Григорий Остров

Есть в Чикаго знаменитый "бабушкин дом". 

Крохотные субсидированные квартирки населены одинокими пенсионерами 

преимущественно русско-еврейского происхождения. Правительству штата оказалось 

выгоднее содержать несколько таких домов, чем помогать старикам оплачивать 

обычное жилье в разных концах города. 

При доме имеется медпункт, зал для отмечания праздников, курсы английского, 

устраиваются экскурсии, концерты и другие развлечения.

У моей знакомой Майи в этом доме живет бабушка. Бабушка, несмотря на преклонный 

возраст, настолько хорошо себя чувствует, что даже завела сердечную дружбу 

с одиноким дедушкой, живущим на соседней площадке.

В таких домах это распространенной явление. 

Отношения, разумеется, чисто платонические, но в остальном все как у молодых: романтические прогулки, соперничество, сцены ревности, сплетни и пересуды.

То ли на 7 ноября, то ли на 9 мая пожилые влюбленные решают наконец познакомить

между собой своих потомков. В бабушкиной квартире накрывается стол. 

На столе гора бутербродов с икрой красной и черной, семга, заливное, балык 

- в общем, весь ассортимент русского магазина. Фудстемпы поступают без перебоев, 

и старички вознаграждают себя за долгие годы советского дефицита.

С бабушкиной стороны присутствуют Майя, ее мама и дядя, с дедушкиной - сын с женой

и парочка менее внятных родственников. Знакомство идет со скрипом: дедушкины 

наследники - люди очень чопорные и благовоспитанные, бабушкины - наоборот, 

скорее богема, точек соприкосновения мало. От смущения с удвоенной силой налегают 

на бутерброды, обсуждают погоду и шансы Хилари Клинтон.

В какой-то момент Майя чувствует на своей щеке влажную каплю.

Через минуту - еще одну. Поднимает глаза к потолку - там следы многократных протечек. Сосед сверху, девяностолетний Моня, периодически забывает закрывать кран.

- Бабушка, - стараясь не привлекать внимания остальных гостей, шепчет Майя,

- Моня опять протек.

Бабушка - женщина решительная, в свое время была директором овощного магазина. 

С вилкой в одной руке и бутербродом в другой она несется вверх по лестнице и начинает колотить в Монину дверь. Звукоизоляции никакой, стуки и крики разносятся по всему дому. Тем не менее бабушкины родственники продолжают занимать дедушкиных родственников светским разговором.

Из соседних квартир высовываются старики и старушки, привлеченные шумом. 

Лестница заполняется народом - еще бы, такое событие в однообразной жизни. 

Сочувствуют бабушке, осуждают Моню. Кто-то звонит сантехнику.

Некоторые бесцеремонно заходят в бабушкину квартиру и разглядывают потолок. 

Ошалевшие родственники пытаются предлагать им бутерброды, но визитеры, обсудив протечку, уходят. На их место приходят следующие. Квартира превращается в проходной двор, дедушкины родственники не понимают уже ничего.

Наконец кто-то вспоминает, что видел Моню в зале на собрании ветеранов. 

В зал отправляется целая делегация. На полуслове прерывают докладчика из благотворительного комитета, берут Моню под ручки, приводят.

Моня отпирает дверь, доброхоты врываются в квартиру, тщательно ее обследуют и с удивлением обнаруживают, что кран не течет и везде сухо.

Вся делегация возвращается в бабушкину квартиру, обсуждая, откуда могло течь. 

Отодвигают в сторону стол вместе с родственниками, залезают на стулья, ощупывают потолок. Потолок сухой! 

Извиняются перед Моней, поднимают на смех бабушку вместе с Майей. 

Но Майя-то точно чувствовала капли, не с неба же они упали! 

Дедушкины родственники уже окончательно убеждены, что находятся в сумасшедшем доме.

Наконец все кое-как успокаиваются и снова садятся за стол. 

И только начинают есть, как Майя опять чувствует мокрую каплю на щеке. 

На сей раз она, не поднимая шума, осторожно снимает каплю пальцем и внимательно ее разглядывает. И тут все становится ясно. 

Это не вода с потолка, это красная икра из русского магазина. Сидящий рядом дядя кусает бутерброды с такой энергией, что икринки летят на Майино лицо.

Майя решает еще раз не позориться и никому о своем открытии не говорить. Пусть 

остается неразрешенная загадка. Но тут раздается звонок - пришел вызванный сантехник. 

Ему на двух языках наперебой объясняют ситуацию, особо напирая на то, что сейчас 

потолок сухой, но раньше точно капало. Майя прячет глаза.

Сантехник залезает на стул и обследует потолок. Поднимается в Монину квартиру 

и обследует пол и краны. Съедает предложенный бутерброд. 

Дает бабушке расписаться в наряде. 

Наконец отзывает Майю в сторону и доверительно ей говорит:

- Вы тут одна молодая и нормально выглядите. Хоть вы-то, надеюсь, понимаете, что они 

все сошли с ума? Ей-богу, я отсюда уволюсь.

Мне уже предлагали работу в психиатрической клинике. Там будет спокойнее.