Воскресенье в церкви, ночь в аду: хроника семьи Хачатурян
Кусты сирени у подъезда многоквартирного дома на севере Москвы, метро Алтуфьево. Аккуратная лестничная клетка. Михаил Хачатурян каждое воскресенье ходил в церковь, здоровался с соседями, казался примерным семьянином, жестко контролировал дом, но скрывал глаза – будто не пускал в душу никого. За закрытой дверью его квартиры годами творилось то, о чем не напишут в приходской газете и не расскажут на уроке по этике. Когда все узнали правду, страна разделилась на два лагеря – одни требовали мести за отца, другие – спасения для дочерей.
Михаил Хачатурян: жизнь по расписанию и культ контроля
Когда-то добродушный армянский мигрант работал начальником службы охраны, не пил, почти не ругался – тихий, угрюмый, «человек-порядок». Религия, контроль, желание, чтобы всё было по-старшему – так он воспитывал своих троих дочерей: Кристину, Ангелину и Марию. Отец после развода с женой полностью замкнул семью на себе, ещё больше усилив свою власть: закрыл детей дома, контролировал расписание вплоть до мелочей, лишил девочек даже разговоров с подругами.
Соседи отмечали – девочки стали редко появляться во дворе. В школе Кристину и Ангелину считали тихими отличницами, остро чувствующими чужое мнение, но постепенно они стали подавленными, худыми и отгороженными, почти ни с кем не общались. Михаил держал всех в ежовых рукавицах – для сослуживцев это было проявлением характера, но внутри семьи его жестокость превращалась в изощрённую пытку.
Повседневный ад: годами запертые
В доме Хачатуряна жизнь подчинялась абсурдным правилам – сколько шагов сделать до ванной, какое слово говорить, какой носить халат, когда садиться за стол. Любой проступок – шлёпанцы по лицу; плохая отметка – запертая дверь; лишний звонок – крик, вызывание матери или угрозы: «Убью трахнутой…» Из показаний (и слов близких) следовало: отец давал дочерям питьевые растворы, выкладывал им дома газовые баллончики, угрожал ножом, показывал видео пыток, принуждал к «рассказу о грехах» вслух.
Ночами к ним подходил с требованием «наказать», распылял в лицо перцовый баллончик за малейшее слово против. Из дома вообще почти не выпускал – только в сопровождении и строго по плану, иногда с допросом о деталях даже самой короткой прогулки. Всё усугублялось, когда Михаил начал склонять дочерей к интимному: девочки на допросе говорили о многолетних домогательствах, попытках изнасилования и извращённых психологических играх: «он заставлял трогать его… и себя», – рассказывала Ангелина. Одна из сестер пыталась покончить с собой, была госпитализирована после принуждения к оральному сексу. Медэкспертиза доказала — сексуальное насилие было годами.
План побега: граница перед безумием
В мае 2018 года давление достигло предела – Михаил буквально ходил по квартире с ножом и газовым баллончиком, «наказывал» дочерей ежедневно, угрожал убийством. Защита на процессе потом будет говорить – это «хрестоматийный случай доведения жертвы до нужды защищать себя любой ценой». Девочки, устав ждать помощи, решают, что если ничего не сделать, погибнут все.
За две недели до трагедии отец поочередно избивал и унижал каждую из троих, не давал есть. В дело вмешалась подруга Ангелины, которой удалось получить жесткие голосовые сообщения Михаила, подтверждающие угрозы. В последнюю неделю он запер девочек в доме, как в тюрьме, угрожал ножом и заставлял смотреть на свои извращения. Ночью, 27 июля, сестры начали репетировать, как обороняться от очередной атаки.
Ночь расплаты: что произошло 27 июля
Вечером Михаил, раздражённый пустяком, вызывает дочерей «разобраться». Кристина первый раз в жизни распыляет отцу в лицо перцовый баллончик, он падает, Ангелина и Мария хватают ножи и молоток, наносят свыше 30 ударов. Всё заканчивается через минуту – почти в молчании, только глухие всхлипы и стук по телефону: старшая сестра звонит в полицию.
Девушки сели на пол кухни, не скрываясь, ждали приезда оперативников. Младшая Мария кричит: «Мы уже всё равно погибшие». Это был не план мести, а реакция на невозможность больше терпеть – подтверждали даже родители одноклассников. Отца находят с множественными ранениями в квартире, дом наполняется людьми и светом фонарей, в котором впервые за много лет девочки ощущают слабую надежду.
После: допрос, суд, и новый образ жертв
Арестованные сёстры подробно рассказывают о жизни «за закрытой дверью». Общественность делится: часть считает убийство намеренным, другая – необходимой самообороной. Десятки экспертиз подтверждают: девочки подвергались избиениям, унижениям, сексуальному насилию. Психиатры указывают, что младшая Мария невменяема — последствия психической травмы необратимы.
В 2025 году суд, наконец, признает Михаила Хачатуряна виновным в сексуальных и физических истязаниях, распространении порнографии, давлении на дочерей. Девочек признают потерпевшими. Но формально дело против сестер не прекращено — разбирательства идут до сих пор, дело о самообороне против системного насилия в России изучается впервые так долго и подробно.
Соседи говорят в суде: никогда не слышали криков, Михаил здоровался, был строг, но «не чудовище». Учителя писали: «тихие», «отстранённые», «нужно разговаривать». Родственники одних поддерживают девушек, другие обвиняют в клевете, называют убийство «холодным расчетом». Но ни школа, ни церковь, ни соседи не заступились. Вся страна учится на трагедии.
Сегодня сёстры Хачатурян пытаются строить новую жизнь, но для них самая трудная тень — повторять историю в голове снова и снова. Их история — не о мести и не о суде, а об обществе, где зло может прятаться за фасадом порядочности, и о том, как важно вовремя спросить: а что — на самом деле — происходит за закрытой дверью?
Буду также рад вас видеть в своем закрытом канале, где я формирую круг единомышленников. Тут про саморазвитие, личностный рост, использование ИИ и нейросетей в бизнесе.
Также прошу вас ознакомиться с другими моими материалами. Если вам нравится мое творчество, аккуратно попрошу поделиться ими в своих социальных сетях, а также поддержать мое творчество через донат, так я пойму, что мои старания заметны:)
