Один раз меня сняли с поезда в Малой Вишере, не очень трезвого, без денег, документов и в 4 часа утра.
Сняли за то, что я повздорил с проводником, который во время плановой остановки поезда, закрыл тамбур и грубо не пускал меня в соседний вагон, в туалете которого я забыл все документы и деньги, когда остановился там по дороге в купе из вагона–ресторана.
Рассерженный проводник обещал сдать меня в милицию и, надо сказать, оказался человеком слова. Как сказал, так и сделал.
В итоге, поезд совершает незапланированную остановку в городе–герое Малая Вишера, подтянулись два строгих милиционера и забрали меня с поезда. Поезд, естественно, со всеми моими документами и деньгами, забытыми в туалете, проследовал в С–Петербург по расписанию. А я остался.
В 4 часа туманного утра я очень комично смотрелся на маловишерском перроне в белом костюме, с багажной сумкой “Саломон” и красной педальной машиной, которую вез в подарок дочке.
После составления протокола, я был выдворен из милиции с педальной машиной обратно на перрон.
Денег нет. Бесплатный билет, положенный идиотам, можно получить только на вечернюю электричку.
Толстая тетка в мелкую кудряшку, командующая в кассе, сказала, что ближайший поезд с остановкой, “Воронеж–Питер”, проследует примерно через час, но мне на него, конечно, билет забесплатно не обломится.
Строгие милиционеры, с которыми я познакомился в самом начале, моим заверениям, что сразу как вернусь, вышлю им деньги, если они дадут их мне на билет, не поверили и на перрон меня выдворили во второй раз.
Проходящая мимо дрезина, подвезти меня тоже отказалась.
Хоть садись, блин, в педальную машину и херачь по рельсам в белом костюме до самого Питера.
В третий раз я пошел к ментам, уже серьезно рискуя нарваться на пиз...ли.
— Бля. Опять ты??!!!
— Парни, просьба, одна…
— Иди нахер! Не будет тебе денег. Тут таких драконов дырявых дофига и даже больше. Похерачишь вечером как миленький, а еще раз зайдешь, то закроем в обезьянник и тогда уже только завтра вечером поедешь. В лучшем случае.
— Там сейчас поезд подойдет, можешь просто выйти и рядом постоять?
Немая пауза.
— … Нах…й?
— Ну так просто… Проводить.. Убедиться, что я с горя под поезд не брошусь.
Милиционер, спокойно так, посмотрел на меня.
— Хорошо. Я убедюсь.
— Только фуражку не забудь.
Точно по расписанию "Воронеж–Питер" показался на горизонте. В четвертый раз, думаю, к ментам как–то не хорошо идти о себе напоминать.
Но тот свое слово сдержал, мне вообще в тот день везло на порядочных людей, и, в аккурат, когда первые вагоны простучали мимо меня, выходит мой новый приятель, пригладил прическу и возложил на нее фуражку.
— Ну че, Анна Каренина? Не бросился?
Прямо напротив нас открывается дверь подошедшего вагона, оттуда выглядывает всклокоченный проводник зашуганного вида.
Я обнял мента и передал проводнику наверх с перрона багажную сумку. Тот принял.
— Мама – говорю милиционеру, — обижается. Что не пишешь…
Мент, слегка ох..ел, поморщился и сказал:
— Угу.
Я протянул проводнику педальную машину. Проводник, загипнотизированный формой мышиного цвета, так же безропотно ее взял и сгрузил в тамбуре.
— Ну и вообще звони, не часто видимся все–таки. Приехал бы как–нибудь…
— Угу.
Поезд трогается. Я обнял милиционера на прощанье, хотел смачно поцеловать, но тот брезгливо увернулся. Я запрыгнул в уходящий поезд. Так и хотелось на прощание крикнуть:
— И сына, слышишь, Володькой назовииии…
Мент ухмыльнулся, сплюнул и двинул к себе в каптерку.
С проводником покурили в тамбуре.
— Брат твой?
— Угу, говорю, давно не виделись..
— Ааа.. Билет давай.
— У брата остался.
Проводник в ахуе:
— А деньги?
— Тоже.
— Суки вы…
Проводник начал доставать зашкеренные контрабандные фрукты, везомые в северную столицу для спекуляции. Их он лихорадочно прятал, как только милицию на перроне увидел.
— Угу.
Я покемарил в тамбуре на педальной машине до Питера, а там уж добраться до родной деревни плевое дело было..
