НАТИСК ГУДЕРИАНА

Еще 24 июня 1941 года командующий Западным фронтом генерал армии Д.Г. Павлов приказал перебросить в район Борисова 1-ю Московскую мотострелковую дивизию из летних Алабинских лагерей из Подмосковья. Совершив 700-километровый марш, 30 июня около полудня, дивизия с ходу стала занимать оборону на восточном берегу Березины, перекрывая фронт на 20 км северо-западнее и на 30 км юго-восточнее города Борисова, обороняя три переправы: Зембинскую на левом, Чернявскую на правом флангах и бетонный мост в центре, в самом Борисове. Ближайшие части Красной армии формировались в 130 км северо-восточнее, в районе Орши. Связи с командованием не было, прикрытия с воздуха тоже.

Примерно к 16 часам 30 июня передовые части 18-й танковой дивизии из танкового корпуса Гудериана вышли к окраинам Борисова.

Опоздай дивизия на три-четыре часа, и дорога на Смоленск была бы открыта! В Борисове был малочисленный и слабо вооруженный гарнизон – сводная часть из курсантов Борисовского танкотехнического училища и отступающих бойцов РККА, которая не могла бы оказать серьезного сопротивления лавине немецких танков.

Немцы с ходу прорвались на западную окраину города и 1 июля вышли к Березине. Завязались упорные кровопролитные бои при полном господстве в воздухе немецкой авиации и под мощным огнем вражеской артиллерии. Ситуация осложнялась еще и тем, что не удалось взорвать бетонный мост. Мост был подготовлен саперами к подрыву, но они не решались его взрывать, поскольку через него нескончаемым потоком двигались беженцы и отступающие красноармейцы. В общей массе с ними шли и немецкие диверсанты, переодетые в форму красноармейцев и милиционеров. Им удалось перебить нашу охрану и саперов, а прорвавшиеся немецкие танки довершили дело, гусеницами порвав шнуры для дистанционного подрыва. Неоднократные попытки противника форсировать Березину в других местах успеха не имели, все атаки были отбиты, несмотря на то что в тылу дивизии был сброшен немецкий воздушный десант – около 300 автоматчиков, но и они были оперативно уничтожены.

НЕ ЧИСЛОМ, А УМЕНИЕМ

Немецкие танки упорно продолжали с боями прорываться по автостраде Минск–Москва. Батальону старшего лейтенанта А.С. Щеглова удалось поджечь до 15 танков и задержать их продвижение, впервые массово применив бутылки с зажигательной смесью. Уже 2 июля в боевые порядки нашей дивизии были сброшены немецкие листовки. «Русские воины! Кому вы доверяете свою жизнь? Ваш командир – еврей Янкель Крейзер. Неужели вы верите, что Янкель спасет вас? Сдавайтесь в плен, а с Янкелем поступайте так, как надо поступать с жидами…». Когда листовку доставили на командный пункт, полковник Яков Григорьевич Крейзер пробежал ее глазами и грустно улыбнулся. «Да, дома отец и мама действительно называли меня Янкелем. Хорошее имя, я горжусь им». Дивизия, неся большие потери, продолжала сдерживать немцев. В результате ожесточенных боев с 30 июня по 3 июля было уничтожено около 60 танков и до 3 тыс. солдат и офицеров противника.

Утром 4 июля немецкие танки и мотопехота прорвались в 20 км восточнее Борисова. Стремясь развить успех, противник бросил в прорыв крупные силы в направлении города Лошницы. У немцев была лучшая радиосвязь, управляемость подразделениями в бою и полное господство в воздухе. На нашей стороне были внезапность и самоотверженность, а также новейшие танки Т-34 и КВ. Командирам удалось скрытно сосредоточить и замаскировать танки, что позволило избежать потерь при авиаударах. Разгорелся обширный танковый бой, в котором участвовало с обеих сторон более 300 танков. Это было одно из первых масштабных танковых сражений Второй мировой. Неожиданность удара предопределила успех сражения. Немцев удалось задержать до исхода дня 4 июля, нанеся им значительный урон. Части 1-й Московской дивизии успели организованно отступить и занять оборону на восточном берегу реки Нача. Вальтер Неринг, командир 18-й танковой дивизии вермахта, в боевом приказе отметит: «…Потери снаряжения, оружия и машин необычайно велики. Это положение нетерпимо, иначе мы напобеждаемся до собственной погибели…»

7 июля немцы взяли Толочин, а уже на следующий день, 8 июля, части полковника Крейзера выбили противника из города и удерживали его больше суток. Вот как вспоминал эпизод этого боя фельдфебель Мирзев из автоколонны 18-й танковой дивизии: «…Внезапно появились они. Мы издали услышали гул двигателей, но все равно опоздали. Советские танки Т-26 и Т-34, ведя непрерывный огонь, продвигались параллельно нашей колонне. Уже через несколько секунд начался ад кромешный. Следовавшие в центре колонны три грузовика с боеприпасами взлетели на воздух. Жуткий взрыв разметал во все стороны их обломки… Никогда не забыть, как вопили несчастные лошади, попадавшие под гусеницы танков. Автоцистерна с горючим взорвалась, подняв огромный ярко-оранжевый гриб. Один из Т-26, совершая маневр, оказался слишком близко от нее и тут же в одно мгновение превратился в пылающий факел. Царила ужасная неразбериха». В боях за Толочин было убито более 200 гитлеровцев и около 800 взято в плен, захвачено 250 автомашин и знамя 47-го моторизованного корпуса. Дивизия полковника Крейзера организованно отступила, впервые применяя на практике тактику гибкой, подвижной обороны.

Яков Григорьевич вспоминал: «…В дальнейшем, применяя тактику подвижной обороны, части 1-й мотострелковой дивизии вели ожесточенные бои, сдерживая натиск врага. Ночью, когда гитлеровцы делали паузу в наступлении, наши части незаметно отрывались от них на 10–12 км и переходили к обороне на следующем выгодном рубеже. С утра противник предпринимал наступление в развернутых боевых порядках, но бил по пустому месту, и только к полудню подходил к новому рубежу обороны дивизии. Здесь ему снова приходилось развертываться, чтобы преодолеть организованное сопротивление. Так, день за днем, в течение 11 суток непрерывных боев с частями 47-го немецкого танкового корпуса… изматывались силы врага».

120 км, от Борисова до Орши, немцы преодолели только за 11 дней, при этом ударная 18-я танковая дивизия 47-го танкового корпуса потеряла больше половины своих танков. Большие потери понесла и 1-я московская дивизия. 11 июля, по приказу командующего 20-й армией, части дивизии стали выводиться из боя на восточный берег Днепра, во второй эшелон армии, для доукомплектования и приведения в порядок после 12-суточных непрерывных и кровопролитных боев. Переправляясь на восточный берег, измотанным в боях, обескровленным полкам дивизии вновь пришлось вступить в бой с частями 29-й моторизованной дивизии немцев, которой удалось форсировать Днепр, переправив около 300 машин с пехотой и до 60 танков и захватить плацдарм на левом берегу Днепра, развивая наступление на Смоленск. В этих боях комдив Крейзер был ранен осколком бомбы. Уже в госпитале он узнал, что части его дивизии успешно контратаковали фланговыми ударами прорвавшуюся мотопехоту и танки, захватили пленных, боевую технику и еще на двое суток задержали противника, рвущегося к Смоленску.

ЗВАНИЕ ГЕРОЯ – ЗА ОТСТУПЛЕНИЕ

22 июля 1941 года указом Президиума ВС СССР командиру 1-й мотострелковой дивизии полковнику Я.Г. Крейзеру было присвоено звание Героя Советского Союза. Еще через две недели – звание генерал-майора. Фактически за отступление – Золотая Звезда героя. Через месяц после начала войны. Первый Герой Советского Союза в сухопутных войсках. В те первые дни войны даже награждение медалью очень дорогого стоило! Дивизия одной из первых в РККА стала гвардейской, а более 300 бойцов и командиров были награждены орденами и медалями. Надо было иметь большое мужество, чтобы взять на себя ответственность, не имея связи с командованием, без разрешения, на свой страх и риск отдать приказ на отступление, когда на фронте находился начальник ГПУ РККА И ЧВС Западного фронта Л.З. Мехлис, в маниакальном стремлении найти и покарать виновных в наших неудачах, отступлениях и поражениях. Но Крейзер относился к той категории командиров, которые не боялись принимать решения, старался воевать не числом, а умением, военной хитростью и смекалкой, берег жизни своих солдат.

Жуков тогда докладывал Сталину о действиях дивизии Крейзера как о единственном на тот момент военном успехе. Среди бойцов имя Крейзера стало символом первых побед. Они были уверены, что там, где Крейзер, там будет победа, считали удачей служить в частях его дивизии. О нем красноармейцы даже сложили свою простую, бесхитростную песню: «Лавиной сокрушительной пошли бойцы отважные, за дело наше правое, за наш родной народ. Громит врага оружием дивизия бесстрашная, на подвиги геройские нас Крейзер в бой зовет!» (авторы – красноармеец Свинкин и младший командир А. Рыкалин).

После госпиталя 25 августа 1941 года генерал-майор Я.Г. Крейзер был назначен командующим 3-й армией Брянского фронта, которая участвовала в Смоленском сражении и в битве за Москву. После декабрьского разгрома немцев под Москвой он был отозван на учебу в Военную академию Генерального штаба. В феврале 1942 года Крейзера назначают заместителем командующего 57-й армией Южного фронта. Попав в Харьковский «котел» в мае 1942 года, он после гибели командующего возглавил и вывел из окружения оставшиеся части армии. В ноябре 1942 года Яков Григорьевич сформировал и командовал 2-й гвардейской армией. В ходе Сталинградской стратегической наступательной операции получил тяжелое ранение. С августа 1943 года и до конца войны командовал 51-й армией, которая освобождала Донбасс, Крым, Севастополь и Прибалтику.

НА ОСТРИЕ ГЛАВНОГО УДАРА

Крымская наступательная операция началась 8 апреля 1944 года. В разгроме Крымской группировки немецких войск главный удар наносился с плацдарма на Сиваше силами 51-й армии в направлении Симферополь–Севастополь, а вспомогательный удар – на Перекопском перешейке силами 2-й гвардейской армии. Отдельная Приморская армия наступала с востока, из района Керчи.

10 апреля части 51-й армии прорвали оборону противника, 11 апреля 19-й танковый корпус овладел Джанкоем и вырвался на оперативный простор крымских степей в направлении на Симферополь. Наступление пошло развернутым фронтом по всему полуострову. Части 2-й гвардейской армии наступали на западе, на Евпаторию, 51-я армия – прямо на Симферополь, Приморская армия – через Феодосию по южному берегу, а в горах активно стали действовать партизаны.

К 12 апреля было освобождено 314 населенных пунктов Крыма. 13 апреля – Симферополь, Евпатория, Феодосия. 14 и 15 апреля – Бахчисарай, Судак, Алушта. 15 апреля передовые части 51-й армии подошли к внешнему рубежу обороны Севастополя. 18 апреля Приморская армия освободила Балаклаву.

23 апреля части 2-й гвардейской армии вели бои за железнодорожную станцию Мекензиевы горы. 51-я армия вышла к подножию Сапун-горы. Ввести в бой 19-й танковый корпус не удалось из-за сплошных минных полей. Приморская армия вела бои за Балаклавские высоты. Попытка взять крепость с ходу успехом не увенчалась. Стало ясно, что враг сидит крепко и выбить его с подготовленных и удобных позиций будет очень не просто. Противник имел необыкновенно мощную оборону. Три полосы долговременных железобетонных оборонительных сооружений. Только на переднем рубеже было шесть линий траншей, с проволочными заграждениями и минными полями перед и между ними, с множество пулеметных гнезд и долговременных огневых точек. На склонах Сапун-горы у немцев было 36 дотов и 27 дзотов, вмурованных в скальном массиве, которые можно было уничтожить только прямым попаданием снаряда. Вся местность по фронту простреливалась перекрестным и фланговым многослойным огнем.

Командующий 17-й армией Э. Йенеке, опытный генерал-полковник, прошедший Первую мировую и войну в Испании, не видевший смысла в обороне Крыма и Севастополя, неоднократно обращался к Гитлеру с просьбой разрешить эвакуацию войск во избежание лишнего кровопролития, не допустить в Севастополе второго Сталинграда, но был отстранен от командования армией и отозван в Берлин. Новым командующим армией 1 мая 1944 года был назначен генерал пехоты К. Альмендингер, с задачей «…Сковать противника и наносить ему максимально большие потери…». Он требовал от солдат «…защищать каждую пядь Севастопольского плацдарма… удерживать каждую траншею, каждую воронку и каждый окоп». Неблагонадежные, не желающие умирать за немецкого фюрера румынские части заменялись свежими немецкими.

5 мая, после усиленной, двухчасовой авиационной и артиллерийской подготовки начала наступление с севера, через станцию Мекензиевые горы, 2-я гвардейская армия генерал-лейтенанта Г.Ф. Захарова. В ходе ожесточенных боев удалось захватить три-четыре линии траншей с дотами и дзотами, продвинуться примерно на 500–1000 м. В течение дня немцы провели 14 контратак.

6 мая бои перешли в критическую фазу. В яростных, кровопролитных рукопашных схватках траншеи неоднократно переходили из рук в руки. Противник для усиления северного сектора стал снимать войска с внутренних и южных рубежей обороны, полагая, что главный удар наносится с севера. Но это был лишь отвлекающий удар.

7 мая в 10 часов 30 минут после мощнейшей полуторачасовой артподготовки и массированной поддержки всей фронтовой авиации началось генеральное наступление по всему периметру Севастопольского укрепрайона. Главный удар наносился с южного направления силами двух армий. 51-й генерал-лейтенанта Я.Г. Крейзера и Приморской генерал-лейтенанта К.С. Мельника. С воздуха удары по врагу наносила 8-я воздушная армия, а части 19-го танкового корпуса наступали вдоль Балаклавского шоссе. С моря крепость блокировали корабли и авиация Черноморского флота. 51-я армия снова была на острие главного удара, штурмовала «в лоб» Сапун-гору. После девяти часов ожесточенных штурмовых боев удалось прорвать оборону немцев на восьмикилометровом участке фронта и поднять красные флаги на вершине Сапун-горы. Войска 2-й гвардейской армии с севера пробивались к Севастопольской бухте. Части 51-й армии вышли на плато и наступали в районе английского кладбища и пос. Дергачи, бойцы Приморской армии вели бои за Балаклавские высоты. Противник стал отводить свои войска на внутренний рубеж обороны. Взятие Севастополя было предрешено, но кровопролитные бои еще не закончились.

К исходу дня 8 мая части 2-й гвардейской армии вышли к Севастопольской бухте. Приморская армия захватила Караньские высоты, а 51-я армия подошла к внутреннему рубежу обороны немцев. 19-й танковый корпус преодолел минные поля и вышел для удара в направлении Камышовой, Казачьей бухт и мыса Херсонес, где скопились части 17-й армии вермахта в ожидании эвакуации.

День 9 мая стал завершающим, победным днем в битве за Севастополь. Части 2-й гвардейской армии, обойдя Севастопольскую бухту с востока и соединившись с частями 51-й армии, очищали от немцев Корабельную сторону. Уже во второй половине дня гвардейцы начали массово переправляться на южную сторону Севастопольской бухты и занимать центр города. Над Графской пристанью и над разрушенным куполом Панорамы стали развеваться советские флаги. К исходу дня 9 мая Севастополь был полностью освобожден от немецко-фашистских захватчиков. 51-я армия совместно с 19-м танковым корпусом и частями Приморской армии, отбивая контратаки немцев, заблокировали остатки 17-й немецкой армии на так называемом «аварийном» рубеже эвакуации, который они «обороняли с отчаянием обреченных». Уже 10 мая, в час ночи, Москва салютовала воинам-освободителям Севастополя 24 залпами из 324 орудий. Остатки немецких войск сдавались в плен в районе бухт Камышовой, Казачьей и мыса Херсонес. Оказавшие ярое сопротивление эсэсовцы были уничтожены.

К 12 часам 12 мая 1944 года советские войска успешно завершили Крымскую наступательную операцию полным разгромом и пленением остатков немецко-румынской группировки войск. Потери противника только с 7 по 12 мая составили более 20 тыс. убитыми, а 24 361 человек сдались в плен.

Далее боевой путь генерал-лейтенанта Крейзера пролегал через Прибалтику, где его 51-я армия участвовала в ликвидации Курляндской группировки противника, там же в Прибалтике он встретил Победу.

РАЗВЕНЧАННЫЕ МИФЫ

В самом начале войны части 1-й Пролетарской Московской дивизии вместе с другими частями Красной армии, сочетая тактику обычной и подвижной обороны, нанося сильнейшие контрудары, приводящие к существенным потерям живой силы и техники врага, сломали привычную для него манеру наступления, значительно снизив его наступательную способность. Но главное – наши бойцы впервые показали всему миру, что «немца можно бить». Уничтожать живую силу, жечь танки, захватывать его технику. Разгром немцев под Москвой – первая крупная битва Второй мировой войны, имевшая огромное военно-политическое значение, окончательно поставила точку в этом вопросе. В залпах московского сражения, безусловно, звучало и эхо летних сражений 1941 года дивизии Крейзера.

Гитлер считал блицкриг единственно возможной военной стратегией. Экономика Германии не была готова к ведению затяжной, позиционной войны, а молниеносный способ ведения боевых действий позволял взламывать самую неприступную оборону, что и доказали войска вермахта, одерживая триумфальные победы. Для захвата Польши им понадобилось 36 суток, Франции (сильнейшая армия в Европе!) – 44 дня, Норвегия пала через 3 недели, Дания – через несколько часов. Летом 1941 года немцы рассекали нашу оборону кинжальными ударами больших танковых групп по сходящимся направлениям, пронизывая боевые порядки частей РККА, невзирая на потери и ожесточенный огонь, утюжили наши окопы, давили орудия и расчеты, сея ужас и панику. Мобильные разведотряды нащупывали самые уязвимые места в нашей обороне, тут же сообщали данные командованию групп. Представители люфтваффе, находясь в группах, передавали данные для нанесения авиаударов по скоплению наших войск, танкам, машинам, артиллерийским и зенитным батареям перед наступающими, в сопровождении мотопехоты, танками. Специальные радиороты обеспечивали связь и прослушивали переговоры наших частей. Крупные моторизованные силы наступали следом, как правило, вдоль дорог. Немцы старались сохранить дорожное покрытие, бомбили только по обочинам: столбы линий связи, беженцев, машины и колонны красноармейцев. Разведывательно-диверсионные группы в нашем тылу захватывали штабы, командные пункты, переправы и мосты. Повреждали линии связи, подключались к ним, прослушивали и отдавали ложные приказы. Распространяли панические слухи, охотились за генералами и старшими офицерами РККА.

И вот эта, выработанная прусскими стратегами теория молниеносной войны, в которую фанатически верил и на которую так надеялся Гитлер, впервые дала сбой в России, столкнувшись с яростным сопротивлением, стойкостью и храбростью русского солдата, с его умением воевать. 14 июля был освобожден Жлобин. 16 июля – Рогачев. 4 августа на совещании в Борисове Гитлер принял решение о переходе группы армий «Центр» к обороне. 6 сентября части КА освободили Ельню.

Крах молниеносной войны произошел не осенью, не в распутицу, когда раскисали дороги, и не зимой, когда ударили морозы, как утверждают некоторые историки. Не «генерал Мороз» победил, а простые бойцы-красноармейцы во главе со своими отцами-командирами.

Еще один миф, который удалось опровергнуть частям 51-й армии Я.Г. Крейзера, это миф о непроходимости Сиваша для тяжелой техники и танков, особенно в условиях непогоды. Для переброски 19-го танкового корпуса через Сиваш в неимоверно трудных условиях мартовских штормов, дождей со снегом, постоянных налетах вражеской авиации и артобстрелов были скрытно построены две заглубленные переправы. Мост на сваях – 1865 м и две земляные дамбы по 700 м с понтонным мостом между ними длиной 1350 м, грузоподъемностью до 30 т, что обеспечивало переправу танков Т-34 и тяжелой артиллерии. Для маскировки, в 1 км от основных переправ, открыто сооружался ложный мост, периодически «прикрываемый» дымовой завесой.

Стоит отметить, что Сиваш (в переводе с крымско-татарского – грязь) – мелководный залив Азовского моря на севере Крыма, с повышенной соленостью и глубинами от 0,5 до 3 м, но с очень вязким и топким илистым дном, с толщиной ила до 3 м, который считается практически непроходимым. «Те, кто проходил залив по мелководью, как правило, вскоре заболевали. Насыщенные солью холодная вода и грязь разъедали тело. Люди опухали. Бороться с простудами и воспалением суставов в тех условиях было почти невозможно… Бойцы работали, покрытые с головы до пят соленой грязью… Они подчас не могли ни помыться, ни обсушиться. Не помню, однако, случая, чтобы кто-нибудь хоть словом обмолвился о нелегкой службе, зароптал на горькую долю или пожаловался…» – вспоминал командир 63-го стрелкового корпуса 51-й армии генерал-майор П.К. Кошевой, впоследствии дважды Герой Советского Союза. Немцы и представить себе не могли, что в таких нечеловеческих условиях можно было не только работать, скрытно возводить переправы, но еще и воевать, наступать и побеждать. Но это были бойцы и командиры 51-й армии Крейзера, сплоченные боями, совершающие своим ратным трудом обычный настоящий человеческий подвиг во имя нашей будущей Победы.

Следующий миф о неприступности немецких укреплений на Сапун-горе бойцы 51-й армии развеяли в течение одного светового дня. Командарм и тут оказался верен себе. Он был против наступательных боев без тщательной, предварительной подготовки войск. Представителю ставки ВГК, начальнику Генштаба маршалу А.М. Василевскому удалось убедить Сталина в необходимости переноса срока наступления «…для более лучшей подготовки войск и отработки взаимодействия между ними». Он писал: «…Когда речь зашла о новой отсрочке наступления, Верховный вышел из равновесия. Разговор приобрел довольно острый характер, но я не отступал от своего и в результате получил разрешение 5 мая начать наступательные действия 2-й гвардейской армии на вспомогательном направлении, а 7 мая – генеральный штурм Севастопольского укрепрайона усилиями всех войск фронта, Черноморского флота и партизан…»

Началась перегруппировка войск и подготовка к штурму крепости по всем правилам военного искусства. Завязались упорные бои местного значения для уточнения планов боевых действий. Саперы каждую ночь выходили на передний край, снимали немецкие противотанковые и противопехотные мины – до 900 штук за ночь. Артиллерийским огнем методически разрушались минные поля и огневые точки врага. Проводились разведка и рекогносцировка местности с детальным изучением конкретных участков с точностью до метра, определялись реальные цели для нанесения артиллерийских и бомбовых ударов, формировались передовые отряды и штурмовые группы, пополнялись боезапас и горючее для танков и самолетов. Крейзер, смуглый от природы, стал совсем черным и худым. Он то носился на своем «Виллисе» вдоль фронта, то пропадал на НП у Сахарной головки. В нашем тылу были построены учебные штурмовые городки с подобным рельефом местности, с макетами дотов и дзотов, где штурмовые группы отрабатывали элементы штурма в условиях, максимально приближенных к боевым.

7 мая 1944 года девять часов жесточайших штурмовых боев потребовалось 51-й армии генерал-лейтенанта Крейзера, чтобы совместно с Приморской армией генерал-лейтенанта К.С. Мельника развеять миф о неприступной обороне немцев и овладеть Сапун-горой. Наши потери были немалые, но, как вспоминал П.К. Кошевой, они были значительно меньше, чем при наступлении в обычных условиях. Успех был достигнут благодаря хорошей подготовке наступающих, высокому темпу штурма, мощному и непрерывному огневому воздействию артиллерии и авиации, четкому взаимодействию всех родов войск.

Превосходство арийской, высшей расы над всеми остальными «недочеловеками» – основополагающий миф нацистской расовой политики, идеологическая основа фашизма. Самой варварской и человеконенавистнической идеологии. Согласно этому мифу, арийцы – творцы, носители прогресса и цивилизации. Евреи – негативная разрушающая сила, неполноценная, исторически вырождающаяся раса, подлежащая уничтожению. Евреи Советского Союза подлежали уничтожению в первую очередь, как «носители большевизма». Славян Гитлер тоже считал «…низкопробным человеческим материалом, неспособным к поддержанию порядка и самоуправлению».

Генерал-полковник Гейнц Гудериан, чистокровный ариец, «Быстрый Гейнц», как его называли после польской кампании, оказался почему-то не очень быстрым на Березине в июле 1941 года, когда с удивлением написал, что «…18-я танковая дивизия получила достаточно полное представление о силе русских…», а через неделю в дивизии останется менее половины исправных танков. А этот урок ему преподнес русский солдат, полковник Янкель Крейзер, вместе с другими «неполноценными» русскими солдатами. Бывший командующий 17-й немецкой армией в Крыму, чистокровный ариец, генерал-полковник Эрвин Йенеке, осужденный на 25 лет военным трибуналом ЧФ как военный преступник, на суде 23 ноября 1947 года в Севастополе заявил: «Я был удивлен, узнав, что сильной армией русских командует еврей Крейзер. Я преклоняюсь перед его военной стратегией, хотя непостижимо, что арийцы отступили». Исключительность и превосходство арийской расы оказались мифом чистой воды. Война покончила с гитлеровским фашизмом, а современным правым националистам и доморощенным неофашистам нужно хорошо изучить и крепко помнить уроки нашей истории.

После войны Я.Г. Крейзер окончил Высшие курсы комсостава при Военной академии ГШ, командовал рядом военных округов. Безупречная служба, его бесценный командирский опыт были отмечены в 1962 году, когда ему было присвоено высшее генеральское звание – генерал армии, и он был назначен начальником высших офицерских курсов «Выстрел».

Генерал Крейзер избирался депутатом ВС СССР, РСФСР, УССР, членом Центральной Ревизионной комиссии при ЦК КПСС. С 1969 года являлся советником в Группе генеральных инспекторов МО СССР. В годы войны был членом президиума Еврейского антифашистского комитета.

Скончался Яков Григорьевич 29 ноября 1969 года в возрасте 64 лет. Похоронен на Новодевичьем кладбище в Москве.

Награды: Золотая Звезда Героя Советского Союза, пять орденов Ленина, четыре ордена Красного Знамени, ордена Суворова I и II степени, орден Кутузова I степени, орден Богдана Хмельницкого I степени, медали СССР и иностранные награды. Почетный гражданин города Мелитополя. Именем генерала Крейзера названы улицы в Севастополе, Симферополе и Воронеже. Мемориальная доска также установлена в городе Ефремове Тульской области.

Яков Григорьевич Крейзер навеки остался в облике города-героя Севастополя.