Воспоминания. Часть 4/3.
А далее вот что произошло…
Данила вырвался из-за дружеского стола и побежал за закуской на 4 этаж, там сало хранилось его домашнее. На столе всего хватало, но Данила был неугомонен. Я пошёл на кровать, а наш ефрейтор всё ж вырвался в соседнюю казарму.
Нарвался он на пьяное сборище, так же, как и все остальные, празднующих Нового года наступление. Получил он по морде, еле вырвался – пытались его скинуть с 4 -о этажа, но он вырвался и примчался в казарму. Помню, возле меня он чёт тёрся, но я неплохо принял на грудь и встать не мог. Гришина выключило от бессонных ночей и он так и уснул на стуле. Короче, обратно мчались Данила, Гришин и ещё кто-то. Силы были неравны и пришлось поднимать всю разведывательную роту. Связывали пьяных и тащили на плац независимо от воинских званий. И – гауптвахта до утра. Утром удивлённо смотрю на Данилу – весь в крови, побитый. Да-аа, вид не очень.
Часов в 10 утра поехали мы – Миша и я – на розыски по городу Хабаровск. Город не понравился, показался неуютным и огромным. Привезли мы всех шестерых, ушедших в самоход из бани. Часов в 17 прибыли, Гуляев бойцов застроил, "поймал" и пошла служба дальше.
"02" января 1995 -о года была сформирована сводная рота связи в количестве 133 человек. Командиром роты был назначен подполковник Варнавский, командир батальона связи 270 мсд. Гуляев стал одним из взводных, ну а мой титул не изменился.
Бойцы занимались изучением радиостанций, практическим их применением, но всё это было поверхностно. Перед убытием съездили пострелять.
"03" января получил 70 комплектов нового постельного белья, "04" утром выдавал, а "05" они утром уехали на аэродром.
"04" января из бригады Струков прибыл, офицер 1 батальона, подполковник Поздняков также был с ними. "Калина" был из моего батальона, Биткинин из ШМС, Дегтярёв из бсп (дезертировал).
В списки роты, убывающей в Нижегородскую область, были зачислены: сержанты Бондаренко, Кирносенко, младший сержант Исайков, рядовые Осипов, Печерских, Толстов.
Правда, Исайков вовсе не горел желанием покорять чеченские просторы, тем более механиком-водителем БМП. Он потерялся и вместо него полетел Ли. Может, с моральной стороны эт неправильно, но рота б потеряла опытного механика-водителя, сержанта и моего внештатного помощника, так как он исполнял обязанности старшины до меня. У меня опыта не было никакого.
Первая партия улетела "03" января, крайняя – "05". Улетели сопровождать личный состав командиры как полковые, так и дивизионное начальство. Наш ротный Гуляев также свалил.
В полку после убытия практически всего личного состава почти никого не осталось. За командира полка остался Денисенко. Жили мы неплохо эти несколько дней, водочку пили-попивали. Садились узким кругом лиц – Вова Хохлов, лейтенант из разведроты, Вова Никитин ("Саид") из комендачей и Битюцкий Александр отткда же. "06" посылку из дома получил и сало пошло на закуску. Как получил посылку. По какой-то причине, уж и не помню, документов на руках не было. Доверенность заверять некому – все на выходных. Выход нашёлся быстро – у бойцов роты связи были шахматы, а в шахматах тех была волшебная, фигурка – с полковой печатью на дне. Ну, сляпали доверенность, причём чёрным цветом – синих чернил не было.
Механики-водители БМП не улетели, кроме одного Козакова, что-то вверху не срослось. Остались в роте Волков, Грахов Роман, Калашников и Якунин. И вот, прослужившие по году ("деды" – 1,5 года служили тогда военнослужащие-"срочники"), после такого нашествия взяли в руки всё, что полагается и отмыли пол в расположении. Молодцы!
Перед вылетом Гуляев поставил задачу мне и Мише: всё сдать лишнее и списать. Я молодой, "не шарю" нихрена. На ходу научился соображать. Посдавали лишние кровати, матрацы, одеяла и подушки, прочее. Купили шоколад и вроде коньяк и сходили к двум Ольгам Николаевнам в вещевую службу полка. Одна из них – старший прапорщик Николаева, помощник начальника вещевой службы, помогала очень сильно да и мы вдвоём старались. Чудак "Чибис"!!! Думал, всё так легко. Мы искали аттестаты согласно списка убывших, после нахождения данного аттестата в более чем тысяче других данный боец списывался на 245 мсп. На человек 5 аттестаты мы не нашли, тут вернулся ротный и начал нас с Мишей строить, типа нихрена в его отсутствие мы не сделали полезного.
Замечу, что так я с ротным общий язык и не нашёл за полтора года. "Наезды" на меня, заёб личного состава ну и мой не великий опыт старшинства. С годами начинаешь понимать и чужого труда ценность, и своего. Ротный был всё ж порядочным, с бойцов копейки в карман не тянул, зачастую свои деньги вкладывал.
По неопытности сдал лишнее, само собой, без всякой компенсации… блин, включая 4 бронежилета… лишних, блин.
После возвращения ротного поселился я в кладовой, но такое существование приносило лишь неудобства. Приходят дежурные по части, всякие непонятные ответственные и начинается: А ГДЕ СТАРШИЙ? Ну-уу, вот он я… А ЧЁ ТЕЛЕВИЗОР РАБОТАЕТ? А ЧЁ БОЙЦЫ НЕ СПЯТ? К тому же меня и оставлять ротный ответственным за соблюдение распорядка дня по роте связи НУ И ЗАОДНО ПО ВСЕМ ПЕРВЫМ СПЕЦАМ. Разведчики и рота связи выставляли ответственных, комендачи и химики к этому не привлекались. Из разведчиков привлекался Вова Хохлов, Андрей Ковальчук и Гришин порой оставался. А мой – хрен. Вот, появился у разведчиков персонаж – лейтенант Володя Хохлов.
Сам из Ленинграда, отец – офицер ВМФ запаса.Сам Володя, по его словам, поступил в Ленпех, с третьего курса был отчислен. Год по контракту в одной из овдбр, далее восстановился и после окончания попал в наш доблестный КДВО. Служил в мотострелецкой дивизии в городе Бикин, после начала чеченской заварухи его отправили, как и всех нас, на комплектование "Млечника". В итоге мы сидели и бухали в кладовой у разведчиков, закрыв солдатским одеялом дверной проём, шоб свет лампочки не попал в глаз очередного проверяющего. Был с нами собутыльником обычный срочник Володя Никитин, перекинутый из комендантский роты дивизии в комендантский взвод 'Млечника" по той же причине вышеупомянутой. Не знаю, скока на самом деле было, но на вид не менее 25. Выпивал и покуривал "травку", но в целом неплохой товарищ. Водка скрашивала наш суровый быт и как-то Вова прохрипел простывшим голосом: "Сидим как мыши и нос боимся высунуть!". Долго мы смеялись… интонация и блеск его глаз в памяти.
