Армейская курилка

В армии (кадровыми офицерами) считается, что туда приходят только здоровые. А выйти из неё должны ещё здоровее, чем пришли. Парадоксальность этой ситуации только кажущаяся. Все прекрасно понимают, что здоровых нет – есть недообследованные. Тем более в России. Но формально, по закону, если у человека есть заболевание или органическое нарушение жизнедеятельности организма из «расписания болезней» (длиннющий подробнейший список, можно ознакомиться здесь: http://www.consultant.ru/cons/cgi/online.cgi?req=doc&bas... ), то в армию такой человек не попадает. Но это, так сказать, в теории.

На практике дело обстоит, как все наверное догадываются, совершенно по-разному. Тут можно было бы многое сказать про военкоматские медицинские обследования, про то, какая там система, и всё прочее, но про это всё уже написано предостаточно. Конечно, с уклоном в ту сторону, как эту систему, так сказать, использовать, чтобы в армию всё-таки не попасть. Но я пишу про свой опыт, а я в армию хотел и косить не имел ни малейшего желания.

В таком случае всё по-другому. И злобных докторш нет, и злых военкомов, и атмосфера не такая угнетающая. Все двери открыты будущему солдату. Конечно, обследования проходили как положено – в узких людных потных коридорах в нижнем белье с очередями на протяжении длительного времени. Но в кабинетах всё было быстро, в формате «– Жалобы есть? – Нет. – Следующий.»

Сначала (то есть с 16 лет, когда начинается вся эта эпопея) атмосфера военкоматских медосмотров мне казалась дикой, но это только поначалу. На самом деле именно здесь и именно с этого начинается армия. А с позитивным настроем по отношению к армии получается соответствующее отношение ко всему сопутствующему и наоборот.

Меня как минимум раза четыре со всеми этими комиссиями спрашивали и я отвечал: «– Ваше отношение к военной службе? – Положительное.» Надо признать, положительный ответ вызывал даже некоторое сочувствие. И что-то мне подсказывает, что если бы я постоянно повторял всем и каждому, что отношение к военной службе у меня категорически отрицательное, это повлекло бы какие-то последствия в соответствующую сторону.

Что сказать по конкретным докторам? С психологом побеседовали приятно. Окулист в очередной раз констатировал близорукость. Хирург в очередной раз констатировал сколиоз (если честно, меня даже напрягала возможность не попасть в армию, если бы у меня было больше отклонение в градусах, чем это допустимо – да, так бывает), заставил побегать по поликлинике со снимками. Терапевт заставил побегать по поликлинике с щитовидкой и сердцем. В целом всё потянуло на категорию годности Б3 – то есть вполне себе средненькое здоровьице. Ну и слава богу, как говорится.

Если мне не изменяет память, всего осмотров с повестками было 3-4 всего. Финальный был перед отправкой на сборный пункт в уже ставшем родным военкомате и на самом сборном пункте, уже по «белой повестке», то есть такой, которая напечатана на белой бумаге, а не серой, и там написано быть «с вещами на выход».

Здоровье в армии.

«Калич» – это значит «калека»: презрительное, оскорбительное выражение, которым обозначают человека, который по любым причинам, связанным так или иначе со здоровьем, не в состоянии вести себя так же, как и все. То есть или симулянт, или на самом деле больной – разница на практике небольшая.

Каличей очень не любят. Эта нелюбовь прямо зависит от того, сколько времени солдат «каличится» – то есть находится в лечебных учреждениях или находится на особом положении по состоянию здоровья (например, так называемый «тапочный режим» – когда противопоказано носить берцы). А также от того, какое место в иерархии занимает «калич». Изгой-калич – это практически клеймо на всю службу, со всеми вытекающими. А лидер ездит в госпиталь «отдохнуть», и его радостно встречают по приезду «с отпуска» его многочисленные друзья, всячески выражая своё уважение к его крутости. Посередине, соответственно, находятся середнячки.

Как солдаты ездят в госпиталь? У нас солдат возили на личных автомобилях офицеров и контрактников, в нарушение установленных правил. Формально, у каждого подразделения должна быть штатная санитарная машина, на которой личный состав должен перемещаться в «каличку» (лечебное учреждение – санчасть или военный госпиталь) и обратно. Однако на практике этой машины у нас не было, поэтому были неофициальные указания сверху для офицеров и контрактников возить на своих. При этом, в случае серьёзного ДТП, виноватым всегда был бы водитель-офицер, потому что официально это запрещено. Бывали подобные случаи, офицеры рассказывали.

Почему солдаты попадают в «каличку»?

1) Реальная, неспровоцированная болезнь или иной недуг.

Чаще всего какое-нибудь респираторное заболевание, вызванное тяготами и лишениями армейской службы, начиная с элементарных сквозняков, и заканчивая переохлаждением из-за несоответствующей погоде формы одежды. Также это может быть особенно болезненная мозоль из-за неудобной обуви или вросший ноготь из-за редкой стрижки. Ещё бывают и более экзотические проблемы из-за недостатка личной гигиены. Ну и травмы, куда же без них. Самые разнообразные по видам и формам, а также по степени наглости и безумности нарушений правил техники безопасности.

Кстати, правила техники безопасности нарушают практически все, практически всегда, практически в любых формах, и при абсолютно всех подписях в ведомостях доведения правил техники безопасности. То есть, при всём этом, если будет серьёзное разбирательство после какого-нибудь случая, который замять не удастся (а всегда есть стремление замять), то виноватым окажется солдат – подпись-то стоит в ведомости инструктажа по технике безопасности. И никого не волнует, был ли этот инструктаж на самом деле. Но справедливости ради надо признать, что чем дальше и выше офицер от работы с личным составом, тем больше от него реальных инструктажей по технике безопасности. Скажем, командиры (оба подполковники) моего (второго) дивизиона и другого (первого) дивизиона, с которым мы вместе были на одной позиции, практически на каждом разводе утром вдалбливали нам (и присутствующим офицерам и контрактникам) про технику безопасности. Конечно, всё равно были нарушения и соответствующие травмы, за которые давали по шапкам именно им, командирам. Это, конечно, обидно.

2) Спровоцированная реальная болезнь или иной недуг.

Те же самые заболевания и травмы, которым солдат сознательно поспособствовал у себя появиться. Чаще всего не сильно серьёзное и болезненное заболевание или недуг, которое гарантирует поездку в госпиталь. Характерные примеры: вросший ноготь, ангина, воспаление лёгких, запущенные мозоли, глубокие порезы, конъюктивит, боли в спине, переломы, ветрянка.

Почему солдат занимается пусть умеренным, но самокалечением? В подавляющем большинстве случаев – не от хорошей жизни. Если солдат намылился в каличку, значит практически стопроцентно у него есть проблемы, начиная от желания развеяться, отдохнуть от напряжения и однообразия армейской жизни и заканчивая желанием убежать от унижения и издевательств сослуживцев. Иногда у солдата (у нас на дивизионе это были первые месяц-два пребывания на дивизионе у молодого призыва) возникает ощущение или предчувствие, что он может сломаться, что он на пределе. Ещё чуть-чуть – и он не выдержит психологического и физического давления крайне неблагоприятной для «духа» среды. Не очень важно – деды ли перенапрягают, сослуживцы одного призыва заедают ли, офицеры ли наседают или просто бытовые условия невыносимы – факт в том, что солдат хочет уехать хоть куда-нибудь. Может, ненадолго (минимальный срок, на который солдат помещался в наш госпиталь при нормальных условиях без эксцессов – 2 недели), а может – навсегда, то есть до конца службы.

Уехать и уже не вернуться. Бывали и такие случаи. В моём призыве был как минимум один парень, который посмотрел-посмотрел на жизнь на дивизионе, меньше недели вроде, и укатил в госпиталь до конца службы. Таким образом, он недели 2-3 провёл в СНУПе (сводное нештатное учебное подразделение в/ч 52116 в городе Мытищи) до присяги, плюс 1 неделя в «распределителе» в управлении полка в Солнечногорске в/ч 62845 и собственно дивизион. А остальные 11 месяцев он провёл в госпитале на «рабочке».

«Рабочка» – это когда солдата берут на какую-то должность в госпитале как бы «вне штата», чаще всего это низкоквалифицированная работа, на которую больше никто не идёт, типа медбрата, ассистента. Ещё я видел солдата-аптекаря. Ещё есть вариант остаться «старшиной». Это такой солдат, который держит «в узде» других солдат, которые приезжают в госпиталь. Он заставляет их выполнять распоряжения начальников медицинских отделений (кстати, все врачи в госпитале имеют довольно высокое воинское звание, типа «майора медицинской службы»), медсестёр, сестёр-хозяек, и так далее. Организует построения личного состава на поверку для контроля их наличия в зависимости от строгости формального порядка – от регулярности раз в два часа кроме сна и приёма пищи до пары раз в день или вообще без них. Организует несение нарядов солдатами (да, в госпитале есть наряды, и вообще это по-прежнему армия, это территория воинской части). Наряд был единственный – дневальный. Суть его выражается в «отнеси-принеси-сиди-ответь на звонок-позови-помоги» на срок, который зависит от количества солдат и от отношений со старшиной. В среднем часа три-четыре часа в день. Блатные (деды, дембеля, друзья старшины), понятно, ходят дневальными гораздо реже и менее функционально, если вообще ходят.

Так вот, если возвращаться из этого длинного лирического отступления, надо сказать, что работы в госпитале полно – здание громадное, которое, правда, используется процентов на 30-40 от имеющихся возможностей, но тем не менее жизнь там теплится. И теплится она не в последнюю очередь благодаря вот таким солдатам, оставшимся на рабочку, как этот мой сослуживец. Он там, насколько я слышал, занимался компьютерами. Логично, учитывая, что он окончил колледж на компьютерщика, насколько я знаю.

Что получает солдат на рабочке? Зарплату он, конечно, за это не получает (солдат получает материальное довольствие просто по факту своего нахождения в армии). По крайней мере я никогда не слышал, чтобы кто-то говорил, что за рабочку реально платят. Сам я на рабочке не был, но с такими солдатами близко общался. То есть, солдат работает в околомедицинской сфере «за еду», а точнее больше за то, что он находится «вне роты», то есть не в месте постоянного прохождения службы. Вообще, по сути, это более быстрый, менее свободный и более рискованный вариант прохождения «альтернативной военной службы».

Госпиталю, ясное дело, это крайне выгодно, учитывая скудные бюджеты. Единственная проблема, что случаются эксцессы типа пьянок (было такое при мне), дебошей, побегов (и такое тоже), да и офицеры (из той самой «роты») не довольны, что личный состав где-то там ошивается, вместо того чтобы служить как все. В этом, кстати, с ними солидарны и простые солдаты, которые служат за себя и за тех, кто в госпитале. Но с офицерами успешно борются угрозой непредоставления больничных, мнение солдат как всегда никого не волнует, а на эксцессы реагируют мгновенным закручиванием гаек, которые сами собой со временем распускаются за давностью.

Однако на праздники и вот как раз к таким случаям имеется практика выписывать всех солдат подряд, кроме тех, кого просто нельзя выписать (реально больные, оперированные, крайне ценные кадры на рабочке). То есть, для многих праздник Новый Год омрачается унылыми посиделками в казарме или вообще в наряде, вместо того чтобы набухаться в госпитале.

3) Нежелание служить в армии вообще.

Есть такие люди, которым не удалось откосить от армии, ещё будучи на гражданке, но они не теряют своего желания не служить. С такими людьми наши офицеры, например, обращаются следующим образом.

Сначала выявляют таких людей. Наши офицеры всё-таки проводили какую-то работу с личным составом, проводили беседы с солдатами. И в ходе таких бесед неоднократно задавали вопрос «А ты вообще в армии служить-то хочешь? Домой не хочешь? Можем организовать». Были те, кто соглашались на такой вариант. Но таких были считанные единицы с призыва.

А почему? Потому что этот вариант подразумевает комиссацию «по психушке». Далеко не все настолько не хотят служить, чтобы из-за этого до конца жизни быть поражёнными в правах. Плюс, жалко уже отслуженные 1,2,3 (плюс полтора-два на ВВК – военно-врачебную комиссию) и так далее месяцы, которые просто уйдут таким образом впустую. Вроде служил, а вроде и нет, да и к тому же ты ещё психованный по документам получаешься. Некоторых особо раздражающих персонажей среди солдат офицеры даже запугивали этой «отправкой на ВВК», и что характерно – успешно.

Однако если солдат отзывался позитивно о такой перспективе в духе «Не хочу служить, хочу домой любой ценой», то его увозили в госпиталь. Там его держали эти месяц-два (45 суток норматив, насколько я знаю) и подводили под комиссационную статью, связанную с психическим расстройством (которое при должном старании можно найти практически у каждого). А потом неудавшегося солдата отправляли домой с белым билетом на руках.

Ещё я слышал слухи о такой штуке как «тоска по дому». Говорили (солдаты), что есть такая статья, по которой если солдат все уши прожужжит окружающим, что хочет домой, к маме, и так далее, то его комиссуют не по психушке, то есть без поражения в правах. Насколько я понял, немного покопавшись по интернету, это всё равно психушка и поражение в правах.

Другое дело, что потом возможно всю эту психушку переиграть, пройти переосвидетельствование, и так далее. Но это уже совсем другая история.

Индивидуальный опыт армейской медицины.

В госпитале я был 2 раза. Первый раз я попал туда практически сразу после того как приехал с присяги по распределению из СНУПа в управление своей в/ч в Тимоново (на табличке с обозначением населённого пункта приписано чёрным маркером «и Пумбово»). После прибытия нас (человек 7 где-то), как молодое пополнение, отправили на обследование в местную санчасть. Там нас осматривала майор медицинской службы, начальник медицинской службы полка.

Я, как и многие другие, был простужен (в СНУПе было жарко, тёплой чистой воды не было, все пили холодную из-под крана, плюс густота расселения и антисанитария сыграли свою роль). Однако меня майор решила почему-то отправить госпиталь по недовесу, мол, тощий слишком, по табличке индекса массы тела как раз под графу «недостаточное питание» подпадал.

И таки отправила, во что я не верил, и потому не сообразил забрать свой сданный мобильный телефон из роты. Это было довольно сумбурно, в стиле «взяли вещи и пошли». Пошли с санинструктором и ещё 2 товарищами (1 был мой земляк, страшный дистрофик), дошли минут за 10. До госпиталя «Филиал №2 ФГУ «1586 ВКГ» МО РФ» было рукой подать.

Там нас оформили и «прописали» в отделения. Мне даже предлагали, куда меня лучше прописать – в хирургию или в пульмонологию, что ли (не помню точно, может терапия), одного, или с земляком в неврологию. Я выбрал неврологию с земляком. Специфика отделений, как я сразу понял, очень поверхностная – лишь бы положить хоть куда-нибудь.

В общем, записали, выдали комплект местной одёжки установленного образца, собрали нормальную военную одежду в специальный мешок, и отправили на второй этаж в неврологию. Я, понятное дело, сразу же заблудился. С непривычки, конечно, это элементарно. Вид коридоров был какой-то нежилой, типа индустриальных развалин, но всё целое, недавно покрашенное, просто людей практически нет. Как на консервации. Нашёл всё-таки какую-то даму, она наставила меня на путь истинный, и я всё-таки добрался до пункта назначения.

В отделении дежурная медсестра определила меня в палату, сестра-хозяйка (типа завхоз) снабдила бельём и подворотничком (да, в военном госпитале тоже надо подшиваться, правда один раз на «прописку», как правило) с ниткой и иголкой.

В палате уже обустраивался мой земляк. Как я потом понял, попал я в палату, где лежит солдатский старшина отделения. Кстати, этот самый старшина позже, во время моего второго пребывания в госпитале, с великого ума совершит побег из госпиталя, который конечно окажется неудачным. Ещё там был армянин-здоровяк, аптекарь на рабочке с какими-то проблемами в районе спины. Понятно, оба были деды, а мы – духи, зелёные-презелёные, ещё даже три сотни не разменявшие. Нам обоим до дембеля оставалось более 300 дней, даже 330.

Не буду всю жизнь в то моё пребывание описывать подробно, остановлюсь только на некоторых моментах. Скажу сразу, что тут была дедовщина, то есть пренебрежительное и унизительное отношение к молодому призыву при полной беспомощности последних. Пару раз доставалось физически, мешали спать, но как я понимаю теперь – это всё была ерунда. В принципе, отношения у меня с дедами сложились вполне сносные.

Следующее, что хотелось бы заметить, так это то, что меня там вульгарно обокрали (первый раз в жизни) – украли рублей 500 где-то (не помню точно) из тумбочки, из документов, больше ничего не взяли. Насчёт этого мне посоветовали не вопить, а не то всем хуже будет, а толку особого не выйдет. Конечно, соседи мои осуждали такое воровство, но никто ничего не предпринял, сошлись на том, что кто-то заходил в отделение и обчистил. Такое бывало – солдаты почти свободно гуляли по отделениям, но официально это не одобрялось. Я же сам думал и думаю, что кража произошла в одну из ночных пьянок, которых за то время, пока я был в тот раз в госпитале, было несколько.

Как раз в такие пьянки особенно назойливо мне с земляком мешали спать. И мои соседи, и их гости вспоминали о том, что они деды, а духам надо показывать их место, чтобы не борзели. Под конец какой-то одной из последних пьянок мне как-то предложили тоже выпить и посидеть за столом, покушать, поговорить. От алкоголя я отказался, но поел, посидел, послушал, о чём деды вещали. В общем, под конец всё проходило тихо-мирно.

Ещё из того, что впечатлило, могу припомнить, как я читал что попало под руку и писал стихи. Соседи видели, интересовались, и как-то мой сосед-армянин мне предложил пойти в соседнюю палату, где лежал один писатель-поэт, типа познакомиться. Тут надо заметить, что в военном госпитале лежали не только солдаты, но и пенсионеры, члены семей военных и вообще все, кто имели хоть какое-то отношение к армии. Я согласился, пошли. Меня ему представили как «любителя стихов», мы поздоровались, перекинулись парой фраз и он вручил мне экземпляр "литературно-художественного, философского и педагогического издания, народного просветительского журнала" «Лучина» №1(26) от 2014 года с дарственной подписью: «Дарю любителю стихов Еремину». Мы тепло попрощались и ушли. Мне это было чертовски приятно и волнующе. Этот толстенький журнал у меня до сих пор сохранился в полной целости.

Читал я много, но что попало, так как был без мобильника. Читал журналы, какие находил, типа «Максим» и «Men’s Health» (ещё было что-то про науку и армию), а также Чехова из местной подвальной библиотеки. Библиотека, к слову, была вполне неплохой по фонду, но ужасной по размещению – она находилась в настоящих катакомбах, которые навевали мысли об игре «Сталкер». Ещё читал Бориса Пильняка, книжицу которого – «Повесть непогашенной луны» – у кого-то выпросил. В общем, прочитал где-то 3-4 журнала, сборник рассказов Чехова и полторы повести Бориса Пильняка: «Повесть непогашенной луны» и половину повести «Волга впадает в Каспийское море», которую я не успел дочитать из-за выписки.

Выписка случилась внезапно. Это нормально для военного госпиталя, но очень неудобно для солдат. Конкретно в данном случае произошёл плановый уход всего неврологического отделения в отпуск, поэтому выписывали всех, кроме тех, кого нельзя выписать. Кого было нельзя – распихивали по всем остальным отделениям. Моего земляка отправили в терапевтическое отделение, как и меня сначала. Меня туда собирались переоформить с диагнозом «острый ринофарингит», который был взят с потолка, однако кем-то было решено, что хватит мне уже валяться, пора в роту. Так что меня быстренько выписали. Хотя я уже начал по новому направлению заново проходить обследования.

Вообще, стоит рассказать про обследования. В госпитале солдат больше обследовали, чем лечили. Были анализы крови и мочи, электрокардиограмма, флюорография, регулярные измерения температуры (обязательно с подъёма, дальше как придётся, но чаще вечером перед отбоем), ультразвук. В общем-то и всё. В большинстве случаев солдатам просто давали возможность кушать и спать практически круглые сутки.

Кормили часто и по расписанию (пять раз в день: завтрак, второй завтрак, обед, полдник, ужин), но скудновато, особенно если сравнивать с тем, как в то время кормили у нас на дивизионе. У нас кормили гораздо вкуснее и гораздо больше. Так что мне с моим диагнозом «недостаточное питание» было сложно откормиться. Этот диагноз, к слову, мне в конце концов написали как «неподтверждённый» – начальник терапевтического отделения на приёме много возмущался насчёт этого, в духе «тебя вообще не должно было здесь быть, нормальный у тебя ИМТ». На дивизионе я больше вес набрал.

Надо заметить, что я не очень-то и цеплялся за госпиталь. Надоела мне там жизнь, хотелось в испытания, трудностей, я чувствовал себя здоровым и бодрым. В настоящую армейскую жизнь хотел, за которой, собственно, я в армию и пришёл. Вот такой был неподдельный энтузиазм.

В общем, провалялся я в госпитале 10 дней. За это время те, с кем я приезжал в Тимоново, уже были распределены, а я – нет. Однако очень скоро меня решили отправить «на дивизион», а точнее, на 2 дивизион 584 гвардейского зенитного ракетного полка 4 бригады 1 корпуса оперативно-стратегического командования воздушно-космической обороны. Что, кстати, любопытно, отвозил меня на дивизион майор, бывший ВрИО командира 2 дивизиона, который затем получил подполковника и участвовал в параде 9 мая 2014 года в Москве в колонне ПВО-шников.

Именно там, на дивизионе, случилось со мной пренеприятнейшее событие. Это произошло, когда я провёл на дивизионе полтора месяца подряд. В ходе получения и установки новых аккумуляторов на технику нашего энергомеханического отделения я надорвался. И ходил я надорванный около недели, так как на дивизионе или не было никого из медицинского персонала (такое тоже бывало), или я не успевал «поймать» этот медицинский персонал в виде прапорщицы, фельдшера 1 дивизиона. Однако, когда я таки умудрился её поймать, меня быстренько осмотрели, констатировали проблему и пообещали отвезти в госпиталь в срочном порядке. Отправили в экстренном порядке в хирургическое отделение, то есть ближе к вечеру, что в обычных случаях делать не принято – отправляют обычно с утра. Заодно ещё одного солдата отправили с 1 дивизиона.

Вечером того же дня меня оформили в приёмной, тогда же осмотрел уже начальник хирургического отделения, подтвердил наличие проблемы и меня «прописали» в одну из палат, опять-таки, кстати, к старшине, но уже к моему другу одного со мной призыва. Так что я попал в разряд «блатных».

На следующий день на консультации с врачом мне обрисовали ситуацию и предложили операцию. Я согласился. Началась подготовка к операции, обследования, анализы. Выяснялись противопоказания к операции. Таковых не обнаружили, обследования показали хороший результат, так что подготовка перешла в решительную фазу.

Наконец, в один прекрасный день меня в первый раз в жизни (в армии много чего случается в первый раз) прооперировали под местным наркозом. Было волнующе, забавно, но ничуть не страшно и не больно.

Зато ночь после операции была адом в прямом смысле. Чертовски больно и дискомфортно, как никогда. Настолько больно, что хотелось выть. Несколько раз сердобольные соседи звали дежурного медбрата, кололи вроде обезболивающее, но оно не помогало. Короче, было ужасно. Но я вытерпел – а чего мне ещё оставалось. Знал, на что шёл и ради чего. Провалялся ничком, не вставая, где-то двое суток. Потом кое-как встал, начал ходить. Кто бы мог подумать, как это трудно и как это замечательно – ходить.

Была специальная диета, в которой был горячий вкусный (на абсолютно пустой желудок – особенно вкусный), но абсолютно пустой куриный бульон. Куриный бульон и вода были дня два-три, потом пошёл горький шоколад и сок, привезённый родителями. Потом кашки. Ну и так далее вплоть до настоящей нормальной еды. Тогда казалось, что госпитальная еда чрезвычайно вкусная. И приносили мне её как лежачему. Вообще, очень приятно и внезапно было, что обо мне заботились не только персонал, но и соседи, хотя это было и стыдновато (ну как же, я молодой и вот так валяюсь). Спасибо им всем большое.

Были перевязки каждый день, и очень, офигительно болезненные уколы внутримышечно каждый вечер, от которых сводило ногу. Насколько я понял, это были антибиотики. В общем, шла реабилитация. Осложнений особых не было, зарастало всё нормально, но относительно медленно.

Я думаю, что это было связано в первую очередь с тем, что я спал не сильно больше, чем в роте. А процесс заживления очень сильно связан со сном (поэтому, кстати, в армии плохо идёт заживление – мало сна). Я постоянно читал, писал, слушал музыку и смотрел фильмы, наконец дорвавшись до мобильника и планшета с интернетом, которые привезли родители (за что им космическое спасибо). Я наконец полноценно, стабильно прорвал информационный барьер между армейкой и гражданкой, который рос на протяжении 3 месяцев с очень небольшими прорывами на пару часов. И я не мог позволить себе тратить время таких возможностей на какой-то сон.

Я разбирался с тем, что понаписали в интернете за это время, возобновлял прерванные контакты, разгребал завалы на почте, и писал, писал, писал. Отредактировал до чистовика и опубликовал (спасибо планшету) статью «Классификация российских солдат-срочников», черновик которой набросал ещё на дивизионе. Написал в черновике, но не успел опубликовать другую статью – меня внезапно выписали, о чём чуть позже. Ещё на дивизионе мне попалась на глаза любопытная книга Н.Н. Козловой «Советские люди. Сцены из истории», которую я вывез с собой в госпиталь. Там я её полностью прочитал и законспектировал интересные мысли. Получилось 36 рукописных страниц на двойных листках в клеточку.

Я так увлечённо её читал и конспектировал, что одна медсестра заинтересовалась, попросила взять почитать, но вскоре вернула, сказала «слишком сложно и мелкий шрифт». Книгу эту я потом вернул обратно, в дивизионовскую «библиотеку».

Что ещё рассказать о госпитале? Наверное, стоит сказать ещё о том, чем ещё госпиталь отличается от роты. В госпитале к тебе относятся, как к человеку. Как к гражданскому человеку и как к человеку вообще, просто по-человечески. Этого в армии очень мало.

Это расслабляет. Настолько расслабляет, что возвращаться в армейские будни очень неприятно и трудно. Особенно осложняет ситуацию, что про тех, кто вернулся из госпиталя, говорят, что их «рассосало».

«Рассосаться» примерно значит «дорваться до расслабухи и воспользоваться этим на полную катушку». В армии никто не любит тех, кто «рассос поймал», поэтому и офицеры, и контрактники, и солдаты особенно ревностно следят за тем, чтобы вернувшемуся в роту из госпиталя солдату (особенно в тех случаях, когда ясно, что солдат симулировал или спровоцировал болезнь) жизнь перестала казаться раем. Такому солдату достаётся больше неприятных нарядов (дневальным), к нему больше претензий от сержантского состава, от старослужащих и от солдат одного призыва, ему чаще достаются тяжёлые и неприятные работы. Это ещё один источник мотивации тех, кто уже в госпитале, не возвращаться в роту.

Однако настало и моё время возвращаться в роту. Я пробыл в госпитале 22 дня. Однако, несмотря на решение ВВК, согласно которому я относился к категории годности Г, то есть временно негодным к военной службе по причине перенесённой операции, меня выписали раньше, чем положено по решению ВВК и как обычно было в таких случаях с периодом реабилитации. Как мне кажется, это было связано с тем, что в госпиталь, именно в то отделение, где я находился, приезжала целая делегация офицеров с моей части, обеспокоенная слишком большим количеством лечащихся солдат. Плюс, тогда была середина октября, то есть приближался переход на зимний период обучения с полагающимися по такому случаю сдачами нормативов, которые, понятное дело, никто не горел желанием сдавать.

Приехал я в самый разгар сдачи этих самых нормативов на служебной «каравелле» командира полка, полковника, вместе с другими выписанными сослуживцами. Только на дивизионе я осознал, что выписали меня раньше, чем положено, решения ВВК у меня на руках нет (оказывается, его надо было забрать, о чём мне никто не говорил), предписания с освобождением от физических нагрузок у меня тоже нет. Однако потом, после разговора с фельдшером, освобождение мне всё-таки прописали в книге записи больных дивизиона с таким же сроком, как в предписании – 90 суток. Так и отходил это освобождение до конца положенного срока, хотя это очень не нравилось некоторым моим сослуживцам.

После этой поездки я в госпитале никогда не был и практически не болел, разве что пару раз простужался. Также, после этой поездки, меня взяли «стажироваться» на замену тогдашнего штабного канцеляра дивизиона, которому было необходимо искать замену в связи с приближающимся дембелем.

Но это была уже совсем другая история.

Ниже дано краткое описание наиболее характерных, ярких и заметных типов людей, проходящих срочную военную службу в рядах Вооруженных Сил РФ. Описана их представленность и положение среди личного состава средней воинской части на субъективный взгляд автора (то есть меня).

С самого начала стоит подчеркнуть частность, субъективность и условность данной классификации - она не претендует на статус всеобъемлющей, абсолютно объективной и безоговорочно истинной. Ее задачей является сформулировать и обрисовать в общих чертах тот индивидуальный опыт, который приобрел автор (в том числе через рассказы сослуживцев) за время прохождения им службы (3 месяца), и которым он (то есть я) считает полезным поделиться.

Итак, среди российских солдат-срочников на мой взгляд можно выделить характерные типы людей, которые можно условно обозначить следующим образом: бандиты, тусовщики, работяги, умники и изгои. Они различаются по происхождению (гражданскому прошлому), положению в неформальной армейской иерархии, пути прихода в армию, возрасту, количественной представленности типа.

Бандиты - люди, имеющие гражданское прошлое, связанное напрямую (личное участие) или опосредованно (через друзей, родственников) с криминалом (от рецидивных административных правонарушений, хулиганства, и до уголовных преступлений). В армейской среде чаще всего занимают доминирующее положение в иерархии за счет грубой физической силы (спортсмены) и/или дерзости, наглости (гопники). В армию могли попасть, скрываясь от проблем по криминальной части (желание отсидеться там, где никто не достанет) или просто "плывя по течению". Чаще приходят в армию в возрасте до 20 лет. В зависимости от в/ч могут составлять до 20% личного состава.

Тусовщики - люди, которые в гражданском прошлом преимущественно веселились, получали удовольствие всеми доступными способами и средствами (вплоть до беспорядочных половых связей, пьянства и употребления "легких" наркотиков), часто в ущерб всем остальным сторонам жизни (учеба, работа, семья). В армию могли попасть из-за того что были исключены из учебного заведения или потому что не смогли отмазаться. В армейской среде чаще занимают положение, близкое к доминирующему, или среднее, за счет развитых коммуникативных навыков (болтуны) и/или хитрости (хитрецы). Чаще приходят в армию в возрасте около 20 лет. В зависимости от в/ч могут составлять до 30% личного состава.

Работяги - люди, имеющие в гражданской жизни богатое трудовое (высокая квалификация, опыт работы), семейное (семья, дети) прошлое. Часто старше 22 лет (22-26). В армию могли попасть добровольно после получения высшего специального образования, после отсрочек по различным основаниям (учеба, здоровье, семья) или даже после приезда в Россию из стран ближнего зарубежья (Таджикистан, Узбекистан, Казахстан и т.д.). В армии чаще всего занимают крепкое среднее положение за счет большего, чем у остальных, возраста (соответственно, жизненного опыта) и/или желания, умения работать (рабочие руки всем нужны). В зависимости от в/ч могут составлять до 35% личного состава.

Умники - люди, имеющие законченное высшее образование, получившие подготовку к умственному роду деятельности и/или хорошо разбирающиеся в электронике (компьютерщики), иногда в ущерб всему остальному. Часто физически (дрищи, каличи) и/или социально-психологически (одиночки, суицидники) слаборазвиты, и потому часто занимают положение ниже среднего в армейской среде. Попадают в армию часто в результате невозможности откосить, а также по иным многообразным причинам, вплоть до сознательного желания служить в армии. Редко составляют больше 10% личного состава, и при этом стремятся самостоятельно покинуть или изменить неустраивающие их условия тем или иным образом.

Изгои - люди, по каким-либо причинам ставшие в армейской среде так называемыми "козлами отпущения", лузерами, отверженными, или теми, за кем закрепилась репутация "косячника". Причинами этого являются такие факторы как особенности внешности (большие зубы, брови, нос, и так далее и тому подобное), умственная (дурачки), физическая (дрищи, каличи), социально-психологическая (одиночки, суицидники) недо- или слаборазвитость. На них чаще всего концентрируется значительная часть негативного внимания, как заслуженного, так и нет (обвинение по привычке). Редко составляют более 5% от личного состава в/ч, чаще пара-тройка человек на отделение. Могут активно выживаться, отторгаться коллективом, который несет ущерб из-за их деятельности или даже их элементарного присутствия.

В заключении хочется отдельно отметить, что эта классификация не предназначена и не предполагается для оскорбления кого-либо и не имеет цели кого-то обидеть.

О том, как не стать изгоем в армии, можно прочитать здесь: http://www.proza.ru/2015/09/14/341

В обозримом уже будущем, 1 октября, начнётся очередной осенний призыв в ряды ВС РФ. Поэтому я решил, пока не слишком поздно (хотя тема эта будет актуальной ещё долго), не написать даже, а скомпилировать некую статью, как продолжение предыдущих «Советов молодому призывнику». Если первая часть касалась нематериального, того, что «должно быть в тебе», то вторая будет о материальном, о том, что «должно быть с тобой». То есть, речь пойдёт о вещах. Что брать с собой, что не брать, сколько брать, когда брать, куда прятать, когда отдать. Собрана эта статья из множества бесед, которые мне доводилось вести на эту тему, а также из личного опыта.

Итак, начнём.

Начнём с нескольких вводных, чтобы было понятно, чем продиктовано именно такое содержание списка.

5 вводных.

1. Солдат-срочник живёт в казённом доме (казарме), в казённой одежде (обмундирование), пользуется казёнными вещами (снаряжение, оружие) и питается казённой едой (продовольственное довольствие). Вещи ему даёт государство во временное пользование, пока солдат служит. За вещи, которыми пользуется солдат, он отвечает лично. То есть он обязан хранить, беречь и держать доверенные ему вещи в исправном состоянии. Так гласит Устав Внутренней Службы (ст. 16: обязан «содержать в постоянной готовности к применению вооружение и военную технику, беречь военное имущество», ст. 160: «Солдат (матрос) в мирное и военное время отвечает: <…> за исправное состояние своего оружия, вверенной ему военной техники и сохранность выданного ему имущества.», ст. 161: «Обязан: <…> соблюдать правила личной и общественной гигиены», «аккуратно носить обмундирование, своевременно производить его текущий ремонт, ежедневно чистить и хранить в определенном для этого месте;» и так далее). Поэтому у солдата должны быть (потому что никого не волнует то, чего у тебя нет) некоторые вещи, с помощью которых он может производить мелкий ремонт обмундирования и снаряжения. А также предметы личной гигиены (так как в некотором смысле солдат сам тоже становится «казённым», самому себе временно не принадлежащим), с помощью которых он должен поддерживать себя в удовлетворительном физическом состоянии.

2. Солдату-срочнику запрещено хранить личные вещи (а некоторые вещи запрещено иметь вообще, типа мобильного телефона, холодного оружия, спиртосодержащих жидкостей) везде, кроме как в личной сумке в каптёрке. Из каптёрки, понятное дело, личные вещи, в том числе сами сумки, имеют свойство пропадать в неизвестном направлении. При этом работает известная поговорка: «Не сп***или, а пр****ал».

3. Солдат получает денежное довольствие (в размере около 2000 рублей на данный момент), которые ему начисляются на дебетовую пластиковую карточку (в нашем случае – ВТБ24), чтобы солдат их тратил на предметы личной гигиены и прочие жизненно необходимые вещи, не входящие в вещевое и пищевое довольствие. В периодическое вещевое довольствие помимо всего прочего входит мыло (твёрдое или жидкое), гуталин, подворотнички («подшива», полоски белой х\б ткани), конфеты (да-да, карамели типа «барбарис», «дюшес» и «мята»), туалетная бумага. Также при призыве ему выдаётся уставной белый платок, вафельное полотенце, кашне (шарф защитной окраски), уставное мыло, «подшива», ложка, кружка, резиновые тапочки, банная мочалка. Обмундирование, выдаваемое при призыве в летнее время состоит из: кепки с алюминиевой кокардой, майки и трусов защитного цвета, кителя и штанов типа «пикселька», носков длинных шерстяных без пяток, берец. Также выдаётся рюкзак, бушлат и «ватники» (тёплые штаны), которые на призывном пункте сворачиваются и прикрепляются солдатом к рюкзаку (что не так-то просто с непривычки). Зимой, уже на дивизионе, нам выдавали новые зимние берцы и два вида рукавиц (двухслойные перчатки и варежки), а также зимнюю шапку нового образца.

4. Обналичивать денежное довольствие солдату затруднительно по нескольким причинам: отсутствие банкомата ВТБ24 на территории части, затруднительный выход солдата за территорию части, желание окружающих (офицеров, контрактников и других срочников) нажиться за счёт солдата. Также затруднительно что-то покупать в магазине, так как до него ещё надо добраться (если он вне территории части), ассортимент, скорее всего не покрывает все солдатские потребности.

5. Всё вышеперечисленное приводит к тому, что некоторые вещи солдату надо брать с собой из дома, а взяв – прикладывать огромные усилия к тому, чтобы их не лишиться, например прятать («ныкать») и не светить. «Нычка» – это место, где что-то можно заныкать (спрятать), типа тайник. «Светить» – это значит показывать лишний раз, демонстрировать, что у тебя нечто есть. То есть, приходится делать вид, что у тебя ничего нет, чтобы на самом деле у тебя всё было.

Итак, список того, что солдату стоит (или не стоит) брать с собой из дома без учёта выдаваемого на призывном сборном пункте армейского несессера. Нам последним (призыв I-14) его не выдавали, так что всё будет описываться без учёта несессера. С его содержанием можно ознакомиться ниже в Приложении 2 и скорректировать список при желании. Также стоит заметить, что вещи стоит брать максимально дешёвые (типа «Каждый день»), чтобы не было слишком обидно их потерять.

25 пунктов.

1. Зубная паста и зубная щётка в пластмассовом футляре. Футляр обязателен.

2. Мыло туалетное в пластмассовой мыльнице, состоящей из двух отделяющихся половинок. Последний момент важен, так как в части могут требовать держать мыло в тумбочке в одной половинке мыльницы в открытом виде (для контроля наличия мыла у солдата). Туалетное – потому что уставное мыло не пахнет приятно (кроме жидкого, но оно встречается реже).

3. Много (штук 5) одноразовых бритвенных станков с несъёмными лезвиями. В тумбочке запрещено хранить больше одного станка, так что они должны лежать в личных вещах. Их редко воруют. А вот лезвия для навороченных станков – чаще. Восполнить недостачу бритвенных принадлежностей в условиях армии относительно сложно.

4. Гель для бритья. Важно, что не пену, а именно гель. Пена быстрее расходуется, так как ею часто пользуются не по назначению. Например, в качестве ароматизатора при мытье полов (по этой же причине неэффективно брать шампунь – самому мало достанется) или для казарменных и шире – армейских дневных и ночных забав, выражающихся в мазании пеной. К тому же, в некоторых местах баллоны с пеной изымают как взрывоопасные.

5. 3 катушки белых, 2 катушки зелёных (тёмно-зелёная защитного цвета, цвета свежей травы), 1 катушку чёрных ниток.

6. 2 пачки тонких игл. Военные китель и штаны достаточно плотные. Чем толще игла – тем сложнее и дольше подшиваться и штопать. Тонкие иглы легко ломаются и быстро расходятся по рукам. К тому же их изымают на КПП (в целях безопасности согласно инструкции, чтобы не глотали) по прибытии на сборный пункт в ходе призыва. Поэтому их надо ныкать. Оптимально – в бумаги или в форму, чтобы это не было заметно.

7. 2 напёрстка (1 запасной). С напёрстком вам станет наплевать на размер иглы и вы сможете даже без особых проблем штопать берцы (обычно берцы начинают рваться к 7-8 месяцу активной службы). Напёрсток – предмет зависти, так что они тоже быстро расходятся по рукам (особенно по рукам шьющих дембельку), их лучше не светить.

8. «Ногтегрызку» (щипчики для ногтей) непрезентабельного (чтобы не протерять) вида. Ножницы (даже маникюрные) могут изъять как колюще-режущий предмет (наравне с любыми ножами, в том числе многофункциональными). Однако складные маленькие ножницы для шитья были бы очень полезны. Все перечисленные предметы для шитья укладываются в пакетик или мешочек и кладутся в наплечный карман кителя. Всё прекрасно умещается и не изымается\выбрасывается (по крайней мере у меня было так). Таким образом вы будете готовы зашить прорехи в обмундировании или экипировке где угодно, да и подшиться тоже, при определённой сноровке.

9. 1 расчёску, какую не жалко, до 10 см длиной, неширокую, для «хозпакета». Хозпакет состоит из уставного белого носового платка, расчёски, трёх иголок, на которых намотаны нитки в следующем порядке (это важно!): белый, зелёный, чёрный. Длина нитки такая, чтобы ими можно было подшиться – толстенький моток. Всё это засовывается в полиэтиленовый файлик и герметично запечатывается скотчем. Файлик и скотч добываются в местной канцелярии или берутся с собой. Истинное назначение хозпакета для меня за год так и осталось тайной (зачем расчёска в армии, где все побритые?). Однако за его отсутствие можно отхватить на утреннем осмотре. По крайней мере, так было тогда, когда я служил. Лучше ситуацию с хозпакетом узнавать уже на месте прохождения службы.

10. 3 тетради в клеточку на 48 листов. Первая – для записей, конспектирования уставов, обязанностей наряда и расчёта. Вторая – для записей для души (я писал туда наброски статей, мысли и стихи). Третья – на листочки и для того, чтобы туда что-то ныкать, например подшиву. Однако иногда, когда начальство озверевает от беспорядка в прикроватных тумбочках, две из трёх тетрадей могут просто выкинуть, безосновательно мотивируя это тем, что в тумбочке должна быть только одна тетрадь. Меня, как канцеляра (а я тут описываю «канцелярский набор»), это очень раздражало.

11. 2 карманных блокнота в клеточку. Один для быстрых заметок, второй на листочки или на замену закончившемуся первому. У меня за всё время службы было 3 карманных блокнота.

12. 3 синих шариковых ручки с колпачком (ручки могут протекать в форме – не отстираешь в армейских условиях), 2 простых чёрных карандаша, 1 стёрка, 1 точилка, 1 линейка (лучше железная) 10 см, корректирующий карандаш (замазка). Наличие корректирующего карандаша – это большая ценность, которую надо беречь в армии. При очередном «клеймлении» (подписывании вещей) и переклеймлении вещей (клеймить надо всё, к слову) крайне полезно иметь такую замазку.

13. Если есть очки – лучше брать их с собой и носить в железном футляре, а не в пластиковом или тканевом. Также, если есть очки, есть смысл брать до двух запасных футляров, и использовать их в качестве нычки – их чаще всего не открывают и не смотрят, а также не выкидывают. Про линзы лучше забыть, на мой взгляд.

14. Конверты если и стоит брать, то только ради нычки, ибо их тоже не смотрят. Я в них хранил подшиву. Подшиву воруют из тумбочки чаще всего, так что за ней надо пристально следить и прятать.

15. Календарик можно взять для души и подсчёта дней, пока не получишь мобильник с ДМБ-таймером.

16. Очень дешёвый мобильный телефон («тапок», «тапочек») с зарядкой (лучше не micro USB, а оригинальную, так как могут взять и не вернуть\протерять, хотя тут палка о двух концах) без доступа в Интернет и без фотокамеры, просто чтобы звонить и слать смс. Денег на счету сим-карты должно быть немного, рублей 150 хватит, ибо есть способы их увести. Есть части, где настолько простой телефон не запрещают иметь и пользоваться им в свободное время. Чаще всего – запрещают. Навороченные телефоны с камерами, Интернетом, тачскрином особенно активно изымают, воруют, разбивают, перепродают. То есть их много даже там, где они запрещены. Наушники, особенно вакуумные (с пластиковыми насадками), исчезают с огромной скоростью, быстрее, чем всё остальное. Они тоже изымаются, воруются, разрезаются, перепродаются. Карточки памяти – тоже (их практически нереально вернуть, если потерял). Плюс, аппараты с камерой и Интернетом – это сфера интересов офицеров защиты гос.тайны и ФСБ-шников, при изъятии ими они полностью просматриваются.

17. Из документов иметь при себе паспорт. Он сдаётся при призыве и возвращается при дембеле или раньше (зависит от местной канцелярии). Военный билет выдаётся на руки (тоже зависит от канцелярии) после призыва и носится с собой в армии, его очень важно не потерять, как и личный жетон. Если есть желание возиться с машинами (чаще всего просто мыть и чистить, реже – ремонтировать, ещё реже – водить), то можно взять водительские права. Водители в армии очень нужны. Особо котируются категории прав C, D и E. Также совсем нелишним будет иметь книжечку для автодокументов (на крайний случай – для паспорта). В ней очень удобно держать документы (местная канцелярия и офицеры позаботятся о том, чтобы этих документов было много), пластиковую карточку и деньги. Также это неплохое место, чтобы ныкать что-нибудь. Я аккуратно заворачивал деньги в «белую» повестку (в которой написано «явиться для отправки к месту прохождения службы»), её ни разу не вскрывали.

18. Денег много с собой сначала брать не стоит. 400-600 рублей с бумажным разменом вполне хватит, если не особо тратиться на еду и воду в быстрой поездке к месту прохождения службы. Если поездка долгая, вам должно организовываться питание, как и должна возмещаться стоимость проезда. Но тут как повезёт. По минимуму стоит взять что-то перекусить нескоропортящееся и бутылку воды. Я брал подушечки для завтрака и простую воду, они не сильно пригодились, а на КПП их изъяли. Изъять также могут в каптёрке. Очень многое здесь зависит от обстоятельств. Карточку я свою в конце концов отдал родителям, беспокоясь за её сохранность, чтобы они снимали деньги и привозили по надобности. Надобность возникала редко – я практически не тратил деньги, мне и без них было нормально.

19. Можно взять с собой книгу, которую не жалко потерять, чтобы почитать в пути или уже на месте прохождения службы. Время на это будет.

20. Наручные часы непрезентабельного внешнего вида, дешёвые, электронные, желательно водостойкие, с подсветкой и будильником. Часто становятся предметом вожделения сослуживцев, так что за ними надо следить, чтобы не потерять. В то же время знать точное время крайне важно в армии.

21. Пластыри брать стоит на всякий случай. Сначала могут сильно донимать берцы, особенно если ноги нежные или берцы неудобные. Берцы дают на призывном пункте по размеру, который ты сам назовёшь. Я брал на размер больше и не прогадал – у меня кровавых мозолей не было, в отличие от многих сослуживцев. При получении зимних берец лучше брать на два размера больше (я по глупости взял по настоящему размеру – было дико неудобно, пока берцы не разносились). На руках тоже могут быть мозоли, например от усердного орудования лопатой, или просто с непривычки к ручному труду и физическим занятиям. Однако даже если мозолей не будет – порезы в армии не редкость. Хранить пластыри в тумбочке нельзя, поэтому их надо ныкать, например в документы.

22. Подшиву с самого начала брать не стоит. Когда выдадут и скажут подшиваться – тогда и стоит об этом заботиться. Если все не подшиты, а ты подшит – это плохо в первую очередь для тебя, и только потом для остальных.

23. Большую дорожную сумку с самого начала брать не стоит. Её в один прекрасный момент можно просто не найти на месте, если она кому-то приглянется, например каптёру или старшине, или просто тому, кто может её спереть, со всем содержимым или без него. Но сумку для личных вещей лучше иметь, чем не иметь. Защитить сумку от вскрытия практически нереально. То есть оптимальный вариант на первое время – два (три, для запаса) полиэтиленовых непрозрачных пакета.

24. Ещё можно взять небольшую банную сумочку для «рыльно-мыльных»: пены\геля для бритья, шампуня, мыла, зубной щётки, бритвенного станка, мочалки, полотенца. У меня она была, выполняя функцию несессера. Я туда убирал всякие мелочи (типа дезодоранта – полезная вещь в армии, лучше роликовый, чем спрей, чтобы им пользовался ты один), чтобы не было беспорядка в тумбочке. Там было всё: от очечника до запасных гражданских носков.

25. Гражданские носки с самого начала я не брал, хотя некоторые так делали. В некоторых местах гражданские прямо запрещены, в некоторых на это внимания не обращают. Главное, чтобы они не выделялись из общей массы и легко прятались. В сушилке их элементарно просто потерять. Даже нестиранные.

Приложения.

Приложение 1.

Список разрешённых вещей для хранения в прикроватной тумбочке согласно Уставу внутренней службы Вооруженных Сил Российской Федерации, ст. 174. В скобках – расшифровка от меня.

1. Туалетные, бритвенные, банные принадлежности (мыло, шампунь, зубная паста и щётка, бритвенный станок, пена или гель для бритья, мочалка, ушные палочки, крема, лосьоны, дезодоранты, туалетная бумага)

2. Принадлежности для чистки одежды и обуви (щётки обувные, щётки одежные, крема для обуви)

3. Носовые платки

4. Подворотнички

5. Книги

6. Уставы

7. Фотоальбомы

8. Тетради (во множественном числе!)

9. Другие письменные принадлежности (ручки, карандаши, ластики, точилки, замазки, линейки, листочки, скотч, краски, кисточки)

10. «Другие мелкие предметы личного пользования» (можно толковать очень расширительно)

Однако на практике всё сводится к тому, есть там «порядок» или нет. То есть всё содержимое тумбочки должно быть аккуратно разложено, на правильных полочках. Не должно быть свободно валящихся мелких вещей в тумбочке. А также еды или воды, даже конфет.

Расположение вещей в тумбочке у нас было следующим.

На первой полке, открытой или в выдвижном ящике, лежат мыло, зубная паста и щётка, бритвенный станок, пена или гель для бритья.

На второй полке лежат книги, тетради, письменные принадлежности, «другие мелкие предметы личного пользования» в какой-то сумочке (например, в несессере).

На третьей, самой нижней, лежат обувные щётки и крема в полиэтиленовом пакете, туалетная бумага, высушенная мочалка в полиэтиленовом пакете. После бани мочалка сушится сутки на задней стороне тумбочки на гвоздике.

Приложение 2.

Список содержимого солдатского армейского несессера образца весны 2014 года.

1. Шампунь-гель для душа для мужчин 2 в 1

2. Зубная паста

3. Гель для бритья

4. Гель после бритья

5. Гель для стирки

6. Крем для рук

7. Дезодорант для мужчин

8. Гель для рук

9. Гель для ног

10. Станок бритвенный

11. Картридж со сменными лезвиями

12. Щипчики для ногтей

13. Набор швейный

14. Полотенце

15. Набор плаcтырей

16. Стакан складной, силиконовый с крышкой

17. Бальзам гигиенический для губ

18. Зубная щетка.

Первая часть советов молодому призывнику здесь: http://www.proza.ru/2015/09/14/341

Введение и предисловие

Нижеследующий текст обращен к тем, кто, как и я, сознательно готовился служить в российской армии по призыву или уже служит в ней и почему-то может это прочитать. Когда передо мной встал вопрос о том, каково это – служить в армии, я обнаружил, что мне не хватает достоверной информации об армии, о том, как там надо служить. Чего не стоит делать, как себя не стоит вести, и наоборот, к чему стоит стремиться, готовясь к армии или уже начав нести службу в ее рядах.

Тогда я поступил так, как все наверное поступают в такой ситуации – начал интересоваться у друзей, знакомых, людей в интернете, задавал вопросы. Так я собрал и прочитал массу отзывов, которые, как я могу утверждать теперь с полной уверенностью, очень помогли мне (и не одному мне, наверное) подготовиться к армейским реалиям.

Затем, наконец, меня призвали в армию, и я уже отслужил четверть своего года (на время написания этих строк). Здесь я на практике проверил и оценил верность полученного знания, а также приобрел свое. Но надо признать, что все это заняло много времени и потребовало заметных усилий, которыми не каждый будет или может жертвовать.

Но это знание стоит того, чтобы его добыть. Я добыл его, это знание, при том, что я отдаю себе отчет в том, что оно субъективно, индивидуально и неполно, даже «просрочено» – да, оно именно таково, и другое едва ли возможно получить. И именно им я хочу поделиться с теми, кто ищет ответа, информации, совета.

Итак, что я могу посоветовать молодому призывнику, то есть молодому человеку, который недавно был призван в армию?

Чего не должно быть в тебе, когда ты в армии.

1) Слабости.

Физической, психологической, духовной, социальной. Можно сказать, любой. Нельзя создавать у окружающих впечатление, что тобой можно безнаказанно пользоваться и помыкать твоими интересами.

В армейском обществе, среди солдат, уважается в первую очередь физическая сила. Если ты – громила, или просто внушительно выглядишь, то к тебе приставать будут значительно меньше, чем к другим. Но приставать будут ко всем, по крайней мере, первое время. Про что здесь идет речь?

Есть такой период, когда ты приходишь в роту и все окружающие начинают пристально к тебе присматриваться и принюхиваться. Они активно (буквально прощупывая) или пассивно (наблюдая за теми, кто прощупывает, и за твоей реакцией на это прощупывание) будут стараться понять, кто ты есть по жизни. Можно ли иметь с тобой дело. Чего от тебя ждать. Можно ли на тебя положиться.

Здесь уместно отметить мою классификацию характерных типов людей среди российских солдат-срочников («классификацию срочников»).

2) Заметности.

У армии не просто так защитная окраска (зеленый, черный, белый цвет). Один из важнейших армейских принципов – маскировка, незаметность. Будь хотя бы внешне (по форме, поведению) как другие. Не стоит выделяться из общей массы, общего числа, окружения, если ты сам того специально не хочешь с какой-либо целью.

Последнюю мысль следует отнести к любому рассуждению об армии: старайся ничего не делать «нечаянно», по неразумению, случайно, без умысла.

Во-первых, потому что ты – разумный, трезвомыслящий взрослый человек, которому доверено оружие, а не ребенок, который не понимает, что творит. Иначе тебе не доверили бы оружие (по крайней мере так должно быть).

Во-вторых, любой твой поступок, исходя из первого пункта, будет по умолчанию оцениваться как сознательный, целенаправленный.

В-третьих, ты можешь действовать любым образом, строить любые планы, нарушать все, что угодно и противоречить чему угодно (начиная с этих нехитрых советов, заканчивая Уставами и всеми человеческими законами), но ответственность за любые твои действия несешь ты лично в первую очередь, опять же согласно первому пункту.

Любые оправдания и отговорки вторичны, личная ответственность каждого первична. По моему глубокому убеждению, это относится и к жизни на гражданке, но в армии вопрос об ответственности особенно важен, так как здесь идет речь буквально о жизни и смерти.

3) Инициативности.

Это связано с предыдущим пунктом, но им не исчерпывается. В армии существует расхожее выражение: «Инициатива **** инициатора». Цензурный вариант: «инициатива наказуема». Это верно во многих смыслах, первый и основной из которых состоит в том же принципе личной ответственности за любые твои поступки.

Кто сказал – тот и делает, отвечает за свои слова. Хочешь внимания – держи, но плати за это тем или иным образом. Совершенно не обязательно буквально, деньгами, но возможно своим трудом, своим временем, нервами, и так далее. Как сказал один умный человек: «За все приходится либо платить, либо расплачиваться».

Для молодого рядового солдата особенно важно быть безынициативным во-первых, потому что он не знает местных порядков, отношений, расстановки сил и так далее.

Во-вторых, потому что он слаб (вспомним первый пункт) за счет этого незнания (знание – сила), и может навредить себе с самого начала своей службы своим незнанием, влипнув в какую-то плохую историю из-за своей инициативности.

В-третьих, потому что от него не ждут, не требуют инициативности, а требуют и ожидают исполнительности, беря во внимание первые два пункта. В итоге, я бы советовал просто подождать с любыми инициативами первое время. Но не отказываться от них совсем и навсегда, конечно. Просто отложить на время.

4) Анархичности, недисциплинированости.

Другой основополагающий армейский принцип, жизненно важный для молодого солдата. В армии везде установлена строгая иерархия, субординация, поддерживаемая дисциплиной, как внутренней (самодисциплина), так и внешней (навязываемой офицерами, Уставами, и так далее, извне). У кого слабая внутренняя дисциплина, тому неизбежно будут прививать ее внешне с помощью разнообразных мер воздействия. Этот процесс прививки, воспитания, мало кому нравится.

А значит не стоит давать к нему лишнего повода. То есть необходимо выполнять требования, касающиеся дисциплины, добровольно и сознательно (то есть понимая, зачем и почему это необходимо). Если нет понимания «зачем и почему», то должна быть хотя бы добровольность и вера в то, что так надо. Конечно, это все относится только к законным требованиям, которые закреплены в уставах и законах (которые было бы полезно знать хотя бы в общих чертах). Однако чаще всего от тебя не будут требовать чего-то незаконного, потому что за это тоже несется ответственность теми, кто требует.

Все сказанное выше в этом пункте относится к требованиям со стороны офицеров и официальных, формальных начальников и командиров. Но есть и неформальная сторона армейской жизни, в которой четких правил нет, но иерархия и требования есть, а следовательно должна быть и некая дисциплина.

На ее счет я бы сказал, что неразумно её нарушать сразу, не разобравшись в ней. От этого я предостерегаю молодого солдата и советую не забывать о своей ответственности за любые свои поступки и их последствия.

5) Неопрятности.

Это очевидное требование, которое тем не менее далеко не всегда выполняется. Нельзя быть грязнее других, быть «чуханом». В идеале вообще надо быть чистым, однако в крайне редких случаях в армии можно остаться чистым к исходу хотя бы одного дня. И тем более редко получается ежедневно мыться. Тем не менее, необходимо использовать любую возможность помыться, а также постирать вещи и вообще привести себя в порядок.

Исходя из всего вышесказанного уже можно составить некое впечатление о том, что ты увидишь в армии. А принимать эти советы всерьез или нет – это твое дело и твой выбор. Мое дело – это напомнить тебе о нем. Служи России.

Послесловие.

Предисловие и текст были написаны мною 3 октября 2014 года, когда я отслужил первые 3 месяца в армии и уже кое-что стал понимать в происходящем, находясь в военном госпитале. Текст публиковался в нескольких местах и ранее, и был довольно популярным, собирал много позитивных отзывов, его до сих пор активно читают (у меня есть возможность это отследить). В дополнение к данному тексту у меня есть ещё несколько статей сходной тематики, которую можно объединить в некий цикл.

Если данная публикация будет кому-то интересна, то могу выложить и их. Ведь скоро должна начаться рассылка повесток, а затем - новый осенний призыв 2016 года. Думаю, найдутся люди, которым было бы интересно узнать нечто новое про то, что им грозит.