Алкоголь - как много в этом звуке для сердца алкаша слилось... Моё вот детство прошло в деревне, как раз на 1993-2005 года плюс-минус. Сказать, что в деревне пили - ничего не сказать. Мужики пили страшно. Даже не запойно, запойные это благополучные, пропились и забыли, в основном были уже 24/7/365 алкаши.
Двоюродный брат - начал пить в 20, пил с перерывами на несколько месяцев, когда уже жена не выносила происходящее и уходила с детьми. Тогда он брался за голову, завязывал, кодировался, потом, как всё уляжется, все заново. Пил до 45 лет. Последние несколько лет жизни алкоголь уже привёл к деменции и разложению личности, стал агрессивный, что было страшно, потому что он был здоровенный жилистый двухметровый конь. В какой-то момент жена не выдержала слез детей и страха и получила направление в областной психдиспансер. Мы с мужем тогда помогли его отвезти, потому что муж ещё мощнее конь, если что, смог бы скрутить, но вроде довезли. Положили без проблем, несколько раз мы возили его жену к нему в гости, она его любила (и любит) с дикой деревенской силой, как могут любить только русские девушки. Вроде начался прогресс, начал приходить в себя, начал узнавать, общаться - бац, тромб! Умер на месте. Помогали с мужем его доставлять обратно домой. Жена до сих пор себя винит, что его туда отвезла, но в чём не вина? Дети все 10-16 лет были, травмированы на всю жизнь, тоже считают, что если бы тогда потерпели, папку бы не пришлось туда везти. Ну и мы причастные, как водители, но мы их всегда успокаиваем, потому что мы видели происходящее. Это раз.
Дядька в деревне неизвестной степени родства. После развала колхоза запил. Пил, пил, ушла жена, уехали дети, даже младший сын, который терпел до конца, попал в тюрьму. Пил дальше. Отвалилось сердце, получил инвалидность и пенсию, начал пить на эту пенсию. Возили родственников из деревни к нему в больницу, потом его отвезли в соседний город, сердце не выдержало, умер, опять организовывали доставку и помогали на похоронах. Это два.
Сосед в деревне напротив. Пьяный повесился, даже без интриги, хотя был просто запойный и хороший мужик на фоне остальных. Это три.
Муж родной тёти. Пил лет тридцать, пока гангрена обеих ног его не убила. Это четыре.
Сосед наискосок. Естественно, тоже пил. С бодуна выпил бутылку уксусной эссенции, страшная, в общем-то, смерть. Это пять. Дальше уже моя близкая семья.

Родной брат. Вообще не пил, так, пиво с пацанами, подавал надежды вырасти нормальным, к свадьбе дело шло с его девушкой. Ехал с выпускного девушки, в него влетел на всей скорости пьяный за рулём, так что тоже алкоголь убил. После чего в течение 10 лет у матери началась сильная неопознанная психическая болезнь, врачи так и не поставили диагноз, я была мелкая. Отец на фоне трагедии начал пить. Когда мне было 24 года, у отца не выдержало сердце на фоне алкоголизма, мать тоже со своей болезнью скончалась, глупо, куском колбасы подавилась. Здоровый человек, может, и не подавился бы, но там уже были неврологические нарушения. Кто знает теперь. В любом случае, смерть брата запустила эту патологическую цепочку. Тот парень, что врезался в брата, выжил в аварии, но не выдержал чувства вины и повесился.
Ещё один двоюродный брат, уже в городе, где я тоже живу. Стандарт, пил, пил, почки и отвалились, умер в 44 года.
И ещё один двоюродный брат. Стандарт, пил, пил, цирроз и ебнул, в 50 лет умер, прям недавно. Отца брата долбанул инсульт, мать умерла от сердечного приступа, у его сестры внезапно куда-то делась вся семья, фьють-хэ.

Короче, алкоголь? АЛКОГОЛЬ? Даже не подносите ко мне эту херню. Мои выпитые напитки за жизнь можно по пальцам руки пересчитать, и те в 26-27 лет. Дальше я снова не пью уже 5 лет, могу глоток шампанского употребить по ситуации, в последний раз вылила всю бутылку в итоге в раковину. Не могу пить. Алкоголь для меня - синоним смерти. Куча смертей в жизни. Смерти нормальных, благополучных, образованных людей, все умерли от алкоголя. И угасание близких от алкоголя до смерти - это испытание ещё хуже. Нигде и никогда не видела, чтобы алкоголь привёл к чему-то хорошему. Болезнь, деменция, деградация, безденежье и смерть.

Когда слышишь слово "гамбургер", кому-то вспоминается биг-тейсти за 250 рублей. А меня, ещё пятилетнего пацана, бросает в дрожь. Потому что за этим словом - запах пережженого масла, двух мясных котлет гриль, лука и булочки с кунжутом. Запах моего детства, которое закончилось в один день. 22 июня. Ровно 4 утра. Теплый летний день ещё только начинался, а я уже как обычно тыкал палкой в рыбий глаз отца, который на этот раз почему-то не жмурился, не отворачивался и не ругался. Я смотрел на это и жалел, что Билли и Джонни ещё не пришли на ферму и не могут поучаствовать в этой забаве. Но я не плакал. Я знал, что часам к 6 они подтянутся. Цирроз печени. Официальная причина. Неофициальная - 12 бургеров в день. И 6 в ночь. Та самая "радость" в красивой коробке, которая отняла у меня папу. Потом был город. Мы продали ферму и купили квартиру на Манхэттене. Сперва мне докучала какая-то тётка, вроде её звали Дэми, часами рассказывающая о своих секретах, но потом её уличили в педофилии и куда-то увезли. Жизнь, вроде, начала налаживаться, но как-то утром я увидел на кухне грустную мать с бургером в руках. Вокруг уже валялась куча пустых красных коробочек, а на кухне ощущался тот самый, ненавистный с детства запах. Запах масла, двух мясных котлет гриль и булочки с кунжутом. И лука. Начался настоящий ад. Мир, которому было плевать на всё. Все тогда выживали как моги. Кто-то сломался. Кто-то выстоял. Я выстоял. По всем законам логики я должен был устроиться в макдональдс или бургер кинг. Но я нашел своё спасение. В нигах. Мы часами играли в баскетбол, курили крэк или просто грабили прохожих в гетто. Я начал читать рэп и участвовать в баттлах. Со временем от меня отвернулись почти все белые знакомые, а на выпускном ко мне не подходил ни кто, кроме Джессики. Потому что она разбила пивную бутылку об голову улыбнувшейся мне Сэнди, а потом угрожала вскрыть этой бутылкой каждую, кто ко мне подойдёт. И это был самый горький день в моей жизни, ибо я надеялся в тот вечер потратить минимум 2 пачки презервативов. Вот что для меня значит "гамбургер". Это не праздник. Вот кока-кола - праздник. А гамбургер - нет...

Становятся алкоголиками и от хорошей жизни, и от плохой, и от обычной. Алкоголь не выбирает жертв из определённых социальных кругов. Спиться может хоть бомж, хоть академик. Спиваться будут разными напитками и в разном антураже, но итог один. Нет химической разницы курвуазье коллекционный пить или боярышник. Этиловый спирт все равно перерабатывается по одним и тем же принципам. Все наносное вокруг пития, обстановка, приятный разговор, уютное кресло перед камином, или же мордобой, ебля сифилитичной бомжихи в коллекторе не меняет принципиально ничего на пути к алкоголизму.

Есть люди которые знают меру и не спиваются десятилетиями, а то всю жизнь, полным полно таких. И пусть себе пьют. У них нет зависимости, они не больны.

Есть люди которые падают на дно стакана и за очень короткий срок проходят весь путь до третьей стадии (но это редкость, здоровье должно быть конским чтобы до третьей дожить)

А есть люди которые болтаются на 1-2 стадии до гроба. Зависимость у них есть, не каждый может себе в этом признаться. А если признается, то вроде как индульгенцию сам себе выписал, мол я же признал что алкоголик, чего вы от меня хотите то?

Пусть нейронка писала, проблема то есть. Есть даже термин ВДА (взрослые дети алкоголиков), и проблемы вда зачастую куда больнее и глубже проблем самих алкоголиков. На нотдринке есть целый раздел посвящённый этому явлению. Страшно это когда один человек своим алкоголизмом "убивает" всю семью, а то несколько поколений.

Пишу это в качестве ВДА и действующего алкоголика.

Когда слышишь слово «алкоголь», кому-то видится дорогой коньяк на верхней полке. А меня, ещё пятилетнего пацана, бросает в дрожь. Потому что за этим словом — запах дешёвой водки в пакете. Запах смерти. Запах моего детства, которое закончилось в один день.

94-й год. 29 июня. Тёплый летний день. Мы приехали в гости в деревню. Ночью было тихо. А утром началось.

Проснулся от криков. От суеты. От чьего-то шёпота: «Жизни не шевелится...». Мне было 5 лет. Я подошёл к кровати, где лежал отец. Он был неподвижен. А по его лицу ползала муха. Заходила в ноздрю и выходила. Я смотрел на это и не понимал, что это — конец. Что это начало моего личного ада.

Я не плакал. В тот день я не проронил ни слезинки. Я ещё не знал, что такое смерть. Я не знал, что значит — остаться без отца в этом жестоком мире. Если бы я знал, что будет дальше, я бы рыдал сутками. Но я был просто ребёнком, который смотрел на муху.

Цирроз печени. Официальная причина. Неофициальная — та самая бутылка. Та самая «радость» в красивой обёртке, которая отняла у меня папу.

Потом был город. Мать, оставшаяся одна без опоры и работы. И та же бутылка, но теперь уже в её руках. Начался настоящий ад. Голод. Холод. Мир, которому было плевать на ещё одного мальчишку, оставшегося на обочине. Все тогда выживали как могли. Кто-то сломался. Кто-то выстоял.

Я выстоял.

По всем законам логики, из меня должен был получиться наркоман, алкоголик или обитатель тюрьмы. Воспитания не было никакого. Но я нашёл своё спасение. В книгах. Голодными и холодными вечерами я читал. Читал сказки и верил, что чудо обязательно случится. Оно не случилось. Но книги спасли мой разум от тьмы. Я собирал бутылки и металлолом, чтобы купить еды. После смерти отца мать продала всё, что можно было продать, и мы переехали в деревню.

Я был один. Абсолютно один. Со мной никто не хотел общаться. Я был тем самым пацаном, от которого пахло коровами, потому что мама работала дояркой. На выпускном со мной никто не танцевал медляк. Ни одна девчонка. Танцевала со мной только моя учительница. Завуч школы. И это был самый горький и самый светлый танец в моей жизни.

Вот что для меня значит «алкоголь». Это не праздник. Это — муха в носу отца. Это — голодные ночи. Это — запах коровьей фермы и одиночество, которое до сих пор сидит где-то глубоко внутри.

Я написал это не для жалости. А чтобы те, кто сейчас пьёт «для настроения», хоть на секунду задумались. Пока вы поднимаете бокал, где-то пятилетний мальчик смотрит, как муха ползает по лицу его отца. И его детство навсегда остаётся в той комнате. С той бутылкой.