Исчезновение разрушило семью шефа полиции города Мейплтон Кевина Гарви: его жена Лори ушла в секту «Повинные» (они носят только белое, много курят, постоянно молчат и устраивают радикальные акции), отец угодил в психушку, дочь Джилл совсем отбилась от рук, а сын Том уехал в неизвестном направлении помогать проповеднику Уэйну, способному (якобы) утишить боль простыми объятиями.

Первому сезону «Оставленных» задавали библейские зарисовки под пронзительные мелодии неоклассика Макса Рихтера. Скорбь, боль, печаль — шоу целенаправленно било по уязвимым местам зрителя, легко провоцируя его реакцию. «Вознесение» оставило главных героев без родных и любимых людей, разрушило их семьи, поставило под сомнение смысл существования. Это была классическая драма, цепляющая безысходностью и неотвратимостью утраты, интимная и вполне реальная, несмотря на однозначную сверхъестественность происходящего. Исчезновение использовалось как аллегория будничной трагедии, которая рушит привычный порядок вещей и кого-то заставляет искать утешение на дне стакана, кого-то толкает на самоубийство, а кого-то отправляет прямиком в ряды секты.

«Мы начали шоу после того, как “Титаник” затонул. Цеплялись за доски посреди океана», — проводит аналогию исполнитель главной роли Джастин Теру. Понятное дело, в такой ситуации не было места оптимизму, но Линделоф, один из создателей легендарного «Остаться в живых», привык рушить шаблоны. Ему удалось закончить сезон на проникновенной ноте, которая дарила героям будущее и позволяла повернуть шоу в абсолютно противоположном направлении. Доски принесло к берегу, и «Оставленные» кардинально поменялись, превратившись из хмурой постапокалиптической притчи в нечто куда более глубокое и масштабное.

На смену трагичным композициям Рихтера пришло бодрое кантри. Из разрываемого внутренними противоречиями городка Мэйплтон действие перенеслось в Миракль – место, где не пропал ни один человек. Сценарий начали писать с чистого листа, книга Перротты легла в основу только первого сезона. Линделоф получил свободу действий и признается, что вдохновлялся шоу, шокировавшим его еще в детстве. «Без “Твин Пикса” “Оставленных” бы не было», — говорит Дэймон, который намеренно повысил градус абсурда и вывел сериал на совершенно новый уровень. Сперва «Оставленные» поставили ребром важный вопрос веры, всерьез заговорив о божественном вмешательстве, а затем так же смело позволили себе окончательно потерять связь с реальностью, показав зрителю загробный мир, где для того, чтобы воскреснуть, нужно спеть в караоке.

«Оставленные» — экранизация одноименного романа Тома Перротты: самой книги хватило на один сезон, и писатель, лично участвовавший в адаптации своего произведения для телеформата, продолжил разрабатывать канву сериала вместе с командой сценаристов. Последними руководил Деймон Линделоф — один из авторов «Лоста» и «Прометея»: если его предыдущие проекты при всей амбициозности замысла отличались известной неряшливостью исполнения, то «Оставленные» — безусловно, триумф Линделофа как шоураннера. Сериал, который поначалу можно было уличить в эксплуатации темы скорби и отчаяния, прибавлял на глазах и сложился в итоге в очень гармоничную конструкцию — двусмысленную и убедительную одновременно. Наконец, доброго слова заслуживает бывший программный директор HBO Майкл Ломбардо: он покинул канал в прошлом году после неудачного второго сезона «Настоящего детектива» и провалившегося «Винила», но прежде успел — вопреки низким рейтингам — продлить сериал на третий и, как выяснилось, совершенно грандиозный сезон.

Со временем шоу потеряло свою безапелляционность — зрителям подкинули пачку загадок с многочисленными вариантами решения. Неоднозначность трактовок происходящего повысила интерес к сериалу любителей разгадывать тайны и строить теории. Впрочем, Линделоф и Перротта достаточно быстро дали понять, что отгадки их мало интересуют — фокус снова-таки направлен на реакцию людей, сталкивающихся с чем-то, что они не могут осмыслить. Даже в самой абсурдной ситуации «Оставленные» препарировали эмоции, выискивая в укромных уголках разбитых на части сердец остатки любви и трепетно выращивая на мертвой почве большое и светлое чувство.

От актерского состава в таких условиях требовалось работать с невероятным надрывом — не переигрывать, превращая все в фарс, но тащить на своих плечах шоу, где сюжетная линия отходит на второй план, уступая место духовной и эмоциональной составляющей. Проходя кастинг, Джастин Теру (шериф Кевин Гарви) едва ли догадывался, что в какой-то момент ему придется играть президента США, нового Иисуса и братьев-близнецов, один из которых убивает другого, а Кэрри Кун (Нора Дерст) даже не надеялась, что шоу сделает из нее одну из главных телеактрис нового поколения (в «Фарго» ее позвали уже после «Оставленных»). Кристофер Экклстон эффектно избавился от ярлыка «Девятого Доктора», сыграв преподобного, который переписывает Библию, а номинантка на Золотой глобус Эмми Бреннеман и работавшая с Клинтом Иствудом и Стивеном Содербергом Энн Дауд выдали настолько мощные и многогранные образы, что хочется поставить под сомнение значимость любых наград в кино и ТВ-индустрии. Заметьте, ни слова о самой известной актрисе шоу – Лив Тайлер, чья популярность все-таки уступила таланту.

В третьем сезоне «Оставленные» пустились во все тяжкие. В саундтреке оказались каверы на Depeche Mode и A-HA, The Beach Boys и Wu-Tang Clan, саркастичного юмора и троллинга стало еще больше, а фундаментальные рассуждения о судьбе человечества и судном дне перемешались с зарисовками об оргии на пароме в честь льва-осеменителя и попытках предотвратить всемирный потоп, исполнив песню, посвященную богу дождя. Шоу уже не стеснялось временами откровенно смеяться над религиозным фанатизмом, но при этом умудрялось сохранять баланс и выдать несколько невероятно сильных эпизодов в духе первого сезона.

«Я надеюсь, что наш сериал запомнят за его смелость. Он раздвинул границы и заставил людей по-настоящему что-то чувствовать», – говорит Кэрри Кун. Линделоф и Перротта осознанно рисковали, когда решили перекроить законы жанра и долгое время делали вид, что их интересует не столько «конечный пункт путешествия», сколько то, что чувствуют герои по пути к нему. Персонажи «Оставленных» прошли долгий путь, претерпев не одну моральную трансформацию — превращались из отчаявшихся и нежелающих жить в тех, кто с нетерпением ждет завтрашний день, из сумасшедших в пророков, из пророков в сумасшедших, а из неверующих в свято чтущих высшие силы. Они сомневались и искали ответы, они теряли надежду и заново находили смысл существования, они пытались заполнить пустоту внутри и дарили друг другу иллюзорное счастье. Они, в конце концов, были обычными людьми — слабыми и сильными одновременно, неидеальными и от того очень близкими публике. Они задавали вопросы зрителю – порой настолько животрепещущие, что становилось не по себе. Они заново раскрывали понятия веры, надежды и любви. Особенно любви.

Если попытаться описать сериал через одну оппозицию, то, пожалуй, это будет пара «вера — неверие». Оказавшись в экстремальном положении, подтвердившем тщету и ничтожность человеческой жизни (позиция «Повинных») или божий промысел (папа римский тоже исчез!), герои сами выбирали, на кого им теперь уповать. Фокус «Оставленных» в том, что авторы не отдавали явного предпочтения одной стороне: при желании в сериале можно усмотреть как нигилистический (все бессмысленно и бесполезно), так и религиозный (потустороннее измерение все-таки существует) пафос. Главный герой (сейчас последует спойлер!) трижды умирает и воскресает вновь: вокруг этого в кругу его родных складывается своя мифология — и даже сочиняется новый том Священного Писания. Все это, впрочем, совсем не выглядит пошлой манипуляцией: Линделоф и Перротта блестяще соединяют христианский сюжет и авантюрный — в чистилище Кевин побывал и наемным убийцей, и президентом в бункере.

Линделоф признается, что концовку шоу сочинили еще до того, как придумали, о чем будут остальные серии третьего сезона. В какой-то момент создатели «Оставленных» поняли, что, несмотря на весь трагизм истории, которую они рассказывают, она прежде всего о любви. Сериал, который начинается с исчезновения 140 миллионов людей, заканчивается фразой «Ты же здесь», произнесенной со слезами на глазах спустя много лет после «вознесения».

Понимание того, что HBO выпустил шедевр, приходит значительно раньше финальной серии. Но когда на экране белые голубки будут слетаться к расположенному где-то в глубинке Австралии дому, вы наконец-то убедитесь в этом окончательно.

Автор: Юрий Шевченко

https://vertigo.com.ua/about-the-leftovers/

Автор Игорь Кириенков

https://daily.afisha.ru/cinema/5799-pochemu-ostavlennye-veli...