Немного предыстории. По роду своей военной профессии, о предстоящей СВО я узнал за полгода до её начала, в начале осени 2021 года. В середине декабря 2021 года я стал получать письма от военврачей, с просьбой как можно быстрее издать мой роман «Живи». По их словам, они печатают «Живи» на принтерах и читают его раненым, потому что эта книга - не только лучшее лекарство для тяжелораненых, но практически пошаговая инструкция по их дальнейшей реабилитации. Между строк легко угадывалась их мысль о том, что вскоре им понадобится много таких книг.

Перед самым Новым 2022 годом мне звонили с поздравлениями мои друзья и читатели из разных стран. В том числе, из Украины. Понятно, что среди моих друзей было много выпускников Киевского ВОКУ, но самое удивительное, что и совершенно гражданские люди, задавали мне примерно один вопрос – если, чисто теоретически, когда-нибудь, начнется вооруженный конфликт между Россией и Украиной, куда лучше уезжать: в Россию или на Запад? Я искренне благодарен им, что они не задавали мне вопрос напрямую, понимая, что ответить на него я не могу. Но самое печальное, что и на вопрос, куда лучше уезжать, я не знал, что ответить.

Что же касается романа «Живи», то задолго до СВО, он был издан в полном (!) объеме в США (в 2 или 3 толстых русскоязычных газетах еженедельно печаталось по новой главе этой книги). Благодаря поддержке моего товарища по Артофвару Глеба Леонидовича Боброва и руководства питерского издательства «Лира» (и лично Татьяны Родионовой), под названием «Принцип Рамзая», эту книгу получилось издать и у нас, но только в 2024-м году. И в очень сокращенном виде. Но нашему государству и Министерству обороны эта книга, как и вся трилогия "Записки военного разведчика" оказались не нужны.

«Принцип Рамзая» - заключительная книга моей трилогии «Записки военного разведчика», но по просьбе военврачей, мы издали её в первую очередь. Вместе с друзьями мы выкупили более пятисот экземпляров этой книги и передали их в военные госпитали, в том числе в ЛНР и ДНР.

Другие две книги этой трилогии вышли только в 2025 году: романы «Кремлевский курсант», рассказывающий о советской системе подготовки военных разведчиков и документальная версия «Шелкового пути» о нашей работе в Афганистане. Написана эта трилогия на основе моих дневников и показывает внутреннюю «кухню» нашей работы, о которой мало кто знает или догадывается. Эта трилогия будет интересна и полезна не только тем, кто увлекается отечественной историей и работой военных разведчиков, но в первую очередь тем, кто придёт после нас. Ведь не секрет, что без опоры на все лучшее, что было придумано нашими предками, без опоры на наши знания и наш боевой опыт, нашему народу не победить и не выжить.

Александр Карцев, http://kartsev.eu

P.S. Я искренне благодарен замечательным сотрудникам и руководству канала «Клин Онлайн» за запись этого интервью. Большое, хорошее и очень важное дело мы с Вами сделали.

P.P.S. Предыдущее видео - Командир сторожевой заставы

Вот и воюет на ЛБС. Хорошо, хоть не штурмовиком, а в команде снабжения. Туда оружие и провизию, обратно 200 и 300.

А сколько раз в них за это время дроны прилетали. И мину ловили. Дважды транспорт выгорал полностью. А парни живы. Пока судьба бережёт.

И помни - дорога дорога, а не пристань…

Время бесценно…

Не твои часы…

Помни ДОБРО друзей, что сердце в холод согревало…

Их мало, но как говорится - все свои

И в тишине, последнего причала - ты зажигай, а не туши огни…

Источник видео:

https://www.youtube.com/watch?v=ofy9-uG8uLw

Спросил у DeepSeek что он думает об этом, ответил:
Образ Данко из рассказа Максима Горького «Старуха Изергиль» — это яркий пример романтического героя, воплощающего идеалы самопожертвования, духовной силы и противостояния косности человеческой толпы. Вот основные аспекты, которые стоит выделить:

1. Символика подвига

Данко жертвует собой, чтобы вывести свой народ из мрачного леса к свободе. Его сердце, вырванное из груди и ставшее факелом, — центральный символ рассказа.

• Свет сердца олицетворяет знание, надежду и веру в лучшее, даже когда окружающие погружены во тьму отчаяния.

• Смерть Данко и растоптанное сердце подчеркивают трагическую судьбу героя: его жертва осталась непризнанной, а люди, спасенные им, быстро забыли о его подвиге. Это метафора неблагодарности толпы и вечного конфликта между лидером-одиночкой и пассивным обществом.
  
  2. Контраст с другими персонажами

  • Ларра (сын орла) — антипод Данко. Его эгоизм и гордыня ведут к вечному одиночеству, тогда как Данко, напротив, отдает себя ради других.

  • Старуха Изергиль своей жизнью демонстрирует промежуточный путь между этими крайностями: она ищет любовь и свободу, но ее эгоцентризм не позволяет достичь подлинного величия.

  Горький через три истории показывает три модели жизни: эгоизм (Ларра), альтруизм (Данко) и гедонизм (Изергиль).

3. Романтический контекст

• Данко — типичный романтический герой: он бросает вызов судьбе, природа (темный лес) становится метафорой препятствий, а его поступок гиперболизирован до символического жеста.

• Мотив света во тьме перекликается с библейскими образами, но у Горького он лишен религиозности — это гимн человеческой воле и разуму.

4. Социальный подтекст

Рассказ написан в 1895 году, в эпоху нарастания революционных настроений. Образ Данко можно трактовать как метафору революционера, готового вести народ к «светлому будущему», даже ценой собственной жизни. Однако Горький не идеализирует толпу: ее страх, малодушие и неблагодарность остаются неизменными.

5. Философский вопрос

Горький ставит проблему цены прогресса и роли личности в истории. Стоит ли жертвовать собой ради тех, кто не способен оценить жертву? Данко выбирает путь абсолютной любви к людям, что делает его трагедию возвышенной, но и горькой.

Заключение

Данко — один из самых выразительных образов в русской литературе, воплощающий идеал героического альтруизма. Его история заставляет задуматься о природе подвига, цене свободы и вечном противоречии между индивидуумом и обществом. Горький не дает однозначных ответов, но через метафоры и символы призывает читателя к размышлению о том, что истинное величие человека — в способности гореть, а не тлеть.