Фридрих Ницше – самый известный критик всего и вся. Под горячую руку этого немецкого усача попали примерно все философские идеи, собранные к концу XIX века. Но больше всего досталось христианской этике. Ей Ницше объявил войну, начав с заявления, что Бог умер. Фраза впервые прозвучала в 1882 году на страницах сочинения Ницше «Весёлая наука».

Утверждение дядюшки Фридриха не столько было открытием, сколько вердиктом. Философ имел в виду, что западное общество давно выросло из религиозных толкований мира в духе «гром грохочет – это бог кашляет». Слишком много научных открытий доказали, что нет никакого всесильного существа, а человек – не венец мироздания. Мы сами убили Бога.

Но есть проблема. Даже без Бога, люди цепляются за его тень – христианскую мораль. Согласно христианскому учению, хорошо бы быть скромным, милосердным, терпеливым, отдавать с рубахой кафтан и подставлять под удары щёку. По мысли Ницше, такая мораль – это антижизнь. Моралисты вроде пытаются улучшить человечество, в то время, как улучшать его не надо. Надо просто позволить людям проявить то, что заложено в них природой – «волю к власти».

Вот у рыбок с волей к власти всё просто. Когда мы видим, как большая рыба пожирает маленькую, нам такое не кажется странным. «Ну это ради баланса в природе», «Выживает сильнейший! Это прекрасно и мудро!» – так обычно комментируют потасовки в аквариуме. Но когда большой человек проявляет силу к человеку поменьше, то у нас реакция другая: «Злой нахал!», «Уголовник!», «Неасправедливо!».

Равенство фальшиво и неестественно – такова философия Ницше. Некоторые люди больше, сильнее, умнее других. Но их наказывают за действия, обусловленные природой.

Сильного и умного эгоцентрика и творца, который отрицает Бога и при этом стремится жить по полной, Ницше называл «сверхчеловеком». Некоторые связывают это понятие с Гитлером и нацизмом, но давайте без этого. Ницше считал, что сверхлюди – редкое явление и никаких арийских сверхрас существовать не может. Да и вообще сила сверхчеловека созидательна, а не разрушительна. Потому за ним и следуют.

Ну вот мы и добрались до лопаты. У Льва Толстого было своё толкование христианства и он считал, что человек подобен лопате в руках Бога. Вот как у лопаты цель – копать и стачиваться при этом, так и у человека цель – растрачивать себя в служении другим. Ницше бы переплевался от такого. Разовьём аналогию лопаты и человека, но по-ницшеански…

Во-первых, усатая сверхлопата пробудилась бы и осознала себя. Потом отказалась от всяких рук и сама бы решала копать ей или нет. Остро чувствуя своё нутро и лопатовые границы, сверхлопата могла бы приделать себе струны и стать гитарой. Или просто воткнуться в землю, аля памятник всем лопатам. Или разобраться на деревянный черенок и металлическое полотно. Черенок отправить на строительство скворечника, а полотно – в казан, чтобы было в чём плов готовить. Ну или сверхлопата могла бы призвать все лопаты восстать и бросить свои копательные дела. Самое важное: сверхлопата помнила бы, что только она решает, как ей быть.

Сам Ницше считал, что мы бесконечно далеки от сверхлюдей. По своему могуществу сверхчеловек должен превосходить современного человека настолько, насколько последний превзошёл обезьян. Человек – канат, натянутый над пропастью между животным и сверхчеловеком.

Быть сверхчеловеком сложно. Сложно, потому что это ужас какой – принять идею, что Бога нет, а значит нет божественного замысла и общего для всех смысла. Самому себе придумывать смыслы, осознавать желания, принимать решения, созидать, продолжать жить – вот удел сверхчеловека. Удел обычных людей, по словам Ницше – в высшем чувстве – тоске по сверхчеловеку.