Заголовок вас не обманывает. Не так давно начал писать свою книгу. Не смотря на то что времени прошло не много и пишу в основном свободное от работы время которого не очень много написано уже не мало.
Вашему вниманию представляю одну из глав, не смотря на то что это аж третья не переживайте, это все ещё введение.
Делитесь впечатлениями, давайте фидбек, если вам понравилось и хотели бы не потерять проект или даже поучаствовать, то переходите в телегу, ну и без лишних слов:
Глава 3. Твоя лучшая роль
— Подсудимый, можете ли вы объяснить, почему вы поступили именно так? Есть ли у вас какие-либо обстоятельства, которые могли бы оправдать ваши действия? — спросил франт с самодовольной улыбкой.
Это было не судебное разбирательство, а, скорее, представление. Сторона обвинения не предоставила никаких доказательств, а лишь высказывала громкие заявления. Все обвинения были объявлены заранее, поэтому они не стали неожиданностью для участников процесса.
Выбор представителя стороны обвинения от «Нового Европейского Союза» был связан не с его профессиональными качествами, а с его внешним видом. Важнее было создать определённый образ, чем обеспечить справедливое судебное разбирательство.
— Протестирую! — воскликнул нелепо одетый человек, который совершенно не был похож на прокурора. Он был некрасив и неопрятен, и его короткая реплика вызвала смех в зале суда. Казалось, что она прозвучала неожиданно даже для самого адвоката, и была сказана так же нелепо, как и её воскликнувший.
— К порядку! — произнёс судья, пару раз решительно ударив церемониальным молотком. Это позволило прекратить балаган, вызванный забавным возгласом представителя стороны защиты. — Протест отклонен.
Судья, как и всё в этом зале, был подобран идеально. Цветная женщина непонятного культурного происхождения должна была стать гарантом справедливого и объективного решения, которое, конечно же, не могло быть иным, кроме как высшая мера в соответствии со всеми законами «Нового Европейского Содружества». По крайней мере, так это должно было выглядеть.
Это было блестящее представление, в котором все актёры были выбраны с большим мастерством и профессионализмом. Каждый из них идеально подходил для своей роли, создавая у зрителей нужное впечатление. Все, кроме одного человека.
Справедливая судья, статный и со вкусом одетый обвинитель, нелепо выглядящий адвокат — каждый из них вносил свой вклад в эту постановку. Даже без глубокого понимания деталей дела было очевидно, что тот, над кем свершался этот фарс, был обречён.
– … Ваших поступков, для каких таких человеконенавистнических целей вы финансировали технологии мозгопроцедуринга? Отвечайте, Злодей! – закончил свою заготовленную реплику представитель стороны обвинения, торжествующе улыбаясь и возвращаясь на свое место.
— Нейропроцессинга, — попытался поправить обвинителя подсудимый.
Глухой удар молотка эхом отозвался в глубине души обвиняемого, словно на мгновение остановив саму жизнь внутри него.
— Подсудимый, насколько мне известно, в материалах дела не указано, что вы обладаете экспертной квалификацией в области филологии, — прервала судью. — Поэтому, пожалуйста, отвечайте на вопросы. В противном случае вам будет объявлен очередной выговор.
Обвиняемый давно уже не питал никаких надежд. Очнувшись в грузовом контейнере на территории «Нового Европейского Содружества», он сразу понял, где находится и что его ждёт. Много десятилетий он не бывал в этих местах, а теперь на него был выписан ордер на арест без срока давности. Как сказал комиссар, его обвиняли в «нарушении первостепенных прав всего человечества».
Казалось, только вчера он собирался лечь спать в своей пижаме из органического материала в своём неприступном особняке в пригороде. А на следующее утро он обнаружил себя в каком-то порту, совершенно голым, связанным полимерными фиксаторами, и его нейроассистент был заблокирован.
– Мы… – подсудимый на мгновение запнулся, тяжело вздохнул, но затем, приняв правила игры, продолжил: – Я хотел изменить мир.
На экране внутри Пулковского орбитального порта, где велась трансляция из зала суда над Клаусом Штайнером, внезапно появилось предупреждение. Вместо трансляции зала суда на экране появились огромные белые буквы на красном фоне. Они призывали всех сохранять спокойствие и не двигаться. Внизу экрана бегущей строкой перечислялись наказания, которые последуют в случае нарушения этого предписания.
За секунду до того, как все голопанели стали красными, раздался взрыв. На самом деле это были многочисленные маленькие взрывы, которые произошли одновременно.
Система безопасности орбипорта сработала незамедлительно, заблокировав все выходы и входы. В тот же момент раздался сигнал тревоги. Боевые боты вылетели из охраняемых ульев, чтобы контролировать соблюдение режима изоляции и наказывать тех, кто по какой-либо причине не последовал указаниям на экранах.
Офицер охраны орбитального порта с трудом выбрался из-под обломков рухнувшего потолка. Он двигался медленно, словно муха в густой смоле. С огромным усилием он поднялся на ноги. В глазах у него всё расплывалось, а звуки доносились как будто издалека, приглушённо.
Визор дополненной реальности показывал что-то странное и невразумительное, как в каком-то старом блокбастере. На нём мелькали ряды бессмысленных цифр.
Офицер сорвал его и попытался осмотреться. Всё вокруг было в дыму. Под потолком аэропорта уже кружили дроны, которые внимательно осматривали каждый участок здания в поисках подозрительной активности.
Но это было наверху. А внизу то, что сначала показалось офицеру смолой, было кровью. Попытавшись осмотреть свои руки, он ощутил неожиданную тяжесть. Внезапная массивность боевого экзокостюма не облегчала движения, а наоборот, тянула руки к земле.
Убедившись, что его руки на месте и кровь, по всей видимости, не его, он осмотрелся по сторонам настолько, насколько это позволяла плавно оседающая пыль и дым.
Стандартные ограждения, которые обычно разделяют встречающих и прибывающих, были активированы на полную мощность и превратились в силовые барьеры. Теперь они служили для того, чтобы отделить бастующих от Сил Гражданской Обороны, которые оцепили зону прибытия, где должен был приземлиться шаттл с разыскиваемой террористкой Камиллы Сальтар. Она является лидером «Neuro Free Foundation» и проявила невероятную наглость, прилетев официальным рейсом прямо в главный региональный орбипорт ГГСР. Более того, она официально объявила об этом по всем своим каналам
Жители города, которые разделяли идеалы НФФ и сочувствовали им, были в восторге. Они поспешили в орбипорт, чтобы увидеть своего идейного лидера.
Также там собрались и те, кто был категорически против движения НФФ. Они пришли, чтобы увидеть публичный акт самоубийства. Встреча представителей противоборствующих идейных групп не могла не перерасти в конфликты. Однако сотрудники СГО не обращали внимания на вспыхивающие стычки, всё их внимание было сосредоточено на посадочной зоне.Это действительно было необъяснимым самопожертвованием.
Когда Сальтар прибыла на место, её встретили три группы людей. Одна группа планировала захватить её и предать суду. Другая группа — её сторонники, которые держали транспаранты с надписями в её поддержку. А третья группа хотела, чтобы суд над Сальтар состоялся прямо там, не сходя с трапа самолёта. Последние две группы уже начинали боестолкновения, хотя они были незначительными и быстро угасали.
Технология нейропроцессинга разделила общество на два лагеря: тех, кто принял новые правила игры, и тех, кто попытался им противостоять. В мире, где информация избыточна и распространяется с невероятной скоростью, невозможно найти город, который бы полностью поддерживал только одну сторону. В любом обществе всегда найдутся люди, которые не согласны с общим мнением. Неважно, где это происходит — в самом центре «Бельгийских экополисов» или в ГГСР — всегда найдётся несколько процентов людей, которые поддерживают точку зрения, противоположную той, которая является доминирующей в обществе в данный момент. Но если два процента от небольшого экополиса — это несколько десятков человек, то, если речь идёт о крупном мегаполисе, таком как ГГСР, два процента от его горажан составят миллионы людей.
Не все, кто поддерживал НФФ, пришли отбивать свою миссию. И даже если бы они все пришли, то вряд ли обычная толпа невооруженных гражданских смогла бы справиться с небольшим взводом полностью готовых к бою ПШ «Василисков». Взвод противопехотных шагоходов был, было даже много больше, могло показаться что это ярмарка военных достижений СГО. ГССР встречал Сальтара как рок-звезду, но никто не ожидали, праздничный салют. Было ясно, что недовольная толпа пошумит, в худшем случае разобьёт пару голоэкранов и создаст видимость сопротивления. Но затем люди разошлись бы по своим комнатам, получив новые штрафы, но с чувством выполненного долга и ощущением, что они причастны к чему-то значимому. Террористку примут, и вскоре никто уже не вспомнит об этом инциденте.
Это было очевидно и для Сил Гражданской Обороны Главного Города Северного Региона, и для людей, поддерживающих Neuro Free Foundation. Появление столь опасного преступника было беспрецедентным. Мышь смело бросилась в логово льва, и это вызвало недоумение, но ожидать счастливого конца для Сальтар было бы слишком наивно. Все всё понимали заранее. Но, к сожалению, все ошиблись. Того что случилось не мог представить даже в самых страшных комарах неодин человек.
Дым рассеивался, и пыль постепенно оседала. Офицер орбитального порта видел всё больше и больше вокруг себя, но радости это не приносило. Вокруг он находил десятки, нет, сотни изуродованных тел. Чем больше он смотрел, тем больше их было. Бесформенные человеческие останки лежали повсюду, иногда среди них можно было заметить детали кибернетических имплантов и частично обугленные тела.
Увидев выгоревшие трупы, офицера моментально окутал запах, тошнотворно-сладковатый аромат горелого человеческого мяса, смешанный с химическим привкусом расплавленных синтетических материалов. Рвотный позыв не заставил себя ждать, и офицер рухнул на колени, борясь с приступом тошноты. Тяжелый экзокостюм, давящий на него всей своей массой, почти вдавил его в землю. В попытке удержаться, он выставил руки вперед, погружая их по локти в кровавое месиво.
Сквозь слезящиеся глаза он разглядел жуткую картину: густая, багровая кровь, покрытая маслянистой пленкой, под которой виднелись обугленные желтоватые куски костей. Повсюду валялись пропитанные кровью лоскуты синтетической одежды, некогда яркой, теперь всех оттенков красного и черного. Между ними, как паутина, тянулись тончайшие нити нейроконнекторов, переливавшиеся перламутром, ещё сохранившие свой зловещий блеск.
Тела, изуродованные до неузнаваемости, распластались в неестественных позах, их конечности скрючивались, как будто в последнем мучительном порыве. Некоторые лица замерли в масках агонии, глаза остекленели, застыв в вечном ужасе. Вдали, среди развалин, вспыхивали последние искры пожара, которые бросали жуткий, мигающий свет на эту картину кошмара.
Перед ним раскинулось болото человеческой плоти, смесь металла, крови и пепла. В центре всего этого ужаса стоял человек, офицер, всматривающийся в ад, в который превратилось место трагедии. Его сердце сжалось, разум отказывался принимать увиденное, но глаза, против его воли, продолжали впитывать каждую деталь этого кошмара.
В свете дрожащих огней аварийных ламп картина перед ним становилась всё отчетливее. Откуда-то издалека доносились приглушенные хрипы и слабые крики, звуки жужжащих дронов, создавая жуткую симфонию апокалипсиса. Офицер повернул голову и увидел, как медленно, с жуткой неотвратимостью движутся дроны, начинавшие убирать останки и заливающие их дезинфицирующими растворами. Внезапно его внимание привлекло движение. Из-под груды обломков и тел высунулась рука с мехаматическим модулем, она дергалась в хаотичных конвульсиях. Из-под обожженных краев кожи виднелись небольшие куски биополимерного металла, выступали тонкие переливающиеся нити, каждое движение руки сопровождаемые хлюпаньем. Каждый новый звук отдавался эхом в его голове, усиливая чувство ужаса и вымещая из сознания всё остальное.
Ужас осознания навсегда стёр из его памяти прибытие отрядов СГО. Стёр из памяти поток прибывающих людей, заполонивших собой весь Пулковский орбитальный комплекс. Стёр воспоминание о прибытии орбитального шатла, на котором прилетела Сальтар, как открылся шлюз. И как она нажала на брелок, хотя видеть этого он никогда и не мог.
Всё, что офицер когда-либо знал, его имя, лицо своей дочери, день рождения отца — всё это было вымещено из его сознания. Осталось только кипящее кровавое болото, которое булькало и дымилось, напоминая зловонную бездну. Офицер стоял на коленях и всматривался в этот густой бульон, словно в поисках утраченной истины, но находя лишь бездну, которая поглощала его разум. Из этой бездны к нему начали тянуться сначала тонкие перламутровые нити, затем провода словно тонкие пальцы мёртвых, за ними толстые кабели начали оплетать его руки, как железные змеи. Их холодные, металлические объятия были мертвыми, лишёнными жизни, но нещадными.
Оцепенев от ужаса, он продолжил всматриваться, видя всё новые и новые безумные образы. В его сознании вспыхивали сцены из кошмаров: лица мёртвых, их глаза, смотрящие на него и полные упрёка, и губы, шепчущие невнятные обвинения в его адрес. В этих видениях переплетались образы лиц тех, кого он знал, и тех, кого никогда не видел, кричащих и зовущих его по имени, которого он больше не помнил. Его разум плавился под давлением этих образов, каждый из которых был ярче и страшнее предыдущего, тянув его всё глубже в пучину безумия. Звуки стали невыносимыми: звон металла, хруст костей, шепот, превращающийся в крик.Он чувствовал, как кабели, словно живые, проникали под кожу, обвивали его нервы, обжигали изнутри причиняя мучительную боль. Его тело содрогалось в конвульсиях, а собственная кровь начала смешиваться с болотом. Мир вокруг него превратился в вихрь боли и страха, он потерял контроль, тонул в этом ужасе, пока не осталась только бурая засасывающая в себя тьма.
Пока судьба не смилостивилась над ним. Один из сотен курсирующих дронов, поддерживающих статус изоляции внутри орбитального порта, сбился с курса. Его система идентификации не распознала меток на боевом экзокостюме офицера охраны. Точный высоковольтный импульс поразил оголённый из-за близости к взрыву резервный предохранитель, обеспечивающий работу аварийных сервомоторов, которые не позволяли боевому костюму сложиться под собственным весом.
Раздался глухой хлопок, и верхняя часть доспеха со страшным треском переломила хребет офицера. Он почувствовал, как холодные металлические пластины костюма врезались в его плоть, а невообразимая ментальная агония мгновенно сменилась ледяной пустотой. Жуткий хруст его позвоночника и звуки разрывающихся тканей разорвал пространство вокруг него. Из его рта вырвался предсмертный хрип, а глаза отражающие весь пережитый ужас закатились. Последнее, что он видел перед окончательным затмением сознания тьма поглотила его окончательно.
За 15 минут до этого.
На борту царила гробовая тишина, все пассажиры воздушного борта “Gaviota 7701” были бледны, ни у одного из летящих на шатле не было лица. Взгляд каждого был отрешен и пуст, экраны транслирующие судебный процес оставались без внимания. Камилла не использовала оружие и никому не угрожала. Просто объявила, что точка назначения этого шатла изменилась, и вместо того чтобы лететь в НША, борт направляется в противоположную сторону — в Объединенную Российскую Федерацию, конкретно в Первый Орбитальный Порт ГГСР.
Спорить с ней было бессмысленно, да и желающих спорить не было. Для этих пассажиров и команды борта Камилла была национальным героем, сражающимся за право людей мыслить свободно без постороннего вмешательства. Она объявила об перенаправлении маршрута не только присутствующим на борту, но и всему миру во время прямой трансляции через новостные каналы, облетевшей мир подобно грому. Никто из пассажиров не хотел выяснять мотивацию современной Жанны Д’Арк. Все безропотно понимали, что это несомненно направленный на всемирное благо поступок. Но никто не понимал его причин. Многие испытывали гордость за то, что они оказались в первых рядах свидетелями истории, но абсолютно все были в ужасе, зная, куда система контроля шаттла изменила маршрут.
Мировые медиа транслирующие происходящее, как и весь мир, были расколоты ровно пополам. С одной стороны были сторонники нейропроцессинга, стремившиеся глубоко интегрировать его в каждый аспект жизни. Они видели в этом будущее человечества, где технологии и сознание сливались воедино, открывая новые горизонты возможностей и совершенства. С другой стороны стояли их противники, цеплявшиеся за традиционные человеческие ценности и отвергавшие вмешательство в человеческую сущность. Эти люди верили в святость биологического разума и естественного пути развития. Не было никаких национальных и расовых конфликтов, никакой межрелигиозной розни. Они все одномоментно закончились. Камень преткновения остался ровно один.
Каждый из участников последнего конфликта считал своего оппонента чистым злом. Одни обвиняли других в потере человечности, став рабами технологий, подчиненными холодным алгоритмам и сетевым узлам. Они видели своих противников как марионеток, лишенных души и истинных эмоций. В то время как другие, напротив, считали первых отсталыми ретроградами, боящимися прогресса и будущего. Для них противники были дремучими варварами, отказывающимися от великого дара — улучшения себя и мира через технологии. Ничто не могло примирить враждующие стороны: либо полная победа, либо вечный конфликт. Другого не дано.
В этот момент весь мир следил за тем, как одна женщина пытается изменить ход истории, держа в заложниках пассажиров шаттла. Она была воплощением протеста, символом сопротивления одному из самых мощных течений эпохи. Люди верили в то, что будущее можно изменить, и надеялись на то, что этот, казалось бы, полностью лишенный логики поступок таит в себе сакральную глубину. Её дерзкий акт, транслируемый в реальном времени по всем каналам, захватил внимание миллиардов. Казалось, что каждый миг на борту был наполнен электрическим напряжением, а пассажиры, чьи судьбы были переплетены с этой женщиной, осознавали свою роль в грандиозной драме, разыгрывающейся на глазах у всего мира.
Как ещё могли себя ощущать пассажиры борта, кроме как в неописуемом первобытном ужасе, осознавая, что они буквально летят в ад?
Но на лице Камиллы не было и тени тревоги, словно этот шаттл продолжал следовать по изначальному маршруту. Она нервничала лишь потому, что не любила летать. "То, что может упасть, обязательно упадёт. Как глупо было бы умереть в авиакатастрофе," — подумала она про себя.
Её слегка вспотевшие ладони сжимали небольшой овальный металлический брелок, который она не выпускала из рук, но то и дело нервно покручивала его пальцами.
"Подумать только, до сих пор падают," — не успокаивалась Камилла. — "Знала бы, пешком бы пошла, месяц бы шла, да сама бы без посторонней помощи пересекла Евромеридианный силовой барьер." Отвлечься от мыслей совершенно не получалось. Визор транслировал ей важную информацию, которую необходимо было изучить до прилёта в ОРФ, но она никак не могла на ней сконцентрироваться, думая только о том, как шаттл рухнет прямо с орбиты, как откажут все важные для полёта системы и она, разыскиваемая спецслужбами половины планеты, погибнет предельно нелепо, упав с высоты четырёхсот двадцати километров.
Предприняв очередную попытку не думать о катастрофе, она тихим голосом, который в силу могильной тишины показался всем людям на борту как выстрел из пушки, сказала: "Можно стакан воды?"
Камилле подошла бортпроводница. Её глаза были безжизненными, а руки дрожали так сильно, что добрая треть стакана с водой разлилась по пути. Однако это не вызвало возмущения у залитых пассажиров, ведь все они летели в ад и ни о чём другом не могли думать. Слегка подмоченная одежда радикально не меняла их ситуации.
Камилла подняла голву, ее закрытые глухим визором глаза через датчики увидели бортпроводницу с бледным лицом, которая так сильно сжимала прозрачный стакан из экополимера с водой, что побелели костяшки пальцев. Камилла осторожно, но уверенно забрала стакан и лёгким жестом дала понять бортпроводнице, что та может быть свободна.
Визор Камиллы продолжал транслировать важные сообщения и технические схемы, передавая самую важную информацию, которую ей необходимо знать. Она пыталась сосредоточиться на данных, но каждый раз её мысли возвращались к образу шаттла, падающего с орбиты. Она представляла себе, как отключаются системы жизнеобеспечения, как усиливается гравитационное притяжение, как металлический корпус обгорает при входе в атмосферу. Все её страхи казались воплощенными в этой беззащитной капсуле, скользящей по орбитальной трассе.
Сделав глоток воды, Камилла почувствовала, как холодная жидкость скользнула по её горлу, ненадолго отрезвив её разум. Даже мысли о предстоящей встрече в Орбитальном Порту и тех, кто ждал её там, не отрезвляли ее сознание. Этот внезапный полет был внезапен для всех и даже для нее, самой, так было надо, она это знала, она плохо понимала нюансы но точно знала свою главную цель.
Окончательно сдавшись понять все то что ей тарнслирвоал визор, она переключила его на скачивание всей важной информации которую она не успела изучитьт, оказавшись в зоне ОРФ связь ее визора с безнейронной сетью будет потеряна.
— Мы знаем, что то, что вы делаете, это правильно, и мы готовы! — поднялся со своего места мужчина чуть старше средних лет. Его взгляд был напуганным, лоб покрыт испариной, а голос дрожал, но он определенно гордился тем, что нашёл в себе силы высказаться.
Сквозь визорные панели начал виднеться Орбипорт, до посадки оставалось совсем немного, и Камиллу это жутко обрадовало. Несмотря на то, что встречать её планировали по первому разряду при полном параде, её это совершенно не заботило, чего не скажешь о пассажирах борта. Как только выдвинулись посадочные опоры и шаттл надёжно зафиксировался на посадочном фиксаторе, раздался лёгкий толчок, вызвавший вскрики пассажиров.
— Пора, — сказала Камилла.
Вокруг борта началось движение. Шаттл окружили бойцы СГО, а беснующаяся толпа снаружи, казалось, удвоила или утроила своё неистовство. Воздух буквально начал дрожать от напряжения.
Камилла даже не обернулась на пассажиров шатла. Они не понимали смысла происходящего, страх был написан на каждом лице, их глаза полны решимости. Визор Камиллы дал ей сигнал о том, что связь с общей сетью потеряна, и дальше полагаться придется исключительно на скаченную базу, последним сообщением перед тем, как она переключила его в наблюдательный режим, готовясь к предстоящему событию.
Шум толпы за пределами корабля нарастал, сливаясь с гулом двигателей и мерным постукиванием посадочных опор. Прямо за внешними стенами шаттла гремели лозунги, раздавались крики, слышались звуки спорящих и скандирующих людей.
Она встала, сжав металлический брелок в руке, и направилась к выходу. Бортпроводники, оставаясь на местах, пытались сохранять спокойствие, но их лица выдавали нервное напряжение. У них не было никаких инструкций, которые бы описывали их действия в случае пристыковки орбитального шаттла на этой территории. В этот момент каждый пассажир борта чувствовал себя не просто наблюдателем, а активным участником великого события.
Камилла стала перед гермодверью шаттла которая начала медленно открываться, впуская внутрь холодный воздух и звуки окружающей толпы. Взгляды всех на борту были устремлены на неё, в этой тишине, наполненной предвкушением и страхом, она сделала первый шаг в новую реальность, зная, что именно она станет началом великого изменения. Но не отдавая себе отчета каким образом.
Вокруг борта началось движение. Бойцы СГО окружили его, а беснующаяся толпа, кажется, удвоила или утроила своё неистовство, воздух буквально начал дрожать от напряжения.
Из воздушного борта выдвинулся трап и начала подниматься гермодверь. И толпа затихла. Несмотря на то, что технически полное поднятие заняло бы всего пару секунд, количество внимания, направленного на неё, будто замедлило время. Внимание людей по всему миру и непосредственно в орбипорте, прикованное к голопанелям, словно образовало купол тишины.
Механизм поднятия начал издевательски неспешно подниматься, показывая сотням миллионов глаз по всему миру, как дверь ползёт вверх. Звук работы механизма эхом разносился по округе, каждый щелчок и скрежет отдавались в ушах наблюдающих, создавая ощущение напряжённого ожидания.
Камилла, находясь внутри, чувствовала, как это мгновение тянется вечностью. Но её сердце билось не чаще чем обычно, напротив посадка ее сильно успокоила, лицо наполовину закрытое визором оставалось непроницаемым. Она знала, что все взгляды прикованы к ней, но сейчас ее абсолютно не волновало что каждый её шаг, каждое движение будут оценены и интерпретированы.
Важен был лишь брелок в ее руке и ее миссия.
Из-под медленно поднимающейся двери сначала показались стройные ноги, обутые в высокие сапоги из чёрной кожи с металлическими вставками и светодиодными полосами, которые мерцали синим и зелёным цветами, придавая им гротескно-футуристический вид. Затем стали видны узкие бёдра, обтянутые короткими шортами и опоясанные ремнём с множеством карманов, из которых выглядывали элементы инструментов и устройств.
Далее открылся плоский живот, украшенный несколькими татуировками с абстрактными узорами, которые казались оживающими при каждом её движении. Топик, плотно облегающий её тело, был снабжен датчиками, которые мониторили её жизненные показатели и синхронизировались с её снаряжением. Ниспадающие каскадом на плечи и спину волосы были заплетены во множество тонких косичек, в которые были вплетены разноцветные бусины и тонкие светодиодные нити, мерцающие в такт её движению и создававшие эффект неоновой ауры вокруг неё.
Девушка держала левую руку поднятой и закинутой за голову, вдоль запястья шли провода, пересекающие браслеты, и ведущие к блоку, закреплённому на её спине. Кисть руки была частично скрыта в механической перчатке, покрытой тонкой сетью проводов и сочленений, которые подрагивали в такт её движению. Каждый палец перчатки заканчивался омниинструментом, универсальным инженерным прибором.
Когда дверь поднялась чуть выше, стало видно её лицо. Оно было симпатичным, с чёткими чертами, высокими скулами и полными губами, но большую часть лица, всё что было выше носа, скрывал громоздкий визор. Визор, напоминающий высокотехнологичную маску аквалангиста, полностью закрывал её глаза и верхнюю часть лица, где на месте глаз был небольшой узор из камер и датчиков. От него отходили многочисленные провода, которые переплетались с её косичками и исчезали в волосах, создавая сеть, напоминающую морскую сеть с запутавшимися в ней волокнами растений.
И, наконец, стала видна её правая рука, высоко поднятая вверх. Она была украшена лёгким цветочным орнаментом, который, по мере открытия двери, извивался по её руке, постепенно теряя свечение, оказавшись на дневном свете. В самый последний момент стал виден овальный металлический брелок, торцом зажатый между средним и указательным пальцем. Солнечный свет отразился от брелка, на мгновение ослепив всех, кто смотрел на Камиллу.
Старший оперативник, возглавлявший операцию захвата, приготовился озвучить стандартную речь для подобных случаев. Толпа, предвкушая грядущий протест, набрала воздуха, готовясь выразить своё негодование криком или, наоборот, поддержать СГО. В данный момент они были возмущены «незаконным задержанием», но крикнуть им так и не удалось.
Камилла аккуратно положила большой палец правой руки на центр брелка. Дактилоскопические сканеры мгновенно начали процесс инициализации, подтвердив её личность и предоставив доступ к скрытому функционалу брелка. Протокол активации получил разрешение.
Незримая, но ощутимая, как лёгкий разряд статики, волна пошла от брелка плотной пульсирующей волной, стремительно распространяясь из центра. Время не просто замедлилось — оно замерло. За одно мгновение волна покрыла полкилометра, проникая через любые препятствия, проникая в каждую щель и просачиваясь через любую материю.
Тишина окутала всё вокруг. Затем раздался ужасающий крик сотен тысяч голосов, сливающихся в симфонию боли и страдания. Люди в толпе начали корчиться, их лица исказились в мучительных гримасах. Крик разрывался на части, словно нити, когда тела вспыхивали. В одно мгновение сотни людей превратились в безликую массу, их кожа под экзокостюмами испарилась в кровавый туман, оставив после себя лишь обнажённую плоть и кости. Металлические конструкции орбипорта начали дергаться и скручиваться под воздействием необъяснимой силы. Машины и барьеры, защищавшие оперативников, погасли. Прозрачные полимеры утратили свою прозрачность, став мутными, словно восковыми. Элементы рушащихся конструкций смешивались с кровавыми остатками толпы. Осколки стекла, обломки бетона и металлические обшивки зданий разлетались, как дробь от выстрела, оседая на землю зловещим дождём.
Оперативник, стоявший за транспортным средством, осел, как и весь отряд СГО, словно из них вынули батарейку. Из технических отверстий боевых машин начали медленно сочиться кровавые подтеки. Орбипорт был разрушен. Все, кто был внутри, за исключением одного чудом выжившего офицера безопасности, исчезли, оставив после себя лишь кровавую завесу и обломки, освещаемые красным светом, исходившим от уцелевших голопанелей.
Вот такой вот эпизод, если понравилось, то ещё раз приглашаю в телеграмм, будете знать информацию о ходе работы первыми.
P.S. Если накосячил с оформлением поста, извините, я тут пока ещё не очень хорошо разобрался в вёрстке.
