Пик самооценки наступил в сорок пять, когда моя старшая дочь забрала меня с работы на своём новом мотоцикле. Стоит он просто неприличные деньги. Больше чем хорошая квартира в центре Москвы. О чём мне с придыханием сообщили на следующий день коллеги. Я типа так небрежно, это её зарплата за полгода. Так она его хотела, что полгода не кушала, копила. А у вас когда был пик самооценки?
В школьные годы я искренне считал себя страшненьким. Прямо скажем, непривлекательным для нежного пола. Но мне так даже нравилось: быть аутсайдером означало не походить на "быдлобиомассу" — сиречь, наших альфачей и их подпевал. В свободное время я много читал и пробовал сочинять сам; кодил — тогда ещё на Basic (ZX Spectum навсегда в моём сердце); тусил с другими аутсайдерами, ботанами и нефорами. В общем, наслаждался жизнью записного лузера.
А потом из пяти девятых классов собрали два десятых: гуманитарный и технический. И как-то так вышло, что все наши нефоры и аутсайдеры остались, а быдломасса рассосалась по "лицеям" — то есть, ПТУ и прочим шарагам. И в отсутствие былых секс-символов, а также осознавая, что на носу выпускные-вступительные, одноклассницы вдруг начали проявлять к ботанам нешуточный интерес.
Но какой тут интерес, когда сам искренне веришь, что страшен, странен и нифига не близок всей этой межполовой суете? Проще говоря, тупил я яростно. На приглашения на дискотеки, концерты и в гости невнятно мычал; на просьбы помочь на контрольной не отказывал, но плодами не пользовался; от комплиментов вздрагивал и искал, куда ссыпаться. Зато осознал, что не последняя ложка в серванте. Я даже вписался в театральный кружок и школьный ВИА, и это дало неслабый буст к самооценке. К слову, впоследствии оная разрослась изрядно и даже порой непомерно.
Но по сути я до сих пор в глубине души ощущаю себя плохо социализированным аутсайдером. А на проявления внимания ко мне со стороны прекрасных дам реагирую недоверчиво. Ну как им опять от меня нужна только домашка по физике?
Чет тоже воспоминание разблокировалось. Летом после 10 класса меня "сняла" местная секс-богиня. Я в общем-то не против был. Как это произошло. Как обычно зависали с пацанами в карты во дворе. В тот день с нами сидела еще компания девченок. К кому-то в гости пришли в наш двор, хз как это работало. Сидели, играли в карты, , семечки щелкали. Я захотел срулить и пойти играть в компик, и своему другу вслух напомнил, что завтра зайду за ним в 13 чтоб на озеро идти. На следующий день выхожу из дома, а возле подъезда она. Грит ездила с родаками на дачу, вернулась раньше них (на автобусе видимо), а ключей от дома нет. Говорю, пошли с нами на пляж. Не, говорит, купальника нет, и не хочу вообще, пошли к тебе посидим. Ну пошли. Уложились в полчаса. Качественно так. И не скажешь, что она всего на год старше. Но как-то резко всё закончилось. Одевается, уходит. Спрашиваю - а ключи? Она: какие ключи? И такая давай, пока. Позвонил корешу (на домашний), тот меня отхуесосил за то, что я заставил его ждать. Соврал ему, что мама запрягла на полчаса что-то сделать. А про то, что случилось, никому не рассказал. Это настолько невероятно, что расскажи я кому-то, то меня бы потом просто отпиздили, типа я придумал это чтобы её оскорбить, да она бы на тебя никогда даже не посмотрела бы, и тд. А может и из зависти отпиздили бы. С ней я больше не общался. Один раз по дороге на пляж встретил её в другой компании, кинула на меня взгляд, улыбнулась и мимо прошла. Потом в Питер уехала учиться. Потом я её на одном сайте в интернете видел. Но это другая история. Сами решайте, что из этого пиздёж, а что нет. Любые совпадения не случайны.
Как говорится, десять лет спустя... или "встреча выпускников: реквием по розовым соплям".
2020 год. Москва. Ресторан "Печка" (ну а где же еще?).
Я ехал туда с чувством легкого брезгливого любопытства. Не то чтобы рвался – скорее, хотел поставить жирную точку в том школьном цирке. Сам-то я неплохо устроился: за спиной учёба в ВШЭ, удаленка в том же графическом дизайне, только теперь для солидного агентства, своя однушка на Владимирском проспекте Питера. Внешне – все та же "смазливость", но теперь в стиле "ухоженный и подкаченный хипстер и татухой на запястье". Не Колька, конечно, ростом 185 и усами, но и не тот розовощекий лох в синей водолазке.
Захожу – гул голосов, фальшивый смех, запах дорогого парфюма, смешанный с ностальгией по компоту из столовки. И... вот они. Катька. Сидит за столиком у окна. Розовых волос давно нет – теперь грязно-русый "мамин цвет" с сединой у висков (на минуточку нам 24-25). Лицо... не то чтобы постаревшее, а какое-то выдохшееся. Глаза пустые, как у дохлой рыбы на рынке. Рядом – Колька. Вот это был контраст. Тот еще мачо восьмого "Б" превратился в... ну, представь:
Лицо – лунный пейзаж из шрамов и синюшных прожилок.
Глаза – мутные щелочки, бегающие по сторонам.
Осанка – сгорбленная, будто невидимый зэк-мешок тащит.
Одет крикливо и дешево: кислотная рубаха навыпуск, золотая цепь толщиной в палец (наверняка позолоченная), кроссовки белые, но грязные.
Весь его вид орал: "Муженёк зэк, откинувшийся по УДО, и явно не за кражу велосипеда".
Я сделал вид, что не заметил их, прошел к барной стойке за бурбоном. Но Катька меня увидела. Я почувствовал ее взгляд – липкий, как старое варенье. Потом услышал ее сиплый шепот Кольке: "Смотри, это ж... ... тот самый...". Колька тупо повернул голову, прищурился: "Хто? А, этот... пид... пидорок с волосами?".
И тут началось шоу. Катька, видимо, решила оживить прошлое. Подошла, походка уже не та – не ураган, а скорее, ветхий зонтик в шторм. Запах... не арбузный. Дешевый табак и "Красная Москва".
Катька (фальшиво улыбаясь): " Ой, привет! Узнала сразу! Ни капельки не изменился, все такой же... милый!"
Я (холодно, делая глоток бурбона): "Катя. Привет."
Катька (снисходительно оглядывая меня): "Ну надо же, вылитый мальчик-девочка! А мы вот с Колькой... семейные уже, сыну 6 лет. Он у нас... (понижает голос) тяжело работал, на Северах, вахтами. Сейчас отдыхает."
Я кивнул в сторону "отдыхающего". Колька тупо пялился в телефон, что-то бубня в микрофон: "Ну чё, пацаны, я нажратый как свин, скоро в забияку..." – явно стримил в какую-то зековскую конфу.
Катька (пытаясь быть кокетливой, но выходит жутковато): "А помнишь, нашу дискотеку? Как ты классно танцевал! А я тебя тогда подколола... ну, по-дружески! Колька аж ревновал!"
Я (с ледяной вежливостью):"Помню. Особенно запомнилось, как ты сравнила мои танцы с грациозностью... кого-то. И как потом Колька смотрел на меня с такой... трогательно жалостью."
Она замерла. Румянец на щеках (теперь явно искусственный) стал пятнами. Колька отвлекся от стрима, услышав свое имя.
Колька (грубо, вставая и подходя): "Ты чё тут, пидорок, моей бабе память копаешь? А? Забыл, как в школе сопли пузырил?" Он попытался ткнуть меня пальцем в грудь. Запах перегара ударил в нос.
Я (не отступая, глядя ему прямо в мутные глаза): "Привет, Николай. Не узнал тебя. Говорят, на Северах хорошо платят? Или в зоне?"
Тишина за соседними столиками. Колька налился багровым цветом.
Колька (сипло): "Ты, сука... Я тебе щас..."
Я (спокойно, громче):"Осторожнее. Я не собутыльник из твоей пьяной драки. И пальцем тыкать – дурная привычка. Можно и в морду получить за это." (я так то уже был КМС по кикбоксингу, а в студенческие годы выступал за факультет по грепплингу).
Катька ахнула, схватила Кольку за руку: "Коля, ну перестань! Он же по-доброму!". Колька что-то невнятно зарычал, но опустил руку. Его звериный взгляд говорил: "Запомнил, пидор". Но я видел и другое – страх. Страх человека, который знает, что его УДО – как тонкий лед, равно как и его пропитое ебало.
Катька (пытаясь спасти ситуацию): "ну не обращай внимания! Коля у нас... горячий. Давай лучше сфоткаемся для инсты? Для ностальгии!" Она потянулась к телефону.
Я (отстраняясь): "Извини, Катя. Моя ностальгия закончилась в 2010-м. И твои стримы без спроса... знаешь, оставили неизгладимый след. Как и запах 'Красной Москвы'. Всего доброго."
Развернулся и пошел к своим – к тем немногим, с кем действительно было о чем поговорить, Костя, Саша и Лиза. За спиной слышал ее всхлип и его хриплое: "Отвали, дура! И телефон убери, ща разобью, как твою рожу!"
Финал?
Я вышел на улицу. Шел мокрый снег. Включил наушники – что-то тяжелое и злое, Sopor Aeternus & The Ensemble of Shadows. И почувствовал... ничего. Ни злости, ни обиды, ни даже жалости. Пустоту. Ту школьную боль, стыд и глупую влюбленность окончательно сдуло ветром. Они застряли в своем убогом круговороте алко-тюремного ада, а я... я просто шел дальше.
Единственная мысль: "Слава богу, я не стал ее 'серьезным мужчиной навсегда'."
И да, арбузный запах жвачки окончательно выветрился. Навсегда.
Ох, вспомнил я одну школотрешную историю в начале 2010, Москва, лет эдак... ну, когда мне 14 стукнуло. Сам я – ну, смазливый, блин, как куколка: кожа чистая, волосы длинные русые, что мама не давала стричься ("Ах, какая шевелюра!"), фигура – тростинка. Со спины – стопроцентная девчонка, да и когда обернешься тоже (тьфу, вспоминать тошно) .
И вот, сидим мы с пацанами на задних партах, хихикаем над чем-то, а в параллельном классе учится Катька. Катька – не просто девчонка, а локальный ураган похожая на Джессику Альбу на шпильках: первые джинсы с низкой посадкой (скандал!), подводка глаз, и взгляд такой... ну, знаешь, будто она уже все про тебя знает и снисходительно улыбается. В общем, богиня восьмого "Б" для всех пацанов, включая твоего покорного слугу.
И вот, как-то после физры (я, ессесно, в раздевалке последний, стесняюсь переодеваться при всех, ибо тролли ли за андрогинию сильно), выхожу – а она в коридоре стоит, одна. Волосы мои еще мокрые, футболка мятая. Она смотрит, ухмыляется этак: "О, привет! Ты чё, как девчонка, волосы сушишь? Или уже отращиваешь?". Я, естественно, покраснел как рак, пробормотал что-то невнятное про "не успел".
А она подходит ближе, пахнет какой-то жвачкой с арбузом и духами из "Арбат Престиж", и говорит, глядя прямо в глаза: "А по мне – норм. Симпатичный ты... как девочка". И пальцем чуть по подбородку провела! У меня в ушах зазвенело, ноги ватные. Она засмеялась, развернулась и пошла, оставив меня в состоянии полного когнитивного диссонанса. То ли это был плюс, то ли жестокий троллинг.
С этого момента начался мой личный ад и рай. Я, понятное дело, втюрился по самые помидоры. Старался "случайно" пересекаться с ней на лестнице, носил свою лучшую (не мяную!) рубашку в дни, когда у них физра была, пытался остроумничать в столовой – получалось как у тюленя на суше. А она... вела себя как полная загадка. То улыбнется так, что сердце в пятки уходит, то пройдет мимо, будто не видит. То позовет "помочь донести журналы" (я тащил как осел, пыжась, а она болтала с подружками), то на перемене встанет с моим лучшим другом Колькой (рост 185, уже усы пробивались!) о чем-то шептаться, громко смеясь и кидая на меня взгляды. Я варился в собственном соку из ревности, надежды и полнейшей неуверенности.
Кульминация настала перед Новым Годом. Школьная дискотека. Я, ессесно, нарядился в свою лучшую водолазку (темно-синюю!), джинсы новые, волосы старательно уложены в высокую косу. Играет какая-то попса, все тусуются. Катька – центр вселенной в блестящем топе. Я набрался храбрости, подошел, сердце колотится как пулемет: "Кать... а... может...". Не успел договорить "танцевать", как она хватает меня за руку и тянет в центр зала: "Конечно, потанцуем!". И начинает пританцовывать рядом. Я плыл. Абсолютно. Мир сузился до ее улыбки, блесток в волосах и этого арбузного запаха. Это был мой звездный час, я чувствовал себя королем вечера! Пока...
Пока не заметил, что она постоянно оглядывается через мое плечо. А там стоял этот... Колька. И смотрел на нас. И Катька вдруг громко так, чтобы он услышал, говорит мне: "Ой, ты так классно двигаешься! Прямо как... ну, знаешь, грациозно!". И заливисто смеется. И я вдруг понял. Понял все. Я не был объектом ее симпатии. Я был инструментом. Приманкой. Способом заставить Кольку ревновать или просто посмешищем для их игры. Эта фраза "как знаешь..." – она же про мою "девчачью" грацию! В глазах Кольки я увидел не злость, а... жалость. И усмешку.
Меня как будто окатили ледяной водой. Танцевать я перестал мгновенно. Просто замер. Она что-то еще ляпнула, но я уже не слышал. Развернулся и пошел сквозь толпу, не видя ничего перед собой. Прошел мимо стола с газировкой (кто-то крикнул "Эй, куда?"), вылетел в холодный школьный двор. Сел на лавочку, с которой еще не счистили снег. Дышал паром. А внутри – пустота и жгучий стыд. Самый страшный вид стыда – когда понимаешь, что был полным идиотом.
Финал? Никакого громкого скандала. Я избегал ее как чумы до конца школы. Она, вскоре, действительно начала встречаться с Колькой. А я усвоил урок на всю жизнь: иногда, когда кажется, что ты наконец-то в центре внимания той самой девочки... ты просто дурачок в водолазке, которого использовали для чужой игры. И никакая смазливость не спасет от этого пиздеца.
