Серия «История древнего Рима.»

Читатель помнит, что после того как была разбита последняя карфагенская армия, Сципион отправил в погоню за Сифаком и Газдрубалом Лелия и Масиниссу. Две недели потребовалось преследователям, чтобы достичь Нумидии. Мезулии, которые были подданными отца Масиниссы с радостью приняли его и провозгласили своим царем.

Но оставалось еще собственное царство Сифака, обильное людьми и лошадями. Сифак призвал всех способных носить оружие, вооружил их и посадил на коней. Получилась хотя и плохо обученная но многочисленная армия. Противники стали лагерями недалеко друг от друга. Как это часто бывало, началось с мелких стычек небольших групп всадников, в которые постепенно начали втягиваться все больше людей. Сифак бросал в бой все новые сотни, и за счет численного перевеса стал иметь некоторый успех. Но вот перед конниками Сифака появились ряды римской пехоты. Этого удара новобранцы Сифака уже не выдержали и стали пятится. Сам Сифак вышел в первые ряды в надежде остановить отступающих, но удачно (или неудачно, с какой стороны смотреть) брошенное копьё убило под ним коня. Увидев падение своего вождя нумидийская армия рассеялась. Сифак оказался в плену. Убитых в бою было не много, меньше пяти тысяч, еще меньше пленных, остальные укрылись в Цирте,

Масинисса первым достиг Цирты. Ворота города закрылись перед ним и оставались закрытыми пока он не предъявил закованного в цепи Сифака. После этого город сдался. Поставив везде где было необходимо караулы Масинисса направился ко дворцу. Там, на самом пороге, он увидел прекрасную Софонибу, дочь Гасдрубала и жену Сифака. Она бросилась ему в ноги .

Смилуйся над умоляющей: реши сам по своему усмотрению судьбу твоей пленницы, но не допусти ее оказаться во власти надменного и жестокого римлянина.

С такими словами обратилась она к победителю. Мансинисса был сражен. Его сердце не устояло перед красотой пленницы, и о тут же поклялся, что спасет её. Но как это сделать? единственно что придумал Масинисса, это тут же сделать пленницу своей женой, и тогда уже никто не сможет распорядиться ей как пленницей. Свадьбу справили ( при живом муже!) сразу же. Прибывший в Цирту Лелий, был взбешен и был готов отправить Софонибу прямо с брачного ложа к Сципиону вместе с Сифаком и прочими пленными. Масинисса едва умолил его оставить вопрос о женщине на усмотрение Сципиона.

Тит Ливий весьма эмоционально и драматично описывает встречу Сципиона и плененного Сифака. Предоставляю слово ему, у меня лучше не получится.

Сифак не оправдывался: он виноват, он поступил как безумец, но еще раньше, чем поднял оружие против римского народа: этим его безумие завершилось – не началось; разум его помутился тогда, когда, забыв об узах гостеприимства и о договоре меж государствами, он ввел в свой дом женщину-карфагенянку. Дворец его сгорел от пламени брачных факелов; эта фурия, эта чума ласкала и улещивала его и не успокоилась, пока не лишила его разума, не отвратила от друзей, пока своими руками не дала ему оружие против гостя и друга. Его, погибшего, сломленного, утешает лишь то, что теперь эта чума и фурия пришла в дом самого ненавистного ему человека. Масинисса не разумнее Сифака и также необуздан, а по молодости своей он и неосторожнее: женившись на ней, он поступил еще глупее и опрометчивее, чем сам

Перед Сципионом встала сложная задача - не потерять союзника, но и добиться своего. Принял он Масиниссу приветливо, даже ласково. Он говорил о его заслугах, о их дружбе и о том, что все это может быть потеряно в одно мгновение. Он говорил что и Сифак и его жена добыча римского народа, их следует отправить в Рим: пусть сенат и народ римский решат,судьбу их обоих. В противном случае он лишит себя благодарности Рима. Сципион был дипломат, за его приветливой речью ясно читалось: подчинись и будешь в шоколаде, в противном случае твоя судьба будет печальна.

Вновь предоставляю слово Ливию, его описание дальнейшего по своей трагичности может поспорить текстами с Шекспира:

В смятении ушел он от Сципиона к себе; выпроводив свидетелей, долго сидел, вздыхал и стенал – это слышали стоявшие вокруг палатки – и наконец с глубоким стенаньем кликнул верного раба, хранившего яд, и велел ему отнести Софонибе отравленный кубок и сказать: «Масинисса рад бы исполнить первое обещание, которое дал ей как муж жене, но те, кто властен над ним, этого не позволят, и он исполняет второе свое обещание: она не попадет живой в руки римлян. Пусть сама примет решение, помня, что она дочь карфагенского вождя и была женой двух царей."

Слуга передал эти слова и яд Софонибе. «Я с благодарностью, – сказала она, – приму этот свадебный подарок, если муж не смог дать жене ничего лучшего; но все же скажи ему, что легче было бы мне умирать, не выйди я замуж на краю гибели». Твердо произнесла она эти слова, взяла кубок и, не дрогнув, выпила.

Так кончили жизнь красавица Сафониба. А Масинисса на следующий день, после хвалебной речи Сципиона в его честь, получил от римского полководца золотой венок, золотую чашу, курульное кресло, жезл из слоновой кости, расшитую тогу и тунику с узором из пальмовых ветвей. И как венец всего Сципион назвал Масиниссу царем Нумидии- первым царем теперь единой страны.

Конница разбита —Армия Бежит. Враг вступает в город, Пленных не щадя...

Все так приблизительно и было. После потери армии в Карфагене царила паника. Всех обуял ужас, ждали со дня на день Сципиона и его армию. Бросились заделывать прорехи в стенах (дотянули!) и строить новые укрепления. По возможности свозили со всех окрестностей продовольствие.

Было понятно, что для защиты Карфагена остается только один вождь – Ганнибал и его войско. Поэтому было решено срочно отправить послов к Ганнибалу, с тем чтобы вызвать его на родину. Ну а пока суть да дело, решили отправить флот, надо сказать не маленький, к утики, чтобы уничтожить римские транспортники (важность логистики прекрасно понимали и тогда) и по возможность уничтожить и моряков, оставшихся с невеликим войском. Ну что ж, корабли были спущены ( была в ту пору такая манера - если корабль не использовался, его вытаскивали на берег) и направились к Утике.

Римская армия, как объевшийся питон, медленно зачищала окрестности. Пленные и награбленное барахло Сципион отправил в лагерь в Утике, А сам начал строить лагерь у Тунеты, города печально, для римлян, известный благодаря поражению в первой войне с Карфагеном. Город располагался милях в 15 от Карфагена, и с этой точки был виден и сам город и его гавань. Благодаря этому Сципион увидел как карфагенский флот готовился к выходу в море и сам выход. Тут со Сципиона как ветром сдуло ленивую медлительность, и бросив все, он как мог быстро повел армию к Утике, чтобы спасти свой флот, совершенно неготовый к бою.

Сципион пришел в Утику первым. Для боя он поставил необычным образом, военные корабли у самой суши, в последнем ряду, а перед врагом выстроил четыре ряда грузовых; которые связал все вместе крепкими канатами, а сверху устроил из досок настил. На грузовых судах разместили с тысячу отборных солдат и приготовили запас метательного оружия, чтобы его хватило на длительный бой. Приготовившись таким образом, стали ждать врага.

Карфагеняне, поторопись они, могли бы иметь успех, но вместо этого они медленно плыли весь день и лишь на следующий день выстроили свой флот для правильного морского сражения, рассчитывая, – что римляне пойдут на них. Однако те не предпринимали никаких действий. Так они простояли долго и наконец напали на грузовые корабли.

Бой был совсем не похоже на сражение на море, скорее это напоминало нападение кораблей на городские стены. Грузовые суда были несколько выше; это затрудняло обстрел дротиками, тогда как римлянам это напротив благоприятствовало, оружие, с силой пущенное сверху, поражало вернее.

В конце концов карфагеняне придумали вот что: стали зацеплять римские корабли железными крючьями, насаженными на шесты. Невозможно было перерубить ни эти крюки, ни цепи, к которым их прикрепляли. И каждый военный корабль, отходя назад, тащил за собой на крюке грузовой. Видно было, как лопаются канаты, соединявшие между собой грузовые суда. Мостки над первым рядом судов были сломаны, и солдатам едва удалось перепрыгнуть на второй ряд.

Почти шестьдесят грузовых судов были доставлено в Карфаген. На фоне последних поражений это безусловно была удача Ясно было и другое:
благодаря быстрым действиям Сципиона римский флот сохранился как боевая единица. Впереди еще была борьба.

Еще не остыли угли на пепелище сожжённого лагеря, как Газдрубал был уже в Карфагене. В городе царили страх и растерянность. Местный сенат обсуждал варианты действий: просить Сципиона о мире, собирать новую армию, отозвать из Италии Ганнибала. Прибытие Газдрубала и партия Баркидов, которые стояли за войну, привели к решению собирать армию.

Этому способствовали вести о том, что в город скоро прибудут 4000 наемников набранных в Испании. Да и Сифак, во многом благодаря усилиям своей жены, как вы помните, дочери Газдрубала, заверил что он остается верен союзу с Карфагеном ( чего только не сотворишь ради женщины).

его опять убедила жена, но теперь уже не ласками, какими улещают влюбленного: обливаясь горькими слезами, она умоляла Сифака не бросать ее отца и отечества, не допустить Карфагену погибнуть в таком же пожаре, какой уничтожил лагерь. Тит Ливий.

Был объявлен набор по городам и весям. Через недолгое время Газдрубал и Сифак вновь соединились, всего их было тысяч до тридцати.

Сципион же разорив несколько окрестных городков, решил всерьёз заняться Утикой. Он как раз приступал к правильной осаде, когда получил известия о том, что враг вновь собрался с силами. Римский командующий действовал быстро. Оставив у Утики флот и небольшое количество войск, как будто собираясь продолжать осаду, с остальными двинулся навстречу врагу.

Римляне расположились милях в четырех от противника. Несколько дней происходили мелкие стычки, на четвертый противники решились на сражение.

Воска построились для битвы. Оба полководца обошлись без каких либо тактических изысков. Сципион, как обычно бывало у римлян, поставил впереди гастатов, за ними принципов, в резерве триариев; на правом фланге италийскую конницу, на левом – Масиниссу и его нумидийцев. Газдрубал выставил против италийской конницы нумидийцев Сифака, против Масиниссы карфагенян конницу; в центре против легионов испанских наемников.

При первом же столкновении карфагенские фланги рухнули. Набранные по деревням карфагенские и нумидийские конники, только только оторванные от плугов и не не имевшие никакого боевого опыта, ожидаемо не смогли долго противостоять ветеранам противника. Только кельтиберы в центре держались стойко. Окруженные со всех сторон, они падали один за другим, мужественно принимая смерть. Описание этой битвы Тит Ливий заканчивает так:

Все были заняты ими, так что у Сифака и Газдрубала было время убежать. Ночь опустилась на победителей, уставших от резни, длившейся дольше, чем битва.

Лелий и Масинисса с конницей, и с легковооруженными пехотинцами были отправлены Сципионом в погоню за Сифаком и Газдрубалом Сам он занялся подчинением окрестных городов – то обнадеживая, то запугивая, то действуя силой.

Сципион расположил свой лагерь у города Утика. В Карфагене царила легкая паника, Газдрубала призывали защитить город, Сифака призывали на помощь. Ганнону поручили набрать новую конницу, вместо уничтоженной, и он вербуя кого только мог, предпочитая нумидийцев, набрал её около 4000. С этими силами он расположился в городе Салека, милях в пятнадцати ( около 22 километров) от римского лагеря.

Узнав об этом Сципион сказал: «Конники летом в домах! Да сколько б их ни было, только бы вождь был такой!» Противник не проявлял активности, что ж, её решил проявить Сципион. Он выслал в перед конницу во главе с Массиниссой, а сам пошел следом. Массинисса получил приказ всячески раздражать врага, дефилирую у стен города, выманивать его наружу. Сражаться с ним, да, но буде его слишком много, не стеснятся и отступать, завлекая его подальше от стен.

Ганнон сбился с ног собирая свое сонное воинство по домам, кто то и вовсе был пьян. Но вот ворота открылись повалила толпа его конников без строя и порядка. Массинисса сначала отбивался, когда в поле оказалась вся вражеская кавалерия вдруг испугался и, огрызаясь, начал отходить. Так он и отступал до холмов, которые весьма кстати были невдалеке. Тут свежая римская кавалерия, предусмотрительно спрятанная Сципионом в складках местности, напала на уставших африканцев. Почти сразу погиб Ганнон и тысяча передовых бойцов. Остальные бросились бежать. Во время преследования были убиты и пленены еще около 2000 карфагенян. Так бесславно погибла кавалерия Ганнона.

Надежда осажденных была только на Карфаген и его командиров. И она не оказалась напрасной. Газдрубал набрал около тридцати тысяч пехоты и трех тысяч конницы и дождался наконец Сифака, который привел с собой пятьдесят тысяч пехоты и десять тысяч конницы. Прибытие к Утике этих сил изменило ситуацию не в пользу римлян. После сорока дней осады и нескольких неудачных штурмов Сципион, несолоно хлебавши, ушел в свой лагерь у моря. Зима близко!

Спасибо, что дочитали до конца. Ставьте лайки к комментируйте статью, это поможет мне лучше понимать что именно вас интересует и сделать статьи более качественными. Еще раз спасибо за внимание и до новых встреч.

Пусть вас не удивляет название статьи. Эта война получила название первой македонской только в новое время. Древние историки о ней ничего не знали. Полибий называет македонской только, ту, что для нас вторая. Ливий говорит :
"В это двухлетие о Греции забыли". Для современников это была война греков. И действительно, хотя заваруха длилась несколько лет, каких либо серьезных столкновений римской и македонской армий не было. Сейчас сказали бы, что Рим вел войну при помощи своих прокси. Поэтому среди современников и возникло вот это - война которой не было. Но вернемся к изложению последнего акта сего действа.

В это двухлетие о Греции забыли, пишет несколько меланхолично Тит Ливий. Действительно, наступила решающая фазы борьбы с Карфагеном, поэтому было не греков. Брошенные своем союзником этолийцы запросили мира, соглашаясь на любые условия, что будут угодны македонскому владыке. Впрочем и Филипп был не против прекратить это конфликт потому не медлил с подписанием мира. Это было нарушением этолийцами условий договора с Римом, который запрещал сепаратный мир. Но видно положение Этолии было совсем плохо, что они решились на мир с Филиппом. Для Македонии это была победа.

И вовремя! На смену Сульпицию прибыл проконсул Публий Семпроний, который привел с собой десятью тысяч пехоты ( два легиона), тысячу всадников и тридцать пять военных кораблей. Семпроний высадился в Диррахии, а оттуда направился к Аполлонии. Высадка римского корпуса привела к восстанию местных племен и боясь больших осложнений Филипп также пошел к Аполлонии. Филипп, опустошив окрестные земли, подошел к городу. Это давало римлянам повод начать войну, но они о лишь охраняли городские стены. Филипп совсем не хотел обострять обстановку раздражая римлян новой битвой и потому он вернулся в свое царство.

От войны устали все, и эпироты предложили Филиппу свое посредничество. Стороны встретились а Эпире, в городе Фойника. Публий Семпроний изложил условия мира: область парфинов, Дималл, Баргулл и Эвгений отходят к римлянам, Атинтания – к Македонии. Мирный договор на таких условиях был подписан, а на два месяца – пока послы доставят его в Рим и народ утвердит условия – заключено было перемирие. В Риме все трибы проголосовали за мир на приведенных условиях, так как война переносилась в Африку, и все хотели избавиться от всех других.

Публий Семпроний, заключив мир, отбыл в Рим, чтобы вступить в должность консула. Так закончилась эта война, первая с Македонией. Закончилась по большому счету в ничью, но все таки не позволила македонскому владыке вмешаться в дела Италии. .