Какой бы выдающейся личностью не был Д. Трамп, выбор стратегии и тактики зависит не столько от него, сколько от «рыцарей» нового «Круглого стола». Поэтому самое время сказать несколько слов о «коллективном» Трампе.

Во-первых, политическая система США устроена так, что он нуждается в как в поддержке ее крупных сегментов, так и в деньгах. По поводу роли последних очень хорошо выразился американский сенатор М. Ханна (1837-1904): «В политике имеют значение только две вещи. Первая – это деньги, а какая вторая, не помню».

Итак, Трамп – не одиночка и не выскочка. Он человек системы или, если сказать точнее, определенной ее части. Стать президентом США мог только «коллективный» Трамп.

Богатство и связи – непременный атрибут большой политики, а если таковые используются для обретения верховной власти, то верховная власть в свою очередь будет использоваться для удовлетворения интересов всех тех, кто способствовал восхождению новой политической звезды, для защиты общих классовых интересов.

Ф.Д. Рузвельт был мудрым и искушенным политиком, слов на ветер не бросал. Думаю, можно принять его высказывание за аксиому: «в политике ничего не происходит случайно. Если что-то случилось, то так было задумано». Иными словами, президентство Трампа – это не победа богатого выскочки, а операция спасения/реформирования системы либо ее части.

Во-вторых, продвигая «своего» кандидата в президенты, заинтересованные группы имели стратегию, план действий, результаты аудита ресурсов и возможностей. Более того, господство, влияние – это, прежде всего, идеи, под которые дают деньги, мобилизуют людей и активизируют технологии. Господство и гегемония – это в первую очередь «мысли, от которых потом неудержимыми надстройками идут оружие и деньги. Побеждают идеи, а не золото и кулаки». У команды Трампа такие идеи и стратегия есть. 

Сочетая национализм и протекционизм, заявляя о приоритете решения внутренних проблем, апеллируя к рабочим и «голубым воротничкам», к Америке «ржавого пояса», Трамп опирается на авторитет седьмого президента США Э. Джексона.

Идеология и политика основателя Демпартии в корне отличаются от вильсонианских принципов, близких хозяевам ФРС (не случайно самую крупную американскую банкноту в 100 тыс. долл. украшает портрет 28-го президента: В. Вильсон по праву считается основоположником либерального проекта мироустройства).

Будучи последователем Джексона, «коллективный» Трамп в основу своей политики закладывает не глобальное лидерство, а решение накопившихся внутренних проблем. Но – еще раз подчеркнем этот очень важный момент – такой подход не означает отказ США от глобального лидерства. Речь идет лишь о сбрасывании балласта, о пересмотре «дорожной карты». Например, 72% расходов на НАТО покрывает Вашингтон, и ни одна из стран ЕС не несет такую же экономическую ношу поддержания безопасности, как США. Даже Германия, у которой наибольший в Европе ВВП, всего 1,19%, а ряд стран-членов блока, в том числе Испания, не дотягивают даже до 1%. Поэтому не просто закономерным, но неизбежным стал аудит «устаревшей» организации, что в конечном итоге должно привести не к ее самороспуску (об этом даже не стоит мечтать), но к усилению, в том числе за счет повышения денежных вложений в альянс за счет европейских членов.

В-третьих, законы развития общества, классовой борьбы и социальной солидарности никто не отменял. Будучи самым богатым президентом в истории США (4,5 млрд по данным Forbes на 2016 г., 31. 1 — на 2019), Трамп не приверженец альтруизма и не готов раздавать деньги на улице. Его задача – оптимизировать экономические и политические институты. Условно говоря, Трамп предпочитает дать рыбаку не рыбу, а удочку.

Позиции и установки, высказанные им в инаугурационной речи, приобрели с годами ясные очертания:

«Каждое решение о торговле, о налогах, об иммиграции, по иностранным делам будет сделано в пользу американских рабочих и американских семей… Защита приведет к процветанию и силе… Мы будем следовать двум простым правилам: покупайте американское и нанимайте американцев».

В ряду осуществленного: введение пошлин на иностранные товары; налог на мексиканскую нефть, развитие сланцевой добычи , что сделало США — крупнейшей независимой энергетической державой; крупнейшие налоговые льготы и реформы в истории США, оживившие хозяйство и спасшие миллионы от разорения. И пусть это противоречит правилам «свободной торговли» – для Трампа и тех, кто привел его к власти, эти правила ровным счетом ничего не значат. Главное – оздоровить экономику США, повысить национальный промышленный потенциал и тем самым реализовать свои интересы – интересы «коллективного» Трампа – первой в истории США администрации миллиардеров.

К достижениям Трампа, которые ему не могут простить глобалисты, следует также отнести:

- выведение США из Парижского соглашения по климату;

- из Транстихоокеанского партнёрства (TPP);

- из Трансатлантического партнёрства (TTIP);

- из ВОЗ, которая превратилась в инструмент глобалистов;

- замену глобалистский NAFTA договором между США, Канадой и Мексикой (USMCA);

- подрыв могущества Китая, превращённого глобалистами в мировую фабрику и показательное государство Нового мирового порядка;

- отказ признавать юрисдикцию Гаагского суда и выход из протокола Венской конвенции;

- принуждение Всемирного почтового союза установить справедливые тарифы (расценки для США были в 5 раз выше, чем для Китая);

- реформа иммиграционной политики, резко сократившей потоки из Африки и Азии;

- строительство заградительной стены на границе с Мексикой, что стало еще одним барьером на пути нелегальной иммиграции и наркоторговли.

Понятно почему накопилось у противников Трампа столько ненависти, которая посредством движения BLM выплеснулась на улицы американских городов.

В докладе Гарвардской школы бизнеса (сентябрь 2016 г.), посвященном исследованию конкурентоспособности США, особо подчеркивалось, что

«дисфункциональная американская политическая система является сегодня самым главным препятствием на пути США к экономическому прогрессу».

Президентские выборы, словами В.В. Набокова, «со стеклянной ясностью» выявили не только высокий порог недоверия к лидерам и неспособность обеих партий к компромиссам, не просто отсутствие элитного консенсуса, но жесткое противоборство – своего рода «холодную войну» трех ведущих групп власти и влияния (alter ego разных Америк), совокупность которых представляет современные США.

Первая Америка – это Уолл-стрит, бюрократический Вашингтон, Чикаго и Лос-Анджелес. Это Соединенные Штаты одного процента жителей, Америка банкстеров – хозяев эмиссионных центров, банков, хедж-фондов, страховых компаний, инвестиционных центров. Это «продавцы воздуха», которые концентрируют в своих руках огромные финансовые ресурсы.

Если реальная мировая экономика (включая сферу услуг) составляет в денежном измерении 80 трлн долл., то мировой финансовый рынок – 800 трлн долл., а с деривативами – один квадриллион. Эти цифры даже не поддаются осмыслению! Подавляющая часть этих средств управляется и распределяется американскими банками.

Помимо чистых спекуляций и надувания финансовых пузырей «в первой декаде нашего века банки Уолл-стрита предпочитали инвестировать в продвижение уже проверенных технологий за пределами США или вкладывать капиталы в недвижимость. Они не хотели дожидаться, пока вложения в более рискованные технологии следующего индустриального цикла принесут плоды».

Выразителем интересов Америки «ссудного процента» была Х. Клинтон.

Вторая Америка – это позднеиндустриальная подсистема, или Америка корпоратократии, представителей отраслевых ТНК, порожденных второй промышленной революцией. Это владельцы и топ-менеджеры преимущественно нефинансовых и невысокотехнологичных, но именно производственных предприятий. Их представляет Дональд Трамп. Его поддерживает капитал, работающий в промышленности (в том числе, в ВПК), строительстве, сфере услуг и вступившее с ним в союз подавляющее большинство американцев, имеющих преимущественно европейских предков. Это так называемая старая добрая белая Америка, Америка «ржавого пояса».

Противоречия между этими элитными группами формировались десятилетиями и достигли своего пика в 2016 году. Как отмечает американский аналитик Дж. Куртц,

«финансовая плутократия не сможет осуществлять действенное руководство в глобальной конкуренции между великими державами, прежде всего в силу ее пренебрежительного отношения к созданию сбалансированной промышленности в самих США. Второй фактор – это ее чрезмерная привязанность к мировой резервной валюте. Третий фактор заключается в том, что финансовая элита предпочитает малые войны и поддержание порядка в своей империи тому, чтобы готовить стану к сдерживанию других великих держав и большим войнам».

При таком подходе промышленники и военные оказываются в явном накладе. Более того, именно военные первыми увидели еизбежную конфронтацию с Китаем. Поэтому они выступают за сильную Америку внутри нее самой.

Однако картина элитных противоречий будет неполной, если не сказать о третьем сегменте современной Америки – формирующейся последние 40 лет фракции «когнитариата» (от cognito – познание; словообразование по образцу термина «пролетариат»), Америке цифр, алгоритмов, «гикономиксов».

Своего кандидата в 2016 г. эта часть США не выставила. Несколько лет назад корпорация РЭНД, Токийский университет и Европейский центр оценки технологий выпустили доклад «Технологическое развитие 2025». Обращает на себя внимание следующий вывод: в мире существует 24 критические технологии. Те, кто обладает всеми этими технологиями, смогут осуществить новую технологическую революцию, запустить новую экономику. Так вот, у американцев сейчас есть 21 готовая технология, у японцев – 17, у ЕС – 14 (сколько у России, никто не знает). Иными словами, время «нетократов» пока не пришло. Однако это еще не все, что заставило «элиту знаний» устраниться от выборов-2016.

Анализ высказываний владельцев и советников крупнейших IT-компаний и компаний, связанных с критическими технологиями, позволяет заключить, что четыре года назад они не просто ожидали, но были уверены: в ближайшем будущем Америку и мир в целом поразит мощнейший кризис, в сравнении с которым события 2007-2009 гг. покажутся «улыбкой истории».

Поэтому они и не хотели в критический момент возлагать на себя бремя власти – бремя ответственности. Логичнее использовать кризис для ослабления и устранения финансовой элиты. Однако они не просто ждали. Начиная с 2016 г. они формировали союз «гикономиксов» с наиболее продвинутой частью корпоратократии против банкстеров. Время и технологии работают против последних. Отступать им некуда, поэтому на чащу весов власти брошен весь их американский и глобальный ресурс, а потому «элитная» война, местами холодная, идет не на жизнь, а на смерть и все активнее переходит в войну горячую. Иначе как назвать то, что творится на улицах американских городов, когда вырвавшиеся из трущоб орки не только громят магазины, жгут машины и убивают людей, и требуют поклонения?

Предвыборная кампания 2016 года запустила процесс переоценки места, роли и возможностей США. И дело не в личности Трампа – американским элитным группам необходимо определиться в выборе новой парадигмы. Защищать ли всю созданную ими глобальную систему – вспомним слова Г. Киссинджера, сказанные во время лекции в Дублине в 1999 г.: «глобализация – просто другое название господствующей роли Соединенных Штатов», стремительно прогрессирующую к «Новому Средневековью», либо спасать только ее часть, непосредственно интегрированную с Америкой, грубо говоря, англосаксонский мир.

За первый вариант выступают банкстеры. Ко второму – склоняется «коллективный» Трамп.

Величие Америки в понимании последнего – «ни в коем случае не глобальная ответственность, а способность показать всем пример успеха (очень в духе отцов-основателей), никому ничего не навязывая, а также демонстрация силы на случай, если этого требуют национальные интересы США» .

Таким образом приход Трампа в большую политику вовсе не означал отказ американского истеблишмента от завоеванного посредством «жесткой» и «мягкой» силы.

Кто победит и какой станет Америка?