— Долго ещё идти? — спросил славный рыцарь Ульрих, с трудом продираясь сквозь очередные заросли шиповника.
Кривой и косой горбун, несмотря на свой убогий вид, оказался на редкость шустрым проводником и безостановочно пёр по дикому лесу буквально напролом.
— Господин, совсем немного осталось, — проскрипел он в ответ.
Но совсем недавно горбун отвечал точно также, но это «немного» всё никак не заканчивалось. А лес, по которому славный рыцарь Ульрих держал путь, что и путём-то называть язык не поворачивался, и вправду был диким — кругом поваленные и очень скользкие стволы деревьев, сплошные заросли кустов мерзкой ведьминой ягоды и колючего шиповника, а стоило только остановиться, чтобы справить мелкую нужду, как зелёный вьюнок начинал опутывать сапоги. В который уже раз пришлось сожалеть, что не обрядился во что-то более простецкое — душа безостановочно страдала, когда дорогой камзол цеплялся за шипы и острые сухие ветки. Любому рыцарю, даже не такому славному, как Ульрих, гораздо привычнее мчаться по полю брани на верном коне, чем пробираться пешком по лесу, словно безродному лазутчику.
Но конунг Писум Второй накануне объявил военный поход на крепость Инацессибилис, и это требовало принятия самых неотложных мер. Та крепость, что умственно недалёкий конунг намеревался взять штурмом, славилась мощными укреплениями, обученным многочисленным гарнизоном и меткими лучниками. Не говоря уже об онаграх с каменными снарядами и кипящей смоле сверху. Сложить голову под крепостными стенами во славу конунга представлялось куда более вероятным, чем сохранить ту самую голову на плечах в неприкосновенности.
И ко всему цыганская гадалка, к которой по давней традиции заглянул славный рыцарь Ульрих, глядя в разложенные веером замусоленные карты, прокаркала о скором расставании со своей головой. Пришлось исполнить столь необычную просьбу и отсечь мерзкой ведьме ту самую голову, расставание с которой она предсказала. Но на душе покойней не стало — мутный осадочек остался. И даже голова старой цыганки, лежавшая теперь в походной сумке, нисколько не радовала. Успокаивать мятущуюся душу пришлось обильными возлияниями в обществе местных шалав, дом с которыми очень даже удачно повстречался на пути.
— А что наш славный рыцарь сегодня не весел? Разве мои ласки не доставляют удовольствия? — назойливо приставала почти красотка Ия, преданно заглядывая в глаза.
— Нехорошее предчувствие у меня. Томит душу, — всё-таки ответил настырной шалаве подвыпивший славный рыцарь Ульрих. — Конунг объявил поход на крепость Инна-а... Цес-си... Бил-лис? Или как-то так. И мне не покойно. Так ещё эта богомерзкая цыганка...
Что голова богомерзкой цыганки теперь лежит в походной сумке у двери, славный рыцарь Ульрих благоразумно озвучивать не стал, хотя и был до полу-мертвецкого состояния пьян.
— Если славный рыцарь опасается за свою голову, могу посоветовать надёжное средство... — неожиданно заинтриговала шалава Ия.
— В лесу живёт старая колдунья. Ну там, травки, коренья, заговоры. Но я слышала от одного славного рыцаря, не такого, правда, славного, как Вы, но тоже ничего, что он получил от этой колдуньи артефакт, который уберёг его в битве при Беллуме.
Как известно, верить шалавам, которые соврут, недорого возьмут, себя не уважать, и Ия вполне заслужила огрести увесистую оплеуху, но... Иностранное слово «артефакт» шалавам и знать-то не пристало. Разве что только от менее славных рыцарей. И это делало историю чуть более правдивой. Опять же бойня при Беллуме. Тогда славный рыцарь Ульрих сам лишь чудом остался жив... Во всяком случае, стоило выслушать эти россказни до конца. А оплеуху отвесить никогда и не поздно.
— Со слов не такого славного рыцаря, как Вы, та колдунья дала ему человеческую голову размером с кулак...
— Чего-о?! — возмутился славный рыцарь Ульрих на такую откровенную брехню, — С кулак?
— Да-да, я её видела своими собственными глазами! Маленькая, как апельсин, чёрная, как головёшка. Не такой славный рыцарь, как Вы, собирался возвернуть её колдунье. Таково было условие зарока.
— Та головёшка знала наперёд, что случится с не таким славным рыцарем, как Вы, и вовремя советовала, как избежать несчастья. Что сохранило ему жизнь в битве при Беллуме. Во всяком случае, так он мне самолично рассказывал, когда показывал головёшку.
— Та-ак. И где мне найти эту ведьму? — И хотя славный рыцарь Ульрих ни единому слову шалавы не поверил, но чем чёрт не шутит?
— Я попрошу своего брата, и он проводит Вас до самого её тайного жилья. И всего-то за один золотой...
— Чего-о? Какой золотой? — сурово спросил славный рыцарь Ульрих, примеряясь как бы по увесистей отвесить застоявшуюся было оплеуху.
— Ой! Я ошиблась. — тут же поправилась шалава Ия, сообразив, чем грозит ошибка в достоинстве монет, — Две монетки серебром.
А когда славный рыцарь Ульрих собирался уже уходить, оставив оплеуху при себе, шалава Ия в благодарность за это поведала:
— И ещё не такой славный рыцарь, как Вы, говорил, что колдунье надо отдать человеческую голову. Кажется, для оплаты.
— Когда кажется, креститься надо, — буркнул славный рыцарь Ульрих, про себя удивляясь, как всё удачно складывается, — А голова такая имеется.
И всё-таки отвесил шалаве Ие оплеуху на прощание.
Теперь вот брат шалавы горбун всё вёл и вёл, а славный рыцарь Ульрих уже начинал задумываться — не отрубить ли и ему голову? Ведь каждому рыцарю известно, что две головы гораздо лучше, чем одна. И если бы не знание горбуна о тайном жилье колдуньи, славный рыцарь Ульрих так бы и поступил.
— Вот она! — Наконец горбун ткнул пальцем в неприметную избушку, примостившуюся под огромной ёлкой.
Жилище колдуньи оказалось таким маленьким и неприметным, что найти его без проводника было совершенно невозможно. Одарив горбуна медной монеткой и дав чувствительного пинка, славный рыцарь Ульрих без стука зашёл в маленькую дверь.
— Чего надыть? — Старая карга стояла над огромным медным котлом и что-то там непрерывно намешивала. И на вошедшего славного рыцаря Ульриха даже не взглянула.
— Требуется маленькая голова, что ты, богомерзкая колдунья, подарила одному рыцарю, не такому славному, как я, — гордо ответил славный рыцарь Ульрих. — Чтоб предсказывала мне моё будущее.
— Зарок готов исполнить? — Колдунья мельком взглянула на гостя мутными слезящимися глазами.
— Даже не сомневайся. Вот голова! — славный рыцарь Ульрих протянул старухе голову цыганки.
— Хорошо, — проскрипела старая карга, безостановочно намешивая колдовское варево, отвратительно при том пахнувшее. — Выдь!
— Чего? — не понял славный рыцарь Ульрих.
— Подожди под ёлкой, — снова проскрипела колдунья.
— А-а-а... — И славный рыцарь Ульрих с облегчением вышел наружу, где не воняло так омерзительно колдовским варевом.
Ждать пришлось порядком. И славный рыцарь Ульрих пару раз порывался зайти, поторопить всё никак не растележащуюся старуху, но вскорости проявившийся из избушки ещё более отвратительный запах, чем даже был до того, останавливал его порывы. Начинало темнеть...
— Вот! — богомерзкая колдунья наконец появилась на пороге и протянула славному рыцарю Ульриху небольшой свёрток.
— Сколько должен? — спросил тот.
— Зарок. Должон будешь возвернуть через сто дней! Иначе...
Что «иначе», колдунья не сказала, лишь ткнула кривым пальцем, словно копьём, в славного рыцаря Ульриха.
Сделка его вполне устроила, и славный рыцарь Ульрих пустился в обратный путь, что и путём-то называть язык не поворачивался...
