Star Wars

У света, бьющего в глаза, отвратительный химический привкус. Когда веки смыкаются, привкус не исчезает, и это кажется обидным до слез. Мокрая дорожка на щеке отзывается болезненным холодом, но поднять руку, чтобы вытереть ее, не получается, и это уже пугает. Пугает до животного страха, до сердца, которое заполошно колотится у самого горла пойманным птенцом, до отчаянного рывка...

Скрежет и грохот в ушах, все плывет, виски сжимает режущей болью, и я не сразу понимаю, что это голос. Человеческий голос. Ботаны говорят немного иначе.

- Вы очнулись, мисс Келли? Сейчас я позову доктора.

Где-то слева пульсирует вспышка. Для того, чтобы повернуть голову и посмотреть на нее, мне потребовалась целая вечность. Я точно знаю, что видела ее раньше, но не сразу вспоминаю, где и когда. Это оказался сигнал вызова дежурного врача.

Я в больнице.

Я снова в больнице.

Который раз?

Кажется, третий. Или четвертый?

Мигающий свет гаснет в густых сумерках.

Не помню...

- Доктор, давайте договоримся: вы будете разговаривать со мной на понятном мне языке, а я не буду падать в обморок, устраивать истерики и портить вам окна.

По-моему, очень щедрое предложение. Непонятно, почему врач кривится. Зуб болит?

- Понимаете...

- Неа! - мне весело. Я понимаю, что это нехорошее веселье, но мне сейчас наплевать. - Я не понимаю. В позапрошлый раз мне поставили диагноз, успешно пролечили и отпустили домой. В прошлый раз поставили диагноз, пролечили и отпустили домой. Сейчас вы мне снова ставите диагноз, утверждаете, что все в порядке, и я могу быть свободна. Все три диагноза разные, все в порядке. Сказать, почему я вам не верю?

Доктор вздыхает и смотрит на меня несчастными глазами. У ботанов очень выразительные глаза. Не знаю, почему. Может быть, из-за того, что мимика беднее человеческой?

- Я работаю в архиве, док, - напоминаю я ему. - В отделе статистики. Это значит, что некоторые закономерности я просто не умею пропускать мимо глаз. Все три случая начинаются одинаково: раз, и меня нет, а когда я снова есть, я почему-то у вас в больнице. Никаких предварительных симптомов, никаких признаков того, что я собираюсь заболеть. Все три случая произошли с промежутком в два года. Все три - редкие заболевания. Я уточняла. В сети можно найти все, если уметь искать. Я архивная мышь, я умею. В архиве я искала тоже. За охваченный наблюдениями период истории Ботавуи медицинская статистика не отмечает ни одного случая заболевания одного и того же разумного обитателя планеты всеми тремя этими заболеваниями в любой последовательности. Даже двумя - и то не нашла... Так что со мной? Просто скажите мне правду. Потому что через два года я снова окажусь у вас, и вы снова будете рассказывать мне сказки о том, что я подцепила какую-то неведомую хрень с пыльных документов в архиве. Ведь так?

Врач смотрел на меня, теребил бородку и молчал.

- Значит, так... Мне самой искать причину?

- Дракнар, - сказал ботан. - Синдром Дракнара. Не так-то просто, мисс Келли, смотреть на юную жизнерадостную девушку и говорить ей, что ты ничем не можешь ей помочь. Это очень редкое заболевание. Оно всегда начинается внезапно, маскируется под другие болезни, из-за этого врачи обычно ставят неверный диагноз и первые несколько циклов лечат не от того... Впрочем, если бы и знали - это не очень-то помогло бы. Дракнар не диагностируется обычными методами. И не лечится. Все сводится к тому, сколько циклов вы продержитесь. Четыре, пять... Ни один из достоверно известных больных не пережил пятого цикла даже при самом тщательном уходе и лечении. Все внутренние органы будут постепенно отказывать, и в течении ближайших четырех лет вы умрете.

Если бы он сейчас сказал, что я на самом деле не Келли Банон, архивный работник двадцати четырех лет от роду, а Император Палпатин, и у меня от государственных дел поехала крыша, я бы, наверное, была потрясена меньше. Я ожидала услышать...

Сейчас я уже не знала, что я на самом деле ожидала услышать. Я медленно поднялась, взяла сумочку, поправила прическу, хотя она была в полном порядке.

И ушла.

- ...а самое обидное - я не смогу побывать в самых красивых местах Галактики! Вот со всем можно смириться, а с этим - не могу! Я же с детства мечтала!

Сидеть на крыше небоскреба, сбросив босоножки и свесив босые ноги вниз, пить из горлышка теплый лум и жаловаться звездам, что я никогда не увижу их ближе, чем сейчас - это, наверное, не самое безопасное занятие. Но мне было все равно. Шел первый год моего возможно последнего цикла, и я не рассчитывала побить рекорд моих предшественников. Годом раньше, годом позже... Лучше, конечно, позже. Но - какая разница?

Что я за эти два или четыре года успею сделать такого, или увидеть, или узнать? Людям не хватает целой жизни...

Пустую бутылку я чуть не бросила вниз, потом спохватилась и аккуратно поставила рядом на крышу. Они там, внизу, бездумно тратят самое большое сокровище, какое есть в мире, но пусть не я буду тем, кто это сокровище у кого-то из них отнимет. Не хватало закончить жизнь убийцей...

На запястье сомкнулись чьи-то пальцы, и я заорала с перепугу, чуть сама не оглохнув от собственного визга. Замолчала, когда услышала, как кто-то визжит вместе со мной.

- Не прыгай, а? - попросил голос. Кажется, детский. - Я же тебя не удержу, вместе сорвемся...

Я села на корточки, пытаясь разглядеть того, кто меня схватил. В слабом свете, который доходил снизу, с трудом различила мальчишку. Второй рукой он вцепился в какой-то крепеж - что уж там на нем держалось, я не увидела, да и не интересно мне это было. А мальчишка интересным был. Потому что у него были завязаны глаза.

- Эй, ты что, слепой? - почему-то шепотом спросила я.

- Ну, что-то вроде, - таким же хриплым шепотом отозвался он. - Ты чего так орешь?

Я почувствовала себя идиоткой.

- А ты чего хватаешься? Я ж чуть на месте не умерла со страху, и прыгать бы не пришлось.

- Ну... Сидишь на крыше, пьешь, со звездами разговариваешь... - а голос хриплый. Сорвал, пока орал дуэтом. - Я и подумал...

- Руку-то отпусти, - попросила я. - Не буду я прыгать. Я доку обещала.

- Правда? - обрадовался он. - Это здорово. Только это... Я не могу.

Пальцы ему пришлось разжимать вдвоем.

- А ты что тут делал? - спросила я, когда мы сидели уже рядом, болтая ногами над бездной. - Я думала, тут никого нет...

- Тут тихо, - пояснил мальчишка. - Внизу шумно, а тут хорошо, никто не мешает... А сегодня слышу - ты... Тебе врачи летать не разрешают?

- Ну, что-то вроде, - ответила я. По-дурацки вышло, сама знаю. Но не рассказывать же ребенку...

- Знаешь, а это не так уж страшно, - серьезно сказал мальчишка. - Я вот их даже не вижу. А ты видишь. Ну, звезды эти. А еще ты можешь выйти в сеть и завести кучу друзей в разных местах галактики. И попросить, чтобы они присылали тебе записи самых красивых мест, которые видят. И получится, что твоя мечта исполнится. Ну, не сама, конечно, там побываешь, но если пофантазировать...

Мне почему-то стало стыдно. Ну да, он проживет долго. Наверное. И что толку, если он даже собственное лицо в зеркале не может увидеть? А я могу. А еще я до сарлачьей матери всего могу. Ну правда же.

И тут до меня дошло, что просто так слепые мальчишки не лезут на небоскребы, чтобы побыть в тишине. Это меня Спарк на своем спидере сюда завез и скоро заберет. А этот ведь своим ходом...

- А ты где живешь?

- Там, - он махнул рукой куда-то в сторону и вниз. - В приюте.

- В каком приюте? - опешила я.

- Ну в этом, в "Хрустальном колокольчике". Для подкидышей, - совершенно спокойно ответил мальчишка.

И вот тут мне стало очень холодно...

Положение спасло ровное гудение двигателя. Спаркову "Блуждающую Звезду" я узнаю на слух где угодно. Абсолютный слух, что поделаешь.

- Слушай, - спросила я у мальчишки, - а хочешь, мой друг прокатит тебя на настоящей гоночной машине? И потом к приюту подбросит.

- Хочу.

Я поднялась на ноги и помахала рукой навстречу приближающимся фарам.

В "Хрустальный колокольчик" я ходила потом очень часто. Нет, не для того, чтобы последние годы своей жизни потратить на благотворительность. Чепуха на самом деле все это, и никакими добрыми вроде бы делами всем этим мальчишкам и девчонкам не возместить того, что они потеряли. Я бы взяла кого-то из них, правда. Если бы не отмеренный мне срок, который с каждым днем становился все короче. Дать дом, семью, тепло, любовь - чтобы в один прекрасный день они снова это потеряли? Это хуже, чем жестокость.

Я приходила учиться у них радоваться тому, что имею. Честное слово, никто не может научить этому лучше тех, кто лишен и того немногого, что у тебя еще осталось.

И только последовать совету Кеттера, того слепого мальчишки, я все никак не могла решиться. Мне казалось, если я сделаю это и увижу те места, о которых мечтала - все кончится, и я умру. Я сама смеялась над собой, над этой детской, глупой попыткой оттянуть неизбежное - и продолжала откладывать и откладывать исполнение мечты.

Но однажды в кафе при гостинице, неподалеку от здания архива, я увидела нового постояльца. Обычно я не обращаю внимания на инопланетников - прилетают, улетают, и звезды с ними. А тут вдруг зацепилась взглядом. У него было хорошее лицо. Знаете, когда тебе остается совсем немного, начинаешь видеть в окружающих основное, не тратя время на шелуху. Вот это основное и привлекло. Я сидела за столиком сбоку, поглядывала и думала, что было бы здорово сейчас подойти, спросить, не занято ли, познакомиться... Нет, ничего такого, не подумайте. Просто пообщаться. А когда он будет улетать - попросить, чтобы присылал иногда записи особенно красивых мест для меня. И пообещать писать письма с веселыми глупостями.

Я бы написала много таких писем. Хватило бы на десяток лет...

- ...я узнал, что ее давно нет, только когда снова оказался на Ботавуи. Уже много лет спустя, я думал, у нее давно уже семеро по лавкам. А оказалось...

Седой пилот отхлебнул глоток пива, поставил кружку на стол.

- Но вот знаешь, хоть и не верю я в мистику, но... Кто-то же получал эти мои ролики со звездами и туманностями? И не просто получал... Я же номером с несколькими друзьями поделился, попросил скидывать, если что-то такое увидят, что прямо дух перехватывает. Спрашивал их потом, когда уже узнал про Келли. Все как один говорят: отправишь запись - и обязательно выпадет потом крупная удача. Не в том смысле, что в саббак корабль выиграешь, а... Вот по краю шел - и будто кто-то плечо подставил. Может, и правда есть что-то в этих сказках про призраков? А что... Добрый дух Келли... Звучит. Номер, говоришь? А запиши. Вдруг пригодится...

ххх

Коллаж взят из сети, на авторство не претендую.

С причала рыбачил Соло наш Бен

А Скайвокер ходил по воде

И наш Бен доставал из воды ужастЕй

А Скайвокер-погибших Йодей

И наш Бен закричал

"Я покину причал,

Если ты мне откроешь секрет"

И Скайвокер ответил, "Спокойно, наш Бен,

никакого секрета здесь нет"

Видишь, там Кайло Рен

У него древний меч

Под ним десяток штурмОв

Расчлени-ка ты их

А когда надоест, возвращайся назад

Воспитывать Рей, воспитывать Рей

Воспитывать Рей со мной

Но, Учитель, на касках

Блистают рога

И Икс-винги кружат над Звездой

Объясни мне сейчас

Пожалей адептА

А Икс-винги оставь на потом

Онемел Пал Патин

И топнул в сердцах

По Мустафару ногой

"Ты и верно адепт"

И наш Бен в слезах

Побрел с древней маской домой

Видишь, там Кайло Рен

У него мелкий хрен

Над ним немного брони

Повиси-ка на нём

А когда надоест

Возвращайся назад,

Захватывать мир

Захватывать мир

Захватывать мир со мноой!

В лучах восходящего солнца греется человек в шляпе. Порывистый ветер дергает видавший виды плащ, донося жуткий запах с мусорной свалки неподалёку, но седому мужчине плевать: он смотрит в окно.

Стекло измазано разводами грязи, а за ним в маленькой комнате лишь кровать, стол и плавающая в воздухе пыль.

На кровати лежит ребёнок, на столе пустые шприцы кольто — лекарства, поддерживающего жизнь мальчика.

В далекой-далекой галактике все пользуются кольто, но чтобы вылечить своего сына, человеку в шляпе нужно купить более редкое лекарство, запрещённое, за баснословные деньги.

У мужчины на руке дешевый передатчик с голубым экраном и красными кнопками. Он набирает привычную комбинацию клавиш, на экране высвечивается робот, который сразу вошёл в комнату к мальчику.

Робот-нянька позаботится о сыне, пока наёмник работает.

В эту секунду, человек в видавшем виды плаще идёт в картель Хатта. Ведь он охотник за головами, убийца, но и любящий отец, нуждающийся в кредитах.

В кантине шумят музыканты, сексуальные танцовщицы извиваются вокруг шестов.

Наёмник проходит кучку тви’леков и сворачивает к двери с вышибалами по бокам; родианцы с бластерными винтовками бросают на мужчину недружелюбный взгляд.

Седовласый одергивает плащ и вышибалы замечают красную линию на его бластере.

— Наконец он пришёл, — родианцы отходят в сторону.

Кантину и картель связывает крутой пролёт вниз.

Мужчина в шляпе спускается осторожно и у следующей двери выкладывает своё вооружение перед боевыми дроидами на угловой стол. Робот сканирует красным лазером одежду охотника с головы до ног и пропускает.

Человек поправляет плащ и входит в логово Хатта.

Перед главарём картеля виляет жопой рабыня на цепи. Тут и там стоят подозрительные наёмники.

— Контракт, — обозначает охотник.

Седой наёмник встречается глазами с Хаттом.

Хатт — наполненная жиром червеподобная тварь гигантских размеров, с зеленоватой кожей усыпанной бородавками. Свысока он смотрит на мужчину в шляпе, но чувствует себя мелким слизняком.

Секундой позже слегка вспотевший гигант ворчит о чём-то важном. Рядом стоит переводчик, который кивает услышанному.

— Вирдис Гак сказал, что даже если ты тот самый «Убийца Ситхов», тебе лучше не смотреть на него таким взглядом.

Человек в плаще крайним глазом видит, как наёмники вокруг снимают бластеры с поясов.

Вздохнув, мужчина опускает поля шляпы.

— Контракт, — напоминает он.

По губам жабьей морды скользит довольная ухмылка. Насладившись, Хатт бормочет переводчику и седовласый слушает дальше:

— Болото близ города цветёт и пахнет, несмотря на стычки с местными плебеями, картель без особых потерь добывает там очень много ценных ресурсов. Но Империя хочет забрать всё себе и уже завтра подпишет с болотным принцем односторонний договор. И если завтра мои люди туда сунутся — все передохнут.

— Кого я должен убить?

Из-за холода в словах охотника, знающий только родной язык Хатт, понимает что за вопрос он услышал.

Жирдяй хватает с тарелки безногую тварь: она пытается вырваться из сжатых пальцев, изворачивается, но Хатт откусывает голову. Пот скатывается по его складкам, однако он жуёт, панцирь еды хрустит во рту, значит скоро для страха не останется места внутри.

Спустя минуту, переводчик слушает нервное бормотание босса.

Вместо слов, подручный Хатта проглатывает слюну, достаёт планшет и долго печатает.

На передатчик охотника за головами приходит зашифрованное сообщение «Контракт».

Человек в видавшем виды плаще разворачивается и осторожной походкой идёт к выходу. Наёмники провожают мужчину дулами бластеров.

Седовласый забирает вооружение, поднимается вверх, проходит мимо толп кричащих отбросов и покидает кантину.

На улице ветер поднимает мусор, дергая плащ охотника.

Человек в шляпе идёт в тень, зажимает кнопку передатчика и внимательно вчитывается: «Цель: болотный принц. Координаты: 113.4.1193. Награда: 100 000 кредитов».

Мужчина всматривается в небо, глухо свистит.

С облаков пикирует птица, она расправляет крылья и дугой спускается на плечо наёмника.

С этого мига, кто бы не встал на пути охотника за головами, тот обязательно умрёт.

На болотах жужжит мошкара и неприятно припекает солнце.

Седого человека догоняет разноперая птица, приземляясь на плечо.

Встав сапогом в грязь, он звонко свистит и птица взмахивает крыльями, пропадая в зелени дремучего болота. Мужчина слезает со ржавого спидера.

Человек в шляпе проходит по вытоптанной траве, рукой хватает бластер и погружается по пояс в прохладную топь.

В дурно пахнущей воде охотник расчётливо шагает под паутиной серых шипов, осматриваясь вокруг, но быстро заходит в тупик; Пальцем включает голубой экран приемника, сверяет координаты: « 114.5.1...

Внезапно чьи-то руки хватают наёмника за плечи и безжалостно вытягивают вверх: шипы рвут шляпу, режут кожу и плащ.

Тело седого мужчины швыряют на волнистое переплетение твёрдых корней.

Сжав зубы, охотник приподнимается и сразу видит врага: зеленокожий парень, руки покрыты панцирем.

Человек наводит бластер, привстаёт на колено, но зеленокожий бежит стремительно и в миг сближается с мужчиной. Рубит ладонью бластер, хватает обезоруженного бойца за ворот...

Охотник опасно изворачивается, кувыркается из видавшего виды плаща и рывком ныряет в ближайшую яму.

Проходит меньше секунды, палец седовласого сдавливает клавишу, наступает тишина... гремит взрыв.

Ошмётки мяса падают на землю перед мужчиной, но он безразлично вкалывает себе в ногу крохотный шприц кольто — раны слегка затягиваются.

Только сейчас слышится тихий писк приёмника, на дисплее мигает уведомление: «Вы в заданных координатах».

Охотник за головами выглядывает из ямы, осматриваясь: от глиняной хижины сюда направляется здоровяк, весь покрытый панцирем.

Бежать некуда, при себе только пара «липких» гранат и нож.

Мужчина закрывает глаза, готовясь к схватке.

Открывая глаза, охотник поднимается из ямы, звонко свистит и метает нож в ближайшее дерево.

На него смотрит зеленокожий бугай, весь покрытый панцирем. Их взгляды одинаково холодны.

Крылатая тень проползает по земле...

Наёмник делает шаг и в следующую секунду мчится к исполину, быстро сближаясь.

Защитник болот выставляет руки перед собой, готовится сломать человека, но теряет мгновение и охотник проскальзывает между ног.

Мужчина прячется за камень, пальцем жмёт клавишу... взрыв сотрясает воздух.

Чёрное облако дыма рассеивается...

Бугай стоит целый и невредимый.

— Значит, убью руками , — сухо произносит охотник за головами.

Наёмник снимает ремень с последней гранатой, вешает на рваный пенёк. Сжимает ладони в кулак и осторожно идёт к болотному воину.

Он подходит достаточно близко чтобы умереть от одного удара, однако принимает боевую стойку.

Охотник бьёт ногой в живот, начиная поединок. Верзила хмурится, делает шаг и в ответ впечатывает мощный удар стопой в грудь человека.

Мужчину отбрасывает к стволу дерева, в коре которого блестит нож. Пара рёбер наёмника сломаны, во рту плавает кровь.

Приближается топот...

Мёртвой хваткой бугай сжимает тонкую шею чужака, замахивается кулаком и в этот миг получает плевок в лицо. Кровь смешанная со слюной жжёт глаза, хватка на шее слабеет.

Через боль наполнив лёгкие, седой мужчина глухо свистит.

С отмеченного сталью дерева пикирует крылатая тень, расправив крылья, птица приземляется на панцирную маску верзилы.

Тонкий клюв разнопёрого животного выдергивает глаз исполина. Он отмахивается свободной рукой, птица взмахивает крыльями и улетает с добычей.

Не теряя секунды, охотник вдавливает пальцами последний глаз вместе с мясом в глазницах бугая. Они давят с такой силой, что в агонии от боли гигант теряет равновесие, падая на спину.

Человек сжимает зубы, рывками пропихивает большие пальцы глубже и глубже.

Воин болот шепчет последние слова в своей жизни:

— Не... трогай... принца...

Наёмник медленно встаёт, пот стекает по всему телу. Он выдергивает нож, застегивает ремень вокруг пояса, глухо свистит и птица возвращается на плечо.

Перед здоровьем сына и счастьем любящего отца, остаётся последняя преграда — болотный принц.

Солнце близится к закату, человек стоит перед хижиной. Он редко вздыхает из-за сломанных рёбер, рука сжимает нож и не унимаясь дрожит.

Мужчина сплёвывает кровью в кучу грязи, шаркающей походкой входит внутрь, раздвигая холодным оружием занавес из жёлтых листьев.

Первые секунды глаза видят только темноту. Привыкнув, охотник замечает в углу на столе жабу, излучающую томный синий свет.

Здесь нет окон, к стенам прилеплены глиняные крючки, на которых висят травы и резные игрушки.

Полумёртвый наёмник берёт из миски на тумбе пустой шприц кольто и хмурится. В груди горят лёгкие, раздаётся грубый мужской кашель на всю хижину — стены забрызгиваются каплями крови.

Наёмник плетётся по полу к одинокой кровати.

На ней лежит ребёнок с открытыми глазами, обезображенным болезнью телом. Он смотрит на человека с ножом спокойным взглядом.

— Вы убьёте меня?

— Да.

К глазам мальчика подступают слёзы, однако дитя не изменяется в лице.

— Я слышал взрывы... Мои братья, они мучались перед смертью?

Охотник сжимает зубы.

— Нет.

Принц слабо улыбается, вытирая слезу.

— Они обещали, что сегодня мы точно отправимся любоваться звёздами...

У наёмника двоится в глазах. Чтобы не выключиться, седой мужчина кусает язык до острой боли.

— Возьмите мои лекарства, там, у Лучика, они мне больше не нужны.

Трясущимся пальцем принц показывает на вазу рядом с жабой. Из-за недуга мальчик сразу потеет, дыхание учащается.

Охотник вытаскивает из вазы шприц полный кольто, колит себе в живот.

Палач и невинное дитя несколько секунд смотрят один на другого.

Человек перехватывает оружие, лезвие устремляется вниз и... уходит в ножны.

— Хочешь посмотреть на звёзды?

Принц печально улыбается, по щекам скатываются слёзы.

— Я очень хочу взглянуть на них.

Охотник аккуратно поднимает мальчика из кровати. Его рёбра до сих пор гудят, но наёмник терпит, не позволяя рукам пустится в дрожь.

Перед выходом принцу квакает жаба. Мужчина оборачивается у занавеса и дитя слабо машет своему другу на прощанье.

Они идут под покровом ночи в зарослях высокой травы, сворачивают осторожно к тропе, ведущей на открытый холм.

Ночное небо выжигают звёзды, белоснежные луны выглядывают из-за горизонта тёмных листьев.

Мальчик лежит на сырой земле, рядом стоит охотник. В их глазах отражается красота вселенной.

— Они все очень далеко?

— Да.

— А на этих белых пузырях вы бывали?

— Это луны... я там вырос.

Принц о чём-то задумывается.

— Братья говорили, что четыре десятка лет назад, там жили только рабы.

Помятый человек устало выдыхает.

— Смотри на звёзды, парень.

— Я же скоро умру, мне можно сказать правду.

Наёмник проглатывает слюну и нехотя кивает.

— Я был рабом как и миллионы, участвовал в восстании, но убивал слишком хорошо... Меня заметили люди одного картеля, многое завертелось, перемешалось... Жена посмертно родила сына, к нему прицепилась трудноизлечимая болячка... Чтобы её вылечить нужно много кредитов.

— И вы убьёте меня из-за кредитов или... из-за лекарства?

— Это одно и тоже.

Принц чувствует, как тёплые слёзы скатываются по его щекам, но мальчик не в силах их вытереть.

— Я никогда не хотел стоить кредиты... когда ваш сын вылечится, передайте ему от меня «живи каждым мгновением». Так говорили мне братья.

Охотник стискивает зубы.

— Я передам.

Ребёнок вцепляется пальцами в мелкую траву, глядя на звёзды.

— Убейте меня, пока я смотрю на это красивое небо. Мне кажется, братья сейчас любуются им вместе со мной.

Наёмник выхватывает нож.

— Прости, парень.

Болотный принц печально улыбается и грусть застывает в его глазах... посмертно.

С рассветом охотник проходит знакомые тропы, обходит вонючую топь и возвращается к спидеру.

На ржавом транспорте греются ящерицы. Они уползают в заросли кустарника, когда мужчина шагает по влажному мху.

Человек заводит спидер, медленно разгоняется и птица улетает с его плеча, всё больше отставая от охотника.

С неба льёт редкий дождь. Наёмник щурит взгляд и дергает тормоз чтобы надеть очки, но спидер не слушается.

Охотник замечает впереди неподвижную тень, отпускает руль, отпрыгивает и жмёт на клавишу приёмника — огонь вырывается из сапог, замедляя скорость падения.

Седой человек катится по земле. Его спидер мчится на неподвижную тень, но невидимая сила отбрасывает транспорт, превращая в груду ржавого металлолома.

Тень движется к наёмнику.

Держась за живот, мужчина поднимается из липкой грязи.

— Убийца Ситхов, — хрипло усмехается тень.

— Ситх, — холодно отвечает охотник.

Из чёрной мантии тени выглядывает серебряная рукоять. Адепт тьмы взмахивает ей и в миг приставляет красный лазер меча к горлу человека.

Капли дождя испаряются на оружии ситха.

— Хатт заплатил, чтобы я сжёг твои крылья и ты приполз к нему на коленях, как жалкое насекомое.

Их взгляды сталкиваются. Равнодушие в глазах наёмника будит гнев адепта тьмы.

В мгновение красный лазер гаснет, ситх сжимает ладонью воздух, поднимая её всё выше... Охотник хватается за шею, незримая сила не даёт вздохнуть. Тело замирает над землёй.

Тень улыбается, обнажая клыки.

— Но я пришёл раздавить тебя, Убийца Ситхов, в твоих же охотничьих угодьях.

Адепт рычит и мощь тёмной стороны силы вырывается из него, обрушивая на человека невидимую волну осязаемого гнева. Наёмник вышвыривается прочь... Он ломает спиной ветки, цепляется пальцами за иглы сосен и елей, как вдруг падает в мутную воду.

Ситх идёт к жертве медленной походкой. Из леса раздаётся пронзительный свист и красный лазер вновь вспыхивает из рукояти.

Тень рассекает булыжник световым мечом и видит как человек перебегает за могучий ствол ели. Из ладони ситха высвобождается толчок силы, который сгибает толстое дерево пополам.

В небо устремляется крылатая тень и охотник рывком уходит в мелкий овраг.

Мужчина смотрит на измазанный грязью экран приемника и видит как в углу красным мигает остаток топлива в его сапогах.

— Чтобы окончательно раздавить тебя, я расскажу что будет дальше: ты выскочишь из ямы на реактивных сапогах, но я снесу тебе голову, а потом...

Из оврага звучит свист.

— Глупец!

Выхватив нож, охотник нажимает на клавишу приёмника.

Ситх искусно проворачивает световой меч и бьёт вниз. Человек вылетает из ямы на реактивных сапогах, с лезвием в кулаке. Их оружия сталкиваются, сталь плавится, но седой наёмник отклоняет красный меч вбок и его плечо насквозь прожигает лазер. Человек без руки отлетает на последней капли топлива в булыжник, глухо врезаясь.

— А теперь птица!

Адепт тьмы с разворота взмахивает лазерным клинком, поражая крылатого питомца. Ситх сжимает пальцы, силой пытается оградить себя, но уже слишком поздно: световой меч сжёг гранату, прикрепленную охотником к птице... Гремит взрыв.

К ногам однорукого наёмника отскакивает серебряная рукоять. Он стискивает зубы, осторожно поднимаясь на ноги. Хватает оружие ситха и вешает на пояс.

Человек идёт к огрызкам чёрной мантии. От адепта тьмы ничего не осталось...

Мужчина летит по городу на гравицикле ситха, сворачивая к знакомой свалке. Он плавно снижается с высоты и приземляется у широкого ангара.

Охотник встречается взглядом со знакомым адвози-механиком: одет в рыжий комбинезон, глаза чёрные и на могучем безволосом лбу торчит короткий толстый рог.

— Сколько? — Сухо спрашивает наёмник.

Адвози смотрит на ужасный ожог однорукого собеседника и его рваную одежду. Человек холодно предупреждает:

— Без лишних вопросов.

Механик опускает глаза на гравицикл, садится на корточки, глубоко задумавшись.

— Тысячи две.

Седой наёмник слезает с транспорта и на поясе блестит серебряная рукоять, привлекая острый взгляд адвози.

— А за это побольше.

— Он мне ещё нужен.

Охотник вглядывается в тьму ангара, щуря глаза из-за солнца.

— Он у себя?

Механик чешет лоб.

— У себя... Так ты этот гравицикл продавать собираешься?

— Он всё ещё торгует энергощитами? — Уточняет человек.

— Торгует... Ты гравицикл всё таки хочешь продать или нет? Сверху ещё двести кредитов докину, соглашайся!

Помятый боями мужчина жмёт руку механика.

— Напиши ему, что иду я.

Адвози довольно кивает, отдавая охотнику кредиты. Сразу достаёт датапад из нагрудного кармана и толстыми пальцами быстро печатает...

Человек идёт по песку, переступает порог ангара и растворяется в непроглядной темноте широкой постройки. Здесь он передвигается вслепую, трогая тёплую стену. Быстро нащупывает кривой сварочный шов, спускается ладонью ниже и с трудом откручивает маленький краник, но вода не льётся.

— Открывай, — тихо обращается человек к кранику.

Ничего не происходит...

Охотник сжимает зубы.

— Смерть с крутой пушкой в руках, всегда менее жалкая... — Нехотя он произносит кранику.

У ног мужчины откидывается увесистая крышка люка. Из пола выглядывает одноглазый старик с зеленоватым лицом.

— Так бы сразу. Пароль для всех придуман. Без исключений. Заходи.

Наёмник осторожно спускается вниз по железной лестнице, вслед за стариком, который говорит:

— Мне пришло сообщение. Я выложил всё на стол. Иди выбирай.

Охотник входит в белый свет настенных ламп и одноглазый изменяется в лице, глядя на него.

На столе лежат гранаты, бластерные пистолеты и винтовки, шприцы кольто и реактивный ранец.

— Где энергощиты?

— Их мало. Они стоят очень дорого сейчас.

Человек смотрит на старика холодным взглядом.

— Сколько?

— Тысячу восемьсот кредитов.

— Я продал гравицикл за две тысячи, цена для энергощита слишком высока.

Одноглазый пожимает плечами, скрещивает руки.

— Их мало. Но спрос растёт. Хочешь брать — бери. Цена не изменится.

Наёмник глубоко задумывается.

— Я возьму один энергощит и две гранаты — дымовую и электромагнитную. Ещё плащ с капюшоном.

— Минуту.

Старик приходит с белым устройством размером с его кулак. В другой руке держит плащ.

— Всё вместе стоит две тысячи двести.

Человек отдаёт кредиты, вешает на пояс купленные гранаты и крепит сбоку генератор личного щита. Окутывает себя в плащ.

— Я пойду, старик. Потом куплю у тебя новую руку.

— Ага. Смотри не умирай. До встречи.

Вооружившись, охотник за головами выходит из ангара. Накидывает капюшон и погружается в холодные мысли... Он идёт мстить.

В кантине шумят музыканты, сексуальные танцовщицы извиваются вокруг шестов.

Человек в плаще проходит кучку тви'леков и сворачивает к двери с двумя вышибалами по бокам; родианцы с бластерными винтовками бросают на незнакомца в капюшоне враждебный взгляд.

Охотник одёргивает плащ, срывает с пояса серебряную рукоять и давит ей в шею родианца... вспыхивает лазер, прожигающий горло насквозь, и световой меч выключается. Живой родианец в спешке поднимает оружие, жмёт на курок... но к его груди прижата серебряная рукоять, щёлкает кнопка и в миг загорается красный клинок, прожигающий плоть как бумагу. Меч ситха гаснет и вешается обратно на пояс. Открывается дверь, ведущая к лестничному пролёту.

Мужчина хватает электромагнитную гранату с ремня, ставит на ступеньку, активирует и пинает сапогом в темноту. Граната скатывается по пролёту вниз, отстукивая каждые три ступеньки. Через секунду прикатывается к ногам боевых дроидов, раскрывается и волны электромагнитных импульсов накрывают ближайшие пять метров, отключая дроидов и двери, ведущие в картель...

Хатт приказывает своим людям убить непрошеного гостя и в открытый проход сразу смотрят десяток бластерных стволов. Приближается чей-то шаг и каждую секунду оружие тяжелеет в руках наёмников, по лбу скатываются капли пота... из дверного проёма влетает белый шар, он глухо скрепит и картель затягивает густое облако дыма.

В облаке дыма, Хатт улавливает взглядом красные вспышки бластеров. Но его сердце всё быстрее стучит из-за другого: в серой завесе на мгновение оживают очертания красного светового меча, наполняя тело Вирдиса Гака ледяным страхом.

Наступает тишина. Дым быстро рассеивается... человек в плаще выключает лезвие... переводчик и Хатт смотрят на него.

Он стоит посреди картеля, без единого ожога на плаще. Подручный Хатта пользуется кристальной видимостью и звучит бластерный выстрел... энергощит наёмника поглощает лазер. Охотник развязывает плащ, показывая Хатту и переводчику плечевое увечье. Пальцами сжимает серебряную рукоять.

— Ты... убил ситха... — не верит своим словам подручный.

— Я выполнил контракт. За руку вы тоже заплатите. К ста тысячам кредитов ещё двести.

Хатт потеет и судорожно вздыхает, слушая перевод из уст приближённого. Через секунду бормочет в ответ.

— Вирдис Гак сказал, что не обязательно было убивать всех его людей.

— Это за руку.

Вирдис Гак слушает слова переводчика... вырывает у него датапад и быстро печатает. На приёмник охотника за головами приходит сообщение "Контракт".

— Ещё, — холодно звучит из уст охотника.

Человек и Хатт встречаются взглядом. По жабьей морде скатывается пот. Со страхом в глазах он отворачивается, и тычет пальцами в датапад — приёмник седого мужчины вибрирует от второго сообщения "Дополнительные кредиты".

Седой охотник поднимает серебряную рукоять меча и загорается багровый лазер, направленный в Хатта и переводчика.

— Я уйду и вы никогда не будете меня искать. Иначе я приду за вами.

Хатт разглядывает пол и боится шевельнуться. Подручный улавливает миг и смотрит в глаза человека: столько гнева и боли, он видел только в глазах ситхов...

Наёмник разворачивается, и уходит из картеля, поднимается по лестнице. В зале продолжается веселье, играет музыка... Однорукий мужчина покидает кантину.

***

На следующий день, под ангаром на свалке скрипят механизмы, одноглазый старик вымеряет точки опоры, жмёт кнопку... Охотник сжимает пальцы кибернетической руки, довольно ухмыляясь.

В это время, Вирдис Гак и его подручный летят на космическом корабле. Их курс лежит к Нар-Шадаа — столице преступников и контрабандистов, подальше от человека в плаще... Ненависть Хатта к нему велика, но глава картеля прокручивает всё произошедшее в голове и решает забыть о седом наёмнике навсегда.

В закоулках чёрного рынка проходит сделка. Человек в шляпе отдаёт сотни тысяч кредитов, получает долгожданное лекарство...

Спустя неделю мальчик идёт на поправку, через месяц отец впервые за многие годы может поговорить со своим сыном, обнять его... В ходе радостной беседы, человек в шляпе на секунду замолкает, отпускает ребёнка из объятий и смотрит ему в глаза, вспоминая болотного принца. Холод во взгляде бывшего охотника тает и он с хрипотой в голосе произносит: " Отныне, живи каждым мгновением, сынок"...