VadimFedorov

– Товарищ капитан, разрешите обратиться! – рядом с Кошечкиным появилось двое бойцов.

– Спрашивайте, – отозвался он, заранее зная вопрос.

– А почему Лобанов? – спросил здоровенный парень, ростом под два метра.

– А потому что у нас скрытая разведка будет. У Лобанова рост – метр с кепкой, и лицо у него придурковатое, и уши торчат. А ты – вылитый Рэмбо, Зимин. Тебя за версту видно, кто ты и где. Поэтому ты нас проводишь до «ленточки» и встретишь там же спустя сутки, – разъяснил капитан дылде. – Ещё вопросы есть?

Вопросов больше не было.

Кошечкин и Лобанов переоделись в гражданское. Из оружия взяли только два «Стечкина» и несколько гранат. Ну, и ножи – без них никуда.

Зимин проводил двоих разведчиков на опушку леса. Сидевший там другой боец доложил, что во-о-он через тот овраг можно пройти к городу. Там точно никого нет, он лично проверял.

Капитан и сержант, пригнувшись, побежали к оврагу, по которому затем, двигаясь уже в полный рост, подошли к окраинам города. Они долго выжидали, просматривали местность, чтобы не нарваться на засаду.

Как всегда, город начинался с частного сектора, а частный сектор – это огороды и небольшие садики, состоящие обычно из яблонь и груш. Вот в один из садочков наши разведчики и пробрались.

– Что-то собаки нет. Да и вообще мало собак на улице. Только один раз нас облаяли, – сказал Кошечкин.

– Может, потому что мы бесшумно продвигаемся? – предположил Лобанов.

– Это ты льстишь себе про бесшумность, – усмехнулся капитан. – Не облаяли, потому что собак здесь мало, а мало их, потому что эвакуировались жители. Значит, ждали нас. Значит, всё тут не просто так. Давай зайдём в помещение и осмотримся.

Медленно подошли они к старенькому, но ещё крепкому домику. Кошечкин осторожно потрогал деревянную дверь – не заперта. Постучал по ней костяшками пальцев. Тишина. Показалось, что где-то что-то скрипнуло, но это поднялся ветер, да ещё и дождик начал накрапывать.

Капитан осторожно приоткрыл дверь и шагнул внутрь – в небольшую пристроечку у дома, типа веранды или сеней. Он сделал пару шагов и замер. Там было тепло. Значит, в доме кто-то жил. Кошечкин осторожно начал поворачиваться обратно к двери, как вдруг раздалось лёгкое покашливание, и мужской голос произнёс:

– Руки вверх!

Капитан поднял руки, как ему было приказано, и увидел в углу сеней натурального такого деда, в ватных штанах и телогрейке, с ружьём в руках.

– Сержант, – негромко сказал Кошечкин, – деда не убивай.

– Хорошо, – где-то за углом отозвался Лобанов.

– Военные? – спросил хозяин.

– Военные, – подтвердил капитан.

– А чего по гражданке одеты? – продолжил дед, пытаясь разглядеть за фигурой капитана невидимого Лобанова.

– Так форма постирана, – ответил Кошечкин. – Нас предупредили, что тут, в городе, не пенсионеры, а звери живут. Вот мы и обосрались заранее.

– Шутник, – усмехнулся дед и опустил ружьё. – Заходите, погреетесь.

Он прошёл в дом. Кошечкин помедлил и вошёл следом.

– Обувь снимай, – скомандовал дед, стаскивая с ног сапоги.

Посередине комнаты стояла старая женщина – по-видимому, его жена.

– Добрый день, – сказала она капитану и обратилась к мужу: – А кто это?

– Наши это, – ответил дед и сел за стол. – Сообрази ребятам поесть.

Кошечкин между тем, стараясь не сильно пачкать пол грязью, прошёлся по комнатам – проверил, нет ли ещё кого. Посторонних не было. Он вернулся, приоткрыл дверь и крикнул:

– Лобанов, заходи!

Сержант зашёл. Разведчики, помедлив, разулись и уселись за стол, на котором тут же появились тарелки, вилки, квашеная капустка, хлебушек, ещё что-то и три рюмки.

– Мы не будем, – сказал Кошечкин, – мы на службе.

– Тогда я за всех выпью, – предложил дед.

– Щас! – отозвалась бабка. – Ты бы лучше за троих чего-нибудь другое делал. Пара рюмок – и всё. Юра, не забывай: у тебя сердце.

Хозяин вздохнул, налил в одну из рюмок водки, опрокинул содержимое внутрь и закусил малосольным огурчиком, заботливо поданным женой на блюдечке.

В это время рядом с домом раздалось тарахтение, а потом послышался звук работающего автомобильного двигателя.

– А что это? – спросил капитан, подойдя к окну.

– Да главный паразит нашей улицы – Гога. Он специально свою машину перед нашим двором ставит и прогревает её. Полчаса под окнами коптит, фашист, – пояснил дед.

– Его в первую очередь надо будет раскулачить, – поддакнула хозяйка. – «Хай Гитлер» пьяный орал. И нам постоянно угрожает, что мы москали и нас надо выселить.

Кошечкин обулся и выскользнул за дверь.

Около палисадника стояла наглухо тонированная «девятка» жёлтого цвета, со знаком такси на крыше. Возле неё курил верзила в кепке, какую носили грузинские таксисты ещё в советские времена. Он докурил и неспешно направился в соседний дом.

Капитан хмыкнул и вернулся за Лобановым.

– Быстро обувайся и пошли, – сказал он напарнику и добавил, обращаясь к хозяину дома: – Дед, ты никого водкой не угощал и ничего не знаешь, но видел, как двое неизвестных подошли к машине, поздоровались за руку с водителем, о чём-то с ним переговорили и уехали. Понял?

– Так точно! – ответил старик и потянулся налить себе ещё рюмку. Однако это его движение было замечено и пресечено бдительной женой.

– Как нам к его машине выйти, чтобы вас не спалить? – спросил Лобанов.

– Так вот сбоку проулочек, где у нас сарайчик стоит, там калитка есть, – объяснил дед.

– Спасибо, – ответил Кошечкин, и разведчики выскочили из гостеприимной хаты.

За сарайчиком они обнаружили калитку, по проулочку вышли к коптящей небо «девятке». И вовремя, так как Гога уже садился в неё. Не успел он пристроить свой зад на коврик, заботливо постеленный на сиденье, как в машину ввалились наши. Лобанов сел назад, а Кошечкин – на пассажирское место рядом с водителем.

– Свободен, командир? – скаля зубы в улыбке, спросил капитан.

– А вы кто? – удивился Гога. – Вы вообще откуда?

– Мы диверсанты. Нас на парашютах скинули. Как раз за твоим домом приземлились, – всё так же радостно улыбаясь, продолжил Кошечкин. – Сержант, ты парашюты закопал?

– Так точно! – отозвался тот сзади.

Гога хотел было открыть дверь и выскочить из машины, но не успел. Что-то тяжёлое и холодное надавило в его пах. Он посмотрел вниз. Это был чёрный пистолет, который находился в руке у пассажира с переднего сиденья.

– В общем, нам нужна обзорная экскурсия по вашему замечательному городку, – сообщил капитан. – Надо проехаться и посмотреть, где, чего и как. Ферштеен?

– Я в туалет хочу, – пробормотал водитель, стуча от страха зубами и глядя на опасный предмет у себя между ног.

– Из машины не выходить! – Кошечкин убрал пистолет от причинного места таксиста. – Если уж очень приспичит, то можешь под себя. Мы люди бывалые, как-нибудь потерпим неприятный запах.

– Товарищ капитан, можно я его задушу? – подал голос Лобанов. – В багажник бросим, а сами прокатимся.

– Не надо, я уже перехотел, – всё ещё стуча зубами, сказал Гога. – Просто вы очень сильно надавили. Сейчас всё нормально.

– Тогда поехали, – скомандовал капитан. – Нас интересуют все места, где наблюдается скопление «зелёных человечков» с жёлто-блакитными тряпочками, вот как у тебя на зеркале висит.

– Меня убьют за это, – произнёс водитель, но включил скорость и медленно поехал по улице.

– Не убьют, – обнадёжил его Кошечкин. – Мы с напарником про тебя никому ничего не скажем. Ведь не скажем же?

– Не скажем, – отозвался Лобанов. – И я даже тебя душить не буду. Но если что не так, то хана тебе, парень.

Тонированная жёлтая «девятка» покатила по улицам городка. Вначале проехали центр с многоэтажной застройкой. Потом заглянули в промзону, где около складов виднелись грузовики и шла усиленная работа по разгрузке чего-то опасного. На школьном футбольном поле заметили группу товарищей с тремя миномётами, а на задворках здания администрации – два танка. И ещё было много разных полезных мелочей, которые тщательно конспектировал Лобанов на заднем сиденье. На "девятку" никто не обращал внимание. Такси, оно и в Африке такси. Тем более  машину Гоги уже видели не раз на улицах этого городка.

После обеда, когда уже возвращались, случилась неприятность. На обочине стоял пикап зелёного цвета, возле которого о чём-то оживлённо беседовали люди в военной форме. От пикапа шагнул вээсушник и требовательно поднял руку. Гога притормозил, посмотрел на своего пассажира, сидящего рядом. Капитан незаметно кивнул. Водитель включил поворотник и остановился чуть поодаль от военного. Тот мелкой рысью подбежал к «девятке», подошёл со стороны пассажирского сиденья. Кошечкин опустил стекло левой рукой, а правую с пистолетом спрятал под куртку.

– Доброго дня, – в окно просунулась голова военного. – Закурити буде?

– Я не курю, у меня астма, – тут же ответил капитан.

– А чого за бік тримаєшся? – военный кивнул на засунутую за пазуху руку.

– Поджелудочная болит, – ответил Кошечкин. – Вчера бухали с родственниками, теперь вотболит, мочи нет. Гастрит у меня. Гога, у тебя сигареты есть?

– Есть, – очнулся таксист, до этого заворожённо глядевший на вээсушника, – есть у меня сигареты.

Он достал из кармана пачку и, склонившись к пассажиру, передал её военному. Руки у него при этом ходили ходуном.

– Ось тебе трясе те, – усмехнулся вээсушник и добавил на русском: – Похмелись. Отпустит.

И он, не поблагодарив за курево, убежал к своим. А такси помчало разведчиков к дому Гоги.

Приехали. Зашли в хату.

– Значит, жена будет через три дня? Точно? – спросил капитан, проверив помещения.

– Точно, – подтвердил таксист.

Ему было страшно, очень страшно. Два человека вполне обычной наружности производили на него неописуемый ужас.

– Товарищ капитан, – сказал Лобанов, войдя в большую комнату, – а гляньте, что у него на стене тут висит.

Там висел портрет Гитлера. Кошечкин подошёл к нему, снял со стены и поставил в угол. Потом укоризненно покачал головой и с издёвкой произнёс:

– Ну что же ты, Гога? Перебарщиваешь с идеологией. Повесил хотя бы Шушкевича. А ты прям сразу усатого.

– Я больше не буду. Честное слово, больше не буду. Это пропаганда. Я же ни при чём. Я вам помог. Только вы никому не говорите. Я больше не буду, – затараторил Гога.

– Конечно не будешь, – сказал капитан. – Но мы-то знаем, что тут у тебя на стене висело, и этого никогда не забудем.

Затем Гогу, этого последователя фашистов, привязали скотчем к стулу и поставили напротив угла, из которого смотрел Гитлер со вскинутой вверх рукой.

Как только стемнело, разведчики выскользнули из хаты и по оврагу вышли из города. На опушке их уже ждали наши.

Когда вошли в расположение роты, Лобанов, почему-то стесняясь, спросил:

– Товарищ капитан, а вы случайно не родственник вратаря? Ну этого, который тоже Кошечкин.

– Не родственник, но шайбу погонять люблю, – усмехнулся капитан и, пожав сержанту руку,пошёл докладывать начальству.

В результате полученных разведданных взятие городка прошло с минимальными потерями.

Капитан Кошечкин и сержант Лобанов были представлены к государственным наградам.Однако капитан не успел получить эту награду. Через две недели после описываемых событийего убил осколок от шальной мины, прилетевшей непонятно откуда. А Лобанов до сих пор служит. У него было лёгкое ранение, но сейчас с ним всё в порядке. Жив.

(С) Вадим Федоров

https://vadimfedorov.com