаточно много людей. Все вздыхали и охали. Слава Богу - детей не было.
Реаниматологи быстро оценили ситуацию и уже накидывали стандартные отведения аппарата ЭКГ.
- Женщина, вы меня слышите?- обратился реаниматолог к лежащей на полу женщине. Я бросил свой взгляд на нее - лицо бледное, губы синюшные. Ну, думаю, - кабзда.
- Лех, фибрилляция, - давай деф, да накладывай, готовь утюги, - крикнул реаниматолог своему фельдшеру.
Раздался звук набора заряда дефибриллятора…
- Готовь трубку, так отошли все! Разряд.
- Александр Викторович, вам помощь нужна? - крикнул я врачу, обрабатывая голову пострадавшего охранника.
- Нет! Сами, - прерывисто и взволнованно ответил врач.
Да, они сегодня в полном составе. Сами - значит сами. У нас и так двое пострадавших. Каждый отрабатывает свой вызов.
Мы приступили к осмотру двух пострадавших. У одного - в деловом костюме - был выявлен перелом скуловой кости. Пораженная сторона лица имела выраженный отек и гематому. Малейшая пальпация вызывала боль. Также имелась рваная рана верхней губы. Мужчина был обезболен, рана обработана.
У второго была рваная рана затылочной области головы. Кровотечение. Нужно было шить. Также был обнаружен перелом минимум трех ребер. Переломы были диагностированы по наличию боли в грудной клетке при ее пальпации и по характерной крепитации костных отломков. Левое легкое хуже дышало, поэтому после аускультации фонендоскопом можно было предположить, что у мужчины гидроторакс (скорее всего гемоторакс – скопление крови в легком). Сотрясение мозга тоже исключить было нельзя, поэтому ему требовалась госпитализация. Так же, как и первому пострадавшему.
- В больницу поедете? - Спросил я у мужчины в деловом костюме, но тот отрицательно покачал головой и жестом попросил ручку – расписаться за отказ. Говорить он не мог из-за перелома скулы. Видимо, он знал процедуру отказа. Когда я быстро ему объяснял последствия отказа, он лишь кивал в знак согласия. Быстрым движением он поставил свою «министерскую» размашистую подпись. Я понял, что лечиться он будет в частной клинике.
Второй мужчина согласился. Мы сделали всё, как положено, и переложили мужчину на волокуши. Перенести его до машины нам помогли полицейские.
Пока мы со Стасом осматривали наших пострадавших, у «девятки» продолжалась борьба за жизнь учительницы.
С момента начала реанимации прошло минут 40.
Врач встал с колен, вытер пот со лба и произнес:
-Всё. Сделали всё, что могли.
В коридоре всхлипнули женщины. Кто-то выругался.
На мониторе дефибриллятора была видна асистолия. Рядом на полу – куча пленок ЭКГ.
Я подошел и поднял одну из них. На ней была запечатлена крупно-волновая фибрилляция желудочков, переходящая в асистолию, потом был виден нечеткий ритм и снова фибрилляция.
Я отдал пленку фельдшеру АиР - Андрею, он сложил ее и положил в карман, чтобы не потерялась. Все были взмокшие. Куртки, сброшенные во время реанимационных мероприятий, лежали на полу.
Врач присел на лавочку рядом с сидящей на ней всё это время женщиной с красивой прической и, вытирая пот со лба, произнес:
- Всё, вы сами всё видели. Мы долго пытались ее спасти.
- Андрей Владимирович, - он обратился к своему фельдшеру, - принесите пакет.
Андрей кивнул и пошел в сторону лестницы.
Тело учительницы лежало на полу. Лицо ее было мертвенно бледным. Губы – фиолетово -черными.
Она ушла.
К этому моменту мы уже уходили с пострадавшим на носилках. Мы все видели.
Потом, уже в машине, охранник вкратце нам поведал эту историю, а я как смог, ее вам пересказал.
История реальна, но в ней имеется художественное описание, того что предшествовало вызову бригады скорой помощи. Все имена, отчества изменены, а фамилий и вовсе нет. Своей публикацией автор никого не хочет оскорбить или унизить.
