Новости

Я был там трижды при нынешней власти и трижды при Республике (Исламская Республика Афганистан — официальное название страны с начала двухтысячных по 2021 год. Весной 2021-го США объявили о выводе войск из Афганистана, после чего проамериканский режим быстро пал под ударами «Талибана» (движение внесено в список террористических организаций). — «Газета.Ru»). Суммарно, наверное, я провел в стране десять месяцев. Некоторые в научной среде говорят, что, мол, ты не настоящий исследователь, если ни разу не был в регионе, который изучаешь. Другие говорят, что если не провел там хотя бы месяц или год. Я поднимаю ставки: пусть человек посидит в «своей» стране хотя бы неделю (смеется).

Возвращаясь к вопросу, Афганистан — это непаханое поле для этнографа и прочих, потому что туда либо боятся ездить, либо не хотят или не могут вкладывать средства. Почти 50 лет (после 1978 года) полевые академические исследования там проводились минимально. Тем временем языки, культура, искусство малых народов и региональных групп слабеют и могут пропасть.

Недавно на востоке Афганистана произошло страшное землетрясение с тысячами жертв. Один из пострадавших районов (уезд Нургал провинции Кунар) я посетил в июне. Даже не знаю, что там сохранилось из старых домов, покрытых резьбой по дереву. Ну, главное, что людей жалко, остальное мелочи.

— Как вы впервые попали в Афганистан?

— Когда я учился на бакалавриате по журналистике, увидел вакансию корреспондента на это направление в крупном информационном агентстве. Мой отклик даже не рассмотрели, но я, интересуясь культурой народов Средней Азии, осознал, что не боюсь туда поехать. Нашел «ВКонтакте» двух человек, которые живут в Кабуле и знают русский, через год приехал к ним в гости как турист. При Республике мало куда можно было попасть, кроме крупных городов и провинции Панджшер. Так я погулял по Кабулу и съездил в Панджшер. Все было вполне спокойно.

Позже стал приезжать, чтобы собирать материалы по культуре и языку, с каждым годом расширял свою базу контактов, всего у меня в телефоне их скопилось порядка 150: журналисты, ученые, учителя, чиновники, врачи, военные, инженеры, водители, дуканщики (торговцы), обычные крестьяне и пастухи, у которых я гостил. Теперь это стало одним из упреков в моей адрес, дескать, зачем мне столько номеров афганских граждан?

— Прежде вас не подозревали в шпионской деятельности?

— Подобные разговоры за моей спиной начались еще в 2017 году, с моей второй поездки в Афганистан. Причем

и в России некоторые считали, что с подобной внешностью и знанием языка я непременно должен работать в каких-то структурах.

Мне все это смешно, потому что чувствую свою полную невостребованность со стороны государства.

— Что вы имеете в виду под невостребованностью?

— Есть магазин «Смешные цены», а бюджетный сектор в России должен называться «Смешные зарплаты». Приходите к нам посмеяться или поплакать. Поэтому я много лет работаю как верстальщик в издательстве комиксов. Заработанное я вкладываю в свои научные исследования, поездки, приобретение книг и экспонатов для выставок. Тяжело, но получается.

В Афганистане же как раз наоборот, я больше чувствовал свою востребованность. Там сельские интеллигенты и их столичные родственники мне говорили: «Возвращайся, не бросай нас, изучай нас, языки, культуру. Мы по тебе скучаем, мы тебя ждем, оставайся у нас». В современной России, в Москве люди довольно замкнутые, отмалчиваются, вечно заняты. А в Афганистане многие открытые, легко познакомиться, подружиться.

swatslav/Telegram

— Афганистан для обычного человека представляется местом для работы, мягко говоря, небезопасным. Почему вы не побоялись поехать туда?

— Про Афганистан слишком много стереотипов. У страны, в том числе с подачи западных СМИ, крайне мрачный имидж, но реальная картинка гораздо сложнее.

Я был там трижды при нынешней власти и трижды при Республике (Исламская Республика Афганистан — официальное название страны с начала двухтысячных по 2021 год. Весной 2021-го США объявили о выводе войск из Афганистана, после чего проамериканский режим быстро пал под ударами «Талибана» (движение внесено в список террористических организаций). — «Газета.Ru»). Суммарно, наверное, я провел в стране десять месяцев. Некоторые в научной среде говорят, что, мол, ты не настоящий исследователь, если ни разу не был в регионе, который изучаешь. Другие говорят, что если не провел там хотя бы месяц или год. Я поднимаю ставки: пусть человек посидит в «своей» стране хотя бы неделю (смеется).

Возвращаясь к вопросу, Афганистан — это непаханое поле для этнографа и прочих, потому что туда либо боятся ездить, либо не хотят или не могут вкладывать средства. Почти 50 лет (после 1978 года) полевые академические исследования там проводились минимально. Тем временем языки, культура, искусство малых народов и региональных групп слабеют и могут пропасть.

Недавно на востоке Афганистана произошло страшное землетрясение с тысячами жертв. Один из пострадавших районов (уезд Нургал провинции Кунар) я посетил в июне. Даже не знаю, что там сохранилось из старых домов, покрытых резьбой по дереву. Ну, главное, что людей жалко, остальное мелочи.

Новая власть пытается бороться с бедностью?

— Есть прогрессивные стороны, например, система налогообложения. Бедные вообще не платят налоги, богатые платят значительный, повышенный процент. Нижний средний класс и малый бизнес также освобождены от уплаты налогов.

У многих событий в стране второе дно, например, активно идет дорожное строительство, но поговаривают, что это проекты времен Республики и что деньги дают иностранцы.

В СИЗО бывший талиб мне рассказал, что ООН выделяет на одного заключенного в сутки 55 долларов, хотя расходы явно ниже. Другой чиновник это отрицал.

Так что информация противоречивая, позже я обязательно подготовлю ряд обоснованных публикаций с указанием источников. Я, как исследователь и публицист, обязан высказываться взвешенно. Кроме того, там я гость и должен оставаться нейтральным, соблюдая предписания официальной власти.

Вообще Афганистан — страна контрастов.

Личный архив Святослава Каверина

Жители Афганистана, 2025 год

Личный архив Святослава Каверина

— Как вы впервые попали в Афганистан?

— Когда я учился на бакалавриате по журналистике, увидел вакансию корреспондента на это направление в крупном информационном агентстве. Мой отклик даже не рассмотрели, но я, интересуясь культурой народов Средней Азии, осознал, что не боюсь туда поехать. Нашел «ВКонтакте» двух человек, которые живут в Кабуле и знают русский, через год приехал к ним в гости как турист. При Республике мало куда можно было попасть, кроме крупных городов и провинции Панджшер. Так я погулял по Кабулу и съездил в Панджшер. Все было вполне спокойно.

Позже стал приезжать, чтобы собирать материалы по культуре и языку, с каждым годом расширял свою базу контактов, всего у меня в телефоне их скопилось порядка 150: журналисты, ученые, учителя, чиновники, врачи, военные, инженеры, водители, дуканщики (торговцы), обычные крестьяне и пастухи, у которых я гостил. Теперь это стало одним из упреков в моей адрес, дескать, зачем мне столько номеров афганских граждан?

— Прежде вас не подозревали в шпионской деятельности?

— Подобные разговоры за моей спиной начались еще в 2017 году, с моей второй поездки в Афганистан. Причем

и в России некоторые считали, что с подобной внешностью и знанием языка я непременно должен работать в каких-то структурах.

Мне все это смешно, потому что чувствую свою полную невостребованность со стороны государства.

— Что вы имеете в виду под невостребованностью?

— Есть магазин «Смешные цены», а бюджетный сектор в России должен называться «Смешные зарплаты». Приходите к нам посмеяться или поплакать. Поэтому я много лет работаю как верстальщик в издательстве комиксов. Заработанное я вкладываю в свои научные исследования, поездки, приобретение книг и экспонатов для выставок. Тяжело, но получается.

В Афганистане же как раз наоборот, я больше чувствовал свою востребованность. Там сельские интеллигенты и их столичные родственники мне говорили: «Возвращайся, не бросай нас, изучай нас, языки, культуру. Мы по тебе скучаем, мы тебя ждем, оставайся у нас». В современной России, в Москве люди довольно замкнутые, отмалчиваются, вечно заняты. А в Афганистане многие открытые, легко познакомиться, подружиться.

— Как изменился Афганистан после ухода американцев?

— Главное, что закончилась гражданская война. Потом, при Республике зашкаливала коррупция. Сейчас, как и в любой стране, она тоже присутствует, но не так ярко выражена. Афганистан всегда был страной контрастов, а Исламский Эмират Афганистан — поистине страна чудес: пастух может пожаловаться на министра, и того арестуют. Думаю, для некоторых стран подобное звучит удивительно и даже невозможно.

Со мной вместе сидел имам мечети, он же следователь одного из управлений за то, что получил взятку порядка 50 тысяч афгани. Курс афгани чуть выше рубля, средняя зарплата в стране — 9–10 тысяч.

Новая власть пытается бороться с бедностью?

— Есть прогрессивные стороны, например, система налогообложения. Бедные вообще не платят налоги, богатые платят значительный, повышенный процент. Нижний средний класс и малый бизнес также освобождены от уплаты налогов.

У многих событий в стране второе дно, например, активно идет дорожное строительство, но поговаривают, что это проекты времен Республики и что деньги дают иностранцы.

Многие люди жалуются на нищету, но выбрасывают половину продуктов.

Просто у афганцев принято чрезмерно накрывать стол, особенно на свадьбах.

При талибах можно спокойно передвигаться по стране, без оружия и охраны?

— Абсолютно, до ареста я не имел никаких проблем и никаких претензий к нынешнему режиму, поездки проходили дежурно. Впервые за долгие годы открыта вся страна, все 34 провинции. Их можно спокойно посещать, зарегистрировавшись в министерстве информации и культуры. Оно выдает необходимый документ, далее приезжаешь в провинцию и получаешь свою разрешительную бумагу на втором уровне. Этого, в принципе, достаточно для безопасных поездок и отсутствия претензий силовиков.

На одном из первых допросов у меня поинтересовались: «Зачем ты скрыл себя от муджахидов?», то есть от их службы безопасности. Жаловались, что они в течение двух недель не имели понятия, где я. А дело в том, что на «чек-поинтах» по пути постовые заглядывали в нашу машину, но не подозревали, что я иностранец. Походил на местного, поэтому вообще никто нигде не спрашивал у меня документы, так они и потеряли меня из виду.

Тогда почему вас не объявили в розыск?

— У них копилось досье на меня, но не было достаточных улик, чтобы арестовать меня по прибытии в страну или объявлять в розыск, поэтому оно могло бы спокойно пролежать еще несколько лет. В какой-то мере даже хорошо, что это произошло сейчас, а не когда со мной была бы группа студентов, ученых или туристов. Задержали меня по чистой случайности, в последний день в Афганистане, когда я должен был переночевать в городе и утром выехать в Таджикистан.

— Что спровоцировало арест?

— Произвол местных дураков. На въезде в город сотрудник службы безопасности, она же разведка, увидел, что машина набита сумками. Спросил удостоверение личности. Я сказал, что у меня не удостоверение, а паспорт, показал, он взглянул, выхватил из рук мой смартфон и сказал, что задержит минут на пять поговорить. Дальше при грубом обыске посыпались надуманные обвинения: сначала — что я контрабандист, потом — что я преподаю персидский будущим игиловцам (террористическая организация «Исламское государство» запрещена в РФ), которых Россия могла бы заслать в Афганистан. В общем, шизоидные версии, которые сочиняли на ходу.

На следующее утро пришел начальник местной разведки, очень грубо со мной разговаривал.

Хиджаб в школе снова стал причиной конфликта: на этот раз - в Хабаровске. Как сообщют в Сети, уроженец Азербайджана Мубариз Д. ворвался в кабинет к директору лицея, в котором школьникам запретили приходить в религиозной одежде, и начал оскорблять педагога в присутствии учителей.

Тем временем, жена Мубариза написала жалобу Владимиру Путину и местному Уполномоченному по правам ребёнка: мол, конституционные права семьи и детей нарушены. Как это нередко бывает в последнее время, уроженцы Закавказья быстро перевели дискуссионный вопрос в скандал. Но если отстраниться от эмоций, тема действительно до конца в правовом поле не проработана.

Телеграмм-каналы сообщают, что 2 сентября азербайджанец Мубариз Д. ворвался в кабинет директора «Многопрофильного лицея имени 202 Воздушно-десантной бригады» Ольги Кодиной: «Начал оскорблять и угрожать женщине, кричать, что религия для них на первом месте и по Конституции его дочь имеет право ходить в школу в хиджабе. Всё это было в присутствии должностных лиц».

В соцсетях Хабаровского края пользователи пишут, что подобные скандалы произошли и в ряде других школ.

Параллельно жена Мубариза - Матанат Д. - написала обращение Владимиру Путину и Уполномоченному по правам ребёнка в Хабаровском крае (он же - Первый секретарь Комитета Хабаровского краевого отделения политической партии КПРФ) Петру Перевезенцеву. Ответ от президента пока не пришел, а вот Уполномоченный, судя по всему, встал на сторону семьи, требующей для дочери право носить хиджаб.

Безусловно, действия Мубариза недопустимы в стенах учебного заведения. ТГ-каналы даже полагают, что в них «есть как минимум административный состав». Но если не брать эмоциональную сторону конфликта, юридически всё действительно не просто.

С одной стороны, регионы получили право решать вопрос сами. Пресс-секретарь президента России Дмитрий Песков заявил, что вопрос о запрете на хиджаб в школах находится в рамках полномочий субъектов федерации:

«Каждый регион реализует свои полномочия, мы в этой дискуссии не принимаем участие»

При этом в федеральном законе «Об образовании» сказано, что школа может сама устанавливать требования к внешнему виду учеников. ГОСТ Р 71582‑2024 не запрещает хиджабы прямо, но задаёт направление: одежда школьников должна носить «светский характер».

Именно тот факт, что федеральное законодательство крайне размыто в данном вопросе, и создаёт почву для споров и конфликтов. Скажем, мать девочки - Матанат - жалуясь Владимир Путину, ссылается тоже на закон.

Матанат отметила: ее семья является верующей, в ней исповедуется ислам. А согласно его традициям, для лиц женского пола является обязательным ношение хиджаба: т.е. голова и шея женщины или девушки должны быть закрыты платком. Лицо женщины при этом не закрывается.

«Таким образом, моя дочь наряду со школьной формой с третьего класса носит хиджаб. С 01.09.2025 года директор школы Кодина Ольга Борисовна заявила моей дочери, что если она продолжит носить хиджаб, то её больше не допустят к занятиям в школе. 02.09.2025 года у моего супруга состоялась встреча с директором школы Кодиной О.Б., в ходе которой он объяснял, что ношение хиджабa не противоречит требованиям ГОСТ Р71582-2024 «Одежда обучающихся (школьная форма). Перечень запрещённых к ношению со школьной формой символик и элементов одежды приведён в п. 5.1.1 ГОСТ Р71582-2024, является исчерпывающих и в него хиджаб не входит».

Но якобы директор школы заявила в ответ, что её не волнует, что на ношение хиджаба отсутствует официальный запрет: запрещает ношение хиджаба она лично, поскольку, по её мнению, данный элемент одежды выделяет ребёнка среди остальных детей.

«С 03.09.2025 года по указанию директора школы мою дочь не допускают к занятиям. Она не может посещать школу. В действиях директора школы Кодиной О.Б., по моему мнению, усматриваются нарушения прав ребёнка на получение образования, а также права на свободу совести и вероисповедания».

Мол, по Конституции Российской Федерации (ст.28), каждому гарантируется свобода совести, свобода вероисповедания, включая право иметь и распространять религиозные и иные убеждения и действовать в соответствии с ними,

Мама девочки ссылается также на Федеральный закон «О свободе совести и религиозных объединениях». В нем установлено, что воспрепятствование осуществлению права на свободу совести и свободу вероисповедания запрещается и преследуется: влечёт за собой уголовную, административную и иную ответственность.

«Из изложенных норм и обстоятельств следует, что в действиях директора школы усматривается деятельность, направленная на воспрепятствование реализации конституционного права моего ребёнка на осуществление права на свободу совести и свободу вероисповедания, сопряженное с применением давления, реализованного путём недопущения моего ребёнка к занятиям в школе», - пишет мама девочки.

При этом она отмечает, что в других школах города Хабаровска девочкам не запрещается носить хиджаб, даже в МБОУ кадетская школа им. Ф.Ф. Ушакова, где девочки-мусульмане носят хиджаб вместе с формой.

В общем, конфликт сам по себе сугубо хабаровский, даже внутришкольный, но суть проблемы - всероссийская. С одной стороны, закон дaёт право региону или школе отказаться от ношения хиджаба внутри учебного заведения. С другой - есть законы, по которым, формально, это запрещать нельзя.  Точку в споре должна ставить или Государственная Дума, или Конституционный суд. Но никто не хочет брать на себя ответственность и «дразнить» две спорящие стороны: верующих мусульман, для которых хиджаб - обязательная норма,  и сторонников светского образования, считающих покрытую голову и шею девочек в школе недопустимыми.

Пруф - https://bloknot.ru/obshhestvo/azerbajdzhanets-nabrosilsya-s-...

Французский велосипедист-путешественник Софиан Сехили до сих пор находится в СИЗО Владивостока. Его обвиняют в незаконном пересечении границы Российской Федерации. Как рассказал источник, знакомый с ситуацией, у француза действительно была электронная виза, но въехать по ней можно только через пункт пропуска в аэропорту.

«Он в Китае доехал до таможенного пункта пропуска на границе в Суйфэньхэ. Он показал электронную визу, но его  развернули и объяснили, что по такой визе въезд невозможен, так как  в этом пункте она не действует. Тогда он отъехал, увидел лесок и решил, что можно пересечь границу через него. Именно там его и задержали», — рассказал источник.

Сейчас у француза есть адвокат, о ситуации осведомлены его родственники и французские дипломаты. Сам Софиан Сехили жалуется на то, что ему не дают помыться и не выводят на прогулки.

«Его, наверное, осудят и посадят. И пополнят список политзаключенных, которых можно будет обменять. Ему дали возможность мыться хотя бы раз в неделю и выводили на прогулки. Он, конечно, в шоке. Но так, по глупости, намотать себе срок?»

Софиан Сехили был документалистом, но в 2012 году оставил эту работу ради велоспорта. С тех пор он принял участие примерно в двадцати многокилометровых заездах, победив в одиннадцати из них. Среди его достижений — Tour Divide, гонка протяженностью 4500 километров от Канады до Мексики. В Россию он хотел попасть, чтобы проехать всю Евразию и установить мировой рекорд по времени ее пересечения.