Igor Volkov "Alarm", 2021. Watercolor, 76 × 56 cm. Private Collection.

Перед вами полотно, где форма и философия вступают в сложный диалог. Визуальный хаос, напоминающий дионисийскую оргию линий, лишен ясного центра и границ. Этот лабиринт психоделических паттернов, где простейшие геометрические формы сплетены в бесконечный кроссконтурный узор, существует по своим внутренним законам. Каждый цвет, отгороженный черным контуром подобно витражному стеклу, вибрирует в изоляции, создавая напряженное, почти звучащее поле. Здесь нет нарратива, только чистое, беспредметное представление, визуальный эквивалент мировой воли Шопенгауэра — слепой, неудержимой и самодостаточной.

И в самый эпицентр этого красочного вихря вмонтирована абсолютная тишина — идеальный черный круг. Он не является геометрическим центром композиции, но становится ее метафизическим фокусом. Это прямое цитирование и радикальное переосмысление «Черного квадрата» Малевича. Если квадрат Малевича — это нулевая точка, конец всего предшествующего искусства, икона небытия, застывшая на пороге нового мира, то этот черный круг — динамическая бездна. Это уже не икона, а портал. Он не просто отрицает, он поглощает и излучает. Это апейрон Анаксимандра — беспредельное начало и конец всех вещей, вечно порождающее этот разноцветный сансарический узор и втягивающее его обратно.

Картина раскрывает тайну Черного квадрата, которую сам Малевич лишь наметил. Его пустота была статичным пределом. Здесь пустота обретает космическую функцию: это черная дыра, гравитационная воронка мирового представления. Хаотическая воля, проявляющаяся в бесконечном множестве форм и цветов, неизбежно стягивается к точке собственного исчезновения и, возможно, нового рождения. Весь витражный хаос — лишь игра на поверхности этой бездны, сон, который снится ничто.

Таким образом, полотно становится достойным продолжением малевичевского жеста, переводя его из плана чистой формы и мистического отрицания в план вселенской динамики. Это не итог, а процесс. Не икона конца, а диаграмма вечного цикла: воля, кристаллизующаяся в представление, и представление, растворяющееся в первоначальной воле через черный круг абсолютного незнания.

Фанера, краски, время

Автор - художник Кулешов Евгений.

Завершил работу над новой картиной. Это небольшое полотно, размером 21 на 30 см, но для меня оно стало целым исследованием. Изначально задача была чисто технической: упражнение на создание правдоподобных текстур. На одном холсте мне хотелось «примирить» матовость старых досок, грубость ржавого металла и невесомость бабочки-мотылька.

И вот работа готова. Но теперь встает самый интересный вопрос: как ее назвать? У меня есть два варианта, и выбор названия, как оказалось, может изменить восприятие всей истории.

Искусство иллюзии: зачем нужны текстуры?

Моя главная цель была в том, чтобы зритель поверил: вот это — шершавая, потрескавшаяся от времени древесина, а это — облупившаяся краска на металле, покрытом ржавчиной. Достичь этого — значит зацепить взгляд, дать ему «пощупать» картину на расстоянии.

Я работаю акрилом, и эта техника требует глубокого понимания материала. Здесь нельзя просто мазнуть кистью — нужен комплекс знаний.

• Укрывистые, плотные слои создавали основу, массу объекта.

• Полупрозрачные лессировки добавляли глубину, сложность цвета и ощущение старины.

• Мастихин стал главным героем в изображении ржавой замочной скважины. Он оставил характерные, фактурные следы, имитирующие слой облупившейся краски и коррозию под ней.

Каждый элемент рождался в несколько этапов. Например, холодные серые доски на самом деле состоят из охры, умбры и сизых оттенков. А тончайшие трещины на них — это кропотливая работа тонкой кистью по уже высохшим нижним слоям.

От техники — к смыслу: появление бабочки

Изначально у меня был фотореференс: старая дверь с ржавой фурнитурой. Но я сознательно отошел от копирования. Картине не хватало точки притяжения, живого контраста. Так родилась идея добавить бабочку-мотылька.

Этот легкий, почти эфемерный элемент стал завершающим аккордом. Он не только уравновесил композицию, но и кардинально изменил настроение работы. Простое упражнение превратилось в картину с внутренним сюжетом.

Две истории в одном названии

И вот мы возвращаемся к главному вопросу. От выбора названия зависит, на какую «историю» настроится зритель.

1. «Мотылек». Просто, лаконично, загадочно. Взгляд сразу цепляется за хрупкое существо. Возникает вопрос: "Что он там увидел, заглянув в темную скважину? Чем заняты люди за этой дверью?" Здесь рождается интрига, почти детективный сюжет. А если вдуматься в само слово «мотылек» — от «мотаться», быть непостоянным, — появляется еще один философский пласт.

2. «Ночная бабочка». Это название звучит таинственнее, даже немного драматично. Оно создает иное настроение: «Ночная бабочка и темная скважина».

Так техническая задача по изучению текстур неожиданно завершилась рождением образа, который просит название и рождает истории. Для меня это ценный опыт: даже следуя учебной цели, важно оставаться художником, который вносит в работу часть своего видения, свой вопрос к миру.

А как вам кажется, какое название — «Мотылек» или «Ночная бабочка» — лучше раскрывает эту работу?

Х/М 60х80 '25
Я уже говорил что невероятно сложно сфотографировать поверхность когда от неё отражается свет , тысячи мазков, неровностей, впаден , выпуклостей - всё это отражает свет , а если ещё и гамма картинки тёмная - коричневая то вообще караул . Кто-то говорил про освещение или специальные боксы для фотографирования , может быть поможет , но у меня такого нет , поэтому выкладываю как есть , вживую я вас уверяю всё намного лучше .
Эту работу можно увидеть на выставке до 9 января
Так же ссылки на мои соцсети :
https://t.me/feliciniarts телеграм канал с аукционами
https://vk.com/clubfelicini вк сообщество где в товарах найдёте картинки с ценами
Всем спасибо за внимание!

Кому это что-то напомнило, напишите мне об этом, пожалуйста.

А это - очередной чёрный квадрат (у меня - уже третий)

2025 год: