Собираемся валить. В этот комплекс упражнений помимо всего входит упражнение «сборка контейнера». Настоящего грузового контейнера – по запросу его привозили нужного объёма  N тонн и просто ставили у дома. Мы туда паковали скарб, попутно сооружая ящики для упаковки – вот я поднаторел тогда гвозди забивать, сотни их прошли через руки. И некоторая часть – сквозь.

Но валить нужно как-то, на чём-то. Опять же причитающиеся выплаты и сбережения нужно конвертировать во что-то инфляционно-устойчивое. Напоминаю, за окном конец 90х – Алиса, в стране пиздец.

Было принято стандартное для многих в тот момент соседей по воинской части решение - приобрести автомобиль. Тем паче на фоне воспалившихся интеграционных с ФРГ процессов восточные немцы – как частные лица, так и организации – продавали множество советских авто, зачастую в экспортном исполнении, эксплуатировавшихся немцами со всем прилежанием и прохождением ТО, при этом за смешные деньги.

Ходили слухи об оставленных у КПП гарнизона «Запорожцах» с полным баком, ключами, документами и запиской «Катайся, русский Иван», но  думаю, что это городские легенды - а проще говоря пиздёжь.

После измерения толщины финансового матраца и изучения предложений было принято решение о приобретении автомобиля системы «Москвич», модель 2140. Корпус серебристый металик, чёрная крыша – при этом не окраска, а некая пластиковая конструкция – то ли нахлобучка, то ли напыление. Опять же за давностью лет и пиздюковостью на момент событий не припомню точно всех деталей.

Для заключения сделки на территорию гарнизона прибыла делегация немцев в составе двух человек – собственно владельца и второго, роль которого была совершенно непонятна. Массовка/усиление/etc – кто их, немчуру, поймёт.

После N-часового хождения вокруг авто, пинания колёс, колупания покраски – да, автоподборщики, тогда даже толщиномеров ещё не было, по крайней мере в той местности – и прочих очень важных мужских ритуалов, было принято решение автомобиль покупать.

Документальная часть была оформлена, деньги, документы и ключи от авто былы переданы их новым владельцам, руки пожаты – казалось бы, ничто не предвещало.

Но тут на авансцену вышло традиционное русское «А обмыть?! Ведь не будет ездить!!» И немцы послушно проследовали в адские ворота наших двух коммунальных комнат, где их  уже ожидал с утра накрытый стол.

На столе присутствовали все традиционные праздничные яства – оливье, холодец, пироги и тд.

А также домашнего изготовления горчичка.

Горчичку маман изготавливала собственноручно, из горчичного порошка, соли, уксуса и обеднённого урана. Вся эта смесь массового поражения в закрытой банке минимум две недели настаивалась на нашей плите в общей кухне – поближе к теплу. В момент первого снятия крышки с банки из кухни съёбывались все обитатели, кроме самых смелых, самых глупых и маман – ей просто деваться было некуда, рыдала и нахваливала.

Это ОМП, разумеется, присутствовало на столе среди прочих соусов и специй, как обычно – ну там холодечек подмазать, например.

После некоторого количества выпитых горячительных напитков наши немецкие друзья вдруг по какому-то наитию начали констроллить бутерброды. Из хлеба, обильно смазываевого горчицей массового поражения – натурально, слой чуть не в палец был – и всяческой мясной и сырной нарезки. После чего под возгласы «За здоровье!» был произведён кусь.

Лица восточногерманских друзей были достойны зарисовок в анатомических атласах. Такую смену цветовой гаммы от нежного розового лепестков сакуры до тёмно-бордового щёк сантехника Петровича за секунду не смогла бы заснять даже современная скоростная камера.
Пока они рвали друг у другу из рук кувшин с домашним компотом – в воплях можно было отчётливо различить и  «Mein Gott!», и «Stalingrad war diesen Russen nicht genug!!».

Пожар гасили сообща, силами всех соседей из нашего «крыла» - половины подъезда в одноэтажном коммунальном доме. Но в целом успешно, никто из немцев не умер.

А на приобретённом автомобиле системы «Москвич», модели 2140 мы из Восточной Германии доехали до города Чернигова. Аавтомобиль при этом ни чихнул, ни пёрнул - довёз в лучшем виде.

Я через польско-белорусскую границу тогда пешком перебегал под непонятное шипение польского пограничника и крики «Стой – стрелять буду!» белорусского. Но это уже другая история.