Я помню как у меня мутировал голос. До этого эпохального события я дома слыл писклёй. У меня был высокий, тоненький голосок. А там когда всё "ломается" никогда не знаешь Козловский там будет в итоге, или Шаляпин. Меня сломало в баритон и впервые в жизни я молчал два дня к ряду. Там как-то связки не договорились, похоже, и я просто сипел. Я думал, что простыл. Когда через два дня "простуда" прошла, на каждый издаваемый мной звук, все в доме оборачивались. Даже кот. Даже я, чего греха таить. Я ждал каких-то перемен, но чтоб так. Там ещё пару дней внутри меня боролся пискля с Шаляпиным и в итоге после непродолжительного немецкого йодля, получилось нечто среднее. Это было очень странно, но гармонировало с ростом в полтора метра, 42 размером ноги, носярой на пол детского лица и тремя вялыми усами - по одному слева, справа и посередине. Кстати говоря, голос потом разъездился и стал чуть повыше, но первые дни, я повторял за диктором в телевизоре новости и мы ржали. Потом мы ржали с того, как басом ржу я. Я два раза осипал первые дни от ржаки. В общем, эти переходы - сплошной стресс для пубертируемого и бесконечная комедия для окружающих.