Серия «Код подтверждения»

Глава 6

У этого разъевшегося борова имелся выделенный канал во «Фьючер Компани». Такого я еще не встречал.

Зайти внутрь с документами техника этой компании оказалось проще, чем можно было представить. Система считала мой рабочий пропуск, сверила данные с «Фьючер», записала причину визита и запросила подтверждение. Об этом я позаботился заранее. Под аккаунтом куратора создал срочный наряд на мелкий ремонт капсулы переброса. Автоматике этого было достаточно. Скорее всего, хозяин указал в качестве высшего приоритета свою защиту от случайной поломки во время нахождения в прошлом. Встроенной системе безопасности «Фьючер» он не доверял. Вот меня и впустили.

А дальше все было совсем просто. Сдернул с него шлем, сработало экстренное отключение, и пока этот боров пытался прийти в себя и сфокусировать взгляд, я уже всадил в него дозу нейрорелаксантов на основе чувствительных к нервной ткани роботов. Такую можно было купить практически в любой аптеке, если есть рецепт. А у меня он был – терапевт прописал, чтобы было проще бороться с ломкой от перебросов в прошлое.

Конечно, завтра или через неделю, в крайнем случае, этот мешок с деньгами меня найдет. Я сам подкинул ему такую возможность, зайдя по своим документам. Но и это я предусмотрел. Когда вернусь из прошлого, первым делом заберу деньги и улечу на орбиту к Анютке. Там помирюсь с Кристиной и вместе попробуем начать заново на Марсе.

Короче, план был готов. И не важно, что выглядел он не лучше исписанных бредовыми идеями лоскутов туалетной бумаги на грязном полу. Главное для меня – переброситься в прошлое и все исправить.

При этой мысли я вспомнил недавний вечер в лесу, когда по моим следам шел охотник, и тот странный шум. До меня дошло, что у меня был помощник. Теперь осталось не забыть об этом до определенного момента.

Я посмотрел на пустую капсулу, где только что лежал разъевшийся боров. Занимать его место мне не хотелось. Поверхность еще сохранила тепло его тела, не успела впитать капли пота.

Меня начало мутить.

Вдохнув поглубже, я лег, и погрузился на десятки лет в прошлое.

Глава 7

Управлять другим человеком не трудно, когда приспособишься. Если уж совсем честно, он и сам хочет подчиниться. Это избавляет его от необходимости осознанно принимать решения, снимает напряжение от необходимости делать выбор снова и снова. Просто полагаешься на внутреннее ощущение, лучше знающее, что правильно, а что нет, и плывешь по жизни, как дохлая рыба по течению.

Что мне предстояло, так это стать таким «внутренним ощущением». Других рычагов воздействия у меня нет. Там, где я оказался, не было кнопок или педалей. Там вообще ничего не было, кроме пустоты и сумбурных эмоций, падавших на меня отовсюду. Ну и еще нечто вроде экрана в кромешной тьме, размещенного, словно в конце тоннеля, на котором показывают то, что видит «сосуд».

Моего звали Виктор Архипов. Широкое, скуластое лицо, глубоко посаженные глаза, волнистые медные волосы. Оказавшись внутри, я принялся без остановки проявлять свою волю, пока он не начал ее чувствовать. Нечто, находящееся вне пятна света его сознания, отмечало, что внутренний голос дает верные советы раз за разом, а значит, ко мне надо прислушиваться. Я знал, что в мире произойдет дальше, и вёл своего подопечного к лучшей версии будущего. Более того, мне было важно, чтобы он стал богат, и не просто богат, а настолько, чтобы обеспечить меня и мою жену запасом инъекций на достаточно долгий срок, пока мы не встанем на ноги.

Архипов влюбился и собирался жениться – я сделал все, чтобы эта блажь поскорее покинула его. Ему приспичило покупать квартиру – я настоял на частном доме на плодородной земле. Скоро по городам ударит продовольственный кризис, придет голод, и наиболее предприимчивые владельцы своих участков, да еще и умеющие выращивать овощи и фрукты, станут очень состоятельными. Пусть ненадолго, но достаточно для первого шага.

Я знал этот путь, я сам прошел его и мог провести по нему другого. Но Архипов сопротивлялся. Он был силён, и в какой-то момент (кажется, это случилось после его разрыва с любимой женщиной) мне пришлось уступить. Я понял, что идя напролом сделаю только хуже.

Начав действовать исподволь, я добился своего. Мало-помалу заставил его естественную интуицию умолкнуть, занял ее место и заставил верить себе безоговорочно. Но даже тогда Архипов не унимался и пытался действовать самостоятельно. Он просто не видел перспектив в том, что делает, прозябал в нищете, мучился сомнениями, правильно ли он поступает, но я-то знал, что это ненадолго, что нужно подождать каких-то пять лет, и все завертится. Только бы удержать его на эти годы. Только бы он не вырвался.

И я смог. А когда это случилось, когда он понял, что все это время его внутренний голос был прав, он решил, что у него дар предвидения. Ему стало казаться, что некие высшие силы ведут его по тропе жизни, что они позаботятся о нем, не дадут упасть или проиграть. Мне это было на руку.

Стало куда проще поворачивать его внутренний прожектор в нужную сторону. Он стал моим механизмом, протезом моего вынутого из тела сознания и помещенного в другой сосуд. Со временем я перестал считаться с его собственными желаниями. Он слепо шел вперед, как молодой бычок, загнанный пастухом до такой степени, что не хотел даже думать, куда и зачем его ведут. Он просто шел, уставив отупевший от слепого рока взгляд себе под ноги.

Иногда мимолетные импульсы толкали его с выбранного мной пути. Он метался между счастьем здесь и сейчас, и еще большим счастьем в будущем. Я убедил его, что богатство, нажитое за эти десятилетия, еще пригодится, а семья, друзья и простая, нормальная жизнь подождут. Это не важно, это лишь помехи на пути к цели.

Я так увлекся, что забыл об осторожности.

Я действовал слишком открыто, слишком часто тайком навещал себя молодого. Был слишком уверен в своей правоте, в том, что исполню задуманное. Иначе кто тогда помог мне в лесу избежать смерти, если не я сам? Кто остановил охотников?

Эта мысль не давала мне покоя. Я пытался найти ту виллу в лесу, ту дорогу, по которой шел под дождем, ту самую реку, но ничего не выходило. Я должен был это сделать, ведь я живой, а значит, справился с задачей.

Одержимость собственным спасением в будущем (которое для меня уже стало прошлым) внезапно исчезла, схлопнулась, когда снова возникло ощущение ледяной длани великана на спине. За мной следили. Не знаю, почему я почувствовал это, но я был уверен – кто-то или что-то вне времени следит за мной. И этот наблюдатель очень могущественный.

Я затаился, перестал навязывать свою волю, позволил «сосуду» совершить пару ошибок. А сам, тем временем, ждал очередного появления наблюдателя. Убедившись, что он не появится, я взялся за старое. У меня была цель, к которой оставалось идти еще долго. Мне предстояло провести жизнь внутри другого человека, и я боялся, что сольюсь с ним воедино, а потом перетащу его в свой разум, когда придет время возвращаться в собственное тело. Пришлось принять меры предосторожности.

Потребовалось несколько лет, чтобы приучиться реагировать только на те сферы жизни, которые касались непосредственно финансов Архипова. Все остальное время я как бы не существовал вовсе. Его жизнь стала казаться мне сном. Вернее, наоборот – я спал без сновидений, и просыпался лишь для того, чтобы принять жизненно важное решение. При этом «бодрствование» меня не увлекало, казалось необходимой рутиной, обязательством, от которого я скоро избавлюсь, когда наступит то будущее, к которому я стремлюсь.

Наблюдатель практически перестал появляться, он давал о себе знать лишь в моменты моей особой активности. Тогда я замирал и прятался. И чем ближе было мое возвращение в собственное тело, тем пристальнее за мной следило это вневременное существо. Иногда мне казалось, что оно вот-вот протянет свою ледяную руку и схватит меня. Я чувствовал его решимость, его всепроникающий взгляд, но каждый раз уходил от контакта.

А потом он исчез. Насовсем.

Я довел начатое до конца, исполнил задуманное. Пришло время уходить.

Виктор Архипов в тот момент стоял у зеркала и пристально вглядывался в свое отражение. Во взгляде его читалось сомнение, но мне было уже плевать. Меня охватила легкость от скорого избавления от этой оболочки, как вдруг…

– Я знаю, что ты там, – Архипов впился тяжелым взглядом в пожилого темноволосого мужчину с уставшим и морщинистым лицом. – Знаю…

Меня охватила такая паника, что система выбросила мое сознание из прошлого, которое почти сравнялось с настоящим. Я подскочил в капсуле для переброски, пытаясь сфокусировать взгляд. Прошло меньше десяти минут объективного времени, но все вокруг казалось мне чуждым и незнакомым, словно я никогда и не ложился в эту капсулу, не надевал шлем с проводами, не вводил настройки…

– Я знаю… – прозвучало эхом в голове, заставив вздрогнуть.

Обливаясь потом, я выбрался наружу, с трудом овладел конечностями, отказывавшимися слушаться, и побрёл к выходу.

Надо срочно перевести деньги с обезличенного счета на свой. Руками Архипова я настроил систему так, чтобы перевод невозможно было отследить, надо только ввести код подтверждения, и цифра со множеством нулей навсегда исчезнет, а я заберу семью и рвану в одну из колоний, где меня никогда не достанут с Земли.

Архипову я, конечно, оставлю кое-что, чтобы смог достойно встретить старость. Я ведь не конченный негодяй. Просто, вы же понимаете – всю работу проделал я, причем во второй раз в жизни.

Я заслужил…

Глава 8

В квартире было пусто, сыро и одиноко. За окном поливал дождь. Огни ночного города, неон и объемные голограммы, окутывавшие здания, освещали единственную жилую комнату через залитое небесной влагой окно. На полу валялись мои пожитки – кто-то уже был здесь и обыскал каждый уголок. Надо торопиться, пока они не вернулись.

В дверь постучали. Я замер, как помойная крыса, почуяв запах кошки. Сердце колотилось в припадке, кровь под давлением проталкивалась по ставшим стеклянными венам и артериям. Меня снова охватило ощущение, словно реальность выкрутили на максимум.

Еще два глухих удара по пропитанному пластиком дереву двери.

Если бы это были убийцы, они бы не стали стучать, рассудил я. Если бы это были полицейские, дверь бы уже слетела с петель. Может, это тот, кто спас меня от охотников?

От этой мысли сердце пропустило пару ударов, а все внутри сковал дикий холод.

– Открой, я знаю, что ты там, – голос был знакомым, даже слишком.

Вытерев вспотевшие ладони о мокрый плащ, делавший меня похожим на бездомного, я постарался содрать со своего лица нелепую, позорную печать страха, и открыл. Отвратительный ужас снова обезобразил меня. На пороге стоял Архипов. Он почти не изменился с того дня, когда я видел его отражение в зеркале в последний раз.

– Я войду? – он закрыл за собой дверь и огляделся, не обращая внимания на мои выпученные глаза и раззявленный рот. В тот момент я выглядел на свой настоящий, не сглаженный инъекциями возраст… и чувствовал себя в два раза старше.

Как же я устал. Пройти такой путь, рискнуть всем и в шаге от финиша споткнуться. И о кого – о человека, чью жизнь я отдал в жертву своей слабости!

– Не удивляйся, – спокойно произнес Архипов, – я знал, что ты будешь здесь. Боялся опоздать, когда ты окончательно исчез из моей головы.

– Так ты… – прохрипел я, по-прежнему таращась на гостя, – ты все знал?

Архипов как-то странно на меня посмотрел, будто не ожидал увидеть нечто настолько жалкое и беспомощное.

– Не всё и не сразу.

Он мотнул головой и улыбнулся. Улыбка получилась болезненной, мрачной, как у человека, сдерживающего крик ярости от изматывающей внутренней боли.

– До сих пор не могу поверить, что все это на самом деле. Шел сюда, и все думал, что постучу в дверь, и мне откроет обычный человек, не подозревающий, зачем я пришел. Мне даже начало казаться, что я свихнулся, когда ты внезапно пропал.

– Пропал? – тупо повторил я.

– Да, когда ты вернулся в свое тело и в свое время.

Архипов снова огляделся и скривился, заметив привыкшими к полумраку глазами беспорядок.

– Может, предложишь присесть? Мы ведь с тобой не чужие люди.

Он снова улыбнулся, и в этот раз я увидел хищный оскал. Теперь я понял, что чувствует жертва ягуара перед смертью.

Я отыскал взглядом стул, поставил его перед Архиповым, а сам доплелся до мягкого кресла и устало в него опустился. Если уж умирать, то с достоинством.

– Извини, чаем не угощаю, – с тяжелым вздохом произнес я, – как видишь, я не ждал гостей.

Архипов только усмехнулся.

– Значит, это правда?

– Что?

– Ты использовал меня, чтобы поправить свою жизнь?

– Выходит, что так.

– И как, ничего не ёкает?

Разговор давался ему нелегко. Он с большей охотой размозжил бы мне череп. И у меня были все основания считать, что он на это способен, учитывая его габариты.

– Когда ты меня почувствовал? – я постарался сменить тему. Мне не хотелось отвечать на его вопрос. И не потому, что это могло привести к конфликту. Просто внутри действительно что-то «ёкнуло», будто старая рана снова заныла и начала кровоточить.

– Какая теперь разница, – Архипов достал сигареты и подкурил одну. Потом подумал, и протянул мне пачку. Я не стал отказываться. – Просто в какой-то момент даже не почувствовал, а увидел тебя.

Я вспомнил того богатея, по заказу которого меня пытались пришлепнуть. У меня с им было так же.

– Это было откровение. Внутренний голос – нечто огромное, фундаментальное, с очень большой глубины, всегда о тебе знало. Оно следило за тобой, даже пыталось прогнать, но ты был изворотлив. Позднее я понял, что ты чувствовал его, даже что-то подозревал, но не мог представить, что это был я.

Архипов демонстративно стряхнул пепел на пол. Мне было все равно. Я никогда не считал эту квартирку своим домом. Единственный дом, который у меня был, я делил с Кристиной.

– Я долго не мог поверить, что кто-то ведет меня к незримой цели, строил гипотезы, даже думал, что это воля Бога… а потом осознал, кто ты и зачем пришел. Ты сам открылся мне. Тогда-то и случился, как я его называю, перелом.

Говоря это, он распалялся. Он забыл о сигарете, с которой слетел уголек, да так и остался медленно затухать на полу. Ему было важно сказать все это, ведь он хотел этого много лет.

– Когда я сюда шел, – заговорил Архипов после паузы, – я планировал тебя убить или как минимум покалечить. Даже оружие купил, – он достал старомодный пистолет и покрутил его в руках. – Я не знал, что здесь увижу. Для меня ты был чем-то огромным, устрашающим, способным покорить разум и тело на долгие годы. А ты – просто опустившийся, никчемный человек. Однажды ты обгадился – сам, без чьей-либо помощи, – сел в свою кучу дерьма и принялся хныкать, как несправедливо обошлась с тобой жизнь. И вместо того, чтобы принять это и начать выкарабкиваться, ты решил обгадить еще чью-то жизнь. Ты хоть понимаешь, что лишил меня всего, что я на самом деле хотел? – голос его стал пронзительным. – А ведь было время, когда за все так называемые неудачи, на личном фронте и с друзьями, я винил себя! Думал, что я какой-то дефективный. Я всегда знал, чего хочу, ясно видел это и думал, что иду к этому, слушая свою интуицию, но на деле я слушал только тебя. Ты забрал мою жизнь, ту, которую я мог бы прожить. И тебе на это плевать? Все ради этой стекляшки, – внезапно он достал из кармана ампулу с омолаживающей инъекцией, – ради еще одной дозы!

Моя рука с окурком дернулась, и Архипов заметил это.

– Ты и сейчас готов все за нее отдать? – в его словах отвращение смешалось с сочувствием. – Еще не понял, зачем я здесь?

И я понял. Меня, наконец, проняло. Ничего не будет, ни инъекции, ни Кристины, ни будущего. Он приготовил для меня нечто ужасное, чего я никогда не смогу вообразить. У него было время, чтобы подготовиться.

– Я не стану тебя убивать, – заметив мой ужас, Архипов отстранился. – Много лет я прятал от тебя свои мысли. Я узнал, кто ты и зачем явился. Узнал, где ты живешь и через что ради этого прошел. Я хотел подарить тебе надежду этим, – он снова показал ампулу, – а потом убить. Да только убивать тут уже нечего.

Он встал и направился к выходу.

– Денег у тебя тоже нет, – как бы между делом бросил Архипов. – Я изменил код подтверждения, о котором ты думал годами, который стал для тебя навязчивой идеей и просочился в мое сознание. Теперь все это – мое.

– Ты не можешь так… – я вскочил и яростно закричал, но крик мой угас под его обвиняющим взглядом. – Умоляю, это не для меня.

Больше я не смотрел на него. Не мог вынести ни секунды охватившегося меня стыда и раскаяния.

– Моя жена, она тоже медленно умирает. Ты не представляешь, что это будет за смерть. Я не могу так с ней поступить, она не виновата, что я такой…

Последний прутик, удерживавший меня воедино, переломился. Глаза остекленели, неспособные больше на человеческий плач, зубы сжались так, будто я цеплялся ими за нить, удерживающую меня от падения в пропасть.

Я смотрел на свои грязные старческие руки, что без остановки тряслись от охватившего меня напряжения. Издалека донесся голос Архипова:

– Делай с этим, что хочешь.

На пол упала ампула. Хлопнула дверь.

Я опустился на колени и, наконец, заплакал.

Глава 9

Иногда я слышу отголоски старой жизни. Они приходят в виде ощущений – запахи, образы, звуки – накрывают внезапно и оставляют след, как от ожога, который потом медленно остывает, блекнет, превращается в тусклый негатив фотографии и исчезает совсем. Сегодня эти отголоски стали слишком навязчивыми.

Что-то изменилось, нечто на глубинном уровне. Вроде бы и дождь все тот же, и городской гул не поменялся, и все эти мрачные лица в подворотнях и у входов в забегаловки, но внутренний голос говорил мне, что все это фальшь.

Я окончательно сдался. Пройдя такой огромный путь, я больше ничего не хотел. Только бы успеть передать Кристине инъекцию. Ей хватит на какое-то время, а там, глядишь, моя страховка поможет. Мне-то все равно не жить. Только бы успеть…

Тяжелая рука легла на плечо. Я обернулся – бугай со светящимися красными точками глаз на металлической верхней части головы осклабился и кивнул в сторону фургона.

– Сам поедешь?

Голос у него тоже был металлическим, неживым. Мне показалось, я впервые слышу настолько синтетическую речь.

Сжав покрепче ампулу в кармане плаща, я повесил голову и поплелся к машине.

Внутри сидели еще двое. Везли меня долго. Когда дверь фургона отъехала в сторону, я увидел плохо освещенный бетонный бункер для важных шишек или что-то типа того. Вдалеке стоял продавленный диван, рядом с ним столик, на котором открытая бутылка коньяка и два бокала. На диване курил длинноногий мужчина с черными волосами, собранными в хвост на затылке. Рука, в которой он держал сигарету, была такой же неживой, как голос того бугая.

Говорил он вальяжно, пытаясь подготовить «жертву» к встрече с заказчиком. Я думал, что знаю, кто их за мной послал, но я ошибался.

– И куда ты полез? – говорил он, выдыхая дым мне в лицо. – Сидел бы ровно на жопе. Ты хоть представляешь, что с тобой эти люди сделают?

Я молчал и ни на кого не смотрел.

– Короче, когда они подъедут, будешь отвечать только «да» или «нет». Усёк?

Короткий кивок. Я его почти не слушал. Просто стоял с другой стороны столика и наблюдал, как с плаща на бетон капает вода. Единственное, что я понял – длинноногий до жути боится того или тех, кто сейчас придет.

– Ну что там? – обратился он к одному из своих громил, перегнувшись через спинку дивана.

Тот быстро глянул на изображение, висевшее у стены, и отрапортовал:

– Пока никого, босс.

– Опаздывают.

Он закурил еще одну сигарету, но больше ничего не сказал.

Воздух вдруг изменился. Сердце пропустило удар. В голове взорвалась крохотная бомбочка-фейерверк.

Сигарета растворилась в пространстве, длинные ноги подобрались, стали короче. Нос вытянулся и заострился, вслед за подбородком. Глаза стали черными, пронизывающими. Лицо – бесстрастным. Передо мной сидел другой человек.

Я в ужасе отпрянул, осмотрелся, пытаясь зацепиться взглядом за привычную реальность, за эти бетонные стены и замызганный пол. Ничего не вышло. Все бугаи, как один, задрожали и превратились в тени самих себя, а потом в незнакомых мне людей с ничего не выражающими лицами. Их взгляды буравили меня, словно они боялись, что я в любой момент исчезну.

– Ну и наделали вы шума, – благодушно пожурил меня тот, что сидел на диване. – Не стойте.

Он указал на стул, которого мгновение назад не было позади меня. Я сел.

– Кто вы?

– Мы? – его тонкогубый рот чуть дернулся в ухмылке. – Мы – результат ваших действий, результат вашего упрямства, не желания принять правила игры, написанные судьбой. И мы пришли исправить все, что вы натворили.

– Я натворил? – видок у меня в тот момент был жалкий.

– Ваша вылазка в прошлое, – пояснил незнакомец. – Это было необдуманно. Хотя, если бы не это, нас бы и вовсе не существовало.

Я снова огляделся, но не смог сфокусировать взгляд ни на бетонных стенах бункера, ни на висящем в воздухе изображении с наружных камер. Реальность стала зыбкой, завибрировала, словно мелкий песок на мощном динамике.

– Я давно хотел с тобой встретиться, – незнакомец наклонился ко мне и заговорил доверительно. При этом в голосе его появилась угроза, настолько реальная, что я сумел ощутить ее кожей. – Нам пришлось создать вневременной союз, чтобы остановить тебя. Ты не представляешь, сколько всего наворотил после этой вылазки в прошлое. Ты уходил туда снова и снова, находил новые причины менять реальность, пока все не пошло к черту.

Он тяжело вздохнул, покачал головой.

– Тебе здесь не место, – проговорил он после паузы. – Ты разве не заметил, что это не твой мир? Здесь нет Кристины, нет тебя. Вы прожили среднестатистическую жизнь и умерли много лет назад. У тебя был рак, у нее – больное сердце.

У меня перехватило дыхание. В поисках подтверждения его слов, я глянул на дружков остроносого, но как бы активно я ни вертел головой, они оставались в зоне периферийного зрения. Они превратились в призрачные образы на границе моего восприятия. Бункер начал сжиматься, трансформироваться в нечто знакомое.

– Знаешь, как долго я за тобой гоняюсь?

Мне было плевать, и остроносый понял это по моему затравленному взгляду.

– Спрошу иначе. Знаешь, сколько раз я тебя убивал? Сколько твоих копий мне пришлось ликвидировать, прежде чем мы добрались до этой реальности, с которой все и началось?

Он обвел рукой то, что совсем недавно было бункером. Мы сидели в пустой комнате, где из мебели остались только стул, диван и капсула для переброски в прошлое. Я узнал тот денежный мешок, что заказал меня для потехи, и понял, что вот-вот должен вытащить его наружу и отправиться на несколько десятилетий назад.

– Почему ты привел меня сюда?

– Это твоя реальность, твой мир. Все готово? – внезапно резким голосом спросил он у кого-то. – Он должен быть уверен, что все сделал правильно, что он в безопасности.

Глаза незнакомца стали абсолютно черными – зрачки увеличились до размеров глазных яблок. От его взгляда внутренности скручивало узлом.

– Мне пора, – проговорил он потусторонним голосом. – Несмотря на все наши разработки, присутствовать в двух местах одновременно я не могу. А мне бы хотелось сделать это одним махом – прикончить его и тебя. Но тебе придется подождать.

Последнюю фразу произнесла неясная тень. Диван исчез, как и призрачные, потусторонние люди. Я сидел на полу и сжимал пустой кулак в кармане. Сердце пропустило очередной удар, затем забилось так быстро и с такой силой, что я задохнулся.

Я выбежал наружу, хватая ртом воздух. Ветер ревел, дождь хлестал.

Мне почему-то стало очень одиноко. Я посмотрел на непроглядный мрак неба. Где-то там, за пределами Земли, Кристина, быть может, заваривала чай, как она делала каждый вечер, и думала обо мне. Только бы она не запомнила меня таким – сломленным, опустившимся стариком, променявшим ее на прошлое.

***

Я стоял и смотрел на себя, бегущего в этом дурацком шлеме через поле. Моя голова комично болталась над высокой травой. Когда я оказался в лесу, охотники подстрелили меня.

Рука сама собой коснулась изувеченного уха.

Пора. Надо действовать незаметно, но решительно. Я делал это десятки раз, и сделаю снова. Я не позволю проклятой судьбе отнять мой мир.

Когда все было кончено, и я оттащил тело в кусты, дождь ненадолго утих. Я, наконец, позволил себе тяжело дышать – никого рядом не было.

Позади хрустнула ветка.

Обернуться я не успел, но уже знал, что увижу эти два черных, пронизывающих глаза, его омерзительный острый нос и дезинтегратор, направленный мне в спину.

Спасибо, что дочитали до конца.

Глава 4

План был прост – устроиться на работу в один из офисов «Фьючер Компани» (они выскакивали чуть ли не каждый день по всему городу, как прыщи на физиономии подростка), разобраться во внутренней кухне и устроить побег. Сложнее всего, как мне тогда казалось, будет найти в прошлом подходящего человека и научиться контролировать его тело. Выяснилось, что управлять «сосудом» просто, надо только дождаться, когда он уснет. Никто из обычных путешественников еще не оставался в одном человеке дольше, чем на несколько часов. А потому, широким массам эта особенность «сосудов» была неизвестна.

Но я забегаю вперед.

В «Фьючер» меня взяли обычным техником – проверять капсулу до и после сеанса вручную и специальным сканером. По окончании рабочего дня наводить порядок в «капсульной», как мы ее называли, сдавать отчеты об ошибках и неполадках, если таковые были. Короче, не пыльная работёнка.

Скоро мне доверили закрывать офис. А когда перестали следить, что я делаю после закрытия, помимо уборки, я осмелел и воспользовался корпоративным аккаунтом своего куратора. Мы с ним сдружились, и я не хотел его подставлять, но выбора у меня не было.

Информации накопал немного, зато узнал, что для богатеев есть особые тарифы. Им дозволено жить в прошлом годами с регулярной сменой тел. Однако, в нашем офисе таких капсул не было. Я осторожно расспросил об этом куратора, и тот похвастался, что тарифы для богатеев – это так, мелкота. По слухам есть особый безлимит для важных гостей. И вот там нечто действительно потрясающее. Помимо неограниченного пребывания в прошлом, клиент получает возможность влиять на незначительные поступки «сосуда». Например, хочет мешок с деньгами попробовать настоящий шоколад, который сейчас только первым лицам государств поставляют – надо лишь сконцентрировать волю и заставить человека, в чьем теле квартируешь, скушать дольку. Будущее от этого не изменится (во всяком случае, так считалось), а клиент останется доволен. На ночь, когда «сосуд» засыпал, клиента выгружали в его же тело для безопасности, а утром, снова отправляли в прошлое. Все это делала автоматика.

Я расспросил куратора, где держат капсулы с таким функционалом и как туда попасть, но он только рассмеялся. Он еще не знал ни одного техника, которого бы взяли в салон класса «Премиум+». Там у них свой штат. Людей отбирают так тщательно, что мне ничего не светит с моей-то зависимостью.

Пришлось идти напролом.

Связался с такими же конченными пастманами, как я (это они себе сами такое название придумали и считали его очень крутым), благо, это было несложно. Пара-тройка человек постоянно обтирала спинами стену нашего офиса. Вошел в тусовку, стал задавать вопросы. Сначала мне отвечали нехотя, со следами стыда на лице. Потом нашел человечка, который мог устроить сеанс в безлимитной нелегальной капсуле. Взамен он хотел все мое имущество.

Нелегальный переброс меня не устраивал. Слишком большой риск, что меня напарят или попросту выжгут мне мозги, а тело выбросят в реку где-нибудь за городом.

Зато через этого человека я вышел на некоего «господина в черном костюме», который подыскивал как раз таких, как я. У него было предложение, больше походившее на возможность. Надо только отдать свое тело на время в пользование. Как оказалось, это была новая фишка местной элиты. Они, находясь в ближайшем будущем, забирались в сознание готового на все ради очередной «дозы» пастмана, а тот шел по заранее утвержденной программе, включавшей всякие непотребства.

Конечно, «элита» могла и сама покуролесить, но ей это всё приелось. А вот ощутить то же самое через призму чужого восприятия, попробовать набившие оскомину приключения как в первый раз – вот это было то, ради чего они готовы были делиться своим безлимитом.

По рассказам, работа непыльная. Но когда я узнал детали, мне стало не по себе.

Самая распространенная «программа» заключалась в следующем. Человек от «элиты» договаривался с пастманами на аренду их тел на пару часов. Им на головы надевали шлемы для точной переброски, а потом устраивали оргию. Часто в таких оргиях участвовали сами заказчики. Неделю, месяц или год спустя они могли вернуться в прошлое, загрузиться в тело пастмана и прожить мероприятие еще раз, только вкусив при этом всю гамму ощущений «сосуда». Кому-то хотелось побыть в голове женщины в момент оргазма, другие любили смотреть на себя со стороны, а третьи (самые отбитые, как по мне), загружались в тела, с которыми сами занимались сексом, чтобы таким образом переспать с собой.

Короче, идейка была так себе. И я уже подумывал отказаться и найти другой способ, но тут мне сообщили, что спать ни с кем не надо. Я обрадовался. После завершения сеанса обещали одно погружение в прошлое по безлимитному тарифу на три минуты реального времени. Сколько я пробуду «там», никого не волновало.

Мы ударили по рукам. Подвоха в тот момент я не увидел.

Никаких бумаг подписывать не пришлось. Только сдал кровь и прошел через сканер, обнаруживавший биотех в организме.

Я был чист.

Что придется делать, не говорили. Только стандартные фразочки, чтобы усыпить бдительность. Сказали лишь, что придется побегать в необычных условиях. Заказчик любил острые ощущения.

Как я потом узнал, заказчиком был владелец сети автоматизированных таксопарков, недавно вышедший на международный уровень. Денег у него было завались, а вот с развлечениями беда. Он не любил рисковать, по крайней мере своей собственной шкурой.

Очкарик, бывший бухгалтер в какой-то полукриминальной фирме, занимавшейся контрабандой роботов. Много лет откладывал каждую копейку, чтобы открыть свое дело, всего себя лишал, только бы сэкономить. И даже когда разбогател, не утратил эту привычку. По крайней мере, до тех пор, пока не появились перебросы в прошлое. Вот тут он развернулся на всю катушку.

Это был его далеко не первый переброс. Он уже перепробовал все, что можно и даже заказал персональную капсулу. В собственные юные годы его не особенно тянуло – ностальгии по школе, семейному гнезду и прочей сентиментальной фигне он не испытывал (жизнь-то была не сахар). Зато вечно осторожничавший миллиардер захотел, наконец, попробовать настоящий риск. И втянулся.

Когда мне напялили этот дурацкий шлем для приема чужака в свой мозг, я ничего этого не знал. Думал, пройду полосу препятствий, а потом быстренько сгоняю в прошлое на три минуты и исправлю одним махом все ошибки в настоящем. Единственное, о чем я переживал – это мое тело. Несмотря на омоложение, это все же было не тело юнца. Но об этом я старался не думать.

Глава 5

Напялили шлем, велели бежать, а когда я спросил: «Куда?», просто ухмыльнулись и достали винтовки.

Больше вопросов не было. Я ломанулся, что затравленный заяц от гончих.

Стояла непроглядная ночь, моросил противный дождь и капли влажной пленкой липли к лицу, делали волосы и одежду тяжелыми. Через пять минут дыхание стало горячим, изо рта вырывался пар. Мы были за городом, на арендованной «даче» с участком соток в пятьдесят, засаженным кедрами, елями, пихтами и идеально ровным газоном. Мне открыли ворота в лес, за которым шумела река. Первые выстрелы прозвучали, когда я переплыл на тот берег.

Продрогший до костей, хлюпая ботинками и сбрасывая ставшую неподъемной куртку, я побежал через поле. Трава была по пояс, а в тучах образовался просвет. Луна еще не взошла, зато звезды светили ярко.

Позади снова стреляли. Уже ближе.

Мир сделался до жути реальным. Мне казалось, что я могу видеть в темноте и слышать на километры вокруг.

Я пригнулся и, задыхаясь, метнулся в сторону. Там темнели деревья. Разрыв в облаках сомкнулся, и пелена дождя снова опустилась на мое разгоряченное тело.

Внезапно я остановился.

Он здесь. Прямо сейчас он бился в адреналиновом экстазе, лежа в своей капсуле в полной безопасности. Никогда прежде такого не испытывал. Это как взять за руку саму интуицию, заговорить с ней, спросить о своем будущем.

Не знаю, что позволило почувствовать заказчика. Возможно, дело было в его бурных эмоциях, может, в этом дебильном шлеме, а может, и в его предчувствии кульминации – меня должны вот-вот убить.

Он знал это, был уверен. Моя смерть – свершившийся факт.

Его ликование выбило меня из колеи. Я забыл, где нахожусь и кто идет по моим следам. А потом случилось два события почти одновременно: одно в реальности, второе в моей голове, словно эхо из будущего.

Сеанс резко прервался. Заказчика кто-то выдернул из капсулы. Мне даже показалось, что я знаю того, кто это сделал. Но поразмыслить над случившимся мне не позволили. Новым выстрелом снесло мочку уха. Кровь брызнула на щеку, смешалась с дождем и стекла под рубаху. Сотрясавшая меня дрожь испарилась, ее место заняло оцепенение. Еще один выстрел, заставил припасть к земле.

– Я его достал, – кричали сзади. Это был не возглас радости, а скорее констатация факта. Для стрелка такие вылазки стали рутиной.

– Добивай, – произнес еще кто-то. А потом недовольно добавил: – Задолбал этот дождь.

Послышались тяжелые шаги, шелест тонкой, непромокаемой одежды, хруст веток на земле. Он подошел совсем близко. Я лежал, не двигаясь. Замер, будто всё тот же заяц. Сердце колотилось, как бешенное.

Преследователь остановился, затих. Прицеливается!

Зачем я улёгся, когда я мог бежать со всех ног?! Ведь у него есть ночное зрение или что-то подобное. Он же охотник! Но я не мог сдвинуться с места. Пульсирующая боль в ухе меня парализовала, заставила ощутить жизнь, как никогда раньше.

Глухой звук, какой-то шум вдалеке, возня.

Я зажмурился, ожидая выстрела, но его не произошло. Приподнял голову, огляделся. Только мокрые листья поблескивали в звездном свете – тучи снова расступились, а дождь на время прекратился. Охотника не было. Я встал, и на полусогнутых рванулся в случайном направлении. Скоро выбрался к шоссе, а по нему, сотрясаясь от холода и испуганно оглядываясь на каждую проезжавшую мимо машину, дошел до города.

Домой идти нельзя.

К пастманам тоже.

Пошел в ночлежку для бомжей. На окраине стояли несколько персональных койко-мест с отоплением и светом. По сути, это были полтора квадрата с постелью из вспененного материала (в нишу под которой можно убрать вещи), под слоем ударопрочного пластика.

Сдвинул мягкую дверь свободной капсулы, забрался внутрь, высушил одежду и попытался уснуть, но не смог. В голове свербел стремительно остывающий след заказчика. Казалось, он находился в каком-то определенном месте моего мозга, и теперь там была смята поверхность, словно не заправленная кровать. Я сконцентрировался на этом ощущении, и практически увидел его – человека, пожелавшего пережить смерть в моем теле. Мне открылось все, о чем он думал в тот момент.

А он наскоро перебирал предпринятые меры предосторожности. 

Он не хотел умирать в своей капсуле, а потому поставил таймер на определенный момент выгрузки в реальное время. Он позаботился о том, чтобы никто не знал, где он и чем занимается. За домом – одним из десятка приобретенных для таких целей – следила только автоматика. В будущем году он планировал пробиться во власть, и если вскроется это его увлечение, придется отложить выборы на неопределенный срок.

Потирая синяки на висках от сорванного у шоссе шлема и стараясь не касаться залитого заживляющим гелем из аптечки уха, я уже знал, где и во сколько будет находиться заказчик завтра, когда решит пощекотать себе нервы.

А еще знал, что именно я вытащу его из капсулы и заставлю пожалеть, что выбрал не того пастмана.

Продолжение следует...

Глава 2

Мне вдруг захотелось выйти из мрака, подойти к москитной сетке, отделявшей мое сознание в чужом теле от меня настоящего, только молодого, и расспросить обо всем, что я успел забыть. Мне захотелось сесть рядом с молодой женой, сказать, что все будет хорошо, что наша дочка вырастет и родит двойню, что они станут хорошими людьми и многого добьются… Мне захотелось предупредить себя, чтобы никогда не подходил к этой проклятой «машине времени».

На самом деле официально ее никто так не называл. Это никакая не машина, а целый комплекс оборудования. И человек на самом деле никуда не перемещается, путешествует только его сознание. Из-за этого скептики обвиняли «Фьючер Компани» в мошенничестве. Якобы те погружают клиентов в галлюциногенный сон.

Кто знает, может, так оно и есть, особенно если вспомнить, какую зависимость у некоторых вызывали перебросы. Ты готов все отдать, продать себя на органы, лишь бы еще раз оказаться в этом теплом и уютном месте, где тебе ничто не грозит. Это чистейший экстракт ностальгии, пущенный по вене, генерирующий нечеловеческий восторг. Даже если «Фьючеры» нас обманывали, даже если это были просто красочные сны, вызванные воздействием электромагнитных волн, оно того стоило.

Но ведь это можно проверить. Крохотное воздействие на прошлое, что-то незначительное, вроде послания, закопанного в землю, или совета себе самому, только молодому, и вернувшись в свое время я смогу убедиться, действительно ли путешествовал на много лет назад. Если я научился управлять этим телом, значит, смогу и не сойти с ума во время разговора с собой. Разве нет?

Я уже готов был сделать шаг к окну, где молодой я отчего-то насторожился и отложил виноград, как вдруг повеяло холодом. Казалось, невесомый великан, сотканный из ночных кошмаров, провел ледяной рукой по моей спине. Волосы зашевелились, сердце быстрыми и мелкими шажками кинулось наутек. Я едва устоял на ногах. Охватившая меня паника приказала забыть об осторожности и убираться отсюда немедленно.

Меня вычислили. За мной пришли!

Кто это был – никаких догадок, но я точно знал, что их люди дежурят в прошлом, во всех эпохах. И что к ним в руки лучше не попадаться.

Когда я сорвался с места, молодой я услышал шум и подскочил. Он впился глазами в темноту, но через москитную сетку ничего не было видно. Тогда он рванулся на улицу и успел заметить неясный силуэт, скрывающийся за поворотом.

Глава 3

Я не мог попасться, только не здесь, только не в прошлом. В будущем все было продумано, там меня не достанут. Я поставил счетчик на десять минут – за это время меня не успеют обнаружить – по истечении которых автоматика вернет меня в свое тело. В прошлом же я пробуду столько, сколько нужно. Безлимит, все-таки!

Думаю, надо сказать пару слов о том, как я вообще сумел переброситься в прошлое без гроша в кармане и со следами явной зависимости на лице.

Я никогда не был азартным. Мог посмотреть футбол, но только если там играла наша сборная и был какой-нибудь важный чемпионат. Любил погонять на машине, пока не родилась Анютка, но чтобы закуситься с кем-то на светофоре – такого не бывало. К шестидесяти сколотил небольшой капитал на фермерских продуктах, которые сам выращивал и продавал через интернет, удачно вложил его часть в компанию, собиравшуюся выпускать на рынок импульсные преобразователи или что-то в этом роде. Полезная штука оказалась в лечении психических отклонений.

Короче, старость у нас была обеспеченная.

Когда начали массово продавать инъекции для омоложения организма, мы с Кристиной тут же взяли по курсу на каждого. Были побочки, куда же без них, но эффект оказался выше всех ожиданий. Боли в спине и коленях, нажитые десятилетиями тяжелой работы на своем участке, ушли, сознание прояснилось, мышцы налились силой. Первое, что мы сделали – это прыгнули в койку. И там тоже все получилось, как надо! Единственный существенный минус – то, что случилось двадцать и более лет назад превратилось в серую безвкусную кашицу, к которой не особо-то хотелось прикасаться. Зато новая информация запоминалась мгновенно.

Инъекции были дорогими, но мы не скупились – проходили курс раз в полгода. Выглядели мы оба лет на сорок, а чувствовали себя на все двадцать. Нам этого хватило, и мы стали покупать только поддерживающие препараты. Я открыл небольшой бизнес (сил на работу теперь было хоть отбавляй), чтобы покрывать расходы и не опустошать «кубышку». Дела пошли в гору.

А потом появился этот аттракцион с путешествиями во времени.

Помню, как впервые увидел их рекламу. Старик и его внук стоят на зеленой лужайке у дома и бросают друг другу бейсбольный мячик. Старик устал, он хочет выпить холодного чая и полежать на софе в гостиной. Но тут он делает замах, мяч летит быстрее обычного и ловит его уже не мальчишка-внук, а сам старик. Только он стремительно молодеет и мир вокруг меняется. Синие тона уходят, лужайка становится практически золотой, будто по небу разлился медовый закат. Раскидистый вяз у дороги вздрагивает и уменьшается. Старик видит себя юнцом, своих родных, которых уже нет рядом, видит образы своего прошлого…

Когда реклама закончилась, я заливался слезами. Сюжет окутал всю комнату – за этот эффект «Фьючерс Компани» отвалило немало деньжат телеканалу – и я забылся, на мгновение потерял себя и прочно сел на крючок.

Кристине я ничего не сказал, просто взял кредитку и побежал в ближайший офис. Там уже толпился народ – все в радостном предвкушении. Красивая фигуристая девушка объяснила мне правила, я подписал какие-то бумаги, лег в капсулу, где мне надели на голову шлем с кучей проводов, а потом… потом я провалился в прошлое.

В первый раз, конечно, струхнул. Так со всеми бывает. Неделю потом ходил поникший. Пришлось рассказать Кристе, но она призналась, что тоже видела ту рекламу и опробовала переброс на себе. Ее до сих пор трясло при одной мысли, что такое придется повторить, а я скоро отошел. И вот тогда попробовал еще раз. Не мог не попробовать, какая-то заноза в мозгу заставила меня это сделать. В этот раз все было иначе – так, словно прыгаешь со скалы без страховки и парашюта, но точно знаешь, что приземлишься на ноги и останешься цел.

Меня затянуло. Мне хотелось увидеть родную улочку. Посидеть в любимом прокуренном баре, послушать разговоры завсегдатаев, надеясь мельком посмотреть на себя. Каждый раз, когда я думал об этом, меня охватывал ужас, и система безопасности выбрасывала мое сознание назад в настоящее.

И я был не одинок. Люди семьями копили на совместный отдых в прошлом. Больше никто не хотел лететь в Турцию или Европу, разрушенную войной. Никого не тянуло в поход на Уральские горы, на Камчатку или в Китай. Песчаные пляжи и экзотические коктейли Бали тоже остались не у дел. Раз в год те, кто мог себе это позволить, брали отпуск и отправлялись на десятки лет назад. И далеко не для всех это закончилось хорошо. Кто-то, такие как я, слетали с катушек.

К концу года я спустил все наши деньги. Кристина еще пыталась удержать на плаву мой бизнес, но у нее не вышло. В офисе я появлялся только для того, чтобы придумать новую безумную идею, над которой без остановки размышлял, и которая должна была принести еще больше денег. Но ни одна из них не сработала. Бизнес пришлось закрыть.

Я чувствовал себя никчемным. До новой инъекции оставалось совсем ничего, а денег на нее не было ни для меня, ни для Кристины.

Она не должна страдать. Она не виновата.

Мне стало невыносимо настоящее. Я захотел сбежать, спрятаться в прошлом. Фантазировал, как можно навсегда там остаться, а потом презирал себя за это.

Но однажды картинка сложилась.

Кристина тогда улетела пожить к Ане – дочка обосновалась в орбитальной колонии. Это означало, что между нами все кончено. Почти шестьдесят лет брака спущены мною в унитаз. Я жалел и ненавидел себя, пытался вспомнить, как у нас все начиналось, возродить в памяти образ молодой Кристины, нашу первую встречу, наш поцелуй, но не мог. У меня не осталось ничего, даже воспоминаний, а скоро будет и того меньше – я умру в пустой квартире, превращусь в никому не нужный кусок гниющего мяса.

Разве этого я всегда хотел? Ради этого трудился столько лет?

Нет. И я уже знал, что надо делать.

Продолжение следует...

Я сижу на кухне собственного дома у открытого окна и ем виноград, выращенный на своем участке. На часах половина одиннадцатого. Небо ясное и звездное, сверчки громкие, а я беззаботный и довольный, как деревенский кот на завалинке. Мне хорошо и спокойно.

Второй я, пожилой, в теле другого человека, стоит сейчас в темноте августовской ночи и жадно впитывает каждое мгновение.

Молодой я не осознаёт, как ему повезло. Он счастлив, что виноград созрел до холодов, что его не съели осы и не склевали птицы, что весной его не прихватили заморозки. Ему хорошо, ведь в детской сопит дочка, а жена тихонько читает в кресле новый роман какого-то популярного автора.

Пожилой я всего этого не помню. Не помню тот вечер, какую книгу читала жена и даже сверчков. Это моя плата за долгую жизнь. Плата за крепкое тело в мои восемьдесят четыре. Плата за возможность путешествовать во времени.

Этот способ «переброски» изобретут меньше, чем через полвека. Сознание человека начнут переносить в мозг другого, находящегося в прошлом. Первый не сможет повлиять на ход событий, а второй практически не ощутит внутри себя вторую личность.

Правда, не все пройдет гладко.

Во время первого же эксперимента обозначат главный запрет путешествий в прошлое – к себе приближаться нельзя. И дело тут не в пространственно-временном континууме или других заумных штуках. Дело все в человеческой психике. Первый испытатель из будущего, встретившись с собой из прошлого, пережил такой шок, что тронулся умом. Говорят, его до сих пор держат где-то в недрах военной лаборатории. На такой случай позднее изобретут предохранитель, выбрасывающий сознание в свое тело в случае опасности.

Второе правило – даже скорее закон – ты ни на что не можешь повлиять. Тебя закидывают в человека (чья психика наиболее восприимчива к такому перебросу в конкретный момент времени) на несколько часов. И ты сидишь там, как в смирительной рубашке с кляпом во рту, и смотришь на происходящее, будто на экране широкоформатного телевизора. При этом ощущения и эмоции подопытного доступны в полном объеме. Поначалу это нагоняет жути, хочется немедленно сбежать оттуда, поэтому первый переброс делают всего на десять секунд. Ты просто сидишь в этом тесном чулане с приступом клаустрофобии и считаешь от десяти до одного. Если не обгадишься, перебросы в прошлое затянут хуже наркоты.

Третий закон – никаких контактов с «сосудом», если он дожил до дня твоего путешествия. То есть, если ты, вернувшись в свое время, увидел человека, в тело которого погружалось твое сознание, с ним говорить запрещено.

Все три закона я нарушил после своего десятого переброса.

Поначалу технология переброски была слишком сырой, а путешествия – спонтанными. Невозможно было выбрать конкретный «сосуд» и момент времени, в который хотел бы отправиться. Только когда путешествия поставили на коммерческие рельсы и ведущие мировые корпорации выделили для этого свои бюджеты (в дополнение к государственным), выяснилось, что посетить можно временной промежуток, равный продолжительности твоей жизни. Причем оборудование перебрасывает тебя в человека, который так или иначе контактировал с тобой в прошлом (прошел мимо, стоял рядом в автобусе, нашел твои ключи от гаража и т.д.).

Когда я узнал это, я составил план действий.

Мне не хотелось умирать. А пришлось бы, ведь я спустил все накопления на эти проклятые перебросы. На очередной апгрейд здоровья не хватало. Ни мне, ни моей семье… А без плановой инъекции организм одряхлеет и развалится года за полтора.

Поэтому я и пришел сюда.

Поэтому я нарушил законы путешествий во времени.

Поэтому я сейчас смотрел на себя из темноты, и пытался угадать, пользовался ли кто-нибудь из будущего моим телом.

А это важно, очень важно, ведь меня не должны поймать.

Продолжение следует...