22 декабря 1990 года. Трагедия на станции Ельниково1
Поздним вечером 22 декабря 1990 года жители небольшой деревни Пригорки Прохоровского района Белгородской области были встревожены необычным явлением. В комнатах, окна которых выходили на восток, стало светло почти как днем, а через несколько секунд донеслись громовые раскаты.
Решив что горят дома хутора за железной дорогой, несколько человек поспешили туда. Но по пути они увидели совсем иное - маленькая, всего в четыре пути, станция Ельниково была завалена горящими вагонами - грузовыми, пассажирскими. На снегу темнели клочья матрасов, одежды, вещей. В шоке бродили пассажиры двух поездов, чей дорожный уют прервался столь страшным образом...
Станция Ельниково в Белгородской области по размерам была относительно небольшой, а её путевое развитие состояло из двух главных и двух боковых путей. В ночь на день трагедии в 02:10 на пульте у дежурного по станции начала гореть лампочка занятости участка второго главного пути между стрелочными переводами № 4 и 8 (участок «4-8 СП»), что в чётной горловине станции. Дежурным по станции (ДСП) Ельниково в тот день был Шепиль С. В., который опознал ложную занятость этого участка и направил туда для исправления электромеханика СЦБ (ШН СЦБ) Фирсова. При этом Шепиль не записал в Журнале о данном случае.
Когда электромеханик Фирсов прибыл на участок 4-8 СП, то в потёмках он, с его слов, не смог найти причину неисправности. Есть однако вероятность, что на допросах Фирсов лукавил, так как он уже ранее ремонтировал стрелочный перевод № 8, когда оборвался один из электрических медных соединителей в переходной кривой. Выполняя ремонт в тот раз, Фирсов не стал восстанавливать соединитель, что довольно утомительно, а просто прикрутил оторвавшийся соединитель к штепсельному болту посредством обычной скрутки. В этот раз из-за такого ненадёжного ремонта произошла потеря контакта между соединителем и штепсельным болтом, что и стало одной из причин сбоя в работе сигнализации занятости пути. Другой причиной стало то, что оборвался уже другой трёхметровый (3,3 метра) соединитель. Фирсов мог знать, что во втором случае причина неисправности такая же, как и ранее, но не стал заморачиваться в определении фактической причины и тем более устранять её. Кроме того он знал, что на этой станции боковой 4-й путь используется редко, поэтому просто взял электрическую перемычку и замкнул контакты 21 и 22 на дополнительном путевом реле участка между стрелками № 4 и 8. Сигнализация участка стала работать нормально, но электромеханик не стал сообщать дежурному по станции о том, как он устранил проблему путём грубого нарушения инструкций, так как это как минимум грозило депремированием. Между тем такое действие привело к тому, что теперь не работала сигнализация занятости бокового ответвления на стрелочном переводе № 8, отключив этот небольшой участок пути из электрической сигнализации станции
После «устранения» неисправности станция нормально проработала до 9 вечера, пока в 21:15 на неё не прибыл грузовой поезд № 3062, состоящий из 57 вагонов, ведомых электровозом ВЛ11-524. За ним следовал пассажирский поезд № 22 «Донецк — Москва» (по другим данным - Кисловодск - Ленинград) из 21 вагона, населённостью более 500 человек, ведомый пассажирским электровозом ЧС2-474. Так как пассажирский поезд из-за грузового выбивался из расписания, то дежурный по станции Ельниково, обязанности которого выполнял уже Трифонов, принял решение выполнить обгон пассажирским поездом грузового, для чего последний направил на боковой путь. Когда по данным сигнализации на пульте грузовой поезд полностью оказался на боковом пути, дежурный Трифонов (по другим данным — Труфанов Д. И.) сразу перевёл стрелочный перевод № 8 с «минусового» положения (на ответвление) на «плюсовое» (прямо), после чего открыл входной светофор пассажирскому поезду на проследование станции по 2-му главному пути.
Переводя стрелку, дежурный не убедился, что она действительно свободна, тогда как находящийся в хвосте грузового поезда полувагон ещё следовал по боковому отклонению. Ситуацию усугубило то обстоятельство, что данный стрелочный перевод был оборудован и подвижным сердечником крестовины, поэтому часть колёсных пар сошла с пути и направилась в прямом направлении. Вагон отцепило от состава и развернуло поперёк пути. Через несколько минут в 21:20 под зелёный сигнал входного светофора на станцию на высокой скорости въехал пассажирский поезд № 22. В условиях ночи и так как перед станцией была кривая, локомотивная бригада заметила опасность и применила экстренное торможение лишь за 300 метров до препятствия, тогда как расчётный тормозной путь в данной ситуации составил бы 622 метра. На скорости 90 км/ч электровоз ЧС2 протаранил грузовой вагон, из-за чего тот отлетел в сторону и врезался в три других грузовых вагона — цистерны с изопентаном, повредив их. Взрывоопасный груз загорелся и детонировал, после чего ударная волна, врезавшись в пассажирский локомотив весом 120 тонн, оторвала его от состава и отбросила на 1-й главный путь, а крыша и вовсе была обнаружена в полусотне метров на 3-м боковом пути. Также сбросило с пути 8 первых пассажирских вагонов, тогда как остальные 13, продолжая двигаться по инерции, въехали в пламя горящих грузовых вагонов. В панике пассажиры стали выбивать стёкла и пытались открыть двери, а когда вагоны остановились, то начали прыгать в снег.
Через несколько минут (по некоторым данным — около 21:36) на станцию с другой стороны по 1-му главному пути на высокой скорости въехал пассажирский поезд № 237 «Москва — Новороссийск» (по другим данным: «Москва — Харьков») населённостью более 200 человек и ведомый пассажирским электровозом ЧС2-672. Его локомотивная бригада применила экстренное торможение, что подтверждается технической экспертизой, но ввиду малого расстояния столкновение также произошло на скорости 90 км/ч. ЧС2-672 врезался в ЧС2-474, а затем пламя пожара перекинулось и на этот пассажирский поезд, в результате чего загорелись 7 пассажирских вагонов.
В результате крушения и пожара были разбиты до степени исключения из инвентаря 5 грузовых и 17 пассажирских вагонов (3 пассажирских вагона сгорели дотла), оба пассажирских электровоза, разрушены 600 метров пути (в том числе стрелочный перевод) и 600 метров контактной сети (в том числе 12 опор), а пожаром повредило лесополосу вдоль путей и даже здание вокзала станции. Общий ущерб по разным оценкам составил от 1,5 до 2,3 миллиона советских рублей, движение на направлении Москва — Крым было парализовано на 35 часов, а общий перерыв в движении составил более двух суток. На поезде № 22 на месте погибли машинист Герасимов и 7 пассажиров, ещё 53 человека были госпитализированы. Позже в больнице от полученных травм умерли ещё 3 человека, в том числе помощник машиниста Сергеев. Локомотивная бригада поезда № 237 успела покинуть электровоз и выжила, потерь среди пассажиров этого поезда также удалось избежать. Всего официально в катастрофе погибли 11 человек — локомотивная бригада и 9 пассажиров поезда № 22.
Из воспоминаний очевидцев:
Сергей Масловский, в то время начальник железнодорожной станции Прохоровка:
"В этот день я был на охоте. Вернулся домой поздно. Только уснул – звонок. Дежурная по станции Валентина Кулабухова сообщила об аварии в Ельниково. Я дал команду срочно подать к перрону маневровый. Наспех оделся – и к вокзалу. Маневровый уже стоял на втором пути. К Ельниково мчались по запрещающим сигналам – не до раздумий было.
У предвыходного маневровый притормозил, и я метров 700 бежал к полыхающей станции. Узнав обстановку, по рации приказал машинисту маневрового подходить. А состав горел так, что трудно было к нему подступиться. Кинулись к хвосту поезда и начали расцеплять последние семь вагонов. Затем стали собирать людей для отправки их с места аварии".
Валерий Иванов, тогда – заместитель начальника Прохоровского РОВД:
«Когда я по телефону узнал о трагедии, то сразу же отправил на место происшествия оперативную группу, поднял по тревоге весь райотдел, и мы по заметённой снегом дороге через Думное помчались в Ельниково. Расставили оцепление, помогали вытаскивать из вагонов людей, их вещи».
Евгений Погорелов:
«Я тогда возглавлял Прохоровскую пожарную часть № 26. 22 декабря был дома. Об аварии мне сообщили сразу же. Пока одевался, дежурный караула не стал меня ожидать и помчался к месту происшествия. Мы со старшим инспектором ГПН Сергеем Труфановым прибыли на место аварии на полчаса позже. Горели 16 вагонов, их тушила наша «пожарка». Ещё горели-полыхали две цистерны, а ещё две, пока не тронутые огнём, пришлось спасать охлаждённым поливом. Слава Богу, это нам удалось.
Перед Ельниково были беспорядочно порваны рельсы, это недалеко от стрелок. Где‑то посередине состава, в нескольких метрах от вагонов, мы нашли труп проводницы. Ещё мы обнаружили место от трупа – этакий жирный силуэт и остаток бедренной кости, а рядом – связка ключей. Уже потом, на другой день к вечеру, узнали, что из цистерн пролилась изопентановая фракция. Оказывается, эта неизвестная нам жидкость могла преподносить неожиданные сюрпризы. Например, когда бульдозеры начинали выравнивать поверхность около железнодорожных путей, то невольно выбивали из щебня искру, и мгновенно вспыхивал огненный очаг диаметром 2–3 м. Пожарные расчёты на станции Ельниково находились трое суток».
Леонид Мищенко, в то время главный врач Прохоровской ЦРБ:
«Услышав о трагедии, я тотчас прибыл в больницу, вызвал хирургов, усилил пункт скорой помощи. После этого со вторым секретарём Прохоровского РК КПСС Николаем Левшиным и председателем райисполкома Николаем Гуделенковым выехали в Ельниково. В нашу больницу прибыли врачи из области, министр здравоохранения России Калинин, представители Красного Креста из области и из Москвы. Много людей пришло в поликлинику для безвозмездной сдачи крови. Областная больница помогла медикаментами».
Анатолий Лукьянович Филюк, в то время заведующий хирургическим отделением, и Николай Викторович Пушкарный, хирург:
«Первые пострадавшие в Прохоровскую центральную районную больницу начали поступать в тёмное время суток. Запомнилась медикам одна женщина с глубокими ожогами ступней ног. Её потом отправили на лечение в Москву. А всего лечебное учреждение приняло девять человек с самыми различными травмами и ожогами.
Самым тяжёлым больным был помощник машиниста Сергей Сергеев, который долго не приходил в себя. Он потерял ногу и получил черепно-мозговую травму, не считая множества ушибов. Оказывается, когда они увидели препятствие на пути своего поезда, машинист тут же дал ему команду бежать в заднее отделение локомотива, что, кстати, положено по инструкции. Но помощник машиниста в нужное отделение тепловоза не попал: раздался страшный удар, в результате которого Сергеев вылетел наружу и кувыркался в воздухе еще метров 200, прежде чем упасть на снег.
Три дня Сергеев был в коме, ему медики обрабатывали культю, а затем – умер. Правда, перед смертью он ненадолго пришёл в себя, и к нему подступили с вопросами работники КГБ, которые пытались выяснить, не в случае ли террористического акта произошло крушение поездов. Эта версия после разговора с помощником машиниста исчезла. А машинист погиб сразу».
Электромеханик Фирсов, который стал основным виновником катастрофы, был приговорён к суровому наказанию. Также нарушения были в работе дежурных по станции и поездного диспетчера, да и вообще вся организация движения поездов на Белгородском направлении была названа неудовлетворительной. Впоследствии Белгородское направление перешло к Юго-Восточной железной дороге.
Сейчас о трагедии напоминает только монумент, поставленный в память о локомотивной бригаде и пассажирах поезда №22. Станция Ельниково не пережила перестроечного времени и спада перевозок, боковые пути в середине 1990-х были сняты и теперь это простой остановочный пункт, на котором останавливаются даже не все электрички. Украшенный орнаментом вокзал заброшен и постепенно скрывается в зарослях. Но 22 декабря каждого года те немногие машинисты, что помнят о событиях двадцатилетней давности, при проезде этого места дают короткий гудок...
Источники: Геокэшинг, Wikipedia, trainpix.org, Белпресса
P.S. Для одного из будущих материалов мне нужно перевести трёхминутный видеоролик, с чешского на русский язык. С помощью онлайн-переводчика я сделал корявенький перевод, но некоторые моменты, перевелись некорректно. Если кто-нибудь может помочь с грамотным переводом, напишите, пожалуйста
Материал проекта "30 лет назад", в котором я рассказываю о событиях, произошедших в этот день, ровно 30 лет назад.
