Духовные практики Востока

Монах: "Махарадж, весьма обнадеживает, что все происходит по воле Учителя. Мы молим Учителя, чтобы он сохранял вас для нас, долгое время. Ваш уход означает упадок духовного потока организации. Вам не надо ничего делать; нам достаточно лишь вашего присутствия. По вашему желанию все будет идти своим чередом, как идет и сейчас. Вы даёте нам духовную силу, вдохновение и благословение. Непосредственная работа будет выполнена нами. Как мне выразить, Махарадж, ту силу, что мы чувствуем от одной мысли, что вы рядом, позади нас, где бы мы ни находились?

Свами Шивананда: "Я всем сердцем чувствую, что вы любите и уважаете меня. Любовь, привязанность и уважение, которые члены Ордена испытывают друг к другу, это жизненная сила организации. Духовная сила и единство организации сохранятся до тех пор, пока любовь друг к другу останется незапятнанной, ибо эти отношения сконцентрированы вокруг Учителя. Они растут и расширяются благодаря Ему, как их центральной точке. Эти отношения не пропадают со смертью тела. Не иссякает и сила духовных учителей активно действующей организации. Например, Свамиджи (Свами Вивекананда), Махарадж (Свами Брахмананда), Бабурам Махарадж (Свами Премананда), Хари Махарадж (Свами Туриянанда) и Шарат Махарадж (Свами Сарадананда) один за другим покидали свои тела. Но разве от этого наша любовь и уважение к ним стали меньше? Или их духовная сила в какой-то степени утеряна, может ли это произойти? Это немыслимо. Они все еще здесь, и их сила влияет на нас разными методами. Они до сих пор вдохновляют нас и направляют нас на верный путь. Сейчас они пребывают в духовных телах и выполняют работу на тонком плане. Их можно видеть даже сейчас. Так же как они давали нам советы по разным вопросам, когда были воплощены в грубых телах, так же они дают нам наставления и сейчас, когда в этом есть необходимость. В божественном общении, разум достигает высоких планов, где вступает в контакт с этими великими душами; и можно, получать от них указания о пути, которым надо следовать. Мы тоже, когда наши физические формы исчезнут, сольемся с Учителем; так что, когда человек подумает об Учителе, он будет думать и о нас, как само собой разумеющееся. Мы - его преданные, его слуги; мы не существуем отдельно от него. Наши личности сливаются в Нем. Учитель - это Вечный Брахман".

SPIRITUAL TALKS OF MAHAPURUSH SWAMI SHIVANANDA

Мелвин Маклеод: Какой была Ваша первая встреча с буддизмом?

Ричард Гир: У меня было два озарения. Одно, когда я встретился с текстами Дхармы, и второе, когда я встретил учителя. Но до этого, еще в школе, я был действительно увлечен философией. Я пришел к буддизму через западных философов, в основном, благодаря епископу Джорджу Беркли.

Мелвин Маклеод: “Если дерево падает в лесу, но этого никто не слышит - происходит ли это в действительности?”

Ричард Гир: "Да. Субъективный идеализм был его тезисом: реальность - это функция ума. В основном он проповедовал школу «только ума». Достаточно радикально, особенно для священника. Я был очень увлечен этим. Экзистенциалисты также были мне интересны. Я помню, как таскал с собой копию «Бытия и ничто»1, не зная почему я это делаю. Позже я понял, что “ничто” не подходящее слово. “Пустота” на самом деле было то, что они искали -  воззрение без нигилизма.

Мое первое знакомство с буддийским учением произошло, когда мне было уже за двадцать. Я думаю, как и большинство молодых людей я не был особенно счастлив. Я не знаю, был ли я близок к самоубийству, но я был очень несчастным, и у меня были вопросы. Понимая, что я, вероятно, расширяю границы своего разума, я открыл для себя ночные книжные магазины, и стал читать все, что возможно в совершенно разных направлениях. Книги Эванса-Венца о тибетском буддизме оказали огромное влияние на меня. Я просто пожирал их.

Мелвин Маклеод: Многие из нас были вдохновлены этими книгами. Что привлекло Вас в этих книгах?

Ричард Гир: Они содержат в себе всю романтику хорошего романа, так что вы могли бы действительно уйти в них с головой, но в то же время, эти книги предлагают возможность жить здесь и быть свободным одновременно. Я даже не предполагал, что это возможно - я просто хотел быть свободным - так что идея о том, что вы могли бы быть здесь и в то же время быть свободным – идея о пустоте - была революционной.

Поэтому буддийский путь, особенно в тибетской традиции, очевидно, притягивал меня, но первая традиция, в которую я вовлекся, была Дзен. Моим первым учителем был Сасаки Роши. Я помню как отправился в Лос-Анджелес на трехдневный сёссин  (программа медитации Дзен). Я готовился, растягивая ноги долгие месяцы, чтобы пройти через это.

У меня был своего рода мистический опыт с Сасаки Роши, переживание реальности. Я понял, что это работа и еще раз работа. Это не про то, как летать по воздуху, это не про магию и романтику. Это серьезная работа со своим умом. Это было важной частью пути для меня.

Сасаки Роши был невероятно жестким и очень добрым одновременно. Я был совершенно новичком и ничего не знал. Я был наглым, сомневающимся и вообще охреневшим. Но в тоже время, в плане желания учиться я был настроен очень серьезно. Однажды в конце сёссина я не пошел на докусан (интервью с Дзен-мастером). Я чувствовал, что был плохо подготовлен для работы над коаном, так что им пришлось тащить меня. В конце концов, я просто сидел там, и я помню, как улыбался в тот момент. «Теперь мы можем начать работать», - произнес мастер. Сказать было совершенно нечего.

Мелвин Маклеод: Когда у кого-то такая сильная интуитивная связь, буддизм предполагает, что это из-за кармы, прошлых связей с учениями.

Ричард Гир: Я спрашивал об этом учителей - вы знаете, что привело меня к этому? Они просто смеялись надо мной, будто я думал, что это происходит в силу решения или просто случайно. Но карма не работает таким образом. Очевидно, у меня существует очень четкая и определенная связь с тибетским народом, иначе этого бы не случилось. Вряд ли моя жизнь привела бы меня к этому.

Думаю, я всегда чувствовал, что практика – это моя настоящая жизнь. Помню, когда я только начинал практиковать медитацию – мне было 24, пытаясь справиться со своей жизнью. Я спрятался в своей дерьмовой квартирке на несколько месяцев, просто практикуя тайчи и прилагая все усилия для медитации. У меня было очень четкое ощущение, что я всегда находился в медитации, что я никогда не покидал медитации. И это состояние более реально, чем то, что мы обычно принимаем за реальность. Уже тогда для меня это было ясно, но потребовалось много лет практики - наблюдения за своим умом и взращивания бодхичитты, чтобы принести это в окружающий мир.

Мелвин Маклеод: Когда вы познакомились с Далай-Ламой?

Ричард Гир: Я был последователем Дзен в течение пяти или шести лет, прежде чем я встретился с Его Святейшеством в Индии. Мы начали понемногу разговаривать и тогда он спросил: «О, так Вы актер?» Затем он подумал и сказал: «Итак, когда ты играешь злого, ты и вправду злишься? Когда ты играешь грустного, ты реально грустишь? Когда ты плачешь, ты что, на самом деле плачешь?” Я ответил, как актер, что выглядит более эффектно, если ты действительно веришь в те эмоции, которые изображаешь. Он пристально посмотрел в мои глаза и просто начал смеяться. Безудержно. Он смеялся от мысли, что я верил в реальность эмоций, что я очень старался поверить в гнев и в ненависть, в грусть, в боль и в страдание.

Наша первая встреча состоялась в Дхарамсале, в комнате, где теперь я вижу его довольно часто. Я не могу сказать, что ощущения кардинально изменилась. Я все еще очень нервничаю и имею множество проекций на его счет. Он легко избавляет от подобного рода вещей, ведь его обеты чрезвычайно мощные, они настолько всепоглощающие, что он успешно достигает своей цели. Ведь единственная причина, по которой каждый хочет видеть его – это желание избавиться от страданий.

Его Святейшество полностью изменил мою жизнь, как только я оказался в его присутствии. Это вне всяких сомнений. У меня было такое сильное чувство - «Всё, прямо сейчас я раздаю всё свое имущество и ухожу в монастырь». Это было вполне естественно, я понял, что я должен делать – работать с этими учителями, следовать этому пути, учиться всему, на что способен и посвятить себя этому. Несмотря на разную степень серьезности и приверженности с тех пор я не сошел с этого пути.

Мелвин Маклеод: Его Святейшество работает с Вами лично, укрощая ваши неврозы теми многообразными способами, известными буддийским учителям, или же он больше учит Вас на примере собственной жизни?

Ричард Гир: Нет никаких сомнений, что Его Святейшество - мой коренной гуру, и порой он обходится со мной очень жестко. Мне пришлось объяснять людям, которые иногда имеют довольно романтическое видение Его Святейшества, что порой он сердиться на меня, но делает это очень умело.  В такие моменты, мне, конечно, неприятно, но он делает это без какой-либо эгоистической привязанности со своей стороны. Я очень благодарен ему за то, что он верит в меня достаточно, чтобы быть для меня зеркалом и не миндальничать. Замечу, что первые встречи были не такие; я думаю, что он знал, насколько я был хрупок и был очень осторожен со мной. Теперь он чувствует, что моя серьезность в отношении учения и моя сила возросли и он может быть со мной пожестче.

Мелвин Маклеод: В школе тибетского буддизма Гелуг делается сильный акцент на анализе. Что привлекает вас в этом интеллектуальном подходе?

Ричард Гир: Да, это забавно. Я думаю, что скорее инстинктивно я пришел к Дзогчен (учение Великого Совершенства школы Ньингма). Вероятно, тот же инстинкт, что привел меня в Дзен, затем привел меня и к Дзогчен.

Мелвин Маклеод: Пространство.

Ричард Гир: Отсутствие концепций. Просто идите прямо к не-концептуальному пространству. Недавно я общался с учителями Дзогчен, которые были достаточно любезны, чтобы помочь мне увидеть как много других форм медитации предлагает Дзогчен, и я их практикую. Много раз Дзогчен действительно оживлял меня и позволял увидеть свежим взглядом некую ограниченность моего пути в силу обусловленностей и элементарной лени.

Но в целом, я думаю, что более разумным для меня является работа с Гелуг, хотя при этом пространство везде остается пространством. Я думаю, что аналитический подход, а именно поиск отсутствия границ этого пространства является важным. Таким образом, человек имеет стабильность благодаря способности упорядочить рациональный ум. Когда вы не думаете о пространстве интеллектуальный труд будет вас вдохновлять. Я все еще нахожу себя в ситуациях, когда мои эмоции вышли из-под контроля, я гневаюсь, и тогда очень трудно войти в чистое белое пространство. Поэтому аналитический подход к работе с умом очень полезен. Это довольно понятно, чтобы иметь возможность всегда вернуться к этому и потому это очень стабильно.

Мелвин Маклеод: Какой прогресс в практике привел Вас к тому, что Вы можете говорить об этом, вступление на путь Ваджраяны?

Ричард Гир: Мне не комфортно говорить об этом, потому что, во-первых, я не утверждаю, что знаю много, а во-вторых, будучи знаменитостью понимаю, что иногда эти вещи вырываются из контекста и это не идет на пользу. Я могу сказать, что независимо от формы медитации, которую я практикую, они все основаны на принятии прибежища, развитии бодхичитты и посвящении заслуг другим. Независимо от уровня учения, даруемого мне учителями, они включают в себя эти основные моменты.

В целом, Тантра стала менее романтичной для меня по мере того, как стала привычной. Это интересный этап в процессе, когда конкретная версия реальности становится более обычной. Я не говорю, что это нормально в мирском или обыденном смысле, но я воспринимаю это также, как и то, что и ранее было для меня реальным. Я этому доверяю.

Мелвин Маклеод: Какие книги по буддизму являются значимыми для Вас?

Ричард Гир: Люди всегда спрашивают меня, какие буддийские книги я бы порекомендовал. Я всегда предлагаю книгу «Сознание дзэн, сознание начинающего» тем, кто спрашивает: “С чего мне начать?” Я всегда упоминаю что-либо из книг Его Святейшества. Его книга «Kindness, Clarity and Compassion»2 чрезвычайна хороша. Там есть замечательные вещи. Очень полезна книга Джеффри Хопкинса «The Tantric Distinction». Так много книг.

На фото: Далай Лама шутливо приветствует Ричарда Гира на конференции "Power and Care", организованной Mind and Life Institute в Брюсселе. Сентябрь, 2016.

Мелвин Маклеод: Вы часто бываете в Индии. Это дает вам возможность практиковать в обстановке, где меньше отвлечений?

Ричард Гир: На самом деле отвлечений там, наверное, больше! Когда я там - я не только простой ученик, но и "тот парень, который может помочь". В Индии есть много людей, которые нуждаются в помощи, и бывает очень трудно сказать "нет". Так что это не самое спокойное время в моей жизни, но нахождение в атмосфере, где все сосредоточены на Учении и где Его Святейшество находится в центре внимания, является исключительным.

Мелвин Маклеод: Когда Вы в Дхарамсале у вас есть возможность учиться у Далай Ламы и других учителей?

Ричард Гир: Я стараюсь поймать всех моих учителей. Некоторые из них являются отшельниками в горах, но они приходят, когда Его Святейшество дает учения. Это время, чтобы ухватить все это и вспомнить. Для меня это означает вспоминание. Жизнь полна отвлечений и очень легко вылететь из колеи. Такие поездки - это возможность вспомнить: какова цель и зачем мы здесь.

Мелвин Маклеод: Здесь вы втянуты в мир кино, который воспринимается людьми как мир всепоглощающий, насыщенный и даже ожесточенный.

Ричард Гир: Это все правда. Но у всех остальных такая же жизнь. Киношная жизнь просто попадет в газеты, вот и все. Это те же эмоции. Те же страдания. Те же самые насущные вопросы. Никакой разницы.

Мелвин Мак: Вы не находите, что перемещение между этими разными мирами разделяет Вашу жизнь на две качественно разные части?

Ричард Гир: Я считаю, что мое участие в карьере и в нормальной семейной жизни, все больше и больше является вызовом для меня в части углубления своих постижений во внутреннем мире. Если бы я был вне сферы бизнеса, то для меня не было бы способа противостоять темным закоулкам моего внутреннего мира. Я бы просто не видел их. Я не такой твердый; я не такой умный. Мне нужно говорить, кто я такой, постоянно показывая мне мой разум. Я не увижу его в пещере. Моя проблема в том, что, если бы я вошел в некое блаженное состояние, я бы там и остался. И это была бы смерть. Я не хочу этого. Как я уже сказал, я не выдающийся практик. Я довольно хорошо понимаю - кто я.  Для меня лучше оставаться в миру.

Мелвин Маклеод: Есть ли у Вас особые способы, чтобы привнести Дхарму в свою работу, помимо тренировки ума и старания быть порядочным человеком?

Ричард Гир: Ну, это чересчур! Это серьезная штука.

Мелвин Маклауд: Это правда. Но это те вопросы, с которыми мы все сталкиваемся. Мне просто интересно, пытаетесь ли Вы привнести буддийский подход в мир кино?

Ричард Гир: В кино мы имеем дело с некими фрагментами реальности, и быть осведомленным о составном характере пространства и времени, я думаю, полезно для практики, для снятия закостенелости ума. В фильме нет ничего реального. Ничего. Не доказано даже существование частиц света, которые проецируются во время киносеанса. Ничего там нет. Мы знаем, что, когда мы делаем кино, мы делаем магический трюк. Но даже мы бываем захвачены мыслью, что это все реально - эти эмоции реальны, этот объект действительно существует, что камера выхватывает какую-то реальность.

С другой стороны, есть какой-то магический смысл, в том, что камера видит больше, чем наши глаза. Камера видит людей не так, как обычно видим мы. Так что есть некоторая незащищенность, когда находишься перед камерой. В обычной жизни такое не испытываешь. Есть определенное давление и стресс. Вы на виду... Вы реально на виду, и нет места, чтобы спрятаться.

Мелвин Маклеод: Насколько Вам комфортно выступать в роли выразителя Дхармы?

Ричард Гир: Выразителя Дхармы? Я никогда не принимал эту роль и не буду. Я не выразитель дхармы. Мне не хватает необходимых качеств.

Мелвин Маклеод: Но вас постоянно спрашивают о том, каково это - быть буддистом.

Ричард Гир: Я могу говорить об этом только как практик с ограниченной точкой зрения. Хотя прошло уже много лет с тех пор, как я начал изучать буддизм, я не могу сказать, что сейчас я знаю больше, чем раньше. Я не могу сказать, что у меня есть контроль над своими эмоциями; я не знаю мой ум. Я потерян, как и все остальные. Поэтому я, конечно, не лидер. Когда я говорю о чем-то, то это только то, что мои учителя дали мне. Ничего лично от меня.

Мелвин Маклеод: Когда вас спрашивают о буддизме, существуют ли определенные темы, возвращаться к которым вы считаете полезным, например, сострадание?

Ричард Гир: Конечно. Я, наверное, в той или иной форме обсудил бы мудрость и сострадание - два полюса нашего исследования - расширение нашего сознания и раскрытие наших сердец. И в какой-то момент, надеюсь, быть в состоянии охватить всю Вселенную одновременно умом - мудростью и сердцем - состраданием. Нераздельно.

Мелвин Маклеод: Когда Вы говорите это, я вспоминаю, что заставило меня задуматься, когда я слушал речь Далай-ламы. Он учил о сострадании, как он часто делает, но я задался вопросом, что бы произошло, если бы он говорил более широкой аудитории о буддийском понимании мудрости, то есть о пустоте. Мне просто интересно, что будет, если этот почитаемый духовный лидер заявит на весь мир - ну, вы знаете, вещи не имеют независимого существования.

Ричард Гир: Ну, у Будды было много поворотов колеса Дхармы, и я думаю, что Его Святейшество действует таким же образом. Если мы настолько потерялись в нашей животной природе, то лучший способ начать выбираться из этого - это научиться быть добрым. Кто-то спросил Его Святейшество, как вы можете научить ребенка заботиться и уважать живых существ? Он сказал, смотрите, можете ли вы научить детей любить и уважать насекомое, которое мы инстинктивно отгоняем от себя. Если дети поймут, что насекомое имеет базовое сознание, поймут его потенциал, и это сопровождается добрым отношением, то это огромный шаг.

Мелвин Мак: Я недавно прочел, что по мнению Далай Ламы, любовь матери является лучшим символом любви и сострадания, ведь любовь матери совершенно бескорыстна.

Ричард Гир: Нектар. Это и есть нектар! [В практике ваджраяны, духовные благословения визуализируются как нектар, стекающий на медитирующего.] Это молоко, которое идет прямо от матери. Абсолютно.

Мелвин Мак: Мне всегда импонировала точка зрения Далай Ламы, схожая с той, что высказывает в Учениях Шамбалы мой учитель - Чогьяма Трунгпа Ринпоче. А именно - необходимость универсальной духовности на основе простых истин человеческой природы, которая выходит за рамки какой-либо конкретной религии или потребности в формальной религии вообще. Это представляется мне чрезвычайно важным посылом.

Ричард Гир: Ну, я думаю, что это правда. Его Святейшество говорит о том, что нас всех объединяет - это великая признательность доброты и сострадания; это есть во всех религиях. Любовь. Мы все тянемся к любви.

Мелвин Маклеод: При этом он отмечает, что миллиарды людей вообще не исповедуют религию.

Ричард Гир: Но у них есть религия доброты. Они так действуют. Каждый отвечает на доброту.

Мелвин Маклауд: Это удивительно, что крупный религиозный деятель выступает, по сути, за религию без религий.

Ричард Гир: Уверен, это то, что делает его больше, чем Тибет.

Мелвин Маклауд: Это делает его больше, чем буддизм.

Ричард Гир: Гораздо больше. Будда был больше, чем буддизм.

Мелвин Маклеод: Вы в состоянии быть спонсором ряда проектов в поддержку Дхармы и независимости Тибета.

Ричард Гир: У меня своего рода уникальное положение - ведь у меня есть немного денег в моем фонде, и я в состоянии помогать различным группам в развитии проектов. Спонсирование книг по буддизму для меня является важным - переводы, издание. Но, думаю, самое важное, что я могу сделать - это поддержка Учений. Работать с Его Святейшеством и спонсировать учения в Монголии, Индии, Соединенных Штатах и других странах - ничто не приносит мне больше радости.

Я видел как Его Святейшество давал учение о бодхичитте, и никто не мог уйти без слез. Он трогает так глубоко, в самое сердце. В прошлом году в Бодхгайе он давал наставления по книге Куну Ламы “Восхваление Бодхичитты”, которая является поэмой. Просто думая об этом сейчас, у меня слезы наворачиваются. Так прекрасно. Ведь он даровал Учение на книгу “Восхваление Бодхичитты” Куну Ламы, который был его учителем, ух! Мы очутились в его сердце самым необычным образом. Место, о котором никто не расскажет и о котором нельзя прочитать. Вы в присутствии Будды. У меня было много учителей, которые дают замечательные учения о мудрости, но другое дело - видеть действительно великого бодхисатву, который подробно излагает учение о бодхичитте.

Думаю, это как раз те учения, ради которых Далай Лама с нами. Вот что трогательно.

Источник: часть 1, часть 2