Серия «Гончие псы»

7

Милосердие –опасная добродетель. Взяли с улицы кошку? Не удивляйтесь глистам и блохам. И внезапным котятам, которых вам придётся раздавать по знакомым. Открыли бесплатную столовку для бедных? Через месяц от тех же людей, что благодарили вас за тарелку супа, вы услышите проклятия за то, что сегодня для них нет двух тарелок.

Вот и эльфы оказались в похожей ситуации. Горсточка людей, которая, казалось бы, ещё вчера была вам бесконечно благодарна за кусочек земли, уже разрослась до огромной толпы, начинающей косо поглядывать на своих благодетелей. Что оставалось делать эльфам? Уходить с миром обратно на острова они не хотят, их вожди на компромиссы не идут, а уже просто требуют себе новые земли. И все отлично понимали, что одним куском земли люди не ограничатся. Нет, они прямо сейчас замолкнут, но через сотню лет снова придут требовать ещё. И так раз за разом, пока не получат твёрдый отказ. И тогда прольётся кровь. А этого эльфы себе позволить не могли, ведь Зеркало не простит им убийства. Да и момент для силового решения конфликта эльфами был безвозвратно упущен. Ведь то такое сотня лет для существа, чей жизненный цикл легко уходит за пару тысяч лет? Люди успели расплодиться, расползтись по всему континенту. Сколотить рода, племена, основать города. Эльфы даже толком не успели заметить, когда оказались зажатыми в кольце недружелюбных соседей.

И тогда эльфы последовали двум старым хорошо всем известным принципам. Первый – «не можешь сопротивляться - возглавь». И второй – «разделяй и властвуй».

Люди хотят земли – дай её им. Вот только не много для всех, а помалу избранным. Дай людям власть над землёй – и теми, кто будет на ней жить. Пусть люди сами создадут себе власть, создадут себе из этих владетелей земли баронов, графов, герцогов, князей, королей. Да хоть императоров! Лишь бы эти «царьки» слушались своих настоящих хозяев. А дальше люди всё сделают сами, нужно их только немного подтолкнуть в нужную сторону. Намекнуть, что проще не требовать у эльфов новых земель, а отнять силой у соседнего властителя.

Для эльфов не существовало не только времени, но и истории. До нас не дошло никаких письменных источников столь далёкой эпохи. Мы не можем сказать, сколько тысяч лет продолжалась запущенная эльфами кровавая карусель. Люди забыли, что когда-то давно были единым народом, забыли родной язык и обычаи. И проливали реки крови своих вчерашних братьев, чтобы отвоевать у них кусочек хорошей жизни. Побыть властителями крохотного царства. На одно – два поколения, пока уже за ними не придут другие люди, чтобы стереть с лица земли прежних владык и на их могилах построить новое хрупкое царство. Чьи правители будут мечтать о тысячелетней династии и веках мира и порядка. Археологи в немом восторге, руины города поверх руин другого города, и так десятки раз подряд…

И долгое время Зеркало никак не реагировало на происходящее вокруг. Все формальные законы были соблюдены, эльфы ничего плохого людям не делали, они всего лишь не мешали людям убивать друг друга. И, осмелев от безнаказанности, эльфы начали привлекать людей уже для разборок уже в своих внутренних конфликтах. Ведь это же так удобно, можно и неприятного соседа людям «заказать», и себе карму не испортить. И эльфийское общество, эталон покоя и гармонии, само по себе начало скатываться в пропасть. Не забывая, конечно же, соблюдать внешний лоск, красоту и приличия. И теперь уже было только вопросом времени, когда эльфийское общество пробьёт очередное дно.

Что для эльфов было ещё большим грехом, чем убийство? Магия. Бездарное использование её даров. Непростительный грех. Так почему не пойти по уже проторенной дорожке? Мы ведь уже используем людские армии в разбирательствах между собой? И Зеркало ничем не обозначило своего недовольства! А среди людей всё ещё рождаются маги. Да, люди до сих помнят, что все их беды и начались с магии. И любой человек, к несчастию своему обнаруживший в себе этот дар, имел все шансы оказаться на костре. Так почему бы эльфам и не предложить им свою защиту от людей и хлебное место при дворе эльфийского аристократа? А взамен они будут плести для эльфов волшебство и брать на себя все риски этого небезопасного для здоровья и жизни занятия.

И так постепенно те самая сила, что уже раз чуть не уничтожила весь мир, снова расцвела почти в первозданном виде. Маги, ещё вчера всеми силами скрывавшие свой дар от чужих глаз, каждый день живущие в страхе неминуемого разоблачения, снова стали правящей аристократией, только уже под заботливым крылышком эльфийской знати.

И снова поначалу всё было хорошо. Маги получили место под солнцем, эльфы получили ручное оружие массового уничтожения, а законы Зеркала не были нарушены. Все в выигрыше. Но потом начало твориться что-то странное.

Людей за бездумное выкачивание Силы Тень наказала сразу и окончательно, а вот Эльфов за их лицемерное прикрытие собственных аппетитов Зеркало сначала предупредило.

Весь мир Эльфов был построен на магии. На силе Зеркала, аккуратно вплетённой в ткань мироздания. И вот эти, почти невидимые, нити стали потихоньку исчезать, растворяться, уходить из этого мира обратно. И весь их мир стал потихоньку расползаться, словно кирпичное здание, из которого внезапно убрали весь цемент. Деревья стали засыхать, поля перестали приносить урожай, скот начал умирать. А сами эльфы внезапно узнали, что такое болезни. И смерть. Эльфы начали стареть, и умирать от старости. Зеркало очень прозрачно намекнуло им «вы перестали с благодарностью принимать то немногое, что я вам могу дать, и решили забрать силой всё и сразу. Так что я буду забирать свои дары обратно до тех пор, пока вы не одумаетесь. Если одумаетесь».

Немного поздновато. Да, конечно среди эльфов нашлись те, кто не рискнули вызывать ещё большую ненависть у Зеркала, и свалили подальше от намечающегося апокалипсиса. Собственно, их далёкие потомки и сейчас сидят в лесах на востоке в полной изоляции от мира, всё ещё надеясь вернуть старые добрые времена. Но вот шансов повлиять на правящую элиту уже не оставалось. С большим успехом можно было попробовать отобрать шприц у наркомана, чем магию у дорвавшихся до неё эльфов. Тем более что старческие хвори добрались лично до короля. Думаете, он своим указом запретил магию, изгнал с континента всех её практикующих, и отправился в покаянное паломничество к Зеркалу. Конечно нет! Он позвал к себе сильнейшего мага в истории. Ласло. И сделал ему интересное предложение. Найти способ разобраться раз и навсегда с Зеркалом.

А вот о неудавшемся эксперименте и всём том дерьме, что нам приходится разгребать и по сей день, я вам расскажу позже. Приехали. Видите вон ту серую груду камней?  Это «Скорбная Бетти», она же вторая база, или база Б. Место, где вы чрезвычайно увлекательно проведёте свои две тысячи дней. И да, напоследок небольшой совет. Я понимаю, что вы сейчас все на нервах, но не стоит дёргаться при виде лейтенанта Гамбы. И тем более хвататься за оружие. А то он может сильно огорчиться и что-нибудь вам сломать.

8.

- Маркус!

- Гамба!

Я не зря предупреждал гвардейцев. Вполне естественная реакция «бей или беги» при виде надвигающейся на тебя двухметрового, чёрного как смоль южного степняка. Особенно когда он широко улыбается и бежит к тебе, расставив в стороны руки, явно собираясь обнять тебя и переломать тебе все кости. Но я смело двинулся ему навстречу. Гамба, гогоча во весь голос, сжал меня и приподнял над землёй, хрустнули рёбра, и из лёгких вылетел весь воздух.

- Я тоже рад тебя видеть. – прохрипел я, на остатках кислорода. Гамба наконец вернул меня на землю. И тут же наградил добродушным подзатыльником, который чуть не опрокинул меня на землю. Но, к счастью, Гамба заметил остальных «охотников» и переключился на них. Досталось всем, даже ненароком попавшим под раздачу Псам и Патрику. Гамба закинул себе на плечо отчаянно сопротивлявшуюся Эми, развернулся ко мне и прогрохотал:

- Всем рад! Давайте быстрее заезжайте внутрь, солнце уже низко. Маркус, эту суетливую девчонку куда? Сразу на работу в госпиталь, или пока в офицерские покои?

- Неси в госпиталь. И сумку мою прихвати. – пробурчала Эми, устав колотить ладонями по широкой спине Гамбы. Я передал ему сумку, махнул своим рукой, приглашая идти за мной. А Патрику сразу сказал:

- Кот тебе покажет, где тут что. Давай расквартировывай своих. И не вздумай расслабляться, сразу дозор на стены. Потом ждём на ужин в офицерской казарме.

И, следом за Гамбой, прошёл через открытые ворота за толстые стены «Бетти».

Вообще, «Бетти», как и любой другой охранный пост, далеко вынесенный в пустошь, сложно назвать просто постом. Это место, где приходится жить паре сотен человек круглый год. Есть, спать, выезжать на операции. Болеть, ремонтироваться. Так что это скорее небольшой полностью автономный посёлок, окружённый толстенными стенами. Десятки зданий, ангаров для техники. Склады, многоуровневые подвалы. Маленькая вертолётная площадка. Госпиталь и даже армейский клуб с импровизированным кинотеатром. Да, всё это буквально втиснуто внутрь стен, но факт – здесь можно не только выживать, но и вполне сносно жить.

Правда не сейчас, когда по базе прогулялась гаргулья. Тела убрали, лужи крови старательно присыпали песочком, но вот проломы в стенах и крышах, и глубокие отметины от когтей тут и там ещё предстояло залатать. К счастью, дождя и сильного ветра не ожидалось в ближайшие несколько месяцев, так что сквозняки и видимое через потолок звёздное небо было даже приятно.

А ещё приятнее – роскошный ужин. Гамба в полку был на особом счету, и ему разрешалось получать посылки и регулярно отлучаться домой, благо ему было недалеко. Так что в офицерской казарме наш импровизированный общий стол, собранный из ящиков и коробок и накрытый брезентом, ломился от ломтей жареного мяса, свежих овощей и душистого, только из печи, хлеба. И не эта порошковая дрянь из банок, а настоящий кофе. Так что я махнул на всё рукой, заверив себя, что исполнительный Кот присмотрит за Патриком и гвардейцами, и углубился в изучение ассортимента. Да и не я один. Честно говоря, было даже тесновато. Гамба, его зам по прозвищу Седой, все мои охотники за исключением Кота. Да и оба Пса с удовольствием присоединились к нашей компании. За столом он всё так же представляли из себя две полные противоположности. Герцог сразу же включился в разговор, не забывая исправно уминать ломти мяса. А вот Ястреб уселся на корточках в самом дальнем тёмном углу, и медленно, словно нехотя, пережёвывал корку хлеба с ломтиком мяса, даже не пытаясь вклиниться в болтовню.

И не хватало Эми. Заноза даже вызвалась сбегать за ней, и через пару минут вернулась и молча развела руками. Ничего, для неё и Кота порции всё равно отложили. Так что все усиленно работали челюстями и внимательно слушали организатора чего банкета, ведь Герцог как раз спросил, как выходец из степных кочевников внезапно оказался в имперской армии. Гамба, потягивая кофе из литровой кружки, охотно отвечал:

- Договорился с вашим Лордом Войны. Он мужик правильный, врать не будет, да и на ваши тупые имперские законы ему положить. Я для него поработаю командиром штрафников пять лет. Мне, в принципе, всё равно, где прокажённых давить. Без обид, парни, но ваша оборона дырявая, как сеть на крупную рыбу. Прокажённых в степи полным-полно!

- Но ведь недобитые одиночки, не целые отряды…-попробовал заступиться за честь Имперской Гвардии Спичка.

- Ещё бы вы целые отряды мимо пропускали! – грохнул кружкой об стол Гамба. – Совсем обленились! Ну да не суть. Главное, что мне не суть, резать ли прокажённых мечом в степи, или здесь отстреливать из автомата? Опять-таки, дома я тоже месяцами пропадаю в степи, на недельку домой – и обратно. Здесь то же самое. А мне вас лорд обещал взамен забрать моего брата в столицу.

Гамба вздохнул, дотянулся громадной рукой до кофейника и плеснул остатки в кружку. Протянул его Занозе, и та молча отправилась готовить следующую порцию. Гамба взглянул на Герцога и ответил на так и не озвученный им вопрос:

- Яри. Он младший сын моего отца. Пацан умный не по годам! Да вот только с ногами проблема…

Гамба с жестяным грохотом размешал кофе здоровенной ложкой и добавил, глядя в пол:

- Век назад его бы просто отнесли бы в степь, и всех делов. Может, это даже милосерднее. Теперь всё по-другому. Его оставят мучиться. Ему нужны лекарства, уход. Ему учиться надо, парень башковитый! Я ему достаю книжки, учебники. Но ему надо в город, в степи он так и останется ущербным. Так что более чем честный обмен, гражданство и школа для Яри за мои пять лет почти такой же жизни, что и дома. А, вот и котяра! Давай садись, хавай!

Кот проскочил у меня за спиной и втиснулся за стол. Я протянул ему тарелку, и Кот молча кивнул в ответ на мой немой вопрос. Значит, Кот присмотрел за Патриком и гвардейцами, можно не беспокоиться. Я подождал ещё несколько минут, дожидаясь, пока все доедят, а кофейник с новой порцией бодрящего пойдёт по кругу, хлопнул себя по коленям и сказал:

- Ладно, отдохнули немного, и хватит с нас. Гамба, давай по делу.

Тут же все как по команде начали расчищать стол от посуды, освобождая место. Гамба шумно высморкался в носовой платок, габаритами больше напоминавший кухонное полотенце, и спросил:

- Фотки видел? Базу осмотрел? Что скажешь?

Я пожал плечами, несколько секунд прикидывал варианты, убедился в который раз, что других вариантов нет, и ответил:

- Ранения, разрушения. Всё указывает на Гаргулью. Странно, что гвардейцы её не завалили сами. И странно, что ни одному не хватило ума разбежаться и спрятаться, если силы оказались не равны. Гаргулья дальше своего носа не видит и не слышит. Про нюх вообще молчу.

- Пьянка. – Объяснил всё Гамба. – Парни наверняка уже отмечали намечавшийся дембель. Так что ни толком ответить, ни разбежаться не успели. Так что, Спичка, хорош подливать крепкое в своё кофе! – внезапно грохнул Гамба, так что Спичка даже выронил фляжку. – Да, я всё вижу! И хватит портить сей благородный напиток своей бодягой! А ты, Грешник, не вздумай тут шептать про грехи Спички! Так, ладно, проехали. – успокоился Гамба, и все осторожно выдохнули и вернулись на свои места.

- Так и быть, сойдёмся на гаргулье. – согласился я и кивнул Мышу. – давай карты. Прикинем, где у этой твари логово.

Мышь достал бумажный пакет, разорвал его и развернул над столом свежую, ещё пахнущую типографской краской, топографическою карту. А потом, поверх неё постелил вторую, сделанную из прозрачной копировальной бумаги, раскрашенную в яркие цвета карту термических замеров. Я достал лазерную указку и обвёл на карте круг:

- Мы здесь. Гаргулья не могла далеко улететь, а потом будет нуждаться в долгом отдыхе. Так что завтра она будет ещё в пределе этого круга. – я обвёл указкой круг побольше. – Будет лежать в какой-нибудь пещерке, отсыпаться. Варианты?

- Дальше на север она не пойдёт. Жарковато для неё. – Гамба достал карандаш, жирно обвёл базу, круг поиска, и широким жестом отмахнул земли севернее «Бетти». – Где есть зоны похолоднее?

- Запад и восток жаркие. – тихо заметил Мышь. – да и пещер свежих не обнаружено.

- Значит, остаётся юг. – развела руками Заноза. Она придвинула карту поближе к себе, отобрала карандаш у Гамбы и уверенными жестами штабного офицера стала разрисовывать карту, размышляя вслух. – Вот холодный кусок, но далековато для такой тушки. А здесь слишком близко. А здесь пещер нет, или они слишком глубоко под землёй. Хотя место для гаргульи идеальное. Остаётся вот эта полоса. Под землёй достаточно холодно, есть три подходящих по размерам пещеры. На них и остановимся.

Заноза подняла голову, осмотрела всех нас, и заметила:

- Что? Я случайно лишила вас развлечения? Лучше бы мне было заткнуться и дать вам часами ползать по карте и спорить до хрипоты? Давайте лучше проведём с пользой освободившееся время и отдохнём?

- Нечем крыть. – развёл руками я, поднялся из-за стола и пошёл к двери, кинув через плечо. – Всем отдыхать. Выходим в пять утра. А я ещё раз проверю посты.

4.

У нас в Академии рядом стояли два огромных глобуса, старинных, более чем двухвековой давности. Наш мир до и после катаклизма. Идеальный, симметричный мир до. Два почти равных континента на разных полушариях. Так и хочется поверить, что этот мир создан неким высшим идеальным созданием. А на втором – мир после, когда к тайнам сотворения мира прикоснулись алчные длани магов. С «эльфийской» половиной шара всё обошлось, а вот «человеческую» сторону Тень буквально вывернула наизнанку, смяла в комок, разорвала на мелкие части и злобно раскидала в разные стороны. Вместо цельного континента у нас теперь несколько сотен мелких островков, хаотично разбросанных по океану, да и их суммарная площадь не превысит половины прежнего континента. Остальное, похоже, Тень забрала к себе, на ту сторону. Добрая половина островов на глобусе закрашена красным. Даже сейчас, спустя многие века, к ним запрещено даже близко подплывать. Тень в этих землях так и не успокоилась до конца, и даже краткое пребывание в тех проклятых землях чревато потерей рассудка. Конечно, во все времена находились достаточно безбашенные личности, рискующие жизнью ради артефактов эпохи Империи магов. Но для них всё всегда заканчивается одинаково. Либо пропажа без вести, либо сумасшедший дом по возвращении с пустыми руками. Либо казнь за «незаконный вывоз из зоны карантина предметов, представляющих опасность для жизни на земле». Инквизиция не дремлет.

Вряд ли мы когда-нибудь узнаем, что же всё-таки привело к катаклизму. Нет, кто конкретно виноват, мы знаем точно. Маги. Но что же они сотворили такого, чего не творили раньше? Почему Тень, словно живое существо, защищая себя, или в приступе маниакального безумия, уничтожила сотни виновных и десятки миллионов невинных? Маги попытались сотворить какое-то глобальное заклинание, представлявшее для тени угрозу? Или это была просто последняя капля, о которой и предупреждали магов изгнанники? Неизвестно. Но известен итог. Глобальный катаклизм, практически уничтоживший жизнь на половине планеты. И на многие годы превративший жизнь тех, кому посчастливилось выжить, в настоящий кошмар. Земли эльфов в катаклизме не пострадали, но они отказались принимать к себе беженцев из Империи магов, пусть и не вполне, но обоснованно обвиняя их в случившемся. Не вполне – ведь главных виновников Тень забрала в первую очередь. А выжившие были всего лишь подданными Империи Магов, не способными помешать им в их замыслах. Но обоснованно – ведь среди беженцев было и множество уцелевших солдат из армии вторжения, ещё вчера собиравшихся с оружием в руках явиться в земли эльфов. Этим людям пришлось вернуться в своё полушарие и научиться выживать не тех клочках суши, которые Тень оставила пригодными к жизни. Теперь потомки этих изгоев вполне комфортно населяют полсотни островов, основали Торговый Флот – конфедерацию независимых островов. Но и сейчас они не забывают того, как эльфы, а с ними и мы – сбежавшие под крылышко эльфов люди, гнали их предков со своего порога. Несчастных, голодных, потерявших свои дома и своих близких, и просивших столь малого. Ни прощения за поступки своих бывших господ. Ни земель, чтобы начать новую жизнь. Нет, всего лишь передышки на самом побережье, на пороге эльфийских земель. Возможности переждать творящийся дома кошмар в тишине и покое, залечить раны. И с миром вернуться обратно, на пепелище. Разве они так многого просили? Чего-то большего, чем просто милосердие? От наших предков и эльфов они не получили даже этого. Неудивительно, что даже сейчас отношения между Империей и Торговым Флотом далеки от идеальных.

Ну, а про то, как люди, а с ними и эльфы, снова пошли по кругу, уже протоптанному Империей Магов, я вам расскажу позже. Мы почти приехали к бродам. Остановка на обед, отдых и заполнение цистерн водовозов. Благословенная Итхва, священная река южных кочевников, награди уставших путников своей прохладой!

5.

Стоит отдать должное Тени. Она конечно тварь, но по-своему порядочная. По крайней мере, свои границы она обозначает чётко. Несколько часов мы ехали по сильно пересечённой, пыльной, сухой, но вполне человеческой местности. Попадались редкие деревья, кустарники, разбегалась из-под колёс мелкая живность. А потом внезапно веет холодком, спина покрывается мурашками. И вроде бы всё вокруг то же самое, но почему-то резко становится не по себе. А потом из-за горизонта выплывает Граница. Место, до которого в прошлый раз дошла Тень. Словно ледник, что прошёлся по земле, волоча многотонные груды камней, нагромождая их друг на друга, образуя сплошную стену в два человеческих роста высотой. Тень давно ушла обратно, а камни так и остались здесь. Отсюда и до самого края материка, до обсидиановых Врат, до берега ледяного моря, всё было царством Тени, царством мёртвого камня и льда. А ещё царством безумия, прокажённых, монстров Тени и демонов. И Тень буквально кричит обо всём этом « Это моя земля! Мой мир! Мои правила!». И лучше всего послушаться её и даже не пытаться осмыслить, что творится там, в глубине её земель. А лучше встать на самой границе, где есть хотя бы какое-то подобие человеческой жизни. Например, как раз сейчас наш конвой проехал по узкому коридору, пробитому в леднике, и выезжал на большой открытый пляж на берегу реки. Пока машины ворочались, расшвыривая песок во все стороны, чтобы пропустить водовозы к реке, я сообщил гвардейцам краткую сводку:

- Солдаты, добро пожаловать в последнее спокойное место в пустоши. Это – Итхва, самый ближний к вам источник питьевой воды. Водой, что собирается из скважины на постах, можете мыть технику, полы, заливать в радиаторы. Стирать в ней одежду, пить, и, тем более, использовать в медицинских целях, даже прокипятив, не вздумайте. И не смотрите, что на вкус и запах её не отличить от нормальной. В лучшем случае заработаете отравление. Пока на этом всё. У вас полчаса. Разомните кости, перекусите, сходите в туалет. Но! Не вздумайте уходить с пляжа на ледник. Оружие далеко не убираем, по сторонам посматриваем. Это приказ.

Наша «коробочка» остановилась возле самого брода, съехав передними колёсами в воду. Я спрыгнул на песок с удовольствием попрыгал на тёпленьком песочке, разминая затёкшие кости. Водовозы развернулись кормой к реке и встали возле нас. Их водители уже вытягивали шланги и опускали их в воду. Я поймал кинутую мне Котом пачку галет и приземлился на песок у самой воды. Снял и отбросил в сторону берцы, закатал штанины и окунул гудящие ступни в прохладную воду. Снял шляпу, окунул в воду и надел её обратно. Струйки воды стекали по лицу, ногам с каждой минутой становилось легче, а хрустящие галеты, запитые набранной в горсти водой, казались лучшей едой в мире. Нет, не зря кочевники обожествляют эту реку. Несколько минут на берегу действовали на меня лучше, чем целая ночь, проведённая в пьяном угаре. Даже Патрик, усевшийся возле меня, и скислой миной жевавший безвкусное печенье, на раздражал меня ровно до той минуты, пока не заговорил.

- Маркус, я забыл спросить. А где твой отец? В смысле, в какой части? Вас наверняка раскидали по разным.

- Он не в пустоши, а в столице. – кратко ответил я, надеясь избежать дальнейших расспросов. Но Патрик не унимался:

- Ух ты! И его пустили? В смысле, его что, реабилитировали?

- Он в отставке. – добавил я. Немного резче, чем требовалось. Патрик недоумённо посмотрел на меня. Я понял, что отмолчаться не выйдет, вздохнул и закончил:

- Он в Форготе, в больнице для душевнобольных при храме святого Мэрика.

Патрик несколько раз открывал и закрывал рот, пытаясь подобрать слова, но так и не находил. А я и не ждал их, просто жевал ставшие невкусными галеты и поглядывал на часы. Потом всё же достал из-за ворота обсидиановый кулон и показал его Патрику, добавив:

- Последнее, что он сделал, будучи ещё в своём уме – передал мне этот кулон. Видимо понимал, что теперь глава несуществующего дома – это я.

Патрик часто покивал, соглашаясь со мной, и заметил:

- На него столько всего свалилось. Он потерял свой Дом, всю родню, кроме тебя, семья распалась. Он годами пытался хотя бы добиться прощения для себя и тебя, а получал лишь ненависть и презрение. Тут кто угодно бы мог не выдержать и сломаться.

- Но я не сломался! – шёпотом закричал я. – Разве я не потерял то же самое, что и он? Но я не винил всех вокруг в случившемся, а видел конкретных виновных. Он ненавидел мать за то, что она бросила нас, я у меня к ней претензий нет. Наоборот, сделала всё правильно, развелась и свалила подальше от этого тонущего корабля. Нормальный человеческий поступок! Раз справился я, то мог и он.

- Ты в штрафниках. – осторожно заметил Патрик. – Значит и ты не всегда хорошо справлялся с нервами и что-то натворил.

Грифон молча смотрел на меня, ожидая ответа, не дождался, вздохнул, смял пустую пачку галет и выбросил её в реку. Помолчал, провожая глазами плывущий вниз по теченью комок бумаги и всё же спросил:

- Не хочешь рассказать, как оказался в штрафниках?

- Нет.

- Ладно! – поспешно согласился Патрик, наконец поняв, что перестарался с расспросами. Он вынул ноги из воды и принялся обуваться. – Нам не пора?

Я оглянулся на часы, а затем по сторонам. И правда, водовозы уже напились, солдаты потихоньку собирались возле машин. Патрик зашнуровал ботинки и спросил:

- Тебе конечно виднее, и я промолчал, но почему мы не выставили охранение на привале? Разве мы не на вражеской территории?

- Всё верно. – согласился я, тоже потянувшись за берцами. – И, более того, я уверен, что прокажённые сейчас за нами наблюдают.

- Где? – сразу оглянулся по сторонам Патрик, потянувшись к кобуре.

- Да успокойся, всё равно ты их не увидишь. – я махнул ему рукой. – Они за нами присматривают с самого подъезда к леднику. Но здесь вода. Не их вода, значит земля возе неё не их. Один из множества законов, что неукоснительно соблюдаются даже в таком, казалось бы, беззаконном месте, как пустошь. Я тебе потом составлю список. И, мой тебе совет, даже не пытайся осмыслить эти законы. Просто прими как данность.

Я обулся и добавил:

- Да их тут всего десяток разведчиков. Они конечно психи, но не идиоты. Смысл терять свои глаза и уши на дальних подступах ради шанса убить пару гвардейцев? До базы они нас конечно же проводят, но лезть с ножом на танк не станут. Если только не задержимся в пути до глухой темноты.

А дальше… Признаю, моя вина. Передышка после часов тряски на железной спине транспортёра, ветерок, прохладная вода. Я, прикрыв глаза, сидел на броне и лениво слушал краем уха царившую в эфире вялую перебранку солдат. Похоже, местные дороги выбили последние остатки здоровья из гвардейцев, а местный песочек им так понравился, что сержантам и Патрику стоило большого труда загнать их обратно в грузовики. А мне было лень слезать с брони и прикладом направлять солдат в нужную сторону. И было плевать ровно до тех пор, пока мои уши не уловили что-то неправильное в эфире. Я включил микрофон:

- Капитан, что там у вас?

- Задержка. – тут же ответил Патрик. – одному бойцу приспичило по большим делам.

- Очень вовремя. – проворчал я. – Вызывай его обратно. Пусть гадит из машины на ходу.

- Он очень стеснительный. – хохотнул Патрик. – отошёл за камни подальше, да и гарнитуру оставил. Так что до него не докричишься.

- Чего?! – сонливость из меня словно кулаком выбило. Я вскочил на ноги, подхватил винтовку. Бросил короткий взгляд на своих охотников – они тоже уже всё поняли, спешно подбирали оружие и спрыгивали на песок. я бросился к Патрику, понял по его хлопающим в растерянности глазам, что он не в курсе, и рявкнул на ближайшую кучку солдат. – Куда он пошёл?!

К счастью, один из них оказался в курсе, и махнул рукой в нужную сторону. Я бросился к леднику, не тратя время на расспросы, и даже не оглядываясь назад. Я и так знал, что мои охотники бегут за мной. Только крикнул в микрофон:

- Патрик, к оружию! Круговая оборона! И любого, кто посмеет выйти с пляжа к леднику, пристрелю лично, когда вернусь!

Последнее я кричал, уже ввинтившись в ближайший ко мне узкий пролом в леднике. Не было времени размышлять, верное ли я выбрал направление, сильно ли я отстаю, нет ли засады? Да и вообще, зачем я рискую жизнями ради одного идиота?

Каменные стены заслонили от меня солнце, ледяной воздух морозил лёгкие. Каждый шаг в этом проломе давался с трудом, острые углы камней цеплялись и рвали одежду, мелкие шаткие камушки словно специально попадались под ступню. А за каждым резким поворотом меня мог ждать прокажённый. Но я всё равно упрямо лез дальше, пока не выскочил нос к носу с одной из этих тварей. Из-за очередного поворота пахнуло гнилью, звякнуло железо о камень, и прокажённый, истерично вереща, выскочил на меня, замахиваясь палашом. Облезлый, покрытый струпьями, кое-как прикрытый серыми рваными тряпками, с безумными глазами навыкате. Нет, в первый раз это производит впечатление, но после стольких лет… Я успел подставить винтовку под удар. Палаш проскрежетал по стволу и отскочил в сторону. Я, не теряя времени, ударил хиляка прикладом в живот, и вторым ударом сверху по склонившейся голове опрокинул его на землю. Перехватил винтовку и прострелил уродцу голову в упор. Брезгливо обошёл труп вдоль стеночки и побежал дальше. Слева и справа от меня, из других коридоров, раздались глухие выстрелы. Похоже не я один нарвался на засаду.

И почти сразу же вышел на маленькую открытую площадку, на которую со всех сторон света выходили множество таких же проломов в леднике. И, прямо посередине, зиял чернотой спуск под землю, а возле него на корточках сидел Ястреб. Возле его ног валялся вскрытый труп ещё одного прокажённого, и эльф старательно очищал когти от его крови белым платочком. Как ни в чём ни бывало кивнул мне, запыхавшемуся, ободранному, и указал на вещи гвардейца, валявшиеся у спуска под землю. Окровавленный берет, винтовка и пара магазинов, выпавшие из разгрузки. Вот и всё, что от него осталось.

Один за другим из проломов вываливались охотники. Такие же уставшие и помятые, как и я, но, к счастью, все живые. Заноза, увидев берет, сплюнула и прошипела, хватая ртом воздух:

- Шеф, вот нахрена? Всё равно он…

- Лезем? – прервал её Ястреб. Буднично, как будто каждый день такое проделывал. Заноза вытаращила на него глаза, пытаясь подобрать слова и запасти воздуха на их произнесение. Я не стал дожидаться потока нецензурной лексики и отрицательно покачал головой.

- Нет. Мы уже достаточно рискнули. – я подобрал берет и винтовку, закинул магазины в поясную сумку. – Ещё больше рисковать ради явного трупа не станем. Да и размен всё равно неплохой. Спичка, раздай всем горючее. Расходимся так же, как и пришли, трупы сжигаем. Всё, погнали назад.

6.

- Чей это был солдат?! – крикнул я, едва выйдя обратно на пляж. Вокруг одного из сержантов сразу же образовалось пустое место. Только его поредевшее отделение постаралось не сбежать. А, уже знакомый сержант Уил… как его там? Да не важно! Я пошёл к нему, расшвыривая песок во все стороны.

- Ты слышал мой приказ? – спросил я его. Сержант нервно кивнул. Я всё равно уточнил. – Не уходить с пляжа? Что-то было сложное в этом приказе?

Я швырнул ему рваный берет и, когда он отвлёкся на него, пробил прикладом ему в живот, а потом опрокинул его, согнувшегося в дугу, ударом локтя по спине. Наклонился, чтобы сорвать с него сержантские нашивки, выпрямился и крикнул его отделению:

- Убрать его с глаз моих!

И, пока они собирали своего командира с песочка и затаскивали его в грузовик, я пошёл к Патрику. Он даже сделал шаг назад, словно думал, что я и его собираюсь бить. Я остановился в шаге от него и сказал:

- Кажется, в этой роте никто не хочет исполнять моих приказов?

Патрик непонимающе посмотрел на меня. Я сунул ему в руки винтовку, достал магазины к ней из сумки, рассовал ему по карманам и напомнил:

- Я сказал тебе взять что-то посерьёзнее пистолета. Если не хочешь оказаться на его месте, начинай прислушиваться к моим рекомендациям. Всё, поехали.

Я пошёл к своей «коробочке» и крикнул Патрику, не оборачиваясь:

- И, если ты не заметил, твоего сержанта я разжаловал в рядовые. Назначь кого получше.

Несколько минут прошли в тягостном молчании. Танки, броневики, водовозы, словно толстые медведи, неуклюже ворочались на песке, выстраиваясь обратно в колонну, и по одному окунались в реку и переезжали на другой берег. И, только когда Все машины, отфыркиваясь и разбрызгивая воду во все стороны, вылезли из реки, и вдоль дороги снова потянулись унылые грязно-серые стены ледника, в эфир неожиданно влезла Эми.

- Я хотела отложить эту лекцию до базы, но, учитывая последние события, лучше с этим поторопиться. Лейтенант Слейтон, разрешите объяснить бойцам, что лежит у них в индивидуальных аптечках?

Я обернулся к Эми и махнул рукой. Делай что хочешь, мне всё равно сейчас лучше помолчать. Чем она немедленно и воспользовалась:

-  Так, бойцы! Я понимаю, что ваше знакомство с пустошью проходит совсем не так, как вам бы хотелось. Так что вам придётся пораньше познакомиться с «ржавчиной». у каждого бойца в индивидуальной аптечке есть порционные шприцы. Да-да, эта жидкость внешне полностью соответствует своему прозвищу, и все ваши животные инстинкты будут вам твердить, что вкалывать себе ТАКОЕ не надо. И в данном случае инстинкты вам не врут. Но позвольте вам объяснить, что есть вещи похуже, чем укол «ржавчины».

Скверна.

Всё, что создано Тенью в нашем мире, осквернено. Воздух, вода, еда. Прокажённые, их оружие, одежда. Их боевые животные и прочие безумные создания Тени. И, рано или поздно, вам придётся с ними контактировать. И перед вами встанет простой выбор. Рискнуть заразиться скверной, умереть от неё или даже самому стать прокажённым, или вколоть «ржавчину». И радуйтесь, что доктор Линда Брент дала вам этот выбор. Потому что «ржавчина», несмотря на все свои побочные эффекты, лучше, чем не иллюзорный шанс умереть от пустячной царапины, нанесённой клинком прокажённого.

Ладно, хватит красивых слов, перейдём к сухим фактам. В затянувшемся рейде кончилась питьевая вода, и пришлось выпить заражённую? Получили небольшую рану по конечностям от прокажённых или псов? Одна порция «ржавчины» практически гарантирует вам спасение от скверны. Полостные раны от них же и любые контакты со сложными порождениями Тени вроде гаргульи? Двойная порция. В такой концентрации «ржавчина» уже становится опасной сама по себе. Но всё равно, с ней ваши шансы на выживание резко возрастут.

И, наконец, тройная порция. Скорее всего от неё вы и умрёте. Но могу вас утешить, раны такой тяжести скорее всего и так вас убьют.

Ладно, будем считать, что вам повезло. Сыворотка сделала своё дело и переварила скверну, раны зажили. Но ваши проблемы только начинаются. Лейтенант Слейтон уже упоминал зелёный билет. У каждого бойца в медицинской карточке ведётся учёт всех ранений и потенциальной степени заражения. И, после достижения определённого порога, вас вызовут в центральный госпиталь, на анализ крови. Ваш медицинский билет изначально зелёный. Но если мед. комиссия решит, что объём генетических изменений в вашем организме слишком высок, билет станет жёлтым. И, прощай брак, дети. Грязную кровь нельзя передавать наследникам.

Ну, а если мутаций окажется так много, что вас станут считать «лицами, несущими опасность для общества», то билет станет красным. О, не беспокойтесь, в нашей гуманном обществе за это не полагается смертной казни. Ведь вы получили увечье, защищая Империю. Прощай гражданство, привет «заплаткам». Закрытым гетто для всякой «потенциально» опасной швали, которых «гуманнее» оставить заживо гнить в каменном мешке.

Кажется, я вас изрядно напугала. Простите. На самом деле всё не так плохо, и все те страсти, что я вам поведала, являются редким исключением, а не правилом. Как раз для живого примера подойдёт лейтенант Слейтон, с десятками порций «ржавчины» в крови и до сих пор зелёным билетом…

Разговорившаяся Эми не сразу заметила, что сболтнула лишнее, осеклась, и покосилась на меня, а потом и на охотников. Они отводили глаза. Да, всем им неприятно хранить тайну. Даже ради своего обожаемого командира. К счастью, в разговор очень вовремя вмешался Патрик с закономерным вопросом:

- А как раньше боролись со скверной?

- Очень правильный вопрос. – радостно подхватила Эми. – Никак. Либо Скверна победит, либо ты. Во избежание проблем для сослуживцев потенциального прокажённого привязывали к столу и запирали в подвале. Когда прибудем на «Бетти», лейтенант вам устроит экскурсию. Столики в подвале до сих пор стоят. И не думайте, что так было многие века назад. Доктор Брент изобрела «ржавчину» всего двадцать лет назад. И лишь десять лет прошло, как от неё стало больше пользы, чем вреда. А ещё век назад, когда природа скверны была плохо изучена, всех солдат в пустоши, получивших хотя бы одно ранение, после демобилизации на всякий случай, отправляли в «заплатки». Так что, через много лет, когда в честь доктора Брент поставят памятник, не забудьте отнести к нему цветы. За тот шанс на нормальную жизнь, что она дала вам.

Но что-то я разговорилась, а у лейтенанта осталась неоконченная история.

Заранее хочу извиниться перед своими подписчиками. Новых глав долго не было. Завал на работе, переезд. Да ещё проблемы с текстом. В моём исходном черновике почти все охотники были статистами, но я решил сделать их более заметными персонажами. И вот эта переделка из статистов с одной-двумя репликами в полноценных персонажей со своими характерами и придуманными с нуля предысториями съели много времени.

И, боюсь, что следующая глава также выйдет с опозданием. Глава лёгкая, много текста, мало реплик, исходный черновик придётся править по минимуму. Но до середины мая работа откусит хороший кусок свободного времени. Так что две недели на следующую часть в лучшем случае. А там уже лето не за горами, отпуск, и можно будет вернуться к старому темпу.

9.

Кот даже немного перестарался. Старший и Младший, Грешник, Мышь, Спичка, Заноза сидели на своих рюкзаках вдоль стены казармы, укрываясь от солнца в хилой тени, и коротали время за разговорами под сигарету. Я поспешил к ним, Заноза подвинулась в сторону, освобождая место, и я грохнулся возле неё. На пару минут воцарилась тишина, а потом Заноза сплюнула вязкую табачную слюну и озвучила общее мнение:

- Шеф. Я, блин, всё понимаю. Что и я, и ты, и вся наша кодла осуждена на смертную казнь, а потому нашего мнения не спрашивают. И я, блин, счастлива отдать жизнь, и свою, и особенно вон того святого урода, - она ткнула пальцем в Грешника. – Ради мира и спокойствия в Империи. Но можно нам рисковать своей жопой ну хоть немного пореже.

- Ругательство – грех. – Прохрипел Грешник.

- Ой, да иди ты! Шеф, я…

- Мясник умер. – Прервал я её.

Заноза переменилась в лице и даже забыла обругать Грешника за то, что он начал бормотать себе под нос очередную молитву. Я использовал образовавшуюся паузу и начал раздавать команды:

- Старший с Младшим тянут снарягу к колонне. Поедем на первой «коробочке». Мышь, сгоняй к разведке за свежими картами. Прошёл уже месяц, пора их обновить. Спичка, Заноза, видите вот эту сотню «грачей»? К моему большому сожалению, нам придётся за ними приглядывать. Так что сходите к ним, представьтесь. И покошмарьте их немного для начала, чтобы не питали иллюзий насчёт своего места в жизни. Но! Офицера не трогать. И вот тех двух в масках тоже. Грешник! Досмотри их мешки на предмет контрабанды. Спичка, всё незаконное, что найдёшь при них, можешь сжечь. Показательно, прямо на плацу. Покайфуй немного. Кот, тебе самое сложное. Мы остались без врача, а санитарам из этих новобранцев я не доверю зашить даже дырку в носке. Метнись в госпиталь и найди мне достаточно безбашенного врача. Который хотя бы согласится сопроводить нас до «скорбной Бетти», и починить нас после охоты. Всё, погнали!

Охотники не спеша поднимались и расходились в разные стороны. Старший и Младший подхватили с двух сторон здоровенный ящик с разным полезным барахлом, и поволокли его к выходу из крепости. Двое братьев-близнецов из береговых Нортов. Их настоящие имена ни один нормальный имперец всё равно не смог бы выговорить, так что прозвища за ними закрепились сразу же. Несмотря на тот факт, что их разница в возрасте исчислялась минутами.

Один рядовой из их роты однажды сказал братьям что-то нехорошее. Что-то из разряда оскорблений, за которые на островах убивают на месте. Так и случилось. После расправы братья пришли к своему ротному командиру и сознались во всём. Им грозила виселица, но я забрал их к себе. Я так и не дождался от них ни одного слова благодарности, но как говорят на островах: «Один поступок говорит о человеке больше, чем сотни слов». А их поступки говорили мне, что они благодарны.

Спичка с Занозой, в предвкушении потирая руки, не спеша, вразвалочку пошли к гвардейцам, а мне оставалось лишь устроиться поудобнее в теньке и наслаждаться шоу. Эта пара – настоящие мастера в раздувании пожаров на ровном месте. Разница была лишь в том, что Заноза своим поведением и лексиконом смогла бы довести до белого каления даже святого Мерика. Собственно, её язык и довёл её до места среди «охотников». Всё-таки не стоит стебаться над приехавшим в пустошь с инспекцией штабным генералом. И тем более не стоит бить его по морде. И главное – не стоит на суде надеяться, что генерал не окажется мстительным сукиным сыном и согласится на снисхождение по той причине, что ты женщина и штабной офицер.

А Спичка после словесных пожаров переходил к пожарам настоящим. Казалось бы, что ему мешало тихо просидеть свои две тысячи дней на складе ГСМ? Нет, надо было посраться с командиром, а потом запереть его на складе и сжечь. Даже сейчас я не знаю, почему я решил дать ему второй шанс.

Заноза водила взглядом по рядам гвардейцев, выбирая себе первую жертву, Спичка рассеянно улыбался, щёлкая крышкой самодельной зажигалки. А в десятке шагов за ними скромно ожидал своей очереди на стрессирование гвардейцев Грешник. Бывший таможенник, в задачи которого входила борьба с контрабандой в пустошь и обратно. И с этой работой он справлялся отлично, пока сам не стал источником запрещённой в пустошах вещи – религии. Нет, церковь святого Мерика не запрещена в Империи, но вот инквизиция очень не любит внедрение посторонних мыслей в головы солдат империи. Так что место среди охотников стало ещё очень слабым наказанием для новоиспечённого проповедника. Грешник поначалу невероятно бесил остальных штрафников своими непрекращающимися попытками приобщить любого, кто имел несчастье задержаться возле него на минуту, к свету истинной веры. Но у Грешника остались связи в таможне, и тонкий, почти незаметный ручеёк контрабанды потёк в нашу казарму. И после нескольких бутылок хорошего вина, сигарет не из сушёной соломы, писем и свежих газет охотники решили, что это неплохая компенсация за необходимость каждый день лицезреть его постную физиономию. В конце концов, человек способен привыкнуть практически ко всему, и я со временем научился отфильтровывать и выбрасывать из шумового потока вечное бормотание Грешника.

Мышь закинул на спину рацию и, сгорбившись под её весом, медленно поволочился за картами. Как обычно, пошатываясь на каждом шагу, словно рация весит больше него, шмыгая носом и бормоча почти неслышные жалобы на всё на свете. Год назад, когда я забрал его в отряд, я был уверен, что этот сопляк не протянет у нас и пары недель. Поначалу другие охотники даже делали ставки на то, что же наконец прикончит Мышь? На прокажённых никто не ставил, все были уверены, что либо рация наконец сломает мышке спину, или он запутается в собственных ногах, запнётся и расшибёт себе башку об камни. На самый крайний случай, при встрече с прокажёнными просто умрёт от страха. Но вот он, еле живой и совсем не здоровый, но всё равно упрямо отказывающийся умирать, да ещё и умудрившийся принести пользу охотникам. Я так и не сумел понять, как Мышь умудряется держать связь даже в тех местах, где любая другая электроника отказывается работать в принципе. Может, всё дело в особых, я бы даже сказал интимных, отношениях Мыши и его рации? Они не расстаются ни на минуту, он спит и ест с рацией на спине. Если бы законы империи позволяли, он бы женился на ней.

И второй момент, который я так и не узнал о Мыши. И на суде, и потом, когда я решал, брать ли его во взвод, он так и не сказал, специально ли он сообщил ложные координаты, отправив целый взвод в засаду одержимых, или это была трагическая ошибка. Такое чувство, что и он сам не хочет этого знать.

Кот, как обычно, воспринял команду слишком буквально, и так «метнулся», что уже скрылся за воротами госпиталя. Надеюсь, что он ничего не стащит у врачей. Патологическая клептомания уже довела его до штрафного взвода. Да и ухудшение и так уже плохого отношения ко мне и моим подопечным мне не нужно. Уезжая из пустоши, я бы с огромным удовольствием помахал бы из окна поезда в сторону госпиталя средними пальцами обеих рук. Но мне тут ещё год жить, и у меня все шансы попасть на стол к хирургам, мечтающим меня не вылечить, а добить, и списать всё на врачебную ошибку.

Так что мне остаётся надеяться только на все пробивающее обаяние Кота, и его маниакальное стремление выполнить любой мой приказ. Мне даже интересно, что случится, если я прикажу ему броситься со скалы?

Ну а пока у меня образовались несколько свободных минут, потраченных мной на созерцание прекрасного. Моя троица из хрупкой девушки, чахлого святоши и рассеянного пиромана «строили» сотню крепких парней. Подгоняемые Занозой, гвардейцы метались по плацу, словно муравьи по раздавленному муравейнику. Скидывали ранцы на проверку. Снимали чёрную форму, скидывали её в одну огромную кучу, и торопливо переодевались в лёгкую, песочного цвета, форму. Стоило кому-то замешкаться, как на него налетала Заноза с такой руганью, что я поневоле радовался, что шум ветра хоть немного заглушает её крик. Грешник потрошил ранцы, и поверх груды старой формы начала расти корка из гвардейской контрабанды. Письма, фотографии, деньги, карты, бутылки с явно горючим содержимым – всё это быстро пополняло груду одежды, сопровождаемое нравоучительными комментариями Грешника вроде «Чревоугодие – грех» или «нарушение пункта пятого второго параграфа о карантине в пустоши». Несколько гвардейцев рискнули возмутиться, но быстро заткнулись, когда Спичка предложил «высказать свои претензии лично ему».

Вы закономерно спросите «и зачем всё это?». Причины две. Первая - Империи существует одна странная вещь, которую я давно уже перестал даже пытаться понять, и просто принимаю как данность. И имя ей – традиция. Я не знаю, почему устав запрещает какое угодно информационное сообщение между Пустошью и остальной Империей. Я просто жгу контрабандные письма, фотографии и газеты. Я понятия не имею, почему традиция велит оставлять новобранцев прожариваться на плацу, а потом заставлять здесь же переодеваться. В уставе ничего подобного нет, но вот через несколько минут эти гвардейцы будут маршировать к своему транспорту прожаренные до хрустящей корочки и с полными трусами мелкого песка. Ах да, почти новую чёрную форму сожгут. Зачем? Не спрашивайте! Традиция! Видимо, когда-то давно скучающие дембеля решили поиздеваться над салагами. Те через несколько лет повторили это с новыми бойцами. И вот, жесткая шутка стала ритуалом посвящения в «пустынники», и теперь даже полковник, даже главнокомандующий из Дома Льва не отменит её. Всё! Традиции святы!

А вторая причина – сугубо личная. Всё, что мне досталось в наследство от моего Дома – этот кулон, острый обсидиановый шип в серебряном плетении, и проклятая «аристократическая» внешность. Не помогает ничто, всё равно при первом взгляде на меня любой видит хрупкого подростка, а не ветерана войны. Нет, в столице во время увольнительных смазливая внешность сильно помогала в ускорении процесса затаскивания девушек в постель. Но вот здесь…

В своё время мне пришлось почти об каждого из «охотников» стесать костяшки пальцев, доходчиво объясняя им разницу между моей внешностью и моим характером. И я уже порядком устал от этого. Так что сейчас мои ребята, совмещая приятное с полезным, делали эту работу за меня. И сами развлекались, при этом выполняя обязательную программу по чистке новобранцев от контрабанды, и меня избавляли от необходимости кулаками вбивать в гвардейцев мысль о том, что меня стоит слушаться.

Так что всё шло своим чередом, и я, прикрыв глаза, наслаждался долетающими до меня восхитительными фразами Занозы вроде «А ну быстрее скидывайте это черное тряпьё, вы одеты не по местной моде! Ты! Чего мнёмся, кого стесняемся? Перед девками никогда не раздевался? Или у тебя это в первый раз?». Ей вторил Грешник, каждому бойцу лично выдавая список нарушенных ими пунктов устава и смертных грехов. А с другой стороны доносилось методичное щёлканье зажигалки Спички. Под эту восхитительную какофонию я чуть не заснул, но вовремя вернулся с докладом Кот.

- Шеф?

Я поднял голову. У Кота был такой же виноватый вид, как у наказанного кота, разбившего горшок с цветком. Он собрался с духом и затараторил:

- Приказ выполнен, врач сейчас подойдёт. Она согласна сопровождать нас на этом задании. Разрешите идти?

И, не дождавшись ответа, со всех ног рванул подальше от меня, даже не замедлившись ни на секунду после долетевшего ему в спину закономерного вопроса «Она?».

Впрочем, ответ и не понадобился. Двери госпиталя открылись, и из них вышла Доктор Эми Пирс.

10.

Моим первым и вполне естественным желанием было подхватить карабин и застрелить Кота в спину. В принципе, я даже имел на это право. В отчёте можно написать, что «заметил сержанта Григгса удаляющимся с территории базы на большой скорости, и расценил это как попытку дезертировать». Но потом осознал, что во всём произошедшем виноват сам. Кот как всегда дословно выполнил приказ. Он нашёл врача, согласного принять участие в нашем сафари? Нашёл. Я же не уточнял, что Эми – последняя из «белохалатников», чей жизнью я бы хотел рисковать. И что к врачам она имеет несколько опосредованное отношение. Как говорится, сержант не офицер, психиатр не врач. Но вот она здесь, тащит здоровенную сумку со всякой медицинской фигнёй. Думаю, что в ней одних бинтов хватит, чтобы сделать из всего моего отряда мумий. Так ещё нацепила бронежилет и каску, от веса которых её хрупкую фигурку окончательно согнуло.

И всё равно я любовался ей. Даже в мешковатой, не по размеру, форме, с так и норовившей закрыть глаза каской, она отлично выглядела. Даже слишком. Уже почти все гвардейцы, игнорируя всё нарастающие выкрики Занозы, раздевали Эми глазами. И если вы думаете, что в Пустошах дефицит женского тела, и поэтому через пять лет пребывания здесь любая девушка начнёт казаться гораздо красивее, чем есть на самом деле, то за редким исключением вы правы. Эми – как раз такое редкое исключение. С такой эталонной фигурой, роскошными белыми волосами и большими голубыми глазами ей можно было вообще не париться о таких заморочках, как воспитание, образование, профессия. Ей бы было достаточно просто выглядеть красиво. Но вот она здесь, собирает материал для своей диссертации, а каждую свободную минуту тратит на спасение жизней, в отличие от большинства здешних врачей не делая разницы между добропорядочными гвардейцами и всяким отребьем вроде моих охотников.

А Эми уже подошла к толпе гвардейцев. И, вместо того, чтобы побыстрее пройти мимо сотни озабоченных мужиков, направилась к ним. С ней всегда так. Я н знаю ни одного настолько же компанейского человека, как Эми. В нашем полку суммарно несколько тысяч человек. И её знают и любят все. «Как там Эми?», «передай ей привет». Люди, кто вы все? Я вас вижу первый раз, но вы все знаете мою девушку! И, что самое удивительное, когда я передаю ей привет «от того капитана со склада, с которым ты поговорила десять секунд», она его помнит! Как! Как в этой прелестной голове, битком набитой всякой медицинской фигнёй, остаётся место для тысяч людей! Их имён и фамилий, историй всей их жизни, радостей и горестей. Да блин, даже кличек домашних животных! Вот и сейчас она заталкивала в свою память ещё сотню человек. Улыбалась им, смеялась над их тупыми шутками. Никого не обидела ни словом, ни жестом, и за пару минут приобрела ещё сотню друзей. Поклонилась Патрику, заставит того неловко изображать ответный поклон, обняла Грешника, вогнав его в краску, что-то прошептала на ухо Занозе, заставив её заржать как лошадь, похлопала по спине Спичку, и только потом пошла ко мне. Теперь уже была моя очередь сдвигаться с насиженного места, и Эми уселась возле меня, не забыв бережно поставить медицинскую сумку поглубже в тень. И сразу начала:

- Маркус, давай сразу определимся. Ты против того, чтобы я рисковала собой. Так?

Я молча кивнул.

- А я против того, чтобы ты лишний раз рисковал собой, влезая в самое пекло без подстраховки. Я упряма не меньше тебя. Так что можем либо вечно тут спорить, либо прийти к компромиссу. Я поеду с вами и дождусь вас на «Бетти».

- В окружении сотни новобранцев, не знающих, с какой стороны браться за оружие, зато прекрасно знающих, что делать с одинокой девушкой, пока её парень на охоте.

- О, а вот и ревность подъехала. – Фыркнула Эми. – А как же лорд Грифон? Он за мной присмотрит. Или ему ты тоже не доверяешь?

- Доверяю. – Через несколько секунд молчания был вынужден признать я. – Ладно, будь по твоему. Опять.

С ней бесполезно спорить. Она ассистировала на операциях, куда не-хирургам вход запрещён. Она добилась разрешения на отправку в Пустошь, куда гражданским нельзя в принципе. Добилась разрешения на сбор и вывоз материалов для своей диссертации, и последующую открытую публикацию, когда солдатам запрещается даже отправка писем домой. «Добро» на последнее она получила лично от министра обороны, лорда Льва, добившись личной встречи. Не знаю и знать не хочу, какими методами она вынудила старого вояку нарушить почти восьмисотлетнюю традицию. Так что мои жалкие попытки помешать её решениям были сравнимы с попыткой драться с ветром.

- Ну, вот видишь, соглашаться со мной не так уж и сложно. – Улыбнулась Эми. Поднялась, подхватила сумку, отряхнула с неё пыль и протянула мне руку, помогая подняться. Покосилась на гвардейцев, убеждаясь, что они по-прежнему смотрят на неё, вывела меня из тени, и поцеловала. Долго, с чувством, напоказ всем. Пояснила:

- Это скорее для них, чем для тебя. Чтобы ни у кого не возникло сомнений, чья я. На слово тебе всё равно не поверят. А теперь, если можно, убери руки с моей, кхм, талии.

- Сам не знаю, как они там оказались. – Попробовал соврать я.

- Терпение. – Попросила Эми, не особо пытаясь вылезти из моих объятий. – Две недели. Твой долг будет прощён, мои дела здесь давно закончены, и мы вернёмся домой.

- Я не вернусь. – Сказал я, даже не успев подумать, стоило ли говорить. Не умею я врать. А Эми врать просто не могу.

- Смешно. – Улыбнулась Эми. А потом всмотрелась в моё лицо, и улыбка поехала вниз. Она стряхнула мои руки, отошла на шаг. Поморщилась, потирая лоб, и продолжила. – Почему? А, не отвечай, догадаюсь сама. Ты опять кому-то должен? Сначала Империи, потом Лорду Блевуду. Теперь кому? А, неважно. Сколько?

- Год.

Эми часто покивала. Оглянулась по сторонам, словно ища кого-нибудь, кто поможет ей повлиять на меня. Старалась унять дрожащие губы и не расплакаться. А я стоял столбом, зная, что всё равно ничего не смогу изменить. Просто ждал, что она скажет.

- Ладно. Выполним это задание, и я уезжаю. Без тебя. – Она стянула с плеча сумку и бросила её мне под ноги. – Сам понесёшь.

Эми развернулась, сделала пару шагов. Резко остановилась, передумав, вернулась ко мне и снова поцеловала. Отошла, и начала загибать пальцы:

- Первое – ты козёл. Второе – я всё равно тебя люблю. Третье – я всё равно уеду. Четвёртое – но буду ждать тебя. И последнее – если ты сдохнешь на этом задании или любом другом в течение этого года, можешь считать, что между нами всё кончено.

Эми посмотрела на свои пальцы, кивая, словно прикидывала в голове, все ли пункты своего заявления она озвучила, и пошла от меня, опустив голову, расшвыривая сапогами песок. А я закинул сумку Эми на плечо и вернулся за своим рюкзаком, всё пытаясь согнать лезущую на лицо улыбку. Я был уверен, что с ней всё будет намного хуже. И только сейчас обратил внимание на время. Десять утра, опаздываем. Надо успеть до захода солнца добраться до «Бетти».

Этот безумный день только начинался, а я уже от него устал.

1-я часть

Гончие псы

2-я часть

Гончие псы. 2-я часть

7.

- У вас хоть имена есть? – с тоской спросил я Псов. Они переглянулись и синхронно кивнули. Я протянул руку и представился:

- Бывший Лорд Дома Судьи, а теперь просто лейтенант Маркус Слейтон. А это – я махнул рукой в сторону Патрика – Настоящий Лорд. Он же капитан Патрик Грифон.

Псы по очереди пожали руки мне и Патрику и представились:

- Ястреб – сказал Эльф и указал на парня в черепе. – А это Герцог.

- Прямо собрание аристократов. Настоящие имена, думаю, не скажете? Хорошо. – сказал я, стараясь незаметно разминать правую ладонь, помятую железными пальцами Герцога. – Видите тех гвардейцев в чёрном? Нам с ними по пути. Постарайтесь найти тень и подождите немного. Я соберу своих раздолбаев, и выдвигаемся на охоту. Вопросы?

- Связь – коротко бросил Ястреб.

- Канал моего взвода 4-2-7 – ответил я, машинально поправляя гарнитуру на правом ухе. Эльф кивнул, и они вместе с Герцогом потихоньку двинулись с гвардейцам. Я выдохнул и обернулся к Патрику:

- Осталось с тобой разобраться.

И, прежде чем Патрик успел понять, что я казал, я схватил его за шиворот и оттащил его за угол проржавевшего гаража, подальше от посторонних глаз, и швырнул спиной в стену. Грохнуло, посыпались на землю хлопья ржавчины и отколовшейся краски.

- Маркус, какого? – начал было Патрик, но я перебил его.

- Теперь можно честно поговорить. Что, лучше способа насолить отцу у тебя не нашлось?! Что ты теперь ему хочешь доказать?!

- Да пошёл ты! – воскликнул Патрик и замахнулся. Неумело, как и всегда. Я легко увернулся и снова приложил его об стену. – Мне наставления старшего брата не нужны!

Я увернулся от очередного удара, легонько ударил Грифона под дых, сбив дыхание, и подсёк, заставив его грохнуться задницей на песок. Я присел на корточки перед ним и продолжил:

- А когда ты писал заявление о переводе, ты хоть подумал?! Или как обычно, ноль разума, одни эмоции! Назло папе сдохну?

Я замолчал, переводя дыхание, и давая Патрику возможность ответить. Но он молчал. Так что я продолжил, уже тише:

- Со «Скорбной Бетти» вчера забрали сорок трупов. Парням оставалась неделя до дембеля. И такое здесь постоянно. Пустошь – это гигантская мясорубка, перемалывающая десятки тысяч жизней в год. С чего ты решил, что тебя она не перемелет? Ты…

- Я дурак – ответил Патрик, и я замер на полуслове. Он никогда не признавал своих ошибок, и так сразу. Грифон достал из нагрудного кармана платок и приложил к окровавленной губе. Я тихонько присел у стены возле него. – Маркус, ты во всём прав. Я могу хоть сегодня свалить отсюда. Один звонок отцу, и всё. Но не могу. Либо сдохну здесь, либо продержусь год.

- Год ты не продержишься – пробормотал я себе под нос. – Ну и кому ты решил испортить жизнь, пообещав сгинуть на юге? Хотя погоди, дай угадаю…

- Отцу – сразу же сознался Патрик – Я четыре года морозил задницу на севере. А потом случайно узнал, что это назначение мне организовал Отец. Максимально тихое, максимально скучное место. Холодное пиво, горячие девки. Место, где у меня мало шансов свернуть шею. Я ему позвонил, мы поругались, и вот я здесь. Маркус, я всё знаю, не перебивай! Я сглупил. Но теперь у меня выхода нет. Ничего, как-нибудь протяну год. И без твоей помощи.

Он замолчал и начал бесцельно ковырять песок носком сапога. Повертелся на месте, прислоняясь поудобнее к стене гаража, словно собираясь остаться сидеть тут навечно.

- Ладно, твою позицию я понял – сказал я, поднимаясь на ноги и отряхиваясь от песка – я с ней в корне не согласен, и я считаю твоё решение ребяческим и чересчур импульсивным. То есть таким же, как и всегда. Но это твоё решение. Вставай!

Я подал ему руку. Патрик долго смотрел на меня, решая, принимать ли мою помощь, но в конце концов сдался и протянул руку в ответ. Я поднял его и начал помогать отряхнуться, приговаривая:

- Я здесь пять лет. И ничего, живой. У меня есть две недели. Я успею тебя научить тут жить. Итак, урок первый!

Я выхватил у него из ножен его офицерскую шпагу.

- Это для чего? Нанизать мяса и пожарить над костром?

Я переломил шпагу об колено и выбросил обломки в песок:

- Оружие ближнего боя? Хорошо, здесь это актуально. Но бери что-нибудь покрепче. А лучше не доводи бой до рукопашной. Прокажённые тебя на ленточки порежут. Теперь пистолет. Давай его сюда.

Патрик грустно проводил взглядом улетевшие обломки шпаги и неохотно достал из кобуры пистолет. Ожидаемо, он полетел вслед за шпагой.

- Такой пулей шкуру не пробить. Нужен 45-й калибр. И добавь винтовку, и плевать, что офицеру не положено. Урок второй.

Я подошёл к нему поближе и начал срывать с него медали и нашивки.

- Маркус, какого… - прокричал Патрик сквозь треск ткани, пытаясь схватить меня за руки.

- Прокажённые те ещё сороки. Кидаются на всё блестящее – терпеливо объяснил я – ты со своими начищенными медальками будешь первым кандидатом на отрубание головы.

Я сорвал с него погоны и звёздочки с воротника, пояснив:

- Здесь всем плевать на формальности вроде строевого шага или отдачи чести. Можешь забить на эти требования устава.

Я засунул ему в карман все сорванные железки, машинально поправил ему помятый воротник, и наконец заметил отсутствие самой важной детали. Протянул руку и потребовал:

- Ленту.

Патрик поморщился, но всё же достал из нагрудного кармана бело-синюю ленту и повязал её на шею.

- Можешь сколько угодно дуться на своего отца – проговорил я, помогая ему спрятать ленту за воротником – но не смей снимать с себя цвета своего Дома. Ты Грифон. Не забывай это. Моего Дома нет, но я не забываю, кто я.

Я оттянул ворот рубашки и продемонстрировал свою чёрно-жёлтую ленту.

- А тебе разрешено её носить? – спросил Патрик.

- Есть в службе на юге свои плюсы. На твоём севере меня за эту ленточку упекли бы на пару месяцев в карцер. А здесь всем плевать. До тех пор, пока я справляюсь со своей работой. Ладно, к делу. Планшет. Давай, не бойся, его не выкину!

Патрик протянул мне включенный планшет. Я вызвал карту, нашёл план базы и ткнул пальцем в две точки, оставляя отметки:

- Первая – склады – пояснил я, возвращая планшет Патрику – веди роту туда, пусть оденутся по погоде. Потом веди ко второй точке. Это место сбора нашей колонны. Жди меня там. Я соберу своих, и выдвигаемся. Да, и возьми на складе карты зоны ответственности нашего полка. Бумажные. И, вообще, отвыкай от электроники.

Патрик несколько раз кивнул, забрал планшет и запылил, не оборачиваясь, к своей роте. Но когда он отошёл на десяток шагов, я его окликнул:

- Патрик!

Он обернулся.

- Я рад тебя снова увидеть.

Патрик постарался удержать лезущую на лицо улыбку. Не справился. Неловко кивнул головой и поспешил дальше. Всё нормально, помирились. Я, тоже улыбаясь, зашёл обратно за гараж и изо всей силы приложился спиной об стенку. Грохнуло, посыпались лепестки ржавчины. Братьев не выбирают, но мне дали право выбора. Патрик. Слюнтяй и истеричка. И всё равно я не могу его тут бросить Я поправил гарнитуры и вызвал полковника. Тот поднял трубку почти сразу.

- Лорд Блеквуд ещё у вас? – спросил я. И, не дожидаясь ответа, сказал – передайте ему, что я остаюсь на год.

Я выключил гарнитуру и ещё раз приложился спиной об стену. А я так хотел отсюда уехать…

8.

- Кот?

- Шеф?

Кот даже спит с гарнитурой на ухе, так что мне стоило только включить рацию и отдать команды:

- Охота начинается. Возьми ещё пятерых бойцов посвежее. Снаряжайтесь по полной. Встречаемся у казармы через десять минут.

Одно из немногих положительных качеств моего зама – он не задаёт вопросы. Нет, он их задаст, обязательно. Его вообще хрен заткнёшь. Но потом, после того, как он исполнит все приказания дословно.

Так что десять минут у меня есть. Можно посидеть в тени гаража, прикрыв глаза, и спокойно всё обдумать. Но отдохнуть мне не дали. За углом послышался скрип песка, и через несколько кто-то встал передо мной. Я открыл глаза, увидел, кто решил составить мне компанию, и моментально вскочил на ноги.

- Вы Лейтенант Маркус Слейтон.

Не вопрос. Утверждение. Да и зачем ему спрашивать, он и так знает всё и про всех.

Инквизитор Хаген собственной жуткой персоной. Невысокий, сгорбившийся, вечно нервно потирающий потные ладони. Поза такая, словно он вот-вот бросится перед вами на колени. Заискивающий взгляд снизу вверх. Бесформенная чёрная мантия с глубоким капюшоном, скрывающая лицо и фигуру. Казалось бы, кто это сейчас стоит передо мной? Мелкий шпион, воришка и доносчик? Нет, передо мной был один из влиятельнейших и опаснейших людей в Империи. Тридцать лет назад он был всего лишь одним из многих дознавателей Инквизиции. Но потом, внезапно для всех, он возглавил обвинительный процесс против Дома Судьи. Для любого дознавателя такое громкое дело послужило бы отличной «взлётной полосой». Но не для Хагена. Сразу же после процесса он пропал с передовиц столичных газет и был переведён на какую-то низовую должность в самой глуши Империи с формулировкой «по собственному желанию».

Говорили всякое. Что это месть других высоких Домов за Судей. Что Дома не пошли на прямую конфронтацию с Инквизицией, но хотя бы не дали обвинителю насладиться триумфом. Или что это закулисная борьба за власть внутри самой Инквизиции. Третьи же видели в этой ссылке наказание для дознавателя за излишний «энтузиазм» в ходе расследования, вылившийся в пытки и казни для членов Дома Судьи. Но вот уже несколько лет как он вернулся из ссылки обратно в столицу, и уже успел стать «правой рукой» верховного Инквизитора. Какими методами он так быстро восстановил своё былое влияние, мне не хотелось даже и думать.

- Я хотел бы с вами поговорить.

Тихий голос, лишённый даже намёков на эмоции. Словно компьютер обрёл сознание и решил поговорить со своим владельцем.

- Простите, инквизитор, но я спешу, - пробормотал я, и поспешил было удалиться, но Хаген окликнул меня.

- Я не задержу вас надолго.

Он снова подошёл ко мне. Намного ближе, чем мне хотелось бы. Так близко, что я смог рассмотреть в глубине капюшона его знаменитую стальную маску. Нет, это была просто маска, повторяющая реальные черты лица своего владельца, но только…

Она словно была немного другой. Небольшое нарушение симметрии, пропорций, чуть съехавшие в сторону глазницы. Просто так, бросив беглый взгляд, ты этого не замечал. Но, если всматриваться подольше, появлялось весьма неприятное чувство. Словно перед тобой не человек. Так что я постарался отвести взгляд в сторону и смотреть повыше его головы, благо разница в росте позволяла. Вот, отличная каменная кладка, её и буду разглядывать.

А инквизитор продолжил:

- Я всего лишь хотел пожелать вам удачной охоты.

- и всё? Это всё, что вы хотели мне сказать?

Хороший белый камень, симметричный. А вот соседний подкачал. Лентяи эльфы, не могли нормально обтесать.

- И всё. Если бы мне было что о вас сказать, мы бы разговаривали не здесь.

Но не волнуйтесь, мне будет с кем здесь поговорить.

- Вы для этого и прибыли? – спросил я переключая взгляд на следующий ряд камней, ещё повыше.

- Конечно! – всплеснул руками Хаген, внезапно добавив в голос каплю эмоций – мой долг, как верного слуги Императора, следить за сохранностью сердец и душ простых людей Империи! И где, как не здесь, мои таланты могут в полной мере послужить Императору? Ну вот например, взять вас…

И, совершенно внезапно для меня, Хаген схватил меня за висящую на шее цепочку и вытащил наружу висящий на ней кулон. Я перехватил его руку, Хаген вцепился вцепился второй. Несколько секунд мы топтались на месте, пытаясь вырвать друг у друга цепочку с кулоном. Хаген напряжённо пыхтел, его маска с безумными глазами смотрела на меня в упор. Наконец он сдался, медленно разжал пальцы. Отошёл на пару шагов, поправил сбившийся капюшон, спрятав подальше в его тень маску. Пробормотал, всё ещё восстанавливая сбившееся дыхание:

- вот из-за тысяч таких мелочей. Это обсидиан. Солдаты находят осколки в пустошах, делают из них амулеты. Существует поверье, что они приносят удачу. Вы знаете, что можно сделать из такого стекла. Знаете, что запрещено его вывозить из пустошей. Но солдаты всё равно забирают его с собой, на память.

- Шансы, что эти камни заражены, мизерны. Да и даже тогда они слишком малы, чтобы принести вред, – сказал я, убирая кулон обратно за ворот. - И насчёт моего можете не беспокоиться. Это фамильная реликвия. Последняя, которую не забрали у моего Дома. Она в роду восемьсот лет. Мой отец носил её десятки лет.

- И где он сейчас, не напомните? – усмехнулся Хаген.

- Это никак не связано – пробормотал я.

- Да, скорее всего. - Согласился со мной инквизитор. – Но моя работа как раз и заключается в поиске связей между, казалось бы, не связанными вещами.

Хаген выдохнул, сплюнул на песок, растёр сапогом. Продолжил:

- Контрабанда, утечка секретной информации, потеря нравственных ориентиров. Алкоголь, наркотики. Религия. Вы знали, что еретическое учение пророка Мэрика просочилось даже сюда, в пустошь.

- Еретическое оно только для инквизиции. - Парировал я. – По законам Империи, гражданин имеет право на выбор веры, пока…

- Вот именно! –Перебил меня Хаген. – Пока! Я говорю не о философе с мирной проповедью, а о фанатике, использующем веру как оружие! Я не говорю о вас, Маркус. Я говорю об умах и сердцах простых Гвардейцев. Здесь, в пустошах, их так легко смутить. А что, если Лорд Грифон за год здесь наслушается их бредней, и принесёт их в Высокий Совет? Да и у вас, насколько я знаю, есть в отряде один такой фанатик?

- За его провокационные речи в рядах Гвардии его и отправили к нам. Но о Грешнике можете не беспокоиться. Ему ещё три года служить. Вряд ли он выживет.

- Очень на это надеюсь. Хотя мне всё равно неприятно, что вы даёте ему шанс выжить, пусть и мизерный – Пробормотал Хаген. Кивнул мне. – Что же я должен думать о ваших решениях? Но всё равно благодарю за беседу, лейтенант Слейтон. Можете идти.

Я развернулся и как можно скорее пошёл к казармам, изо всех сил стараясь сделать вид, что я не убегаю. Но всё равно мне прилетело в спину:

- И снимите ленту. Вы не имеете право её носить.

1-я часть

Гончие псы

3

Лейтенант Слейтон , ты что себе позволяешь!

Полковник Вэнс вскочил из-за стола и пошёл вокруг меня, вытянувшегося по стойке «смирно», потрясая бумагами. Старательный капитан попался, его хватило на три листа.

-Кража, распитие спиртного, драка с вышестоящим офицером…

Пока полковник распылялся, я спокойно рассматривал его рабочий стол, пытаясь найти на нём хоть один свободный уголок. Получалось не очень. Три телефона, компьютер, две громадные стопки бумаг. Я даже не заметил, откуда конкретно полковник вытащил эту докладную. Может, из-под кобуры?

На все обвинения Вэнса мне, в общем, было плевать. Мои охотники, хоть и были самым распоследним сбродом из смертников и уголовников, были не в его власти. Этот проект курировал лично «советник короля», Стефан Блеквуд. А он отсюда в тысячах миль. Да и самому полковнику не нужны лишние проблемы, так что я спокойно ждал затишья.

А затих полковник тогда, когда перечислил по матери всех охотников и лично лорда Стефана, и трижды проклял тот день, когда согласился на этот «эксперимент» в своей части. После чего наконец уселся обратно за стол и начал сверить меня взглядом, словно прикидывая, прикопать ли меня в тихом уголке, или снова отпустить на все четыре стороны.

Насколько я знаю полковника, он выберет второе. Нет, я ничего плохого не могу о нём сказать. Вэнс отличный офицер, просто ему уже вконец осточертело это место. А каждый подобный рапорт, поданный наверх, отдалял его от желанного тихого кабинетного места в городе, где хоть иногда появляются тучи и идёт дождь. Так что я выждал минуту и сказал:

- Полковник, у парней и так нервы на пределе. На прошлой неделе потеряли четверых. Как по мне, лучше уж такие залёты, чем проблемы из-за нервов на задании…

- Пятерых – поправил меня полковник. – Мясник умер ночью. Пока вы «расслаблялись».

- Стоп-стоп. У него же…

- Да, считай что царапина. Не повезло с уколом «ржавчины». Да садись ты!

Я грохнулся на потёртый кожаный диван, растянувшийся вдоль стены, а полковник достал из стола и швырнул мне жетон. Уже пятый такой за последнюю неделю. Помолчал немного и спросил:

- Новых посмотришь?

И придвинул ко мне лежащую на краю стола папку. Сборная солянка из всех свежеиспечённых преступников со всех полков Гвардии. Я бегло пролистал её. Двое убийц, десяток дезертиров, воры… ничего годного. Спросил только:

- А замены Мяснику не найдётся? Ни одного санитара, попавшегося на сбыте наркоты?

- Дефицит – развёл руками Вэнс. – остальные не нужны?

- У Гамбы полный комплект. А я не вижу никого, заслуживающего второго шанса. Можете спокойно вешать. – Великодушно разрешил я.

Полковник забрал папку, выбросил её в мусорную корзину, и отправил следом докладную. Покосился на меня и заметил:

- Ты же понимаешь, что я прикрываю себя, а не тебя? Ты официально ещё две недели на службе, и одна такая бумажку может подарить тебе ещё год службы в штрафбате. И гарантировать мне ещё год в этой глухомани. Так что пока советник короля не спалил нас за уничтожением документов…

- он в тысячах миль отсюда. – начал было я, но заметил взгляд Вэнса и осёкся. – Что? Правда?

- вечером прилетает. С инквизитором. – Мрачно ответил полковник, старательно утрамбовывая бумагу в ведро.

Я машинально подобрался и уселся «по стойке смирно» от одного упоминания лорда и инквизиции. Аккуратно поинтересовался:

- И что мы теперь будем делать?

Только сейчас я заметил, что полковник переоделся в новую форму и нацепил свои полторы медали. Ну конечно, Вэнс не мог упустить такого случая блеснуть перед сильными мира сего.

- Я – то же, что и обычно. А ты на неделю свалишь отсюда куда подальше. Видел во дворе пополнение?

- Их чёрную форму трудно не заметить. Отправляете их на второй пост?

- Именно. И ты с несколькими охотниками поедешь с ними.

- Нет-нет – я покачал головой. – Нам там нечего делать. Гаргулья вчера вырезала пост, Второй взвод охотников, Гамба и его сборище чертей, отправились за ней. Наверное, давно уже нашли и убили её. Мы зачем?

- Во-первых – не нашли. – Полковник начал загибать пальцы.

- Чего? – я даже привстал с дивана. – Гаргульи – создания увлекающиеся. И ленивые. Она должна была оставаться на посту, пока не разнесла бы его по кирпичикам. И за этим занятием её и должны были найти охотники Гамбы.

- Тихо проникла на пост и за пару минут вырезала сорок гвардейцев. И да, не осталась пировать и крушить базу, а тут же улетела. Так что Гамба опоздал.

- Бред – уверенно заявил я. – или это была не гаргулья, а что-то новенькое. У Тени опять разыгралось воображение, и она слепила нового уродца.

- Вот поэтому – полковник загнул второй палец – отправляйся и разберись сам. Недели тебе хватит. Заодно поднатаскаешь пополнение. И переждёшь бурю.

Полковник не стал дожидаться моей фразы и загнул третий палец:

- Советника сопровождает инквизитор Хаген. Так, Маркус, спокойно! – воскликнул полковник, увидев, что я тянусь к кобуре – не раскачивай лодку! Всё равно ты уже ничего не изменишь.

- Всё=все, успокоился – заверил я, показательно поднимая руки вверх. Закрыл обратно кобуру. Поправил воротник, внезапно начавший душить. Выдохнул и сказал Вэнсу то, что говорил себе много раз. – Не его лично вина. Он лишь винтик в системе. Какая разница, кто именно из инквизиции выдвигал обвинение против моей семьи?

Помолчал минуту и продолжил:

- Я рождён в доме Судьи. Моя обязанность, возложенная на меня Императором – судить справедливо. Я сужу. Его личной вины нет. Но видеть его ухмыляющуюся маску не желаю.

- Ну вот и хорошо – полковник расслабленно откинулся в кресле. – Пойдём, познакомимся с новым капитаном. И, Маркус, прошу…

- Что? По поводу него тоже рекомендации? – перебил я. – Решили подстраховаться со всех сторон?

- Он из Дома – сразу сказал главное полковник. – Уже четыре года мирно просиживал штаны на севере, а потом добровольно перевёлся сюда.

- Рыцарство зарабатывает? – попробовал угадать я. – Чем не вариант. Посидит в штабе пару лет, побухает, поохотится в степи, и готово, боевой офицер. Потом пара взяток для получения бумаг, подтверждающих, что он воевал, а не валялся на кровати, и рыцарство в кармане. А вам два года его терпеть и прикрывать. Прямо как меня. Из какого он Дома?

Полковник ещё раз глянул в бумаги и удивлённо хмыкнул:

- Из Дома Грифона. И, кажется, ты ошибся. Диплом Императорской военной академии с отличием, награды, благодарности. Не похоже на карьериста. Лорд Патрик Грифон. Он на год младше тебя. Ты должен его знать по учёбе в академии. Чего ты ухмыляешься?

- Да так, хорошие воспоминания. Редкость для меня. И правда, пойдёмте, познакомимся. Невежливо игнорировать наследника богатейшего Дома Империи!

4

Знаете, в Империи каждый день происходит множество самых невероятных событий. Но поступление молодого наследника Дома Грифона в военную академию…

Кто такой Дом Грифона? Это золото. Много золота. Горы, моря денег. Таково благословление Императора для их Дома. Деньги буквально липнут к ним.

Восемь веков Грифоны не брали в руки оружие. Оно им и не нужно. Тяжёлые монеты в их руках – вот их оружие, послужившее Империи куда лучше, чем десятки тысяч мечей в руках других. Да и ни один человек в Империи не попросит от них другой службы, кроме как в министерстве Экономики.

И тут появляется он. Патрик Грифон. Единственный сын старого Министра, а значит – без пяти минут самый богатый человек в империи. Человек, рождённый для того, чтобы занять место Грифона в Совете. И вместо этого решивший посвятить свою жизнь служению Империи с оружием в руках. Выступивший против воли отца и поступивший в Императорскую военную академию.

Там мы и познакомились. Там началась история нашей странной дружбы. Более разных людей сложно было найти. Я, Маркус Слейтон, так и не ставший Маркусом из Дома Судьи. Человек, слишком рано узнавший, что такое настоящая жизнь, и научившийся забирать силой то, что считал своим. И Патрик Грифон. Мальчишка, родившийся в золотой рубашке, вздумавший в эту настоящую жизнь поиграть. С детства получавший всё, что только мог пожелать, просто так, по праву рождения.

И поначалу игра у него получалась. Первую четверть года в Академии никто не смел навредить Грифону. Старый Грифон ежедневно ругался со своенравным отпрыском, рвал на себе седые остатки волос и проклинал тот день, когда его сын впервые заговорил про военную службу. Но продолжал исправно оплачивать счета сына, съёмную квартиру, машину, ужины в ресторанах и прочие расходы. И по-тихому договорился с преподавательским составом Академии, так что Патрик легко получал увольнительные в любой момент.

А потом терпение старого Грифона лопнуло. Он, видимо, надеялся, что его сын наиграется «в армию» и вернётся, но такого не случилось. И тогда Грифон решил: «Если мой сын хочет посмотреть на настоящую жизнь – что ж, пусть посмотрит»

На платиновой карте Патрика внезапно закончились деньги. Роскошную машину вернули в гараж. Пришлось переехать с роскошной квартиры в казарму, в тесный блок на двоих, на жёсткий матрас. Желудок Патрика долго не мог привыкнуть к еде из армейской столовки. Патрик внезапно узнал, что такое «наряд по кухне» и «наряд по уборке», и стрижка «под ноль».

И, конечно же, друзья, всю четверть с удовольствием составлявшие компанию Грифону, евшие еду и пившие вино за его счёт, моментально разбежались кто куда. Девушки перестали отвечать на звонки.

А потом началось самое весёлое. Быстро узнав, что Патрика больше не прикрывает его всесильный папаша, его начали регулярно избивать старшекурсники. За всё подряд, поводов хватало. «Не туда зашёл», «не так посмотрел», «ты чё, самый умный?». Да и повод не всегда был нужен.

А потом случился тот самый урок фехтования, когда нас с Грифоном поставили в пару. Преподаватель фехтования, действующий первый меч Империи, имел зуб на меня, да ещё ратовал за максимально реалистичные тренировки, и потому сквозь пальцы смотрел на регулярные порезы, синяки и переломы. А кадеты с большим энтузиазмом относились к возможности законно пересчитать друг другу рёбра. А так как я был первым клинком курса, против нас двоих «по-честному» выставили пятерых. Противники были очень воодушевлены возможностью отомстить мне за прошлые обиды на ринге. Один на один я бы победил любого из них, но против пятерых… Я был уверен, что уже через пару минут этот сопливый мальчишка расплачется из-за пары синяков и сдастся. И ошибся.

Нет, конечно же, чуда не произошло. На нас отыгрались по-полной, и прямо из фехтовального зала нас обоих отправили в лазарет. Нас и четверых неудавшихся мстителей. И с этого дня у меня появился мой первый настоящий друг.

Патрик только на первый взгляд производил впечатление «золотого мальчика». А на самом деле он был настоящим Имперским рыцарем. Честь, верность, смелость – эти слова были для него не пустым звуком. Были у него только две проблемы, о чём я лично говорил ему, и не раз. Всё без толку. Дурь из него не смогли вылить ни отец, ни преподаватели. Куда уж мне.

Первая – его отец был прав. Патрику нечего было делать в армии. Фехтование, стрельба – всё у него валилось из рук. Первые месяцы в Академии ему становилось плохо от одного вида крови. А про командные навыки я вообще молчу. Исполнить приказ – пожалуйста, но вот приказать самому…

Вторая – очки. Розовые. Не снимаемые в принципе. В каком тепличном мире он рос, я не понимаю. Словно его, как любого наследника Дома, не должны были готовить к будущему правлению Империей. Словно вместо наставника у него был рыцарский роман. В котором безусловно добрый рыцарь убивал сотни точно злых-презлых людей, спасал самую красивую в мире принцессу и увозил её в свой самый большой замок. Где они жили долго и счастливо, и умерли в один день.

И всё равно, каждый день спотыкаясь о свои добродетели, каждый час сталкиваясь со злостью, жадностью, трусостью, Патрик продолжал слепо верить людям. Мне даже интересно, как он провёл эти четыре года самостоятельного командования на северной границе.

5

Едва мы с Вэнсом вышли за дверь, Патрик направился к нам.

- Грифон – полковник слегка наклонил голову. Будь ты хоть генералом, простолюдину перед аристократом положено склониться. – Добро пожаловать на юг. Я – полковник Мартин Вэнс, а это…

- Маркус Судья. Давно не виделись, Патрик.

Он не сильно изменился. Повзрослел, посуровел. Отпустил короткую бородку, которая, в теории, должна была придавать ему серьёзности. Но на практике выглядела нелепо.

И, конечно же, без представления он бы меня не узнал. В Академии мне приходилось блюсти внешний вид. А здесь… всем плевать, как выглядит штрафник, лишь бы выполнял свою работу. Разгрузка поверх застиранной почти до бесцветности форменной рубашки со споротыми знаками различия и заплатами на локтях. Такие же штаны с заплатами на коленях и заднице, разношенные по ноге берцы. Единственное, что говорило о моей принадлежности к штрафному взводу – обязательная для них причёска. Волосы на правой половине головы сбривались начисто, а на левой – оставались отрастать. Но голова была прикрыта шляпой. Очки, платок, поднятый на нос. В общем, надо было назваться.

Я надеялся, что четыре года службы его кое-чему научат. Ничего подобного. Лицо Патрика уже кривила улыбка до ушей, он сделал шаг ко мне, явно намереваясь задушить меня в объятьях. Пришлось тихо напомнить ему:

- Патрик, веди себя как офицер. На тебя вся рота смотрит. Никаких эмоций при подчинённых.

Патрик застыл на полушаге, спрятал руки за спину. Потом неловко откозырял, всё ещё пытаясь согнать улыбку с лица. Получалось не очень.

- Может, поговорим у меня в кабинете? – предложил Вэнс, на что Патрик с облегчением согласился.

6.

- Итак, что мне нужно делать?

Патрик поудобнее устроился на расшатанном стуле, отпил ледяной воды, любезно предложенной полковником.

- Маркус, объясни – передал мне полномочия Вэнс.

Я грохнулся на жалобно заскрипевший диван, чуть не разлив свой стакан воды, снял и отбросил в сторону платок и очки, отпил, и только потом начал.

-Второй пост. Он же пост «Б». Он же «Скорбная Бетти», как его романтично обозвала солдатня. На ближайший год он станет для тебя и твоей роты домом. Плохое место. Но выбирать не приходится.

- А ты? – спросил Патрик. Мне даже послышались жалобные нотки в его голосе, так что я поспешил его подбодрить.

- На пару недель я с пятёркой «охотников» присоединюсь к тебе. У нас планируется охота в том районе. Заодно подучу твою роту, может дольше протянут. Командование? – я обернулся к полковнику.

- На тебе. – ответил Вэнс. И, заметив взгляд Патрика, предупреждающе поднял ладонь. – И не спорьте, лорд Грифон. Пустошь – очень странное место. Те теоретические знания, что вам преподали за месяц в учебке, мало вам помогут. А Маркус уже почти две тысячи дней командует штрафным взводом, и до сих пор жив. Его опыт бесценен.

- Не буду спорить. – немного смущённо ответил Патрик. – просто вопрос субординации. Я ведь капитан…

- Одно из немногих достоинств Пустоши – заметил я – заключается в том, что на многие правила здесь можно закрыть глаза. И спор о том, у кого больше звёздочек на погонах, идёт в топку одним из первых. Пошли, у нас не там много времени. До «Бетти» на гусеницах трястись весь день, даже если повезёт с дорогой. А провозимся до приезда проверки – застрянем здесь до вечера.

- А проверка уже здесь. – Раздался чуть приглушенный голос из-за двери.

Дверь открылась, и в кабинет протиснулся Лорд Стефан Блеквуд, советник короля. Высокий, худощавый, выглядящий гораздо моложе своих законных пятидесяти лет. Волосы цвета воронового крыла без единой крошки седины. Гордый аристократический профиль. Осанку не портила ни трость, ни хромая правая нога. Вечная лёгкая усмешка на лице. Если не знать правды, можно было подумать, что перед вами истинный потомок одного из старших Домов. Но это не так. Нет такого Дома как Блеквуд. Сейчас каждый имперец знает Лорда Стефана, а тридцать лет назад всем было наплевать на молодого помощника прокурора. Но Стефан с самого детства знал, чего он хочет от жизни. И умел ждать. И, год за годом, одно громкое дело за другим, ступень за ступенью по карьерной лестнице, и вот уже Лорд Стефан заседает в Высоком Совете, заняв пустующее место Дома Судьи. Да, он простолюдин, и его место и его титул не перейдёт по наследству. Да, его род не был благословлён Императором, и вся эта аристократия всю жизнь будет смотреть на него, как на выскочку и карьериста. Но простой народ смотрит на него с обожанием. Лорд Стефан – самый популярный человек в Империи, кумир простого народа. И единственный член Совета, сумевший наладить добрые отношения с Инквизицией. От них он получил в собственное распоряжение пустующий замок Ласло. Для них он реорганизовал «Дозорных» - полицию на службе Инквизиции. И для них же он создал с нуля «Гончих псов» - личную гвардию Великого Инквизитора.

И двое Гончих приехали вместе с Лордом Блеквудом, и как раз пытались протиснуться в кабинет за своим хозяином. С трудом, но они прошли, и встали за спиной Лорда, толкаясь локтями. Более странную пару я в жизни не видел.

Про первого складывалось такое впечатление, что жизнь его не потрепала, а долго и с удовольствием избивала толпой в тёмном уголке. И без того невысокий, так ещё и втянувший голову в плечи. Ссутулившийся, перекошенный на один бок. Как и я, в затёртой армейской форме и разгрузке. Оголённые руки демонстрировали внушительные мускулы и десятки шрамов. Чёрную пластиковую маску в форме черепа покрывали трещины и сколы. Правая глазница была закрыта куском пластика и заклеена изолентой. Трёх пальцев на левой руке недоставало, их заменяли грубые металлические протезы. И, не смотря на все травмы бедолаги, я бы не рискнул выйти с ним один на один. Справа на поясе висела боевая кирка, слева виднелась кобура с армейским пистолетом. Короткий дробовик закинут за плечо.

А вот второй был эльфом. Эльфом! Этот народ вот уже восемь веков был не в чести в Империи, и те немногие остроухие, живущие в городских гетто, не могли рассчитывать на любую хоть сколько-нибудь приличную работу и карьерный рост. А здесь, в метре от меня, стоял эльф, охраняющие второе лицо государства.

Как и положено эльфам, он был несоразмерно высок и худ. Голова его почти упиралась в потолок, но при этом, встав боком, он мог бы спрятаться за фонарный столб. В отличие от первого пса этот явно следил за собой. Всё его тело закрывал вызывающе белый армированный боевой костюм с накинутым поверх него белым же длинным просторным плащом с широкими рукавами. А в рукавах наверняка прятались закреплённые на предплечьях парные боевые когти. Сейчас сложенные, и лишь немного поблёскивающие в темноте рукавов, но готовые в любой момент выскочить и устроить кровавую баню. И парные когти поменьше явно были спрятаны в непропорционально широких и высоких подошвах сапог.

Длинные светлые, почти седые волосы эльф сплёл в десятки мелких косичек и стянул в один хвост. А лицо конечно же закрывала маска. Вот только в отличие от первого пса, словно купившего свою маску на ярмарке, лицо эльфа украшало настоящее произведение искусства. Золотая маска, стилизованная под морду хищной птицы. Неведомый мастер очень постарался, выводя каждую линию, каждое золотое пёрышко маски, не забывая соблюдать пропорции, так что реально складывалось ощущение, что передо мной стоит неведомое существо с телом эльфа и головой птицы.

Лорд Блеквуд коротко поклонился Патрику, пробормотав себе под нос «Грифон, моё почтение». Патрик, дебильно улыбаясь, попробовал ответить на приветствие, но так и не решился завершить ни одного из начавшихся движений. Так что он попросту уселся по стойке смирно и начал молча пожирать глазами своего кумира. Стефан кивнул так же старавшемуся не двигаться полковнику и постучал тростью по моей ноге. Я поспешно сгрёб в сторону всё раскиданное по дивану тряпьё, и Лорд медленно, осторожно уселся возле меня. Тут же выпрямил больную ногу и начал её разминать руками.

Повисла тишина. Лорд морщился, надавливая на болезненные участки ноги. Полковник обильно потел. Патрик лыбился. Я постарался глядеть только в пол и занять руки протиркой очков от пыли. Псы стояли как два придорожных столба, даже не пытаясь присесть или облокотиться на стену.

Наконец Стефан закончил массаж и начал постукивать тростью, оглядывая нас троих по очереди, словно выбирая, с кого начать. И, конечно же, начал с меня.

- Две недели?

Я рискнул поднять глаза. Стефан вроде был в хорошем настроении. Но всё равно я осторожно ограничился только кивком.

- Кот готов тебя заменить?

Лорду Блеквуду бесполезно врать и выкручиваться, так что я ответил как есть:

- Нет. Но ему придётся. Гамба только два месяца как получил звание и получил собственный взвод «Охотников». Два взвода одновременно он не потянет. Возможен бунт, смертникам терять нечего…

Стефан покивал головой, соглашаясь. И сразу же предложил:

- Не хочешь остаться на год? Конечно же, преступление простим, звание вернём. Достойное жалованье, помощь с жильём по возвращении в столицу, работа…

- Нет – сразу же отрезал я. – две недели, и я уезжаю. Прощение я уже заслужил.

«И уезжаешь не один» пробурчал себе под нос Стефан, но я расслышал. Надо же, как излишне хорошо информирован Лорд Войны. Но Стефан развивать мысль не стал и просто указал на нас с Патриком:

- Что же я вас задерживаю? У вас двоих есть приказ. Маркус, расскажешь подробности?

- Лорд Грифон займёт пост «Б» вместо почившей роты. А мой отряд и взвод Гамбы постарается найти и упокоить тварь, устроившую эту резню.

- Гаргулья? – спросил Стефан, и я в ответ пожал плечами:

- Кажется что-то новое. Точнее скажу на месте.

Лорд Блеквуд поднял глаза на потолок, словно прикидывая в уме наши с Гамбой шансы, и ткнул тростью в сторону Псов:

- Тогда возьми их с собой. Здесь мне личная охрана не пригодится.

- Что?! – несколько растерявшись, я не удержался от восклицания. Я пять лет командовал смертниками, но перспектива заиметь себе в отряд пару ручных пёсиков Инквизиции меня не обрадовала. – Мой Лорд, зачем?

- Повышаю твои шансы на возвращение – честно ответил Стефан. Помедлил секунду и пояснил. – У «охотников» печальная статистика. И мне очень нужно доказать, что зачисление в этот штрафной взвод – не обязательно смертный приговор. И чтобы капитан Маркус Слейтон вернулся домой чистым перед законом и людьми. Так что не выделывайся и забирай их с собой.

Псы синхронно кивнули Стефану и вышли на улицу, а я поспешил извлечь Патрика из стула и поспешить за ними, но Лорд остановил меня одним словом, брошенным в спину.

- Маркус.

Этот тон я знал очень хорошо, и сразу же, вытолкнув Патрика за дверь, обернулся и вытянулся по струнке. Стефан дохромал до мусорного ведра и достал из него смятый доклад.

- Ваша вчерашняя выходка. – Стефан замолчал на пару секунд, подбирая слова. – И остальные, следов которых уже не найдёшь. Вы с Котом нужны мне живыми. Только поэтому ваши ноги ещё достают до земли. Пошёл вон.

Я развернулся и пулей вылетел за дверь. И, судя по глухому стуку, папка с докладом полетела вслед за мной, разбившись об дверь. Не завидую я сейчас полковнику…