Серия «История винтовки Мосина»

Книга «3-лн винтовка Мосина. История создания и принятия на вооружение русской армии»

Основой  уникальной книги «3-лн винтовка Мосина. История создания и принятия на вооружение русской армии» стали исследования членом редколлегии журнала «КАЛАШНИКОВ» Русланом Чумаком архивных документов Оружейного отдела Артиллерийского комитета ГАУ 1880-1890 гг. Мы предлагаем читателям «КАЛАШНИКОВА» прикоснуться к реальной истории «трёхлинейки», начиная публиковать самые интересные главы из этой монографии.

Автор - член редколлегии журнала «КАЛАШНИКОВ» Руслан Чумак (к.т.н.), хранитель фондов Музея артиллерии (ВИМАИВиВС)

Винтовка Мосина не нуждается в представлении ни в России, ни за рубежом нашей страны. Она была одной из первых в мире малокалиберных магазинных винтовок, принятых на вооружение в конце XIX в. С ней русский и советский воин прошёл обе мировые войны, Гражданскую войну и немалое количество менее масштабных войн и военных конфликтов. Винтовка Мосина навсегда вошла в отечественную историю как оружие Великой Победы советского народа над фашизмом, что сделало её с исторической точки зрения бессмертной. В разное время винтовка Мосина изготавливалась, помимо России и СССР, во Франции и США (по заказу России), в Польше, Румынии, Венгрии, Финляндии, Китае и Северной Корее.

Мнения отечественных и иностранных оружейных специалистов и ветеранов войны о винтовке Мосина вполне однозначное — она была главным оружием русского солдата в обеих мировых войнах, где показала высокий уровень технической и эксплуатационной надёжности, полностью соответствующий требованиям всех возможных обстоятельств боевой обстановки.

Нельзя сказать, что о винтовке Мосина в России и СССР никогда не писали, но библиография работ, посвящённых ей достаточно специфична. В досоветский период никаких специальных исследований на этот счёт опубликовано не было, за исключением цикла статей Н. Юрлова в «Оружейном сборнике» и нескольких статей в «Вестнике офицерской стрелковой школы» и журнале «Разведчик» (авторы Н. Юрлов, А. П. Залюбовский, В. В. Хартулари). Цикл статей Н. Юрлова «Обзор опытов, предшествующих перевооружению...» является наиболее обширной и подробной работой того времени. В ней максимально полно и с разных сторон излагается ход работ Комиссии по выработке малокалиберного ружья. Но несмотря на то что С. И. Мосин был одним из очень немногих отечественных конструкторов, участвовавших в работе по созданию магазинной винтовки под патрон уменьшенного калибра, его деятельности в данном направлении ОКР в цикле статей Н. Юрлова уделено немного места. Из-за этого целый ряд актуальных вопросов генезиса винтовок Мосина остался не прояснённым. В то же время, несмотря на эти и другие недостатки, цикл статей Н. Юрлова имеет высокую информационную ценность, поскольку в нём приведены сведения о мотивах некоторых решений, принятых Комиссией в отношении технического облика разрабатываемых винтовок и патронов, а также другая важная информация, отсутствующая в документах Оружейного отдела АК ГАУ.

На мой взгляд, главный недостаток работы Н. Юрлова состоит в явной «неравновесности» освещения ряда испытывавшихся Комиссией винтовок, а также полное отсутствие иллюстративного материала. Кроме того — и это очень важно — упомянутая работа Н. Юрлова не имеет чёткой структуры и периодизации описываемых событий, даты зачастую приведены относительно («...полтора месяца спустя», «...ещё через месяц» и т.п.). При сличении материала работы Н. Юрлова с архивными материалами обнаружен и ряд фактических ошибок: некоторые события перепутаны и искажены их даты, имеются и другие неточности.

Вторым по качеству и охвату информации тематическим источником, изданным в указанный период, является журнал «Оружейный сборник», в котором на протяжении 1870-1880 гг. публиковались материалы, поясняющие различные аспекты разработки магазинных винтовок в разных странах мира. Автор активно использовал этот материал в настоящей книге для иллюстрации процессов, происходивших в мировой оружейной практике в исследуемый период.

В СССР в разные годы было опубликовано немало печатных работ, посвящённых теме создания винтовки Мосина, среди которых имеется несколько книг. Большинство из них носит художественно-биографический характер и содержит интерпретированное авторами описание перипетий жизни и деятельности С. И. Мосина в процессе создания 3-линейной винтовки.

В указанных работах, как правило, описывается соревнование Мосина с бельгийским изобретателем Л. Наганом в 1890-1891 гг., но самой винтовке, развитию её конструкции как живого, меняющегося организма, внимание практически не уделялось.

Последней и наиболее крупной работой в этой области является книга Г. Чуднова «Конструктор Мосин», изданная в 1990 г. Эта работа построена автором на документальных источниках, отличается широким временным охватом описываемых событий, в ней приведены подробные сведения о биографии С. И. Мосина и членов его семьи. Однако и в этой книге автор не избежал искушения вложить в перипетии судьбы Мосина определённый идеологический подтекст.

Такой подход Чуднова и других авторов к теме понятен: судьба офицера и оружейного конструктора С. И. Мосина являлась ярким примером успешной борьбы русского человека с обстоятельствами большой силы, который можно и нужно было использовать для воспитания гражданина-созидателя. Но при этом авторами перечисленных выше книг использовались настолько широкие трактовки событий, что в своё время от них предпочёл дистанцироваться даже В. Г. Фёдоров — известный оружейник и большой популяризатор истории русского оружия. Конечно, в таком виде перечисленные издания не могут считаться объективными источниками в части освещения технических аспектов истории разработки 3-лн винтовки.

Отдельно от приведённого выше перечня книг гуманитарной направленности, стоят книги авторов, исследовавших техническую сторону вопроса: В. Е Маркевича, В. Г. Фёдорова, Владимира Васильевича и Валентина Владимировича Мавродиных. Но и эти работы не могут считаться исчерпывающими.

Например, книга В. Г. Фёдорова «История винтовки» имеет обзорный популярно-просветительский характер, и собственно винтовке Мосина в ней уделено незначительное внимание. Несколько шире процесс создания винтовки Мосина освещён вопрос в работе В. Е. Маркевича «Ручное огнестрельное оружие. История развития со времён возникновения до середины ХХ века». В этой работе приведён анализ конструкции винтовки Мосина, достаточно подробно описаны её разновидности, но сколь-нибудь значимые факты из истории её создания отсутствуют.

Значительно более подробной в этом плане является книга Мавродиных «Русская винтовка». Несмотря на, в общем, обзорный характер этого издания, в нём подробно освещены процессы, предшествующие созданию 3-лн винтовки, главные этапы её разработки и основные результаты испытаний. Несомненным достоинством этой книги является полноценный аппарат ссылок на архивные источники, которые позволяют исследователям экономить силы и время в поисках необходимой информации.

Лучше всего работу Комиссии по созданию магазинных винтовок в целом и результаты испытаний винтовок Мосина и Нагана в 1890-1891 гг., удалось осветить В. Г. Фёдорову в его книге «Эволюция стрелкового оружия». Но и в ней «за скобками» осталось большинство важных вопросов, сопутствующих созданию и испытаниям винтовок Мосина и Нагана, оценка уровня их технического совершенства и качества работы конструкторов.

Положение с освещением темы создания винтовки Мосина стало меняться в 1990 гг., когда в России открылись многие архивы, и появилась доступная военно-техническая и военно-историческая периодическая печать. В 1990-2000 гг. на страницах таких изданий публиковался ряд авторов, исследовавших данную тему.

Среди указанных выше современных работ по данной теме следует выделить публикации Т. Н. Ильиной (ВИМАИВ и ВС), в которых подробно изложен ход мероприятий по созданию винтовки нового поколения в России, завершившиеся принятием на вооружение Русской армии 3-лн винтовки обр.1891 г., а также прослежены вопросы приоритетов С. И. Мосина и Л. Нагана на предложенные ими винтовки и их составные части. Автор настоящей книги в своих изысканиях использовал результаты некоторых исследований Т. Н. Ильиной и привёл их в одном из разделов.

Совокупность названных выше современных работ по истории винтовки Мосина даёт достаточно целостное представление о главных событиях, сопутствующих её созданию. Однако среди них нет ни одной, посвящённой эволюции конструкции винтовок Мосина и формирования технического облика 3-лн винтовки обр.1891 г. и её сравнения с конструкцией винтовки Нагана, а также объясняющей причины выбора именно винтовки Мосина для вооружения Русской армии.

Исключение составляет одна малоизвестная статья инженера А. Я. Шайденко, опубликованная в научной периодической печати в 1949 г. В ней проводится сравнение и анализ конструкций главных механизмов винтовок Мосина и Нагана конкурсных моделей конца 1890 г. К сожалению, данная статья осталась незамеченной общественностью любителей истории оружия и не повлияла на формирование мнения о винтовках обоих конструкторов. Также в этом плане можно отметить цикл статей С. Челнокова, опубликованных в журнале «Мастер-ружьё», но и в них немало вопросов осталось не вскрытыми.

Кроме того, в современных работах, посвящённых данной теме, так и не был сформирован полный перечень винтовок, разработанных С. И. Мосиным с начала его конструкторской деятельности, неизвестен вид и особенности устройства большинства из них. Остались практически не освещёнными особенности модельного ряда винтовок главного конкурента С. И. Мосина — бельгийского оружейника Л. Нагана, суть и периодизация вносимых им изменений в конструкцию своих винтовок от модели к модели. Совершенно неизвестна история создания 3-лн винтовочного патрона. Некоторые сведения о винтовках Мосина ранних моделей в отрывочном виде оказались «встроенными» в перечисленные выше книги и статьи, но составить по ним цельной картины облика разрабатываемых Мосиным винтовок и динамики изменений их конструкции практически невозможно.

Всё это является очень важным, т.к. для понимания того ПОЧЕМУ 3-лн винтовка обр.1891 г. приобрела тот вид и конструкцию, которые нам известны, нужно знать генезис её главных механизмов, многие из которых — в деталях и в целом — отрабатывался С. И. Мосиным последовательно на протяжении нескольких лет в винтовках различных моделей.

Также я считаю, что картина развития винтовок Мосина не может считаться цельной в отрыве от развития винтовок, разработанных другими русскими оружейниками, создававшими свои винтовки ранее или параллельно с Мосиным. В ходе раскрытии вопроса формирования технического облика винтовки Мосина автор настоящей работы старался максимально учесть данные соображения.

При оценке уровня вклада С. И. Мосина в разработку 3-лн винтовки обр. 1891 г. важным аргументом является точная датировка введения в её конструкцию главных элементов, и в первую очередь — в сравнении с датировкой аналогичных изменений в конструкции винтовок, разработанных Л. Наганом. Этот вопрос до последнего времени находился «на заднем плане» работ по данной теме, опубликованных различными авторами, хотя первичные элементы такого анализа (применительно к финальным образцам винтовок Мосина и Нагана) имеются в материалах Оружейного отдела АК ГАУ.

Некоторые современные авторы в своих работах настаивают на точке зрения, при которой разработки магазинных винтовок, осуществлёнными конструкторами отечественной оружейной школы в конце XIX в., являются глубоко вторичными по сравнению с западными разработками того же периода. Это весьма спорная точка зрения, которая происходит от незнания технических особенностей гаммы магазинных винтовок, разработанных в 1880 годах русскими оружейниками.

В указанный период, наряду с откровенно слабыми конструкциями (Лутковский, Христич, Малков и др.), русскими конструкторами были разработаны достаточно совершенные переделочные и оригинальные магазинные винтовки (Квашневский 1884 г, Игнатович 1886 г., Мосин 1885 г.).

Число таких удачных конструкций винтовок по сравнению с западными аналогами, появившимися в этот же период, невелико, но сам факт их наличия показывает на способность отечественной оружейной школы к генерации современных разработок высокого уровня. И только несовершенство системы проведения опытно-конструкторских работ, действовавшей в то время в России, не позволило своевременно доработать и принять на вооружение армии какую-либо из этих винтовок.

Существуют несколько зарубежных работ, посвящённых винтовке Мосина. Наиболее крупной из них является немецкая монография Drei Linien Mosin-Nagant. Die Gewehre Mosin-Nagant (автор Karl-Henz Wrobel.). В ней подробно рассматриваются все модификации винтовки обр.1891 г., изготавливавшиеся за пределами России, большое внимание уделяется винтовкам этой модели, изготавливавшимся в Финляндии. В то же время по образцам винтовок обр.1891 г. и их модификациям, изготавливавшихся в России и СССР, в этой работе приведена отрывочная и, в ряде мест, искажённая информация.

Наиболее известной, хотя и существенно меньшей по объёму по сравнению с вышеназванной монографией германского автора, является книга The Mosin-Nagant rifle, изданная в США (автор Terence W. Lapin). Несмотря на то что эта книга переиздавалась уже шесть раз, в отношении представления истории винтовки Мосина она является весьма поверхностным изданием. Её сильной стороной является подробное рассмотрение всех частей винтовки обр.1891 г. и отличий её серийных модификаций, изготовленных в разных странах мира. В некоторых справочниках и монографиях по истории оружия, изданных в США и Финляндии, также имеются разделы или отдельные материалы, посвящённые винтовке Мосина.

В целом, иностранные источники в плане представления истории создания и бытования винтовки Мосина в России и СССР не содержат ничего нового и лишь приводят данные, взятые из отечественных источников (чаще всего из книги Д. Н. Болотина «История советского стрелкового оружия»), или содержат недостоверную информацию. Причиной такой слабой осведомлённости западных авторов в данной теме является стремление написать об известной русской винтовке и при этом обойтись без исследования хранящихся в России архивных документов и образцов материальной части. Это серьёзно понижает научный уровень этих работ. С другой стороны, написанные западными авторами книги на данную тему нацелены в основном на сообщество коллекционеров оружия в США и Европе, и являются, в большей степени, справочниками для атрибуции винтовок обр.1891 (1891/30 гг.) и их модификаций.

В книге я не обошёл стороной и такую широко известную проблему, как вопрос авторского приоритета над конструкцией 3-лн винтовки обр.1891 г. и некоторых её элементов.

Для исследователей темы винтовки Мосина не является секретом, что из её официального обозначения на финальном этапе принятия на вооружение были исключены как фамилия изобретателя основных механизмов, так и указание на разработку винтовки отечественными оружейниками. В итоге винтовка Мосина стала одной из немногих штатных (состоящих на вооружении) магазинных винтовок мира, «потерявших» имя своего создателя.

Впоследствии, примерно с 1920 годов, в западных странах 3-лн винтовку обр.1891 г. стали называть «винтовка Мосина-Нагана». Постепенно это название получило широкое распространение и в настоящее время, за очень редким исключением, является стандартным для всей англоязычной оружейно-технической литературы. При этом анализ документальных источников показывает, что оснований для официального включения фамилии Л. Нагана в обозначение винтовки нет: за своё участие он получил денежное вознаграждение и отказался от авторских прав на патенты, передав их Русскому правительству. Но несмотря на юридически исчерпанный вопрос, единой точки зрения на величину авторского вклада С. И. Мосина и Л. Нагана в конструкцию винтовки обр.1891 г. в российском оружейном сообществе нет.

Воззрения на данную проблему весьма полярные, их обсуждение давно вышло в публичную сферу и продолжается до сих пор. Несмотря на достаточное количество работ современных исследователей, осветивших эту (к слову — весьма запутанную) часть истории винтовки Мосина, в данном вопросе «за скобками» осталось немало важных моментов, требующих более подробного рассмотрения. В настоящей книге автор, на основе анализа архивных документов, конструкций винтовок Мосина, Нагана и других русских оружейников, действовавших в рамках работ по созданию магазинной винтовки уменьшенного калибра, а также периодизации этих разработок, обосновывает приоритет авторства С. И. Мосина над конструкцией 3-лн винтовки обр.1891 г.

Продолжение следует...

История создания и принятия на вооружение русской армии винтовки Мосина

В данном цикле статей публикуются фрагменты книги «3-лн винтовка Мосина», написанной начальником отдела фондов ВИМАИВиВС, членом редколлегии журнала «Калашников», кандидатом технических наук Русланом Чумаком.

Автор - Руслан Чумак, к.т.н., начальник отдела фондов ВИМАИВиВС, член редколлегии журнала «КАЛАШНИКОВ». Материал опубликован в № 235.

Для обеспечения максимально скорого перевооружения русской армии казнозарядными винтовками под металлические патроны, Военное министерство применило комбинированный метод, состоящий в принятии на вооружение сразу двух образцов оружия этого вида: новой 4,2-лн винтовки обр. 1868 г. и переделочной 6-лн винтовки. Такой подход позволял в кратчайший срок начать снабжение войск казнозарядными винтовками, ликвидируя опасное отставание в уровне вооружений с ведущими державами, при одновременной подготовке производства винтовок новой модели.

Первоначально образцом винтовки для переделки была выбрана винтовка, построенная по проекту лейтенанта флота Н. М. Баранова. В основе конструкции запирающего механизма винтовки Баранова лежал механизм винтовки Альбини-Брандлина 1867 г. с затвором, откидывающимся вверх и ударником прямолинейного движения, управляемого боковым ударным замком. Изменения, которые внёс Баранов в базовую конструкцию, минимальны. К ним относятся:

— изменение вида наружных граней затвора;

— утолщение рукоятки затвора;

— изменение очертаний ударника, ему придана коническая форма;

— экстрактор сделан по типу винтовки Терсена.

Но главное и существенное отличие винтовки Баранова от прототипа состояло в отсутствии ствольной коробки как таковой — муфта с шарнирным узлом для затвора припаивалась прямо к стволу над патронником.

В декабре 1868 г. для переделки дульнозарядных винтовок по проекту Баранова со складов было выдано 10000 винтовок, которые к середине 1869 г. переделали в казнозарядные. Но экономическая сторона предложения Баранова внушала тревогу и процесс поиска более подходящей конструкции для переделки винтовок продолжился.

Для решения этого вопроса по Высочайшему повелению создана Особая техническая комиссия под председательством ген.-л-та Резваго. После обсуждения нескольких образцов винтовок более простой конструкции (Альбини, Терсена, Крнка), комиссия выбрала винтовку венского оружейника Крнка. Прототип винтовки Крнка впервые появился в России в 4 квартале 1867 г. и уже тогда произвёл хорошее впечатление на Оружейную комиссию простотой устройства и пригодностью к использованию для переделки заряжающихся с дула винтовок. Но в тот момент от этой винтовки отказались по причине её приспособленности только к металлическим патронам, что считалось неприемлемым из-за неготовности промышленности к их изготовлению. Теперь проблемы с изготовлением металлических патронов удалось преодолеть и преимущества предложения Крнка перед предложением Баранова стали очевидны.

Испытания боевых качеств винтовок Баранова и Крнка (для чего пришлось сформировать ещё одну комиссию) не выявили преимуществ того или другого образца винтовки, но простота конструкции винтовки Крнка определила её выбор в качестве образца для переделки дульнозарядных винтовок.

Выбор в пользу винтовки Крнка был сделан исходя из экономических соображений (простота конструкции и дешевизна переделки), но на этот выбор повлияли и технические аспекты. Как с производственной, так и с эксплуатационной точки зрения винтовка Крнка являлась более совершенной, чем винтовка Баранова. В ней обеспечивалось свободное заряжание на больших углах возвышения, возможна чистка канала ствола с казённой части, гильза выбрасывалась за пределы оружия при открывании затвора (в винтовке Баранова гильза только выдвигалась из патронника). Винтовка Крнка, по сравнению с винтовкой Баранова действовала более надёжно при затруднённых условиях и была совершенно безопасной в случаях нештатного функционирования патронов и др., чего нельзя сказать о винтовке Баранова.

Характерной особенностью запирающего механизма Крнка, появившегося в результате его переноса на российскую «почву», стало изготовление ствольной коробки литьём из бронзы (у оригинальной винтовки Крнка эта деталь изготовлена из железа). Литьё снижало стоимость изготовления достаточно сложной по форме ствольной коробки, чему способствовал высокий уровень отработки этой технологии в России. Но применение прогрессивной технологии не поддержанное специальными конструктивными решениями, заложенными в конструкцию изготавливаемой детали, вело к быстрому износу узлов соединения железных и цементированных до высокой твёрдости затвора и выбрасывателя со ствольной коробкой с нарушением экстракции и появлению в ней трещин. В дальнейшем эти недостатки конструкции винтовки пришлось купировать с помощью отдания войскам специальных указаний по контролю за состоянием названных выше узлов оружия.

Характеризуя уровень творческого участия русских оружейников в разработке винтовок Баранова и Крнка, можно прийти к выводу, что оно было минимальным — винтовки приняты к производству практически в том виде, который имеют их зарубежные прототипы (речь идёт, конечно, о запирающем механизме винтовок, поскольку остальные их части (ствол, прицел, замок, ложа и прибор) изначально были взяты от русской 6-лн дульнозарядной винтовки обр.1856 г. — Прим. автора). В то же время русские оружейники провели достаточно обширные и полные по качеству результатов исследования при разработке 6-лн патрона к этой винтовке. За основу конструкции гильзы этого патрона взята гильза Бердана с усовершенствованиями по типу элементов, используемых в гильзе 4,2-лн патрона обр. 1868 г. (вкладная чашка). Но, несмотря на использование иностранной конструкции в качестве основы, высокий уровень конструкторской и технологической отработки этого патрона позволяет считать его самостоятельной конструкцией. Получившийся патрон имел хорошие боевые и эксплуатационные характеристики и обеспечивал кучность стрельбы, не уступающую винтовке, заряжаемой с дула. Отработка патрона винтовки Крнка показала высокий уровень отечественных оружейников в области баллистических исследований, глубокого понимания процессов, происходящих в стволе оружия при выстреле и функционирования в этих условиях всех элементов патрона.

18 марта 1869 г. Император Александр II утвердил предложение С. Крнка для переделки 6-лн дульнозарядных винтовок обр. 1865 г. и скорострельных винтовок обр. 1866 г. (Терри-Нормана). Предложение Баранова тоже приняли, но для переделки ограниченного количества винтовок, предназначенных для вооружения флота.

После утверждения образца винтовки для переделки, с целью подготовки перевооружения ею армии и осуществления безостановочного и качественного исполнения работ, приказом по Военному ведомству от 20 марта 1869 г. № 94 были образованы две специальные временные комиссии — Главная Распорядительная комиссия и Исполнительная комиссия по перевооружению армии. Цель назначения упомянутых комиссий состояла в обеспечении всех мер по успешному и быстрому проведению перевооружения армии и наблюдению за ходом работ на заводах и мастерских.

Задача Главной Распорядительной комиссии состояла в разрешении всех вопросов по перевооружению армии и по расходованию выделенных для этого дела денежных сумм. Главная Распорядительная комиссия образовывалась при Военном совете армии, её делопроизводство велось в канцелярии Военного министерства.

В состав Главной Распорядительной комиссии вошли следующие лица: председатель — Военный министр генерал-фельдмаршал Д.А. Милютин. Члены комиссии (все — члены Военного совета): генерал-адъютанты Мерхелевич и Карцов, товарищ генерал-фельдцейхмейстера генерал-адъютант Баранцов, председатель Исполнительной комиссии ген.-л-т Резвый, начальник канцелярии Военного министерства ген.-л-т Мордвинов.

Задача Исполнительной комиссии состояла в непосредственном ведении дел по обеспечению подготовки и проведения перевооружения. Исполнительная комиссия получила право следить за успехом изготовления и переделки винтовок, решать возникающие технические вопросы, осведомляться о количестве изготовленных и заказанных контрагентами оружейных частей и материалов для переделки оружия, а также и о мерах, принятых для безостановочного хода работ. Исполнительная комиссия образовывалась при ГАУ, где и велось её делопроизводство.

В состав Исполнительной комиссии вошли следующие лица: председатель — постоянный член артиллерийского комитета ген.-л-т Резвый. Члены комиссии: совещательный член Арткома ген.-л-т Баумгарт, начальник артиллерии петербургского военного округа ген.-л-т Князь Мосальский, постоянный член Арткома ген.-м-р Карташевский, командир Учебного пехотного батальона ген.-м-р фон Нотбек, инспектор местных арсеналов ген. м-р Гадолин, командир Лейб-гвардии Царскосельского стрелкового батальона ген.-м-р Вейнтраубе, инженер-механик Арткома статский советник Вышнеградский, постоянный член Арткома полковник Чебышев.

Практика создания Распорядительной и Исполнительной комиссий, где под единым руководством были собраны все должностные лица, способные влиять на ход работ, оказалась удачной, обеспечив перевооружение русской армии казнозарядными винтовками в весьма короткий срок. Опыт создания таких комиссий будет сохранён и применён ещё раз, при подготовке к перевооружению армии 3-лн магазинными винтовками.

Другим интересным фактом, сопровождавшим процесс изготовления винтовок Крнка, стало использование мер материального и морального стимулирования активно участвующих в нём лиц: казённым и частным заводчикам предоставлялось право ходатайствовать о награждении за особое усердие участвующих в процессе мастеров, как русских, так и иностранных — деньгами, медалями, орденами, мастерскими кафтанами и личным гражданством. Подобные меры получили развитие в период следующего перевооружения русской армии 3-лн винтовками обр. 1891 г., и приобрели вид сложившейся системы государственного поощрения за создание и организацию производства новых образцов вооружения уже в советский период истории России.

Особенности функционирования отечественной оружейной школы при проведении опытно-конструкторских работ по созданию винтовок во второй половине XIX века на примере винтвоки Бердана № 1

В данном цикле статей публикуются фрагменты книги «3-лн винтовка Мосина», написанной начальником отдела фондов ВИМАИВиВС, членом редколлегии журнала «Калашников», кандидатом технических наук Русланом Чумаком.

Автор - Руслан Чумак, к.т.н., начальник отдела фондов ВИМАИВиВС, член редколлегии журнала «КАЛАШНИКОВ». Материал опубликован в № 234.

Важным этапом в понимании системы и особенностей опытно-конструкторских работ с оружием в России во второй половине XIX в., является пример разработки 4,2-лн стрелковой винтовки, принятой на вооружение русской армии в 1868 г. (Бердана № 1). Создание этой винтовки являлось результатом выполнения указания о разработке новой винтовки под металлический патрон на базе американских разработок. В большинстве источников, где так или иначе упоминается эта винтовка (в том числе в Оружейных сборниках 1870-х гг.), указывается, что её разработка осуществлена русскими офицерами — полковником Александром Павловичем Горловым и капитаном Карлом Ивановичем Гунниусом с участием американского изобретателя Х. Бердана во время их командировки в США в 1867-1868 гг. На самом деле, обстоятельства создания этой винтовки намного сложнее, чем было принято считать до сих пор.

Задача работ Горлова и Гунниуса, стоявшая перед ними во время пребывания в США, состояла в изучении всех вопросов, относящихся к металлическим патронам и винтовкам под них, и выбор лучшего из разработанных в этой стране образцов винтовок и патронов. В случае отсутствия удовлетворительных образцов винтовок и патронов, пригодных для принятия на вооружение без существенных доработок, им следовало спроектировать эти изделия самостоятельно, опираясь на базу местной промышленности и разработки американских оружейников. Конечно, вся работа Горлова и Гунниуса в США соответствующим образом оплачивалась Русским правительством.

Важной особенностью работ русских офицеров в Америке стала их практически полная организационно-техническая автономность: ввиду большой удалённости места проведения ОКР от России и невозможности проведения консультаций с ГАУ, решение о выборе образца винтовки и патрона было полностью доверено Горлову и Гунниусу. В ходе своей командировки в США, Голов и Гунниус приняли участие в испытаниях американских винтовок (25 винтовок, практически всех моделей, которые к тому времени имелись в этой стране, в т. ч. магазинных). По итогам этой работы они пришли к выводу, что «...магазинные ружья, в том виде, в котором они существуют ныне, не удовлетворяют целям военного употребления...». Следуя такому выводу, они обратили свои изыскания исключительно на поиск подходящего образца однозарядной винтовки. Выполняя эту задачу, Горлов и Гунниус разбили предстоящую им работу на следующие этапы разработки:

1. Систему скорострельного ружья;

2. Систему нарезов и пули для калибра .45;

3. Систему центрового воспламенения патронов;

4. Внутренний состав металлического патрона.

В качестве образца винтовки, на базе которой Горлов и Гунниус намеревались создавать новую скорострельную винтовку для русской армии, они выбрали конструкцию Х. Бердана, хотя до последнего момента рассматривалась и винтовка Пибоди. В винтовке Бердана внимание русских офицеров привлёк простой по устройству и достаточно надёжный запирающий механизм с функцией автоматического отражения стреляных гильз, а также патрон центрального воспламенения с цельнотянутой гильзой и вставляемым снаружи капсюлем, допускавший многократное переснаряжение. Фактор патрона сыграл очень важную роль в выборе Горловым и Гунниусом винтовки конструкции Бердана, поскольку её изобретатель предлагал русским офицерам не просто оружие, а стрелковый комплекс в составе винтовки и патрона к ней, причём, по их мнению, патрон Бердана являлся наиболее совершенным и технически перспективным среди всех предлагавшихся американскими изобретателями патронов.

Приобретение русскими прав на стрелковый комплекс Бердана, даже с учётом недостатков его компонентов, обошлось бы существенно дешевле, чем покупка прав на патрон и винтовку у разных изобретателей (в конечном итоге русское правительство заплатило Х. Бердану за права на винтовку и патрон и участие в работах по усовершенствованию винтовки 50000 рублей. Эта сумма хоть признавалась Горловым довольно высокой, но «...не выходила из пределов рассудительности, поскольку сумма эта распределялась не только на ружьё, но и на патроны...». — Прим. автора). Но в том виде, который имела винтовка Бердана, когда на неё обратили внимание Горлов и Гунниус, она совершенно не годилась к принятию на вооружение русской армии и вообще не соответствовала требованиям к военной винтовке. Патрон тоже имел немало недостатков и в существующем виде не мог быть взят в армию. Для приведения элементов стрелкового комплекса Бердана к состоянию, пригодному к принятию на вооружение, необходимо было произвести существенное усовершенствование как патрона, так и винтовки Бердана, причём большинство её частей предстояло разработать заново.

Работу по усовершенствованию винтовки и патрона Бердана, Горлов и Гунниус разделили на три направления:

1. Разработка всех деталей устройства казённого механизма с учётом выработки средств обеспечения его максимальной безопасности, прочности, удобства;

2. Разработка наружных частей винтовки;

3. Опытного отыскания наилучшего устройства патронной гильзы, пули, сорта пороха, вида и фигуры каморы и канала ствола.

Перечисленные работы велись Горловым и Гунниусом безостановочно с августа по декабрь 1867 г. В одном из своих рапортов Горлов докладывал, что поначалу они с Гунниусом совершенно не знали, каким способом выполнить стоящие перед ними задачи, но постепенно дело пошло.

В основе конструкции разрабатываемой Горловым и Гунниусом винтовки лежал запирающий механизм, разработанный Берданом с использованием технических решений других американских изобретателей применительно к винтовке с боковым ударным замком. Создание винтовки под русские требования велось Берданом при активном участии Горлова и Гунниуса. По сведениям, содержащимся в их отчётах, конструкция механизмов и некоторых других частей винтовки формировалась следующим способом: русские офицеры выявляли недостатки в винтовке Бердана первоначального образца и формировали требования к новому оформлению её узлов. На это имеется прямые указания в рапорте Горлова и Гунниуса № 17 от 10/22 июня 1867 г: «Настоящее состояние ружья и патрона достигнуты только вследствие нашей критики первоначальных его систем, заявления нами требований, которыми военная скорострельная система должна удовлетворять и вследствие разнообразных и продолжительных опытов, произведённых нами в здешней стране».

Бердан, имея в своём распоряжении производственные мощности завода Кольта в Хартфорде, воплощал эти требования в конкретные варианты тех или иных механизмов, которые получали одобрения русских заказчиков или отвергались ими. Благодаря требованиям русских офицеров, в винтовке Бердана появилась замочная коробка с продольно движущимся ударником — элемент новый и характерный только для этой винтовки. В рапорте № 3 поручика Гунниуса и полковника Горлова от 4/16 марта 1867 г. эпизод с инициированием этими офицерами упомянутого конструктивного решения описан так: «Выразив изобретателю опасение наше, что механизм его ружья при некотором истирании упора отдачи, неизбежном при употреблении оружия в службе, может открыться в случае разрыва патрона, г-н Бердан сообщил [...] что сверх придаваемого им особого очертания частям затвора, он весьма удобно может приспособить к казённику ещё замычку в виде болта, находящегося в связи с ручкой и который сделает невозможным открывание казны раньше, покуда болт этот не будет выдвинут из своего гнезда».

Анализ архивных документов показывает, что изыскания в области конструирования устройства канала ствола и поиск оптимальных параметров патрона вёлся достаточно интенсивно и с большой тщательностью. Патрон Бердана изначального образца подвергся очень существенному усовершенствованию по указаниям русских офицеров и при их непосредственном участии. Баллистические опыты со стволами и патронами вёл в основном поручик Гунниус на базе Бриджпортского патронного завода, где для этой работы ему были созданы все возможные условия.

В начале Гунниус выработал наилучшее очертание нарезов канала ствола, затем провёл усовершенствование конструкции патрона и подобрал его оптимальные параметры. В конце опытов, с целью улучшения баллистических характеристик патрона, он произвёл уменьшение калибра пули с .45 до .42 дюйма, после чего патрон приобрёл законченный вид. Готовая винтовка получила положительную оценку Оружейной комиссии и 28 сентября 1869 г. была утверждена Императором как образец для вооружения стрелковых батальонов под названием «стрелковая винтовка обр. 1868 года». Приказом по Военному ведомству № 362 от 4 января 1869 г. эта винтовка введена на вооружение русской армии.

Опыт создания винтовки обр. 1868 г. за пределами России уникален. Впервые русские оружейники не дорабатывали какой-то выбранный ими образец оружия зарубежного происхождения, а сами управляли работой иностранного конструктора и разрабатывали некоторые элементы стрелкового комплекса прямо на родине изобретателя. В дальнейшем такая практика никогда не повторялась. Подавляющая часть технических решений, реализованных в механизмах винтовки обр. 1868 г., не являлись к тому времени новыми в практике оружейного дела. Бердан, как и Горлов с Гунниусом, использовали в винтовке и патроне уже существующие решения, а Бердан — даже защищённые патентами изобретения других оружейников, из-за чего ему пришлось решать проблему авторских прав. Однако уровень трансформации заимствованных решений (следует помнить, что изначально Бердан предоставил русским офицерам винтовку переделочного типа с боковым ударным замком) и оригинальность их сочетания друг с другом, позволяют говорить о создании нового изделия.

В отечественных источниках, в том числе и архивных, содержащих оригинальные рапорты Горлова и Гунниуса, нет указаний на суть творческого вклада Бердана и русских офицеров в разработку конкретных частей и механизмов винтовки, за исключением ударника, ствола и патрона. Эти сведения отсутствуют и в современных американских источниках. Имеющиеся в ряде отечественных и американских изданий ссылки на статью Буняковского в Оружейном сборнике о введении Горловым и Гунниусом в винтовку Бердана 35 изменений не верны, поскольку эти сведения относятся не к периоду разработки винтовки, а к периоду её совершенствования в процессе серийного производства. При внимательном изучении винтовки можно прийти к выводу, что очертание и конструкция ложи, и прибора соответствуют русскому типу и, вероятно, разработаны русскими офицерами. Конструкция этих частей винтовки с некоторыми изменениями просуществовала в русской армии на протяжении следующих 23 лет, она непосредственно повлияла на конструкцию ложи и прибора винтовки Мосина.

Другим важным результатом работ русских офицеров в США, кроме выработки одной из самых совершенных на то время в мире военных винтовок под металлический патрон, являлась разработка полковником Горловым нового комплекса требований к техническому облику казнозарядных винтовок. Согласно «Оружейному сборнику» № 3 за 1866 г.:

1. Чтобы заряжание производилось как можно удобнее, требуя лишь небольших движений руки, и чтобы части, на которые надобно при этом действовать, находились сверху ствола. [...] Если части, которые надо двигать при заряжании, находятся снизу ружья, то заряжание лёжа или на лошади, делается неудобным;

2. Чтобы механизм был по возможности весь закрыт для того, чтобы вода, пыль и песок, или вовсе не попадали туда, или попадали как можно меньше;

3. Чтобы заряжание было как можно безопаснее, [...] чтобы другие части не дозволяли выстрела при неожиданном падении курка;

4. Чтобы механизм был как можно проще и имел как можно менее частей;

5. Чтобы ружьё было одиночного действия, т. е. такое, чтобы движением, коим производится взведение курка на первый взвод, производилось бы открытие казённой части ствола и экстракцию пустой гильзы предшествующего выстрела.

6. Настильность траектории использующегося в оружии патрона была пологой, а стрельба на неопределённые дистанции — надёжная; (с этого пункта и ниже — приводятся выдержки из документов из архива ВИМАИВиВС. — Прим. автора)

7. Меткость ружья на определённые дистанции не уступала меткости лучших образцов нарезных ружей заряжающихся с дула и притом постоянная;

8. Чтобы канал ствола не грязнился от стрельбы и не свинцевался, так чтобы по сделании из ружья от 50 до 100 выстрелов за раз, ружьё действовало свободно, и меткость, и высота полёта последних выстрелов была почти такая, как первых.

Впоследствии эти требования многократно дополнялись, но их самые главные положения актуальны и в нынешнее время.

Новый компонент привнесли Горлов и Гунниус в комплекс методик испытания оружия. После приезда в США в 1867 г. и перед началом своих опытов, они приняли участие в испытаниях американских винтовок различных моделей. По настоянию Горлова и Гунниуса в программу испытаний ввели дополнительные пункты:

— стрельба патронами с опиленной шляпкой, чтобы во время выстрела дно гильзы отделялось и газы пошли в механизм оружия;

— проверка влияния удара на вертикальный ряд патронов, уложенных в ряд так, что вершины их пуль упирались в центр дна гильз патронов, лежащих впереди;

Несколько позже, в ходе предварительного изучения винтовки Бердана, Горлов и Гунниус потребовали проведения её испытаний особым способом — чисткой сильно заржавленных механизмов винтовки недозволенным способом (с помощью абразивного порошка) с последующей стрельбой, чем проверялась безопасность оружия при его неквалифицированном обслуживании в тяжёлых условиях эксплуатации.

Все предложенные Горловым и Гунниусом виды испытаний имели целью проведение оценки безопасности оружия в различных условиях эксплуатации, причём последнее испытание — для проверки безопасности от взрыва патронов центрального воспламенения в трубчатом магазине. Впоследствии первые два из описанных выше видов испытаний стали стандартными в комплексе испытательных методик, и использовались в России до конца 1880-х гг. (проверка на устойчивость оружия к прорыву газов в механизм являлась весьма актуальной для того времени, когда конструкция патронов ещё не достигла должного уровня совершенства. Например, при испытании в Оружейной комиссии английской винтовки Снайдера, после прорыва газов из лопнувшей гильзы под затвор, его вырвало из ствольной коробки и выбросило наружу. Подобные происшествия случались и с некоторыми другими испытывавшимися в комиссии винтовками. — Прим. автора).

Записки Горлова об американских казнозарядных винтовках и металлических патронах, написанные им на основе опыта работы в США, показывают современному исследователю темы важную особенность разработки таких винтовок местными изобретателям и существенное отличие практики создания оружия в России (и во многих других странах тоже) от такой же практики в США. В одной из своих публикаций Горлов написал: «Успех спенсеровского карабина показал всю важность, которую имел для военного дела хороший образец скорострельного ружья. Обстоятельство это, соединённое с надеждой изобретателей составить себе, в случае успеха, за один раз хорошее состояние, произвело, как это часто бывает в Соединённых штатах, бешенный фурор (эксайтмент). Огромное количество лиц всякого звания, часто имевших лишь самое неясное понятие о ружьях, даже некоторые особы женского пола, обратили все усилия своего воображения для составления образцов скорострельного ружья для армии. Число привилегий, выданных на этого рода изобретения, вдруг возросло невероятно...».

Сочетание наличия в сфере производства оружия большого числа частных предприятий, отсутствия ограничений на разработку оружия вне госучреждений, свободного оборота разного оружия на гражданском рынке, а также активность граждан в техническом творчестве, привело к созданию базы технических решений, обеспечивающих функционирование скорострельных винтовок и большого количества их действующих образцов. Подавляющее большинство таких разработок не имело какой-либо ценности, но оставшееся количество пригодных для реализации конструкций создало базу знаний для проектирования оружия данного типа и выработки в конечном итоге образца, пригодного для вооружения армии. Русские офицеры прибыли в Америку в разгар этих событий и в полной мере воспользовались их плодами, но рассчитывать на воспроизведение описанного «эксайтмента» на своей родине с аналогичным результатом в виде формирования массового движения по разработке современного ручного огнестрельного оружия не приходилось из-за отсутствия в России всех причин ему способствующих.

Интересно, что после завершения всех вопросов, связанных с проектированием винтовки её и патрона, а также решения формальностей заказа, русские офицеры-участники разработки уехали в Россию, не озаботившись участием в патентной защите изделия, на формирование технического облика которого они оказали самое непосредственное влияние. Зато этим вопросом озадачился сам Х. Бердан, который запатентовал винтовку в мае 1869 г. Точно так же он в 1874 г. самостоятельно запатентовал и конструкцию разработанной им следующей принятой на вооружение русской армии 4,2-лн винтовки обр. 1870 г. — со всеми усовершенствованиями, внесёнными в неё в России комиссией русских офицеров.

Впоследствии такое же невнимание С. И. Мосина к своевременной патентной защите технических решений, применённых им в разработанной в 1890 г. винтовке (какие бы причины ни лежали в основе такого подхода), сослужило ему плохую службу. Оно дало повод для непростых разбирательств, отзвуки которых слышны до сих пор. В отличие от русских оружейников, их западные коллеги придавали патентной защите разработанного ими оружия очень большое значение, и это давало им серьёзные преимущества на мировом рынке оружия.