Не знаю, как долго я шёл. Время в Пограничье течёт иначе, как будто сама реальность лениво растягивала минуты в вечность. Под сапогами хлюпала грязь, смешанная с чем-то тёмным и липким. Иногда под ногами хрустели кости — может зверей, может путников. В пограничье всё одно.

Впереди, как свечи в руках утопленников, в тумане замерцали тусклые огни. Дойдя до них я обнаружил остатки деревни -- несколько домишек кривых настолько, что не верится, будто их строили люди. Стены порыты плесенью, из щелей лениво сочится чёрная жижа.

Войдя я встретил старика настолько худого, что его лицо больше походило на обтянутый кожей череп. Он посмотрел на меня глазами мутными, как у дохлой рыбы.

— Живой? — прошелестел он.

Я не ответил. Только дурак может задать такой вопрос в пограничье, где нет ни живых, ни мёртвых. Только ожидающие.

За спиной старика качнулись тени. Некогда они были людьми, но сейчас в них не осталось ничего человеческого. Те, кого поглотило пограничье. Один из них шагнул вперёд. Его рот растянулся в улыбке. Слишком широкой. Слишком зубастой.

— Останься, -- просипел он.

Я почувствовал, как холодные, как у мертвеца, пальцы обвивают моё запястье. Нет. Я отшатнулся, вырываясь из хватки тени. В пограничье лишь два пути: остаться тут и стать его частью, либо найти врата.

Я пошёл дальше. Я ещё не сдался.

Впереди маячили огни. Тусклые, дрожащие, будто свечи в руках утопленников. Деревня. Или то, что от неё осталось.

Дома стояли кривые, словно их строили не люди, а существа, лишь притворявшиеся людьми. Стены были покрыты плесенью, а из щелей сочилась чёрная жижа. В окнах не было стёкол — только пустота, смотревшая на меня, как слепые глазницы.

Я вошёл.

Первым меня встретил старик. Его лицо было похоже на высохшую кожу, натянутую на череп. Глаза — мутные, как у рыбы, выброшенной на берег.

— Ты живой? — прошелестел он.

Я не ответил. В Пограничье такой вопрос был невежливым.

— Здесь нет живых, — сказал старик. — Здесь нет мёртвых. Здесь только Ожидание.

За его спиной шевельнулись тени. Фигуры в рваных одеждах, с лицами, на которых не осталось ничего человеческого. Они смотрели на меня. Ждали.

— Кто они? — спросил я, хотя уже знал ответ.

— Те, кто не смог уйти. Те, кого Пограничье съело.

Один из теней шагнул вперёд. Его рот растянулся в улыбке, слишком широкой, слишком зубастой.

— Останься, — прошептал он. — Здесь всё равно куда идти.

Я почувствовал, как холодные пальцы обвивают моё запястье.

Но я не остался.

Я шёл дальше.

Потому что в Пограничье есть только два выхода — стать частью его...

...или найти Врата.

А я ещё не был готов сдаться.