Один раз меня сняли с поезда в Малой Вишере, не очень трезвого, без денег, документов и в 4 часа утра.

Сняли за то, что я повздорил с проводником, который во время плановой остановки поезда, закрыл тамбур и грубо не пускал меня в соседний вагон, в туалете которого я забыл все документы и деньги, когда остановился там по дороге в купе из вагона–ресторана.

Рассерженный проводник обещал сдать меня в милицию и, надо сказать, оказался человеком слова. Как сказал, так и сделал.

В итоге, поезд совершает незапланированную остановку в городе–герое Малая Вишера, подтянулись два строгих милиционера и забрали меня с поезда. Поезд, естественно, со всеми моими документами и деньгами, забытыми в туалете, проследовал в С–Петербург по расписанию. А я остался.

В 4 часа туманного утра я очень комично смотрелся на маловишерском перроне в белом костюме, с багажной сумкой “Саломон” и красной педальной машиной, которую вез в подарок дочке.

После составления протокола, я был выдворен из милиции с педальной машиной обратно на перрон.

Денег нет. Бесплатный билет, положенный идиотам, можно получить только на вечернюю электричку.

Толстая тетка в мелкую кудряшку, командующая в кассе, сказала, что ближайший поезд с остановкой, “Воронеж–Питер”, проследует примерно через час, но мне на него, конечно, билет забесплатно не обломится.

Строгие милиционеры, с которыми я познакомился в самом начале, моим заверениям, что сразу как вернусь, вышлю им деньги, если они дадут их мне на билет, не поверили и на перрон меня выдворили во второй раз.

Проходящая мимо дрезина, подвезти меня тоже отказалась.

Хоть садись, блин, в педальную машину и херачь по рельсам в белом костюме до самого Питера.

В третий раз я пошел к ментам, уже серьезно рискуя нарваться на пиз...ли.

— Бля. Опять ты??!!!

— Парни, просьба, одна…

— Иди нахер! Не будет тебе денег. Тут таких драконов дырявых дофига и даже больше. Похерачишь вечером как миленький, а еще раз зайдешь, то закроем в обезьянник и тогда уже только завтра вечером поедешь. В лучшем случае.

— Там сейчас поезд подойдет, можешь просто выйти и рядом постоять?

Немая пауза.

— … Нах…й?

— Ну так просто… Проводить.. Убедиться, что я с горя под поезд не брошусь.

Милиционер, спокойно так, посмотрел на меня.

— Хорошо. Я убедюсь.

— Только фуражку не забудь.

Точно по расписанию "Воронеж–Питер" показался на горизонте. В четвертый раз, думаю, к ментам как–то не хорошо идти о себе напоминать.

Но тот свое слово сдержал, мне вообще в тот день везло на порядочных людей, и, в аккурат, когда первые вагоны простучали мимо меня, выходит мой новый приятель, пригладил прическу и возложил на нее фуражку.

— Ну че, Анна Каренина? Не бросился?

Прямо напротив нас открывается дверь подошедшего вагона, оттуда выглядывает всклокоченный проводник зашуганного вида.

Я обнял мента и передал проводнику наверх с перрона багажную сумку. Тот принял.

— Мама – говорю милиционеру, — обижается. Что не пишешь…

Мент, слегка ох..ел, поморщился и сказал:

— Угу.

Я протянул проводнику педальную машину. Проводник, загипнотизированный формой мышиного цвета, так же безропотно ее взял и сгрузил в тамбуре.

— Ну и вообще звони, не часто видимся все–таки. Приехал бы как–нибудь…

— Угу.

Поезд трогается. Я обнял милиционера на прощанье, хотел смачно поцеловать, но тот брезгливо увернулся. Я запрыгнул в уходящий поезд. Так и хотелось на прощание крикнуть:

— И сына, слышишь, Володькой назовииии…

Мент ухмыльнулся, сплюнул и двинул к себе в каптерку.

С проводником покурили в тамбуре.

— Брат твой?

— Угу, говорю, давно не виделись..

— Ааа.. Билет давай.

— У брата остался.

Проводник в ахуе:

— А деньги?

— Тоже.

— Суки вы…

Проводник начал доставать зашкеренные контрабандные фрукты, везомые в северную столицу для спекуляции. Их он лихорадочно прятал, как только милицию на перроне увидел.

— Угу.

Я покемарил в тамбуре на педальной машине до Питера, а там уж добраться до родной деревни плевое дело было..