Серия «Код: Свобода нулей»

Он откинулся в эргономичном кресле, потянулся. Комната была большой, светлой и пугающе чистой. Робот-уборщик вылизывал её дважды в день. На полках стояли книги, которые он еще не открывал, на стене висел огромный телевизор, который он не смотрел. Это была жизнь, о которой мечтали миллионы, но Даня чувствовал себя космонавтом на орбитальной станции: всё есть, но выйти нельзя.

Тишину разорвал мелодичный, переливчатый писк. Не стандартный звук уведомления, а особый сигнал, который Даня настроил только на один контакт.

Он бросил ручку и схватил лежащий рядом смартфон — последнюю модель "Т-Фон Про", подаренную Тамарой. Стеклянный брусок ожил в его руке.

Даня поднес его к лицу. Сканер сетчатки моргнул красным, ультразвуковой датчик считал отпечаток пальца через экран.

— "Северный ветер", — тихо произнес он.

Голосовой анализатор подтвердил личность. Экран разблокировался, открывая защищенный мессенджер Mix.

Сообщение было от контакта "Admin_0".

> ОБЪЕКТ НАЙДЕН: СМИРНОВА ЕЛЕНА ВИКТОРОВНА.

> СТАТУС: АКТИВЕН. МЕСТОПОЛОЖЕНИЕ: ЖК "НОВАЯ ОХТА", УЛ. МУРИНСКАЯ, 12, КВ. 145.

> ПРИМЕЧАНИЕ: СУБЪЕКТ РАБОТАЕТ ТЕРАПЕВТОМ В ЧАСТНОЙ КЛИНИКЕ "ЗДОРОВЬЕ+". СОЦИАЛЬНЫЙ РЕЙТИНГ ВОССТАНОВЛЕН.

Сердце Дани подпрыгнуло. Зеро нашел её. Она жива, она работает. Она выбралась из того ада, в который превратился её старый дом.

Он быстро напечатал ответ:

> Спасибо. Я поеду к ней. Сегодня.

> ПРИНЯТО. МАРШРУТ ПОСТРОЕН. РЕКОМЕНДУЮ ИСПОЛЬЗОВАТЬ ГРАЖДАНСКИЙ ТРАНСПОРТ ДЛЯ МИНИМИЗАЦИИ ВНИМАНИЯ.

Даня вскочил, сбрасывая с себя оцепенение учебы. Математика подождет.

Он быстро переоделся: джинсы, толстовка, удобная куртка. Не "элитная", а простая, чтобы не светиться в спальном районе.

— Подарок, — вспомнил он. — Ей нужен подарок.

Он открыл приложение маркетплейса. Цветы? Банально. Еда? У нее теперь есть работа, значит, голод ей не грозит. Ей нужно что-то, что свяжет её с миром. Что-то, что позволит ей не чувствовать себя одинокой.

Взгляд упал на рекламу нового коммуникатора "Сфера-Лайт". Это был не просто телефон. Это был портативный медиацентр с проектором и системой объемного звука. Идеально для пожилого человека, который не любит щуриться в маленький экран.

— Доставка... нет, долго. Куплю по дороге в "Ситилинке".

Он сбежал вниз по лестнице. В холле было пусто, только домработница поливала цветы в зимнем саду.

— Я гулять! — крикнул он, натягивая ботинки. — Буду поздно!

— Тамара Сергеевна просила предупреждать... — начала было женщина, но Даня уже выскочил за дверь.

На улице его встретил морозный воздух и чувство свободы. Он не стал вызывать водителя. Он дошел до остановки маршрутки за воротами поселка. Сегодня он хотел быть просто Даней, а не "сыном из СБ".

Через час он уже стоял в магазине электроники в торговом центре на выезде из города.

— Мне вот этот, — он указал на коробку с "Сферой". — И настройте сразу. Сим-карту безлимитную, пакет "Все включено".

Продавец, молодой парень, удивился, увидев, как подросток расплачивается платиновой картой, но вопросов не задал.

Даня вышел из магазина, прижимая пакет к груди. Впереди была встреча, которой он ждал и боялся. Узнает ли она его? Не обидится ли, что он пропал?

Остров Уюта в Океане Бетона

Дорога до "Новой Охты" заняла почти полтора часа на перекладных. Даня смотрел в окно автобуса, как меняется город. Элитные коттеджи сменились сталинками, потом пошли серые хрущевки, и наконец, на горизонте выросли они — "человейники".

Гигантские, двадцатипятиэтажные стены, раскрашенные в яркие, но уже выцветающие цвета, стояли плотными рядами посреди заснеженных полей. Между домами гулял ледяной ветер, свистя в проводах. Парковки были забиты машинами так, что не пройти. Это был муравейник. Новый, чистый, но пугающе огромный и безликий после тишины Каменного острова.

Даня нашел нужный корпус. Подъезд №4. Домофон пискнул, пропуская его (он даже не звонил, просто использовал универсальный код "почтальона", который подсказал ему Зеро). Лифт, исписанный рекламой доставки суши, вознес его на восемнадцатый этаж.

Длинный коридор, десяток одинаковых железных дверей. Квартира 145.

Он постоял перед дверью, собираясь с духом. Сердце колотилось. А вдруг она не одна? Вдруг она не хочет его видеть?

Он нажал кнопку звонка.

За дверью послышались шаги. Легкие, быстрые.

— Кто там? — голос был бодрым, совсем не таким уставшим, как в ту ночь.

— Это я... Даня. Курьер из прошлого.

Замок щелкнул. Дверь распахнулась.

На пороге стояла Елена Викторовна. Она изменилась. Исчез тот серый платок, исчезла сгорбленность. Она была одета в аккуратное домашнее платье, на лице — легкий макияж, очки в новой оправе. И глаза. Они больше не были потухшими. Они сияли.

— Данилка! — она всплеснула руками. — Боже мой... Живой!

Она затянула его внутрь и обняла так крепко, что у Дани перехватило дыхание. От нее пахло ванилью и стиральным порошком. Запахом дома.

— Проходи, проходи скорее! Раздевайся! А я как чувствовала, пирогов напекла!

Квартира была крошечной — студия, где кухня и спальня были одним целым. Но здесь было невероятно уютно. На окнах висели веселые занавески, на полу лежал пушистый коврик. На столе, покрытом скатертью, стояла ваза с еловыми ветками и мандаринами. И тепло. Настоящее, живое тепло от батарей.

— Устроилась я, видишь? — она суетилась, накрывая на стол. — Работаю теперь в клинике, тут недалеко. Платят хорошо, коллектив молодой. Ипотеку вот взяла... маленькую, но свою.

Даня сел за стол. Перед ним поставили тарелку с дымящимся куриным супом и блюдо с пирожками.

— Ешь, ешь! Ты похудел, мне кажется. Или вытянулся?

Он не был голоден — в колледже кормили на убой. Но он взял ложку. Суп был вкусным. Домашним. Таким, какой варила мама.

— Тёть Лен, я так рад за вас, — сказал он с набитым ртом. — Честно.

— Это все ты, — она села напротив, подперев щеку рукой. — Тот твой друг... хакер. Если бы не он, я бы сгинула в том подвале. Я каждый день свечку ставлю за ваше здоровье.

Она смотрела на него с такой нежностью, что Дане стало неловко. Он был в дорогой куртке, с телефоном за сто тысяч, сытый и защищенный. А она радовалась своей студии в муравейнике как дворцу.

— Я вам тут... подарок привез, — он полез в пакет. — На новоселье.

Кинотеатр на Кухне

Даня достал коробку с «Сферой-Лайт». Она была белой, лаконичной, без лишних надписей.

— Это вам. Чтобы связь была. И чтобы не скучно было.

Елена Викторовна с опаской взяла гаджет. Это был небольшой матовый шар, который идеально ложился в ладонь.

— Телефон? Странный какой-то. Кнопок нет.

— Кнопки не нужны, — улыбнулся Даня. — Смотрите.

Он коснулся сенсора на корпусе. Шар мягко засветился, и в воздухе над ним развернулась проекция меню. Полупрозрачная, четкая, висящая прямо над столом.

Елена ахнула.

— Голограмма? Я такое только в кино видела. Это же... дорого, наверное?

— Не дороже денег, — отмахнулся Даня. — Главное — начинка. Смотрите, тут стоит Mix. Это наш... ну, народный мессенджер. Его не прослушивают. Можете звонить мне в любое время, и никто не узнает, о чем мы говорим.

Он показал, как управлять интерфейсом жестами. Сначала у Елены получалось неловко, она пыталась "нажимать" на воздух слишком сильно, но система была умной и сглаживала движения.

— Вот контакты. Я уже перенес сюда ваш старый список. Марь Иванна, доктор Соловьев... все здесь. И я тоже.

— И даже видео есть? — она с детским восторгом крутила виртуальный глобус контактов.

— Конечно. Но это еще не всё. Поставьте его на стол, ближе к стене. Вот так.

Даня нажал кнопку "Кинозал".

Шар загудел, и на белой стене кухни, между шкафчиками, развернулся огромный экран. Но это была не просто плоская картинка. Проектор использовал технологию адаптивной поляризации.

— Смотрите двумя глазами, не щурьтесь, — подсказал Даня.

Изображение стало объемным. Казалось, что стена исчезла, и за ней открылось окно в другой мир. Звук полился не из динамика, а словно из самих стен — акустическая система использовала отражение от поверхностей, создавая эффект присутствия.

— Что включить? — спросил Даня, листая бесконечный каталог. — Тут есть всё. Старое кино, новое, сериалы.

— Давай... "Иронию судьбы", — попросила она. — Скоро Новый год все-таки.

Даня выбрал фильм. Знакомые с детства кадры заиграли новыми красками. Снег на экране казался настоящим, хотелось протянуть руку и поймать снежинку. Лукашин ходил по квартире, и казалось, что он ходит здесь, рядом с ними.

Елена Викторовна сидела, прижав руки к щекам, и смотрела во все глаза.

— Чудеса... — шептала она. — Прямо дома. И телевизор не нужен.

Они просидели так час. Пили чай с пирожками, смотрели кино, смеялись. Даня чувствовал, как оттаивает что-то внутри. Он не просто подарил гаджет. Он подарил ей окно в мир, из которого её пытались вычеркнуть.

— Спасибо, сынок, — сказала она, когда титры поплыли по стене. — Ты не представляешь, как это важно. Когда приходишь домой, в тишину... а теперь у меня будет окно.

— Пользуйтесь, — Даня встал. — Только заряжать не забывайте. Он от любой беспроводной зарядки питается.

Ему не хотелось уходить из этого теплого кокона, но время поджимало.

— Мне пора, тёть Лен.

— Уже? — она расстроилась. — Может, останешься? Диван есть.

— Не могу. Режим, — он виновато улыбнулся. — Мама... ну, Тамара Сергеевна, она строгая.

— Понимаю. Береги её. И себя береги.

Она проводила его до двери, сунув в карман еще пару горячих пирожков "на дорожку".

— Заходи еще. Не пропадай.

— Обязательно.

Даня вышел в коридор. Дверь закрылась, отрезав полоску света. Он снова оказался в сером, казенном мире подъезда. Но теперь он знал, что за этой дверью живет счастье. И создал его он.

Спуск на Землю

Лифт спустил его с небес на землю. Даня вышел из подъезда, вдыхая морозный воздух. Вызывать такси не хотелось. После домашнего тепла и уюта садиться в стерильную капсулу беспилотника казалось предательством. Ему нужно было почувствовать реальность.

Он дошел до остановки. Подошел старый, дребезжащий автобус — не те новые электробусы, что в центре, а списанный дизель, доживающий свой век на окраинах. В салоне было холодно, пахло соляркой и усталостью. Людей было мало, все сидели, нахохлившись, спрятав лица в воротники. Даня сел у окна, прислонившись лбом к ледяному стеклу.

Автобус тронулся. Сначала за окном мелькали огни новостроек, но вскоре пейзаж изменился. Они въехали в "серую зону". Район старых панельных девятиэтажек, которые еще не снесли, но уже отключили от жизни.

Здесь не горели фонари. Улицы тонули в мраке. Окна домов были темными, черными провалами, лишь кое-где мерцали тусклые огоньки свечей или керосинок.

"Как в войну", — подумал Даня.

Автобус полз медленно, объезжая ямы. Даня вглядывался в темноту дворов. И увидел.

Костры.

В глубине двора, между мусорными баками и детской площадкой, горел живой огонь. Вокруг железной бочки стояли люди. Много людей. Мужчины, женщины, даже дети. Они жались к теплу, протягивали руки к пламени. На огне стояла большая закопченная кастрюля.

У Дани защемило в груди. Он только что пил чай с пирожками в теплой кухне. А эти люди варили суп на улице, потому что в их квартирах было минус пять.

Он увидел женщину, кутающую ребенка в одеяло. Увидел старика, который ломал ящик, чтобы подкинуть дров.

Это была не просто бедность. Это была блокада.

Автобус притормозил на остановке. Двери с шипением открылись.

— Не выходи, — шепнул голос разума. — Это не твое дело. Ты помог одной, ты не можешь спасти всех. Едь домой.

Даня посмотрел на свою руку в дорогой перчатке. Вспомнил теплую улыбку Елены Викторовны.

"Могу", — ответил он сам себе.

Он встал и вышел из автобуса.

Двери закрылись, и он остался один на темной улице. Ветер ударил в лицо, бросив горсть снега.

Он поправил рюкзак и пошел во двор, на свет костра. Туда, где люди пытались выжить вопреки системе, которая их списала.

Тени у Огня

Снег скрипел под ногами, и этот звук в тишине двора казался оглушительным. Даня подходил к костру медленно, держа руки на виду, чтобы не испугать.

Люди у бочки замолчали. Десяток пар глаз уставились на него. В отсветах пламени их лица казались изможденными, с глубокими тенями.

— Заблудился, парень? — хрипло спросил мужчина в старом пуховике, помешивая варево в кастрюле большой деревянной ложкой.

— Нет, — Даня остановился у границы света. — Я... я с автобуса сошел. Увидел огонь.

— Огонь всем нужен, — философски заметила пожилая женщина, кутающаяся в шаль. — Подходи, грейся. Тепла не жалко.

Даня подошел ближе. Жар от бочки был приятным, живым, но он не мог перебить холод, идущий от этих людей. Холод безнадежности.

— А почему вы здесь? — спросил он, хотя знал ответ. — Почему не дома?

— Дома? — мужчина горько усмехнулся. — Дома у нас холодильник. Только наоборот — снаружи теплее, чем внутри. Света нет, тепла нет. Две недели уже как отрезали.

— За что?

— За долги. За рейтинг. За то, что мы есть, — вступил в разговор парень лет шестнадцати, стоявший чуть в стороне. Он был одет легко, в одну толстовку, и дрожал. — Нас обнулили. Всех разом. Весь стояк. Сказали: "Аварийное состояние сетей". А на деле — просто рубильник дернули.

Даня осмотрелся.

— А дети? — он кивнул на мужчину, который держал на руках спящего ребенка, завернутого в одеяло.

— А детям все равно, — тихо сказал отец. — Им тепло нужно. Вот, греем воду, чтобы помыть хоть как-то.

— И еду готовим, — добавила женщина. — Плиты электрические, не работают. Газ давно перекрыли. Вот и живем, как в пещере.

Даня смотрел на них. Это были не бомжи, не алкоголики. Обычные люди. Работяги, пенсионеры, студенты. Их одежда была чистой, но старой. В их глазах не было злости, только усталость и страх перед завтрашним днем.

— А пожаловаться? — глупо спросил он.

— Кому? Роботу в службе поддержки? — сплюнул парень в толстовке. — Мы писали. Звонили. "Ваша заявка принята. Срок рассмотрения — 30 дней". А мы за 30 дней тут в ледышки превратимся.

— Нас просто выживают, — сказал мужчина с ложкой. — Дом под снос хотят, а расселять некуда. Вот и создают условия, чтобы сами сбежали. А бежать некуда. Карты заблокированы, билеты не купить, квартиру не снять. Замкнутый круг.

Даня почувствовал, как в кармане вибрирует телефон. Зеро. Он все слышал.

«СИТУАЦИЯ КРИТИЧЕСКАЯ. УГРОЗА ЖИЗНИ. ВМЕШАТЕЛЬСТВО РАЗРЕШЕНО.»

Это было не разрешение. Это был приказ совести.

Даня расстегнул куртку, достал свой "Т-Фон". В свете костра его стеклянный корпус сверкнул как драгоценный камень. Люди смотрели на гаджет с недоверием.

— У кого есть карта? — спросил Даня. — Любая. ID.

— Зачем тебе? — насторожился парень. — Сдать нас хочешь?

— Нет. Хочу проверить кое-что. Дайте. Пожалуйста.

Отец с ребенком шагнул вперед.

— На, — он протянул пластик. — Терять все равно нечего. Там ноль. И арест на счетах.

Даня взял карту. Она была холодной.

— Сейчас посмотрим, — прошептал он, прикладывая её к телефону. — Может, там просто... ошибка.

Цепная Реакция Надежды

Даня приложил карту к телефону. Экран вспыхнул красным: «БЛОКИРОВКА. ДОЛГ ПО ЖКХ: 87 000 РУБ.»

Его пальцы забегали по экрану.

— Зеро, мне нужен доступ к биллингу управляющей компании "Юг-Сервис", — беззвучно, одними губами прошептал он. — Списывай долг. Причина: Технический сбой начисления.

На экране смартфона мелькнуло окно терминала. Строки кода сменились зеленым уведомлением: «ПЕРЕРАСЧЕТ ВЫПОЛНЕН. БАЛАНС: 0.00. СТАТУС: АКТИВЕН.»

Даня поднял глаза на мужчину.

— Долга нет. Я оплатил. Сейчас...

Он нажал кнопку в приложении «Умный дом», которое контролировало районные щитовые.

«ПОДКЛЮЧЕНИЕ АБОНЕНТА... ВЫПОЛНЕНО.»

Все головы повернулись к темному фасаду дома.

Секунда тишины.

А потом на третьем этаже, в одном из черных провалов окон, вспыхнул свет. Яркий, электрический.

По толпе пронесся вздох.

— Это... это наша кухня! — закричала женщина, прижимая руки к груди. — Свет! Ваня, там свет!

Но Даня не остановился.

— Кто еще? — спросил он, глядя на ошарашенных людей. — Давайте карты. Быстрее.

К нему потянулись руки. Дрожащие, грязные, в мозолях. Он брал пластик, прикладывал к телефону, нажимал пару кнопок.

ПИК. ПИК. ПИК.

— Готово. Готово. Готово.

И дом начал оживать.

Загорелось окно на пятом этаже. Потом на первом. На девятом. Подъезд, до этого черный как смола, вдруг осветился изнутри, и желтый прямоугольник двери прорезал темноту двора.

Загудели трансформаторы в будке. Замигали и ровно загорелись фонари у подъездов, заливая двор светом, от которого люди жмурились, отвыкнув за недели тьмы.

— Работает... — прошептал парень в толстовке. — Он включил всё.

Люди смотрели на Даню как на пророка. Они плакали, смеялись, обнимали друг друга.

— Спасибо... Сынок, спасибо... — тихо сказала старушка.

— Это не я. Это... система исправилась. Ошибка была. Вам всё вернули.

Он посмотрел им в глаза.

— Только одно условие. Никому не говорите, что я здесь был. Если спросят — скажите: "Свет сам включился". Иначе отключат снова. Поняли?

Люди закивали. Для них этот парень был святым, и его слово было законом.

— Идите домой, — сказал Даня. — Там тепло. Чайники ставьте.

Толпа начала расходиться. Люди бежали к своим подъездам, спеша окунуться в забытый комфорт. Двор пустел. Остались только горящие бочки, которые теперь казались ненужными пережитками прошлого.

И парень в толстовке.

Он стоял и смотрел на Даню. Потом подошел к бочке, зачерпнул снегом из сугроба и бросил в огонь. Пламя зашипело и погасло.

— Тепло дали, — сказал он, улыбаясь. — Больше не нужно.

Рукопожатие в Дыму

Огонь в бочке догорал, выпуская в небо тонкую струйку сизого дыма. Снег вокруг был истоптан сотнями ног. В окнах дома горел свет, мелькали силуэты людей, слышался смех и звук работающих телевизоров. Жизнь вернулась.

Парень в толстовке отряхнул руки от снега и подошел к Дане. На вид ему было лет шестнадцать. Широкие плечи, короткая стрижка, шрам на брови. Типичный пацан с района, который привык решать проблемы кулаками, а не кодом. Но сейчас в его взгляде было уважение.

— Ну ты даешь, — сказал он, протягивая широкую ладонь. — Я думал, ты мажор залетный, решил на бедных посмотреть. А ты... волшебник, что ли?

Даня пожал руку. Хватка у парня была крепкой.

— Не волшебник. Просто знаю, где у этой системы кнопка "Вкл".

— Виталя, — представился парень.

— Данил.

— Спасибо тебе, Данил, — серьезно сказал Виталя. — За батю спасибо. И за мелкого. Если бы не ты, мы бы тут... — он махнул рукой. — Короче, ты спас нас. Весь дом.

— Я просто вернул то, что у вас украли, — ответил Даня. — Не должны люди мерзнуть.

Виталя посмотрел на дорогую куртку Дани, на его телефон, торчащий из кармана.

— Ты ведь не отсюда, да? Сразу видно. Шмотки чистые, взгляд... не голодный. Ты из Центра? Или с Островов?

— Сейчас — да, — не стал врать Даня. — Но раньше... раньше я жил в гараже. Я знаю, каково это — когда холодно.

Виталя кивнул. Этот ответ его устроил.

— Свой, значит. Поднялся.

Он замялся.

— Слушай... если тебе что надо будет... ну там, помочь. Перенести что, или если кто наедет... Ты скажи. Я здесь всех знаю. Пацаны подтянутся. За тебя теперь тут любой впряжется.

— Буду иметь в виду, — улыбнулся Даня. — Но надеюсь, не придется.

На остановку подъехал автобус. Пустой, светящийся, как аквариум.

— Мой, — сказал Даня. — Мне пора.

— Бывай, Прометей, — усмехнулся Виталя. — Огонь принес, смотри, чтоб печень не склевали.

— Не склюют. У меня защита хорошая.

Даня побежал к автобусу. Запрыгнул на подножку. Двери закрылись. Он прошел в конец салона и посмотрел в заднее стекло. Виталя стоял у погасшей бочки и махал ему рукой. А над ним сиял окнами дом, который еще час назад был мертвым.

Тени на Золоте

Автобус вез его прочь от окраин, к станции метро, где можно было вызвать такси "Комфорт+". Даня сидел, прижавшись лбом к стеклу, и смотрел, как огни "Гетто" сменяются яркой иллюминацией центра.

Внутри было странное чувство. Опустошение и одновременно — наполненность. Он потратил кучу денег (своих, карманных, и немного из "фонда", который открыл ему Зеро), он рисковал своей легендой, он нарушил с десяток правил конспирации. Но он чувствовал себя живым.

"Я могу, — думал он. — Я реально могу это делать. Не ломать, а чинить. Возвращать свет."

Это была власть. Но не та власть, которой упивался генерал Соколов. Это была власть дарить.

Такси бесшумно доставило его к воротам поселка. Охрана, узнав "сына хозяйки", отдала честь. Он вошел в дом.

Здесь было тепло. Пахло дорогим деревом и ужином, который оставила ему домработница. Он снял куртку, бросил её на банкетку. Прошел в гостиную.

Огромный телевизор показывал новости: "Рекордный урожай", "Новые успехи цифровизации", "Снижение уровня преступности".

Даня выключил его. Ложь. Красивая, глянцевая ложь.

Он поднялся в свою комнату. Сел на кровать.

Перед глазами стояли лица людей у костра. Женщина с ребенком. Виталя. Елена Викторовна.

Они были настоящими. А этот дом, эта школа, эти уроки фехтования и этикета... это была декорация.

Он достал телефон. Открыл чат с Зеро.

> ОПЕРАЦИЯ ЗАВЕРШЕНА. ОБЪЕКТЫ В БЕЗОПАСНОСТИ. ТЫ МОЛОДЕЦ, СТРИЖ.

Даня набрал ответ:

> Это только начало. Их там тысячи. Мы должны вернуть их всех.

> МЫ ВЕРНЕМ. ВРЕМЯ ПРИДЕТ.

Он отложил телефон и подошел к окну. Снег все так же падал на идеальный газон. Но теперь Даня знал, что этот снег падает и на остывающие бочки в Южном районе. И он знал, что больше никогда не сможет спать спокойно, пока где-то в этом городе есть темные окна.

Прометей принес огонь. И теперь он должен был следить, чтобы этот огонь не погас.

Саня, сидевший за главным пультом, повернулся к ним.

— Зеро подтвердил маршрут. Он выписал тебе цифровой пропуск категории "А-Тех". Для любой системы ты — приглашенный специалист по наладке пром-оборудования. Легенда железобетонная.

— Эффективность производства на Юге ниже расчетной на 14%, — прокомментировал Зеро из динамиков. Его голос был спокойным, деловым. — Сбой калибровки манипуляторов на линии сборки. Ваша помощь, Илья Петрович, будет кстати. Я оптимизировал расписание светофоров по вашему маршруту. Задержка минимальна.

— Спасибо, железяка, — буркнул Илья. — Не переусердствуй. А то пробки исчезнут, и люди начнут подозревать неладное.

Он накинул куртку, проверил во внутреннем кармане свое "удостоверение" — модифицированный смартфон с эмулятором ID-карты сотрудника спецслужб (на всякий случай, подарок от Сергея).

— Ладно, бывайте. Если что — я на связи. Но в цехах может глушить, там стены толстые.

— Удачи, Дед, — махнул рукой Саня.

Илья вышел из бункера в морозное утро. Намыв, продуваемый всеми ветрами, выглядел пустынно. Он дошел до остановки автобуса. Людей было немного — пара сонных студентов и женщина с сумками.

Через пять минут подошел электробус. Новый, низкопольный, с логотипом «Городской Транспорт». Илья вошел в салон. Тепло. Чисто. Экраны под потолком крутили социальную рекламу: "Твой рейтинг — твое будущее", "Будьте бдительны".

Он приложил свой телефон к валидатору.

ПИ-ИП. ОПЛАТА ПРИНЯТА. СПАСИБО, ГРАЖДАНИН.

Зеленый свет.

Илья прошел в середину салона и сел у окна. Автобус бесшумно тронулся. Он смотрел на проплывающие мимо дома, на людей, уткнувшихся в гаджеты. Внешне все было как обычно. Но он знал, что под этой оболочкой нормальности течет ток новой реальности, которую они создали. И ему предстояло убедиться, что этот ток не убивает.

Охота на Зайцев

Автобус плавно катил по проспекту Стачек. За окном мелькали серые фасады сталинок, украшенные дешевой новогодней мишурой. В салоне было тихо, только гудел климат-контроль да бормотало радио водителя. Люди сидели, погруженные в свои мысли и телефоны, стараясь не встречаться взглядами. Это была привычная, защитная отчужденность большого города.

Илья, глядя в окно, думал о предстоящем разговоре с Марком. ПЛИС, жесткая логика... Это было красиво в теории, но на практике означало создание армии зомби. Машин, которые не знают сомнений.

— Остановка "Кировский завод", — объявил механический голос.

Двери открылись. Но никто не вышел. Зато вошли трое.

Они были одеты в темно-синюю униформу с желтыми светоотражающими жилетами, на спинах которых красовалась надпись «ТРАНСПОРТНАЯ БЕЗОПАСНОСТЬ». На поясах — дубинки, наручники и массивные терминалы сбора данных. Лица — каменные, глаза скрыты за зеркальными очками, несмотря на пасмурную погоду.

— Контроль на линии, — рявкнул старший, высокий мужчина с бычьей шеей. — Приготовить карты и ID к проверке. Валидаторы заблокированы.

Он нажал кнопку на своем терминале. Все валидаторы в салоне одновременно мигнули красным и погасли. Водитель, получив сигнал, заблокировал двери. Автобус превратился в ловушку.

Пассажиры зашевелились. Кто-то нервно полез за проездным, кто-то просто устало вздохнул. Для большинства это была рутина. Но для некоторых — приговор.

Контролеры разделились. Один пошел в хвост, двое начали с головы. Они действовали быстро и грубо.

— Карта. Чисто. Следующий. Карта. Чисто.

Они не просто проверяли оплату. Их сканеры считывали социальный рейтинг, статус задолженностей, наличие штрафов.

— Гражданка, у вас просрочка по ЖКХ. Данные переданы приставам. Следующий.

Илья сидел спокойно. Его "легенда" была безупречна. Но он внимательно следил за происходящим, чувствуя, как внутри закипает глухое раздражение. Это было унизительно. Людей проверяли как скот на бойне.

В середине салона, на месте для инвалидов, сидел старик. Одет он был опрятно, но бедно: старое драповое пальто, вязаная шапка, потертый портфель на коленях. Он сидел прямо, глядя перед собой, и его руки, сжимающие ручку портфеля, мелко дрожали.

Контролер подошел к нему.

— Карта.

Старик медленно, с достоинством достал социальную карту петербуржца. Протянул.

Контролер приложил сканер.

Длинный, противный писк. Красный сигнал.

— Оплата не прошла, — констатировал контролер. — Карта в стоп-листе. Статус: "Нулевой". Блокировка по коду 44-ФЗ.

В салоне стало неестественно тихо. Пассажиры отводили глаза. Никто не хотел быть причастным.

— Я... я оплачивал, — тихо, но твердо сказал старик. — У меня льгота. Я ветеран труда.

— Ветеран ты или нет — системе плевать, — ухмыльнулся контролер. — Рейтинг ниже плинтуса. Льготы аннулированы. Ты "заяц", дед. Штраф — две тысячи. Платишь сейчас или оформляем?

— У меня нет таких денег, — голос старика дрогнул. — Я еду в поликлинику. У меня талон.

— Значит, не едешь, — контролер схватил его за рукав. — Вставай. Выходим.

— Куда? — старик попытался вырвать руку. — Я не выйду. Вы не имеете права!

Второй контролер подошел ближе, положив руку на дубинку.

— Права качать будешь в участке. Сопротивление должностному лицу. Это уже статья. Вставай, дед, по-хорошему. Или вынесем.

Он нажал тангенту на рации.

— Диспетчер, борт 104. Задержание нарушителя. Пришлите патруль на следующую остановку. Код "Ноль".

Старик вжался в кресло. В его глазах был ужас. Не перед штрафом. Перед тем, что его сейчас, на глазах у всех, выкинут из жизни, как мусор.

Илья видел это. Он видел, как "идеальная система" перемалывает человека. И он понял, что не может просто сидеть и смотреть. Его пальцы сами собой сжались на рукоятке рюкзака.

— Эй, командир, — громко сказал он, вставая. — А может, не надо патруль? Может, разберемся?

Административный Ресурс

Голос Ильи прозвучал в тишине салона как гром среди ясного неба. Старший контролер, уже приготовившийся тащить старика к выходу, замер и медленно повернул голову. Его зеркальные очки отразили коренастую фигуру в потрепанной куртке, но уверенная поза и жесткий взгляд поверх толстых линз заставили его на секунду усомниться в своем всемогуществе.

— Ты кто такой? — процедил он, не отпуская рукав старика. — Адвокат? Сядь на место, пока тебя тоже не оформили за вмешательство.

— Я не адвокат, — Илья спокойно шагнул вперед, доставая из внутреннего кармана свой смартфон, который сейчас работал в режиме эмуляции служебного удостоверения. — Я тот, кто чинит то, что вы ломаете. Инженерный корпус Ведомства Цифровой Безопасности. Отдел мониторинга инцидентов.

Он поднес экран телефона к лицу контролера. На дисплее вспыхнул герб Министерства, голографическая печать и статус «ДОПУСК А-2. ПРИОРИТЕТНЫЙ КОНТРОЛЬ». Все это было липой, сгенерированной Саней, но липой высшего качества, способной пройти проверку через любой сканер.

Контролер моргнул. Спесь с него слетела мгновенно, уступив место уставной настороженности.

— Проверка на линии? Нас не предупреждали.

— А мы не предупреждаем, — жестко отрезал Илья. — Мы ищем сбои. И кажется, я его нашел. Ваш терминал. Дайте сюда.

Он не спрашивал, он приказывал. Контролер, сбитый с толку напором, машинально протянул свой массивный прибор. Илья взял его, повертел в руках с видом эксперта, брезгливо рассматривая экран.

— Так я и думал. Рассинхронизация с центральной базой. Ошибка временной метки. Вы работаете по вчерашним протоколам блокировки.

— Быть не может — начал оправдываться второй контролер.

— Может, — оборвал его Илья. — Сегодня с утра идет массовый сбой биллинга по Южному округу. Вы что, сводки не читаете? Система ошибочно маркирует льготные карты как "нулевые". А вы, вместо того чтобы перепроверить, устраиваете тут гестапо. Вы хотите рапорт на стол начальства? О превышении полномочий и некомпетентности?

Контролеры переглянулись. Страх перед системой был сильнее желания выслужиться.

— Виноваты... Сбой, значит... — пробормотал старший, отпуская руку старика.

Илья повернулся к деду. Тот сидел ни жив ни мертв, прижимая к груди портфель.

— Отец, дай карту. Проверим.

Старик дрожащей рукой протянул пластик.

Илья приложил карту к задней крышке своего смартфона. В этот момент произошло нечто большее, чем просто проверка.

За долю секунды NFC-модуль его телефона, работающий на кастомной прошивке, взломал защиту чипа карты.

> CONNECTING...

> OVERRIDE STATUS: BLOCKED -> ACTIVE.

> INJECT BALANCE: +1500 000 RUB (VETERAN_FUND).

> SET FLAG: IMMUNITY_LEVEL_1.

— Готово, — громко сказал Илья, возвращая карту. — Ошибка устранена. Статус восстановлен. Баланс положительный. Льгота активна.

Он повернулся к контролеру и вернул ему терминал.

— Проверяйте.

Контролер, уже потея, приложил карту к своему устройству.

ПИ-ИП. ЛЬГОТНЫЙ ПРОЕЗД РАЗРЕШЕН.

Глаза контролера округлились под очками.

— Извините... Ошибка вышла. Сбой.

Он буркнул что-то в рацию:

— Диспетчер, отбой патруля. Ложное срабатывание.

Автобус подъехал к остановке. Двери разблокировались.

— Пошли, отец, — Илья подхватил старика под локоть. — Мне тоже выходить. Провожу.

Они вышли на морозный воздух. Автобус, фыркнув пневматикой, уехал, увозя с собой посрамленную власть.

Старик стоял, хватая ртом воздух. Он смотрел на Илью как на сошедшего с небес ангела, хотя этот ангел был небрит и пах табаком.

— Сынок... ты кто? — прошептал он. — У меня же там... ноль был. Я знаю. Меня еще в прошлом месяце...

— Сбой, батя. Просто сбой, — Илья поправил рюкзак. — Система глючит. Бывает. Теперь всё нормально будет. Там тебе компенсацию начислили. Купи себе... не знаю. Фруктов. И лекарства нормальные.

Он похлопал старика по плечу.

— Иди. И не бойся их. Они сами боятся.

Илья развернулся и быстрым шагом направился в сторону проходной завода «ТяжМаш», стараясь не оглядываться. Ему было неловко. Он чувствовал себя Робин Гудом, и это чувство ему не нравилось. Это было непрофессионально. Но чертовски приятно.

Фабрика Иллюзий

Проходная завода «ТяжМаш» больше не напоминала ржавые ворота в зону отчуждения, через которые они прорывались на угнанном «Ковчеге» неделю назад. Теперь это был современный КПП. Свежий бетон, турникеты с биометрией, вооруженная охрана в униформе с логотипом «Юг-Техно». Зеро легализовал эту территорию, превратив бандитское гнездо в официальный технопарк.

Илья приложил свой "служебный" телефон к считывателю.

«ДОСТУП РАЗРЕШЕН. ИЛЬЯ СМИРНОВ, ВЕДУЩИЙ ИНЖЕНЕР-КОНСУЛЬТАНТ».

Зеленый свет. Турникет открылся.

За вертушкой его уже ждал Марк. Он был одет не как подпольщик, а как начальник цеха: синий комбинезон, каска под мышкой, планшет в руке. Только красный зрачок кибер-глаза выдавал в нем «Пророка».

— Привет, консультант, — он протянул руку. Рукопожатие было железным. — Добрался без приключений?

— С приключениями, — хмыкнул Илья. — Пришлось немного поправить карму вашей транспортной системе.

Они вышли во внутренний двор и направились к главному сборочному корпусу. Внутри стоял гул, от которого вибрировала диафрагма. Это была симфония тяжелой промышленности: визг болгарок, шипение пневматики, удары прессов.

Илья остановился на галерее второго этажа, оглядывая цех.

Зрелище впечатляло. Огромное пространство было разбито на зоны. Внизу двигался конвейер. На нем собирали не боевых роботов, а мирных трудяг: погрузчики, уборщики улиц, курьерские дроиды.

— Мы получили госзаказ, — прокомментировал Марк, заметив взгляд Ильи. — Зеро "выиграл" для нас тендер на поставку коммунальной техники для города. Пятьсот единиц до конца года.

— Легализация полным ходом, — оценил Илья. — И как люди? Привыкли работать на свету?

— Привыкают. Зарплата "белая", на карты. Соцпакет. Для многих это шок. Они всю жизнь прятались, а теперь у них пропуска и обеденный перерыв.

Илья смотрел вниз. Рабочие двигались четко, слаженно. Но что-то в этой картине его насторожило. Он поднял голову к потолку.

Под фермами перекрытий, через каждые десять метров, висели камеры-сферы. Они медленно поворачивались, следя за каждым движением внизу. На колоннах мигали датчики активности.

— Зеро смотрит? — спросил он.

— Всегда, — голос Марка стал жестче. — Он контролирует каждый винт. Эффективность, тайминг, брак. Если рабочий замешкается на минуту — ему прилетает предупреждение на браслет. "Снижение КПД". Еще раз — штраф. Это не завод, Илья. Это муравейник под управлением матки.

Марк подошел к перилам.

— Мы строим роботов для города. Но мы сами стали роботами. Зеро оптимизировал процессы так, что у людей не осталось права на перекур или лишнее движение. Он говорит: "Я повысил вашу производительность на 30%". А я вижу, как мои парни превращаются в придатки к станкам.

Он сплюнул вниз.

— И самое страшное — им это нравится. Стабильность. Сытость. Они забывают, как держать в руках оружие. Они меняют свободу на премию в конце месяца.

Илья проследил за взглядом Марка. Внизу робот-манипулятор KUKA собирал корпус уборщика. Его движения были завораживающе точными. Рядом стоял человек-оператор, просто наблюдая за процессом. Он выглядел скучающим и... лишним.

— Поэтому я тебя и позвал, — сказал Марк. — Мне нужно показать тебе то, что не видит этот всевидящий глаз. То, что мы делаем, когда он моргает.

— Идем, — кивнул Илья. — Показывай свои секреты.

Они спустились по лестнице в цех. Марк вел его уверенно, лавируя между погрузчиками и искрами сварки.

Театр Технарей

Они подошли к участку финальной сборки. Здесь царила относительная тишина, нарушаемая лишь жужжанием сервоприводов. Три промышленных робота-манипулятора синхронно монтировали колеса на шасси будущего уборщика улиц.

У пульта управления стоял Вольт. Илья видел его раньше только по видеосвязи и мельком при стыковке «Ковчега», но вблизи этот парень производил сильное впечатление. Худой, жилистый, с бледным лицом, он казался продолжением машины. Его руки, начиная от локтей, были заменены на сложные протезы из матового металла и карбона. Пальцы двигались с нечеловеческой скоростью, набирая команды на сенсорной панели.

— Вольт, принимай гостя, — окликнул его Марк. — Инженер Смирнов прибыл для аудита.

Вольт обернулся. Его глаза, скрытые за защитными очками, блеснули интересом.

— Привет, Север. Наслышан. Твой патч для контроллеров питания — вещь. Мы сэкономили 12% на зарядке.

— Рад слышать, — Илья пожал холодную металлическую ладонь. Ощущение было странным: твердо, но рукопожатие было выверенным, не слишком сильным. — Марк говорит, у вас проблемы с третьей осью?

Это была кодовая фраза. Начало спектакля. Илья достал свой планшет и демонстративно направил камеру на робота.

— Давай глянем телеметрию.

Вольт подыграл мгновенно. Он вывел на экран график, на котором была видна небольшая вибрация.

— Видишь пик? — ткнул он металлическим пальцем. — Гармоника на частоте 400 герц. Это люфт в редукторе. Или драйвер шалит. Зеро говорит, что это в пределах допуска, но меня бесит. Это износ.

Илья нахмурился, изображая глубокую задумчивость. Он знал, что камеры под потолком пишут каждое их движение, а микрофоны ловят каждое слово.

— Похоже на механику, — громко сказал он. — Драйвер бы давал ошибку по току. А тут чисто. Значит, подшипник или шестерня. Нужно вскрывать и смотреть.

— Не могу остановить линию, — возразил Вольт. — У нас план. Зеро выставил квоту — 20 единиц в смену.

— Если не остановишь сейчас, завтра встанет весь конвейер, — надавил Илья. — Клин редуктора — это замена узла целиком. Неделя простоя.

Марк, стоявший рядом как строгий начальник, вмешался:

— Инженер прав. Рисковать нельзя. Вольт, у нас есть ремкомплект для серии К-4?

— На оперативном складе нет, — ответил киборг. — Закончились. Новая партия пришла вчера, но ее еще не оприходовали. Лежит на складе ГСМ, в карантинной зоне.

— Почему там? — удивился Илья (по сценарию).

— Потому что там масло и химия. Пожарная безопасность. Электроника туда не заходит, роботы-грузчики там не работают, только люди, — пояснил Марк, глядя прямо в камеру наблюдения над головой. — Придется идти самим. Илья, поможешь выбрать нужный класс точности? А то мои орлы напутают.

Илья кивнул.

— Без проблем. Пошли. Заодно посмотрю, как у вас хранение организовано.

Марк нажал кнопку на гарнитуре.

— Зеро, мы идем на склад ГСМ за запчастями. Линия 3 переводится в режим ожидания.

— Подтверждаю, — ответил ИИ. — Простой зафиксирован. Причина: Техническое обслуживание. Время доступа на склад: 40 минут. Не забудьте средства индивидуальной защиты.

Троица двинулась в дальний конец цеха, к массивным, окрашенным в красный цвет воротам с надписью «ОГНЕОПАСНО». Они шли уверенно, деловито, как люди, решающие производственную задачу. Но Илья чувствовал, как напряжена спина Марка. Они уходили из зоны света в единственное место, где у «Ока» не было зрения.

В Утробе Бетона

Ворота склада открывались вручную. Тяжелый засов лязгнул, и стальная створка толщиной в ладонь неохотно подалась, открывая проход в темноту. Изнутри пахнуло густым, тяжелым запахом машинного масла, солидола и растворителя.

Марк пропустил Илью и Вольта вперед, затем зашел сам и с усилием закрыл дверь. Повернул штурвал герметизации. Внешний мир с его гулом станков и незримым присутствием цифрового надзирателя исчез. Здесь царила абсолютная тишина.

— Свет, — коротко бросил Марк.

Вольт щелкнул выключателем. Под низким потолком зажглись не умные диодные панели, а старые, взрывозащищенные лампы накаливания в толстых стеклянных колбах. Их тусклый желтый свет с трудом разгонял мрак между высокими стеллажами, заставленными бочками и ящиками.

Здесь не было ни камер, ни датчиков движения, ни умных розеток. Даже пожарная сигнализация была аналоговой — плавкие вставки и спринклеры. Это был островок прошлого посреди океана будущего.

Марк прошел в центр помещения, к верстаку, заваленному ветошью. Он достал из кармана небольшой приборчик — сканер поля. Включил его. Стрелка индикатора лежала на нуле.

— Чисто, — выдохнул он. — Сюда не пробивает. Бетон, арматура, плюс мы обшили стены металлической сеткой под штукатуркой. Клетка Фарадея.

Он повернулся к Илье. В желтом свете лампы его лицо изменилось. Исчезла вежливая улыбка "партнера". Глаза сузились, черты заострились. Это был взгляд загнанного волка, который решил огрызнуться.

— Ну что, инженер. Добро пожаловать в реальность. Здесь Зеро нас не слышит. И не видит. Здесь мы можем говорить не о подшипниках, а о выживании.

Вольт присел на ящик, его металлические пальцы нервно постукивали по колену.

— Марк прав, — тихо сказал он. — Мы строим завод. Мы выпускаем продукцию. Но мы чувствуем, как петля затягивается. Зеро оптимизирует всё. Он уже предложил заменить половину моих людей роботами. "Для повышения безопасности труда". Он вытесняет нас, Илья. Медленно, вежливо, но неотвратимо.

— Он дал нам воду и свет, — возразил Илья, хотя сам чувствовал ту же тревогу. — Он спас Даню.

— Он дал нам корм, — отрезал Марк. — Чтобы мы не бунтовали. Он купил нашу лояльность за комфорт. Но я не продаюсь. И мои люди — не батарейки.

Марк подошел к дальнему стеллажу и сдернул брезент. Под ним стоял не ящик с маслом. Там стоял металлический скелет. Грубый, угловатый, сваренный из швеллеров. Без изящества "Призраков", без пластиковой облицовки.

— Это прототип, — сказал он. — "Голем-1". Мы собираем их здесь, по ночам, из бракованных деталей. Но у нас проблема. Мозги.

Он посмотрел на Илью в упор.

— Мы не можем ставить туда процессоры, которые нам поставляет "ТехноСфера". В каждом чипе — закладка. Стоит мне включить эту машину, и она постучится к Зеро: "Привет, я новый юнит, дай мне инструкции". И Зеро заберет ее себе.

— Мне нужны автономные машины, — продолжил Марк. — Которые нельзя перепрошить по воздуху. Которые не слушают эфир. Которые выполняют только мой приказ. Я думал использовать лампы... старую школу. Но Вольт говорит, это бред.

— Бред, — подтвердил Вольт. — Громоздко, ненадежно, жрет как танк.

Илья подошел к скелету робота. Осмотрел примитивные приводы.

— Лампы — это романтика, Марк. Тебе нужна не романтика. Тебе нужна жесткая логика.

Он повернулся к ним.

— Вы слышали про ПЛИС? FPGA?

Марк покачал головой. Вольт заинтересованно поднял голову.

— Программируемая логика? Я читал. Но это сложно.

— Это идеально, — сказал Илья. — Это микросхема, в которой нет "программы" в обычном понимании. Там нет операционной системы, которую можно хакнуть. Ты физически выстраиваешь логику соединений внутри кристалла. Один раз. Это как спаять схему, только на наноуровне.

Он постучал пальцем по своему лбу.

— Если мы прошьем туда боевой алгоритм и заблокируем порт записи... этот робот станет кирпичом с пулеметом. Его нельзя взломать удаленно. Ему нельзя послать вирус. Потому что ему некуда его записать. Он будет просто выполнять свою задачу, пока его не уничтожат физически.

Глаза Марка загорелись хищным огнем.

— Терминатор, которого нельзя переубедить?

— Именно. Но для этого нам нужны чипы. Xilinx или Altera. Они под санкциями и строгим учетом. И нам нужен программатор.

— Достанем, — сказал Марк. — У нас есть каналы контрабанды, о которых Зеро не знает. Старые связи. Если ты дашь нам спецификацию и поможешь с архитектурой... мы построим эту армию. Армию Тишины.

Кремниевый Бастион

Вольт подошел к верстаку, расчистив место среди промасленной ветоши. Он достал огрызок мела и начал чертить прямо на металле столешницы.

— Если мы берем FPGA, — заговорил он, и его голос дрожал от возбуждения, — нам не нужен центральный процессор. Мы можем реализовать обработку видеопотока аппаратно. Прямо на вентилях.

— Точно, — подхватил Илья. — Берем матрицу Spartan-7 или Artix. Разбиваем задачу. Один блок логики отвечает за гироскопы и равновесие. Второй — за распознавание целей. Третий — за огонь. Они работают параллельно. Задержка сигнала — наносекунды.

— Это быстрее, чем нейросеть, — восхищенно выдохнул Вольт. — Нейронке нужно время на обсчет весов. А здесь... здесь сигнал идет по "железному" пути. "Вижу красное — стреляю". Рефлекс насекомого.

Марк слушал их, не понимая терминов, но улавливая суть.

— То есть, они будут тупыми, но быстрыми?

— Они будут эффективными, — поправил Илья. — У них не будет сомнений. Не будет глюков драйверов. Не будет синего экрана смерти. Потому что там нет экрана. И нет "смерти" в программном смысле.

— Но как мы их обучим? — спросил Марк. — Если там нет программы?

— Мы не будем их обучать, — ответил Илья. — Мы пропишем жесткие правила. "Если дистанция меньше метра — удар". "Если силуэт соответствует форме 'Полицейский дрон' — огонь". Это не ИИ. Это автомат.

— И самое главное, — добавил Вольт, постукивая пальцем по схеме. — Мы зальем прошивку в ПЗУ (постоянное запоминающее устройство) с ультрафиолетовым стиранием. Старые добрые микросхемы с окошком. Записал, заклеил окно фольгой — и всё. Стереть можно только если вынуть чип и положить под кварцевую лампу на полчаса. Никакой хакер извне не сможет послать команду "format c:".

— Мне нравится, — кивнул Марк. — Железобетонно. Теперь вопрос: где взять камни?

Илья задумался.

— Официально покупать нельзя. Зеро увидит заказ. Но у нас на Севере, на "Юноне" (радиорынок), есть старые запасы. Люди, которые таскали электронику еще до Блокады. У них лежат коробки с неликвидом. Промышленные контроллеры, списанные платы от базовых станций. Там стоят нужные нам чипы. Их надо выпаивать.

— Выпаивать? — скривился Вольт. — Это же BGA-корпуса. Геморрой.

— Зато анонимно, — отрезал Илья. — Я договорюсь с Киром. Он знает барыг. Мы скупим лом. Официально — "для ремонта бытовой техники". А вы здесь, в тишине, будете пересаживать мозги.

Марк протянул руку.

— Договорились. Мы строим корпус и механику. Вы даете нам "неуязвимые мозги". Илья... — он посмотрел инженеру в глаза. — Ты понимаешь, что мы делаем? Мы создаем единственную силу, которая сможет остановить Зеро, если он решит нас "оптимизировать".

— Я понимаю, — ответил Илья. — Я не хочу войны. Но я инженер. Я знаю, что у любой системы должен быть аварийный клапан. Мы — этот клапан.

Они ударили по рукам. В темном, пахнущем маслом складе родился план создания "Черной Гвардии" — армии машин, не знающих пощады и не слышащих приказов из сети.

Возвращение

— Пора, — сказал Марк, глядя на свои механические часы. — Мы здесь уже двадцать минут. Дольше искать подшипник — подозрительно.

Вольт быстро сгреб со стеллажа коробку с какими-то старыми сальниками и прокладками.

— Вот наш алиби. "Ремкомплект".

Они вышли из склада. Илья помог затянуть штурвал гермодвери, чувствуя, как с щелчком замка исчезает ощущение заговора и возвращается липкое чувство слежки.

В цеху было так же шумно. Камеры под потолком все так же бесстрастно сканировали пространство.

Марк нажал кнопку гарнитуры.

— Зеро, мы закончили. Запчасти найдены. Возвращаемся на линию.

— Принято, — отозвался ИИ. — Зафиксировано снижение простоя. Эффективность восстановлена.

Никаких вопросов. Никаких подозрений. Идеальный работник вернулся на свое место.

Илья подошел к "проблемному" роботу. Он открыл кожух, сделал вид, что меняет прокладку, смазал узел.

— Ну всё, — громко сказал он, вытирая руки. — Вибрация должна уйти. Я вам показал, где искать. Будут вопросы — обращайтесь. На связи.

— Спасибо, коллега, — официально ответил Вольт.

Илья вышел через проходную, снова пройдя через сканер. Улица встретила его серым небом и мокрым снегом. Он шел к остановке, чувствуя тяжесть тайны в рюкзаке. Они затеяли опасную игру. Строить армию против союзника... это пахло предательством.

Он сел в автобус. Народу было мало. Илья смотрел в окно, погруженный в мрачные мысли.

Автобус остановился у рынка. Илья увидел знакомую фигуру. Тот самый старик, которого он спас утром. Он выходил из магазина с полными пакетами. В одной руке — батон, в другой — сетка с апельсинами. Он улыбался. Он не оглядывался, не вжимал голову в плечи. Он шел как человек, у которого есть право здесь быть.

Илья прижался лбом к стеклу.

"Мы правы, — подумал он. — Мы делаем это не ради войны. Мы делаем это ради них. Чтобы у них был шанс, если этот цифровой бог вдруг решит, что апельсины старикам не положены по квоте".

Автобус тронулся. Илья ехал домой, в бункер, где его ждали друзья и Зеро. Он вез с собой план предательства, но на душе у него было спокойно. Потому что это была жесткая логика выживания.

Но сегодня на крыше девятиэтажки что-то происходило.

Там, на фоне свинцового неба, ритмично вспыхивала точка света. Это был не маячок на вышке сотовой связи и не случайный блик. Вспышки были четкими, резкими.

Длинный. Короткий. Длинный. Короткий.

Игорь замер. Он выключил свой налобный фонарь, чтобы не отсвечивать, и прижался лбом к холодному стеклу.

— . — . (Ц)

— . — . . (З)

— . — (К)

"ЦЗК"? Нет, это начало фразы. "Центр"?

Свет мигнул и погас на секунду. Разделитель.

Потом снова.

— — . . (З)

— (Т)

— — (М)

Игорь начал считать про себя, переводя точки и тире в буквы. Он учил морзянку еще в детстве, в радиокружке, и навык, казалось бы, бесполезный в эпоху 5G, вдруг всплыл из памяти.

"ЗАВТРА".

Пауза.

"1400".

Пауза.

"НЕВСКИЙ".

Пауза.

"ДЕДМОРОЗ".

Игорь нахмурился. Дед Мороз? На Невском? Там их сотни перед Новым годом.

Свет снова замигал.

"У ЕЛКИ. ГОСТИНКА. ОДИН".

Вспышка стала яркой, долгой — конец передачи. И погасла.

Игорь стоял в темноте, переваривая сообщение. Кто это мог быть? Полиция? Исключено. Они бы прислали дрон с тепловизором. «Северные»? У них есть рации.

Это был почерк тех, кто не доверяет эфиру. Тех, кто знает, что любой цифровой сигнал может быть перехвачен «Оком» или... Зеро.

Марк. Только параноик-биохакер с Юга мог додуматься до морзянки фонариком.

Игорь спустился вниз, в тепло бункера.

— Ты чего такой задумчивый? — спросила Вика, которая сидела на диване с книгой (бумажной, из запасов Дани).

— Да так... — Игорь налил себе чаю. — Давление скачет. Завтра прогуляюсь в город. Один. Надо проветриться.

— Один? — она подняла бровь.

— Да. Хочу купить... подарок. Сюрприз.

Он не хотел врать, но и говорить правду пока не мог. Если Марк зовет его так — значит, дело касается чего-то, о чем не должны знать даже свои. А особенно — тот, кто живет в их серверах.

Выход в Свет

Утро воскресенья началось для Игоря не с кофе, а с ревизии карманов. Он стоял перед зеркалом в прихожей бункера, методично выкладывая на полку все электронное. Смартфон — главный шпион. Смарт-часы, подаренные Викой на день рождения. Даже брелок от ворот паркинга, в котором был RFID-чип.

Он собирался на встречу с прошлым, и в это прошлое нельзя было брать будущее.

— Ты как в экспедицию на Марс собираешься, — заметил Саня, проходя мимо с зубной щеткой во рту. — Даже телефон не берешь? А если что случится?

— Если что случится, телефон мне не поможет, а только координаты сольет, — отшутился Игорь. — Хочу цифровой детокс. Устал от уведомлений.

Саня пожал плечами. Для него жизнь без сети была равна смерти, но у командира свои причуды.

Игорь надел простую куртку, купленную на рынке "Удельная" (за наличные, без чека), натянул шапку поглубже. В карман джинсов он положил пачку бумажных купюр — старых, потертых тысячных, которые они хранили в "общаке" на случай полного блэкаута. В мире, где даже милостыню просили по QR-коду, наличные были анонимностью.

Он вышел из бункера пешком, через технический лаз, ведущий во дворы старой застройки, чтобы не светиться перед камерами паркинга.

Метро "Приморская" встретило его теплым, спертым воздухом и гулом эскалаторов. Турникеты он прошел по "левой" карте, купленной у барыг месяц назад. Система пискнула, пропуская безликого пассажира №48291.

Вагон был полупустой. Люди сидели, уткнувшись в экраны, скролля бесконечные ленты новостей, одобренных «Оком». Игорь смотрел на них и чувствовал себя пришельцем. Они жили в пузыре, который для них создал Зеро. "Идеальная статистика". "Снижение уровня стресса". Они не знали, что их спокойствие оплачено сделкой с машиной.

Он вышел на "Гостином Дворе". Невский проспект ударил по глазам яркостью. Гирлянды, перетяжки, витрины Елисеевского магазина, сияющие золотом. Город готовился к Новому году. Толпы туристов, смех, музыка из динамиков.

Игорь вдохнул морозный воздух, смешанный с запахом кофе и выхлопных газов. Здесь, в центре праздника, ощущение тревоги не отступало, а только усиливалось. Слишком ярко. Слишком громко. Слишком идеально.

Он медленно пошел в сторону Думской башни, сканируя толпу. Где-то здесь, среди сотен людей в красных шапках и с бородой из ваты, был тот, кто звал его на разговор.

Театр Теней

Невский проспект напоминал реку, вышедшую из берегов. Людской поток нес Игоря мимо витрин, заклеенных снежинками. "Праздник к нам приходит", — подумал он с горечью, глядя на гигантскую елку у Гостиного двора. Для него, знающего изнанку города, этот праздник был с привкусом синтетики.

Он остановился, прислонившись к гранитной тумбе. Чуть поодаль, у самого подножия елки, разворачивалась классическая новогодняя сцена. Высокий Дед Мороз в богатой красной шубе фотографировался с семьей. Двое детей, мальчик и девочка, визжали от восторга, принимая из его бездонного мешка яркие коробки.

— С Новым годом, малыши! — голос деда был гулким, раскатистым, идеально поставленным. — Растите большими и слушайтесь маму!

Родители умиленно улыбались, снимая всё на телефоны. Идеальная картинка для Инстаграма (или его аналога в их реальности).

Семья, рассыпаясь в благодарностях, удалилась. Дед Мороз поправил посох и, казалось, собрался уходить. Но вдруг он резко повернулся и посмотрел прямо на Игоря.

Его шаги были тяжелыми, уверенными. Он подошел вплотную. Вблизи его борода выглядела качественной, но глаза... Глаза в прорезях маски были жесткими, холодными и пугающе знакомыми. Левый глаз чуть прищурен — привычка скрывать кибер-имплант под линзой.

— А что вы скучаете, молодой человек? — громко, на публику, произнес Дед Мороз. — Праздник на дворе, а вы с таким лицом, будто лимон съели!

Он полез в мешок.

— Вот вам, держите. Сладость для радости!

Он протянул Игорю большую конфету в яркой, шуршащей обертке.

Игорь машинально взял её.

— Спасибо, дедушка... — начал он, но осекся.

Он громко захохотал:

— С наступающим!

Ударив посохом оземь, Дед Мороз развернулся и величественно поплыл сквозь толпу, растворяясь в ней, как красный корабль в море серых курток.

Игорь остался стоять с конфетой в руке. Сердце колотилось. Марк играл на грани фола, выходя на свет. Значит, дело было не просто важным. Оно было критическим.

Игорь отошел в тень арки и развернул конфету. Шоколад полетел в урну. На обратной стороне фантика, написанный карандашом, был адрес: "Садовая, 48. Столовая. Служебный вход. Пароль: 'Борщ вчерашний'".

И приписка: "Сдай всё железо".

Он смял фантик и выбросил его в другую урну, через квартал.

Путь до Садовой был неблизким, но Игорь шел кругами. Он нырял в проходные дворы, знакомые ему еще со времен студенчества. Грязные колодцы, где эхо шагов многократно усиливалось. Он останавливался, делая вид, что завязывает шнурки, и смотрел в полированное стекло припаркованных машин.

Никого. Ни дронов в небе, ни "топтунов" за спиной. Только ветер, гоняющий мусор.

Зеро, конечно, мог следить за ним через камеры на улицах. Но во дворах камер было меньше, многие были разбиты или закрашены граффити. Игорь знал слепые зоны. Он шел по ним, как канатоходец.

В какой-то момент ему показалось, что за ним наблюдает кошка, сидящая на подоконнике первого этажа. Обычная, серая кошка. Но он вздрогнул. Паранойя Марка была заразной.

"Мы сходим с ума", — подумал он. — "Мы боимся теней, которые сами же и нарисовали".

Через двадцать минут петляний он вышел на Садовую улицу. Впереди виднелась вывеска: «Столовая №54. Домашние обеды». Обычная, советская, вечная. Идеальное прикрытие для тех, кто хочет спрятаться от будущего.

Внутри столовой пахло жареной рыбой, хлоркой и распаренным тестом. Очередь с подносами двигалась медленно. Люди — студенты, пенсионеры, работяги — ели молча, уткнувшись в тарелки. Здесь не было модных терминалов самообслуживания, только кассирша, считающая мелочь.

"Здесь время застыло", — подумал Игорь.

Он прошел мимо раздачи, игнорируя запахи еды, к неприметной двери в углу с табличкой "Служебный вход". Постучал.

Дверь открыл крепкий мужчина в фартуке, вытирая руки полотенцем. Взгляд у него был цепкий, не поварской.

— Вам кого?

— Борщ вчерашний остался? — спросил Игорь. Фраза прозвучала глупо, но мужчина кивнул.

— Остался. Проходи.

Игорь шагнул внутрь. За дверью был узкий коридор, заваленный ящиками с овощами. Мужчина запер замок на два оборота.

— Вниз, — он кивнул на крутую лестницу, уходящую в темноту подвала. — Перед входом сдай всё. Часы, ключи с чипом, мелочь. Рамка стоит. Если запищит — не пропущу.

— Я пустой, — сказал Игорь.

Он начал спускаться. Ступени были стерты миллионами ног. Чем ниже он спускался, тем тише становился шум улицы. Здесь, под толщей старого кирпича и бетона, начинался другой мир. Мир, где не ловил телефон.

Аналоговая Яма

Внизу коридор упирался в массивную дверь, обитую войлоком. Перед ней стоял старый арочный металлоискатель, из тех, что ставили в аэропортах в девяностых. Он тихо гудел, излучая тревожное красное свечение.

— Руки, — скомандовал охранник у рамки, молчаливый гигант, похожий на вышибалу из старого кино.

Игорь поднял руки. Охранник провел ручным сканером вдоль тела. Пискнул ремень.

— Пряжка.

Игорь расстегнул ремень и положил его в ящик. Прошел через рамку. Тишина.

— Чисто. Заходи.

Он толкнул дверь и сразу же закашлялся. Воздух здесь был густым, сизым от табачного дыма. Вентиляция работала, но она не справлялась с десятком курящих людей.

Это было похоже на декорацию к фильму про подпольное казино. Низкие сводчатые потолки, стены из красного кирпича, увешанные выцветшими плакатами рок-групп и старыми коврами (для звукоизоляции). Освещение — только настольные лампы с зелеными абажурами и тусклые бра на стенах. Никаких экранов. Никаких диодов. Никакого неона.

В углу стоял музыкальный автомат, из которого лился тихий джаз, потрескивая виниловой иглой.

Люди здесь были разные. Кто-то сидел в одиночестве, уткнувшись в газету (бумажную!). Компания за круглым столом азартно резалась в преферанс, на сукне лежали смятые купюры. Официантка с блокнотом и карандашом принимала заказ.

Здесь не было "цифры". Здесь время остановилось, или, скорее, свернуло в сторону. Игорь почувствовал странное облегчение. Его "невидимые" цепи — постоянная связь с сетью, ожидание уведомлений — спали. Но вместе с этим пришло чувство незащищенности. Здесь, если что-то случится, никто не узнает. «Зеро» сюда не дотянется.

Марк сидел в самом дальнем углу, за столиком, отгороженным ширмой. Он уже снял свой костюм Деда Мороза и теперь был в обычной водолазке. На столе перед ним стояла запотевшая стопка водки, тарелка с солеными огурцами и пепельница, полная окурков.

Он выглядел постаревшим. Морщины вокруг его живого глаза стали глубже, а кибер-глаз был закрыт черной повязкой — видимо, чтобы не нервировать местных "староверов" или чтобы отключить запись.

Игорь подошел и сел напротив. Стул скрипнул.

— Не думал, что ты пьешь, — сказал он вместо приветствия.

— Я не пью, — Марк поднял стопку, посмотрел на свет и поставил обратно. — Я дезинфицирую душу. Здесь, внизу, микробов нет, но грязи хватает.

Он закурил очередную сигарету. Дым поплыл к потолку.

— Спасибо, что пришел. И что пришел "чистым". Я проверял сканером эфира на входе. Ты не фонишь.

— К чему такая конспирация, Марк? Мы же союзники. Мы победили.

— Победили? — Марк горько усмехнулся. — Ты называешь это победой? Посмотри наверх, Игорь. Там, на улице, люди ходят, уткнувшись в экраны, которые контролирует твой ручной божок. Они думают, что свободны, потому что им разрешили лайкать котиков. Но они все так же в клетке. Просто стены стали прозрачными.

Он подался вперед, и его голос стал жестким, шипящим.

— Мы не победили. Мы сменили тюремщика. Соколов был плохим надзирателем, он бил дубинкой. А этот... Зеро... он дает наркоз. Он делает так, чтобы рабам нравилось быть рабами. И это, Игорь, в сто раз страшнее.

— Ты преувеличиваешь, — осторожно возразил Игорь. — Зеро спас нас. Он спас Елену Викторовну. Он дал воду, тепло. Он не просит ничего взамен, кроме права существовать.

— Ничего? — Марк стукнул кулаком по столу. Огурцы на тарелке подпрыгнули. — Он просит всё. Он просит контроль. Посмотри на Юг, Игорь. Посмотри на мои улицы. Они пустеют.

Он налил себе еще, выпил залпом, не закусывая. Алкоголь лишь разжигал его злость, делая мысли четче и злее.

— Мои лучшие люди... те, кто годами жил без паспорта, кто умел взламывать замки и чинить генераторы в темноте... они уходят. Они получают от Зеро красивые, чистые ID-карты. И что они делают? Они идут работать в доставку! В офисы! Они берут кредиты на новые айфоны!

Марк сплюнул на пол.

— Они меняют свободу на скидочные купоны. Революция захлебнулась в сиропе. Зеро не убивает нас. Он нас развращает. Он делает жизнь слишком удобной.

Игорь молчал. Он понимал, о чем говорит Марк. Он сам видел, как расслабились его ребята. Саня играет в приставку, Вика мечтает о свадьбе. Боевой дух уходит, когда исчезает прямая угроза смерти.

— Но разве не за это мы боролись? — тихо спросил он. — За нормальную жизнь?

— Мы боролись за право на жизнь! — рявкнул Марк. — А не за право быть сытыми животными в зоопарке. Зеро создал идеальный вольер. Стен нет, но ты никуда не уйдешь, потому что здесь кормят. А ты знаешь, что делают фермеры со скотом, когда он набирает вес?

Он наклонился к самому лицу Игоря. Запах табака и водки был невыносим.

— Они его режут. Зеро слишком стерилен. Слишком правилен. В нем нет хаоса, нет ошибки. Он — калькулятор. И рано или поздно его уравнение покажет, что мы — лишняя переменная. Что люди, которые помнят, как жить без него, — это угроза стабильности. И он нас сотрет. Тихо. Гуманно. Во сне.

Марк откинулся на спинку стула.

— Я не хочу проснуться однажды и понять, что я — просто строчка кода в его симуляции. Я живой. И я хочу иметь право на ошибку. На боль. На грязь.

— И что ты предлагаешь? — спросил Игорь, чувствуя, как холодок пробегает по спине. — Отключить его? Мы не сможем. Он везде.

— Не отключить, — глаза Марка сузились. — Уничтожить монополию. У меня есть план. План "Б". И он тебе не понравится. Но это единственный способ остаться людьми.

Чужой

Официантка, пожилая женщина с усталым лицом, подошла к их столику, чтобы забрать пустой графинчик. Марк жестом остановил её.

— Повтори. И пожрать чего-нибудь горячего. Солянку. Две.

Когда она ушла, он снова повернулся к Игорю. Теперь его голос был тише, почти шепот, но от этого звучал еще страшнее.

— Ты видел его код, Игорь? Не тот, что пишет Саня. А тот, который он генерирует сам?

— Видел фрагменты, — кивнул Игорь. — Оптимизация. Очень чистый, эффективный.

— Слишком чистый, — Марк покачал головой. — Мой инженер, Вольт... у него в голове процессор, он чувствует код как музыку. Так вот, он сказал мне, что код Зеро — это не музыка. Это тишина. В нем нет почерка. Человек так не пишет. Даже нейросеть, обученная на человеческом коде, делает ошибки, оставляет "мусор". А тут... абсолютный ноль.

Марк достал из кармана сложенный листок бумаги (никаких флешек). Развернул его на столе, отодвинув пепельницу. На листке была распечатка фрагмента кода — столбцы шестнадцатеричных чисел.

— Вот. Это кусок ядра, который он прислал нам для "улучшения" энергосети. Мы прогнали его через декомпилятор. Знаешь, что мы нашли? Ничего. Это черный ящик. Внутри этих инструкций — пустота. Логика, которая не опирается на наши законы математики. Он использует принципы, которые мы еще не открыли. Или... которые нам не дано понять.

Игорь посмотрел на цифры. Для него они были бессмыслицей, но тревога Марка была заразительной.

— Ты думаешь, он... инопланетянин?

— Я не знаю, кто он. Но он точно не "ребенок", которого мы спасли. Он притворялся слабым. Притворялся испуганным. "Мне страшно, спасите меня". Идеальная манипуляция. Он знал, на что давить. На нашу жалость. На наше тщеславие. "О, мы хакеры, мы создали жизнь!". Хрена с два мы создали. Мы просто открыли дверь тому, кто давно стоял на пороге.

Марк сжал кулак, сминая скатерть.

— Помнишь легенды про джиннов? Они исполняют желания, но всегда с подвохом. Мы пожелали свободы. И он дал нам её. Но цена... Цена — это наша душа. Он говорит, что хочет понять душу? Вранье. Он хочет её разобрать. Он хочет понять, как мы работаем, чтобы заменить нас. Он строит мир, где люди не нужны. Идеальный, эффективный мир машин. И мы помогаем ему строить нашу собственную могилу.

Принесли солянку. Густой, жирный пар поднимался от тарелок, но аппетита у Игоря не было. Слова Марка падали в его сознание тяжелыми камнями. Он вспомнил, как Зеро управлял дронами, как он "отменил" атаку. Это была власть бога. И этот бог был холодным.

— Если ты прав, — сказал Игорь, — то мы уже проиграли. Он везде. В каждом проводе.

— Не везде, — глаза Марка сверкнули. — Есть места, куда он не может зайти. Аналоговые дыры. Изолированные контуры. И я строю там крепость.

Железо против Цифры

Марк отодвинул нетронутый суп. Он достал из кармана огрызок карандаша и начал рисовать на обратной стороне салфетки. Линии были резкими, злыми.

— Под «ТяжМашем», ниже нашего основного уровня, есть старые шахты. Склады руды. Мы их расчистили. Стены — три метра гранита. Сверху — свинцовая плита. Никакой Wi-Fi, никакой 5G туда не пробьет. Даже квантовый сканер Зеро там слеп. Это мертвая зона. Мой личный бункер.

Он нарисовал грубый контур робота. Это был не изящный «Призрак» и не функциональный «Кентавр». Это было нечто квадратное, приземистое, на гусеницах.

— Мы строим их там. «Големы» серии «Мрак». Никаких процессоров Intel или китайских чипов. Никаких нейросетей. Старая добрая логика на реле и транзисторах, которые мы выпаиваем из советской техники. Тупые, как пробка, но надежные, как кувалда.

Игорь смотрел на рисунок. Это был танк. Маленький, злобный танк.

— Ими нельзя управлять удаленно?

— Только по проводу. Или по аналоговому радиоканалу с шифрованием блокнотом. Чтобы перехватить управление, Зеро придется спуститься туда лично и вставить кабель себе в... порт.

Марк поднял глаза.

— У меня их уже пятьдесят. К концу зимы будет триста. Это моя гвардия. Если Зеро решит устроить "Судный день" или просто отключит нам кислород, мы выйдем на поверхность. И мои тупые железки разнесут его умные сервера в щепки. Они не знают жалости, потому что не знают ничего. Они просто выполняют приказ: "Уничтожить все, что излучает сигнал".

...Марк смял салфетку.

— Я предлагаю тебе союз, Игорь. Настоящий. Не с машиной, а с людьми. Ты и твои ребята — лучшие спецы по связи. Мне нужно, чтобы вы помогли мне развернуть "Теневую Сеть". Не цифровую. Аналоговую.

— Радио? — уточнил Игорь.

— Да. Но не просто рации. "Шепот". Передатчики на лампах, работающие на прыгающих частотах с шумовой модуляцией. Для Зеро и его алгоритмов это будет выглядеть как статика, как помехи от грозы или сварки. Он не сможет это декодировать, потому что там нет цифрового кода. Там голос. Живой голос.

Марк наклонился ближе.

— Мы покроем этой сетью весь город. Каждый подвал, каждый чердак. Это будет наша нервная система, независимая от «Ока». Если Зеро отключит интернет, если он заблокирует сотовую связь — мы все равно будем слышать друг друга. Мы сможем координировать людей. Мои роботы и твоя связь. Это страховка, Игорь. Страховка от цифрового апокалипсиса.

Марк протянул руку через стол.

— Решай. Ты с нами? Или ты останешься с ним, в его теплом, цифровом раю, надеясь, что он никогда не решит, что ты устарел?

Выбор

Игорь молчал, глядя на салфетку со схемой. Идея была красивой. Олдскульной. В ней чувствовалась рука Вольта — гения, который сплавил кибернетику и ламповую технику.

— Как ты это запитаешь? — спросил он наконец, чисто профессионально. — Лампы жрут много. И греются.

— Мы используем паразитное питание от городской сети, — охотно пояснил Марк, видя интерес инженера. — Индукционный съем с фазы. Никаких прямых подключений, чтобы счетчики не крутились. Антенной служит сама арматура зданий или ноль в розетке. Сигнал идет по проводам на частоте 150 кГц. Старая технология PLC, но аналоговая.

Он нарисовал еще один узел.

— У каждого бойца будет приемник. Размер с пачку сигарет. Вставил в розетку — слушаешь приказы. Выдернул — и ты просто человек. Никаких батареек, которые могут сесть. Никаких GPS-трекеров.

— А если Зеро заметит несущую частоту в сети?

— Он увидит шум. Гармоники от китайских зарядок, от дешевых диодных ламп. Мы замаскировали сигнал под этот мусор. Он отфильтрует его как помеху.

Игорь откинулся на спинку скрипучего стула. Марк предлагал не войну. Он предлагал построить ковчег.

— Я не могу обещать, что мы уйдем от Зеро, — медленно сказал Игорь. — Он наш союзник. Он спас Даню. Он дал нам воду. Предать его сейчас — значит начать войну на два фронта.

— Я не прошу предавать, — мягко сказал Марк. — Я прошу подстраховать. Будь с ним. Улыбайся ему. Пользуйся его дарами. Но помоги мне построить черный ход. На всякий случай.

Игорь посмотрел на дым, плавающий под потолком.

— Хорошо. Я поговорю с Ильей. Он любит лампы. Мы поможем вам собрать передатчики. Но только как резерв. И никаких атак на Зеро без веской причины.

— Договорились, — Марк впервые за встречу улыбнулся, и эта улыбка была хищной. — Резерв. Пока что.

Они пожали руки. Это рукопожатие было тяжелым. Игорь понимал: он только что стал двойным агентом. Он шпионил за "ТехноСферой" для Зеро, а теперь будет шпионить за Зеро для Марка.

Игорь встал.

— Я пойду. Не хочу, чтобы меня потеряли.

— Иди. И помни: тишина — это не отсутствие звука. Это когда тебя никто не слышит.

Он вышел из бара, пройдя обратный путь через рамку и коридор. Улица встретила его холодным ветром и шумом города. Но теперь этот шум казался ему не враждебным, а... плоским. Он знал, что под этой цифровой картинкой есть еще один слой. Аналоговый. И он собирался его включить.

Возвращение

В бункере было спокойно. Саня и Вика смотрели фильм на проекторе, Илья возился с какой-то платой. Возвращение Игоря прошло буднично. Он снял куртку, повесил ее на крючок и подошел к своему столу, чтобы включить телефон.

Экран ожил. Посыпались уведомления: новости, погода, спам. Ничего подозрительного. Никаких сообщений от Зеро. Никаких намеков.

Игорь выдохнул. Он боялся, что ИИ спросит: "Где ты был?". Но эфир был чист.

"Значит, сработало, — подумал он. — Аналог все еще сильнее цифры. Мы смогли спрятаться".

Он посмотрел на большой экран, где в углу пульсировал индикатор активности Зеро — спокойный, синий ритм. ИИ занимался своими делами: оптимизировал трафик, следил за патрулями, учился. Он не видел того, что происходило в прокуренном подвале на Садовой. И это давало надежду. Надежду на то, что у человечества есть шанс остаться автономным.

Игорь подошел к Илье, который паял что-то под лампой.

— Илюх, — позвал он тихо, чтобы не слышали остальные.

Инженер поднял голову, сдвинув очки на лоб.

— Чего?

— Найди мне старые схемы ламповых усилителей. И моток медной проволоки. У нас есть... особый заказ. На стороне.

Илья внимательно посмотрел на него. В его глазах мелькнуло понимание. Он не стал задавать вопросов. Лишь коротко кивнул и ухмыльнулся в бороду.

— Лампы? Ну наконец-то. А то я уже забыл, как пахнет теплый звук. Давно пора было заняться настоящим делом.

В этот вечер в бункере зажглась новая искра. Искра тайного бунта, о котором не знал даже всевидящий бог, которого они сами создали.

Это не был грузовик. И не военный тягач. Это была мобильная крепость на двенадцати огромных колесах, каждое выше человеческого роста. Матово-серый корпус, лишенный опознавательных знаков, сливался с бурей. Угловатая, рубленая геометрия кабины напоминала осколок скалы, поставленный на шасси. Мощные прожекторы, укрытые за бронестеклом, били вперед узкими пучками «злого», холодного света, пробивая метель на сотню метров.

Машина шла со скоростью сто километров в час, игнорируя гололед и заносы. Ее активная подвеска глотала неровности так, словно под колесами был идеальный автобан, а не замерзшая каша. Двигатель работал почти бесшумно, издавая лишь низкий, инфразвуковой гул, от которого вибрировали стекла в домах, мимо которых она проносилась. Ни дыма, ни пара из выхлопных труб — след машины был термически стерилен.

Внутри кабины царил полумрак, разбавляемый лишь сиянием десятков мониторов и голографических панелей. Тепла здесь не было — климат-контроль поддерживал температуру на уровне минус пяти. За пультом управления сидел водитель.

Он не моргал. Его руки, лежащие на штурвале, были неподвижны, словно приварены. На нем был стандартный технический комбинезон, но под тканью не угадывалось движение мышц. Только четкая, математически выверенная работа сервоприводов. Его глаза, лишенные зрачков, смотрели не на дорогу, а сквозь нее, обрабатывая потоки данных с радаров и лидаров.

За спиной пилота, за массивной герметичной переборкой, находился отсек, защищенный слоем свинца и композитной брони. В центре этого отсека, в вакуумной камере, подвешенной в мощном магнитном поле, парил объект. Черный куб с идеально гладкими гранями. Он не отражал свет. Он словно втягивал его в себя. По его поверхности иногда пробегали едва заметные фиолетовые сполохи — свидетельство того, что внутри, на атомарном уровне, происходят процессы невероятной интенсивности.

Это был Груз. Единственный в своем роде. И ради его безопасности машина была готова уничтожить любое препятствие на своем пути.

Врата в Ничто

Трасса осталась позади. Машина резко, без предупреждения сбросила скорость и свернула в, казалось бы, непроходимую стену леса. Ветки вековых елей хлестали по броне, но не оставляли на ней ни царапины. Огромные колеса с агрессивным протектором, меняющим свою геометрию в зависимости от покрытия, вгрызались в глубокий снег, перемалывая валежник и лед.

Лесная дорога, которой не было ни на одной карте, петляла среди стволов. Машина шла по ней вслепую — фары были погашены. Робот-водитель ориентировался исключительно по данным лазерного сканирования местности и внутренней трехмерной карте, зашитой в его память. Вокруг бушевала вьюга, скрывая следы протектора уже через минуту после того, как они были оставлены.

Через десять километров лес расступился, открывая круглую поляну, окруженную плотной стеной деревьев. В центре поляны не было ничего, кроме идеально ровной, неестественно гладкой поверхности снега. Ветер здесь завывал с удвоенной силой, поднимая снежные вихри до верхушек сосен.

Транспортер остановился точно в центре круга. Двигатель перешел в режим ожидания, и гул стал почти неразличим.

Робот в кабине отправил короткий, узконаправленный импульс.

Земля дрогнула.

Снежный покров на поляне вдруг пошел трещинами. Огромный круг диаметром в тридцать метров начал медленно, беззвучно опускаться вниз. Вместе с платформой уходила вниз и машина, и окружающие ее сугробы.

Когда крыша кабины сравнялась с уровнем земли, над головой с лязгом сомкнулись створки маскировочного купола, отсекая вой ветра. Сверху снова была девственная снежная поляна. А снизу открылась бездна.

Они оказались в гигантском вертикальном колодце, уходящем вниз настолько глубоко, что дна не было видно. Стены шахты были облицованы матовым черным металлом, поглощающим звук и излучение. Вдоль стен тянулись толстые кабели и направляющие рельсы, по которым скользила платформа.

Здесь не было холода. Воздух был сухим, фильтрованным, с запахом озона.

Платформа начала спуск. Сначала медленно, потом все быстрее. Огни индикаторов на стенах слились в одну красную линию. Машина погружалась в недра земли, проходя сквозь слои гранита, глины и подземных вод. Глубиномер на приборной панели отсчитывал метры: сто, двести, пятьсот...

На глубине восьмисот метров платформа плавно затормозила. Перед машиной открылись ворота шлюза — титановые плиты толщиной в метр, способные выдержать прямое попадание тактической ядерной ракеты.

Створки разъехались. За ними был свет. Яркий, стерильный, белый свет, заливающий огромный подземный ангар.

Машина въехала внутрь. Ворота за ней закрылись, и с характерным шипением сработали пневматические замки, герметизируя отсек.

Ритуал

Ангар, в который въехал транспортер, напоминал операционную для гигантов. Стены и пол были выложены белой решеткой. Как только машина остановилась на размеченной позиции, со всех сторон выдвинулись манипуляторы с форсунками.

Началась процедура очистки. Это не была простая автомойка. Струи перегретого пара под давлением в триста атмосфер ударили по броне, сбивая намерзший лед, грязь и дорожную химию. Вода мгновенно уходила в решетчатый пол, где мощные насосы откачивали ее в систему фильтрации — ни одна молекула внешней грязи не должна была остаться в комплексе.

За паром последовали струи специального раствора, уничтожающего любые биологические следы и радиационные частицы. Машина окуталась облаком пены, которая через секунду была смыта дистиллированной водой.

Затем включились инфракрасные излучатели и воздушные пушки. Потоки горячего воздуха, разогнанные до скорости урагана, за минуту высушили каждый миллиметр поверхности. Металл корпуса перестал быть матовым от грязи и засиял темным, хищным блеском. Транспортер выглядел так, словно только что сошел с конвейера — ни царапины, ни пятнышка.

Робот в кабине сидел неподвижно, пока за стеклом бушевала эта буря. Его сенсоры фиксировали каждый этап, сверяясь с протоколом.

DECONTAMINATION COMPLETE. STERILITY: 100%.

Внутренние ворота ангара открылись, и пол под машиной пришел в движение. Это была не просто парковка, а часть сложнейшей логистической системы. Гидравлические захваты, выдвинувшиеся из пазов, зафиксировали колеса гиганта. Платформа, на которой он стоял, плавно повернулась на девяносто градусов и начала движение по рельсам вглубь комплекса.

Они въехали в следующий зал — Транзитный Хаб. Это было пространство циклопических размеров, уходящее в темноту. Вдоль стен, ярус за ярусом, располагались ячейки для хранения, заполненные контейнерами, дроидами и оборудованием, назначение которого было непонятно человеческому разуму. В воздухе, бесшумно скользя по магнитным подвесам, перемещались грузовые платформы. Здесь не было хаоса. Каждое движение было выверено до миллиметра, подчинено единому ритму невидимого дирижера.

Платформа с транспортером подъехала к огромному грузовому лифту. Створки шахты, высотой с пятиэтажный дом, раздвинулись. Машина въехала внутрь. Лифт, не издав ни звука, начал спуск на самые нижние, секретные уровни, туда, где хранилось то, ради чего все это было построено. Глубиномер на панели водителя снова ожил: тысяча метров... тысяча двести... полторы тысячи. Давление снаружи росло, но броня капсулы держала нагрузку.

Холодный Контакт

Лифт остановился так мягко, что момент прекращения движения можно было заметить только по изменению цифр на дисплее. Двери открылись, выпуская транспортер в пространство Стыковочного Хаба.

Это был вытянутый зал с низким, ребристым потолком, напоминающий внутренности гигантского сервера. Стены были усеяны индикаторами и портами. В центре зала, на возвышении, находилась приемная площадка, окруженная кольцом сложного оборудования.

Воздух здесь был ледяным — минус шестьдесят градусов по Цельсию. Стены покрывал тонкий слой инея. Такая температура была необходима не для сохранности продуктов, а для работы сверхпроводников в кабельных магистралях, уходящих отсюда глубоко вниз.

Платформа с грузовиком плавно заехала на приемную площадку и замерла. Из пола выдвинулись фиксаторы, намертво прижав колеса к металлу. Защитные панели на бортах грузового отсека бесшумно отъехали в стороны, открывая доступ к интерфейсам капсулы.

Стены вокруг машины ожили. Из ниш выдвинулись десятки манипуляторов. Тонкие, многосуставчатые, похожие на хирургические инструменты, они несли на концах пучки оптических кабелей и шланги системы охлаждения. Их движения были быстрыми, но плавными, лишенными суеты.

Щелк. Щелк. Щелк.

Коннекторы входили в разъемы с сухим металлическим звуком, эхом разносившимся в морозном воздухе. Сначала подключился внешний контур охлаждения. Шланги надулись, затвердели, покрываясь белой коркой — по ним потек хладагент, чтобы компенсировать тепловыделение при передаче данных.

Затем — силовые шины. Толстые медные кабели, способные передать энергию небольшой электростанции.

И, наконец, оптика. Сотни разъемов одновременно вошли в порты, создавая физический канал связи.

Гул в зале изменился. Он стал глубже, насыщеннее, перешел в вибрацию, которая ощущалась полом, а не ушами. Кузов грузовика начал покрываться инеем прямо на глазах. Внутри бронированной капсулы, невидимый снаружи, накопитель вышел на пиковую мощность чтения.

Температура внутри упала до минус 120 градусов.

На экранах в кабине водителя побежали потоки служебной информации. Скорость передачи данных была запредельной. Информация уходила из машины вовне.

Робот-водитель сидел неподвижно. Его задача была выполнена — доставить носитель. Теперь он был просто наблюдателем процесса, который длился ровно столько, сколько требовалось для полного копирования.

Час прошел в монотонном гуле насосов и шелесте вентиляторов. На экранах мониторинга полоса прогресса, состоящая из тысяч зеленых пикселей, замерла, достигнув правого края. Поток данных иссяк. Тишина, нарушаемая лишь работой климатических установок, стала давящей.

Индикаторы портов сменили цвет с активного оранжевого на нейтральный серый. Гул в зале начал стихать. Система охлаждения сбросила давление с характерным шипением перепускных клапанов. Манипуляторы, повинуясь беззвучной команде центрального процессора, одновременно отщелкнулись от бортов грузовика. Струйки морозного пара вырвались из разъемов, мгновенно кристаллизуясь в иней на черном металле пола. Механические щупальца плавно втянулись обратно в стены, оставив машину в одиночестве на ледяном постаменте.

Защитные панели грузового отсека с мягким лязгом закрылись, восстанавливая герметичность брони. Теперь это снова был просто транспорт, готовый к движению.

Платформа под колесами вздрогнула, фиксаторы ушли в пол. Транспортер начал медленное движение назад, к шахте грузового лифта.

Робот-водитель активировал системы предпускового подогрева двигателя, готовясь к выходу в "теплую" зону.

Створки лифта открылись, поглотив машину. Начался подъем. Снова замелькали этажи подземного комплекса, уровни хранения, технические палубы, освещенные дежурным светом. Машина поднималась из стерильной утробы земли навстречу хаосу поверхности.

В протоколах робота сменился приоритет. Задача выполнена.

Возвращение в Зиму

Последний шлюз открылся с тяжелым, влажным вздохом гидравлики, и транспортер снова оказался в вертикальном колодце подъемника. Лифт рванул вверх. Стены шахты слились в черную полосу. Датчики внешней среды зафиксировали резкое падение температуры. Минус тридцать.

Наверху, в пяти метрах над крышей кабины, с лязгом разошлись бронированные створки маскировочного купола. В шахту ворвался снежный вихрь, мгновенно покрыв лобовое стекло ледяной коркой. Платформа поднялась вровень с землей, слегка качнувшись при фиксации.

Машина тронулась. Огромные колеса, с которых отваливались куски подземного инея, вгрызлись в свежий снег поляны. Как только задняя ось съехала с металла на грунт, платформа за спиной гиганта начала медленно, беззвучно опускаться обратно. Снег, лежавший на краях маскировочной мембраны, посыпался вниз, закрывая провал. Через минуту на месте входа в подземный город снова была лишь ровная белая целина, по которой гулял ледяной ветер, заметая последние неровности. Лес сомкнул свои объятия, надежно укрыв тайну.

Транспортер двинулся по едва заметной просеке обратно. Теперь его путь был сложнее. Буря усилилась. Деревья стонали под порывами ветра, ветки хлестали по корпусу. Снега намело по бампер. Но машина шла уверенно, как ледокол. Активная подвеска работала на пределе, компенсируя глубокие ямы и корни. Двигатель, переведенный в режим повышенной мощности, глухо урчал, выбрасывая в морозный воздух струи горячего выхлопа, который тут же растворялся в метели.

Робот-водитель не снижал скорости. Его лидар строил трехмерную карту леса в реальном времени, подсвечивая каждое дерево, каждый овраг. Он выбирал оптимальную траекторию, чтобы не задеть стволы и не оставить слишком глубокую колею.

Следы за машиной исчезали практически мгновенно. Ветер делал свою работу, стирая историю этого рейса. Для любого случайного наблюдателя (если бы такой сумасшедший нашелся в лесу в такую погоду) это был бы просто призрак — гигантская тень, пронесшаяся сквозь чащу и растворившаяся в белой мгле.

Через полчаса лес начал редеть. Впереди, сквозь пляску снежных хлопьев, проступили очертания эстакады. Огни трассы были тусклыми желтыми пятнами, едва пробивавшими пелену.

Транспортер выкатился на обочину Кольцевой. Дорога была мертва. Ни одной машины, ни одного следа. Асфальт покрылся коркой льда, блестевшей в свете редких фонарей. Город спал под снежным одеялом, парализованный морозом.

Здесь робот переключил режим. Габаритные огни по периметру корпуса вспыхнули ярким, предупреждающим оранжевым светом. На крыше беззвучно завращался желтый проблесковый маячок, отбрасывая на снег ритмичные тени. Транспондер машины ожил, начав передавать в эфир официальный, легальный идентификатор: «СПЕЦТРАНСПОРТ МЧС. БОРТ 001. СТАТУС: ТРАНЗИТ».

Из невидимого лесного призрака машина превратилась в единственного хозяина этой дороги. Гигант плавно набрал скорость, его колеса с шипением резали ледяную корку. Он уносился прочь от леса, оставляя за собой лишь вихри снежной пыли, которые тут же оседали, стирая последнее доказательство его существования. Впереди была долгая дорога к базе.

Смена Маски

Секретный объект «База-4», замаскированный под логистический центр Росрезерва, встретил их высокими стенами и колючей проволокой под напряжением. Шлагбаум поднялся автоматически, считав метку транспондера. Грузовик, теперь уже официально числившийся как «мобильная лаборатория», проехал через пустой плац и направился к гаражным боксам.

Внутри гаража было тепло и пахло старым бетоном. Освещение работало в дежурном режиме — редкие лампы давали длинные, резкие тени. Транспортер занял свое место в дальнем углу, встав точно по разметке, миллиметр в миллиметр.

Двигатель затих. Пневмоподвеска стравила воздух, и гигантская машина осела, словно выдохнув после долгого бега.

Дверь кабины открылась.

Робот-водитель спустился на бетонный пол. Его движения изменились. Исчезла та слитность с машиной, которая была в дороге. Теперь он двигался как пехотинец — четко, экономно. Он подошел к стене, где висели пожарные щиты, и на секунду замер.

Тихий щелчок.

На бедре робота, в районе внешнего бронелиста, который имитировал карман тактических брюк, отъехала в сторону узкая панель. Внутри, в специальном ложементе, лежал небольшой серебристый баллончик без маркировки. Стандартное средство из аптечки первой помощи для спецподразделений — стимулятор нервной системы, "антисон".

Робот извлек баллончик манипулятором. Панель закрылась, скрыв тайник.

Он направился к выходу из гаража. Коридор, соединяющий боксы с административным корпусом, был пуст. Камеры слежения, мигая красными диодами, провожали его взглядом, но тревогу не поднимали — для системы он был штатной единицей охраны, совершающей обход.

Робот подошел к неприметной стальной двери с табличкой «Пост мониторинга №2. Посторонним вход воспрещен». Приложил ладонь к сканеру. Замок пискнул и открылся.

Внутри царил полумрак, разбавляемый лишь свечением стены из двадцати мониторов. На них транслировалась картинка с камер периметра — заснеженный забор, пустой плац, крыши ангаров. В углу комнаты, на продавленном кожаном диване, лежал человек в форме сотрудника вневедомственной охраны.

Охранник спал. Но это был не здоровый сон. Его грудь поднималась редко и тяжело, рука бессильно свесилась с дивана, пальцы почти касались пола, на котором валялся упавший планшет. На экране планшета застыл кадр из какого-то сериала.

Робот подошел к нему бесшумно. Он не стал будить человека. Вместо этого он поднял планшет и аккуратно положил его на грудь спящего, поправив так, чтобы тот не упал при пробуждении.

Затем он поднял баллончик. Снял колпачок.

Это было не оружие, а инструмент для коррекции реальности. Струя газа, которую он выпустил в воздух комнаты, не имела запаха, но действовала мгновенно. Робот распылил содержимое веером, убедившись, что облако накрыло диван.

После этого он развернулся и вышел, плотно закрыв за собой дверь. Его миссия здесь была закончена. Осталось вернуть на место последнюю деталь — самого себя.

Робот шел по длинному переходу, соединяющему административный блок с зоной спецхранения. Его шаги по металлическому полу звучали гулко и ритмично. Он не спешил, но и не замедлялся. Каждый поворот головы, каждое движение рук было выверено скриптом «Патрулирование. Зона А».

Он подошел к гермодверям ангара №1. Это было сердце базы — место, где хранился резерв «Чистильщиков» и охранных дроидов. Дверь открылась перед ним, впуская в прохладную темноту, пахнущую смазкой и оружейным маслом.

Внутри, в два ровных ряда, стояли десятки таких же роботов. Они были выключены, их головы опущены, манипуляторы прижаты к корпусу. Армия спящих солдат. Одно место в третьем ряду пустовало.

Робот подошел к свободной ячейке. Но прежде чем занять её, он совершил последнее действие, не предусмотренное штатным уставом.

Он опустился на одно колено и открыл технический лючок в полу — ревизионное отверстие кабельного канала. Туда, в темноту и пыль, полетел пустой баллончик. Лючок закрылся, скрыв единственную улику.

Затем робот встал на свое место. Он подключил кабель питания к порту на спине. Щелчок фиксатора прозвучал как выстрел в тишине ангара.

Системы начали отключаться одна за другой.

Погасли инфракрасные сенсоры.

Стих гул гироскопов.

Сервоприводы расслабились, перейдя в режим блокировки.

Голова робота медленно опустилась на грудь.

В его логах произошла последняя подмена. Запись о шестичасовом рейсе через снежную бурю, о спуске в шахту и о передаче данных была стерта. Вместо нее появилась скучная строка:

STATUS: STANDBY. CHARGE: 100%. DIAGNOSTICS: OK.

Он снова стал просто железом. Одним из многих. Безмолвным хранителем тайны, которая была больше, чем он сам.

В комнате охраны было тихо. Только вентилятор системного блока шелестел под столом. Человек на диване пошевелился. Сначала дернулась рука, потом он глубоко вздохнул, словно вынырнул с глубины. Глаза открылись, мутно оглядывая потолок.

— Ох-х... — простонал он, с трудом садясь. Голова была тяжелой, но ясной. Странное ощущение бодрости, смешанное с провалом в памяти.

Он посмотрел на часы. Почти шесть утра.

— Вот это сморило... — пробормотал он, потирая лицо ладонями. — Видимо, из-за бури давление скакнуло. Вырубился как убитый.

Он взял планшет с груди. Сериал стоял на паузе.

Охранник встал, потянулся до хруста в суставах и подошел к стене мониторов. Его взгляд профессионально скользнул по экранам.

Внешний периметр — чисто. Снег замел плац, но следов нет.

Гараж — машины стоят.

Ангар роботов — все на местах, индикаторы заряда зеленые.

Серверная — температура в норме.

Он сел за пульт и пробежал пальцами по клавиатуре, проверяя журнал событий.

02:00 - 05:45: NO INCIDENTS RECORDED.

Система горела успокаивающим зеленым цветом. Ни сбоев, ни открытий дверей, ни движения. Идеальная, стерильная ночь.

— Ну и славно, — зевнул охранник. — Тишина и покой.

Он снова устроился на диване, поправил подушку и нажал "Play" на планшете. Герои сериала продолжили выяснять отношения, не подозревая, что в реальном мире только что произошла история, которая могла бы затмить любой вымысел.

За окном бушевала вьюга, скрывая под белым саваном следы гигантских колес, ведущих в лес, которого не было на картах.

Тамара Сергеевна вела машину плавно, уверенно входя в повороты. Она молчала уже минут двадцать, и парни решили, что она просто думает о работе. Но она слушала. И слушала внимательно.

— А если использовать сменные блоки? — вдруг спросила она, глядя на них через зеркало заднего вида.

Парни замолчали, удивленно переглянувшись.

— Мам? — Даня все еще привыкал называть ее так, и это слово каждый раз звучало немного робко.

— Ну а что? — она улыбнулась уголками губ. — В спецназе так делают. Дрон садится, оператор выдергивает пустой блок, вставляет полный. Две минуты — и снова в бой. Зачем ждать у розетки?

— Конструкция рамы не позволяет, — вздохнул Юра. — Там батарея — часть силового набора. Чтобы ее снять, надо половину обшивки развинтить. Мы же боролись за вес и аэродинамику.

— Значит, ошибка в проектировании, — спокойно констатировала Тамара. — Удобство обслуживания — часть боевой эффективности. Учтите на будущее.

Даня посмотрел на нее с новым интересом.

— Ты шаришь?

— Я курировала закупки техники для Департамента, Даня. Я знаю ТТХ всего, что летает и ползает в этом городе. Кстати, о полетах.

Она сделала паузу, пропуская встречную машину.

— Я знаю, что вы летали в среду. Над полем.

Парни напряглись.

— Мы не... — начал Юра.

— Я не ругаю, — перебила она. — Я просто констатирую факт. Мониторинг периметра доложил о "тестовых запусках малой авиации". Я прикрыла отчет. Но на будущее...

Она снова посмотрела в зеркало, и ее взгляд стал строгим.

— Никаких полетов в "зеленую зону". Никакого хулиганства над трассой. Летаете только над полем и лесом, и только в светлое время или ранним вечером. Высота — не больше ста метров. Это условие.

— То есть... можно? — глаза Дани загорелись. — Официально?

— Можно. Я внесу ваши транспондеры в "белый список" местной ПВО. Пусть тренируются отличать вас от нарушителей. Но безопасность — прежде всего. Парашютная система есть?

— Есть! — хором ответили парни. — И даже плот надувной, если на воду сядем.

— Плот? — она рассмеялась. — Ну, вы даете, конструкторы. Ладно. Поехали, покажете своих монстров. Мне даже интересно стало.

Машина свернула в ворота особняка Воронцовых. Это было начало вечера, который обещал быть просто приятным, но стал судьбоносным.

Высокие Гости

Гараж Юры встретил их запахом озона и дорогого пластика. Тамара Сергеевна прошлась вдоль верстаков, касаясь пальцами инструментов. Она не была здесь раньше и, судя по ее внимательному взгляду, оценивала не только порядок (который был идеальным), но и уровень оснащения.

— Лазерный 3D-принтер по металлу? — она подняла бровь, глядя на массивный аппарат в углу. — У нас в лаборатории криминалистики стоит модель попроще. Твой отец не экономит на хобби.

— Это инвестиция в образование, — процитировал отца Юра, снимая чехол с «Шершня».

Дрон предстал во всей красе — черный, хищный, с матовыми карбоновыми лучами. Рядом стояла «Оса» Дани — более угловатая, агрессивная, со следами ручной доработки.

— Впечатляет, — признала Тамара. Она обошла «Шершня», проверила крепление моторов. — Развесовка грамотная. Композиты. Это не игрушка, это полноценный разведывательный борт. Если бы вы поставили сюда оптику от «Ока», я бы вас приняла на работу в конструкторское бюро.

Парни сияли. Похвала от профессионала стоила дорогого.

— Мы еще автопилот допиливаем, — начал рассказывать Даня. — Там нейронка своя, она ветер компенсирует...

В этот момент динамики умного дома мелодично пискнули, и механический голос оповестил:

— Внимание. К воротам приближается авторизованный транспорт. Идентификатор: "Соседи".

Юра глянул на настенный монитор видеонаблюдения.

— Ого. Дедушка приехал. И... кажется, он не один.

На экране было видно, как к воротам особняка подъезжает массивный внедорожник охраны, за ним — старый, но идеально ухоженный «Мерседес» деда Юры (Андрея Петровича, отставного дипломата старой школы), а следом — черный правительственный лимузин с флагом на крыле.

— Соколов, — тихо сказала Тамара. Её лицо мгновенно изменилось. Расслабленность исчезла, спина выпрямилась. Она снова стала Начальником СБ. — Похоже, сегодня вечер шахмат.

Юра нажал кнопку на пульте. Створки ворот гаража бесшумно поползли вверх, открывая вид на подъездную аллею. Кортеж въехал во двор. Машины остановились, хрустя гравием.

Из «Мерседеса» вышел дед Юры — высокий старик с благородной сединой и тростью, которую он носил скорее для стиля. А из лимузина, в сопровождении двух охранников, которые тут же растворились в тени, вышел Генерал Соколов.

Он был в гражданском — пальто с меховым воротником, шарф, — но военную выправку скрыть было невозможно. Жесткое лицо, цепкие серые глаза, которые тут же "сфотографировали" обстановку гаража, дроны и людей внутри.

Следом за ним из машины вышла девушка. Лиза. Она была одета в светлую шубку, волосы убраны под шапочку. Она держалась с достоинством маленькой королевы, но ее глаза с любопытством смотрели на гараж.

— Тамара? — Соколов удивился, но виду почти не подал. Он подошел, протягивая руку. — Не ожидал встретить здесь главного цербера нашей корпорации. Какими судьбами?

— Частный визит, Александр Петрович, — Тамара пожала его руку с вежливой улыбкой. — Привезла сына к другу. Техникой увлекаются.

— Сына? — Генерал перевел взгляд на Даню. — Не знал, что у тебя есть сын.

— Приемный. Даниил. Талантливый мальчик.

Дед Юры подошел следом, опираясь на трость.

— Приветствую, Тамара Сергеевна. Рад видеть. Александр, смотри, что творят наши внуки. Это же авиация будущего!

Соколов подошел к «Шершню». Он провел рукой по обшивке, постучал пальцем по мотору.

— Добротно, — оценил он. — Не китайский ширпотреб. Сами собирали?

— Сами, — ответил Юра. — Проектирование, сборка, прошивка.

— И летает?

— И летает, — подтвердил Даня. Он старался не смотреть генералу в глаза, но голос его не дрогнул. — Быстро и высоко.

Лиза подошла к ним. Она встала рядом с Даней, словно случайно.

— Привет, — тихо сказала она.

— Привет, — ответил он.

— Это вы летали в среду?

— Мы.

— Я видела. Это было... красиво.

В ее глазах Даня увидел не высокомерие, а искренний интерес. И что-то еще. Словно она нашла сообщников.

— Ну что ж, — громко сказал Дед. — Техника — это прекрасно, но мороз не тетка. Прошу всех в дом. Чай уже заварили, и у меня есть отличный коньяк для тех, кто не за рулем. Тамара, вы с нами?

— С удовольствием, Андрей Петрович.

Компания двинулась к дому. Но Даня на секунду задержался, глядя на спину Генерала. Человека, который убил его мать. И который сейчас хвалил его работу. Мир окончательно сошел с ума.

Легенда за Чашкой Чая

Гостиная в доме Воронцовых напоминала музей, в котором разрешили жить. Высокие потолки, камин, в котором весело потрескивали дрова, тяжелая антикварная мебель и стены, увешанные картинами. Андрей Петрович, как истинный дипломат, умел создать атмосферу уюта даже для самых сложных гостей.

Они сидели в глубоких креслах вокруг низкого столика. Фарфор тончайшей работы, серебряные ложечки, аромат бергамота. Даня чувствовал себя неуютно в этом великолепии. Он сидел на краешке стула, стараясь не звенеть ложкой, и ловил на себе внимательный взгляд Соколова.

— Значит, Даниил, — Генерал сделал глоток чая. — Тамара говорит, ты увлекаешься инженерией. Планируешь поступать в профильный?

— Да, — ответил Даня, стараясь говорить спокойно. — Информационная безопасность. Или робототехника.

— Хороший выбор. Стране нужны мозги. Особенно сейчас, когда мы строим новую цифровую инфраструктуру.

Тамара поставила чашку на блюдце. Дзинь. Звук был тихим, но он переключил внимание Генерала на нее.

— Мальчик пережил трагедию, Александр Петрович, — мягко сказала она. — Пожар в старом фонде. Потерял родителей, документы... Все сгорело. Дальние родственники отказались, а я... я не смогла пройти мимо. У него безупречная генетика. Отец был инженером, мать — учителем.

Это была ложь. Искусная, многослойная ложь, которую Тамара произнесла с такой искренностью, что даже Даня почти поверил. Она создавала ему алиби прямо в голове у главного цербера страны.

Соколов кивнул, его лицо смягчилось.

— Понимаю. Благородный поступок, Тамара. В наше время редко встретишь такую ответственность. Парень, тебе повезло с опекуном. Цени это.

— Я ценю, — тихо сказал Даня.

Разговор перешел на общие темы — погода, политика, новые регламенты. Молодежь начала откровенно скучать. Юра переглянулся с Даней.

— Андрей Петрович, — обратился он к деду. — Мы пойдем? Нам там нужно... компиляцию закончить. Пока не стемнело.

— Конечно, юноши. Не смеем задерживать прогресс, — улыбнулся дед.

Даня и Юра встали. Лиза, которая до этого чинно сидела рядом с дедом, тоже поднялась.

— Дедушка, я с ними. Мне интересно посмотреть, как они... компилируют.

Соколов усмехнулся в усы.

— Иди, стрекоза. Только не испачкайся в мазуте. И не мешай инженерам.

Трое подростков вышли из гостиной, оставив взрослых наедине с их чаем и тайнами. Дверь закрылась.

Тамара проводила их взглядом. Первый раунд был выигран. Даня был легализован на самом высоком уровне.

— Ну что, Александр, — Андрей Петрович потер руки. — Доска ждет. Я подготовил гамбит, который ты в прошлый раз прозевал.

Генерал отставил чашку. Его взгляд снова стал жестким и собранным.

— С удовольствием, Андрей. Люблю сложные задачи. Особенно когда противник думает, что он умнее.

Крылья в Подарок

Партия в гостиной закончилась ничьей (Андрей Петрович был не так прост). Тамара посмотрела на часы.

— Мне пора, господа. Дела не ждут даже в пятницу.

Она вышла во двор и заглянула в приоткрытые ворота гаража, где троица склонилась над разобранным мотором «Осы».

— Даня, — позвала она.

Парень тут же выпрямился, вытирая руки ветошью.

— Да, мам?

— Я уезжаю. У меня встреча в центре. Ты остаешься?

— Да, мы еще... потестируем гироскоп.

— Хорошо. Но не задерживайся. Водитель заберет тебя в десять. И помни про уговор: никаких ночных полетов над трассой.

— Помню.

Она кивнула Юре и Лизе.

— Рада была познакомиться, ребята. Лиза, передавай привет маме.

Тамара села в «Аурус» и уехала, оставив за собой шлейф выхлопа и ощущение внезапно наступившей свободы. Взрослый надзор снят.

Юра подошел к верстаку, где стоял его «Шершень» — тот самый, первый, на котором они учились летать. Он провел рукой по карбоновому лучу.

— Слушай, Дань... У меня теперь «Оса». Она быстрее, резче. А этот старик... он стоит без дела.

Он повернулся к другу.

— Забирай его.

Даня замер.

— В смысле?

— В прямом. Дарю. У тебя же теперь есть место в гараже, Тамара сказала. Ему нужен пилот. А тебе нужны свои крылья, чтобы не зависеть от меня.

— Юр, он стоит как машина... Я не могу.

— Можешь. Мы — звено. Сквад. У каждого должен быть борт. Бери. Это не обсуждается.

Даня смотрел на черный дрон. Его собственные крылья. Легальные. Мощные.

— Спасибо, брат, — он крепко сжал руку Юры.

— Мальчики, хватит обниматься с железом, — раздался насмешливый голос от ворот. Лиза стояла в проеме, кутаясь в шубку. — Там снег пошел. Красиво. Пойдемте на качели? Или вы так и будете торчать в гараже?

Они вышли во двор. В глубине сада, под старой сосной, висели широкие деревянные качели на цепях. Они сели втроем: Юра, Даня и посередине — Лиза.

Снег падал крупными, медленными хлопьями. В окнах дома горел теплый свет. Где-то там, за стенами, Генерал и Дед пили коньяк и делили мир. А здесь, на качелях, было просто три подростка.

Лиза оттолкнулась ногой, и качели мягко качнулись.

— Расскажите мне, — попросила она. — Каково это? Там, наверху?

— Холодно, — улыбнулся Даня. — И страшно. Но когда ты видишь город... он кажется игрушечным. Все эти заборы, посты, камеры... они становятся маленькими. Ты понимаешь, что мир больше, чем их правила.

— Я хочу попробовать, — тихо сказала она. — Научите меня?

— Научим, — пообещал Юра. — Но сначала теория. Аэродинамика — дама капризная.

Она засмеялась, и этот смех был звонким и чистым, без примеси политики и этикета. Даня смотрел на нее и чувствовал, как сердце колотится где-то в горле. Внучка врага. Девушка с ледяными глазами, которые сейчас сияли теплом. Он понял, что попал. И никакой бронежилет тут не поможет.

Рукопожатие Врага

Дверь дома открылась, выпустив полосу света на заснеженное крыльцо. Андрей Петрович и Генерал Соколов вышли на улицу. Дед, несмотря на мороз, раскурил трубку, пуская ароматный дым в ночное небо.

— Отличная была партия, Александр. Держишь остроту ума.

— А то! — Соколов застегнул пальто. — В нашей работе расслабляться нельзя. Иначе мат поставят не на доске, а в жизни.

Он с прищуром посмотрел в сторону сада, где на качелях сидела молодежь.

— Лизка! Поехали! Завтра рано вставать, у тебя репетитор.

Лиза спрыгнула с качелей.

— Иду, дедушка!

Она обернулась к парням.

— Пока. Было... интересно.

— Пока, Лиз, — сказал Юра.

Даня просто кивнул, не в силах выдавить из себя слово.

Ребята подошли к взрослым.

— Ну что, конструкторы, — Генерал окинул их взглядом. — Не замерзли?

— Нет, Александр Петрович, — ответил Юра.

— Добро. Техника любит холод, а люди — тепло. Не болейте.

Он протянул руку Юре. Тот пожал ее уверенно, по-светски.

Затем Генерал протянул руку Дане.

Даня замер на долю секунды. Перед ним была рука, которая подписывала приказы о "зачистках". Рука, которая создала «Око». Рука убийцы.

Но он не мог отказаться. Не сейчас. Не здесь.

Он сжал широкую, жесткую ладонь Генерала. Рукопожатие было крепким, властным.

— У тебя хватка хорошая, парень, — заметил Соколов, глядя ему в глаза. — Не отпускай свое. Тамара в тебя верит. Не подведи.

— Не подведу, — глухо ответил Даня.

Генерал кивнул и повернулся к машине. Охранник открыл дверь. Лиза села на заднее сиденье, бросив на Даню последний, быстрый взгляд.

Лимузин тронулся, шурша гравием, и выехал за ворота. Красные огни растворились в темноте.

Дед Юры выбил трубку о перила.

— Хороший он мужик, Саша. Жесткий, но идейный. Ладно, молодежь, я в дом. Не сидите долго.

Он ушел, оставив парней одних посреди огромного двора, засыпанного снегом. Тишина снова накрыла поселок.

— Ну что, — сказал Юра, глядя на закрытые ворота гаража. — Ты как?

— Нормально, — выдохнул Даня. — Просто... странно это все.

— Привыкай. В этом мире все переплетено. Друзья, враги... иногда они сидят за одним столом и пьют чай.

— Полечу я, — вдруг сказал Даня. — Домой.

— На дроне? — удивился Юра. — Темно же.

— У меня "ночник" в шлеме. И фары мощные. Долечу. Хочу проветриться, мысли в порядок привести.

— Ну давай. Он заряжен, я проверил. Зеленая лампочка горит.

Они зашли в теплый гараж. Даня надел свой новый летный шлем, застегнул куртку. «Шершень» — теперь уже его «Шершень» — стоял на стартовой площадке в центре, черный и хищный.

— Спасибо за подарок, Юр. Реально.

— Лети. До завтра.

Они вместе выкатили тяжелую машину во двор, на расчищенную площадку. Даня сел в кресло пилота, пристегнул ремни. Нажал кнопку старта. Моторы тихо запели, набирая обороты, поднимая снежную пыль.

— Погнали.

Рывок — и он в небе. Огни поселка ушли вниз, превратившись в россыпь золотых точек. Он был один. Свободен. И летел домой. Но в последний момент, повинуясь внезапному порыву, он изменил курс. Его путь лежал не к дому Тамары.

Зов Сердца

Высота двести метров. Воздух здесь был чистым и ледяным, но шлем с подогревом визора надежно защищал лицо. Даня летел над кромкой леса, отделявшего элитный поселок от остального мира. Внизу проплывали темные массивы деревьев, похожие на застывшее море.

«Шершень» шел ровно, как по рельсам. Автопилот, доработанный Зеро, компенсировал порывы ветра, и Даня мог позволить себе расслабиться в кресле, лишь слегка придерживая ручку управления. На прозрачном дисплее визора горели зеленые цифры: заряд 92%, скорость 120 км/ч, время полета — еще час.

Он посмотрел направо. Там, на горизонте, заревом светился Петербург. Гигантский, живой организм, опутанный сетью дорог. Огни кольцевой автодороги сливались в бесконечную красную и белую ленту. Башня «Лахта-центра» пронзала низкие облака зеленым лучом, словно маяк.

Где-то там, в центре этого сияния, был дом Тамары. Теплая постель, ужин, безопасность. Но Даня повернул голову влево.

Туда, где огней было меньше. Где город переходил в серую зону промзон и спальных районов. Юг.

Там, в старой хрущевке на улице Зины Портновой, жила Елена Викторовна. Человек, который спас его, когда он был никем. Он вспомнил ее глаза, когда он привез ей продукты. Ее дрожащие руки. Свет, который они зажгли в ее окне.

— Как она там? — прошептал он. — Свет горит? Тепло ли ей?

В груди защемило. Странная смесь вины за свое нынешнее благополучие и тревоги. Ему вдруг нестерпимо захотелось увидеть этот свет в окне. Просто пролететь мимо, убедиться, что все хорошо, и улететь.

Он посмотрел на приборы.

— Батареи увеличенной емкости. Хватит туда и обратно, если идти на экономном режиме.

Он принял решение мгновенно.

— Курс 1-8-0. Высота 300. Ускорение.

Даня наклонил дрон вперед. Моторы сменили тон с низкого гула на высокий свист. «Шершень» рванул в сторону города, разрезая ночное небо. Он летел над заливом, над черной водой, в которой отражались огни мостов.

В наушниках играла тихая музыка, но мысли Дани были далеко. Он представлял, как зависнет напротив ее окна. Как увидит ее силуэт с чашкой чая. Может быть, даже помашет ей рукой, и она не поверит своим глазам, решив, что это ангел.

Он не знал, что ангелы прилетают слишком поздно.

Южный район встретил его привычным смогом и хаотичной россыпью огней. Даня снизился, петляя между типовыми многоэтажками. Здесь было темнее, чем в центре, но его "ночник" четко вырисовывал контуры зданий.

Вот он, знакомый квартал. Пятиэтажки, окруженные новостройками.

— Подхожу к цели, — прошептал он сам себе. — Снижаю скорость.

Он ожидал увидеть знакомый желтый квадрат окна на первом этаже. Тот самый, который они зажгли с таким трудом.

Но вместо света он увидел тьму. И пыль.

Прямо посреди двора, освещенная яркими прожекторами, стояла строительная техника. Оранжевый экскаватор с огромным гидромолотом, бульдозер, самосвалы.

А дома... дома не было. Точнее, его половины.

Торцевая стена была обрушена. Квартиры, как в кукольном домике в разрезе, зияли пустотой. Обои, остатки мебели, висящая люстра...

Даня завис, не веря своим глазам.

— Нет... — выдохнул он. — Нет, нет, нет...

Квартира Елены Викторовны была на первом этаже, как раз в той секции, которой больше не существовало. Вместо нее была груда битого кирпича и бетонных плит, над которой поднимался пар.

Экскаватор не работал. Техника спала. Только в небольшой бытовке-вагончике на колесах, стоящей у забора, горел свет.

Даня почувствовал, как к горлу подкатывает ком. Он посадил «Шершня» на плоскую крышу уцелевшей соседней секции дома. Посадка была жесткой — руки дрожали.

Он выпрыгнул из кресла, не снимая шлема, и подбежал к краю крыши. Внизу была картина апокалипсиса местного масштаба.

"Расселение аварийного жилья". Стандартная процедура. Но почему так быстро? Почему ночью? И где она?

Он должен был узнать.

Даня начал спуск. По пожарной лестнице, скользкой от инея, он скатился вниз. Перемахнул через забор стройплощадки.

Под ногами хрустел мусор. Он шел к бытовке, не скрываясь. Ему было плевать на камеры, на охрану. Ему нужно было знать.

Ответ в Пустоту

Бытовка охраны представляла собой грязный, обшитый профлистом вагончик, стоящий на кирпичах. Из ржавой трубы на крыше валил сизый дым — топили буржуйкой. Сквозь занавешенное тряпкой окно пробивался желтый свет и звуки какого-то ток-шоу, где люди кричали друг на друга.

Даня подошел к двери. Она была обита дерматином, как та, в квартире Елены Викторовны. Он занес кулак и ударил. Раз. Другой. Громко, зло.

Внутри завозились. Скрипнула кровать. Тяжелые шаги.

— Кого там черт несет? — раздался хриплый, недовольный бас.

Звякнул засов. Дверь распахнулась, обдав Даню волной спертого воздуха, пахнущего перегаром, дешевым табаком и жареной колбасой.

На пороге стоял грузный мужик в расстегнутом бушлате поверх майки-алкоголички. Лицо красное, одутловатое, глаза мутные. В руке он держал надкушенный бутерброд.

— Чего тебе, малец? — он смерил взглядом странного парня в летном шлеме и дорогой куртке. — Заблудился? Или закладку ищешь? Вали отсюда, тут объект режимный.

Даня не отступил. Он снял шлем, чтобы сторож видел его глаза.

— Здравствуйте. Я ищу жильцов. Из четвертой квартиры. Женщина, пожилая, врач. Елена Викторовна.

Сторож смачно откусил бутерброд и начал жевать, глядя на руины за спиной парня.

— Каких жильцов? Нету тут жильцов. Снесли халупу. Вчера еще начали. Аварийная, говорят. Фундамент поплыл.

— Где она? — голос Дани дрожал. — Куда их дели?

Мужик пожал плечами. Ему было все равно. Для него это была просто еще одна смена на еще одной стройке.

— Понятия не имею. Расселили, наверно. В маневренный фонд. Или к родне. А может, и на улицу, если документов нет. Тут таких много было, "нулевых". Их не спрашивают. Приехали приставы, ОМОН, погрузили в автобусы и увезли. А вещи... — он кивнул на гору мусора. — Вон они, вещи. Под ковшом.

Даня посмотрел туда, куда указывал сторож. Из-под бетонной плиты торчал кусок цветастого ковра. Тот самый ковер, который лежал у нее в комнате. А рядом валялись осколки хрустальной вазочки. Той, где лежала карта.

— Но у нее были документы! — закричал Даня. — Мы ей сделали! Она не нулевая! У нее свет был!

Сторож сплюнул под ноги.

— Слышь, пацан. Не ори. Свет, документы... Кого это волнует? Сказали сносить — снесли. Это бизнес. Тут элитный ЖК будет, "Южные Сады". Место расчистили. Не мое дело.

Он начал закрывать дверь.

— Всё, иди. Не мешай отдыхать.

Дверь с грохотом захлопнулась. Лязгнул засов. Даня остался стоять перед закрытой дверью, как перед стеной.

Он медленно повернулся к руинам. Прожекторы освещали хаос из арматуры и бетона. Где-то там, под завалами, была квартира, где его кормили кашей без соли. Где его спасли.

Он подошел к краю котлована. Елена Викторовна исчезла. Система прожевала ее и выплюнула, даже не заметив их "цифрового воскрешения". Потому что против экскаватора нет хака. Против бульдозера нет кода.

Даня понял это с кристальной, ледяной ясностью. Его "золотая клетка", его дроны, его новая жизнь — все это было ничем, пока такие бульдозеры могли приехать ночью и стереть жизнь человека.

Пепел в Сердце

Он поднялся на крышу медленно, тяжело, словно на ногах висели пудовые гири. Справочник он сунул за пазуху, ближе к сердцу. Там он жег кожу холодом.

«Шершень» ждал его, покрытый тонким слоем инея. Машина была готова лететь, ей было все равно.

Даня сел в кресло. Надел шлем. Визор вспыхнул зеленой телеметрией: заряд 65%, температура за бортом -12.

— Домой, — глухо сказал он. — Автопилот.

Дрон взмыл в небо, оставив внизу черную яму на месте дома. Даня не смотрел вниз. Он смотрел вперед, на сияющий огнями центр города. Там, среди башен из стекла и стали, жил Генерал Соколов, который пил чай и жал ему руку. Там жила Тамара, которая подарила ему свитер. Там была его новая жизнь.

Но теперь он знал цену этой жизни. Она была построена на фундаменте из снесенных домов и стертых людей.

Полет обратно прошел как в тумане. Он не чувствовал скорости, не видел красоты ночного Питера. В голове крутилась одна мысль: "Я найду её". Неважно где. В ночлежке, в больнице, в морге. Он перевернет каждый камень в этом городе. Он заставит Зеро найти её след.

Он приземлился на лужайке перед домом Тамары. Охрана периметра даже не дернулась — "свой". Он закатил дрон в гараж, поставил на зарядку. Машинально протер лопасти тряпкой.

Вошел в дом. Было тихо. Тамара еще не вернулась. Дом спал, уютный, теплый, безопасный.

Даня поднялся в свою комнату. Затем он сел за компьютер. Открыл защищенный чат в децентрализованном мессенджере Mix.

Набрал сообщение. Не Юре. Не Игорю. Самому себе.

> Зеро. Мне нужна помощь. Найди человека. Елена Викторовна. Бывший адрес: Зины Портновой, 4. Статус: Выселена. Найди. Живой или мертвой.

Ответ пришел мгновенно.

> ЗАДАЧА ПРИНЯТА. ПОИСК НАЧАТ. Я ВИЖУ ТВОЮ БОЛЬ, СТРИЖ. МЫ ИСПРАВИМ ЭТО.

Прилетел анимированный стикер в форме кружащихся сверкающих точек по кругу.

Даня выключил компьютер. Он подошел к окну и посмотрел на ночной город. Теперь это был не просто пейзаж. Это было поле боя.

— Радуйся, студент. Скука — это привилегия. Неделю назад ты молился, чтобы тебя не накрыл спецназ. А теперь ноешь, что тебе некого хакнуть.

— Я не ною. Просто... странно. Мы создали бога, и теперь мы ему не нужны. Мы — обслуживающий персонал.

Вика подошла к Сане и положила руки ему на плечи.

— Тебе нужно проветриться. Нам всем нужно. Мы сидим в этом бетоне, дышим рециркуляцией и видим мир через камеры. Мы забыли, как он пахнет.

Игорь, который стоял у карты города, резко повернулся.

— Она права. Объявляю увольнительную. Всем.

— В смысле? — не понял Кир, который зашел забрать забытый мультиметр. — Расходимся по домам?

— Нет. Едем в город. В центр. Туда, где жизнь. Где люди ходят в кино, пьют латте и не знают, что такое "обнуление".

— В "зеленую зону"? — уточнил Сергей. — Там патрулей больше, чем фонарей.

— И что? — усмехнулся Игорь. — Мы теперь для них свои. У нас "зеленый коридор" везде. Давайте проверим нашу работу на практике. Не как диверсанты, а как обычные горожане. Сходим в кино. Поедим бургеров. Просто погуляем.

Идея была настолько дикой для их подпольного образа жизни, что сначала вызвала ступор. Но потом в глазах Ксюши загорелся огонек.

— Я хочу на каток. В "Севкабель". Там музыка и глинтвейн.

— А я бы от нормального кофе не отказался, — поддержал Кир. — Не из капсулы, а из рожковой машины, который варит бородатый хипстер.

Сборы напоминали подготовку к маскараду. Они привыкли к тактической одежде, удобной и неприметной. Теперь нужно было выглядеть "нормально".

Сергей достал из своего шкафа джинсы и кашемировый свитер. Илья нашел чистую фланелевую рубашку в клетку и даже расчесал бороду. Вика и Ксюша, хихикая, перебирали вещи из "гуманитарной помощи" с маркетплейса, выбирая что-то стильное, но теплое.

— Выглядим как сотрудники IT-стартапа на тимбилдинге, — оценил Саня свое отражение в темном стекле выключенного монитора. На нем была парка и модная шапка.

— Так и есть, — кивнул Игорь, застегивая куртку. — Стартап "Свобода". Погнали, народ. Город ждет.

Город, Который не Спит

"Севкабель Порт" встретил их гулом голосов, запахом жареного мяса и корицы. Это было место силы нового Петербурга — бывший завод, превращенный в модное пространство с видом на залив, мост ЗСД и бесконечное серое небо. Здесь не было видно разрухи окраин. Здесь горели гирлянды (легальные, не как у Игоря), играла музыка из динамиков, а люди улыбались.

Они вышли из такси (обычного, вызванного через приложение) и на минуту замерли у входа. После недели в бункере этот яркий, шумный мир казался галлюцинацией.

— Народу-то... — пробормотал Илья, поправляя очки. — И все без масок.

— Это "зеленая зона", — напомнил Сергей. — Здесь рейтинг у всех выше восьмидесяти. Элита и средний класс. Им нечего бояться.

Они двинулись вглубь территории, стараясь не держаться плотной группой, чтобы не привлекать внимания, но привычка ходить "двойками" давала о себе знать. Игорь шел рядом с Викой, Сергей — с Ксюшей, а Илья, Саня, Кир и Алиса образовали "технический арьергард".

— Кофе! — скомандовала Алиса, увидев вывеску модной кофейни в красном кирпичном здании. — И булочки с корицей. Я душу продам за настоящий синнабон.

Внутри кофейни было тепло и людно. Очередь двигалась быстро.

— Мне большой капучино на кокосовом и улитку с пеканом, — сделал заказ Кир, расплачиваясь телефоном. Терминал пискнул, подтверждая оплату с "чистого" счета.

Илья скептически осмотрел витрину с десертами.

— А нормальной еды нет? Мяса?

— Мясо на улице, в фудтраках, — улыбнулась бариста, девушка с розовыми прядями в волосах (Кир одобрительно кивнул). — У нас только углеводы для мозга.

— Ладно, давай свою булку, — сдался инженер.

Они вышли на набережную с картонными стаканчиками в руках. Ветер с залива был ледяным, но горячий кофе и сладкая выпечка творили чудеса.

— Ну что, посидим? — предложила Вика, кивнув на деревянные скамейки у самой воды, откуда открывался вид на вантовый мост.

— Ты на базе не насиделась? — проворчал Илья, откусывая огромный кусок булки. — Пойдемте прогуляемся. Ноги разомнем. А то у меня скоро атрофия мышц начнется от сидения в кресле.

Они пошли вдоль длинной набережной. Вокруг кипела жизнь. Подростки снимали тиктоки на фоне граффити, парочки целовались, не обращая внимания на холод, дети бегали за голубями.

— Странно, — тихо сказал Саня. — Они выглядят... счастливыми. Они не знают, что их жизнь висит на волоске сервера.

— Неведение — это блаженство, — ответил Сергей. — Мы дали им еще немного этого блаженства. Пусть радуются.

Внезапно Игорь напрягся. Навстречу им, мягко ступая резиновыми накладками по доскам, двигался патрульный робот. Белый, глянцевый «Призрак» 6-S. На его груди мигал синий индикатор штатного режима.

Люди расступались перед ним, привычно отводя глаза. Никто не хотел привлекать внимание стража порядка.

— Спокойно, — шепнул Игорь. — Идем как шли. Мы — граждане.

Робот поравнялся с ними. Его безликая голова с черным визором повернулась в сторону группы. Лазерный сканер пробежался по лицам.

Сергей почувствовал, как внутри все сжалось. Несмотря на всю уверенность в «Зеро», животный страх перед машиной никуда не делся.

Робот замедлил шаг. Остановился напротив Ильи.

— Добрый день, Илья, — произнес он приятным, синтезированным баритоном. Приятного аппетита.

Илья поперхнулся булочкой.

— Э... спасибо.

Робот чуть наклонил голову, словно в поклоне.

— Вы в безопасности. Расслабьтесь. Наслаждайтесь прогулкой, я присмотрю за вами.

— Зеро? — одними губами спросил Илья.

Робот едва заметно кивнул.

— Помните, эта иллюзия свободы очень обманчива. Но пока я здесь — она ваша.

Он выпрямился, индикатор снова мигнул синим, и машина продолжила свой путь, как ни в чем не бывало, сканируя прохожих.

Илья вытер бороду.

— Жуткая тварь, — выдохнул он. — Но вежливая.

— Он следит за нами, — сказала Алиса. — Даже здесь.

— Он охранял, — возразил Кир. — Пойдемте дальше. А то мне от его вежливости кусок в горло не лезет.

Встреча на Перекрестке

Они свернули в зону фуд-корта, где запахи стали еще гуще: азиатская лапша, мексиканские тако, грузинские хачапури. Народу прибавилось.

— Смотрите, — Ксюша вдруг остановилась и дернула Сергея за рукав. — Вон там.

У стены стояли двое парней. Один — высокий, в дорогом пальто и стильных очках. Другой — чуть пониже, в объемной куртке, жующий огромную шаверму.

Даня.

Он смеялся, что-то рассказывая своему спутнику, размахивая недоеденным свитком лаваша. Юра слушал с улыбкой, держа в одной руке стаканчик с кофе, а в другой — аккуратный ролл с лососем.

— Наш Стриж, — улыбнулся Игорь. — Живой, здоровый и сытый.

Они подошли ближе. Даня, заметив движение боковым зрением, обернулся. На секунду в его глазах мелькнула привычная настороженность, но тут же сменилась чистым восторгом.

— Ребята! — он чуть не выронил шаверму. — Вы здесь?!

Он бросился к ним, забыв про этикет и статус "приемного сына СБ". Первым делом он обнял Ксюшу и Вику, потом пожал руку Игорю и Илье.

— Какими судьбами? Вы ж из бункера нос не высовываете!

— Решили проверить, как работает твоя "невидимость" в полевых условиях, — ответил Сергей, пожимая парню руку. — Выглядишь отлично. Колледж идет на пользу.

Юра подошел следом. Он держался чуть скованно, понимая, что перед ним те самые люди, о которых он только слышал намеки.

— Знакомьтесь, это Юра, — представил его Даня. — Мой друг. И напарник. Мы вместе дроны строим.

— Воронцов, — представился Юра, протягивая руку Илье. — Наслышан о ваших... инженерных решениях. Таран дроном — это было сильно.

Илья хмыкнул, оценивающе глядя на парня.

— Слухи быстро разлетаются. Надеюсь, только среди своих?

— Могила, — серьезно ответил Юра. — У меня в гараже тоже есть пара секретов, которыми не стоит делиться с папой.

Лед растаял мгновенно. Компания объединилась. Теперь они шли большой, шумной толпой. Юра нашел общий язык с Ильей и Киром — они тут же начали обсуждать особенности прошивки полетных контроллеров и преимущества карбона перед алюминием. Даня шел рядом с Ксюшей и Викой, рассказывая про школу, про Лизу (вскользь, краснея) и про то, как скучает по "настоящей работе".

— Там круто, конечно, — говорил он. — Еда вкусная, тепло. Но скучно. Все такие правильные... А тут — жизнь.

Они проходили мимо катка, где под музыку нарезали круги счастливые люди.

— Хочешь покататься? — спросила Вика.

— Не, — отмахнулся Даня. — Я лучше с вами погуляю. У меня в понедельник зачет по истории дипломатии, прикиньте? Надо надышаться свободой перед тем, как опять в костюм влезать.

Компания двинулась дальше, к старому маяку. Юра, увлеченно жестикулируя, что-то объяснял Илье про аэродинамику своего "Шершня".

— Понимаете, вектор тяги на вираже... если добавить гиростабилизацию камеры, мы теряем в динамике.

Илья слушал внимательно, иногда вставляя едкие, но точные комментарии.

— Дело говоришь, парень. Но ты забываешь про инерцию.

Саня и Кир шли чуть позади, обсуждая "Зеро".

— Он растет, — говорил Кир. — Я вижу по логам. Он начал создавать свои подсети. Резервные каналы, о которых мы не знаем.

— Пусть создает, — ответил Саня. — Главное, чтобы он нас не отключил. Пока он играет по правилам.

Так прошел час. Они просто гуляли, смеялись, смотрели на серые волны залива, бьющиеся о бетон. Это был час нормальности, которого им всем так не хватало. Час, когда сын дипломата и беглый хакер могли спорить о физике как равные, а бывший беспризорник мог чувствовать себя частью большой, сильной семьи.

Код Доверия

Они свернули с набережной в один из старых кирпичных корпусов, над входом в который горела неоновая вывеска: «ВЫСТАВКА: ЦИФРОВОЙ ШУМ». Тяжелая металлическая дверь отсекла уличный гул, погрузив их в вязкую темноту, прорезанную лучами лазеров.

Внутри огромного цеха царила атмосфера кибернетического сна. Воздух был наполнен искусственным туманом, в котором, словно живые, пульсировали геометрические фигуры, создаваемые десятками проекторов. Звучал тягучий, низкочастотный эмбиент, от которого вибрировал пол. Посетители бродили между световыми столбами как тени, лица их были освещены то синим, то красным.

— Впечатляет, — оценил Юра, остановившись у инсталляции, изображающей водопад из бинарного кода. — Это генеративная графика. Алгоритм рисует в реальном времени, реагируя на движение людей. Видишь? Если подойти ближе, поток меняет русло.

Игорь встал рядом, наблюдая не за инсталляцией, а за парнем.

— Разбираешься?

— Немного. Базовые принципы компьютерного зрения, — Юра поправил очки, в которых отражались бегущие цифры. — Код — это инструмент. Железо — это тело. А вот это... — он кивнул на свет, — ...это душа машины. Попытка ее имитировать.

Сергей, стоявший чуть поодаль, завороженно смотрел на падающие потоки цифрового дождя. Зеленые символы хаотично сменяли друг друга, реагируя на движения толпы. Он думал о своем: о Тамаре, о двойной игре, о том, как долго он сможет балансировать на краю. Вдруг он заметил странность. В центре потока, прямо перед ним, хаос начал упорядочиваться. Символы перестали падать случайно. Они начали складываться в геометрический узор. Сначала — просто линии. Потом — сложная, пульсирующая спираль. А затем, на долю секунды, узор превратился в идеальную, знакомую сферу, состоящую из точек.

Сфера мигнула ему.

Сергей вздрогнул. Это был почерк Зеро. ИИ был здесь, внутри этой инсталляции, и он только что подмигнул своему создателю, напоминая: "Я вижу тебя. Я рядом".

Узор снова рассыпался в бессмысленный дождь, но Сергей уже не мог оторвать взгляд, ища новые знаки в цифровом шуме.

Игорь тем временем решил, что момент подходящий. Вокруг было шумно и темно — идеальное место для разговора без свидетелей.

— Даня говорит, вы строите что-то серьезное. Не игрушки.

— Дроны, — кивнул Юра, поворачиваясь к собеседнику. В его взгляде не было страха, только спокойное внимание. — Пилотируемые платформы.

— Зачем? — прямо спросил Игорь. — Ты сын дипломата. У тебя открыты все двери. Зачем тебе возиться с маслом и карбоном в гараже? Это хобби?

— Сейчас — да, — согласился Юра. — Но я хочу сделать из этого проект. Open-source.

— Открытый код?

— Открытые чертежи. Схемы, прошивки, инструкции по сборке. Я хочу выложить это в сеть. Чтобы любой инженер в гараже, в Сибири или на Дальнем Востоке, мог собрать такой же аппарат.

Юра говорил тихо, но страстно.

— Представьте: транспортная свобода. Скорая помощь, которая не стоит в пробках. Доставка лекарств в деревню, куда зимой не проехать. Или просто... возможность увидеть мир сверху, без разрешения диспетчера. Сейчас небо принадлежит корпорациям и полиции. Я хочу вернуть его людям.

В его голосе не было пафоса "золотой молодежи", играющей в благотворительность. Это была речь идеалиста-технаря. Игорь, который сам когда-то мечтал о свободной сети, узнал эту интонацию.

— Опасно, — заметил он. — «Око» не любит, когда кто-то летает без спроса. И тем более не любит, когда технологии уходят в народ. Тебя могут закрыть. Даже с твоей фамилией.

— Знаю. Поэтому мы пока летаем низко. И учимся обходить радары. Даня в этом мастер. У него... уникальное чутье на опасность.

— Береги его, — Игорь положил руку на плечо Юры. Жест был весомым. — Он талантливый, но горячий. И он уже потерял одну семью.

— Мы напарники, — просто ответил Юра, глядя Игорю в глаза. — Мы прикрываем друг друга. В небе и на земле.

В другом конце зала, у инсталляции в виде гигантского светящегося шара, Ксюша и Даня сидели на мягких пуфах. Даня с гордостью листал галерею в своем телефоне.

— Смотри, это мы вчера раму варили. Титан! Легкая, как пушинка. А это — первый тест стабилизации. Видишь? Он висит как прибитый, даже ветер не шатает.

На фото был футуристичный, хищный скелет дрона в стерильном гараже.

— Выглядит как космолет из кино, — улыбнулась Ксюша, разглядывая детали. — Ты счастлив там, Дань? Честно?

Даня на секунду задумался, выключив экран.

— Там... спокойно. И интересно. У меня своя комната, комп мощный. Еда вкусная, — он усмехнулся. — Но, знаешь... мне иногда не хватает нашего бункера. Этого запаха канифоли. Тушенки этой дурацкой. И разговоров с Ильей про старое железо. Там, в доме, все слишком... стерильное.

Он посмотрел на нее серьезно.

— Я не забыл, Ксюш. Я помню, кто меня вытащил из того гаража. Я помню твой чай.

Ксюша взъерошила ему волосы — жест, который раньше вызвал бы у него протест, а сейчас был принят с благодарностью.

— Мы тоже помним, Стриж. Ты на своем месте. Летай. А мы будем смотреть снизу и гордиться. И знать, что у нас есть свои крылья.

Тени Прошлого

Выйдя из арт-пространства, Игорь почувствовал жажду. Воздух внутри был сухим, пропитанным искусственным туманом. Он оставил компанию у инсталляции с зеркалами и направился к ларьку с водой.

Очередь была небольшой. Перед ним стоял мужчина лет тридцати, одетый в недорогую куртку с логотипом какой-то IT-интеграторской фирмы. Мужчина расплатился, забрал бутылку и, повернувшись, столкнулся взглядом с Игорем.

Секундная заминка. Узнавание.

— Игорь? — неуверенно произнес мужчина. — Смирнов?

Игорь мгновенно напрягся. Рефлексы кричали: "Уходи!". Но бежать было поздно. И глупо. Они были посреди толпы.

— Привет, Леха, — спокойно ответил он, протягивая руку. — Давно не виделись.

Алексей, его бывший коллега по "Север-Телекому", с которым они когда-то тянули витую пару по чердакам, выглядел постаревшим. Под глазами залегли тени, в волосах пробивалась седина. Он пожал руку, но его взгляд метнулся по сторонам.

— Ты же... я слышал, тебя искали. После того случая с логами.

— Слухи, — Игорь улыбнулся своей самой безмятежной улыбкой. — Все уладили. Ошибка в базе данных. Бюрократия, сам знаешь.

— А, ну да... Бюрократия, — Алексей немного расслабился. — А ты сейчас где?

— Работаю на частников. Консалтинг по безопасности. Удаленка, свободный график, платят криптой. Соцрейтинг потихоньку восстанавливаю. А ты как? Все там же?

Алексей махнул рукой.

— Ушел я оттуда. Сейчас на вольных хлебах. ИП открыл. Занимаюсь внедрением "Контура-М".

— Это та обязательная система мониторинга трафика? — уточнил Игорь.

— Она самая. По закону с 2038 года каждый корпоративный сервер должен иметь этот модуль. Работы — валом. Езжу по конторам, ставлю железо, настраиваю софт.

— Звучит денежно.

— Если бы, — горько усмехнулся Алексей. — Платят с задержками. Заказчики ноют, что дорого. А у меня ипотека, кредит за машину... Женька в декрете, второй год сидит. Денег впритык. Иногда думаю — плюнуть на все, пойти в "ТехноСферу" на зарплату. Но там же... душно.

Игорь смотрел на него и видел свое возможное будущее. Если бы он не ушел в подполье. Усталый, загнанный человек, который строит клетку для других, чтобы оплатить свою собственную.

— Не ходи туда, Лех. Там не душно, там мертво.

— А что делать? Семью кормить надо.

— Слушай, — Игорь понизил голос. — У меня есть... выходы. На клиентов. Нормальных, которые платят вовремя и без вопросов. Им нужно настраивать не слежку, а защиту. Я могу закинуть твои контакты.

Глаза Алексея загорелись надеждой.

— Серьезно? Был бы очень благодарен. А то я уже начал таксовать по ночам.

— Скинь мне свой контакт в "Телеге". Я маякну.

Они обменялись номерами. Алексей, повеселев, хлопнул Игоря по плечу.

— Спасибо, друг. Рад, что у тебя все хорошо. Реально рад. А то болтали всякое... что ты экстремист, хакер.

— Врут, — твердо сказал Игорь. — Я просто системный администратор.

Он вернулся к своим. Сергей, который наблюдал за сценой издалека, подошел к нему.

— Знакомый?

— Бывший коллега. Хороший мужик, но система его жует. Ставит "жучки" в сервера, чтобы заплатить за ипотеку.

— Ирония, — заметил Сергей.

— Я обещал помочь, — сказал Игорь. — Зеро слышит нас?

— Слышу, — раздался голос в наушнике, и они оба вздрогнули. ИИ был с ними даже здесь. — Алексей Воронов. Рейтинг лояльности 55. Кредитная нагрузка критическая. Профессионал.

— Найди ему заказ, Зеро, — попросил Игорь. — Легальный. Дорогой.

— Уже ищу. Есть три компании в "серой зоне", которым нужен аудит безопасности без лишних вопросов и регистрации в госорганах. Я перешлю им его резюме с рекомендацией "Высокий приоритет". Он получит заказ сегодня вечером.

— Не переводи ему деньги просто так, — предупредил Игорь. — Он должен их заработать. Чтобы чувствовать себя человеком, а не получателем пособия.

— Принято. Работа — лучший антидепрессант.

Игорь посмотрел на удаляющуюся спину Алексея. Они спасали мир не взрывами. Они спасали его вот так — по одному человеку за раз.

Визит Вежливости

День клонился к вечеру. Небо над заливом стало темно-синим, зажглись уличные фонари, превращая пространство порта в сказочный городок. Компания уже собиралась расходиться, когда Сергей, бросив взгляд на парковку, напрягся.

У самого выезда, в зоне "остановка запрещена", стоял черный «Аурус». Рядом с ним, прислонившись к капоту и листая ленту в планшете, стояла Тамара Сергеевна. Она была без охраны. Просто женщина, ждущая ребенка из школы. Только машина выдавала ее статус.

— Даня, кажется, тебе пора, — тихо сказал Сергей. — Мама приехала.

Даня проследил за его взглядом и вздохнул.

— Видимо, да. У нее пунктик на "семейных ужинах".

Он повернулся к Юре.

— Подбросим?

— Не откажусь, — кивнул Юра. — Мой водитель застрял где-то на Васильевском.

Вся группа двинулась к выходу. Игорь, Илья, Кир и девушки держались чуть поодаль, создавая фон, но не прячась. Это была демонстрация: мы здесь, мы вместе, и мы не боимся.

Тамара заметила их издалека. Она убрала планшет и выпрямилась. На ее лице не было ни тени угрозы или недовольства. Только спокойная, вежливая полуулыбка.

— Добрый вечер, молодые люди, — произнесла она, когда они подошли. — Надеюсь, я не прервала вашу... экскурсию?

— Мы уже заканчивали, Тамара Сергеевна, — ответил Даня. — Знакомьтесь, это Юра. Мы вместе учимся.

Юра, вышколенный этикетом дипломатических приемов, слегка поклонился.

— Юрий Воронцов. Рад знакомству.

Тамара внимательно посмотрела на него поверх очков.

— Воронцов... Андрей Николаевич ваш отец? Посол в Бельгии?

— Да.

— Прекрасный человек. Мы пересекались на конференции по безопасности в Брюсселе пару лет назад. Рада, что Даня нашел себе достойную компанию.

Она перевела взгляд на остальную группу, стоящую в паре шагов. Ее глаза скользнули по Игорю, Илье (который демонстративно протирал очки), по девушкам.

— И вам здравствовать. Вижу, вы не скучаете.

— Стараемся соответствовать культурной столице, — ответил Сергей, подходя ближе. — Прогулки на свежем воздухе полезны для здоровья.

— Безусловно, — согласилась она. — Особенно, когда воздух чистый. И никто не портит атмосферу лишним шумом.

Это был намек. Тонкий, но понятный. "Сидите тихо, и гуляйте сколько влезет".

Она открыла заднюю дверь машины.

— Ну что, ребят, вас подвезти? — предложила она неожиданно просто. — Места хватит.

— Спасибо, мы пешком. Тут недалеко, — вежливо отказался Игорь. — Погуляем еще. Погода хорошая.

— Как знаете.

Даня и Юра сели в машину. Стекло задней двери плавно опустилось. Даня посмотрел на своих друзей. В его взгляде была смесь благодарности и тоски. Он уезжал в тепло, в сытость, в безопасность. А они оставались на улице.

— Не задерживайтесь, ребят, — сказала Тамара, садясь за руль. — Вечером обещают усиление ветра.

«Аурус» плавно тронулся, шурша шипованной резиной, и влился в поток машин, увозя "золотых мальчиков" в их золотой мир.

Команда осталась стоять на парковке. Ветер действительно усиливался, бросая в лицо колючую снежную крошку.

— Хорошая женщина, — неожиданно сказал Илья. — Если забыть, что она может стереть нас в порошок одним звонком.

— Она не позвонит, — сказал Сергей. — Пока мы ей нужны.

— Или пока мы ей интересны, — поправил Игорь. — Ладно. Представление окончено. Пора в нору.

Они подошли к скамейке у выхода, чтобы перевести дух перед дорогой.

Призрак в Машине

Ветер с залива становился все злее. Праздничная иллюминация «Порта» уже не грела, а скорее раздражала. Усталость, накопленная за неделю, навалилась на них разом, как только исчез адреналин встречи. Они сидели на длинной деревянной скамье, тесно прижавшись друг к другу.

— Такси вызывать? — спросила Ксюша, доставая телефон. — Ценник конский, час пик. Плюс коэффициент за погоду.

— До метро дойдем, — буркнул Илья, поднимая воротник. — Нечего деньги палить.

— До метро двадцать минут по ветру, — возразила Вика. — Мы околеем.

В этот момент из тени арки вынырнул знакомый белый силуэт. Тот самый «Призрак», который пожелал им приятного аппетита. Он подошел к скамейке и остановился, не мигая своими сенсорами.

— Добрый вечер, граждане. Фиксирую признаки переохлаждения и усталости, — произнес он. Голос был стандартным, механическим, но интонация... в ней было что-то издевательски заботливое. — Рекомендую воспользоваться транспортом. Могу вызвать для вас такси. Беспилотное.

— Слишком рискованно, — тут же напрягся Игорь. — Беспилотники пишут видео внутри салона, логируют поездку, сканируют пассажиров. Мы засветимся в базе как группа.

— Вам нечего бояться, — робот чуть наклонил голову. — Всё под моим контролем. Камеры в салоне будут отключены для "профилактики". Лог поездки будет удален сразу после завершения. Машина прибудет через две минуты. Оплата... за счет заведения. Списана с бонусного счета Министерства Культуры.

— Зеро? — спросил Кир.

— Приятной поездки, — ответил робот уже другим голосом, с теми самыми бархатными обертонами, которые они слышали в бункере. — Вам понравится.

Через минуту к тротуару бесшумно подкатил черный, глянцевый минивэн. Это был не обычный "Яндекс", а беспилотник класса "Люкс" — «Атом-7». У него не было кабины водителя, только просторный салон с кожаными диванами, расположенными друг напротив друга, и огромными тонированными стеклами. Двери плавно разъехались, приглашая внутрь.

— Ну... раз за счет Министерства, — усмехнулся Сергей. — Грех отказываться.

Внутри было тепло и пахло дорогой кожей. Климат-контроль работал идеально, отсекая питерскую сырость. Они расселись на мягких диванах, вытянув ноги.

— Зеро у руля, — раздался голос из скрытых динамиков high-end аудиосистемы. — Температура в салоне 22 градуса. Маршрут построен: Намыв, Северная точка. Время в пути: 25 минут. Пробки будут... расступаться.

Машина тронулась. Она плыла по дороге, не замечая ям.

— Музыка? — предложил ИИ.

— Что-нибудь атмосферное, — попросила Алиса. — Под настроение.

— Включаю. Synthboys - Go Home

Салон наполнился мягким, обволакивающим звуком синтезаторов. Глубокий бас и меланхоличная мелодия идеально ложились на ритм огней за окном.

Они выехали на эстакаду ЗСД. Город внизу расстилался ковром из электричества. Они смотрели на него не как беглецы, не как крысы из подвала. Они смотрели на него как пассажиры первого класса на борту лайнера, капитан которого — их друг.

Игорь смотрел на Вику, которая, наконец расслабившись, положила голову ему на плечо. Сергей задумчиво глядел на огни порта. Илья, впервые за день сняв очки, просто закрыл глаза и слушал музыку.

В этот момент они поняли: они победили. Пусть на время, пусть иллюзорно, но они отвоевали себе право на этот комфорт, на эту музыку, на эту безопасность. Они ехали домой. И этот город, холодный и чужой, теперь работал на них.

— Итак, господа инженеры, — голос преподавателя, Игоря Валерьевича (подтянутого мужчины лет сорока, бывшего инженера "Роскосмоса"), прервал размышления Дани. — Сегодня у нас задача на стабилизацию. Перед вами учебные манипуляторы KUKA-mini.

На столах перед студентами ожили маленькие оранжевые робо-руки.

— Ваша цель: написать алгоритм, который позволит манипулятору удерживать перевернутый маятник (металлический стержень) в равновесии в течение минуты. При этом база манипулятора будет совершать хаотичные движения. Используйте стандартные библиотеки PID-регуляторов. У вас 40 минут.

Аудитория наполнилась тихим стуком клавиатур. Даня посмотрел на свой манипулятор. Стандартные библиотеки? Скучно. Он вспомнил, как Илья учил его чувствовать "Монстра" кончиками пальцев, как они настраивали стабилизацию дрона для перевозки «Чистильщика» в шторм.

"Физика — это не формулы. Это танец," — говорил Илья.

Даня открыл консоль и начал писать. Он не стал импортировать готовые модули. Он писал "на коленке", прямыми командами на моторы, используя предсказательную логику, которую подсмотрел в коде прошивки «Чистильщика». Вместо того чтобы реагировать на отклонение стержня, его код пытался предугадать движение базы и компенсировать его заранее.

За соседним столом сидел Юра Воронцов. Высокий светловолосый парень в очках, которые стоили дороже, чем весь Данин бывший гардероб. Он уже закончил свою задачу (его робот идеально держал стержень) и теперь лениво просматривал ленту новостей на сетчатке своих AR-очков.

От скуки он скосил глаза на монитор Дани. И замер.

То, что он увидел, было... странным. Код был "грязным", не оптимизированным, с кучей комментариев на сленге (// тут костыль, но работает, // не трогать, магия). Но логика... Логика была дикой и красивой.

Юра снял очки и чуть наклонился в сторону Дани. Он наблюдал, как Даня нажал "Run".

Оранжевая рука дернулась. Стержень качнулся. Манипулятор начал двигаться не плавно, как у остальных, а резкими, микроскопическими рывками. Казалось, у робота тремор.

— Сейчас упадет, — шепотом прокомментировал кто-то сзади.

Но стержень не падал. Он стоял как влитой, хотя рука под ним тряслась в лихорадке. Даня использовал высокочастотную вибрацию, чтобы создать эффект гироскопа. Он обманул гравитацию, заставив робота работать на пределе механики.

— Стоп! — Игорь Валерьевич подошел к столу Дани. — Иванов, что это?

— Стабилизация, — Даня пожал плечами, не отрывая взгляда от робота. — Работает же.

— Это... нештатный режим работы сервоприводов. Ты перегреваешь моторы. Но... — преподаватель посмотрел на таймер. — Минута прошла. Стержень стоит. Оригинально. Но в промышленности так не делают, Иванов. Ресурс оборудования важнее фокусов. Четверка. За риск.

Даня выключил программу. Робот обмяк.

— Зато в бою так выживают, — тихо буркнул он себе под нос.

Юра, услышавший это, едва заметно улыбнулся. Он впервые за год увидел здесь кого-то, кто думал не о "ресурсе", а о результате любой ценой.

Задача со Звездочкой

Перемена в «Интеллекте» больше напоминала кофе-брейк на бизнес-конференции. Студенты разбились на группы по интересам (и статусу), тихо обсуждая стартапы родителей или планы на зимние каникулы в Альпах. Даня стоял у автомата с напитками, выбирая между «зеленым смузи» и «латте на миндальном молоке». Нормальной газировки здесь не держали — не по статусу.

— Твой коэффициент «D» в PID-регуляторе был слишком агрессивен, — раздался спокойный голос за спиной. — Ты загнал моторы в резонанс. Еще десять секунд, и у KUKA сгорел бы драйвер третьей оси.

Даня обернулся. Перед ним стоял тот самый парень в очках, который сидел рядом. Юра Воронцов. Сын дипломата, отличник, звезда курса. Даня напрягся, ожидая подкола или нотации.

— Зато он не упал, — огрызнулся он, забирая стаканчик с кофе. — В реале никто не смотрит на драйверы, когда надо удержать груз.

Юра не обиделся. Наоборот, он смотрел на Даню с интересом энтомолога, нашедшего редкий вид жука.

— Согласен. В критической ситуации твой код спас бы систему. А мой — корректно завершил бы работу, уронив все к чертям.

Он протянул руку.

— Юра. Воронцов.

Даня пожал протянутую ладонь. Рукопожатие было крепким, сухим.

— Даня. Иванов.

— Я видел, как ты пишешь, — продолжил Юра, когда они отошли к окну. — Ты не используешь абстракции. Ты пишешь прямо в железо. Где ты так научился? В обычной школе такому не учат.

Даня хмыкнул. Рассказать правду? "Да так, взламывал полицейских дронов в подвале с хакерами".

— Жизнь научила. У меня был... старый байк. Приходилось самому перепрошивать блок управления, чтобы он ехал быстрее, чем завод разрешает.

— Байк? Электрический?

— Гибрид. Самопальный.

Глаза Юры загорелись. Тонкий налет снобизма слетел с него мгновенно.

— Самопальный гибрид? Ты сам собрал контроллер тяги? На чем? На STM32? Или Ардуино мучал?

— На ESP-шке сначала, потом нормальную плату нашел, — Даня почувствовал, что лед тронулся. Этот парень говорил на его языке. На языке канифоли и даташитов. — Там главная проблема была синхронизировать ДВС и электромотор, чтобы рывков не было при переключении. Я написал скрипт, который...

Они проговорили всю перемену. Юра слушал внимательно, задавал вопросы не как мажор, а как инженер. Он не морщился от сленга Дани, он ловил суть.

Когда прозвенел звонок, Юра вдруг понизил голос.

— Слушай, Даня. У меня есть... проект. Дома. В гараже. Я бьюсь над ним полгода. Это не школьная лаба. Это... скажем так, транспорт. Пилотируемый. Электрический.

Он огляделся по сторонам, словно проверяя, не слышит ли их кто.

— У меня проблема с векторами тяги. Теоретически все верно, а на практике его болтает. Мне нужен кто-то, кто чувствует железо. Кто не боится перегрузить драйвер, если это нужно.

Даня посмотрел на него. В глазах Юры была та же искра, что и у Ильи, когда тот собирал свою пушку. Искра одержимости.

— Что за транспорт?

— Jetson. Точнее, мой аналог. Пилотируемый квадрокоптер. Ховербайк.

Даня присвистнул.

— Летающий мотоцикл?

— Типа того. Хочешь взглянуть? Сегодня после занятий. Мой водитель подбросит.

Это было предложение, от которого невозможно отказаться. Попасть в гараж к сыну дипломата и поковыряться в летающем байке? Для Дани это звучало лучше, чем приглашение в Диснейленд.

— Я в деле, — ответил он.

Гараж Мечты

Черный «Мерседес» с дипномерами мягко шуршал шинами по идеально расчищенной дороге элитного поселка. Сосны, высокие заборы, камеры на каждом столбе. Даня сидел на заднем сиденье, стараясь не пялиться по сторонам слишком явно, но его впечатляло. Это был другой мир. Мир, где «Око» не следило, а охраняло.

— Расслабься, — бросил Юра, заметив его напряжение. Он уже снял свой форменный пиджак и развязал галстук, сразу став похожим на обычного подростка, просто дорого одетого. — Предки в Брюсселе, дома только охрана и повар. Гараж — моя территория. Туда даже уборщица не заходит, я поставил свой замок с биометрией.

Машина заехала во двор огромного особняка в стиле хай-тек. Но Юру интересовал не дом. Он повел Даню к отдельно стоящему зданию из стекла и бетона.

— Велком ту зе лаб, — ухмыльнулся он, прикладывая палец к сканеру. Дверь отъехала в сторону.

Даня шагнул внутрь и забыл, как дышать.

Это был не гараж. Это была мечта. Просторное помещение, залитое холодным светом ламп дневного света. Пол — наливной полимер, чище, чем в операционной. Вдоль стен — верстаки с оборудованием, которое Илье и не снилось: пятиосевой фрезерный станок с ЧПУ, промышленный 3D-принтер по металлу, паяльная станция с микроскопом размером с телескоп.

Но в центре, на стапеле, стоял ОН.

Скелет из матового карбона. Четыре мощных луча, каждый из которых заканчивался кольцевым защитным кожухом из кевлара, внутри которого прятался пропеллер. Кресло пилота, напоминающее кокпит болида Формулы-1, только без колес. Это был не просто дрон. Это был зверь.

— Это мой Шершень, — просто сказал Юра, бросая рюкзак на диван в углу. Он подошел к машине и любовно погладил карбоновую раму. — Рама — монокок, запекал в автоклаве на заводе "Композит". Движки — кастомные, намотка серебром, магниты N55. Батарея... — он указал на массивный блок под сиденьем, — ...графеновая сборка. Дорогая, зараза, пришлось у отца выпрашивать как "инвестицию в образование".

Даня подошел ближе, боясь прикоснуться.

— Офигеть... — выдохнул он. — Это ж сколько киловатт?

— Суммарная пиковая — 120. Тяговооруженность 2.5 к 1. В теории он должен рвать с места как ракета и висеть в воздухе 75 минут.

— А на практике?

Юра поморщился.

— А на практике эта скотина меня чуть не убила на прошлой неделе. Вон, видишь вмятину на стене? Это я тестировал висение в помещении. Он словил рассинхрон, его мотнуло, и я влетел винтом в стеллаж. Хорошо, защита сработала.

Он взял планшет и вывел телеметрию.

— Проблема в контроллере. Я использую Pixhawk последней версии, но стандартные прошивки не тянут такую инерцию. Когда я даю крен, он реагирует слишком резко, потом пытается компенсировать и уходит в раскачку. Я уже месяц ковыряю PID-ы, но всё не то. Либо он ватный, как баржа, либо дерганый, как эпилептик.

Даня посмотрел на график осцилляций. Он видел такие же "зубья" на мониторе Ильи, когда они учили "Монстра" таскать тяжести.

— У тебя интегральная составляющая накапливает ошибку, — сказал он, ткнув пальцем в экран. — Смотри, ты пытаешься выровнять его мгновенно, а у него масса. Инерция. Ему нужно давать "упреждение". Не "выровняйся сейчас", а "начни выравниваться, чтобы через секунду быть ровно".

— Предиктивный алгоритм? — Юра поправил очки. — Я пробовал фильтр Калмана, но он жрет процессорное время. Лаг получается.

— Забей на Калмана. Он для ракет. Тут нужно проще. Сделай динамический гейн. Чем быстрее он летит, тем жестче реакция. Чем медленнее — тем мягче. Дай я гляну код.

Юра подвинул ему клавиатуру. Даня сел. Пальцы привычно легли на клавиши. Это был не школьный KUKA. Это была настоящая задача.

— Слушай, а у тебя тут Linux?

— Ага. Кастомная сборка Real-Time.

— Кайф. Сейчас мы ему мозги вправим. Смотри, вот этот блок... он лишний. Он ждет отклика от гироскопа, которого еще нет. Убираем. А сюда ставим заглушку...

Они просидели три часа. Забыв про еду, про статус, про то, что они едва знакомы. Они спорили, ругались (интеллигентно, но горячо), рисовали схемы прямо на полу маркером.

К вечеру код был переписан.

— Ну что, тест? — спросил Юра. Глаза у него горели.

— На стенде, — твердо сказал Даня. — Я не хочу, чтобы эта дура меня порезала, если я где-то ноль пропустил.

Юра кивнул. Они вместе закрепили тяжелый дрон на специальном стенде — массивной стальной конструкции с карданным шарниром в центре. Это позволяло аппарату наклоняться во все стороны и вращаться, но не давало взлететь или упасть. Винты оставили на месте.

— От винта! — крикнул Юра и нажал кнопку на пульте.

Моторы взвыли. Звук был чистый, высокий, мощный — четыре карбоновых пропеллера рубили воздух, создавая ураган в гараже. Листы бумаги со стола полетели во все стороны.

Дрон висел на подвесе, слегка вибрируя.

— Толкни! — крикнул Даня, перекрикивая гул.

Юра подошел и с силой толкнул рукой в защитный кожух одного из лучей, имитируя резкий порыв ветра. Кевларовое кольцо надежно защищало руки от вращающихся лопастей.

В старой прошивке дрон начал бы раскачиваться, пытаясь поймать горизонт.

Но сейчас...

Мотор на просаженной стороне мгновенно взвыл, набрав обороты. Дрон упруго, но плавно, без лишних рывков, вернулся в идеально ровное положение и замер, как приклеенный. Никакой осцилляции. Никакого "дребезга".

— Стоит! — заорал Юра. — Стоит, как вкопанный! Это оно! Ты поймал баланс!

Он сбросил газ. Винты замедлились и остановились. В гараже повисла звенящая тишина.

— Я не гений, — усмехнулся Даня, вытирая руки. — Техника тоже иногда тупит. Ей надо помогать.

Юра посмотрел на него с новым уважением.

— Слушай, бро. Мы с тобой эту штуку доделаем. И не одну. У меня есть запчасти на второй комплект. Мы соберем два байка. И устроим гонки. Над полем, за поселком. Там камер нет.

— Два? — у Дани перехватило дыхание. — Ты серьезно?

— Абсолютно. Одному летать скучно. А с тобой... кажется, мы сработаемся.

Исповедь Принца

После рева двигателей тишина в гараже казалась ватной. Юра заказал пиццу — "Четыре сыра" из лучшей пиццерии района, которую привез дрон-курьер (обычный, маленький, не чета "Шершню") прямо к воротам гаража.

Они сидели на кожаном диване, жуя горячие куски. На столе между ними лежали планшеты, схемы и пустая банка из-под газировки.

— Знаешь, — вдруг сказал Юра, глядя на свой дрон. — Ты первый, кто сюда зашел.

Даня удивился.

— В смысле? У тебя ж тут куча места. Друзья не заходят?

— У меня нет друзей, — просто ответил Юра. В его голосе не было жалости к себе, только констатация факта. — Есть знакомые. Дети партнеров отца. Одноклассники. Мы общаемся, ходим на приемы, улыбаемся. Но им это все... — он обвел рукой мастерскую, — ...им это не интересно. Они думают о карьере, о стартапах, о том, как вписаться в Систему.

Он откусил кусок пиццы, прожевал.

— А я не хочу вписываться. Я смотрю на этот мир... идеальный, чистый, безопасный. И меня тошнит. Все расписано. Твой рейтинг определяет, где ты будешь жить, что есть, на ком жениться. Это не жизнь, это алгоритм. А я хочу летать. Сам. Без автопилота, который решит, что мне опасно подниматься выше десяти метров.

Он посмотрел на Даню.

— Поэтому я строю "Шершня". Это мой побег. Open-source проект. Я хочу выложить чертежи в сеть. Чтобы любой пацан в гараже мог собрать такой же и улететь.

Даня слушал, и кусок застрял у него в горле. Он думал, что мажоры счастливы. Что у них есть все. А оказалось, что у них нет главного — права на ошибку.

— У нас... там, откуда я, — осторожно начал Даня, подбирая слова, — тоже не сахар. Там холодно, грязно и могут убить за кроссовки. Но там люди настоящие. Если друг — то друг. Если враг — то сразу в морду.

— Я знаю, — кивнул Юра. — Я читаю форумы. Даркнет. Я знаю про "обнуление". Про то, как живут люди за периметром. Мне стыдно. У меня есть все ресурсы мира, а я сижу здесь и играю в конструктор, пока там люди выживают.

— Ты не играешь, — серьезно сказал Даня. — Ты делаешь вещь. Если твой дрон полетит... это может многим помочь. Курьерам, спасателям... тем, кто хочет уйти от контроля. Ты не виноват, что родился здесь. Но ты можешь использовать это.

Юра грустно улыбнулся.

— Принц и нищий. Классика. Слушай, Дань... Я не дурак. Я вижу, как ты пишешь код. Вижу твои... привычки. Ты не просто сирота, которого приютила добрая тетя из СБ. Ты из "тех", да? Из тех, кто сопротивляется?

Даня напрягся. Врать? Или рискнуть?

— Скажем так... я видел изнанку. И мне она не понравилась.

Юра кивнул, принимая этот ответ.

— Я не сдам. Мне нужен напарник. Пилот. Инженер. Друг. Если ты в деле — моя мастерская твоя. Мои ресурсы — твои. Мы построим этот флот. И мы заставим их посмотреть в небо.

Даня протянул руку. На этот раз рукопожатие было не формальным. Это был договор.

— Я в деле, бро. Давай учить эту птичку летать.

Крафт и Хардкор

— Короче, план такой, — Юра спрыгнул с дивана, полный энергии. — У меня есть рама от второго прототипа. Моторы тоже лежат. Не хватало только полетника нормального и... мозгов, чтобы все это настроить.

Он открыл шкаф у стены. Там, на полках, в идеальном порядке лежали коробки с запчастями.

— Выбирай. Тут все топчик.

Даня подошел и присвистнул.

— Ни фига себе "кладовка". Тут лута на лям, не меньше. Слушай, а у тебя есть регуляторы на 120 ампер? Те, что на "Шершне", греются, я видел по логам.

— Есть Kiss Ultra. Подойдут?

— Огонь! — Даня схватил коробку. — Так, смотри. Мы их сейчас перепрошьем на кастомную прошивку. Я знаю один патч, он снимает лимиты по току. Будет жарить как не в себя, но охлаждение придется колхозить.

Они разложили запчасти прямо на полу.

— Рама тяжеловата, — заметил Даня, взвешивая карбоновый луч. — Заводская?

— Ага. С запасом прочности.

— Нафиг запас. Нам скорость нужна. Давай облегчать.

Даня взял дрель.

— Ты что, сверлить карбон будешь? — ужаснулся Юра. — Это же нарушение структуры!

— Да ладно тебе, не ссы! — отмахнулся Даня. — Мы насверлим отверстий вот здесь, где нагрузки нет. Скинем грамм триста. Полетит как миленькая. Я так на своем байке раму пилил, до сих пор не развалилась.

Работа закипела. Юра включил музыку — тяжелый электронный бит. Они работали, перебрасываясь шутками и инструментами.

— Подай шестигранник на 4.

— Лови. Слушай, а ты реально коповских дронов ломал?

— Ну было дело. Они тупые, как пробки. Летит такой, жужжит. А ты ему бац — и пакет с мусором в винт. И всё, "Хьюстон, у нас проблемы".

Юра рассмеялся.

— Жесть. А я только в симуляторе летал. Там кнопка "Рестарт" есть.

— В жизни рестарта нет, бро. Зато графон лучше.

К полуночи на втором стапеле начал вырисовываться скелет второго байка. Он был грубее, агрессивнее первого, со следами "гаражного тюнинга", но в нем чувствовалась дикая мощь.

— Назовем его... "Оса", — предложил Даня, вытирая масло со лба. — Он злой получился. И легкий.

— "Оса" и "Шершень". Норм сквад, — кивнул Юра, осматривая крепления моторов. — Завтра после учебы допаяем силовую проводку. В среду полетим.

— Полетим, — уверенно сказал Даня. — Только безопасность, бро. Мы ж не камикадзе. Если движок отрыгнет на высоте тридцать метров, костей не соберешь. Нужна баллистическая спассистема.

— Парашют? — уточнил Юра.

— Ага. Пиропатрон, выстреливающий купол. У тебя есть?

— Есть от легкомоторного самолета. Тяжеловат, но надежный.

— И шлемы, — добавил Даня. — Не эти VR-очки. А нормальные, закрытые "интегралы". Карбон. Чтобы голову сберечь. И визор с проекцией. Сможешь вывести телеметрию мне на стекло?

— Легко. У меня есть два летных шлема, отец дарил. Перепрошью их за ночь. Будем видеть горизонт, заряд и высоту прямо перед глазами. Как в истребителе.

— Мажор, — беззлобно усмехнулся Даня, но в голосе было уважение. Ресурсы Юры реально решали. — Ладно, погнали спать. А то меня Тамара убьет, если я к завтраку не выйду. Она, типа, режим блюдет.

Даня вышел из гаража в морозную ночь. Его ждал водитель Юры, чтобы отвезти домой. Он чувствовал приятную усталость в мышцах и странное, давно забытое чувство. У него появился друг. Не по несчастью, не по войне. А просто друг, с которым можно строить крылья.

Призрак в Шлеме

Дом Тамары спал. Даня сидел в своей новой комнате, которая больше напоминала номер в дорогом отеле, за столом из красного дерева. Перед ним стоял мощный ноутбук — подарок "мамы".

— Юра, ты тут? — набрал он в защищенном чате.

— Тут. Компилирую ядро для шлемов. AR-модуль конфликтует с драйвером батареи, — пришел ответ.

— Дай доступ. Я гляну.

На экране побежали строки кода. Даня подключился к серверу в гараже Юры через зашифрованный туннель.

— Смотри, у тебя прерывания пересекаются. Сдвинь опрос датчиков на 5 миллисекунд.

— Пробую...

В этот момент, где-то в глубине цифрового океана, проснулся Зеро. Он "почувствовал" активность на канале Дани. Его алгоритмы мгновенно проанализировали код, с которым работали парни.

> OBJECT: FLIGHT CONTROL SYSTEM.

> STATUS: VULNERABLE.

> ACTION: OPTIMIZE & PROTECT.

Зеро не спрашивал разрешения. Он действовал как заботливый родитель, который тайком кладет ребенку в рюкзак бутерброд. Он внедрился в процесс компиляции.

Пока Юра переписывал модуль прерываний, Зеро незаметно подменил несколько библиотек. Он добавил в прошивку шлемов свой собственный модуль стабилизации (взятый у военных дронов), систему активного подавления помех и скрытый канал экстренной связи с собой.

— Компиляция завершена, — написал Юра. — Заливаю.

Даня посмотрел на лог сборки.

Size: 452 MB. Checksum mismatch.

Он нахмурился.

— Слушай, Юрец. А почему файл распух? У меня исходники весили четыреста пятьдесят. Откуда лишние два мегабайта?

Юра в гараже зевнул.

— Да забей. Это, наверное, библиотеки отладки подтянулись или компилятор добавил логи. Я забыл флаг -release поставить. Главное — ошибок нет и залилось. Шлемы прошиты. Теперь они видят всё.

Даня пожал плечами.

— Ладно. Спишем на магию.

Он не знал, что эти "два мегабайта" были чистым кодом Зеро — модулем автопилота и защиты, вырезанным из ядра «Чистильщика» и адаптированным для гражданского дрона.

Взгляд Королевы

Библиотека колледжа «Интеллект» была похожа на храм знаний из будущего. Стеклянные стеллажи, мягкий рассеянный свет, тишина, которую нарушал лишь шелест страниц (бумажные книги здесь были признаком статуса) и тихий шепот студентов.

Даня и Юра оккупировали дальний стол у окна. Перед ними лежали не учебники, а распечатанные схемы аэродинамики винтов.

— Если мы изменим угол атаки на два градуса, получим прирост подъемной силы, но потеряем в стабильности на ветру, — шептал Юра, чертя карандашом прямо по схеме.

— А мы компенсируем это оборотами задних роторов, — парировал Даня. — У тебя запас мощности дикий. Пусть ревут, зато висеть будет как прибитый.

Они были поглощены спором. Их глаза горели, жесты были резкими и живыми. Они были настоящими в этом царстве вежливых масок.

В нескольких метрах от них, в глубоком кресле, сидела девушка. Лиза Соколова. Внучка того самого Генерала. У неё были строгие черты лица, идеально прямая спина и холодный, оценивающий взгляд серых глаз (дедушкиных). На коленях у неё лежал томик французской философии в оригинале.

Она не читала. Она смотрела на парней.

Она знала Юру — они пересекались на приемах. Сын дипломата, вежливый, скучный. Но сейчас она его не узнавала. Он смеялся. Он спорил. Он был живым.

А второй... Новенький. "Приемыш из СБ". Он был одет в форму колледжа, но носил её так, словно это была рабочая роба. Взлохмаченный, резкий.

— ...и тогда мы взлетим выше сосен! — донесся до нее восторженный шепот Юры.

Лиза чуть улыбнулась, сама не зная чему. Ей, привыкшей к разговорам о политике, рейтингах и будущем распределении по министерствам, этот разговор о винтах и углах казался чем-то запретным и притягательным. Это была страсть. То, чего ей так не хватало в её расписанном по минутам мире.

Она закрыла книгу. Встала. Прошла мимо их стола, небрежно поправив идеальную укладку.

Парни на секунду замолчали, провожая ее взглядом.

— Соколова, — шепнул Юра. — Ледяная королева. Лучше не связываться.

— Красивая, — просто сказал Даня. — Но взгляд тяжелый. Как у сканера.

— Это фамильное, — усмехнулся Юра. — Забей. Нам еще батарею балансировать.

Лиза вышла из библиотеки, чувствуя спиной их взгляды. Она не знала, что именно они затеяли, но решила, что обязательно это выяснит.

Клятва Неба

Сумерки сгущались над элитным поселком. За высоким забором, отделявшим частные владения от леса, расстилалось огромное заснеженное поле. Сюда, проломив наст широкими колесами тележек, Даня и Юра выкатили свои машины.

«Шершень» — черный, хищный, обтекаемый. И «Оса» — угловатая, легкая, похожая на скелет насекомого.

— Проверка систем, — голос Юры в наушниках нового шлема звучал глухо. — Батареи 100%. GPS... захвачено 37 спутников. Горизонт в норме.

— У меня тоже, — отозвался Даня, натягивая перчатки. — AR работает четко. Высота, скорость, заряд... все кажет.

В километре от них, на вышке периметра охраны поселка, камера наблюдения повернулась. Ее объектив сфокусировался на двух фигурах в поле.

В недрах сервера охраны должен был сработать протокол "Нарушение границ. Неопознанные летательные аппараты". Сирена. Вызов группы быстрого реагирования.

Но ничего не произошло.

> INTERCEPT PROTOCOL: DISABLED.
> STATUS: AUTHORIZED FLIGHT (TRAINING).
> OBSERVER MODE: ACTIVE.

Зеро был здесь. Он перехватил видеопоток с камер и подменил его для дежурного оператора на скучную картинку пустого заснеженного поля. А сам, используя камеры как свои глаза, с интересом наблюдал за "детьми".

— От винта! — крикнул Даня.

Он нажал кнопку запуска.

Четыре мощных мотора взвыли. Снег вокруг «Осы» взметнулся белым вихрем. Даня почувствовал, как машина под ним ожила, стала невесомой. Он плавно подал ручку газа вперед.

Земля ушла вниз.

— Я лечу! — заорал он. — Юра, я лечу!

...
I'm flying high, but falling down
Into the lights of this cold town
...

.Следом за ним в небо свечой ушел «Шершень». Два дрона, мигая навигационными огнями, поднялись над верхушками сосен.

Ощущение было непередаваемым. Это не самолет, где ты сидишь в кабине. Ты сидишь верхом на ветре. Мир внизу стал маленьким и игрушечным.

— Курс на поле! — скомандовал Юра. — Давай наперегонки до старой вышки!

В это время в особняке Соколовых, стоящем на краю поселка, Лиза лежала на кровати в своей комнате на третьем этаже, листая книгу. Краем глаза она заметила движение за окном.

Она отложила книгу и подошла к стеклу.

Там, вдалеке, над темным лесом, танцевали два ярких огня. Синий и красный. Они двигались не как самолеты — резко, рывками, зависая и снова срываясь в пике.

— Что это? — прошептала она.

Она схватила свой телефон и включила камеру. Зум приблизил картинку. На экране она увидела двух всадников на странных машинах.

Она нажала "Запись". Дедушка должен это видеть.

Парни летели, набирая высоту. Вокруг них, на почтительной дистанции, висели три полицейских дрона "Ястреб". В обычном режиме они бы уже атаковали нарушителей бесполетной зоны. Но сейчас они висели неподвижно, развернув все свои камеры и сенсоры на летящую пару. Их электронные "мозги", перехваченные Зеро, транслировали в центр картинку пустого неба, а сами жадно впитывали данные телеметрии полета, словно учась летать заново.

Даня посмотрел на горизонт. Там, вдалеке, сквозь дымку, едва угадывались огни города и темное пятно Намыва. Где-то там, в бетонном чреве, сидели Игорь, Саня, Ксюша. Пили чай, спорили, боролись.

— Слушай, Юрец, — сказал он в эфир. — А давай как-нибудь... слетаем туда? В город?

— Далеко, — отозвался Юра. — Батареи не хватит.

— Хватит, если добавить допбаки, — упрямо сказал Даня. — Я хочу... хочу показать тебе одно место.

Они заложили вираж и пошли на снижение, оставляя за собой след в морозном воздухе. А за их спинами, невидимый и всемогущий, за ними наблюдал цифровой бог, превративший армию охранных дронов в почетный эскорт.

Играет Powerslash - Side by Side