Таверна "На краю вселенной"

Они ворвались в парк, петляя между лавочками и детскими площадками. Патрульный не отставал, ревя что-то про "нарушение адских протоколов" и "немедленное возвращение", но шум города заглушал его угрозы. Наконец, Луций заметил укромный уголок за старым дубом и потянул Азраила за рукав.

— Сюда! Применим старую добрую демоническую маскировку.

Азраил кивнул, и оба сосредоточились, задействовав свои способности. Через мгновение на месте демонов стояли два обычных человека: Луций превратился в пожилого джентльмена с тростью, а Азраил — в молодого парня с наушниками и скейтбордом. Патрульный промчался мимо, даже не взглянув на "джентльмена" и "скейтера", и скрылся за поворотом аллеи.

— Фух, пронесло, — выдохнул Луций, снимая иллюзию. — Но это ненадолго. Он скоро сообразит, что мы его обманули, и вернётся с подкреплением.

— И что ты предлагаешь? — спросил Азраил, возвращаясь к своему истинному облику. — Снова бегать? Или, может, сдаться и признать, что наш план с искуплением — полный бред?

— Ни за что! — возмутился Луций. — Мы только начали. И потом, ты хочешь вернуться в ад и объяснять, почему мы сбежали? Нас там на куски порвут.

Азраил вздохнул, но спорить не стал.

— Ладно, допустим. Но нам нужно придумать, как избежать патруля и продолжить наши "добрые дела". Только на этот раз, может, без енотов и мусорных баков?

— Согласен, — кивнул Луций. — Давай найдём кого-то, кто действительно нуждается в помощи, и сделаем что-то значимое. Такое, чтобы даже святые удивились.

Они вышли из парка и побрели по улице, высматривая тех, кому могли бы помочь. Вскоре их внимание привлекли двое детей у входа в многоквартирный дом. Мальчик лет пяти сидел на ступеньках и плакал, шмыгая носом, а рядом стояла девочка постарше, пытаясь его успокоить.

— Эй, малыши, что случилось? — спросил Луций, присаживаясь на корточки перед ними.

Мальчик поднял заплаканные глаза и пробормотал:

— Мой щенок пропал. Он убежал, и я не могу его найти.

Девочка, видимо, его сестра, добавила:

— Мы искали везде, но его нигде нет. Мама сказала, что если не найдём до вечера, то… — она всхлипнула, не договорив.

Луций и Азраил переглянулись.

— Щенок, говоришь? — Луций почесал подбородок. — Это как раз по нашей части. Мы найдём твоего щенка, малыш.

— Правда? — глаза мальчика загорелись надеждой.

— Конечно, — заверил Азраил, хотя в его голосе слышалось сомнение. — Мы… э-э… специалисты по потерянным животным.

Демоны отправились на поиски, расспрашивая прохожих и заглядывая во дворы. Через час бесплодных усилий Азраил начал ворчать:

— Луций, это безнадёжно. Щенок мог убежать куда угодно. Может, вернёмся и скажем детям, что мы его не нашли?

— Нет, — твёрдо ответил Луций. — Мы обещали. И потом, это наш шанс доказать, что мы можем быть полезными.

Внезапно из соседнего переулка послышался слабый лай. Поспешив туда, они увидели маленького щенка, запутавшегося в старой верёвке, привязанной к мусорному контейнеру. Он жалобно скулил, пытаясь вырваться.

— Вот он! — воскликнул Луций, подбегая к щенку. — Давай, помоги мне его развязать.

Вдвоём они быстро освободили малыша, который тут же принялся лизать им руки в знак благодарности.

— Ну что, герои дня, — усмехнулся Азраил, поглаживая щенка. — Пора вернуть его хозяину.

Они вернулись к детям, которые, увидев щенка, бросились к нему с радостными воплями.

— Спасибо, дяди! — крикнул мальчик, обнимая своего питомца.

— Да не за что, — отмахнулся Луций, чувствуя непривычное тепло в груди. — Берегите его, ладно?

Когда они отошли, Азраил задумчиво заметил:

— Знаешь, это было неплохо. Может, в этом что-то есть.

— Ага, — согласился Луций. — Но не расслабляйся. Патрульный всё ещё где-то рядом.

И словно в подтверждение его слов, из-за угла вынырнул тот самый демон-патрульный, на этот раз с подкреплением — ещё двумя демонами, вооружёнными до зубов.

— Вот они! — заревел патрульный, указывая на Луция и Азраила. — Хватайте их!

Демоны рванули вперёд, но внезапно их путь преградила толпа людей, вышедших из соседнего кафе. Впереди стояла женщина средних лет с ярко-рыжими волосами и взглядом, который мог бы остановить лавину.

— Стоять! — рявкнула она, и патрульные замерли, ошарашенные её командой.

— Кто ты такая? — прорычал главный патрульный.

— Я — Мадам Карла, экстрасенс и медиум, — представилась женщина. — И я знаю, кто вы и что вам нужно. Но эти двое, — она кивнула на Луция и Азраила, — под моей защитой.

Луций и Азраил переглянулись, не веря своим ушам.

— Под защитой? — переспросил Азраил. — Но мы...

— Тихо, — шикнула Мадам Карла. — Я всё объясню позже. А вы, — она повернулась к патрульным, — убирайтесь отсюда, пока я не вызвала своих духов-покровителей.

Патрульные, явно не желая связываться с медиумом, отступили, бормоча что-то про "это ещё не конец". Когда они скрылись из виду, Мадам Карла посмотрела на демонов.

— Итак, мальчики, — сказала она с лёгкой улыбкой, — думаю, нам есть о чём поговорить. Следуйте за мной.

Луций и Азраил, всё ещё ошеломлённые, послушно пошли за ней, гадая, что же их ждёт впереди. Одно было ясно: их приключения только начинались, и путь к искуплению обещал быть куда более запутанным, чем они могли себе представить.

— Свобода! — прошипела она, выплывая из-под лодки. — Но месть будет... эээ... холодной, как моё терпение! 

Однако месть пришлось отложить. Вернувшись в родные воды, Шарлотта обнаружила, что океан стал для неё токсичнее комментариев под её же видео. 

— О, это наша звезда! — завопила стая макрелей, выстроившись в ряд с телефонами из ракушек. — Шарлотта, дай автограф плавником! Или лучше укуси камеру для хайпа! 

Даже медузы, обычно равнодушные ко всему, кроме планктона и своей «духовности», пульсировали ядовито-розовым: 

— Видела твой мем, милая. Ты теперь... как это у людей? Инфлюенсер? Хотя больше похоже на инвалида. 

— Лучше быть инфлюенсером, чем желе с комплексами! — огрызнулась Шарлотта, но тут же наткнулась на осьминога-блогера, который вел стрим. 

— Привет, подводные друзья! — щупальца осьминога ловко держали ракушку с камерой. — Сегодня у нас в гостях Шарлотта — акула, которая доказала, что возраст — не помеха позору! Что чувствуешь, став лицом провала? 

— Чувствую, что щупальца — идеальная замена спагетти, — прошипела Шарлотта, пытаясь укусить камеру, но осьминог ловко увернулся, добавив: 

— Ого, агрессия! Не забудьте поставить лайк за натуральный контент! 

К вечеру Шарлотта, спрятавшись в своей пещере, обнаружила, что её «слава» принесла «подарки»: 

— Кто подкинул ей подарок с наклейкой «Позорница глубин»?! И это что — футболка с моей рожей и надписью «Ты — не рыба, ты — мем»?! 

Даже крабы, обычно занятые своими дрязгами, оставили на стене пещеры граффити: «Шарлотта = лох». 

— Всё, хватит! — взревела она, снося хвостом каменный столб. — Если мир хочет мемов, я дам им мем! Но такой, что они умрут от страха! 

План был прост: найти самого толстого тюленя, загнать его к пляжу с туристами и устроить шоу «Челюсти 2.0». Но судьба, как всегда, подкинула сюрприз: тюлень оказался инфлюенсером с миллионной аудиторией. 

— Эй, народ! — кричал тюлень с камерой GoPro на голове, пока Шарлотта гналась за ним. — Сегодня со мной играет в догонялки милая бабушка-акула! Ставьте лайк, если думаете, что она сдохнет раньше, чем меня догонит! 

Через десять минут Шарлотта, выдыхаясь, свалилась на дно, а тюлень, не отрываясь от стрима, бросил ей: 

— Не расстраивайся, бабуля! Зато ты в тренде — сейчас все любят «уязвимый контент». 

Ночью Шарлотта, глотая планктон (теперь её основная диета), смотрела на светящийся экран затонувшего телефона. Её видео набрало миллионы просмотров, а под постом «акула-неудачница» кто-то написал: «Бедняжка, я бы её обнял». 

— Обнял... — Шарлотта щёлкнула зубами, представляя, как давит этого пользователя в объятиях. — Ладно. Если нельзя победить позор — возглавь его. Завтра начну продавать мерч: «Я пережила TikTok — и вам советую». 

Но перед сном она всё же пробормотала: 

— Всё равно когда-нибудь я съем этого долбаногого тюленя. И его подписчиков за компанию. 

А где-то на поверхности рыбаки уже заказывали футболки с её лицом, не подозревая, что Шарлотта вот-вот станет не мемом, а брендом — ядовитым, саркастичным и голодным до реванша. 

P.S.

А дельфины тем временем ставили на её видео дизлайки. Из принципа.

В тот день, в выходной, Иван решил устроить семье вылазку. Они собрались на пикник у озера, окружённого соснами. Мотоцикл — его гордость, собранный своими руками из старых запчастей, — стал их транспортом. Иван называл его "Ворон" за чёрный цвет и надёжность. Он даже приладил к нему самодельные крепления для охоты, чтобы ездить по бездорожью.

На берегу озера Маша бегала, собирая гладкие камешки, а Анна раскладывала еду на старом одеяле. Иван сидел рядом, глядя на них, и чувствовал покой, который редко встретишь в суровой сибирской жизни.

— Папа, смотри, какой красивый! — Маша подбежала, протягивая отполированный водой камень.

— Очень красивый, солнышко, — улыбнулся Иван, потрепав её по голове.

Анна подошла с тарелкой бутербродов.

— Ешь, Ваня. Маша ждёт твоих лесных историй.

Он кивнул и начал рассказывать — про встречу с медведем, про то, как ушёл от стаи волков. Маша слушала, затаив дыхание, её глаза блестели. Этот день остался в памяти Ивана как лучший. Тогда он и представить не мог, что скоро всё это исчезнет.

Позже, когда солнце начало садиться, они собрались домой. Иван завёл "Ворон", и Маша, сидя между ним и Анной, крепко обняла его. Мотоцикл нёс их по лесной дороге, и ветер свистел в ушах. Эта картина — семья, мотоцикл, свобода — напоминала сцены из другой жизни, о которой Иван слышал от заезжего путника. Тот рассказывал про какого-то Дикона, что гонял на байке где-то далеко, за океаном, в мире, полном заражённых. Тогда Иван лишь посмеялся над байками о зомби. Кто бы мог подумать, что вскоре его собственный мир станет таким же.

Иван тряхнул головой, отгоняя воспоминания. Прошлое тянуло назад, но сейчас он должен был думать о настоящем. Его цель — найти Машу. Он знал одно: её забрали, и следы вели на север, к военной базе.

Впереди показался заброшенный посёлок. Дома стояли пустыми, окна зияли чёрными дырами, а на улицах валялись обломки. Иван заглушил двигатель и слез с мотоцикла, оглядываясь. Тишина давила, но он чувствовал — опасность близко.

С топором в руке он двинулся вперёд, прислушиваясь. Из одного из домов донёсся слабый стон. Иван насторожился и вошёл внутрь. На полу лежала женщина, её одежда была изодрана, а на лице — кровь. Она дышала, но едва.

— Помогите — прошептала она, увидев его.

Иван опустился рядом.

— Что случилось? Кто ты?

— Елена... На нас напали чумные... Мой брат… он защищал меня, но…

Она закашлялась, и Иван заметил глубокую рану на её боку.

— Держись, — сказал он, доставая аптечку. — Я помогу.

Он начал перевязывать рану, но понимал: ей нужно больше, чем он может дать здесь.

— Где твой брат? — спросил он.

— Ушёл за помощью… два дня назад… не вернулся…

Иван нахмурился. Скорее всего, брат мёртв. Он решил унести Елену в безопасное место, но едва вышел из дома, как услышал рычание. Из-за угла выскочила стая чумных — десяток тварей с горящими глазами и острыми когтями.

— Елена, спрячься внутри, — сказал он, опуская её на землю.

— Нет, я не брошу тебя! — возразила она.

— Ты ранена. Спрячься и жди.

Она неохотно ушла, а Иван встал посреди улицы, сжимая топор. Чумные приближались. Он вспомнил свои охоты на волков — заманить, ударить в слабое место. Первая тварь прыгнула, но Иван увернулся и разрубил её пополам. Вторая попыталась зайти сзади — он отбросил её ногой. Третья и четвёртая атаковали вместе, но он блокировал их топором и добил быстрыми ударами.

Однако их было слишком много. Они окружили его, отрезая путь к мотоциклу. Иван отступал, понимая, что бой может стать последним. Вдруг раздался выстрел — один чумной упал. Затем ещё выстрелы. Иван обернулся: группа выживших с винтовками открыла огонь, отгоняя стаю.

— Садись на мотоцикл! — крикнул бородатый мужчина.

Иван рванул к "Ворону", завёл его и уехал под прикрытием выстрелов. Остановившись вдали, он увидел, как выжившие подъехали на своих байках.

— Спасибо, — сказал он, переводя дух.

— Не за что. Я Сергей, это моя команда. Патрулируем тут, ищем выживших, бьём чумных.

— Иван. Ищу дочь. Слышал про военную базу на севере — знаете что-то?

Сергей нахмурился.

— База? Да, слыхали. Там эксперименты ставят, ищут лекарство. Но место опасное — чумные, военные… Не суйся туда.

— Мне надо. Маша может быть там.

— Это самоубийство, — покачал головой Сергей. — Но мы можем помочь подготовиться. У нас лагерь рядом — отдохнёшь, припасы возьмёшь.

Иван кивнул, и они поехали вместе. В лагере он увидел выживших: кто-то чинил оружие, кто-то мастерил инструменты. Сергей показал мастерскую.

— Твой "Ворон" хорош, но мы его улучшим: шипы на колёса, движок мощнее, баки побольше.

Они принялись за работу. Иван рассказал Сергею свою историю — о семье, о Маше.

— Понимаю, — кивнул Сергей. — Я тоже потерял своих. Теперь вот помогаю другим.

Ночью Иван остался в лагере, помог с охраной, научился новым приёмам боя с чумными. Утром Сергей дал ему припасы и карту.

— Береги себя, Иван. И возвращайся, если что.

— Спасибо, — ответил он и сел на мотоцикл.

Путь на север лежал через заснеженные горы. Иван знал, что впереди ждут испытания, но ради Маши он был готов на всё.

Рабочие переглядывались с привычной смесью скептицизма и обречённости. Витька, ветеран с двадцатилетним стажем и взглядом, полным вселенской тоски, хмыкнул:

— Ага, если под ездой понимать скатывание с горки без тормозов. Плавно, как по маслу, пока столб не встретится.

Но директор был непреклонен. Он раздал указания, которые звучали как сценарий комедии положений: красить всё что блестит, прятать всё что не блестит, и главное — создать видимость бурной деятельности.

— И запомните, — добавил он, поправляя замызганную кепку, — если спросят, почему машины не заводятся, скажите, что это новая экологическая фича. Экономим топливо! А если колёс нет — это для снижения веса, аэродинамика!

Серёга, местный философ и мастер по части "починить всё молотком", кивнул с саркастической ухмылкой:

— Гениально. А если кузов треснул, скажем, что это вентиляция. Комфорт для водителя!

Так началась подготовка. Цех превратился в арену цирка и полного абсурда: кто-то красил машины в ядовито-красный цвет, чтобы отвлечь внимание от трещин, кто-то полировал болты до блеска, будто от этого они станут крепче. В углу Витька с помощником пытались спрятать бракованные детали под старыми покрышками, но те предательски вываливались, как улики на месте преступления.

В этот момент в цех вошёл новый персонаж — инженер-идеалист Антон, свежий выпускник университета, полный идей и наивной веры в прогресс. Он приехал на завод с чертежами и мечтой внедрить современные технологии, но быстро понял, что здесь его ждёт не триумф, а испытание на прочность.

— Геннадий Петрович, — начал Антон, размахивая листами с графиками, — я тут подумал, может, нам стоит обновить оборудование? Конвейер же еле дышит, ему лет сто! Вот, смотрите, автоматизация могла бы…

Директор посмотрел на него, как на ребёнка, предложившего заменить чай водкой.

— Обновить? Зачем? Наш конвейер — это история! Он работает как швейцарские часы если бы Швейцария была в вечном ремонте. И потом, это не наш путь. Слишком буржуазно!

Антон вздохнул. Его идеи здесь воспринимали как ересь. Вчера он предложил использовать компьютеры для проектирования, на что Серёга ответил: "Компьютер? А молоток на что? Он и проектирует, и чинит!" Антон ещё не знал, что его ждёт, но уже чувствовал, как его вера в прогресс трещит по швам.

Пока Антон пытался осмыслить местную логику, в цехе началась серия комических провалов. Сначала рабочий по имени Миша, пытаясь починить старую лампу, случайно поджёг склад с маслом. Пламя весело заплясало, а Миша, вместо того чтобы тушить, начал кричать:

— Это не пожар, это испытание новой системы освещения! Энергоэффективность, товарищи!

Геннадий Петрович, прибежав на шум, невозмутимо кивнул:

— Отлично, Миша! Теперь у нас есть собственная печь для обжига деталей. Экономия на электричестве — это по-нашему!

Рабочие бросились тушить пожар ведрами с водой, но кто-то случайно облил краской стоящую рядом машину. Теперь она была не просто красной, а с разводами, как полотно современного художника.

— Ну всё, — пробормотал Витька, затягиваясь сигаретой, — теперь это не машина, а экспонат. Можно в галерею отправлять.

Тем временем другой рабочий, Петя, решил ускорить процесс покраски и начал красить машину прямо с водителем внутри. К счастью, "водителем" оказался манекен, но это не помешало Пете гордо заявить:

— Вот, видите, у нас даже манекены работают на производстве! Полная автоматизация!

Антон, наблюдая за этим хаосом, попытался вмешаться:

— Стоп, так нельзя! Это же опасно! И качество страдает!

Но его никто не слушал. Серёга похлопал его по плечу:

— Расслабься, парень. Качество — это буржуазный миф. У нас главное — количество. И видимость.

К вечеру цех выглядел как после битвы: машины стояли в разноцветных пятнах, пол был усеян болтами, а воздух пропах краской и гарью. Но Геннадий Петрович, обойдя своё "поле боя", довольно кивнул:

— Отлично, товарищи! Завтра мы покажем им настоящий русский автопром — с огоньком и креативом! Это будет триумф!

Рабочие, уставшие, но смирившиеся, разошлись по домам. Антон остался один, глядя на разгром вокруг. Он начал сомневаться, что сможет что-то изменить, но в глубине души ещё теплилась надежда. Или это был просто жар от догорающего склада?

Так закончилась подготовка к визиту. Завод вернулся к своему привычному ритму — поломки, перекуры и вечные обещания "догнать и перегнать". Но директор был уверен: завтра будет успех. Или, по крайней мере, весёлое шоу.

P.S. от автора: Думаете, это преувеличение? О нет, друзья мои. Настоящие заводы ещё изобретательнее: там могут не только поджечь склад, но и превратить его в коптильню для шашлыков. А директор, конечно, напишет об этом доклад как об "инновационном подходе к сплочению коллектива". Читайте дальше, если не боитесь абсурда, который слишком похож на правду.

— «Когда Луна скроет Солнце, а звёзды выстроятся в узор, границы между мирами истончатся, и Навь с Явью станут одним», — перевёл Лёха, подняв взгляд на Гришу.

— Это случится через несколько недель, — подтвердил Гриша. — Но есть способ подготовиться или даже предотвратить это.

— Какой способ? — Лёха прищурился, ожидая подвоха.

— В свитке упоминается артефакт — Ключ Миров, — ответил Гриша. — Он может управлять границами между Навью и Явью. Если мы найдём его, то, возможно, сумеем остановить слияние или смягчить его последствия.

Лёха задумался. Артефакты, окружённые легендами, редко оказывались такими простыми, как о них говорили. Но слова Хранителей о балансе эхом звучали в его голове, и он решил рискнуть.

— Где этот Ключ? — спросил он.

Гриша покачал головой.

— Точного места в свитке нет, — признался он. — Только намёки: «Там, где огонь и лёд сливаются, и звёзды указывают путь».

Лёха усмехнулся. Загадка, как в старых сказках. Но что-то в этих словах отозвалось в его памяти.

— Есть легенда о горе на границе Сибири и Дальнего Востока, — сказал он. — Там, говорят, есть пещера, где огонь и лёд существуют вместе. А в определённое время звёзды выстраиваются так, что указывают на вход.

Гриша кивнул, глаза его загорелись.

— Это похоже на правду, — сказал он. — Но путь туда займёт время. Нам нужно отправляться.

— Утром, — решил Лёха. — И лучше пешком, чтобы не привлекать внимания.

Гриша не возражал. Он знал, что сила Лёхи даст им преимущество в этом суровом путешествии.

На рассвете они покинули Светлояр, направившись на северо-восток. Снег хрустел под ногами, мороз кусал кожу, но Лёха шёл впереди, не замечая холода. Гриша, закутанный в тёплую одежду, держался рядом, иногда бросая на товарища задумчивые взгляды.

По пути они обсуждали пророчество. Лёха рассказал о словах Хранителей Огня:

— Они сказали, что мне нужно найти баланс между холодом и человечностью, — признался он. — Что я стал слишком отстранённым.

Гриша удивлённо посмотрел на него.

— Ты всегда был сильным, Лёха. Но я не думал, что ты сомневаешься в себе.

— Сила меняет, — коротко ответил Лёха. — И я начинаю это понимать.

Путешествие было нелёгким. Метели сбивали с пути, дикие звери рыскали в поисках добычи, а однажды на них напали мародёры. Лёха одним движением заморозил их оружие, заставив бежать в страхе. Гриша только покачал головой, восхищённый мощью Всадника Мороза.

Спустя несколько дней они добрались до подножия горы. Её вершина терялась в облаках, а ветер завывал, словно предостерегая. Лёха закрыл глаза, прислушиваясь к своим ощущениям. Что-то манило его вперёд, и он двинулся, указывая Грише следовать.

Они нашли узкую тропу, засыпанную снегом. Лёха расчистил путь, и вскоре перед ними открылся вход в пещеру, скрытый ледяными сталактитами. Внутри царила странная теплота: стены блестели инеем, а в центре пылал небольшой огонь, не угасающий вопреки законам природы.

— Огонь и лёд, — прошептал Гриша. — Как в легенде.

Лёха шагнул к огню, протянув руку. Пламя не обжигало, а мягко касалось его кожи, словно приветствуя.

— Здесь есть сила, — сказал он.

В этот момент из тени выступила фигура в длинном плаще, с посохом в руках. Лицо скрывал капюшон, но голос был глубоким и властным:

— Я — Страж Ключа. И я ждал вас.

Лёха напрягся, готовый к бою, но незнакомец поднял руку в мирном жесте.

— Пророчество предсказало ваше прибытие, — продолжил Страж. — Вы — те, кто может взять Ключ Миров.

— Где он? — спросил Лёха, глядя на огонь.

— Там, — кивнул Страж. — Но сначала вы должны пройти испытание.

— Какое? — вмешался Гриша.

— Испытание баланса, — ответил Страж. — Докажите, что можете найти гармонию между холодом и теплом, между Навью и Явью.

Лёха понял: это то, о чём говорили Хранители. Его шанс не только спасти мир, но и себя.

— Я готов, — сказал он твёрдо.

Страж отступил, указав на огонь.

— Тогда начнём.

Лёха и Гриша шагнули вперёд, готовые к неизвестности. Испытание ждало их, и от его исхода зависела судьба миров.

— Не ной, — отмахнулся Луций. — Мы найдём способ. Главное — начать с малого. Например, вон тот парень у светофора — он явно потерял смысл жизни. Давай поможем?

Парень, о котором говорил Луций, был тощим студентом с рюкзаком, из которого торчала пачка энергетических батончиков. Он пялился в телефон с таким видом, будто только что узнал, что его подписка на любимый сериал закончилась.

— Эй, смертный! — бодро крикнул Луций, подскочив к нему. — Что тебя гложет? Любовь не сложилась? Экзамен завалил? Или просто кофе плохой попался?

Студент вздрогнул и чуть не выронил телефон.

— Ты кто такой? — пробормотал он, оглядывая Луция с ног до головы. — Какой-то косплеер из дешёвого хоррора?

— Я твой персональный спаситель, — гордо заявил Луций, игнорируя сарказм. — Говори, что случилось, и мы с моим коллегой, — он кивнул на Азраила, который уже успел прислониться к столбу с видом "меня здесь нет", — всё починим.

— У меня дедлайн через два часа, а я не написал ни слова курсовой, — признался студент, глядя на Луция с подозрением. — И что, вы мне её напишете, что ли?

— Ха! — Луций хлопнул в ладоши. — Это проще, чем обмануть патрульного в аду. Давай тему, и я выдам тебе такой текст, что твой препод пустит слезу умиления.

Азраил закатил глаза.

— Луций, ты в прошлой жизни шарлатанствовал, а не курсовые писал. Может, не будем позориться?

Но Луций уже вошёл в роль. Он выхватил у студента телефон, открыл документ и начал стучать по экрану с энтузиазмом демона, которому дали второй шанс.

— "Влияние социальных сетей на современную молодёжь", — зачитал он тему. — О, это я знаю! Пиши: "Люди пялятся в экраны, как зомби, и лайкают котиков, пока их души гниют в цифровом аду". Гениально, да?

Студент моргнул.

— Э-э звучит как начало манифеста психопата.

— Это и есть гениальность, — отрезал Луций, продолжая печатать. Через полчаса он вручил телефон обратно. — Готово. Сдавай и благодари нас потом.

Студент пробежался глазами по тексту, побледнел и пробормотал:

— Ну, это либо пятёрка, либо вызов к психиатру. Спасибо, наверное.

Когда он ушёл, Азраил повернулся к Луцию.

— Ты только что написал курсовую в стиле проповедника из ада. Это что, теперь наш метод искупления?

— Ага, — ухмыльнулся Луций. — Помогли человеку, не убили никого, даже кофе ему не пролили. Прогресс!

Следующим их "подвигом" стало спасение кошки, застрявшей на дереве. Правда, кошка оказалась не кошкой, а енотом, который, увидев Луция, полезшего на ветку, зашипел и метнул в него огрызком яблока. Луций рухнул вниз, приземлившись прямо в мусорный бак.

— Великолепно, — прокомментировал Азраил, глядя на друга, облепленного картофельными очистками. — Мы теперь не только простые демоны, но и мусорные демоны. Святые будут в восторге.

— Заткнись и помоги выбраться, — буркнул Луций, вытирая лицо. — Это всё ради кармы.

К вечеру они решили устроить привал в забегаловке. Заказав два кофе — "чёрных, как наши души", по словам Луция, — они сели за столик и начали подводить итоги.

— Итак, — начал Азраил, отхлебнув кофе и скривившись, — мы помогли одному студенту, разозлили енота и чуть не попались полиции, когда ты полез в тот бак. Это что, теперь наша жизнь?

— Это начало, — возразил Луций. — Мы доказываем, что даже демоны могут быть полезными. Может, завтра откроем горячую линию "Демоны на связи". Представь: "Звоните, если ваш босс — козёл, мы его слегка припугнём".

Азраил фыркнул, но в его глазах мелькнула искра интереса.

— А что, звучит не хуже, чем "Комната вечного самообмана". Только вместо лжи будем слушать нытьё смертных.

Их разговор прервал громкий хлопок. Портал, из которого они сбежали, вдруг открылся прямо посреди забегаловки. Из него высунулся знакомый демон-патрульный с огненным мечом.

— Луций Барнабас! Азраил! Вы арестованы за нарушение адских протоколов! — проревел он.

Посетители забегаловки замерли, держа бургеры на полпути ко рту.

— Ой, кажется, наш отпуск закончился, — пробормотал Луций, хватая кофейную чашку. — Бежим?

— Бежим, — кивнул Азраил.

И они рванули к выходу, оставив за собой крики патрульного, разлитый кофе и надежду, что искупление, возможно, подождёт ещё денёк.

И вот однажды, проплывая мимо стаи сплетничающих макрелей, Шарлотта услышала про круизный лайнер. Туристы, музыка, жирные ноги, свисающие за борт — её шанс! "Это будет моё триумфальное возвращение, — подумала она, полируя зубы о ржавый якорь. — Мир снова вспомнит, что такое страх". Она не знала, что мир уже давно сменил страхи на мемы, а её ждёт не слава, а пивная банка в лоб и вирусное видео с дурацкой музыкой.

Глава 1: Подготовка к триумфу

Шарлотта решила, что её час настал. Ну, или хотя бы полчаса — с её-то выносливостью дольше всё равно не потянуть. Она выплыла из пещеры, которая пахла плесенью и несбывшимися надеждами, и сразу направилась к своему "зеркалу" — старому черепашьему панцирю, отполированному до блеска её собственным упрямством. "Сегодня я буду выглядеть как сама смерть," — постановила она, оскаливая зубы и прищуривая глаза. Правда, в отражении вместо смерти маячила какая-то потрёпанная рыбина с взглядом, полным экзистенциальной тоски.

—Да что ж такое, — пробурчала Шарлотта, — может свет падает под углом, и я поэтому на кашалота с похмелья похожа?

Но внешность — это полбеды. Главное — эффект. Шарлотта принялась репетировать свою атаку: резкий бросок вперёд, удар хвостом, театральный рык. В её голове это выглядело как сцена из блокбастера: корабль трещит, люди визжат, она величественно уходит в закат. На деле же она чуть не застряла в водорослях и случайно проглотила какую-то мелкую креветку, которая тут же начала возмущённо шевелиться где-то в районе её желудка.

— Тренировка — не провал, а разминка, — утешила она себя, выплюнув креветку с видом оскорблённой примадонны.

Собрав остатки гордости, Шарлотта двинулась к месту, где, по слухам макрелей, должен был пройти лайнер. По пути ей встретилась та самая стая сплетниц — блестящие, наглые, и как всегда, слишком довольные собой.

— О, Шарлотта, ты куда это? На шоу талантов для пенсионеров? — загоготали они, синхронно виляя хвостами.

— На шоу, где я вас всех съем, если не заткнётесь, — рявкнула Шарлотта, хотя её голос больше напоминал скрип ржавой цепи, чем грозный рёв.

— Ой, да ладно, бабуля, — хихикнули макрели. — Ты сначала догони кого-нибудь, а то с твоей скоростью только черепах пугать.

Шарлотта гордо задрала нос — точнее, попыталась, но из-за сутулости это выглядело как попытка разглядеть что-то на горизонте — и поплыла дальше. Внутри неё бурлил монолог:

— Смеются, да? Ну ничего, скоро они будут шептаться о моей атаке, как о второй Великой волне. Называть меня Шарлотта Великая. Или хотя бы Шарлотта Та-Ещё-Кусается.

Когда она наконец добралась до нужного места, то затаилась за рифом, напряжённо вглядываясь в мутную даль. И вот он — силуэт корабля. Сердце Шарлотты заколотилось, как у молоденькой акулы перед первым укусом.

— Мой момент, — прошептала она, представляя, как туристы роняют коктейли, а капитан орёт в мегафон: "Спасайтесь, это она!"

Но чем ближе подплывал корабль, тем яснее становилось, что что-то не так. Вместо сияющего лайнера с палубами, полными жирных ног, перед ней возникла ржавая калоша, на которой кучка рыбаков распевала пьяные песни и размахивала удочками. Вместо аромата жареных креветок в воздухе витал запах перегара и мокрых сетей.

— Это что, вселенная меня троллит? — возмутилась Шарлотта. Но отступать было не в её стиле.

— Ладно, пусть не элита, зато аудитория живая. Напугаю их так, что они своим внукам будут рассказывать!

Собрав всё своё мужество — и немного слизи с рифа, случайно прилипшей к плавнику, — Шарлотта рванула вперёд. Она вынырнула из воды с рыком, который должен был звучать как гром, но вышел скорее как кашель старого моржа. И что? Вместо воплей ужаса — взрыв хохота.

— Глянь, парни, акула! Да она же на последнем издыхании! — заорал один из рыбаков, швырнув в неё пивной банкой.

Банка угодила прямо в лоб, и Шарлотта на секунду опешила.

На последнем издыхании? Я вам покажу на последнем издыхание! — и с размаху кинулась на лодку. Но вместо эпичного тарана она влетела в старую сеть, болтавшуюся сбоку. Сеть тут же обмоталась вокруг неё, как паутина вокруг мухи, и Шарлотта повисла, беспомощно дрыгая хвостом.

— Ой, не могу, это цирк! Снимай, Вася! — заголосили рыбаки, тыкая в неё телефонами.

— Пустите, кретины! — рычала Шарлотта, но для них это было просто бульканье. Она дёргалась, пытаясь вырваться, но только сильнее запутывалась, пока не стала похожа на огромный морской кебаб.

— Это мем года! Назови её 'Акула-неудачница'! — ржал один, пока другой уже заливал видео в сеть с подписью: "Когда хотел стать легендой, а стал анекдотом". И конечно, под трек "Baby Shark", потому что судьба — тот ещё комик.

Пока Шарлотта висела в сетке, чувствуя, как её мечты тонут быстрее этой посудины, она думала только одно: — Почему я не осталась ворчать на сардин в своей пещере?