Один счастливый пацан родился и прожил всю свою жизнь в тюрьме. В связи с тем, что его бумаги перепутали еще в тюремном роддоме, пацан с первого своего дня числился на пожизненном. Час за часом впитывал пацан Соки Тюрьмы, верный порядок свободного человечества, духовные скрепы и телесные откровения.

Поначалу зэка относились к пацану скорее как к талисману зоны. Но со временем уважение к нему росло, список погибших от его рук и слов борзых первоходок ширился и умножался, а пацан становился уже не талисманом, а светочем и совестью зоны. Начиная с десяти лет к нему приходили разруливать разные апокалипсисы, подтверждать тюремные традиции и сверять каноны.

Для пацана тюрьма была всем миром и весь мир был тюрьмой: трещины на потолке были ему звездным небом, решетки на окнах были ему опорой, печать на простыне была ему букварем, кусочек рыбы в баланде был ему причастием. Мамой себе был он сам.

Зная, как никто другой, все закоулки, катакомбы и пространственно-временные потоки зоны, в возрасте семнадцати лет пацан нашел заброшенную тюремную библиотеку. Взломав взглядом заржавевшую стальную дверь, пацан окунулся в мир Астрид Линдгрен и Плутарха, Дейла Карнеги и Аркадия Гайдара, Жана Жене и Василия Шукшина, профилактики педикулеза на молдавском языке и мифов Древнего Рима.

Одним полусонным декабрьским вечером пацан укладывал в голове багаж вычитанных знаний. Но навязчивая мысль не давала ему покоя: на носу были зимние праздники, а пацан только недавно прочел, что Новый Год из них величайший. Его нужно было отпраздновать, во что бы то ни стало.

Проснувшись утром, пацан немедленно стал лепить елочные игрушки и клеить гирлянды. Но сокамерники смотрели на него косо. Изрядно высадившись от их недоумения, пацан стал убеждать их в своей правоте словами и руками, но зэка решительно не поддавались, считая, что эта дата ничего не значит, если рядом нет бабы, выпивки и отрывного календаря. Пацан, который не знал ни того, ни другого, ни третьего, был поражен их ограниченностью, узколобостью, и с еще большим рвением стал клеить гирлянды на стены. Вся тюремная братва, как обычно не приветствующая любое новаторство, несмотря на статус, стала гнобить нашего героя, иронизировать над наивностью и называть его Новогодним Пацаном.

Но кто бы что ни говорил, он уверенно держался своего. Новогодний Пацан пытался обменять весь свой запас сигарет у цириков на елку, соскреб серу со всех спичек в бараке, чтобы сделать бенгальские огни, но над ним только всё сильнее и сильнее смеялись как охранники, так и заключенные. И тогда пацан решил воскресить истинный дух Нового года и самые старые его традиции: древнеримские сатурналии, когда рабы становились господами, а былые властители сидели в камерах и отбывали за рабов срок. Поганые же вертухаи наотрез отказывались залезать в клетки, а воры в законе – надевать потные мусорские кителя. Двенадцать часов пацан, словно куранты, бил всех. Душил гирляндами охрану, выкуривал бенгальскими огнями зэков из камер, стравливал паханов из разных концов коридора на почве их неприязни в прошлом году, а когда они вырубали друг друга, натягивал на их лишенные сознания тела дымящуюся от возмущения форму ментов.

Оставалось сделать последнее дело: пацан сам должен был поменяться местами с самым главным вертухайским начальником на тюрьме. Это было всё равно что перейти главный Рубеж, покорить Эверест, переступить Рубикон, разрушить Карфаген. Стоило лишь пацану постучать в дверь, как прямо сквозь жестяную обивку ударил град пуль. Пацан воспринял это, как знак приглашения. Открыв дверь, он решительно двинулся навстречу выстрелам. Сила его новогоднего настроения была такова, что не пули проходили сквозь пацана, а пацан проходил сквозь пули. С теплой бесстрастностью вынув из трясущейся руки подполковника опустевший пистолет и спокойно сняв с бывшего главы тюрьмы, а теперь уже обычного заключенного, блеснувшую кокардой фуражку, пацан вдруг ощутил нежное окутывающее сияние за своей спиной. «Телевизор…», – зажмурившись, прошептал Новогодний пацан.

Двенадцать дней пацан и его кореша, бывшие заключенные, сполна вкусившие дух сатурналий, смотрели двухсерийный кинофильм «Ирония судьбы», резали из найденных в сейфе ингредиентов салат «Оливье» и пытались приготовить холодец.

На тринадцатый день, в канун Старого Нового года, неопохмелившийся после каникул ОМОН ворвался на зону и нашел зачинщика бунта мертвым. С улыбкой на лице. Новогоднее настроение улетучилось, а новогодние пули дали о себе знать.

С тех пор 13 января Дух Новогоднего пацана навещает всех, кто честно отбывает свой срок, и тех некурящих девочек, что верно ждут своих любимых.